Текст книги "Роковое влечение"

Автор книги: Виктория Плэнтвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Тут девушка задохнулась, поняв, что Бреттон заставил ее выдать себя.

– Любовниками, – закончил Доминик. Мягкость голоса этого человека находилась в вопиющем противоречии с мертвой хваткой, которой он держал ее руки. – Успокойтесь, Джулия, в этом нет ничего стыдного. Разве грешно, если взрослая женщина отдает сердце, душу и тело мужчине, с которым собирается прожить до самой смерти?

– Тогда почему же меня до сих пор распинают на кресте? – с прозрачным намеком сказала девушка и снова попыталась вырваться.

– Потому что вы все еще не ответили на основной вопрос. Кто же такой Крис? – Бреттон обладал упорством бульдога… или человека, привыкшего во что бы то ни стало добиваться своего.

– Зачем вам это знать? – хрипло спросила Джулия. Сил сопротивляться уже не было. Глаза щипало. В Бреттоне было нечто, что заставляло верить, будто он в состоянии понять ее. Она и сама знала, что… Как это называется в психиатрии? Кажется, «неадекватная реакция»…

– Затем, что при одной мысли о нем у вас гаснут глаза. Что он вам сделал, Джул?

– Ничего. – Девушка подняла на Бреттона измученный болью взгляд. – Я… Он умер… Крис умер. – Ей пришлось повторить это дважды, чтобы поверить самой. – Его убили… на прошлой неделе. Он… В пятницу вечером я пришла с работы и нашла его… – шепотом закончила она и закрыла глаза. Ресницы были мокрыми от слез.

– Где вы его нашли? Здесь, в доме?

– Нет. – Джулия шмыгнула носом, открыла глаза и отрывисто произнесла: – Снаружи. У дороги… в сточной канаве.

– В канаве? – Доминик наконец отпустил ее руки и обнял за плечи. Обычно его бесстрастное лицо, как у игрока в покер, потемнело от гнева. При виде его искреннего негодования на ресницах Джулии вновь задрожали слезы. Девушка не заплакала, когда это случилось. Ее только привела в бессильную ярость явная несправедливость жизни по отношению ко всем ее близким. В тот момент что-то в ней лопнуло и заставило выкрикнуть: «Хватит!»

– Я думаю, его задавили и скрылись. Крис лежал там… как кусок ветоши…

– Боже мой! А что сказала полиция? – торопливо спросил Доминик.

– Я не вызывала. Какой смысл? Что они могли бы сделать? Все равно никого не найдут… – Джулия вытерла слезы кулаком. – Поэтому… я сама… похоронила его. В саду, под кустом роз…

Бреттон стремительно отшатнулся, однако плечи ее так и не выпустил.

– Вы похоронили человека у себя в саду? Мокрые глаза Джулии недоуменно уставились на него.

– Какого человека?

– Криса!

И тут до нее дошла комичность ситуации…

– Крис не был человеком! – пронзительно выкрикнула она. – Так звали моего кота!

– Вашего кота? – Если бы Джул не была так расстроена, то захохотала бы в голос. На лице Доминика явно читалось смущение, смешанное с облегчением. Мало кто мог похвастаться, что сумел сконфузить этого человека с острым, как бритва, умом и стальными нервами. – О Боже, так Крис – это кот?

– Вернее, был им. – Джулия вздрогнула от внезапного воспоминания о рыжей пушистой мордочке, сонных глазах цвета меди и успокоительном мурлыканье, которые встречали ее, когда она просыпалась по ночам, и напоминали, что она не одна на свете. Распухшее горло не давало хлынуть слезам, и девушка пыталась крепиться, сурово говоря себе, что она слишком переживает случившееся.

– Я знаю, кот – это не человек, – прошептала она, – но животные тоже чувствуют боль… Крис был уже старый и медлительный. Мне бы следовало запирать его в доме, но там душно, а он любит… любил гулять и спать в саду. Он любил подремать, свернувшись в клубок у куста роз – там, где я его похоронила… – Запруду прорвало, и слезы полились в три ручья. Девушка икала и затыкала кулаком рот, чтобы остановиться.

