Текст книги "За границами книги (СИ)"
Автор книги: Виктория Масловская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Глава 15.
– Простите, извините… Простите, – расталкивая людей в толпе, Джесси наконец вышла с людной площади. На улице праздник, а она трётся среди прохожих и бежит к обледенелой безлюдной улице.
Сочельник. Само это слово заставляет улыбаться. Всего неделю назад она мечтала, как проведёт праздник с Марком. Нет, видимо, не судьба.
Гас свет на улицах, народу прибывало, но чем дальше Джесси оказывалась от центра города, тем больше она замечала, что народ толпами движется ей навстречу, а не по пути.
Вот и та самая улица. Писательница подбежала к красному магазинчику и дёрнула ручку двери. Раз. Другой. Дверь была наглухо закрыта.
Джесс растерянно оглядела себя в зеркале витрины, нашла среди бликов и своего отражения книжные шкафы и пустую комнату. На секунду ей показалось, что за окном что-то шевельнулось. Она подошла поближе к стеклу, тронула холодное окно рукой. Подушечки пальцев заскользили по пыльной с той стороны витражной поверхности, а внутри всё по-прежнему было тихо.
Дома…
Слово пахнуло ей в душу теплотой и уютом. Только тогда она поняла, что замёрзла. Она поднесла руки ко рту и двинулась в сторону дома. Как-никак, праздник.
«Вернусь», – прошелестело в голове, как страницы новой, только что напечатанной книги. Джесси провела рукой по последней строчке, там, где красовались застывшие чернильные буквы. Она вспомнила, как его лицо рассыпалось у неё перед глазами – в тот момент она боялась пошевелиться, сдуть поблёскивающие очертания. Джесси оглянулась на тетрадь. Ну, не верила она, что это был сон!
И тут страшная мысль осенила девушку. Уволили. Фабрика. Шкаф. Слова отрывками слетали с языка. Она даже не заметила, что говорит сама с собой.
Звонок телефона заглушил её мысли, затрезвонил по всей квартире, но Джесси не шелохнулась. В полутёмной комнате воцарилась тишина, прерываемая надоевшей мелодией. Звонить перестали в скором времени. Джесси тяжело вздохнула, закрыла голову руками. Она не понимала, чего ждёт.
Неясная тревога на цыпочках пробралась в её комнату и остановилась у письменного стола, смолкла, перестала дышать, чтобы не отвлечь девушку и не спугнуть её. Но Джесси почувствовала и уже напугана. Её овеяло этой мыслью, как кошмаром, который мы сами придумываем, когда находимся в тёмной комнате и, не моргая, смотрим на мрачные силуэты шкафов и стульев в нашей комнате.
Ей казалось, что прошла вечность, пока не послышался знакомый хрупкий шелест страниц . Джесси медленно обернулась. Надежда бледными огоньками заплясала в глазах девушки. Книга раскрылась, страницы начали бежать, одна за другой.
– Простите, извините… Простите, – расталкивая людей в толпе, Джесси наконец вышла с людной площади. На улице праздник, а она трётся среди прохожих и бежит к обледенелой безлюдной улице.
Сочельник. Само это слово заставляет улыбаться. Всего неделю назад она мечтала, как проведёт праздник с Марком. Нет, видимо, не судьба.
Гас свет на улицах, народу прибывало, но чем дальше Джесси оказывалась от центра города, тем больше она замечала, что народ толпами движется ей навстречу, а не по пути.
Вот и та самая улица. Писательница подбежала к красному магазинчику и дёрнула ручку двери. Раз. Другой. Дверь была наглухо закрыта.
Джесс растерянно оглядела себя в зеркале витрины, нашла среди бликов и своего отражения книжные шкафы и пустую комнату. На секунду ей показалось, что за окном что-то шевельнулось. Она подошла поближе к стеклу, тронула холодное окно рукой. Подушечки пальцев заскользили по пыльной с той стороны витражной поверхности, а внутри всё по-прежнему было тихо.
Дома…
Слово пахнуло ей в душу теплотой и уютом. Только тогда она поняла, что замёрзла. Она поднесла руки ко рту и двинулась в сторону дома. Как-никак, праздник.
