Текст книги "Роковое влечение"

Автор книги: Виктория Плэнтвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– На самом деле вы ищете не удовольствия, а забвения, – убежденно сказал Бреттон, и эти справедливые слова ударили ее прямо в сердце. – Но я сильно сомневаюсь, что вам помогут забыться случайные, ни к чему не обязывающие половые связи. Каждая из них только усилит ваше одиночество…

– Кажется, вы хотели осмотреть квартир, – гневно прервала шефа Джулия. Хватит с нее его поучений! – Я иду готовить напитки.

Девушка была убеждена, что назойливый босс последует за ней на кухню и продолжит

въедаться ей в печенки, однако испытала несказанное облегчение, поняв по звуку шагов, что Доминик направился сначала в гостиную, а потом прошел дальше.

Когда Джулия вносила в комнату поднос с напитками, оливками и сыром, она думала, что снова может встретиться с председателем правления лицом к лицу. Однако, к ее удивлению, Бреттон еще не вернулся с экскурсии по квартире.

Куда он провалился? – тревожно подумала девушка, потягивая сок. Что могло так заинтересовать его? Не в силах вынести неизвестности, Джулия осторожно двинулась к спальне, готовая удариться в бегство, если вдруг услышит шум воды в ванной.

Бреттон сидел на краю кровати, погрузившись в книгу, взятую из лежавшей на тумбочке только что распакованной пачки. Когда настороженная Джул остановилась в дверях, Доминик поднял глаза.

– «Как перестроить свою жизнь»? – с усмешкой сказал он и переключился на остальные книги, с которых еще не были сняты ценники. – Гмм, веселенькое чтение на ночь! Сплошные инструкции: «Как быть женщиной, которой вы родились»… «Блондинкам живется веселее»… два взаимоисключающих названия! А это что? «Как привлекать мужчин». Я бы сказал, что с тех пор, как вы стали жгучей блондинкой, все это уже лишнее.

Жгучей? Пытаясь не дать ему добраться до конца пачки, Джулия, протянув руку, шагнула вперед, но было уже поздно. Брови Доминика взлетели вверх, когда он увидел последнюю обложку.

– Ага! «Сексуальное удовлетворение: эротические способы, усиливающие наслаждение женщины».

– Немедленно дайте сюда! – Девушка попыталась выхватить книгу.

– Что вам дать? Сексуальное удовлетворение? – Бреттон ехидно улыбнулся, схватив Джулию за запястье и заставив сесть рядом. – Мне льстит ваш пыл, но все это так неожиданно…

– Я имела в виду книгу! – заскрежетала зубами девушка, чувствуя тепло легко прикасавшегося к ней мощного бедра мужчины.

– Почему? Боитесь меня шокировать?

К ужасу Джулии, Бреттон положил книгу на колени, наугад раскрыл ее, и они уставились на весьма откровенную цветную фотографию, сопровождающуюся текстом.

– О Господи! – сдавленно пробормотал Доминик. На иллюстрации женщина была блондинкой, а мужчина – темноволосый и мускулистый. С замиранием сердца Джулия подумала, что у этого экспоната должны быть голубые глаза, как у… Девушка с трудом оторвалась от эротической сцены и беспомощно поглядела на Доминика. Бреттон потупил глаза, а его всегда серьезное лицо приобрело странно мечтательное выражение, слабый румянец окрасил щеки, а на виске затрепетала крохотная жилка. Он медленно перевернул страницу. Шелест бумаги в тихой комнате царапнул по нервам. Доминик тяжело задышал, у него затрепетали ноздри.

– О Господи, – снова пробормотал он, встретившись взглядом с Джулией. Глаза его потемнели, но девушка знала, что не от негодования. – Я знаю, о чем вы думаете, – проскрежетал он, сбросил книгу на пол и крепко прижал Джулию к груди… – Вы представляете себе, – пробормотал, не отрываясь от ее рта, Доминик, – что мы с вами делаем то же, что эти мужчина и женщина… только мы не застывшие, как на фотографии. Мы можем двигаться. Мы с вами живые люди из плоти и крови, а раз так…

Бреттон целовал Джулию горячо и страстно, прикусывая зубами ее губы и глубоко проникая в рот языком. Руки Доминика сжали стройные бедра девушки, а затем, медленно поворачиваясь из стороны в сторону, он потерся тугими грудными мускулами о ее соски. Негромко застонав, поцелуем заставил Джулию запрокинуть голову, поднял колено, опустил тяжелое бедро на ее раздвинутые ноги и тесно прижал к себе, дав почувствовать свою горячую, твердую плоть.

