Текст книги "Silver (СИ)"
Автор книги: Виктория Роа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
После нескольких звонков в экране наконец-то появляется ее личико. Растрепанные светло-русые волосы, зеленые глаза и эта мягкая, светлая улыбка. Помахав мне рукой несколько раз, она жестом показала мне «подожди минутку», и достала наушники.
– Ну привет, котенок. – улыбка мамы стала еще шире. – ты почему еще не в постели?
– Мам, ну какая постель? Семь утра. Время идти на пробежку. – я засмеялась. – твоя смена закончилась?
– Закончилась, и Слава Богу. Знаешь, я всегда удивлялась, откуда с утра берется столько пьяных людей. Представляешь, все куда-то едут, и только мы с тобой, как…
– Как проститутки с ночной смены вернулись домой. – вздох.
– Ну, котена, это слишком печально звучит. У вас дождь? Я слышу, как капли бьются о стекло. – мама повернулась на спину и ее волосы рассыпались по подушке, словно красивый цветок.
– Угу. Промокла до нитки.
– Смотри мне так не простудись. Ты выпила чаю? – она прикрыла ладонью зевоту.
Мы проговорили еще два часа, но самое важное я так и не рассказала. Не рассказала того, что раздирает до сердца душу, ломает ребра и заставляет курить. Не рассказала, что страшно, но только, как может дочь заставлять так волноваться мать? Я этого не понимаю. Маска на глаза и спать. Ночью снова начнется мой старый кошмар…Надеюсь, что Кирилл вернулся домой…
Глава 3
*Кирилл.
И кружа в воздухе со стаканом в руке, где еще оставались нотки прелестных духов и тела Весты, хмельной мужчина представлял, как это обладать такой женщиной, как она. Танцовщица…девчонка…мелкая распутница без распутства, но с такой чувственностью, что не свойственна девушкам вроде нее. Кирилл жил каждым часом, проведенным с ней, проведенным на расстоянии вытянутой руки, но стоит протянуть кисть к раскрытым крыльям бабочки, как она тут же упорхнет на другой…более красивый цветок. Он медленно сходил с ума от раздирающей всю его душу любви. Зачем только сказал всю эту грязь? Придурок…
Веста…Веста…повторяли пересохшие губы переполняя сердце бешеным ритмом. Повторяли его губы в надежде, что она чувствует его дрожащий шепот. Повторял влюбленный мужчины сдерживая скупую слезу. Он никогда не думал, что любить тяжело, но если это горькое чувство, что сдерживает его словно клетка опасного хищника и есть любовь, то почему все вокруг убеждены в сладости этого эйфорического чувства. Она девочка звезда…небрежная, растрепанная, такая очарованная собой, и в ее чувствах нет места такому, как Кирилл. Он поклялся забрать это чувство надежды с собой. Оставить ее в покое. Не позволять себе больше никогда в жизни такой грязи, какую он вылил на нее в своем пьяном бреду. Смирись. Загадка этой женщины разгадана, но не тобой. Сдерживайся. Не отпугивай красивую бабочку своей бесцеремонностью…сделай это…
Кирилл посмотрел на свои наручные часы, прежде как открыть дверь. Без четверти седьмого. Бесшумно открыв входную дверь, он остановился, посмотрел в зеркало и покачал головой. Ему нужно поспать. Незачем его женщинам (жене и падчерице) видеть такого мерзкого типа. Он никогда не скрывал, что находит свою внешность так сказать не самой симпатичной, да и оценивать мужскую красоту ему было не с руки. Ведь мужчины на то и есть мужчины, чтобы быть ценителями женской роскоши, а не вот этого вот. Кирилл снял куртку, и повесил ее на вешалку, разулся, и прикрывая зевоту прошел по узкому коридору в спальню, но что-то было не так. За приоткрой дверью зала виднелась фигура Саши.