«Вернусь», – прошелестело в голове, как страницы новой, только что напечатанной книги. Джесси провела рукой по последней строчке, там, где красовались застывшие чернильные буквы. Она вспомнила, как его лицо рассыпалось у неё перед глазами – в тот момент она боялась пошевелиться, сдуть поблёскивающие очертания. Джесси оглянулась на тетрадь. Ну, не верила она, что это был сон!
И тут страшная мысль осенила девушку. Уволили. Фабрика. Шкаф. Слова отрывками слетали с языка. Она даже не заметила, что говорит сама с собой.
Звонок телефона заглушил её мысли, затрезвонил по всей квартире, но Джесси не шелохнулась. В полутёмной комнате воцарилась тишина, прерываемая надоевшей мелодией. Звонить перестали в скором времени. Джесси тяжело вздохнула, закрыла голову руками. Она не понимала, чего ждёт.
Неясная тревога на цыпочках пробралась в её комнату и остановилась у письменного стола, смолкла, перестала дышать, чтобы не отвлечь девушку и не спугнуть её. Но Джесси почувствовала и уже напугана. Её овеяло этой мыслью, как кошмаром, который мы сами придумываем, когда находимся в тёмной комнате и, не моргая, смотрим на мрачные силуэты шкафов и стульев в нашей комнате.
Ей казалось, что прошла вечность, пока не послышался знакомый хрупкий шелест страниц . Джесси медленно обернулась. Надежда бледными огоньками заплясала в глазах девушки. Книга раскрылась, страницы начали бежать, одна за другой.
Глава 16.
Чёрт возьми.
Маркес меня четвертует.
Я закрыл дверь запасной комнаты, как только тень начальника скрылась за дверями, ведущими наружу, отдышался, прижимая руку к ноющей груди, и только тогда смог облегчённо вздохнуть.
Я не понимал, для чего это всё делаю, но медленно, точно повинуясь чьим-то указаниям, приблизился к шкафу, провёл рукой по сухим корешкам чёрных книг и сбросил их. Дальше я почти ничего не помню. Книги ссыпались одна за другой, желая, видимо, поскорее перенести меня в иной мир.
Я прищурился, загородился рукой от ослепительного жёлтого света с парящими в воздухе кусочками пыли. Глаза быстро привыкли к свету.
«Сегодня Рождество, Итан, что же ты делаешь», – произнёс ледяной голос в ухо. Я замер, но другой голос заставил меня отмереть. «Давай, дружище, это не страшно. Ты ведь уже пробовал».Ты ведь уже пробовал. Уже. Пробовал. Уилл.
Посильнее запахнувшись в пальто, я приблизился к раскрывшейся жёлтой бездне и уверенно шагнул внутрь.
Меня закружило сильнее, чем в прошлый раз. Брызги бледно-жёлтых лучей то и дело сновали рядом, пролетали возле моего лица на опасном расстоянии. Конечно же, я не знал, что поведёт за собой прикосновение с ними, так что уворачивался от лучей, а при возможности рукавом сбивал несколько. И был ветер. Сильный, порывистый – такого урагана даже у нас, в Англии, не было.
Скорость полёта была огромной – много больше, чем я мог себе представить. Мимо меня пронёсся какой-то предмет. Я не успел его разглядеть, но понял, что он из моего мира.
Искрящееся пространство, состоящее в основном из мириад звёздочек всевозможных оттенков жёлтого, не кончалось. Мне нравилось во время полёта рассматривать тягучую светлую пыль. Трогать её руками – по ощущениям, как погружаешься в воду, только очень густую, застоялую, да ещё и с примесью чего-то хрупкого и неприятного на ощупь. Как песок. Временной песок.
Покалывание в руках заставило меня отвлечься от своего бесполезного занятия, я посмотрел на них. Пальцы начали медленно исчезать, сначала становились сыпучими, потом распадались и меркли среди всего света. Со мной это было не впервые – когда Уилл толкнул меня в шкаф, я чуть сознание не потерял от этой странности – но всё же было весьма непривычно «рассыпаться на глазах» у себя. Хоть я и понимал, что не умираю после вековой жизни.
Картина знакомого помещения всплыла перед глазами. Размазано, едва ощутимо, как при прочтении книги, но со временем стала чётче. Я приближался к своей писательнице.
