Текст книги "Путь на эшафот"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)
Чапуис с трудом получил от короля разрешение повидаться с Катариной. Он прибыл к ней на Новый год. Она была рада видеть его, потому что считала своим другом. Она тяжело болела и выглядела лет на десять старше. Ей уже исполнилось пятьдесят. Чапуис сидел у ее кровати, и она, сказав, что жалеет всех тех, кто пострадал из-за нее, заявила, что не считает себя виноватой в том, что оказывала неповиновение королю.
Она ни в чем не упрекала человека, который принес ей столько несчастий. Она была дочерью короля и королевы и верила в божественное начало королевской власти. Король объявил свою дочь незаконнорожденной потому, что его околдовали. Он избавится от этого колдовства, считала она, и поймет, что поступил неправильно. Ее долг, в интересах королевской власти, защитить себя и принцессу, свою дочь. Катарина была полна решимости принять любую пытку, но она никогда не согласится с тем, что дочь ее не является законной наследницей престола Англии.
Она проливала слезы по Фишеру, сожалела о Море. Говорила об Абелле и Форресте, к счастью, ничего не зная об ужасных смертях, которые ожидали этих двух ее верных сторонников.
Чапуис, будучи циником, думал иначе. Катарина умирала от руки короля. Он же виноват и в смерти Мора и Фишера.
Чапуис думал о нищете, в которой живет эта женщина, о том, как издевался над ней король, когда они еще жили вместе. Она – еще одна жертва этого убийцы. Да, да, ее он тоже убил, избрав для этого изощренный метод.
Чапуис ничем не мог ее успокоить. Его властелин не собирался начинать войну с Англией из-за Катарины Арагонской и ее дочери, так как по горло был занят другими делами.
Однако, чтобы ее подбодрить, он намекнул, что за границей намерены предпринять некоторые действия в ее защиту. Она повеселела. Его посещение ее подбодрило. Король редко разрешал навещать ее.
После ухода Чапуиса произошло еще одно событие, которое несколько утишило ее горе, связанное с невозможностью видеть собственную дочь.
Морозным вечером в дверь дворца кто-то постучал. Прислуга сказала ей, что в дом просится бедная женщина, которая заблудилась и не знает, где ей провести ночь. Она и ее спутник могут замерзнуть до смерти, если их не впустить.
Катарина велела впустить бедных людей в замок и накормить их.
Она дремала, когда дверь в ее спальню открылась и к ней вошла женщина. Катарина удивленно посмотрела на нее, и вдруг из ее глаз начали капать слезы. Она протянула к ней руки, вновь почувствовав себя молодой девушкой, плывущей через Бискайский залив и со страхом думающей о судьбе, которая ждет ее в неизвестной стране, где она должна выйти замуж за юного короля. Она вспомнила, как они приехали в Плимут, как туман, нависший над землей, вдруг развеялся. Вместе с ней в Англию плыли и другие испанские девушки. Среди них была одна, которая все эти тяжкие для Катарины годы была рядом с королевой. Эта девушка вышла замуж за лорда Виллоубайя, и они все время были вместе, пока король не изгнал Катарину и не лишил ее всех друзей. Леди Виллоубай тайно приехала к ней, чтобы быть возле ее ложа в последние дни жизни Катарины.
Это было великолепно, Катарина была почти счастлива.
– Если бы мне удалось взглянуть на мою девочку, – прошептала она.
Приезд подруги подбодрил ее до такой степени, что она могла даже сесть в кровати, хотя была настолько слаба физически, что на выздоровление не было никакой надежды. В первую неделю января состояние ее здоровья сильно ухудшилось. Во второй половине дня шестого января она попросила, чтобы в ее комнате устроили мессу, а потом велела принести бумагу и письменные принадлежности. Она решила написать королю письмо. Она не винила его ни в чем. С присущей ей кротостью она смирилась со своей судьбой. Она только просила короля, чтобы он не забывал об их дочери, Марии, и позаботился о ее слугах.