Саша…Александра…она сидела неподвижно в кресле с лицом глубокого разочарования, и обиды, что скреблись черными кошками в ее душе. На столике рядом часы, высокая кружка с недопитым кофе, и ночник. Ночник со своим томящим светом, который практически не было видно в свете первых солнечных лучей, что пробивались сквозь серые тучи дождевой пелены. Саша сидела в кресле, обмотавшись в теплый плед, и увидев Кирилла, скривилась в недовольстве, можно сказать практически в призрении. Кирилл протянул ладонь, чтобы убрать спавшую прядку мягких, каштановых волос, но женщина увернулась от мужского прикосновения.
И вот сейчас Кирилл начинал трезветь. Они такие разные. Саша и Веста. Черное и белое. Веста со своими вьющимися, белокурыми локонами до плеч казалась ангелом с чистыми, зелеными, словно летняя трава глазами. Со своими хрупким, но таким чувственным телом. Он видел в ней настоящего ангела с роскошными, упругими, полными бедрами, что она разводит в стороны скрывая робость за вызывающим танцем. «Ей бы крылышки за спиной приделать, и получится нимфа»-воскликнул Кирилл увидев впервые Весту. И глядя сейчас на Сашу, он понимал, что между ними…между его любимыми женщинами нет ничего общего. Саша…высокая, спортивная женщина с карими глазами, каштановыми волосами по поясницу, и с укоризной во взгляде. Надменность и робость. Нежность и превосходство. Одну из них Кирилл вкусил, как сочный плод, но желание прикоснуться к миловидной танцовщице заставляло его срываться. Он так часто ловил себя на мысли, что сейчас простонет на пике своего бешеного удовольствия его имя, что ему становилось страшно от самого себя. Он боялся желаний. Он боялся собственной страсти. Он боялся ее…ее…девчонку с волосами цвета пшеницы…с щеками нимфеточного румянца.
– Я удивлена, Кирилл. – произнесла Саша допивая свой холодный кофе от которого у женщины начинался приступ тошноты.
– Чему именно? – спросил Кирилл снимая свою белую рубашку и вешая ее на вешалку. – что тебя до сих пор удивляет, радость моя?
– Странно, что ты вообще пришел домой. – женщина хмыкнула. – знаешь, как это здорово… – она сделал еще один глоток, но он оказался пустым. – ждать. – Саша аккуратно поставила кружку на столешницу и вздохнула. – я жду тебя. Жду всю ночь, и знаешь, как это все же паршиво. Я ведь знаю, что твоя смена заканчивается в пять утра, и никогда ничего не говорила по этому поводу, но только…
– Что только? – Кирилл обернулся. – в конце концов, я работаю и это не моя вина, что часы работы бара такие. Саш, ты ведь это прекрасно знаешь. Если бы я мог, то давно бы ушел с этой гребаной работы.
– Так уйди. – спокойно ответила женщина. – можно подумать, что ты не сможешь найти себе работу в каком-нибудь другом баре. Или в этом тебя что-то держит?
– Можно ли нам обойтись без твоих замечаний? – мужчина сел в кресло напротив.
– Можно, но как? И вообще, давно ли твоей работой стало наблюдать, как это вертихвостка дергает задом? – Саша улыбнулась.
– Она не вертихвостка, и у нее есть имя, и да, она работает в этом баре, как и я, следовательно, моя работа наблюдать за порядком в этом заведении. Что в этом такого удивительного? – мужчина устало вздохнул.
– Следит за порядком у вас Макс, а ты должен быть чуть лучше, чем канцелярская крыса. Что-то я никогда не слышала, что в списке твоих обязанностей был хотя бы намек на бумаги или переговоры.
– Знаешь почему? Наша владелица жива, и такими мелочами занимается она. – Кирилл скрестил кисти рук в замок у губ.