– Итан! – нечесаные волосы Джесси рассыпались по моим плечам. Она подбежала ко мне и так неожиданно заключила в объятия, точно мы были старыми друзьями.
Но я не стал вырываться, хотя и понимал, что поступаю оскорбительно по отношению к даме. Я немного наклонил голову и тут же почувствовал приятный, немного дурманящий аромат. Он исходил от девушки. Я не позволил себе прикоснуться к ней, тронуть подрагивающие руки или склонить голову ниже, к её плечу, лишь медленно отстранился. Постарался быть холоден, хотя у самого, должно быть, на губах играла улыбка.
Её глаза встретились с моими. Мы долго молчали, оглядывая друг друга, как с прогулки. «Вы не перепачкали своё пальто, когда упали в снег?» – должна была спросить она. С таким взглядом обычно так и спрашивают. Я не знал толком, что и сказать. Не знал, как себя вести.
Джесси отошла от меня на приличное расстояние. Я чувствовал, что она, как и я, борется с эмоциями на лице.
– Сегодня сочельник, – тихо произнесла она.
Я кивнул. Молчание снова влетело в комнату. Как мне хотелось выгнать его! Накричать на эту тишину, с отвращением выбросить в окно, но только не молчать!
– Вы… прямиком с фабрики?
Я снова молча кивнул. Нужно было время, чтобы завести насыщенный разговор.
– Спасибо за… – она осеклась, но твёрдым голосом продолжила: – За прошлый раз.
Точно. Я ведь защищал честь девушки. На сей раз я не смог сдержать улыбки.
– К вам никто не придёт?
– Нет.
Это было немного странно. Рождество всё-таки. Только если у них сохраняется наш обычай – посещать церковь. Я поднял на Джесси глаза.
– Вы никуда не идёте?
Она помотала головой.
Хотя я тоже не хожу в церковь. Разве что в детстве ходил. А вот верующая миссис Роуз каждый год с извинениями покидает мой дом почти на целую ночь. Мне уже привычно. Обмениваемся парой слов – всё равно она заранее знает, что я её отпущу.
– А как ваш… – я закусил губу, стал вспоминать слово. – Ангет?
– Кто? – она улыбнулась. В синем омуте глаз заплясали блики.
– Эм-м, извините, я не так выразился?
Мне стало неловко, а Джесс залилась смехом.
– Агент, – сказала она, прикрывая рот рукой. И холодным тоном продолжила: – Ничего.
– Как вам удалось снова залезть в шкаф? – перевела девушка тему.
– Меня не уволили, – торжествующе отозвался я. – Представляете, Маркес увидел мои чертежи…
– Какие чертежи?
Я мог рассказать ей, что угодно и не пожалеть об этом. С ней было легко, она понимала мои мысли. А я – её. Казалось бы: она знает обо мне всё, она меня создала и вырастила, но я не чувствовал себя с ней, как с матерью. Другое чувство раздвигало все остальные и теплилось в душе.
– Те самые чертежи?
По тону её голоса я понял, что она скорее рада, чем удивлена. Я с улыбкой кивнул.
– Можете показать? Пожалуйста! Я представляла себе каждый ваш рисунок, но, понимаете, видеть в живую – это совсем другое.
Я на мгновение представил себя знаменитой личностью, проезжающей в карете по заснеженным улицам. Народ столпился вдоль всей дороги, мешает коням бежать, а извозчику – их подгонять, и размахивает шапками, что-то крича вслед. Я вмиг понял, что вещица, пролетевшая мимо меня – мои же рисунки. Вот, на что смотрела Джесси, когда я только что появился.
– Вы не подумайте, я не хотел хвастать. Они сами прилетели.
Я развернул один листок на столе, положил на него различных предметов, чтобы не сворачивался, и подозвал девушку.
– Ух, ты, – ахнула она.
Меня смутило незнакомое слово, но я промолчал.
– Я ещё буду его дорабатывать, – тихо сказал я через плечо Джесси.
– А потом начнёте строить макет?
– Да.
– Всё-таки вы такой же благородный, как я и задумывала.
Она отвернулась к большому окну. Её силуэт был идеален в закатных лучах. Она обхватила руками плечи, потом повернулась ко мне.
– Здесь столько недоработок. Честно, не понимаю, почему Маркес так восхитился, увидев их.
– Я в вас верю.
