Текст книги "Дождись полуночи"
Автор книги: Виктория Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Должно быть, о нем упоминал док Риверз, – сказал Томас с таким невинным видом, какой бывает у человека только после восьмидесяти лет тренировок во вранье.
Кейт знала, что он говорит неправду, но решила не разоблачать Томаса. С ним явно не стоило спорить о необходимости выполнять правила и инструкции. Удавалось ли ему улизнуть, чтобы поесть в ресторане, или он подкупал кого-нибудь из персонала, чтобы еду приносили ему в палату, – в любом случае это только способствовало его выздоровлению.
Однако не стоило подавать виду, что она поощряет подобную практику. Иначе Томас, чего доброго, уговорит ее пойти с ним, и Бог его знает, к каким последствиям это приведет. Большое счастье, что ее не поймали на прошлой неделе, когда она принесла в палату Томаса свою кошку. Кейт до сих пор сомневалась, видела ли ночная сестра шерсть Фокси на одеяле Томаса или он сумел собрать ее и выбросить до обхода.
– Бекки Джеймс сказала мне, что вас могут выписать на следующей неделе, – сложив руки на груди, Кейт строго посмотрела на Томаса. – На вашем месте я бы старалась выглядеть образцовым пациентом. А то доктор может решить, что вы не способны сами позаботиться о своем здоровье, и оставит вас здесь еще на какое-то время. Мне почему-то кажется, что жирная пища из французского ресторана отсутствовала в списке блюд, рекомендованных выздоравливающим после тяжелых болезней.
– Вы говорите ерунду, – Томас снова встряхнул сбившееся одеяло.
– Готова спорить, что диетолог согласился бы со мной, а не с вами, – упрямо стояла на своем Кейт.
Томас пробормотал нечто весьма нелестное в адрес диетологов и снова дернул одеяло, но так и не смог оторвать его от матраца.
– Эта старая летучая мышь из предыдущей смены пришпилила к матрацу мое одеяло, пока я спал. Готов спорить, что в свободное время она шьет удовольствия ради смирительные рубашки.
Он с силой дернул и отцепил наконец одеяло от кровати, и оно отлетело в сторону. Кейт не могла бы сказать наверняка, случайно ли оно приземлилось прямо на тарелку с ленчем Томаса. Несколько секунд оба они смотрели, как соус от индейки пропитывает синюю ткань одеяла.
– О Боже, что я наделал! – отвернувшись от одеяла, Томас посмотрел на свои ноги. – У сестры наверняка будет истерический припадок.
– Если бы я думала, что вас это волнует, то осталась бы оказать вам моральную поддержку, – еле сдерживая смех, сказала Кейт.
– Кейти, дорогая, – старик изобразил на лице испуганное выражение. – Неужели вы оставите меня один на один с миссис Джеймс? Она ведь убьет меня за это.
– Простите, Томас, но последние несколько дней у меня очень много работы.
Кейт подошла к двери и улыбнулась старику с порога.
– На завтра я придумала для вас нечто особенное. Вы ни за что не догадаетесь, какие цветы я принесу.
– Это не имеет значения, – проворчал Томас, но от Кейт не укрылись блеснувшие в его глазах искорки удовольствия. – Миссис Джеймс наверняка запрет меня в изолятор за то, что я не съел свой ленч.
– Она будет так занята, устраивая вам скандал по поводу одеяла, что несъеденного ленча даже и не заметит, – Кейт улыбнулась старику на прощание и скрылась за дверью, прежде чем жалость к старику заставит ее остаться и помочь ему скрыть свое преступление.
Все еще улыбаясь, она направилась по коридору к лифтам и тут увидела идущую навстречу группу из четырех человек.
Улыбка погасла на ее губах, а вместе с ней исчезло душевное равновесие, которое помог ей обрести визит к Томасу. Кейт резко остановилась и увидела, как Бен Филлипс склонил голову, чтобы лучше слышать, что говорит ему идущая рядом женщина – та самая высокая худая блондинка, которая недавно покупала у нее гвоздики. За ней шел мужчина, с которым они спорили, кому платить за цветы. Он разговаривал с доктором Риверзом – лечащим врачом Томаса. Когда Кейт поняла, куда они направляются, ужас вытеснил все остальные чувства, нахлынувшие после того, как она увидела Бена. Палата Томаса была на углу за ее спиной, а соседняя комната была свободна. Что бы ни хотели эти люди от Томаса, Кейт чувствовала, что это не принесет ему пользы. Этих пришельцев из Техаса явно не заботили ничьи интересы, кроме своих собственных.