– Не понимаю я… – Саша встала с кресла и обойдя его, обхватила ладонями мягкую обвивку. – почему у всех мужья, как мужья? Почему они успевают и поработать, и провести время с семьей, и… – ее ладонь робко коснулась локтя. – и исполнить супружеский долг? Кирилл, когда мы в последний раз оставались с тобой наедине?
– Саш, – Кирилл подошел к жене, приобняв ладонью ее талию. – все наладится. Просто сейчас тяжелый месяц.
Александра вздохнула. Прижавшись к мужу всем своим телом, она хотела снова почувствовать единство, какое охватывало ее в моменты самых крепких объятий. Что-то было не так. Что-то было абсолютно не так. Он отстраненный, какой-то чужой, совершенно. Его объятье холодное, словно он обнимает кого угодно, но только не ее. Пытаясь надышаться его запахом, Саша вздрогнула. Нежные нотки ванили, игристого ириса, чарующего цветка яблока. Сладко-нежный парфюм женщины. Женщины, что рушит ее семейную жизнь. Коснувшись ладонь мужского торса, Саша истерично засмеялась.
– А может мне стоит прийти? Да, – женщина сделала шаг назад сдерживая накатившие слезы. – прийти и просто посмотреть в глаза этой дряни…
– Ты совсем с катушек съехала? – Кирилл скривился в ужасе. – что ты опять начинаешь???
– Неудивительно, что все женщины бросают вас. Знаешь, Кирилл, а я тоже человек. Я тоже женщина, и я хочу любви, ласки и понимания. Я устала постоянно быть для тебя идеальной, когда тебе это нахер не нужно. – Саша глубоко задышала, чтобы не заплакать. – если тебе трудно дать мне должное внимание, то я найду того кому буду не безразлична. – Саша вышла из зала, но спустя несколько минут вернулась вновь. – в конце концов, чем я заслуживаю меньше уважения, чем твоя трясогузка?
Кирилл молчал пытаясь переварить все сказанное его женщиной. Саша вернулась в кресло, и скрестив ноги, всем своим видом провоцировала мужа на скандал. Он это понимал. В такие моменты, глаза Александры сужались и становились практически черными от надменности, от той злости, что вырывалась наружу из души вон. Он сжали руку так, что суставы его пальцев захрустели. Кирилл встал, обошел диван и облокотился ладонями о мягкую спинку кресла. Саша сидела настолько неподвижно, что от холодка по спинке не дрогнул ни один мускул на ее тонком личике. Она готовилась к словесной битве с супругом. Она готовилась к предстоящему скандалу. Она не умела уступать.
– Не было бы тебя, – он облокотился задом о кресло, и засунул руки в карманы брюк. – была бы другая, которая не трахала бы мне мозги. Знаешь почему? Потому что у нее хватило бы своих мозгов, чтобы понять где я работаю, с кем и почему. Была бы другая, которая уже давно заткнулась бы и предложила мне простой пойти спать. Хорошо… – он цокнул языком. – хочешь уважения, то веди себя достойно, прекрати обращать внимание на бл*дей, что окружают каждого из нас ежедневно. Хочешь любви, так давай и это устроим. Я тебя каждый свой выходной зову сходить куда-нибудь. Взять Свету и бл*ть, просто сходить в парк, в кино, да в цирк вне дома. Я зову тебя пообедать, выпить кофе… – он выдохнул. – так ты задрала меня своими диетами и правильным питанием. То тебе нельзя, а альтернативы ты даже не ищешь. Тебе просто нравится надо мной издеваться!!! А если ты хочешь ласки… – он обернулся, коснулся двумя холодными пальцами ее горячей шее и скользнул ими по спине вниз. – сделай хоть что-нибудь, что пробудило бы эту страсть между нами. Но нет… – его пальцы нежно сомкнулись вокруг тонкой, нежной шейки. – тебе больше нравится ломать меня. Нравится, когда я оправдываюсь и прошу прощение за ущемление, которого нет.
– Мне не хватает тебя, Кирилл. – прошептала Саша не сдерживая крупные гроздья слез, что ударялись в мелкую россыпь о мужские руки. – только тебе хорошо и без меня.