– Ох, Джулия! – внезапно Доминик прижал ее к груди, обвил руками, крепко, больно и блаженно сдавил, на мгновение замер, а потом потряс и притиснул мокрой щекой к облитому черным шелком лацкану. Джул попыталась сдержаться, чтобы не показаться Бреттону полной идиоткой. – Не надо! – сказал он задыхавшейся от слез девушке. – Не сопротивляйтесь этому, Джулия. Плачьте, если хочется…

– Но мне не хочется, – всхлипнула девушка. – Глупо так убиваться. Ведь это был только кот! – Именно этих слов она ждала от Доминика.

– Но он был ваш… – Бреттон запнулся, словно потерял мысль. – Или ваших родителей?

Девушка прижала кулак к его груди. Добрый, умный, хороший человек…

– Нет, мама с папой подарили Криса мне на день рождения. Мне было восемь лет. «Мармеладная кошка», потому что я любила имбирный мармелад. Это… это была семейная шутка. – Только семьи уже нет… и не с кем перекинуться этой глупой шуткой.

– О небо, значит, Крис был уже в преклонном возрасте… – тихо пробормотал Доминик.

– Пятнадцать лет, – всхлипнула Джулия. – Только не говорите, что он прожил долгую и хорошую жизнь. Как будто от этого легче… Не легче, а тяжелее!

– Я знаю, знаю. – Голос Бреттона хрипловато отдавался в прижатом к его груди ухе и, как ни странно, напоминал грудное, ворчливое мурлыканье Криса. – Конечно, это больно. Вы знали любимого вами Криса так долго. Он связывал вас с детством, с родителями…

Встретив сочувствие и понимание вместо насмешки и совета держать себя в руках, Джулия почувствовала, как ее новый имидж бесшабашной девицы зашатался и рухнул. Девушка поглубже зарылась лицом в белоснежную крахмальную рубашку и плакала до тех пор, пока под ее щекой не расплылось мокрое пятно.

Джулия не заметила, когда Доминик успел отвести ее на другой конец маленькой столовой, сесть в глубокое кресло и посадить себе на колени. Он похлопывал ее по сотрясаемой рыданиями спине, отводил колючим подбородком спутанные локоны с ее влажного лба; покоясь в его крепких объятиях, Джулия чувствовала себя в безопасности.

Однако в кольце его нежных рук таился такой соблазн, что она плакала все горше и горше: девушка знала – стоит Доминику опустить руки, как она вновь останется безнадежно одинокой.

Однако Бреттон не размыкал рук; когда приступ плача прошел и Джулия, еще судорожно вздыхая, тихо лежала, прижавшись к его груди, до нее наконец дошло, что под ней не бесчувственный камень, а живой, дышащий человек из плоти и горячей крови. Ее тонкие руки обнимали талию Доминика, и сквозь тонкую рубашку девушка ощущала, как расширяется и сжимается его грудная клетка. Ее груди прижимались к его сердцу, от ритмичного постукивания которого возбуждение струйками разливалось по всему телу девушки, завороженной жизненной силой этого человека.

Джулия не видела его лица. Если бы девушка подняла голову, ее рот прижался бы к отливавшему синевой подбородку…

Теперь его кожа пахла не одеколоном, как ей показалось в ночном клубе, а самим Домиником, и этот запах – густой, теплый, добрый – запоминался, как аромат хорошей сигареты. Сильные бедра, которых касались стройные ягодицы девушки, были слегка раздвинуты, а ее собственное бедро прижималось к чему-то упругому и теплому, и девушка внезапно осознала, что его объятия могут быть вызваны не только сочувствием…

Прерывисто вздохнув, Джулия еще теснее прильнула к мужчине и с грешным любопытством подумала, что было бы, если бы этот человек с железным самообладанием дал себе волю.