– Целуй меня, трогай так же, как она трогает его, – властно прошептал он в ее раскрытый рот, быстро расстегивая на себе рубашку. Полы разошлись в стороны и обнажили гладкую, горячую грудь. Затем сильные ладони скользнули к поясу ее джинсов, подняли тенниску, и кончики пальцев заскользили по обнаженной атласной коже.

– Доминик…

Бреттон впился губами в ее нежную шею, в то время как руки ласкали тонкую талию.

– Да, шепчи мое имя, скажи, где тебя ласкать, чтобы тебе было приятно…

Ее возбуждало все. Джул не только не могла вымолвить ни слова, но даже потеряла способность связно мыслить. Из груди вырывались только вздохи, слабые стоны и всхлипы, казалось, приводившие Бреттона в еще большее неистовство.

Изо всех сил Джулия вцепилась в сильные плечи под расстегнутой белой рубашкой; накрашенные ноготки впились в напряженные мускулы, заставив Доминика вздрогнуть, выгнуться всем телом и еще крепче прижаться к девушке. От него исходили волны соблазнительного тепла, мышцы на руках и груди напряглись, горячие губы лишали ее разума… Взрыв желания заставлял Джулию страстно отвечать на его ласки, а Доминика наслаждаться ее реакцией на свои прикосновения.

Девушка сознавала, что Бреттон больше не может сдерживаться, и это возбуждало не меньше, чем его прикосновения. Галантный рыцарь исчез, уступив место самцу, охваченному первобытным порывом страсти. Это желание заставляло его дрожать и покрываться испариной, гладкая кожа под пальцами Джул становилась скользкой.

Она слизнула соленый пот с ключицы Доминика, он хрипло вскрикнул и вздрогнул, затем бережно опустил девушку на кровать и нашарил под тенниской ее круглые груди.

– Я знал, что ты без лифчика, – сипло пробормотал Бреттон, сжимая ладонями нежные бугорки, отыскивая соски, снова и снова очерчивая их кончиками пальцев и вытягивая наружу. – Я видел, как твои груди оттопыривают майку… гладкие, круглые, мне так хотелось притронуться к ним, лизать твои соски, пока они не набухнут, не станут влажными и твердыми… такими же твердыми, как я сам…

Не отрываясь от рта Джулии, Доминик продолжал шептать, что именно хотел сделать с ее грудями языком, руками и всем своим телом, пока она стояла, не догадываясь о его похотливых фантазиях; от этого красноречивого описания у девушки голова пошла кругом и, если бы она не лежала, то упала бы в обморок, как барышня времен королевы Виктории.

Джулия не могла поверить, что ее холодный, сдержанный босс способен на такие бесстыдные, подробные, похотливые речи, заставлявшие ее сгорать от смущения, но раскаленные стрелы его желания вонзались в грудь и чрево, пока тело Джул не задрожало от лихорадочного ожидания.

Когда Доминик поднял тенниску выше ее грудей, девушка едва не плакала от возбуждения. Он перевернул Джулию на спину, просунул бедро между ее коленями.

– Да… Боже, да, – гортанно сказал Доминик, сжимая ее грудь и лаская взглядом. – Такие красивые большие соски для таких маленьких, нежных грудей… Они очаровали меня… – Сильные пальцы крепко сжались; Бреттон наклонился и лизнул напрягшийся сосок. – Да, да, а еще они очень чувствительные, правда, милая? Поразительно, роскошно чувствительные… Я обещаю, что буду очень, очень осторожен и возьму тебя только тогда, когда ты будешь к этому полностью готова…

Время перестало существовать. Слова Бреттона доносились сквозь тонкую вуаль красного тумана… Джулия протяжно вскрикнула и выгнулась всем телом, ощутив прикосновение его влажного рта, наполнившее ее невыразимым наслаждением. Он переходил от одной груди к другой, и это напоминало ей сон… но выше всякого воображения… Как в ее сновидениях, Доминик нависает над ней, его расстегнутая рубашка распахнута, мышцы на груди играют при каждом вращении бедрами, тело движется вперед медленными, мучительно медленными толчками, рождая внутри знакомое напряжение, заставляющее ее метаться и стонать. Никогда раньше с ней не было ничего подобного, никогда.