Кирилл разжал пальцы рук, и вздрогнул. В голове всплыли воспоминая, как однажды отец со всей силы ударил его мать за подобные слова, замечания. За подобное отношения. Разница Кирилла с отцом была не велика: отец всю жизнь работал охранником разных приватных заведений, а сын его стал заместителем начальницы стриптиз-бара. Он вспомнил, как после того случая, мать забрала сестру и хотела забрать и Кирилла, но только он отказался, посчитав это предательством отцовской любви. Он любил Сашу, свою падчерицу Светку, которая взаимной любовью отвечала ему не часто, но если и отвечала, то те слова, которые она говорила отчиму были более честным, чем признания в любви ее матери. Девочка, что росла без отца и что хотела быть нужной…девочка, что никогда не знала, как это, когда тобой гордится папа была очень привязана к Кириллу, как к родному, ведь кроме него был еще и биологический отец, что спился и был убит в пьяной потасовке, и кроме слез и боли ничего не оставил после себя для родной дочери. Света прониклась к Кириллу только последние полгода, ибо все это время даже не подозревала, как это вести себя с чужим мужчиной, что однажды просто захотел услышать «папа». Кирилл любил девочку, как родную дочь, которой у него никогда не было в силу мужского бесплодия.
Александра скинула плед, встала и направилась в спальню. Кирилл со всей силы бил по мягкой диванной обвивки не в силах совладать с собственной слабостью, болью. Осадок виски все еще провоцировал его на безумие, и в какой-то момент он просто сорвался. Сорвался, как умалишенный, как помешанный, как влюбленный. Резко словив тонкое, женское запястье, он почувствовал, как быстро бьется сердце Саши. Женщина тяжело вздохнула, и сжавшись от страха…прошептала выводящую из себя фразу…
– Если ты мне изменишь, если предашь, то я уйду…Кирилл, заберу Свету и уйду. Ты это понимаешь? – слезы стекали по ее впалым щекам.
– На каком это основании ты заберешь у меня Свету? – он крепче сжал хрупкую женскую ладонь. – ты что о себе возомнила, сука? – все его нутро клокотало от бешенства.
– Кирилл… – прошептала Саша. – пусти меня, мне больно.
– Ты какого черта мне угрожаешь? – его глаза чернели от кома злости, что переполняла его сердце. – если ты решила свалить, то будь добра, – он грубо толкнул девушку и она ударилась о дверной косяк. – собирай свои шмотки сейчас и проваливай!
– Подонок! – сорвалась Саша. Ее голос захрипел. – ставишь мне условия? Что, – она потерла левый бок. – уже трахнул эту дрянь? Быть может это тебе нужно выметаться отсюда?
– Мне? – Кирилл сжал руку в кулак. – повтори это еще раз. – прошипел мужчина чувствуя, как все его суставы хрустят.
– Тебе… – уверенно произнесла Саша, но увидев, как вены на шее мужа вздулись от нервов, она сделала шаг назад. Кирилл уверенно сделал шаг вперед, и приподняв правую руку сжатую в кулак заставил Сашу сжаться от страха. – Кирилл, прекрати. Успокойся.
Со всей силы ударив в стену, он снова цокнул языком. Саша резко присела на корточки закрывая лицо и голову руками. Она тяжело дышала. Страх сковывал все ее тело. Страх заставлял слезы литься ручьями, и скулить. Она знала, как это, когда тебя бьет мужчина. Она помнила эта по первому браку, когда отец Светы приняв на душу поднимал на беременную девушку руку, и не стеснялся в брани называл ее последними словами, но тогда страх был другим. Тогда страх опозориться был сильнее ее. Кто она такая? Девчонка без прошлого, без будущего. Сирота, сбежавшая из детдома и встретившая его, как тогда казалось, самого нужного, самого единственного, ласкового, но только ласковым он был редко, а именно в моменты трезвости. Сейчас она тоже боялась, но только страх этот был иным. Совершенным. Нездоровым.