А в самом деле, что случилось бы, если бы она так же лежала в его объятиях, но по какой-нибудь неведомой причине оба оказались бы совершенно обнаженными? Конечно, тогда Бреттон не сумел бы сохранить невозмутимость, какой бы худенькой и трогательной она ему ни казалась. Его мужская сущность возобладала бы; он не смог бы справиться с собой. Доминик боролся бы со своими низменными инстинктами, поскольку не хотел бы обидеть ее, но в конце концов наверняка не выдержал бы прикосновения ее обнаженных грудей и трущихся о него бедер. Доминик жарко бы поцеловал ее, сжал своими большими, добрыми руками ее маленькие груди, под ее извивающимися ягодицами стало бы горячо и твердо, а потом он повернул бы ее, сидящую у него на коленях, и…

Джулия вскрикнула и резко выпрямилась, испуганная своими горячечными фантазиями. Подняв голову, Доминик немедленно разжал руки; девушка рванулась с его колен и взглянула на Бреттона так, словно тот был самим дьяволом. На его доселе безукоризненно белой рубашке расплывалось большое мокрое пятно, окрашенное в цвета ее «несмываемого» грима. Это выглядело так непристойно, словно она лизала и сосала его грудь… собственно говоря, так оно и было, но только в мечтах!

– Вам лучше? – поинтересовался Доминик глубоким бархатным голосом.

– Д-да, спасибо… – еле смогла пролепетать Джулия, вспыхнув до корней волос, словно действительно воспользовалась его доверчивостью. Доминик искренне утешал ее, а она отплатила боссу за доброту тем, что мысленно изнасиловала его. Но разве женщина может овладеть порядочным мужчиной помимо его воли, иначе как в воображении? Ну что ж, если она действительно такая испорченная, то вновь с удовольствием представит себе, как снова и снова заставляет холодного, гордого и сурового Доминика Бреттона быть ее любовником, а он не сопротивляется. Она сделает с ним все, что захочет… Тут Джулия опомнилась и опять загнала запретную мысль в подсознание.

Как был бы шокирован председатель правления, если бы узнал, о чем думает «идеальная секретарша»!. Джулии стало еще хуже, когда в ответ на ее сбивчивые извинения за испорченную рубашку шеф достал из нагрудного кармана белый шелковый платочек и тщательно вытер ей щеки. Затем Доминик нежно обнял ее за талию и повел пить чай, который, по его словам, уже настоялся.

На самом деле чай совсем остыл, но Бреттон сделал вид, будто не заметил этого. Босс вежливо прихлебывал из чашки и непринужденно болтал, давая девушке время окончательно прийти в себя.

Но только она успокоилась, как Доминик вновь расстроил ее. Когда Джулия пошла мыть чашки, он тихо спросил:

– Вы не боитесь ночевать одна? Может, мне остаться с вами?

Провести ночь с Домиником Бреттоном? Привередливый председатель правления принимает душ в ее старомодной ванной, намыливается ее душистым мылом, вытирает свое мускулистое тело ее полотенцем… Доминик Бреттон спит на свободной кровати… просыпается в ее постели… большой, голый, подложив под голову руки, его прищуренные глаза следят за изображающей рабыню Джулией, которая танцует, мучительно медленно, дюйм за дюймом, обнажая золотистое тело и дожидаясь момента, когда он забудет о манерах джентльмена…

– Нет! – Чашки полетели в мойку, девушка круто повернулась и увидела широкую улыбку и прищуренные голубые глаза. Только щурились его глаза не от желания, как в представившейся ей картине, а от поразительной, нечеловеческой доброты. Став свидетелем ее истерики, этот человек заботился о ее благополучии, только и всего… Джулия опомнилась. – То есть спасибо за заботу, но этого не требуется. У меня была замедленная реакция, только и всего. Сейчас все в порядке.

– Вы уверены? – задумчиво спросил Бреттон.

– Вполне, – как можно правдивее заверила Джулия.

– Ну что ж, тогда не буду мешать вам спать…

Когда же она перестанет вскидываться в ответ на каждое невинное замечание Доминика? Девушка злилась на свое тело, сыгравшее с ней злую шутку. Он же ведь ясно сказал, что терпеть не может блондинок. А она больше не желает тратить жизнь на пустые надежды. Безответная любовь не для нее!

– Гмм… как насчет завтра?.. – спросила Джулия, провожая Бреттона до дверей.

Доминик остановился на пороге.

– Вы о чем?

– Я… Вы еще хотите, чтобы я работала с Кристиной?