Никогда Брюс не доводил ее до столь блаженного состояния, так почему же оно кажется ей таким знакомым?

– Доминик! – вскрикнула девушка; сила собственного желания потрясла ее.

Мужчина тут же напрягся и заставил себя отпрянуть от нее.

– Я знаю, знаю… ты пытаешься понять, что с нами происходит, – успокоил Доминик и снова припал к ее распухшему рту, покусывая, посасывая и раздвигая языком податливые губы. – Ведь тебе очень хорошо со мной, правда? Так и должно быть. Мы без слов знаем, как доставить друг другу наслаждение, и не нужны нам никакие книги…

Его рука спустилась вниз, скользнула между ее ног, через ткань джинсов коснулась промежности и легко прошлась по прикрытой материей чувствительной женской плоти. Джулия ахнула; Бреттон наклонился и зажал ей рот поцелуем.

Его палец снова задвигался в развилке ее ног вверх и вниз, а губы призывно раскрылись.

– Да… Сильно действует, правда? Джулия, если ты хочешь жить инстинктами, спроси себя, что тебе говорят эти инстинкты… Покажи, какой смелой может быть моя безрассудная блондинка…

Глава 8

– Нет.

Джулия оттолкнула Бреттона с неизвестно откуда взявшейся нечеловеческой силой. Доминик отпрянул, и она наполовину спо. лзла, наполовину свалилась с кровати, стукнувшись об пол ягодицами. Девушка лежала, тяжело дыша и потрясение глядя на него снизу вверх.

«Безрассудная блондинка» должна охладить его пыл, а не разжечь. Циничное презрение Доминика к женщинам подобного рода лучше всего защищало ее от собственных необузданных желаний.

Бреттон тоже уставился на распростертую девушку. Лицо его потемнело от прилива крови, мощное тело напряглось, в глазах горело голубое пламя. Коротко остриженные черные волосы торчали во все стороны, обнаженная грудь вздымалась. Председатель правления выглядел как настоящий дикарь. Затем он наклонился и протянул руку, но Джулия отползла в сторону, будто ей предложили змею.

– Не прикасайтесь ко мне! – выкрикнула она.

Настала томительная пауза.

– Немного поздновато, не правда ли, Джулия?

Доминик не отрывал жадного взгляда от ее обнаженных грудей. Девушка вспыхнула и дрожащими руками опустила тенниску, пытаясь не замечать, как тонкая ткань обтягивает набухшие соски.

– Никогда не поздно сказать «нет», – враждебно ответила она.

– Это неправда, – вкрадчиво сказал Доминик. – Есть некий предел, после которого ни для мужчины, ни для женщины возврата не может быть… и мы чуть не достигли его. – Он вновь предложил ей руку. – Вставайте.

Джулия боялась, что не сможет устоять против его прикосновения, поэтому сначала встала на колени, а потом сама с трудом поднялась на дрожащие ноги. Бреттон медленно встал с кровати, не делая попытки застегнуть рубашку. Гладкая оливковая кожа на груди была испещрена красными пятнами, и Джулия пришла в ужас, поняв, что это следы ее зубов, оставленные в приступе неистового возбуждения. Были видны и царапины от ногтей – на плече и на руке. Девушка вспомнила его стоны и со стыдом подумала, что посмела причинить ему боль.

Испуганная силой собственного раскаяния, Джулия лаконично сказала:

– Я думаю, вам лучше уйти… – повернулась, неверной походкой прошла в гостиную, достала из шкафа пиджак и протянула ему.