Генрих ужасно обрадовался, услышав о смерти Катарины. Он слегка испугался, когда вспомнил о ее грустном и бледном лице и ее громком голосе, требующем восстановления справедливости. И он сделал то, что делал всегда, когда его мучила совесть. Он стал уверять себя, что действовал в интересах государства, а не в своих собственных.
– Слава Богу! – воскликнул он. – Теперь война нам больше не угрожает. Я должен позаботиться об улучшении отношений с Францией, ну а союз с императором Карлом мне обеспечен!
Он делал вид, будто бы никогда и не был женат на Катарине, одевался в желтые цвета, в шляпе носил белое перо, полагая, что не должен носить траур по той, которая не была его женой.
– Принесите мне мою дочь, – крикнул он, и кормилицы принесли ему Елизавету. Ей было немногим больше двух лет, но она казалась развитой и умной девочкой, любила находиться на людях и наблюдала за своим большим, сверкающим драгоценными одеяниями отцом с огромным интересом.
Он просил, чтобы ему принесли все музыкальные инструменты, играл сам и заставлял играть музыкантов, а придворные танцевали под музыку. Он подходил к каждому и требовал, чтобы они кланялись принцессе, потому что, говорил он, теперь мы избавились от угрозы войны.
Услышав о смерти королевы, Анна тоже обрадовалась и испытала огромное облегчение. Впервые она могла почувствовать себя настоящей королевой. Теперь за ее спиной не стоит тень другой королевы. Единственная королева!
Она была необычайно весела и, подражая королю, одевалась во все желтое.
Она не знала, что он как-то обсуждал вопрос о разводе с ней со своими ближайшими советниками, не знала, что он воздерживался от развода только потому, что они сказали, что если он разведется с ней, то должен будет вернуться к Катарине.
Теперь, когда Катарина умерла и Анна чувствовала себя в большей безопасности, она решила, что может смягчить свое отношение к принцессе Марии, и отправила к ней одну из своих фрейлин с посланием. Она предлагала Марии вернуться ко двору и установить дружеские отношения.
– Передайте ей, – сказала Анна, – что если она будет хорошей дочерью для своего отца, она может вернуться ко двору и считать меня своим другом. Скажите ей, что она может находиться рядом со мной и что я не заставлю ее носить мой шлейф.
Мария была так расстроена смертью матери, что испытывала полное безразличие к происходящему. Она ответила, что если быть хорошей дочерью означает забыть о всей крови, пролитой мучениками, то она не может принять приглашение Анны.
– Глупая девчонка! – возмутилась Анна. – Что я еще могу для нее сделать?
Анна разозлилась, ибо понимала, что была причиной всех несчастий этой осиротевшей девушки. Она не могла забыть, что Катарина умирала в ужасных условиях, и в теперешнем, новом для нее, полном раскаяния настроении чувствовала угрызения совести и гнев.
Она снова попыталась связаться с Марией, но та была упряма и непреклонна и не желала ничего забывать и прощать. Мария была фанатична, она хотела всего или ничего. Она требовала, чтобы ее мать была признана настоящей королевой, Анна изгнана из двора, а Елизавета объявлена незаконнорожденной. Только на таких условиях Мария согласилась бы вернуться ко двору.
Анна возмущенно пожала плечами, очень разозлившись на девушку за то, что та не дала ей возможность исправить положение. Когда родится мой сын, думала Анна, мое положение будет настолько крепким, что она сделает все, что я захочу. Если я скажу, чтобы она появилась при дворе, она появится при дворе. Но тогда король уже не будет к ней так благосклонен, как был бы сейчас, если бы она появилась при дворе по своей доброй воле.
Начало года знаменовало собой неприятности для Анны. Первой было сообщение прибежавшего к Анне Норфолка. Он сказал, что король упал с лошади и, возможно, погиб. Это расстроило Анну. Не потому, что за время их замужества Генриху удалось заставить ее полюбить его – она чувствовала, что не сможет правильно вести себя в создавшейся ситуации. Она беспокоилась о своей дочери и о ребенке в своем чреве. Она была в замешательстве. К счастью, все не так серьезно. Король отделался лишь легкими ушибами.