Одержимая желанием защитить старика, Кейт резко обернулась и направилась туда, откуда только что вышла. Но в последний момент в ней возобладал здравый смысл, и она свернула к находившейся рядом закрытой двери. Оказав Томасу моральную поддержку, она почувствовала бы себя лучше, но ее присутствие при разговоре с незнакомыми людьми вряд ли было желательным и могло создать неловкость. Возможно, Томасу вовсе не понравится идея обсуждать свои личные дела в присутствии посторонних, но он ни за что не попросит ее выйти.
Даже если Томас обрадуется тому, что Кейт пришла ему на выручку, остается еще высокий красавец-адвокат, не говоря уже о парочке из Техаса. Неприязнь, которую вызвали у нее эти люди, не шла ни в какое сравнение с отвращением, которое испытала Кейт, поняв, что Бен имеет к ним какое-то отношение.
Надо было спрятаться где-то и улизнуть при первой же возможности. Любое убежище было лучше еще одной встречи с Беном. Интересно, заметил ли он ее и что ей лучше сказать, если Бен заговорит с ней. Впрочем, он вряд ли обратит на нее внимание, когда рядом идет такая шикарная блондинка, внимающая каждому его слову.
Выбранное Кейт убежище оказалось маленьким душным чуланом, заполненным щетками, ветошью и моющими средствами. Наверное, на двери висел соответствующий знак, но Кейт была так озабочена тем, чтобы поскорее спрятаться, что нимало не беспокоилась о том, что могут подумать, увидев, как она входит в кладовку.
Не позаботившись даже о том, чтобы найти выключатель, она проскользнула внутрь и захлопнула за собой дверь. Кейт вздохнула с облегчением, хотя сердце ее продолжало учащенно биться. Все это глупости, но почему же тогда в ней все всколыхнулось, когда она увидела Бена? Даже будучи подростком, она лучше контролировала свои эмоции.
Какое ребячество – прятаться в чулане. Кейт уже ругала себя за совершенную глупость. Она услышала, как вся компания прошла мимо двери по направлению к палате Томаса. Она не хотела столкнуться с Беном лицом к лицу, и сейчас лишь это имело значение.
Только когда затихли шаги и смолкли голоса, Кейт поняла свою ошибку. Кладовка, показавшаяся ей таким замечательным убежищем, была прекрасно видна из палаты Томаса. Если она выйдет отсюда сейчас, кто-нибудь наверняка увидит ее. И ей совсем не хотелось, чтобы этим человеком был Бен.
Ей оставалось только ждать. Не зажигая свет – что за охота смотреть на швабры и дезинфицирующую жидкость? – Кейт прислонилась к двери и сосредоточилась на голосах, звучавших в палате Томаса. Ей не слышно было слов, но ровный тон Томаса успокаивал – в нем не слышно было ни гнева, ни раздражения. Как ни старалась Кейт, она не могла узнать среди доносившихся до нее голосов голос Бена.
Минут через десять-пятнадцать мимо двери снова прозвучали шаги – посетители Томаса ушли. Она дала им время свернуть за угол и дойти до поста медсестер и тут услышала, как закрылась дверь палаты старика. Либо Томас закрыл дверь сам, либо врач остался с ним в палате. В любом случае это означало, что ей лучше зайти к Томасу позднее.
Кейт так глубоко погрузилась в свои мысли, что когда услышала стук в дверь за своей спиной, первым побуждением было открыть ее. Она уже взялась за ручку, и тут ей пришло в голову, что ни медсестрам, ни санитаркам не пришло бы в голову постучать, потому что они ни за что бы не заподозрили, что в комнате кто-то есть.
– Кейт?