– Боюсь, у меня ничего не получится, – сокрушённо добавил я.
– Вы измените историю.
– Не думаю.
– Отчего вы так считаете? Вас ждёт светлое будущее. Вы станете великим изобретателем.
– В книге? – я взглянул на Джесс. Она не произнесла больше ни слова.
Мне стало не по себе от наступившей тишины. Тоже ляпнул, что попало. Мне ведь даже нет разницы, буду я великим или нет. Получается, я не только её оскорбил. Её, девушку, придумавшую меня, мою жизнь, мои изобретения. Ту, которая вытащила меня из затхлого фабричного мира, которая доказала, что и в книгах жизнь идёт своим чередом.
– Простите, – я приблизился к ней. – Простите, ради Бога. Я не хотел. Мне совсем ни к чему знаменитость и…
Мне хотелось её чем-то успокоить, поднять испорченное радостное настроение. Увидеть улыбку на её лице.
– Что за книга? – я взял со стола книгу в тёмном переплёте, на которую уже давно смотрел, и пролистал несколько страниц.
Остановился я на одном интересном моменте. «На вид ему нельзя было дать и сорока. Выглядел он молодо, бород не носил, а с подчинёнными…»
– «Границы свободы» Мэррлоу, – отозвалась Джесси.
Никогда о такой не слышал. Хотя, учитывая, где я нахожусь, это не удивительно.
– Ваш знакомый писал? – осведомился я. Сказать «друг» язык не повернулся.
– Э, не совсем. А в чём дело?
– Ни в чём, – я захлопнул книгу и положил её обратно на стол. На тёмной обложке золотистыми буквами светилось название и имя автора. Было красиво, учитывая тусклый свет в комнате.
– А вы не отмечаете?
Я резко обернулся к девушке. В голову закрались сомнения. Писатели умеют читать мысли героев?
– Нет, как-то не до этого.
Фабрика. Запах дыма на улице, дальше – скучающие лица прохожих. Хорошая атмосфера для Рождества. Не понимаю, каким образом прогрессирует наша эпоха, но раз создали такие вещи… Джесси смотрела на меня. Я хотел было отвести взгляд, но не смог.
– Моя кухарка отмечает. Каждый год ходит в церковь, за неделю до праздника закупается свечами.
Ну и дурак. Кто же говорит без устали о себе? Я кашлянул.
– И всё-таки, это очень странно. То, что мы с вами вот так встретились. Так необычно… Я читал множество книг, пытался представить себе, как герои живут за границами книги, но мало что получалось. А теперь… теперь я герой, а вы – писатель.
Она молчала.
– Вы будете кофе? – раздался вдруг звонкий её голос.
– Кофе?
– Ах, точно, вы не знаете, – Джесси улыбнулась и повела меня на кухню. – Думаю, вам понравится.
Глава 17.
Боль просочилась сквозь сон, унося его рассыпающиеся кусочки. «Нет!» – крутилось в голове. Я скоро поднялся, тяжело дыша.
– Доброе утро, сэр, – раздался где-то рядом голос миссис Роуз. В памяти медленно осветилась картинка. Прошлым вечером, вернувшись домой, я попросил её разбудить меня. Если, конечно, сам не проснусь, что было маловероятно.
– Благодарю.
Она вышла из комнаты, я оделся.
Голова страшно болела, но, как только я вышел на воздух, боль прошла. По дороге то и дело закрывались глаза. Я не помнил, во сколько лёг и сколько времени спал. Видимо, сонливость сказалась на работе.
Уилла не уволили. Не знаю, по какой причине, но хотелось бы верить, что мы оба останемся на работе ещё долгое время. Я, конечно, не ходил в обносках и не просил хлеб на дороге, но моё состояние оставляло желать лучшего.
Умывшись, я стал чувствовать себя лучше. Ледяная вода насквозь проела пелену усталости, как кислота. Я не был бы против прилечь, но уже по крайней мере не спотыкался на каждом шагу.
– Хорошо живём, – Уилл улыбнулся, подойдя к моему рабочему месту. – Ты какой-то расклеенный.
Заметил.