– А почему я должен расхотеть?

Девушка пожала плечами.

– Ну, я просто подумала… вы видели, какая я неуравновешенная… это могло заставить вас изменить мнение… Знаете, вы еще можете передумать; я не обижусь…

Ласково Доминик приподнял ее подбородок и прижал к полным губам девушки кончик большого пальца.

– Разве вы еще не изучили меня, Джулия? Если я беру на себя обязательства, то выполняю их. Если я даю слово, то держу его. А если я принимаю решение, то всего упрямства, которое помещается в вашем чудесном маленьком теле, не хватить, чтобы заставить меня изменить его… Я постою снаружи, пока не услышу, что вы заперли дверь. Спите спокойно, блондиночка.

Он убрал большой палец, от прикосновения которого покалывало губы, и запечатлел на них один-единственный короткий прощальный поцелуй. А затем точно исполнил все, что обещал.

Глава 6

– Ну, Кристина, что ты думаешь об этих?

Надев массивные серьги, Джулия тряхнула головой. Серьги закачались, задевая за бретельки изумрудно-зеленого платья.

На нее оценивающе смотрели строгие зеленые глаза Кристины Бреттон. Их выражение очень напоминало отцовское в минуту наивысшей серьезности.

– Красивые, – вежливо сказала девочка.

– Ох, брось, Крис! Что ты думаешь на самом деле? – нетерпеливо спросила Джулия.

За два с половиной дня, проведенные с этой девочкой, она поняла, что окружавшую Кристину стену вежливой отчужденности можно снести только с помощью бульдозера. Вместо надоедливой, беспокойной и упрямой богатой девчонки, которую представляла себе Джул, она увидела тихую, почтительную, хорошо воспитанную юную леди, склонную принимать жизнь чересчур всерьез. Короче говоря, она напоминала Джулии самое себя в том же возрасте!

– Ну… они немного кричащие, – призналась Кристина, внимательно изучая сверкающие дешевой позолотой и зеленым стеклом серьги.

– Есть немного, – улыбнулась Джул. – Зато прекрасно подходят к платью. Я беру их, – сказала она продавщице.

Рядом раздался тихий вздох.

– Похоже, эти серьги очень тяжелые. Вы не сможете носить их, у вас все время будут болеть уши, – прошелестел рядом серьезный голосок.

Да, настоящая папина дочка– видит проблемы раньше, чем они возникают, в свою очередь вздохнула Джулия. И вдруг девушку осенило. Она ведь поклялась, что никто и ничто не сможет подрезать ей крылья. Кроме того, надо немного расшевелить Кристину, с которой они два сапога пара…

– Эй, а почему бы тебе тоже не проколоть уши, раз уж мы здесь? – предложила она.

– Ох, нет, спасибо…

Уловив в голосе девочки легкую печаль, Джулия накинулась на нее как коршун.

– Почему нет? Многие девочки и младше тебя прокалывают уши. Это очень модно.

– Бабушке не понравится. Да и в школе не разрешают носить украшения…

– Миссис Росси отделяют от тебя два поколения; естественно, за это время вкусы изменились. До возвращения в школу еще две недели – к тому времени ты сможешь снимать их на день, – справедливо заметила Джулия. – А если решишь, что серьги тебе не идут или из-за этого поднимется много шума, то просто дашь дырочкам зарасти…

– Моя мама тоже проколола уши, – внезапно сказала Кристина, глядя на стеклянную витрину. – У нее были тонны сережек. Папа сказал, что теперь они мои. Он хранит их у себя в сейфе.

– Ну, раз так, сам Бог велел!

– Может, сначала нужно спросить у папы… – нерешительно протянула Крис.

– По-моему, ты достаточно взрослая, чтобы самой принимать такие решения, – коварно сказала Джулия. – Уши ведь твои, а не его.

Кристина хихикнула и впервые в присутствии своей начальницы превратилась в легкомысленного подростка.

– В сережках папа выглядел бы ужасно глупо.

– Ну, не знаю… – Джулия сделала вид, что приняла шутку всерьез. – Смотря какие сережки. С золотым кольцом в ухе и заклепкой в носу и старик может сойти за молодого… Или лучше наоборот – вставить заклепку ему в ухо, а кольцо в нос? – задумалась она.