Звук собственного имени, произнесенного за дверью, настолько испугал Кейт, что она невольно попятилась. Споткнувшись о мокрую швабру, она ударилась бедром о железную полку и тихонько вскрикнула. Едва успев освободить застрявшую ногу, она увидела, как открывается дверь. Прикрыв ладонью рот, Кейт съежилась от страха.
– С вами все в порядке?
В освещенном дверном проеме стоял Бен Филлипс.
– Конечно, – пробормотала Кейт, не отнимая руки ото рта.
– Мне показалось, я слышал, как вы ударились обо что-то.
– Ничего особенного, – поспешила заверить она.
Ей стоило большого труда удержаться от того, чтобы не потереть ушибленное место.
Кейт не слишком волновало, что она оказалась фактически в ловушке. Если бы она хотела убежать, это было бы невозможно – Бен загораживал выход. У нее также не было никаких средств самообороны, если не считать швабры и едких жидкостей для мытья полов.
Но у Кейт и в мыслях не было никуда бежать. Среди эмоций, которые вызвал у нее Бен Филлипс, не было места страху.
Сейчас ее охватило любопытство. Бен не походил на мужчину, которому требовалось загнать женщину в угол, чтобы покорить ее. Он также не походил на глупца, а значит, не мог надеяться, что ее заинтересует мужчина, принадлежащий другой женщине.
И все же надо быть настороже. Кейт могла ошибаться и в том и в другом.
– Я провел последние десять минут, гадая, сколько вы здесь просидите, – сказал Бен.
– Я еще не решила, – ответила Кейт, благодарная ему за то, что он не стал спрашивать, что она вообще делает в этом чулане. Конечно, это было не его дело, но он вполне мог бы задать подобный вопрос.
– Это очень отвлекало меня от важного разговора, – продолжал Бен. – Я собирался погрузиться в дело, а сам мог думать только о том, как вы повернулись и убежали, увидев меня.
– Не принимайте это на свой счет, господин адвокат. Мне просто не хотелось встречаться с парочкой, которую вы сопровождали, – попыталась сохранить лицо Кейт.
Бен улыбнулся.
– Я не обвиняю вас. И все же, мне кажется, не совсем в вашем характере прятаться от кого-либо или чего-либо.
– Вы знаете обо мне слишком мало, чтобы делать подобные заключения. – Кейт вспомнила о собственных выводах относительно Бена, которые ему предстояло еще подтвердить или опровергнуть.
Замолчав, она выжидательно посмотрела на Бена и поняла, что он ожидает от нее то ли ответа на какой-то непроизнесенный вопрос, то ли приглашения к действию. Встретившись взглядом с Кейт, он шагнул внутрь чулана и закрыл за собой дверь.
Даже в темноте Кейт чувствовала на себе взгляд Бена, который, казалось, просвечивал ее насквозь, подобно рентгеновскому лучу. Кейт инстинктивно прикрыла рукой сердце, хотя понимала, что его уже не спасти.
По спине ее пробежала дрожь, но это было, как ни странно, довольно приятно.
– Когда вы спросили, один ли я живу, вы не дали мне времени объяснить все как следует, – неожиданно сказал Бен.
Кейт задержала дыхание, но от этого у нее только зашумело в ушах. Ей казалось, что она знала заранее, о чем собирается поговорить с ней Бен. Совсем наоборот, Кейт готова была к любым отговоркам, к любой лжи по поводу женщины, с которой он живет. Но она не ожидала, что будет так остро чувствовать его присутствие, его взгляд, его дыхание.
– Когда вы задали свой вопрос, – продолжал Бен, – о чем именно вы хотели узнать?
– Если вы не поняли вопрос, тогда зачем стали на него отвечать?
– Я прямо ответил на то, что вы спросили, но вы, кажется, хотели знать что-то другое. Честно говоря, мне показалось неуместным уточнять, что именно, особенно в присутствии Дэвида.
– Ему уже исполнилось восемнадцать и наверняка приходилось слышать кое-что похуже, – усмехнулась Кейт.
– Но это ведь личный момент.