Я пересказал ему события прошлого вечера. Рождество теперь ассоциировалось с комнатой Джесси – светлой, уютной, которая освещалась теми самыми неизвестными штуками: Джесси называла их «лампочки» – вместо привычных, тонущих в воске свечей; вокруг множество неизвестных вещей, значения которых я пока н знаю; всё это заглушал приятный запах напитка (он невероятно бодрит!), который Джесси называла кофе.
Уилл слушал меня с улыбкой. Окончательно оторвавшись от работы, я с воодушевлением пересказывал вчерашний вечер, хотя ничего особенного в нём не было. Наверное, я просто слишком впечатлительный.
– Ну и отлично, – усмехнулся Уилл. – Вижу, ты хорошо провёл Рождество.
– И всё же странно, – я услышал, как испарились радостные нотки в моём голосе. Он точно стал холоднее. – Отчего это всё стало проявляться только недавно, точно всю свою жизнь я жил обычно, и только сейчас меня запихнули в книгу?
Уилл пожал плечами. Выглядел он беззаботно, и я решил не портить ему настроение.
Вдруг Уилл торопливо включил свой станок и принялся за работу. Здесь явно что-то не так, я потянулся включать свой, но меня прервал крик.
– Корбес!
Железные «лапы» машины заработали. По правилам поступать так не безопасно – и я это знал. Маркес не раз говорил, что, включив станок, нужно сразу же приступать к работе.
– Прекратите валять дурака!
Он подошёл ко мне, я завозился, от того сердце стало стучаться чаще, руки от волнения задрожали, предметы начали падать из них. Я рассеянно взглянул на тетрадку, которую рукой столкнул со стола. Тетрадка с установкой станка – у всех на столах такая.
Я постарался успокоиться, тронул станок – сверху, а не между «лап», но со стороны что-то (или кто-то?) с силой дёрнуло меня в сторону. Я пошатнулся, но по инерции схватился руками за стол.
Секунда, и перед глазами всё замерло. Я ощутил адскую боль. Она растеклась по всему телу, хотя режущее лезвие только легонько проехалось по моей левой руке. Я выключил станок, сжимая зубы от нестерпимой боли. Маркес был уже далеко. И никто не видел, что он толкнул меня. Станок рядом замолк, Уилл подбежал ко мне, осторожно обхватил руками мою горящую руку и повёл прочь из мастерской.
– Сильно задело? – с сожалением спросил он.
Я кивнул.
Ледяная вода потекла по руке, но лично мне она показалась кипятком. Друг где-то раздобыл салфетку, я скоро перевязал руку и направился в мастерскую. У моего станка стоял Маркес, не трудно было догадаться, что он скажет.
– Что это такое? – по слогам произнес начальник.
Если бы я не знал, что произошло, я бы даже испугался. Брызги крови виднелись на столе и «лапах» – мне очень повезло, что там не осталось ни пальца, ни целой руки. Я мельком оглядел окровавленную салфетку, какой я обвязал руку.
– Сэр, Итану требуется лечение. Он…
– Нет, не требуется, – твёрдым голосом перебил его я.
Маркес и бровью не повёл. Тень улыбки скользнула пол его лицу, и он, сложив руки за спиной, медленно направился вдоль станков.
– Почему? – изумился Уилл.
Я не ответил.
Подонок.
Глава 18.
– Не больно? – Джесси бережно завязала маленький узел из бинтов, немного подержала руку Итана в своей, затем отпустила.
– Спасибо.
– Кто вас так?
– Маркес.
Джесси ахнула.
– Кошмар какой.
– Да пустяки.
Она провела рукой по повязке, проверяя, не туго ли она затянула. Итан больше не морщился, не скрипел зубами. Он взглянул на Джесси. Она была немногим ниже его, но, чтобы поймать её взгляд, Итану всё равно приходилось наклонять голову.
– Вы в порядке?
– Да.
Он убрал руку из руки Джесс и двинулся кругами по комнате.
– Представляете, он толкнул меня буквально головой под машину. И, самое интересное, никто не заметил!
– А Уилл?
Итан вздрогнул. Он много рассказывал девушке о своём друге, начиная с знакомства на фабрике и до того момента, как он, Итан, благодаря другу, попал в другой мир. К Джесси. Конечно, она не знает о нравах в их мире... Или знает. Из истории. Но всё же…
– Видимо, тоже не заметил. Он ничего не говорил об этом. А когда Маркес спросил, в чём дело, Уилл сказал только, что мне требуется выходной.