– Почему? Разве я оскорбил вас? – пробормотал Бреттон, на лету ловко подхватывая выроненный из ее еще неверных рук пиджак. Не в силах смотреть на его обнаженную, исполосованную ею грудь, девушка отвела взгляд. Доминик опустил глаза и огорченно потрогал одну из красных отметин, чуть ниже глянцевого коричневого соска. – Все произошло слишком быстро? Я должен был предупредить вас, что склонен к дикарству в любви – возможно, потому, что в остальной жизни слишком цивилизован. – С довольным видом Бреттон погладил себя по груди. – А вы каким-то образом умудряетесь усугубить это, лишая меня последних крох выдержки и самообладания. Девушка напряглась, пытаясь одолеть свой страх. Она не хотела отвечать за чужие чувства, не умея справиться со своими собственными…

– Вы же не доверяете мне. Презираете. Еще бы: ведь я блондинка! – Джулия сказала это таким напыщенным тоном, словно объявила себя невестой самого Сатаны.

– Это я заметил, – сухо сказал Доминик.

– А как же! – Девушка хваталась за соломинку, пытаясь объяснить ситуацию. – Может, в этом все дело… может, во всем виноват цвет моих волос. Мы говорили о вашем разочаровании в крашеных блондинках и вспомнили… а потом увидели… эти картинки в книге, и… ну… может, вы еще не совсем излечились от вашей… ух… роковой слабости… – неловко закончила она.

Понимая, что ее доводы звучат беспомощно, Джулия тревожно следила за тем, как одной рукой Доминик застегивает рубашку. Не торопясь он застегнул все пуговицы, засунул полы рубашки в брюки и наконец сказал:

– Интересная теория… Однако она нисколько не объясняет ваше поведение. При каждом моем прикосновении вы таяли как воск… и были моей каждую секунду… до тех пор пока не взялись за ум.

– Все совсем не так…

– Бросьте. Я присутствовал при этом и знаю не только, что случилось, но и почему, – сказал Бреттон, поднимая свой «кейс» и направляясь к двери. – Посмотрите правде в глаза, Джулия, вы не были и никогда не будете способны на настоящий риск. Ходить над пропастью у вас не хватит характера. Вы всегда будете искать причину отойти подальше от края и сохранить здравый смысл. Вы были идеальной секретаршей и останетесь ею навсегда. Кроме того, вы так торопитесь убежать от действительности, что не удосуживаетесь оглянуться по сторонам и понять: то, чего вы так боитесь, на самом деле просто химера…

– Ни от чего я не убегаю! – сердито крикнула Джулия, идя следом за Домиником.

Уже взявшись за дверную ручку, Доминик слегка помедлил.

– Нет? Давайте проверим. Идет? Я предлагаю отменить завтрашнее свидание с Билли и пообедать со мной.

– Его зовут не Билли, а Энтони, – надменно возразила она. – И если вы думаете, что можете обвести меня вокруг пальца с помощью подобной детской хитрости, то сильно ошибаетесь.

Как же получилось, что на следующий день вместо любовного свидания с Энтони Джулия обедала при свечах в доме своего шефа, ела с большим аппетитом бараньи котлеты и спокойно беседовала с Домиником и его благонравной дочкой?

Правда, Джулия была не слишком уверена в себе; она знала, что Доминик может в любой момент вогнать своего противника в краску. А помериться силами с задиристым боссом ей ох как хотелось.

Например, сегодня вечером, когда Джулия приехала в производящий весьма внушительное впечатление дом председателя правления, готовая ринуться в бой и специально для этой цели одетая в строгое черное платье, прикрывавшее девушку с шеи до пят и особо подчеркивавшее ее умопомрачительно белые волосы, Доминик испортил весь эффект ее появления, выслав навстречу гостье Кристину, с удовольствием игравшую роль хозяйки при отце.

Именно Кристина показала своей начальнице прекрасный старый дом с высокими лепными потолками и чудесными комнатами, наполненными красивыми антикварными вещами; именно Крис предложила ей выпить перед обедом и начала светскую беседу, которая позволила перебросить мост через пропасть, на первых порах разделявшую непривычно робкую Джулию и сдержанную маленькую хозяйку роскошного дома.