Кейт услышала шорох одежды – Бен сменил позу, но она даже не подумала о том, что он может попытаться сократить разделявшую их дистанцию. Однако когда он опять заговорил, Кейт снова почувствовала обволакивающее действие его голоса.
– Если вы пытались выяснить, живет ли со мной женщина, с которой я состою в сексуальных отношениях, то ответ «нет». И все же я живу не один.
Кейт вовсе не ожидала услышать из его уст что-нибудь подобное. Ей так хотелось поверить в то, что он говорит, но его участие в какой-то непонятной возне вокруг Томаса не давало ей сделать это.
Однако бесполезно было скрывать от себя самой реакцию на слова Бена. Кровь прилила к ее щекам, смущение боролось с радостным возбуждением. Теребя пальцами складку на юбке, она вглядывалась в темноту, но различала лишь неясные контуры тела Бена. Бен тихонько засмеялся, и Кейт показалось, что он прекрасно видит в темноте, словно хищник.
– Не могу представить себе обстоятельства, которые могли бы заставить меня задать мужчине столь неделикатный вопрос.
– Не беспокойтесь об этом, Кейт. – Она догадывалась по голосу, что Бен улыбается. – Вам и не надо спрашивать – я уже ответил.
– А что заставляет вас думать, будто меня это интересует?
– Может быть, я просто очень хочу, чтобы вас это интересовало, – тихо сказал он. – Я хотел, чтобы что-то произошло между нами еще до того, как узнал ваше имя. И поэтому не хотел лгать вам даже в мелочах. Возможно, это и заставило меня предположить, что вы бы расстроились, подумав, что дома меня ждет любовница.
Последовала долгая пауза, затем Бен спросил:
– Вы ведь были разочарованы, Кейт? Ведь именно это я прочитал в ваших глазах, прежде чем вы разозлились и ушли.
Кейт уже готова была признаться, что он прав, сказать, что да, она была невероятно разочарована, узнав, что понравившийся ей мужчина связан с другой женщиной. Но тут ей захотелось вдруг смеяться, когда она представила реакцию Бена на подобное признание. Лучше не говорить всего открытым текстом, но он был с ней так откровенен и так серьезен, что очень уж хотелось ответить ему тем же.
Следующий вопрос Бена вернул Кейт с небес на землю.
– Поэтому вы и прячетесь в чулане? Потому что проще было уйти с моего пути, чем думать о собственном разочаровании?
– Нет, – быстро сказала Кейт, но тут же замялась, так как поняла, что ей не удастся придумать другого убедительного объяснения, если только она не собирается впутать во все это Томаса. Но сейчас ей казалось благоразумней не затрагивать эту тему.
– Нет? – удивился Бен.
Кейт составила в уме сложную комбинацию из правды и полуправды.
– Может быть, подсознательно. Я не знаю. Я только что отнесла больному цветы, вышла в коридор и увидела вас…
Бен прервал ее, прежде чем Кейт успела придумать, что сказать дальше.
– Вы любите темноту, Кейт?
Резкая перемена темы неизвестно почему помогла Кейт успокоиться.
– Я никогда не задумывалась над этим, – улыбнувшись, ответила она.
– А стоило бы подумать, – сказал Бен, и Кейт снова почувствовала, как тело ее начинает реагировать на звуки его голоса. – Мне иногда кажется, что темнота увеличивает во много раз все, что я чувствую, словно на смену обычному зрению приходит вдруг способность видеть в других измерениях. В мозгу возникают картины, ни в чем не уступающие реальности, они даже бывают яснее, отчетливее. Я вижу цвета, которые не могу описать, слышу звуки, которых никогда не слышал раньше. Я нахожу темноту восхитительно возбуждающей. Вот почему я был так обескуражен, когда увидел, как вы прячетесь в чулан. Я не знал, включите ли вы свет, закрыв за собой дверь, и сгорал от любопытства – испытываете ли вы в темноте то же самое, что и я.
Кейт слушала словно зачарованная, удивляясь, как Бен подбирал слова, точно описывающие ее собственные чувства, понимая, что ни за что нельзя признаваться в этом. Возможно, Бену Филлипсу кажется нормальным делиться столь сокровенными чувствами с незнакомым человеком, но Кейт была иного мнения. Она ни за что не стала бы обсуждать это ни с одним мужчиной.