– Я и не думала, что он такой злой... – задумчиво пробормотала писательница. – Может, мне переписать его характеристику?
Спрашивала она у Итана, но он не услышал вопроса. Джесс закусила губу. Маркес. Это чёрное имя она придумала уже давно и почти сразу же придумала, как закончится её роман. Итан сидел в задумчивости. Джесси взглянула в его карие глаза. Нет, ей не хотелось его убивать. С самого первого дня встречи. Что, если он вправду умрёт? Неизвестно ведь, что случается с героями, когда их убивает писатель.
– Скажите, – прервал тишину герой её книги. – Вы никогда не задумывались, почему я появился недавно? Почему именно у вас?
– Именно у меня?
– Конечно. Или в вашем городе всегда можно увидеть героев книги, шатающихся по улице?
– Нет, но…
Итан с любопытством повернул голову и взглянул на писательницу.
– Мой роман рукописный, – неуверенно начала она, – сейчас все пишут на компьютерах.
Итан перевёл взгляд на чёрную вещицу на столе. Ноутбук. Да, Джесс о нём рассказывала. Удивительное изобретение. Можно не только на расстоянии общаться, но и видеть друг друга на экране; даже постановки можно смотреть, а такие у них только в театрах.
– Думаете, из-за этого?
Она пожала плечами.
– Тогда почему я начал жить не тогда, когда вы принялись писать книгу, а, как обычный человек, родился, рос, учился?
У Джесси не нашлось ответов, и Итан это понимал, потому задавал риторические вопросы. Слова улетали в пустоту, в светлую, напичканную электроникой комнату, сталкивались с её стенами, разбивались на множество мелких словечек и улетали в открытое окно, так и оставаясь несказанными.
Оба, писатель и героиня, отвели взгляды друг от друга, переметнулись на книгу. Лежавшая на столе, в тёмной, на вид глянцевой обложке, она, поблёскивая в лучах солнца, будто светилась среди всего пространства.
– Эта книга, – Итан кивнул головой, указывая на неё. – Я недавно прочитал отрывок оттуда – точь-в-точь Маркес.
Джесси вскинула брови.
– Вы не читали?
– Давно читала, к сожалению, ничего не помню.
– Мне показалось это странным.
Джесс призадумалась
– А, это тот маг, мешавший главному герою перебираться через море. Корин, – она сделала несколько щелчков пальцами, пытаясь вспомнить. – Корин Морри, если не ошибаюсь.
– Это его вы взяли прототипом Маркеса?
– Да, его.
– Я возьму? – С этими словами Итан поднялся со стула и взял со стола книгу.
Тяжёлый, толстый том. Издание новое. После покупки Джесси так и не довелось перечить книгу, и когда та оказалась в руках у Итана, она с интересом подошла к нему и стала медленно перелистывать страницы. Её удивило, что книгу переиздали – не то, что Стивена Мэррлоу никто не читает, но он настолько древний, выражаясь словами молодёжи, писатель, что… К тому же, «Границы свободы» скорее роман для размышлений, чем похабная современная фантастика.
Итан захлопнул книгу и, обернувшись, посмотрел на девушку.
– А кто был прототипом меня?
Она не ответила. Пролетало время, а Итан не отрывал от Джесси взгляда, хотя и понимал, что задал весьма личный вопрос.
– Хорошо, я спрошу по-другому, – настойчиво продолжал Итан. – Почему вы создали меня таким? Изобретательным, мечтательным, – он провёл рукой по столу, где лежала книга. – Как вы говорите, благородным?.. Почему вы вложили в одного человека столько, казалось бы, хороших качеств?
– Понятия не имею, – тихо ответила она.
– Совсем? То есть, вы создавали бездумно?
– Видимо.
– Во сне?
– Похоже на то.
– Вам снился я?
– Не вы, а будущий герой.
Джесси повернулась к нему. Итан незаметно улыбнулся. Ей в глаза бросился немного вывернутый воротник его пальто. Конечно, если бы она протянула руку к воротнику Марка, тот точно был бы не против. Девушка почувствовала, как заливается краской.
– Теперь буду знать, – как я появился, – Итан сам поправил воротник. – Думаю, уже поздно. Отправите меня домой?