Быстрый ум Кристины тут же расставил все по местам.

– Никто не указывает папе, что ему делать.

В голосе ее звучали почтение и гордость. Классический случай преклонения перед родителями, кисло подумала Джулия.

– Не верь этому, радость моя. Твой папа просто хочет казаться тебе всемогущим. На самом деле правят миром женщины. Например, мисс Лаффонт. Она все время указывает папе, что ему делать!

– Только потому, что ведает его распорядком дня.

– Это он так думает… не понимая, что всесильный председатель правления всего лишь марионетка в руках опытной женщины!

Обе дружно расхохотались над этим шаржем на Доминика Бреттона, но когда Крис перестала смеяться, то неожиданно спросила:

– Вы ведь не считаете папу стариком, правда?

– Ну, он не так уж молод, – легкомысленно ответила Джулия, но вдруг увидела серьезные, немигающие зеленые глаза, увеличенные очками, которые делали девочку похожей на сову, и поняла, что ее решение отринуть все воспоминания о Бреттоне как о мужественном и желанном мужчине может обернуться для Кристины горькими слезами, если та не поймет и не примет того факта, что кто-то уже считает ее отца старым. – Но и стариком его тоже не назовешь, – смягчившись сказала она. – Твой папа очень бодрый и энергичный.

– О, еще какой! – с жаром согласилась Кристина. – Знаете, ему ведь нужно очень мало сна – всего четыре-пять часов за ночь. Он говорил, что это всегда сводило маму с ума!

– В самом деле? – еле слышно спросила Джулия, рассеянно расплачиваясь за серьги и думая, что и сама сошла бы с ума, если бы ее в темноте разбудил Доминик Бреттон, жаждущий дать выход избытку энергии. И так каждую ночь? Что ж, такую семейную жизнь действительно можно назвать активной…

– Да. Папа говорит, что всего добился именно благодаря этому. Куда тратить лишнее время, как не на работу и чтение!

– В самом деле… – снова пробормотала порозовевшая Джулия. Впрочем, Бреттон мог изложить ребенку только невинный вариант своей потребности в сне…

– Глянь-ка сюда, Кристина. – Джулия ткнула пальцем в пару жемчужных шариков, стремясь отвлечься от нескромных мыслей. – Как раз то, что тебе нужно. Даже ты не скажешь, что они кричащие. Решайся. Это совсем не больно – разве что секунду-другую.

– Ну…

Десять минут спустя девушки шли по тротуару делового района, любуясь своими сережками. Сознание собственной дерзости заставило порозоветь обычно бледное и серьезное лицо Кристины; глаза девочки сияли. Эта тщательно скрываемая радость заставила Джулию почувствовать укол совести: едва ли можно назвать альтруистическими мотивы, которые заставили ее подтолкнуть Крис сделать то, что противно осторожной натуре девочки.

– Куда теперь? – спросила Джул, пытаясь отвлечься.

Кристина посмотрела на свои золотые часики.

– В нашем распоряжении только семнадцать минут, – подсчитала она. – Наверно, пора возвращаться в офис. – Девочка поправила очки и нерешительно добавила: – А мы так и не поели…

– Покупки важнее еды, – заявила Джулия, с улыбкой глядя на две красивые коробочки. – Можно купить несколько сандвичей и съесть у себя за столом. – К тротуару подрулил роскошный автомобиль и остановился в нескольких дюймах от носков их туфель. Тут Джулию осенило. – Знаю! Надо еще кое-что купить!

– Куда мы пойдем? – спросила Кристина, топчась у ее ног, как встревоженный щенок. – Опять в магазин? Это ведь не займет много времени, да?

Джулия шла по тротуару и смеялась, сознавая, что привлекает к себе внимание мужчин умопомрачительным видом: белокурыми волосами, ярким платьем и огромными темными очками, которые скрывали ее лицо и заставляли людей думать, будто идет какая-нибудь знаменитость, хранящая инкогнито.

– Нет, не займет. Я точно знаю, чего хочу и где это купить!