Но почему тогда ей так хочется рассказать все именно ему, Бену?
– Когда будете одна сегодня вечером, – сказал Бен, – попробуйте вспомнить, как мы стояли здесь в темноте. Вспомните, как вы не боялись ни темноты, ни меня, ни того, что мы вместе.
– А почему вы думаете, что я буду вечером одна? – спросила Кейт.
Последовала пауза, затем Бен заговорил неожиданно официальным тоном.
– Возможно, я ошибся, когда решил, что произвел на вас впечатление. Мне необходимо точно знать это, Кейт.
– Это не ваше…
– Не мое дело? – перебил он. – Значит, вы можете спрашивать обо всем, о чем угодно, а я нет?
– Только не таким образом.
– Придерживаясь эвфемизмов, трудно узнать всю правду. В моем доме живет с десяток людей, но я не живу ни с кем из них, если быть точным.
– Десяток? – перебила Кейт, пораженная услышанным. – У вас такая большая семья?
– Это не семья, просто люди… Но что…
Кейт расслышала неразборчивое ругательство и одновременно увидела яркий свет, который появился на том месте, где, как ей казалось, должен был находиться Бен.
На пороге стояла высокая худая женщина. Она продолжала толкать дверь, не подозревая, что за ней кто-то может находиться.
Медсестра пристально посмотрела на Кейт, затем обернулась и заметила Бена. Когда она снова повернулась к Кейт, глаза ее насмешливо поблескивали.
– Привет, Кейт. Я зашла сюда, чтобы взять чистые простыни для мистера О'Херли из соседней палаты, который умудрился перевернуть поднос с ленчем. А какую отговорку, интересно, придумаешь ты?
– Привет, Бекки. Я искала коробку с удобрениями, – соврала Кейт, не моргнув глазом. – А адвокат Филлипс помогал мне.
Бен вышел из-за двери и представился медсестре, которая еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
– Кейт прекрасно знает, что здесь нет никаких удобрений, мэм, – сказал Бен. – Честно говоря, мы просто наслаждались возможностью побыть наедине в полной темноте.
– Думаю, Бекки и сама понимает это, – смущенно пробормотала Кейт.
– История про удобрения божественно прозвучит в моем пересказе, – сказала Бекки. – А сейчас, извините, мне надо работать.
– Мне тоже.
Кейт ясно прочла во взгляде Бена, что во второй раз он не даст ей так просто от него улизнуть. Она как раз пыталась придумать, что бы такое сказать ему, чтобы можно было спокойно уйти, когда из палаты Томаса появился Дэн Риверз.
– Прекрасно, – сказал он, увидев Бена. – А то я думал, что ты уже ушел.
Он замялся, увидев Кейт и медсестру. Возможно, Дэн и задумался над тем, что здесь происходит, но это никак не отразилось на его лице. Он просто хлопнул Бена по плечу и продолжал:
– Если у тебя есть время, я хотел бы обсудить кое-что.
О лучшем моменте для бегства трудно было мечтать. Кейт проскользнула между Беном и Бекки и быстро направилась к лифту.
Минуту спустя она вошла в свое цветочное царство, стараясь прогнать мысли о том, что в темном чулане ей казалось почему-то гораздо уютнее.
4
Было уже около полуночи, когда Кейт поставила машину на переполненную автостоянку между огромным мусорным контейнером и многоэтажным домом, в котором жила. За то короткое время, которое потребовалось, чтобы доехать от колледжа до дома, печка старого седана успела лишь слегка нагреть воздух, так что теперь Кейт даже не поежилась, выйдя на морозный воздух, тем более что на ней было теплое пальто из верблюжьей шерсти.
Она взяла с заднего сиденья свои книги и подумала о том, что осень уже кончается. Скоро будет зима, и надо не забыть поменять на машине покрышки для езды по снегу. Казалось, только вчера весна победила зиму, и Кейт вывела машину из гаража, чтобы снять эти самые покрышки.