Избежав смерти, Генрих был в прекрасном настроении. Он нашел Джейн Сеймур в одной из комнат покоев королевы. Люди старались избегать Джейн, когда ее искал король. Она прикидывалась скромницей, но позволяла себе некоторые вольности. Он был в какой-то степени очарован этим хорошеньким, бледным существом – она отвлекала его от мыслей и беспокойства в связи с ожидаемым рождением сына.
– Подойди ко мне, Джейн, – позвал он ее нежным голосом влюбленного, хриплым от выпитого пива и вина. Она осторожно к нему приблизилась, а он схватил ее за талию и посадил себе на колени.
– Ну и что же ты подумала, Джейн, когда этот глупец Норфолк прибежал сюда и стал всем рассказывать, что я погиб?
Глаза Джейн наполнились слезами.
– Ну, ну, – сказал он. – Не стоит плакать. Вот я, живой. Только немного поранил ногу…
Он часто говорил о своей больной ноге, много думал о ней.
– Все врачи Лондона занимались моей ногой, Джейн! И все безрезультатно. Я испробовал амулеты и другие снадобья. Ничего не помогает.
Джейн застенчиво ему посочувствовала, а он в это время поглаживал ее бедра.
Ему нравилась Джейн. Он мог сидеть с ней спокойно и чувствовать, что и ей приятно с ним находиться. Его не охватывало то страстное желание обладать ею, которое заставляет мучиться мужчину до тех пор, пока оно не удовлетворено. Он просто поглаживал ее, похлопывал – и все.
Дверь открылась. В комнату вошла Анна. Она стояла и смотрела на них. Все ее страхи, которые она так тщательно отгоняла от себя, вдруг снова вернулись. Она знала, что представляет собой Джейн Сеймур. Хитрая, терпеливая, выжидающая подходящего момента. Анна вдруг поняла, почему они выжидают, почему король не действует решительно. Они ждут, родит ли она сына. Если она родит сына, тогда Джейн Сеймур станет его любовницей. Если нет…
Анна больше не могла себя сдерживать. Она вышла из себя, сказала королю все, что думает, чего никогда не делала раньше в период самой большой откровенности. Она попыталась разрушить образ блестящего и приятного человека, который он для себя создал, показать ему, кто он есть на самом деле. Она насмехалась над его совестью, над его детскими попытками доказать, что он прав. Неужели он думает, что она так глупа и ничего не видит! И что все, окружающие его, слепы!
Она была взбешена, полна злобы, обиды и ужаса и не понимала, что говорит.
Генрих подумал, что следует ее успокоить – ведь он должен думать о своем будущем сыне, которого она носит в своем чреве.
– Успокойся, дорогая, – стал он упрашивать Анну. – Я буду вести себя хорошо.
Но Анна не могла успокоиться. Джейн Сеймур убежала и спряталась за занавесками, закрыв лицо руками и бормоча: «Что я наделала!» – но в душе была рада случившемуся.
Лучшего нельзя было придумать. Удар, нанесенный Анне, привел к тому, что у нее начались преждевременные роды и ребенок родился мертвым.
Те, кто сообщил об этом королю, дрожали от страха. Король сжал кулаки. Глазки его совсем скрылись в складках кожи на лице, а вены на висках вздулись. Вне себя от бешенства, он бросился к Анне в комнату. Он стоял рядом с ней, неподвижно лежавшей на постели, бессильной и побежденной, а его маленький жестокий рот изрыгал проклятья. Это она во всем виновата! Она унизила его! Она обманула его, пообещав нарожать ему сыновей! Она ведьма, колдунья…
Ослабленная тяжелыми родами, она все же ответила ему. Во всем виноват он один. Ее преждевременные роды вызваны тем горем, которое он причинил ей своими ухаживаниями за этой хитрой шлюхой Джейн Сеймур!