«Это» оказалось дорогостоящей машиной последней модели. Правда, зеленой, под цвет платья, не нашлось, поэтому пришлось остановиться на белой, которая, по словам слегка шокированного продавца, подойдет к любому ее наряду.

Джулия все еще смеялась над изумлением продавца, когда девушки ехали на подземную стоянку для служащих их компании. Кристина упиралась в передний щиток «БМВ» с такой силой, словно боялась в любой момент вылететь через лобовое стекло.

– Успокойся; я десять лет вожу машину без единой аварии, – сказала Джулия, возбужденная подчинявшейся ей мощью. Откидной мягкий верх машины был спущен, и ветер трепал белокурые волосы Джулии с неистовством, как нельзя лучше соответствовавшим состоянию ее души.

– Да, но держу пари, вы никогда не водили «БМВ», – выдохнула Кристина.

Джулия снова засмеялась.

– Это ты про то, как мы прыгнули с места, когда я нажала на газ? Было дело… Ты видела лицо продавца, когда я сказала, что хочу продать мой фиат? – Машина была материнская, любовно ухоженная, но безнадежно устаревшая.

– Он думал, это шутка, пока вы не вынули чековую книжку, – напомнила слегка расслабившаяся Кристина, когда они свернули на улицу с менее оживленным движением. – А потом вы спросили, предусмотрена ли скидка, если платишь наличными, и продавец чуть не упал!

– Правду говорит пословица: «Кто смел, тот и съел»! – самодовольно сказала Джулия, подумав, что в своей прежней ипостаси никогда не отвалила бы столько денег за машину и не набралась бы нахальства потребовать у важного продавца скинуть несколько тысяч долларов.

Шины «БМВ» удовлетворенно взвизгнули, когда машина съехала с пандуса, который вел к площадке, забронированной для руководства компании. В зеркало заднего вида девушка увидела, что лихо «подрезала» машину, въезжавшую на площадку с другой стороны. В следующее мгновение Джулия разглядела маленькую белую табличку над единственным пустовавшим на стоянке местом, с острым чувством злорадства заняла его и выключила мотор.

– Здесь нельзя парковаться… – пискнула Кристина, указывая на лаконичную надпись «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ».

– Уже все. – Проигнорировав нетерпеливый гудок, Джулия выпрыгнула из машины и наклонилась, чтобы взять красивые коробочки, лежащие рядом с ее сиденьем. – Пошли скорее, мы опаздываем.

– Но… – Возражения Кристины заглушил второй гудок и выразительный мужской голос:

– Простите, не могли бы вы переставить машину? Это место забронировано. Табличка прямо перед вами.

Джулия обернулась и ослепительно улыбнулась рассерженному водителю, выглядывавшему из окна темно-зеленого «мерседеса».

– В самом деле? Дорогой, не смешите меня. Как я всегда говорю: «Первая рыбка – моя»!

Описать выражение лица Доминика Бреттона было невозможно.

– Джулия? – Увидев стройное бедро, прижавшееся к дверце роскошной белой машины, председатель правления тут же помрачнел. – Откуда взялась эта штука? – проскрежетал он.

Девушка сняла темные очки и беспечно повертела их на пальце.

– Фея «БМВ» оставила ее у меня под подушкой. Разве я не счастливица?..

– Папа, мы купили ее, – прервала ее разглагольствования Кристина, сползая со своего сиденья и обходя машину сзади. – То есть Джулия купила. Смотри, какая красивая. И совсем новенькая.

– Вижу, – буркнул Доминик. Не обращая внимания на то, что его автомобиль перекрыл узкий проезд между тесно стоящими машинами, Бреттон толчком открыл дверь и шагнул вперед. Остановившись рядом с Джулией, он недовольно посмотрел на ее новое приобретение.

– Этот драндулет для вас слишком мощен.

– Похоже, вы просто завидуете моему «БМВ», Доминик, – лукаво ответила девушка, и председатель правления смерил секретаршу уничтожающим взглядом.