Намерение Джулии вести себя вызывающе и заставить Доминика пожалеть о своем приглашении бесследно исчезло, когда она поняла, что это Кристина организовала романтическую сервировку стола в великолепной гостиной и даже помогла готовить еду и вообще очень ответственно отнеслась к своим светским обязанностям.

– Бабушка говорит: каждая женщина должна знать, как дать обед, – промолвила девочка, с наивной гордостью показав взрослым их места за столом. – А папа сказал: это очень полезно, потому что учит непринужденно держаться на людях.

– Даже для начинающего служащего архива, – слегка поддразнил свою серьезную дочь Доминик, ожидая, пока сядут дамы.

– Я не всегда буду архивным служащим, – возразила Кристина и старательно поддержала беседу о том, кем она еще может стать, об открывающихся перед ней возможностях. Она серьезно обсуждала перспективы своего продвижения в отцовской фирме, чаще обращаясь к гостье, чем к отцу. И Джулия слегка испугалась: выходило, словно ее мнение действительно имеет какое-то значение, причем решающее, для судьбы юной девушки…

Против ожиданий возможных новых боев с боссом Джулия чувствовала себя спокойно и забыла о своем решении держаться настороже. Было и сладко и больно снова обедать по-семейному, разговаривать о всяких пустяках вперемежку с серьезными вещами. После смерти матери совместные трапезы почти прекратились – отец, погруженный в скорбь, перестал интересоваться чем бы то ни было, включая дочь и еду, а позже слишком тяжело болел, чтобы сидеть за столом.

– Как я рад, что вы передумали… – украдкой шепнул ей Доминик. Пламя свеч смягчало суровые черты его лица, улыбка вторила веселым искоркам в глазах.

Было понятно без слов, ч т о он имеет в виду. В самом деле, что заставило ее прийти? Доминик был чарующе вежлив и добр, не сказал ничего такого, что заставило бы ее нервничать или вывело из равновесия, однако это заставило Джулию еще сильнее чувствовать исходящую от него еле скрытую угрозу. Как и Кристина, Бреттон был строго одет, но время от времени в его безукоризненно вежливых манерах проскальзывало что-то интимное… Сидя за столом, все трое непринужденно болтали и так смеялись, что улыбалась даже прислуживавшая им экономка, которую Джулии представили просто по имени.

Когда отец и дочь начинали подшучивать над людьми, которых гостья не знала, Доминик в юмористических тонах описывал всю подноготную этих личностей, заставляя девушку вновь включаться в беседу.

Когда же речь зашла о преимуществах и недостатках единственного ребенка в семье, было так естественно рассказать гостеприимным хозяевам о своем старшем брате, о том, как вместе с родителями Джул боялась склонности Майкла к бесшабашным поступкам. С детства брат обожал лазать на самые высокие деревья, прыгать в воду с десятиметровой вышки, заниматься скалолазанием, совершать затяжные прыжки с парашютом, а перед смертью увлекся скоростным спуском.

– Вы боитесь, я пойду по его стопам? – спросила Кристина, как всякий подросток, уверенная, что все разговоры касаются только ее персоны. – Давно умер ваш брат?

– Два года назад. – Краешком глаза Джулия видела руку Доминика, сжавшую хрустальный бокал с такой силой, что побелели костяшки.

– Что случилось? Он действительно сорвался со скалы? – с сочувствием спросила Кристина.

– По иронии судьбы, нет. Майкл слег, как он считал, с обыкновенным гриппом, и через сутки брата не стало, – тихо ответила Джулия. – Все произошло слишком быстро, какой-то вирусный менингит. Долгие годы мама и папа жили в страхе, что поздно ночью им позвонят из какого-нибудь Богом забытого места на другом конце земли и скажут, что Майкл покалечился или погиб, а он умер дома от болезни, которую вылечили бы, если бы брат не строил из себя героя и не отказывался обратиться к врачу. Когда мы наконец отвезли его в больницу, было уже слишком поздно. Думаю, мама так и не простила себе, что вовремя не вызвала врача. Именно это довело ее до инсульта…

Девушка часто заморгала и сделала большой глоток из бокала с минеральной водой, но Доминик не стал делать вид, будто не заметил ее смущения, как всегда поступают воспитанные люди, когда речь неожиданно заходит о смерти; наоборот, заставил ее продолжить рассказ. Бреттон предположил, что школьные успехи Майкла затмевали ее собственные, и Джулия, неохотно признавшаяся, что так оно и было, волей-неволей улыбнулась огорчению шефа.