Генрих с ненавистью заорал:
– У тебя больше не будет от меня сыновей! – А потом, решив умилостивить Господа, добавил: – Я прекрасно понимаю, что Бог не хочет, чтобы у меня были сыновья.
Но на самом деле он так не думал, ибо не считал себя виновным.
– Когда ты поправишься, я поговорю с тобой, – холодно заявил он ей.
И он вышел из комнаты, размышляя о Джейн Сеймур. Вполне возможно, что эта женитьба была ошибкой, думал он. Боже правый, меня завлекли колдовством! Анна была неотразима с этими ее длинными волосами и озорным выражением лица с острыми, как у мышонка, чертами. Мужчина не мог сказать ей нет, это было не в его силах. Это колдовство! Поэтому Бог и не дает сыновей. Может быть, мне стоит подумать о том, чтобы жениться снова?..
Джейн Сеймур сидела в своих покоях во дворце, ожидая короля. Эти великолепные комнаты, увешанные богатыми гобеленами и парчой, совсем еще недавно принадлежали Кромвелю, который освободил их для Джейн, так как они находились рядом с апартаментами короля и Его Величество мог незаметно проникать туда.
Джейн тряслась от страха с того самого момента, когда король обратил на нее внимание. Ее братья, Томас и Эдвард, строили честолюбивые планы, при этом говоря ей, что думают только о ее счастье. Эдвард был умным, гибким и очень честолюбивым политиком. Томас – обстоятельным, красивым и тоже очень честолюбивым молодым человеком. Подумать только, что получила Анна Болейн! Ведь то же самое может случиться и с Джейн! Конечно, Джейн не так привлекательна, как Анна, но мужчины бывают странными. Возможно, короля в Анне привлекали не столько ее ум и красота, сколько нежелание сдаться ему. Джейн некрасива и неумна, но она может сопротивляться королю так же упорно, как Анна. И это может принести свои результаты, потому что скромность Джейн выглядит более натурально, чем скромность Анны в период ухаживаний за ней короля.
Джейн обязана подчиниться требованиям своей семьи. Чапуис и те, кто выступали за империю, тоже были на стороне Джейн. Они с удовольствием поддерживали любого, кто мог ослабить позиции сторонников Мартина Лютера.
Итак, кроткая и нежная Джейн, не лишенная при этом амбиций, полагала, что было бы очень приятно носить на голове корону и нанести жестокий удар этой высокомерной Анне Болейн. Поэтому она была готова занять место своей госпожи, хотя и немного опасалась, потому что знала, эта роль, которая ей навязана, хотя она сама и не против, к тому же очень опасна. Анна теряла свои позиции. А она была умной и красивой и удерживала возле себя короля в течение пяти лет, став его любовницей. И когда Джейн вспоминала все это, она планировала свою жизнь только на месяц или на два вперед. Братья уверяли, что ей только нужно следовать их советам и все. Она восхищалась своими братьями – они были такие умные, а она такая глупая, они мужчины, а она, Джейн, всего лишь слабая женщина. Она боялась короля. Когда он приближался к ней, она чувствовала запах вина, лицо его было покрыто синими прожилками, маленькие глазки были красными от лопнувших сосудиков, и ей не нужно было притворяться, что она хочет убежать от него – ей на самом деле этого хотелось. Джейн не жалела о том, что королева покинет трон, если ее место займет она. Джейн не была жестокой или бессердечной, просто она была лишена воображения. Дети ее не волновали. Они были маленькими и беспомощными, как и она сама. Она разделяла их сомнения, их страх перед взрослыми, их стремление познать жизнь. Она жалела и даже немного поплакала, вспомнив о принцессе Марии. У нее была трудная судьба, она много пережила. Если бы Джейн стала королевой, она постаралась бы сделать так, чтобы даже маленькая Елизавета чувствовала себя хорошо, несмотря на то, что она незаконнорожденная. Она ведь ребенок, к тому же маленький.