– Я не сторонник мифа о том, что по машине можно судить о сексуальности ее владельца, – осадил он ее. – Если бы я захотел купить что-нибудь в этом роде, то купил бы. Но глупо держать под капотом столько лишних лошадиных сил, когда скорость передвижения по городу ограничена пятьюдесятью километрами в час…

– Но Джулия ехала немного быстрее – правда, Джул? Ее едва не оштрафовали за превышение скорости, но полисмен, который остановил нас, был очень добрый и только предупредил.

Хотелось бы, чтобы перевозбужденная Кристина была чуть менее честной… Низкий голос Доминика эхом отразился от цементных стен:

–Что?!

Казалось, если бы потолок автостоянки был чуть ниже, он бы рухнул.

– Ну да, немножко превысила, – с недовольным видом призналась Джулия. – Но полисмен все понял. Я объяснила, что еще не привыкла к переключению скоростей.

– Еще бы он не понял, – проворчал Бреттон, бросив суровый взгляд на ее обнаженные руки и ноги. – Должно быть, блюститель порядка гадал, кто из вас более неуправляем– вы или «БМВ»…

– Но нам ничто не угрожало, – горячо запротестовала Джулия. – Вы знаете, что я бы не допустила неосторожности в присутствии Кристины.

– Верно. Признаю, какой бы безрассудной вы ни казались, совесть не позволила бы вам рискнуть жизнью другого человека.

Джулия почувствовала, что в этой реплике кроется какой-то тайный смысл, но пока она ломала себе голову, Доминик спросил:

– Сколько вы заплатили за эту шикарную игрушку?

– Не ваше дело, – сказала Джулия, но в ту же секунду Кристина назвала цифру.

У Бреттона глаза полезли на лоб, и Джулия фыркнула.

– Неплохая сделка, верно?

– Если бы вы сказали мне, что собираетесь ехать в автосалон, я помог бы вам купить ее намного дешевле, подключив дилера, который занимается парком наших автомашин.

На этот раз пульс подскочил у Джул.

– Я не собиралась ехать в автосалон, – сказала девушка. – Я купила ее, повинуясь импульсу. Вы ведь знаете это слово, правда, Доминик? «Действие, заранее не планирующееся и приносящее удовольствие тому, кто его совершил»!

– Да, я знаю, что такое импульс. Это, к примеру, кража из-под носа председателя его места на автостоянке. Отгоните машину, Джулия, или я вызову администратора здания и прикажу отбуксировать ее.

Искренне потрясенная, Джулия раскинула руки и прикрыла свой автомобиль.

– Ладно, я просто пошутила. Я знала, что позади едете вы.

– Попробую поверить, – сухо ответил Бреттон и повернулся к дочери. – Почему вы так быстро ушли сегодня? Я спустился в архив, но мне сказали, вас уже нет. Я хотел повезти вас на ленч.

На маленьком личике Кристины было написано огорчение.

– Я не знала. Но… ты возил нас на ленч вчера, а Джулия сказала, что едва ли будешь свободен два дня подряд…

Джулия вздернула подбородок.

– Вы сами сказали, что эти две недели будете очень заняты, поэтому мне и в голову не пришло, что у вас появится такая возможность.

– С тех пор мое расписание слегка изменилось, – спокойно сказал Доминик. – Неожиданно появилось немного свободного времени.

Тут Джулия почувствовала страх.

– Какая жалость, что перерыв уже кончился, – негромко уронила она и перешла на сленг «идеальной секретарши». – Я знаю вашу педантичность в вопросах соблюдения распорядка дня и нежелание, чтобы Кристина пользовалась льготами на том основании, что она ваша дочь. Я только отгоню машину, и мы вернемся в офис.

Девушка приняла мрачный кивок темноволосой головы за знак согласия, села в машину и стала лихорадочно переключать скорости, чувствуя, что Бреттон не сводит с нее критического взгляда.

Когда Джулия заняла пустое место, над которым не висело никакой таблички, и тщательно заперла машину, Доминик уже припарковал свой «мерседес» и стоял, беседуя с дочерью. Когда Джулия подошла, оба обернулись.

– Кристина говорит, вы занимались покупками и не успели поесть.

– Нет… но мы собирались послать за сандвичами и перекусить в офисе, – сказала Джулия, бросая на Крис укоризненный взгляд. Но она не могла осуждать девочку: Доминик Бреттон всегда считался мастером по части выворачивания людей наизнанку!