Иногда Кейт казалось, что если бы не обязанности, связанные с подготовкой к тому или иному времени года, она вообще не заметила бы, как они меняют друг друга. Не то чтобы она специально игнорировала ход времени, хотя мать всегда упрекала ее именно в этом, когда Кейт забывала очередной раз о дне рождения племянника или другом событии не меньшей важности.
Но сама Кейт считала, что дело в том, что она слишком занята – у нее не хватало времени даже на то, чтобы как следует выспаться. Она работала в цветочном киоске при больнице, училась в университете, просиживала часами в библиотеке, занималась с неграмотными женщинами и благодарила Бога, когда у нее хватало времени на то, чтобы сменить зубную щетку, прежде чем голубые щетинки в ней станут белыми.
Держа книги в одной руке, Кейт вставила ключ в замок, повернула его и вскоре была уже внутри. В старом кирпичном доме, где жила когда-то одна семья, было теперь шесть довольно просторных квартир. Кейт часто пыталась представить себе, каково быть членом такой огромной семьи и жить в огромном доме вместе со всеми.
На первом этаже было теперь четыре квартиры, расположенные по разные стороны широкого коридора, устланного ковровой дорожкой. Кейт взяла со столика сложенную аккуратной стопкой почту, которую оставила для нее миссис Дэнверз, и отметила про себя, что, как всегда в будние дни, забирает почту последней.
Если не считать миссис Дэнверз, пожилой дамы, которая каждое воскресенье приглашала Кейт на чашку кофе с пончиками, Кейт едва могла вспомнить, когда видела последний раз своих соседей. Не то чтобы она чувствовала себя одинокой, но бывали моменты, как, например, сегодня вечером, когда очень хотелось пожелать кому-нибудь спокойной ночи.
Весь вечер Кейт было не по себе. Наверное, потому, что она не успела повидаться с Томасом. Весь день в магазине было полно посетителей. После того, как она подготовила все к закрытию магазина, Кейт пришлось стрелой лететь на занятия, опасаясь, что ее не допустят к экзамену по архитектуре, потому что частенько прогуливала лекции по этому предмету.
Когда лекция закончилась, было уже больше десяти, и Кейт решила не беспокоить Томаса поздним визитом. Она подумала, что лучше посидеть пару часов в библиотеке, подыскивая материал для курсовой работы, к которой она еще не приступала.
Но теперь она уже не была уверена в правильности своего решения. Дело в том, что Кейт так и не удалось сосредоточиться. Слишком велик был соблазн закрыть глаза и пережить заново минуты, проведенные в темноте с Беном Филлипсом. Курсовая работа казалась по сравнению с этим ненужной мелочью.
Кейт запретила себе закрывать глаза, она старательно листала энциклопедию, ничего не понимая в содержании прочитанного.
Вздохнув, Кейт направилась к лестнице. Ей необходимо было поесть и принять горячую ванну. Может быть, это поможет выкинуть из головы мысли о Бене Филлипсе и вернуться к нормальному ритму жизни. Ковер цвета ее любимого красного вина заглушал шаги. Кейт поднялась в квартиру второго этажа, где жила вместе с чистопородной сомалийской кошкой по имени Фокси.
Войдя в квартиру, Кейт положила свои книги, сумочку и почту на тумбочку у двери, а сверху бросила пальто и шелковый шарфик. Она как раз снимала туфли, когда Фокси забралась на тумбочку и стала трепать шарф.
– Разве я говорила, что ты можешь запускать в шарф свои когти? – Кейт подняла кошку за шкирку. – Я это говорила?
В ответ Фокси дважды дотянулась лапой до носа Кейт. Она промахнулась на какой-то миллиметр, и Кейт немедленно отпустила ее, пока оба они не пожалели о своем поведении. Она забросила шарфик на крышку гардероба, надеясь, что там он будет в большей безопасности.
Шарфик был не просто подарком, а знаком примирения. Его прислала из Милана или из Ниццы сестра Кейт Лаура, которая отправилась в отпуск в Италию, вместо того чтобы приехать в Колорадо, как она обещала Кейт. Лаура была такой же, как остальные члены семьи Кейт, – жадной до приключений, легко возбудимой и абсолютно независимой. Кейт восприняла такой поступок сестры без обиды, хотя когда она поступала подобным образом, обычно бывало наоборот.