Джейн вспомнила о том важном дне, когда к ней прибыли посыльные короля и принесли письмо и кошелек с золотом от Генриха. Ее братья ожидали этих даров и научили ее, как себя вести. Джейн всегда была послушной по своей природе. Она подчинялась братьям. Она поцеловала письмо, чтобы показать, с каким уважением относится к королю и что с удовольствием приняла бы его ухаживания, если бы он был свободен. От кошелька же она отказалась.
– Поблагодарите его милость короля, – сказала Джейн, – но скажите ему, что я дворянка, из хорошей и достойной семьи.
У меня нет таких богатств, как у его милости, но у меня есть честь. Это мое самое большое богатство. И я скорее умру, чем замараю ее. Если король хочет одарить меня деньгами, я приму их только тогда, когда выйду за него замуж.
Король был явно доволен таким ответом. Джейн же дрожала от страха, спрашивая себя, не слишком ли далеко зашли ее братья, не рассердят ли они этим короля. Но нет! Братья оказались правы. Король был очарован ее скромностью и добродетельностью. Он всегда во всеуслышание заявлял, что добродетель фрейлин его двора – их самое восхитительное качество в его глазах. Сеймуры были удостоены большой чести. Им предоставили во дворце покои рядом с королевскими, потому что с семьей и друзьями Джейн он чувствовал себя свободнее, чем с Анной и ее друзьями. Он никогда не был полностью уверен в друзьях Анны – они были слишком умны, образованны. Ему же теперь нравились простые шутки, юмор, понятный всем и каждому. Ему надоели насмешки и хитроумные высказывания, люди, которые пишут и говорят таким образом, что подчас кажется, будто они над ним смеются. Нет, ему нравилось общество Сеймуров – они его успокаивали. И потом было очень приятно наблюдать за хорошей и скромной женщиной, очень добродетельной, которая нравилась ему, не возбуждая в нем жгучей и болезненной страсти.
Он знал, чего хотят Сеймуры. Ну и что из этого? Анна не смогла родить ему сына. Дочь от Катарины, дочь от Анны! А кого родит ему Джейн? В первые дни и месяцы связи с Анной он не думал о детях – он так сильно желал ее, что больше ни о чем не думал. К Джейн он относился иначе. Он не женится на Джейн до того, как у нее родится ребенок. Он должен быть уверен, что она способна родить ему сына.
И Сеймуры оказались в сложном положении. Открывшиеся перед ними поразительные возможности были сопряжены с серьезной опасностью. Сила Джейн была в ее равнодушии, отчужденности. Но как она могла оставаться равнодушной и в то же время доказать королю, что способна родить ему ребенка? Сеймуры должны были действовать очень тактично и в то же время пойти на риск. И они на него пошли. Отсюда и покои рядом с королевскими, тайные посещения короля в отсутствие Эдварда Сеймура и его жены, и не такое уж и скромное поведение Джейн, ожидавшей этой встречи с королем.
Его ухаживания за Джейн носили очень трезвый характер по сравнению с ухаживаниями за Анной Болейн. С Джейн он отдыхал. Находясь с ней вдвоем, он никогда не забывал о том, что он король, всегда помнил, для чего занимается с ней любовью. И если Джейн не была похожа на Анну, то она также не была похожа и на короля. Он смотрел на их отражение в зеркале. Он крупный и рыжий, она маленькая и беленькая. Он полностью владеет положением, она смущается, немного боится. Ее не пугает его грубость, а вот Анну пугала. Она притворяется, что настолько невинна, что ничего не понимает. И если она делает что-то не так, как ему хочется, говорит не то, что ему нравится, она тут же просит извинения. Находясь рядом с Джейн, он вновь приобрел спокойствие, которого лишился после того, как отказался от Катарины и стал жить с Анной. В эти беспокойные годы он все время мечтал о тишине и мире, которые должны были, как он считал, воцариться благодаря присущему Анне благоразумию. Это была цель, к которой он стремился и которой никогда не мог достичь. А теперь появилась Джейн, предлагавшая ему покой. Он мог лежать, закрыв глаза, и наслаждаться им, говорить все, что ему нравится, и быть уверенным, что его одобряют.