– У меня есть идея получше. Я тоже не поел, так почему бы не съездить на ленч, а потом не поработать сверхурочно? Идет?

То, что она оказалась здесь третьей лишней, Джулия поняла лишь десять минут спустя, просматривая ресторанное меню. Яблоко от яблони недалеко падает, думала она, исподтишка поглядывая на пару, расположившуюся напротив.

Кристина могла казаться застенчивой и уступчивой, но на самом деле эта девочка обладала весьма сильной волей и теперь, добившись своего – ленча с отцом, – превратилась в очаровательную болтушку. Из мелких обмолвок, которые Джулии довелось услышать за эти два дня, следовало, что Кристина хотела не столько бросить школу, сколько проводить больше времени с вечно занятым отцом… а сделать это можно было одним-единственным способом – захватив часть его рабочей территории. Возможно, какую-то роль в возникновении внезапного желания поработать сыграло желание избежать опеки суровой бабки… Девочка была достаточно умна, чтобы понять: когда чересчур заботливый отец узнает про ее требование, он возьмет дочь к себе в корпорацию.

О да, «тихая мышка» Кристина Бреттон оказалась такой же мастерицей улаживать дела к собственной выгоде, как и ее папаша. Наверное, это наследственное! Когда Доминик сказал, что его дочь слишком взрослая для своего возраста, Джулия ошибочно решила, что речь идет о сексуальном развитии. Но Бреттон предупреждал совсем о другом: о том, что Джулия встретится с миниатюрной копией взрослого человека. Джул следовало бы смазать пятки, пока она не увязла в их семейных интригах. В своей будущей жизни она собиралась стать королевой на шахматной доске жизни, а не пешкой, которую приносят в жертву…

– Проголодались? – спросил Доминик, оторвавшись от меню и встретив задумчивый взгляд Джулии.

Девушка пощелкала зубами.

– Как волк!

– Отлично. А то вас скоро ветром унесет. Для начала съедим суп, а потом закажем что-нибудь посущественнее, согласны?

– Ух-х, умираю с голоду! – простонала Кристина, и Джулия ощутила чувство вины за то, что так легкомысленно отнеслась к намекам девочки о необходимости поесть.

Сейчас она покажет им обоим, что она не пешка в их игре, подумала Джул и быстро пробежала глазами листок, выискивая самые дорогие блюда в этом далеко не дешевом меню. Она должна отплатить ему за выдумку с кредитной карточкой компании!

Доминик же был спокоен, естественен, не оставлял попыток втянуть ее в беседу, и ради Кристины ей пришлось разговаривать, улыбаться и вести себя так, словно она всю жизнь ездила на ленчи с председателем правления.

На самом деле Джулии стоило большого труда оторвать взгляд от рта Бреттона, в котором она теперь видела не только строгость, но и чувственность. Она подозревала, что Бреттон хотел увериться, что она не будет ждать слишком многого от случайного поцелуя, о котором он жалел. Ну да, станет она обращать внимание на такие пустяки! Современная, свободно мыслящая женщина относится к таким вещам, как к леденцам.

Джулия снова сердито уставилась в меню. Его поцелуй был не леденцом, а бельгийским шоколадом, но это могло ей только показаться, потому что до сих пор она ела лишь леденцы… Она не позволит, чтобы этот ужасный вечер выбил ее из колеи. Сегодня ей все равно!

– Джулия… – Девушка подняла глаза и увидела, что рядом терпеливо стоит официант и ясно, что уже довольно давно. Доминик наклонился и провел пальцем по верхним строчкам ее меню.

– Хотите, я объясню вам, что это значит?

Теперь Бреттон решил, что она не может разобраться в меню, написанном по-французски. Как будто он забыл представление, которое Джулия устроила в ночном клубе, и принимает ее за стеснительную девочку!

– Да, – резко ответила она. – Объясните мне, почему мужчины жалуются на женскую болтливость, но если женщина молчит и думает, то ее считают беспомощной дурочкой? – Захлопнув меню, Джулия сделала свой умопомрачительный заказ и вызывающе поглядела на Доминика.