Резко схватив жену за волосы, Кирилл поволок ее к двери. Саша кричала, пыталась вырваться из его крепких рук, но мужчина был сильнее ее. Зажав левой кистью ее рот, он грубо прижал дрожащее тело к своему. «Заткнись, пока я не сломал тебе шею.»-прошептал он, и Саша послушно кивнула не прекращая реветь. Кирилл выпихнул за дверь супругу бросив ей в лицо пальто и оставив стоять в подъезде в ночной сорочке и этом роскошном, новом пальто, что он купил ей за несколько дней до этого. Меховая опушка, дорогой мех и переливчатые пуговицы…как же нелепо сейчас это выглядело. Словно побитая проститутка она стояла у двери собственного дома не в силах войти в него. Саша кричала, колотила кулаками в дверь разбивая их в кровь.
– За вещами приползешь завтра. – грубо выкрикнул Кирилл запирая двери.
– Кирилл, – истерично закричала Саша. – пожалуйста, пусти меня…
Глава 4
*Кирилл
Сегодня мы собрались в этот замечательный день для того, чтобы связать узами брака двух любящих друг друга людей. Прошу ответить Вас, жених, согласны ли Вы взять в жены Александру и является ли Ваше решение…Он не слышал слов, а видел лишь ее…такую смущенную, такую родную…такую хрупкую, как фарфоровая балерина в этом белом, пышном платье за фатой которого скрывались темно-карие глаза, что при солнечном свете блестели сиянием драгоценным камней. Усталый скиталец нашедшей жизнь у ног этой женщины боготворил ее, как боготворит ребенок свою мать. Обрученный, окольцованный, но счастливый. Нашедший приют между волшебных женских ног, что однажды открыли ему тайну сексуального спасения во вкусе медовых губ. Ее лотоса цветок, что лишил его покоя, что напоил нектаром досыта. Он отдал за этот любви глоток все, что у него было. Он поклялся разделить с ней любовь, боль, смерть и что сейчас? Ненависть, переполняющая чашу страсти, что заставляла его метаться.
Будильник сигнализировал о восьми часах утра, и громкое зевание Светы протрезвило отчима. Кирилл решил, что сейчас нужно играть по правилам честного рассудка, да и стыд пробирал до костей за собственное, неадекватное поведение. Мозгами понимает все, но только беспокойное сердце не может смириться со всем происходящим. Пожелав доброе утро падчерице, он открыл входную дверь. Саша сидела на ступенях, ведущих на пятый этаж закрыв лицо руками, и тихо всхлипывала. Плакать не получилась, ибо слез будто бы больше не осталось. Он ничего не сказал супруге. Просто оставил дверь, открытую так, словно она бродячая кошка, что зайдет погреться и полакать теплого молока, оставленного специально для нее.
Чайник сорвал свисток своим свистом, и Кирилл уже готовил падчерице завтрак. Яичница на оливковом масле, черный хлеб с плавленым сыром и ее любимый черный чай с лимоном, но без сахара. Сахарный диабет исключал из ее рациона привычные для подростка продукты, но она от этого не страдала, а наоборот, гордилась тем, что ЗОЖница без ЗОЖ. Света…тринадцатилетний подросток со своими, совершенно иным тараканами, что не свойственны девочкам в ее возрасте. Не страдала никогда по мальчикам, хотя ее сверстницы уже пытаются быть взрослыми путем вешанья не только на шею к мальчишкам постарше. Попасть в ситуацию, когда малышка Света приведет в дом своего мужчину была для Кирилла табу. Он и слышать ничего не хотел о таких перспективах, и открыто говорил «мужчины не достойный таких хорошеньких девушек, как ты, Светик». Понимала ли девчонка – это по-своему или нет он не знал, но то, что мальчики ее не интересуют знали все и в первую очередь – мальчики.