Девушка была довольно пресной – он понял это после нескольких ночей, проведенных с ней. Она оказалась слишком пассивной, уступчивой и во всем ему подчинялась. Так должна была держать себя королева по отношению к королю, но…
«Я все время вспоминаю об Анне, – думал он. – Я слишком много отдал этой ведьме. Да, она ведьма, обладающая надо мной дьявольской властью. Я лежу с другой женщиной, а думаю о ней, не могу ее забыть. Пока она жива, мне не будет покоя. Ведьмы обладают большой властью. Они могут околдовать мужчину, даже если он живет с хорошей, порядочной женщиной».
Джейн очень беспокоилась из-за своей тайной любовной связи с королем, очень боялась королевы, гнев которой мог быть ужасен. Она долгое время прислуживала королеве и часто присутствовала при ссорах между королем и королевой, в которых королева всегда одерживала верх. Королева была самой красивой женщиной при дворе. Бросалось в глаза, какое впечатление она производила на окружающих. Она видела мужчин, влюбленных в фрейлин королевы, которые посещали их в покоях. При появлении королевы эти мужчины не могли оторвать от нее глаз. Она что-то говорила им или улыбалась, и они были готовы пойти для нее на все. Такой она обладала властью. Некоторые говорили, что король устал от нее. И это действительно иногда чувствовалось. Другие говорили, что ее единственная надежда – родить ему сына. В какой-то степени это было верно, но не совсем. Джейн видела короля в разном настроении, она видела, какие чувства его охватывают, когда он смотрит на королеву. Злость и ненависть иногда доходили до предела. Казалось, он мог убить ее. Но была и пожирающая его страсть, чего Джейн не понимала, но инстинктивно боялась.
– А что если после ваших визитов, Ваше Величество, я забеременею? – спросила однажды Джейн у короля.
Он великодушно похлопал ее по заду.
– Я буду счастлив, Джейн. Ты докажешь мне, что можешь стать моей королевой.
– Но как я могу стать королевой, если у вас уже есть королева?
Глаза его заблестели, как маленькие бриллиантики.
– Не забивай свою головку слишком сложными для нее мыслями, Джейн!
Это было предупреждение: не вмешивайся в государственные дела, девочка. Это очень опасно для женщины.
Но Джейн тем не менее не чувствовала себя спокойно. Она говорила себе, что король околдован, что королева колдунья, это видно по ее глазам. Не нужно быть слишком умной, чтобы видеть это. Огромные черные блестящие глаза были глазами ведьмы, а не обыкновенной женщины. И королева не задумывалась о том, что она говорит. Она привлекала к себе мужчин так быстро и так легко, будто обладала способностью их околдовывать. Она опутала короля паутиной своего колдовства, но он, поняв дьявольское происхождение ее чар и то, как глупо он поступил, поддавшись им, теперь освободился от них. Появившись при дворе, она принесла с собой несчастье. Она ввергла в нищету и навлекла презрение на настоящую королеву и ее дочь Марию. Джейн чуть не плакала, вспоминая об этой девочке. А сейчас ее колдовство стало утрачивать свою силу. Она все еще может околдовывать мужчин, но не смогла родить королю сына, потому что дети – это плод небес, а власть Анны исходит из ада. Вот таким образом думала Джейн обо всем происходившем. Когда король ласкал ее, она плотно закрывала глаза и говорила себе: «Ты должна все это вытерпеть, потому что таким образом ты можешь спасти нашего властелина-короля от этой ведьмы». Она молилась о том, чтобы забеременеть, потому что жаждала выполнить возложенную на нее миссию.