– Вы правы. Майклу удавалось все, за что бы он ни взялся, в то время как я считалась абсолютной посредственностью. Серенький воробушек рядом с гордым павлином… как часто говорила моя мать…

Бреттон явно ожидал такого ответа и принялся спорить, пытаясь пролить бальзам на ее раненное в детстве самолюбие. В глубине души Джулия была тронута, хотя стремилась не показать виду. В душе нарастало и другое чувство. Она все яснее понимала, что Доминик Бреттон не просто нравится ей. Ее чувство было гораздо глубже.

Вскоре они отпустили экономку домой, и Джулия с Кристиной сами отправились на кухню за десертом.

– Вы останетесь ночевать? – спросила девочка, ставя разогревать тарталетки с малиновым вареньем в духовку.

Услышав спокойный голос, Джулия чуть не выронила хрустальное блюдо с кремом, которое ее просили достать их холодильника.

– Конечно нет! – Она не смогла удержаться от рвавшегося наружу вопроса. – А у вас часто бывают обеды, после которых гости остаются ночевать?

Кристина усмехнулась. Усмешка девочки казалась бестрепетной и абсолютно взрослой.

– Если вы имеете в виду женщин, то нет.

– Мне нет до этого дела. – Джулия сжалась от смущения.

Девочка уселась на табуретку. Коса, уложенная вокруг головы, и красно-коричневое платье, купленное с помощью Джулии, очень шли девочке, делая ее более взрослой. Глаза за стеклами очков смотрели с обезоруживающей прямотой.

– Зато бабушке есть. Она всегда спрашивает меня о папиных подружках.

– Извини. Я не собиралась совать нос в чу жие дела, – искренне ответила Джулия. Упаси Бог хоть в чем-то быть похожей на этого отставного сержанта в юбке!

– При мне ни одна женщина не оставалась здесь на ночь. Папа ужасно скрытный. Наверно, боится, что я окончательно развращусь, если узнаю, что мой отец ведет активную половую жизнь.

– Кристина!

– А что здесь такого? Мне пятнадцать лет, и я знаю об этих вещах… даже если папе и хотелось бы, чтобы это было не так.

Пропищал таймер, и девочка повернулась спиной к своей остолбеневшей наставнице.

– Мама умерла десять лет назад, и я не думаю, что все это время он хранил целомудрие… – сказала девочка, доставая противень из духовки. – Это было бы противоестественно, правда? Вчера вечером вы пригласили его к себе в гости. Это ведь не означает, что вы с папой?.. – Она с неуклюжей деликатностью прервала фразу и выжидательно посмотрела на Джулию поверх очков.

Девушка вспыхнула.

– Нет! И я не приглашала его. Он просто забежал на минутку.

– Я так и думала. – Кристина проворно выкладывала тарталетки на блюдо. – Знаете, из-за меня можете не беспокоиться… если вы думаете об этом. Меня такие вещи не волнуют.

Смущенную Джулию бросало то в жар, то в холод. Если ее видит насквозь даже ребенок, то как же быть со всеми остальными? Может, мотивы ее поведения ясны и людям, которые в последние два дня то и дело «заскакивали» в архив? Прежде «идеальная секретарша» поскорее отогнала бы прочь эту ужасную мысль.

– В самом деле, Кристи, у тебя странные фантазии. Мы с твоим отцом совершенно несовместимы.

Девочка посмотрела на нее прямо-таки с жалостью.

– Секс не имеет ничего общего с совместимостью. Даже я знаю это. Он из области животного магнетизма и связан с выживанием вида!

