Текст книги "Королева в ожидании"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Она очень радовалась исполнению своей мечты, но не больше, чем Георг Август. Принц пришел к ней красный от избытка чувств, упал на колени и принялся целовать руки.
– Моя торогая, моя торогая, это самый счастливый день… Теперь ты не так будешь скучать по Фрицхену, да?
– Прекрасно… Прекрасно!.. – шептала по-немецки Каролина.
– И где малыш?
283Принесли новорожденного, и принц взял его на руки. Каролина смотрела на мужа, неловко нянчившего сына.
– Хороший… По-моему, он хороший. Где девочки? Пошлите за ними. Они должны видеть своего брата, – мешая английские и немецкие слова бормотал принц.
Каролина лежала на подушках и наблюдала за своей семьей: тремя дочерьми и мужем с новорожденным младенцем на руках.
– Вот! Разве он не прекрасный маленький человечек? – принц возбужденно носился по спальне. – Посмотрите на моего сына, как он доволен на руках у отца.
Анна с легким презрением смотрела на него.
– Разве малыш не мамин тоже? – спросила Амелия.
– Ха! Ха! Ха! – расхохотался отец. – И мамин тоже.
– Может быть, теперь мама хочет его подержать? – холодно заметила Анна.
– Ха! Ха! Ха! – засмеялся Георг Август. Каролина затаила дыхание. Он не почувствовал подвоха в вопросе девочки, потому что и мысли не допускал, что дочери могут быть настроены по отношению к нему критически.
«Критика не должна разрастаться», – подумала Каролина.
– Отец сейчас очень счастлив. Он тревожился за меня, но все кончилось благополучно. И теперь все хорошо.
Маленькая Каролина стояла возле постели, вцепившись в руку матери. Она боялась, что с появлением нового малыша к ней ослабнет внимание. Как все будет теперь, ведь она уже не самая младшая?..
Принц отдал младенца жене, и малышка подошла, чтобы поближе разглядеть братика.
– Правда, он похож на папу? – спросил принц.
– Нет, – сказала Анна. – По-моему, он похож на маму. Мне он нравится.
Принц покачался на пятках, страшно довольный своей счастливой семьей.
– Клянусь, отец завидует нам! – воскликнул он, когда девочки ушли.
– В ссоре мало хорошего, – вздохнула Каролина. – Нам надо попытаться исправить положение… хотя бы внешне.
– Ох, отец – старый негодяй!
– Знаю, но он король. И может доставить тебе много неприятностей.
– Пусть попробует. Каролина вздохнула.
– Я хотела бы назвать сына Людвигом.
– Людвигом, – повторил принц. – Но это же его имя.
– Наверно, ты согласишься, что ему будет приятно, если ребенка назовут в его честь.
– А нам надо, чтобы ему было приятно?
– Он король. За эту ссору расплачиваемся мы. Принц задумался.
– Ты хочешь, любовь моя, чтобы мы назвали мальчика и его честь?
– Да.
– Тогда назовем его Людвигом.
– И мне хотелось бы, чтобы крестной матерью была твоя сестра.
– Моя сестра! Думаешь, она приедет из Пруссии? Каролина часто вспоминала Софию Доротею, о которой
время от времени доходили новости. Она вела бурную жизнь с Фридрихом Вильгельмом, ставшим королем Пруссии. Они ссорились яростно и непрерывно, но несмотря на это были крепко привязаны друг к другу и не расставались. Как было бы приятно снова увидеть золовку и вспомнить те дни в Ганновере!
– Вероятно, она пришлет своего представителя. Принц кивнул. Прекрасная мысль: пусть его сестра действительно станет крестной матерью ребенка. Он всегда любил се, а особенно сблизился с Софией Доротеей после того, как они потеряли мать и постоянно вспоминали о трагических обстоятельствах ее исчезновения.
– Мы попросим ее.
– А крестным отцом, наверно, мог бы быть твой дядя, герцог Оснабрюкский и Йоркский.
– Что? Тот, кого отец грозился сделать регентом на время своего отсутствия!
– Это понравится твоему отцу.
– Не хочу, чтобы этому старому негодяю что-то нравилось.
– Внешне… – улыбнулась Каролина.
Принц тоже начал улыбаться, и глаза у него загорелись злорадством.
– Да, неплохая идея. Мы доставим ему удовольствие…
– Покажем людям, что мы изо всех сил стараемся покончить с семейной ссорой.
– Прекрасная идея, – повторил принц, с каждой минутой все больше веря, что это он ее предложил.