Короткостриженная, натуральная шатенка со своими по сути, но детскими щеками пробудила в Кирилле настоящие отцовские чувства. Внешне напоминала ему мать в детстве, и может быть, именно поэтому старался опекать маленькую девочку, как родную. Темно-карие, широко распахнутые глаза с невероятными ресничками придавали ей некой зрелости во взгляде, как и аккуратный, острый носик. При одном взгляде на нее, Кирилл знал, что в будущем она станет страстной, чувственной женщиной. Об этом говорила форма ее губ. Небольшие, чуть припухлые, нежно-розового цвета. Телосложением она была явно не в свою мать. Пышная девчонка, что в свои тринадцать имела второй размер груди и пробуждала сонных волков в зеваках старшего возраста. Светка вышла из ванной комнаты, надела свою школьную форму и пришла на кухню за долгожданным завтраком. Отпив глоток чая, она принялась за хлеб с сыром. Обедала она чуть больше двадцати минут, ибо торопиться не ее клише. После сытного завтрака, она направилась в прихожую, чтобы собраться. Кирилл помог девчонке перекинуть сумку, завязал на ботинках красивые бантики, и игриво (понарошку) дал щелбан по аккуратному носику девчонки..
– Сколько сегодня уроков? – спросил Кирилл облокотившись ладонью о дверной косяк. – ты все взяла? Ничего не забыла? Проверяй! Ключи, телефон, домашка, сменка?
– Все на месте. – улыбнулась Света застегивая пуговицы пальто. – спасибо большое.
– Давай аккуратно. – Кирилл похлопал по плечу девчонку, и она резко обняла его.
– Я люблю тебя. – прошептала Света. – до вечера.
Он стоял у двери в спальню и долго топтался на месте, словно мальчишка, только что нахамивший матери, что теперь боится смотреть в глаза той, кто принимает и любит его таким, какой он есть. Три робких стука, но ответа так и не последовало. Кирилл аккуратно толкнул незапертую дверь и прошел в комнату, где нависла атмосфера настоящего разгрома, который он сам и сотворил. Сам. Своими руками. Стыд пробирал до дрожи и липкого пота, выступающего на лбу. Он сел в глубокое кресло, и закрыв лицо руками вздохнул.
Александра неподвижно лежала на супружеском ложе, и молчала. Горло пересохло. Слезы снова скатывались с ее глаз оставляя мокрую дорожку предательских слез на личике. Редкие всхлипывания, громкое сглатывание заставляли Кирилла тяжело вздыхать. Он ненавидел себя в такие моменты. Ненавидел себя так же, как в детстве отца. Он прекрасно помнил, как рыдала мама, и видя сейчас слезы супруги…тошнота подкатывала к горлу от собственного омерзения. Все его нутро протестовало гордости и лишнему фарсу. Любил ли он Сашу? Да. Любил. Любил больше жизни, но сейчас…сейчас жалость брала вверх, и он просто не знал, как начать с ней разговаривать. С ней…с такой нежной, с такой ласковой, с такой, черт возьми, родной. Ее слезы – его вина. Ее пугливая дрожь – его заслуга.
На столике у кресла лежала книга, что так любит читать Саша, и Кирилл открыл на закладке страницу. Поклонница Шекспира, романтичная особа, что так любит любовь, живет ею, пронизанная ниточками страсть и желанием быть любимой. Заметив телодвижение супруга, Саша села на постель, перекинула ногу на ногу и совершенно не замечая за собой, но начала нервно болтать ею. Он не любил Шекспира, и только сейчас впервые с настоящей грустью читал заветные строки влюблённого мужчины, коим сам себя и считал…
«Моя Джульетта. Солнышко, взойди,
Чтоб смерть пришла завистливой луне.
Она от злости вся позеленела —
Ты белизной затмить ее сумела,
Хотя сама из лунной ночи родом,
Но девственный наряд луны холодной
Сними – одни глупцы лишь ходят в нем.