Час спустя, сидя на пассажирском кресле своего «БМВ» и дожидаясь Доминика, о чем-то разговаривавшего с дочерью на крыльце огромного дома, Джулия все еще размышляла над этой незатейливой мыслью… То, что она приехала на своей машине, не избавило от предложения Бреттона – джентльмена с головы до ног – отвезти ее домой. Шеф напирал на то, что изрядное количество ликера, которое Джулия добавила в кофе, могло выбить ее из колеи. Кроме того, они находились в целых двадцати минутах езды от города; на здешних незнакомых узких, извилистых, плохо освещенных дорогах можно легко заблудиться даже при дневном свете, не говоря уже о туманной, безлунной ночи.

На самом деле Джулия сильно сомневалась, что ей что-нибудь угрожает, но, когда на своего папу, излагавшего доводы в пользу мер безопасности, доверчиво смотрела Кристина, то Джул не могла позволить себе даже намека на малейший риск. Что алкоголь и вождение несовместимы, должен знать каждый.

– В противном случае вам придется остаться на ночь, – твердо сказал Доминик. Когда девушка поспешно отказалась, Кристина так громко фыркнула, что Джулии захотелось придушить скверную девчонку.

– Что вы сказали девочке? – резко спросила Джулия, когда Бреттон сел за баранку и помахал рукой дочери, закрывавшей дверь.

– Что я, скорее всего, не буду брать такси и заночую в городе.

Невольно Джулия ахнула. Боже мой, что подумает Кристина! «Он ужасно скрытный…»

– Только не у меня!

– Ив мыслях не держал… – невинно пробормотал босс. – У меня есть собственная квартира. Я сказал Кристи, что позвоню ей, как только окажусь у себя.

Джулия никогда не видела личной квартиры председателя правления, но Кристина говорила, что, когда она уезжает в школу, отец часто ночует там и приезжает в загородный дом только на выходные.

Доминик повернул ключ зажигания и тяжело вздохнул, когда мотор заработал. Затем включил фары и по-мальчишески улыбнулся ей. Суровая морщинка между его обычно насупленными черными бровями совершенно разгладилась.

– Знаете, на самом деле я пригласил вас на обед только для того, чтобы прикоснуться к рулю «БМВ». Ведь если бы я просто вежливо попросил вас дать поводить, вы бы ни за что не согласились.

– Я не позволяю кому угодно водить мою машину, – надменно сказала Джулия.

Его улыбка превратилась в усмешку.

– Но ведь я не «кто угодно», правда, блондиночка?

Бреттон водил машину великолепно, в чем Джул ни секунды не сомневалась. Когда он припарковал «БМВ» на стоянке в подвале, то положил ключи от машины себе в карман и последовал за своей спутницей к лифту. Девушка не сказала ни слова. Оба знали, что сейчас произойдет.

Напряженная пауза затягивалась. Молодые люди стояли бок о бок, глядя на вспыхивавшие в окошке номера этажей. Рукав его пиджака касался обнаженной руки девушки, и Джулия ощущала это прикосновение как ожог. Она чувствовала, что Бреттон прекрасно видит ее пылающие щеки, приоткрытые губы, нервно вздымающуюся грудь– все признаки женщины, готовой сдаться. К тому времени, когда они добрались до дверей ее квартиры, Джулия ощущала каждый дюйм своего тела под скромным черным шелковым платьем.

Происходящее казалось сном. Внезапно Джулия поняла: все, что произошло между ними сегодня вечером… вчера… на прошлой неделе… все, что случилось с того момента, когда Доминик вторгся в кабинет Майкла Моргана почти две недели назад, а то и раньше… возможно, вся ее жизнь вела к этому ошеломляющему моменту…

Девушка торопливо открыла дверь и повернулась, затаив дыхание, к шефу… Он притянул ее к себе и нежно поцеловал – сначала в лоб, а потом в губы – и сунул в руку ключи от машины.

– Спокойной ночи, Джулия. Спасибо за вечер. Приятного сна.

Приятного сна? Джулия стояла в дверном проеме и следила за тем, как он идет к лифту. Приятного сна? Бреттон шагнул в лифт и нажал на кнопку, даже не оглянувшись.

Да что же это? Сначала заставил ее лихорадочно ждать продолжения столь прекрасного вечера, а теперь посылает спать? «Спасибо за вечер»? За что тут благодарить? Она еще ничего не сделала!