* * *
Король пришел в апартаменты снохи, чтобы увидеть внука. Каролина приняла его, лежа в постели, и он был любезен с ней.
«Прекрасная женщина!» – подумал он, глядя на нее, опиравшуюся на подушки. На плечи свободно падали локоны ее простой прически. Правда, она слишком умна для женщины. Берншторф быстро догадался, и Ботмер, и Робетон тоже. Пусть они не спускают с нее глаз.
– Как хорошо со стороны Вашего Величества, что вы пришли, – мягко проговорила она. Но он не верил ее мягкости. Она была направляющей рукой в конфликте против него. Георг Август – дурак, который позволяет жене водить себя на помочах. И вдвойне дурак, потому что не сознает этого.
– Я приехал посмотреть на внука, – буркнул король с типичной для него бестактностью.
В спальню вошел принц. Каролина с тяжелым чувством наблюдала, как отец и сын смотрят друг на друга. Принц поклонился, король кивнул и быстро повернулся к кровати.
– Его Величество желает видеть мальчика, – сказала Каролина и сделала знак фрейлине принести ребенка.
Вошла няня и встала возле Георга, держа ребенка на руках. Король посмотрел на крохотное личико и хмыкнул.
– Принц и я решили назвать его Людвигом, – продолжала Каролина, ожидая увидеть на угрюмом старом лице что-то похожее на удовольствие.
Но – ничего подобного! Она увидела только грозно сжатые губы.
Решив, что король сжал губы, не желая показать, как он польщен, Каролина поспешно добавила:
– А в качестве крестных отца и матери мы выбрали королеву Пруссии и герцога Оснабрюкского и Йоркского.
Король с минуту помолчал, потом буркнул:
– Я назову его Георг Вильгельм и дам вам знать, кто будет его крестными.
После этих слов он быстро кивнул Каролине и, не взглянув на сына, покинул апартаменты принцессы.
* * *
Принц пришел в ярость. В присутствии своих придворных, няни и нескольких фрейлин он сорвал парик и пинал его, бегая перед кроватью.
– Старый негодяй! Чей это сын? Мой или его? Клянусь, и назову его Людвигом! А крестными будут те, кого я…
Каролина кивком приказала Генриетте Говард поднять пари к и подать его принцу.
Генриетта повиновалась. Принц, не сказав «спасибо», схватил парик и нахлобучил на голову. Побагровевшее от злости лицо казалось почти клоунским под косо сидевшим париком. Каролина заметила, что Молли Липл и Софи Хоув с огромным трудом пытаются подавить смех.
– Вы можете оставить нас, – сказала Каролина всем присутствовавшим.
И когда они остались одни, она взялась за труднейшую задачу убедить принца подчиниться желанию отца, ибо король в состоянии заставить их покориться. Им придется быть терпеливыми, помня, что не всегда будет так.
Во время крестин Каролина лежала в постели. Она сердилась, ее мучили дурные предчувствия. Король проявил свою враждебность, не только заставив их дать имя сыну по его выбору, но и назначив крестным отцом герцога Ньюкастлского. Хотя Георг, как, впрочем, и весь двор, знал, что герцог – заклятый враг принца и принцессы Уэльских.
Каролина замирала от ужаса, представив, что Георг Август не сможет сдержать гнев. Если он на публике оскорбит короля, последствия могут быть катастрофическими. Она не рискнула предупредить его, опасаясь заронить в него эту идею, а его хваленое бесстрашие вполне могло толкнуть его на безрассудный поступок.
Когда Ньюкастл пришел в апартаменты, Каролина увидела, что принц повернулся к нему спиной. Ньюкастл был исключительно безобразным человеком, и по его поведению она догадалась, что он знает: принцу ненавистно его присутствие, и радуется, дразня его.
Крестной матерью король назначил герцогиню Сентолбанскую. Каролина не испытывала к ней никаких чувств, но ей не нравилось, что не она выбирала герцогиню. И потом, Каролина полагала, что у принца правящей династии должны быть крестные королевского рода.
Какое она испытает облегчение, когда церемония крестин закончится! Надо попытаться забыть мрачные предчувствия и убедить принца сделать то же самое. По крайней мере, до тех пор, пока что-то действительно серьезное не будет угрожать их репутации в глазах народа. Ведь это, в конечном счете, самое важное. Тогда люди возмутятся отношением к принцу и принцессе, а это совсем неплохо.