Для родственников Кейт было обычным делом менять в последнюю минуту свои планы, а это означало, что любой из братьев и сестер Кейт – у нее было два брата и две сестры – мог появиться в любой момент вместе со всеми, кого захотел взять с собой, или же, наоборот, не приехать, даже не предупредив об этом. Ее родители, дай им Бог здоровья, отличались от своих детей только тем, что обязательно предупреждали о своих визитах.
Войдя в кухню, Кейт последовала вслед за Фокси к холодильнику выпуска пятидесятых годов, за который она заплатила двадцать долларов на аукционе, а потом еще двести, чтобы привести его в рабочее состояние. Морозилка была рассчитана всего на два литра, а мотор иногда стучал, но внешне холодильник прекрасно подходил для кухни, построенной сорок лет назад. К тому же Кейт приходилось готовить только для себя и Фокси, и ей вовсе не требовался мощный современный агрегат.
Фокси замяукала, явно намекая, что ее пора бы наконец покормить. Выбирать было не из чего – в их распоряжении были только остатки итальянского обеда, приготовленного Кейт два дня назад, разнообразных приправ и соусов, а также молочных продуктов и баночек с питанием Фокси. Сомалийская кошечка предпочитала холодные блюда.
Кейт приготовила два простых блюда – творожный сыр с индюшачьей печенью и соус для Фокси, лазанью с помидорами для себя. За едой она просмотрела письма, отметила в календаре на стене число, когда старший брат Карл обещал заехать навестить ее по пути в Сан-Франциско.
Полчаса спустя тарелки лежали в розовой эмалированной раковине, Фокси спала на любимой подушке Кейт, а Кейт заколола волосы и собралась залезть в горячую ванну, приятно пахнущую сиренью.
И тут зазвонил телефон. Кейт решила не прерывать купания из-за телефонного звонка.
Ей звонили в самое разное время суток – в этом не было ничего необычного. Почти все женщины в семье Кейт страдали бессонницей и охотно использовали часы между полуночью и рассветом, чтобы узнать подробности жизни друг друга. Кейт часто забывала брать с собой аппарат, принимая поздно вечером ванну, поэтому она попросила сделать отвод прямо в ванную комнату, и учитывая тот факт, что Кейт любила понежиться в теплой ароматной воде, она пользовалась этим телефоном куда чаще, чем двумя другими – на кухне и в спальне.
Снова зазвучал негромкий звонок, и Кейт попыталась угадать, которая из сестер решила добраться до нее сегодня. Или это мама устала от рецептов блюд из картошки, которые она собирала для книги по поручению женского общества.
Вытянувшись в ванне, она взяла трубку и зажала ее плечом.
– Привет, – сказала, улыбаясь, Кейт.
На другом конце трубки возникла пауза, затем низкий мужской голос произнес:
– Мне почему-то кажется, что вы имели в виду кого-то другого.
Голос Бена Филлипса действовал на нее по телефону точно так же, как в темноте чулана. Кейт наверняка уронила бы телефон в воду, если бы не сделала вовремя над собой усилие.
– Вы поняли, кто это? – спросил он.
– Да.
– Я извиняюсь за столь поздний звонок, но вас не было дома. И автоответчика у вас нет.
– Я не люблю их.
– И прекрасно. Это прекрасный повод продолжать дозваниваться.
Бен Филлипс вовсе не походил на человека, которому требовались предлоги, чтобы делать то, что он считал нужным.
Кейт вдруг очень захотелось получить ответ на один вопрос.
– Вы ведете все свои дела с людьми вроде той пары из Техаса?
– Да нет, – пробормотал Бен, а потом добавил: – Я ведь уже сказал, Кейт. Они не имеют для нас никакого значения.
– Отец однажды сказал мне, что можно многое узнать о человеке, глядя на тех, с кем он общается.
– Если это улучшит ваше самочувствие, могу сказать, что я просто оказываю услугу приятелю. Эти люди – вовсе не мои клиенты. Я никогда не встречался с ними до сегодняшнего дня и не могу сказать, что они очень мне нравятся. Но это все, что я могу сказать. Существует такая вещь, как конфиденциальность.