Сначала Джул, глядя Доминику в спину, думала, что это шутка. Он еще мог обернуться, засмеяться, подойти и подхватить ее на руки. Но когда двери лифта закрылись, ошеломленная девушка вошла в квартиру, заперла дверь и привалилась к ней спиной.

Он бросил ее! Доминик привез ее домой совсем не для того, чтобы лечь с ней в постель. Сделал все, чтобы возбудить, соблазнить, а потом бросил! Проклятье! Она не ждала от Бреттона нежности; хотела обещанного им вчера… полного и окончательного забвения. Слезы унижения жгли глаза и кипели в горле. Заметил ли Бреттон, как отчаянно она нуждается в забвении прошлого? Может, именно это и отпугнуло мужчину? А если он считает, что сначала надо полюбить, а уж потом ждать наслаждения от секса? Но сейчас единственным человеком, который мог дать ей и секс и любовь, становился Доминик. А уж если он не хочет ее, то… прости-прощай, прекрасный новый мир Джулии Сноу!

Девушка приложила тыльную сторону ладони к дрожащим губам и больно впилась в нее зубами. Ты не могла потерять то, чего никогда не имела, напомнила она себе. Взгляни на жизнь с другой стороны. Что было бы, если бы этот ублюдок так ушел после того, как переспал с тобой?

Возможно, она не почувствовала бы такого отчаяния, если бы это случилось две недели назад, когда Бреттон всего лишь подействовал на ее самолюбие и разжег любопытство к своей персоне. Тогда ее чувство к шефу нельзя было назвать любовью, а скорее всеголишь увлечением. «Идеальной секретарше» льстило внимание председателя правления, но оно так и не переросло бы в нечто большее.

Джулия подошла к стеклянной двери балкона и уставилась на огни города. Ее города. Если бы на балконе стояло несколько тяжелых цветочных горшков, гневно подумала Джул, то она бы с удовольствием швырнула их в человека, который сейчас выйдет из подъезда и под ее окнами будет ловить такси…

Девушка резко выпрямилась, бросилась к двери, пулей вылетела в холл и подняла глаза на табло над лифтом. Почему-то там горела не единица, а девятка. Джулия вновь представила себе ужасную сцену ухода Доминика. Теперь она вспомнила! Его рука поднялась вверх, нажимая кнопку. Он отправил лифт не вниз, а вверх!

Что могло погнать Доминика на верхний этаж в такое время суток? Разврат, яростно подумала она, снова ворвалась в квартиру и лихорадочно набрала номер службы безопасности в вестибюле.

– О да, мисс Сноу, – жизнерадостно откликнулся тот же охранник, который дежурил в день ее переезда, когда она назвала номер своей квартиры. – Надеюсь, у вас все в порядке?

– Конечно… Я просто хотела спросить, не выходил ли мистер Бреттон… мужчина, который был у меня вчера? Несколько минут назад он проводил меня от стоянки и ушел ловить такси, но оставил у меня в квартире кое-что важное. – Очень важное. Ее саму…

– Гм-м… Тогда, может, мистер Бреттон поднялся в свой пентхаус? Обычно он вызывает такси оттуда, а потом звонит нам, чтобы мы предупредили, когда оно придет…

Пять минут спустя Джулия решительно нажала на кнопку с номером 901.

Когда Доминик открыл дверь, девушка набросилась на него.

– Как вы смели вмешиваться в мою жизнь?

Бреттон вздохнул и потуже завязал пояс на длинном темно-синем махровом халате.

– Я думал, вы уже догадались, что я тоже живу здесь…

– Живете? Охранник сказал мне, что вы владелец всего этого здания! – Девушка опрометью влетела в его просторное убежище – роскошную квартиру на последнем этаже. Хозяин обреченно поплелся следом, шаркая ногами по черным и белым керамическим плиткам, которыми был выложен пол в прихожей.

– Не спорю, вина ужасная. А до утра это не могло подождать, Джулия?

Его ленивый голос заставил полыхнуть пламя, жарко горевшее в груди у девушки.