И она постоянно думала о принцессе Марии. Она знала ее, когда служила Катарине еще до появления Анны Болейн. Она всегда выражала сожаление по поводу сумасшедшей влюбленности короля в Анну. Все эти опасные годы она тайно была на стороне Катарины. Таким образом она получила одобрение со стороны Чапуиса и других видных деятелей, которые осуждали разрыв с Римом. Все эти люди обрадовались, когда узнали, что король ею заинтересовался, и старались помочь ей, давали советы, как действовать.
Когда король пришел к ней, она сказала:
– Я все время думаю о принцессе Марии.
– Что ты о ней думаешь? – спросил Генрих безразличным тоном.
– Я думаю, как тяжело ей живется и как жаль, что она не появляется при дворе. Я подумала, что Ваше Величество могли бы вернуть ее ко двору. Думаю, она очень страдает от унижений, которые на нее свалились.
Король, сощурившись, посмотрел на Джейн.
– Ты просто дура, – возмущенно сказал он. – Ты должна заботиться о наших с тобой детях!
Когда он ушел, Джейн уверила себя, что ее долг состоит в том, чтобы спасти главу английской церкви от распутной ведьмы, которая не оставит короля в покое, пока жива. И так как Джейн не знала другого пути для этого, как родить сына, она встала у кровати на колени и стала молить Бога, чтобы он дал им с королем наследника.
А королева была очень весела и вела себя безрассудно. На бледном лице ярко блестели ее огромные глаза. Она была кокетлива, всем улыбалась. Король все больше и больше времени проводил с Сеймурами. Анна не сомневалась, что Джейн его любовница. Более того, она понимала, что это не мимолетная связь. Это казалось очень серьезным. Оба брата Джейн действовали активно, но с опаской. Они следили за развитием событий и выжидали. Впрочем, весь двор наблюдал и выжидал, полагая, что что-то должно произойти. Рождение мертвого ребенка – это конец для Анны. Циничные придворные перешептывались: «Теперь король пытается попробовать, что у него получится с Джейн. Если он, прежде чем развестись с Анной, будет ждать, пока она родит ему ребенка, может пройти очень много времени!»
Другие чувствовали бы себя на месте Анны униженными, Анна же просто была в агонии. Она думала, что то же самое происходило с Катариной, пока они ждали развода; так же чувствовал себя и Уолси, когда его власть подходила к концу; подобное испытывали Мор и Фишер, сидя дома в ожидании приговора, который был им уготован. Она не хотела показывать своих чувств, своего страха. И если длинными ночами она лежала без сна, размышляя о судьбе, которая ждет ее, если она смотрела в темноту и думала о короле и Джейн, которые были в это время вместе, она никогда и никому этого не показывала, ни с кем этим не делилась. Анна все так же прекрасно одевалась, постоянно шила себе новые наряды. Она больше не сидела и не шила рубахи для бедных, хотя и не забывала о них. Она собирала вокруг себя самых блестящих молодых мужчин и женщин. Как в старые времена, когда друзья Катарины находились в стороне от того круга, в котором царила она с королем, так же собирались вместе сторонники Сеймуров, но на этот раз король был с ними. Вокруг Анны же собирались поэты и вообще умные и остроумные люди, которые не боялись короля. Ее праздники все еще оставались очень интересными. По сравнению с ней и ее окружением Сеймуры выглядели тупыми и невежественными, но ей не удавалось отвлечь от них внимание короля. Красавец Генри Норрис, который, как считалось, был влюблен в Мэдж Шелтон, не сводил с королевы глаз. Люди улыбались, глядя на этого человека, который был обручен с Мэдж, но постоянно откладывал свою женитьбу.
– Бедный Норрис! Что хорошего ему это дает? – гадали люди. – Ведь он не может надеяться на то, что женится на королеве!