К удивлению Кейт, она действительно почувствовала облегчение. Слова Бена вовсе не уменьшили ее беспокойства по поводу Томаса, но радостно было услышать, что Бен участвовал в происходящем не по собственному выбору.
И все же он был не на той стороне.
– Я все еще не уверена, что это хорошая идея.
– Вы можете в любое время повесить трубку, Кейт.
Нет, она не могла этого сделать точно так же, как не могла убежать из чулана сегодня днем. У нее не было сил вести себя разумно. Ей необходимо было слышать голос Бена.
– Как вы узнали мой номер телефона?
– Так же, как и фамилию. Для человека решительного нет ничего невозможного.
– Вам дал его Дэвид?
– Я даже не просил его. Зачем подвергать таким испытаниям лояльность молодого человека?
Та часть сердца Кейт, в которой жил последнее время Дэвид, болезненно сжалась.
– Вы считаете, что он дал бы вам информацию, если бы вы попросили его об этом?
– Нет. Но он ведь заинтересован в обещанной мною работе. Я не хотел, чтобы Дэвид решил, что одно увязано с другим.
– Но он сказал, что не хочет…
– Я виделся с ним, прежде чем уехать из больницы. Ничего еще не решено, но не волнуйтесь – что бы он ни делал для меня, это не помешает его работе на вас. Послушайте, Кейт, я позвонил вам в час ночи вовсе не для того, чтобы говорить о Дэвиде.
– Так для чего же вы позвонили?
– У меня есть вопрос гораздо интереснее.
– Что же это за вопрос? – Кейт подняла из воды одну ногу и стала смотреть, как с нее опадает пена.
– Когда вы ответили, у вас был очень радостный голос. Ожидали приятного звонка?
– И что с того? – Она не собиралась докладывать Бену, что ожидала услышать голос матери или одной из сестер.
– Ясно как божий день, что вы не спали и ожидали звонка.
– Я так и не услышала ваш вопрос, – заметила Кейт, погружаясь глубже в горячую воду.
– Сейчас задам. Вы так и не ответили мне на один важный вопрос сегодня утром. В вашей жизни кто-то есть, Кейт? Мужчина, который спит в вашей постели, делит с вами кров и пищу? Думаю, слишком безрассудно было бы ожидать, что его не существует. Но сегодня утром я готов был поклясться, что вы почувствовали…
– И что же я почувствовала? – тихо спросила Кейт, берясь за край ванны.
Бен снова замялся, и когда он наконец заговорил, в голосе его слышались нотки мужского самомнения.
– Вы бы не спрашивали об этом, если бы у вас был другой мужчина. Его ведь нет, правда, Кейт?
– Нет. Сейчас нет. «И такого не было никогда», – мысленно добавила она. У нее никогда не было мужчины, который действовал бы на нее подобным образом, на чьи слова и даже звук голоса она реагировала бы так бурно.
– Это было похоже на вспышку, – сказал Бен. – И застало вас врасплох. Только что вы жили своей обыденной жизнью, расставляли цветы, напевали… что вы там напевали, Кейт? Я был недостаточно близко, чтобы расслышать.
– Я не знаю. Я…
Смысл слов Бена дошел до нее лишь через несколько секунд.
– Так вы наблюдали за мной?
– Не надо тревожиться, – мягко сказал он. – Все это было абсолютно безобидно. Вроде того, как наблюдаешь иногда за людьми, сидя в зале ожидания аэропорта. Ведь у меня не было другого способа узнать ваши привычки. Я не был знаком с вами.
– Это… я хочу сказать… я не знаю.
Кейт не могла подобрать нужные слова, и это вызвало у Бена усмешку.
– Не беспокойтесь об этом, Кейт. Позвольте рассказать мне, что я почувствовал, когда мы наконец-то встретились сегодня утром.
– Вы ведь начали рассказывать мне, что чувствую я.
– Я думал, вы поняли, – сказал Бен, – что это случилось с нами обоими. Поэтому все так напряженно и скоропалительно. Такие пожары не разгораются в вакууме.