Да, это ты, любимая моя!
Ах, знала бы она о том, как я
Влюблен. Она о чем-то говорит,
Но звука нет… Заговорю в ответ.
Как я самонадеян – не со мной
Беседует она во тьме ночной…»
Александра вырвала из рук мужа книгу, и резко швырнув ее на пол вся встрепенулась. Он молча смотрел в эти карие глаза, пока она не дернулась назад. Страх снова сжал сердце заставляя зрачки становится шире. Кирилл сохранял хладнокровие. Понимая сердцем, что должен сейчас же встать на колени и молить ее о прощении, никак не мог справится с нависшей, гнетущей ситуацией.
– Ты не можешь постоянно так себя вести. – прошептала Саша облизывая пересохшие губы.
– В каком смысле? – Кирилл удивленно приподнял левую бровь.
– Я…я понимаю, что ты ничего не обещал мне, и возможно, даже в верности не клялся, но…
– Клялся. В любви и верности. Клялся. – прорычал приподымаясь Кирилл. – именно в этом. Клялся, что буду с тобой. И в болезни, и в здравии. Я свои обещания сдерживаю. Я никогда тебе не изменял.
– Ты продолжаешь мне врать. – Александра провела ладонью по своим волосам вверх. – даже сейчас, ты стоишь, и Кирилл, врешь мне в глаза. От тебя несет женскими духами и знаешь, если ты думаешь, что я…
– Женскими духами? – нервно засмеялся Кирилл. – ты хочешь сказать, что все это из-за женских духов?
– Не понимаю причины твоего веселья. – женщина вздохнула. – я не дура!
– Бл*ть. – смех вырвался истеричной ноткой с его губ. – бл*ть. – снова повторил Кирилл. – и все это дерьмо из-за каких духов. Саша, – он резко сжал ее холодные, как лед ладони. – Сашенька, я работаю в стриптиз баре!!! Да, там об меня обтираются женщины. Официантка, что постоянно порхает от столика к столику, танцовщица, что танцует раскованные танцы выбирает меня в качестве клиента, чтобы не попасть в цепкие лапы какого-то озабоченного болвана. Если такое происходит, то это не значит, что я с ними сплю. Ну скажи мне, только честно, я хоть раз давал повод тебе усомниться? За все эти одиннадцать лет. Ты хотя бы раз видела мое наплевательское отношение?
Она замолчала. От стыда краснели ее щеки, как и дрожало все тело в преддверии страха. Подкашивались ноги, в глазах темнело. Все нутро было в предобморочном состоянии, которое случилось с ней в моменты острого волнения. Вдруг она вспомнила, как впервые привела этого мужчину в дом, когда ее дочери было всего ничего каких-то два года. Остро переживающая прошлые отношения влюбленная женщина позволила ему прикоснуться к сердцу, что было спрятано в терновых зарослях. Вспомнила, как впервые ее малышка Света улыбнулась этому незнакомцу, что вручил в маленькие ладони плюшевого медведя. Первую мягкую игрушку, с которой она до сих пор сдувает пылинки. Старый, потрепанный медведь и по сей день оставался ее самой любимой игрушкой. Саша вспомнила, как Кирилл плакал, провожая в первый класс Свету, и как радовался ее первым школьным успехам, как он посещал каждое мероприятие девочки, и никогда не говорил «нет». Если для ее дочери он может быть «героем», то почему она не дает ему шанса быть этим самым героем для нее?
– Если хочешь, то пойдем сегодня со мной. Пойдем, я покажу тебе что и где работаю, чтобы ты поняла, что мне нечего от тебя скрывать. – Кирилл крепче сжимал дрожащие, хрупкие кисти жены и покрывая их поцелуями, прижимал к своим горячим щекам.
– Ты серьезно? – Саша попыталась улыбнуться. – если только из-за интереса.