Фрэнсис Вестон и Уильям Бриртон, которые были моложе и придерживались значительно более современных взглядов, тоже влюбились в королеву. Уайатт все еще был верен ей. Анна потакала их влюбленности, получая от нее большое удовольствие. Влюбленность была как бальзам для ее гордости, которой нанесли жестокую рану, когда выяснилось, что король влюблен в Джейн Сеймур, скучную и глупенькую девицу. Анна вела себя безрассудно, принимая ухаживания влюбленных в нее мужчин, много танцевала и смеялась. Она стала еще более остроумной и была настолько взбалмошной, что это казалось кое-кому довольно странным, хоть и окрашивало ее красоту в необычные тона. Казалось, главное для нее – привлечь на свою сторону всех, кого возможно. Она чувствовала себя в безопасности только тогда, когда была окружена большим количеством людей. Кроме Мэдж Шелтон, с ней рядом всегда находились две другие ее подруги, Маргарита Ли и ее сестра Мария Уайатт, которым очень доверяла. Ее родная сестра Мария часто приходила к ней, и Анне было приятно видеть ее беззаботность и довольство. Мария любила Стэффорда, за которого вышла замуж, и Анна восхищалась этой любовью. Она чувствовала себя в безопасности с этими людьми. Даже Марк Смитон, которого она сделала своим главным музыкантом, мог свободно выражать свое восхищение ею. Более того, Анна поощряла это.
Были люди, которые наблюдали за ней с осуждением. Испанский посол, встречаясь глазами с главным викарием короля, понимал, о чем думает Кромвель, какие мысли наполняют его некрасивую, даже безобразную, бритую голову. Джейн Рочфорд теперь открыто выражала свое недовольство Анной, не боясь вызвать гнев своего мужа.
Что же касается Джорджа, он как бы заразился безрассудством Анны. Он перестал предупреждать сестру и вел себя как человек, который понял, что от беды не убежишь, а потому лучше повернуться к ней лицом.
Было очень приятно сидеть с Джорджем и Марией, с Маргаритой Ли и Марией и Томасом Уайаттами и вспоминать о днях детства, когда они были вместе, когда жизнь еще не разбросала их в разные стороны.
– Помните, – говорила Анна, – как мы играли все вместе в Норфолке и в Кенте, как думали о будущем, о том, что станет с нами, когда мы вырастем.
– Честолюбие, – сказал Джордж, – как луна. Кажется, цель так близка, что вот-вот ее схватишь. Но чем ближе ты к ней подходишь благодаря знаниям, которые приобретаешь, тем лучше понимаешь, что честолюбивые мечты практически неосуществимы. Честолюбие – это очень плохая черта характера.
– Ты говорил, что станешь великим поэтом, – вспомнила Анна. – Уайатт тоже мечтал об этом.
– Он, по крайней мере, достиг того, чего хотел, – сказал Джордж.
– И что это мне дало? – заметил Уайатт, глядя на Анну.
– Мы слишком многого хотели, – стала объяснять Анна, – мы все, кроме Маргариты, моей сестры Марии и твоей. Они самые счастливые из нас.
И они посмотрели на этих трех женщин. Маргарита была счастлива в браке с сэром Генри Ли; Мария Уайатт замуж не вышла, но была довольна жизнью; у Марии Болейн когда-то было много любовников, с которыми она встречалась не из-за выгоды, а ради удовольствия. Все эти три женщины искали счастья и нашли его. Трое же других, присутствовавших при разговоре, стремились к власти. В какой-то степени они ее добились. Уайатт, мечтавший стать хорошим поэтом, получал удовольствие от того, что писал стихи, но никогда не был ими доволен, а потому не испытывал полноценного счастья. Анна хотела стать королевой и добилась своего. Но власть ее становилась все слабее и слабее, она чувствовала, что стоит на пороге катастрофы. Она теперь заглядывала людям в глаза, стараясь прочесть их мысли. Джордж достиг известности благодаря своей сестре. Все эти люди, которые в детстве играли вместе, обычные и очень способные дети, добились успеха. Но те, кому предрекали прекрасное будущее, хотели слишком многого. И хотя они кое-чего и добились, теперь их ждало падение.