Церемония быстро закончилась, и король немедленно ушел. В момент его ухода принц взглянул на Ньюкастла, на непривлекательном лице которого мелькнула насмешливая улыбка. Принц моментально побагровел, вены на его висках вздулись. Сжав кулаки, он кинулся к Ньюкастлу, в ярости крича по-английски:
– Негодяй! Я выведу вас в чистое поле.
Как всегда в минуты гнева его английский стал совершенно непонятным. Принц хотел сказать, что выведет герцога на чистую воду, то есть раскроет заговор, в котором участвует Ньюкастл. А герцог подумал, что принц собирается драться с ним на дуэли.
Он поклонился и поспешно ушел.
Ньюкастл немедленно отправился к своим друзьям, Сандерленду и Стенхопу, которые внимательно выслушали принесенную новость.
Сандерленд пообещал посоветоваться с министром короля Берншторфом, который лучше других знает, как отреагирует Георг на столь явную непочтительность со стороны принца.
И вчетвером они решили этот вопрос.
Дуэли не будет. Принцу не разрешат драться.
Втайне все, кроме Ньюкастла, услышав, что именно сказал принц, разумеется, поняли, что во всем виноват его несовершенный английский, из-за чего и произошло недоразумение. Но министры считали выгодным для себя раздувать враждебность между королем и принцем. Поэтому эта троица решила не исправлять ошибку принца и сохранить первоначальную конструкцию фразы.
Принц был дураком, но имел умную жену. Поэтому он был опасен. Он враг. И если можно еще сильнее настроить короля против сына, зачем же упускать такой шанс?
– Принц явно опасен министрам короля, – заявил Берншторф. – Я доложу о случившемся Его Величеству.
В апартаменты принца пришли герцоги Кентский, Роксбургский и Кингстонский.
– Что вам нужно? – спросил принц.
– Мы пришли по распоряжению Его Величества.
– Так, и в чем же дело?
– Мы должны задать Вашему Высочеству вопрос в связи с вызовом, который вы сделали герцогу Ньюкастлскому.
– Вызов? Какой еще вызов?
– Вы вызвали герцога на дуэль.
– Вы сошли с ума.
– Герцог Ньюкастлский пожаловался, что Ваше Высочество вызвали его на дуэль. Он не может принять ваш вызов. Именем короля…
– Именем короля убирайтесь вон отсюда.
– Мы пришли задать вопрос Вашему Высочеству по приказу короля.
– Я не буду отвечать на вопросы короля, этого старого негодяя. И на ваши тоже. Я не вызывал на дуэль Ньюкастла, он лжец. Убирайтесь, пока я вас не вышвырнул вон.
Герцоги поспешно ушли и тотчас же направились к королю. Георг внимательно их выслушал и отдал приказ посадить принца под арест.
При дворе и во всех лондонских домах обсуждали арест принца.
Вместе с принцессой его заперли в апартаментах, и им запрещалось покидать их. Даже слугам и придворным, которые не находились там во время ареста, не разрешалось входить к принцу или принцессе.
В кофейных высказывались взволнованные предположения о дальнейшем развитии событий. Симпатии были на стороне принца, который, став блюстителем королевства, пока-мал, насколько веселее и ярче была бы жизнь, если бы он сделался королем. Принцесса тоже пользовалась популярностью. Так что люди приняли их сторону.
Король, угрюмый старик с уродливыми любовницами, редко улыбался, не шевельнул и пальцем, чтобы завоевать популярность, и предпочитал Ганновер Англии. Так пусть он возвращается в Ганновер и наслаждается сосисками и кислой капустой. Свою жену он посадил в тюрьму и держит ее там уже больше двадцати лет. Это не король, а злое старое чудовище. Теперь же он задумал посадить в тюрьму еще и сына! Нет, народ такого не допустит.
Люди хотят видеть, как их принц и принцесса разъезжают по улицам и гуляют в парках.
Ссора в королевской семье вызывала интерес до поры довремени. А сейчас народ не позволит держать взаперти своих принца и принцессу.
Кроме того, бедная женщина только что родила мальчика. Какой это, должно быть, для нее удар, а ведь она еще не оправилась после трудных родов!
Народ принял сторону принца и принцессы.
* * *
Потрясенная случившимся Каролина пыталась придумать, как им лучше всего поступить.
Она понимала, что против них настроен мстительный человек. Каролина так долго прожила в Лейн-Шлоссе, хранившем память о печальной судьбе Софии Доротеи, матери принца, что легко могла себе представить, что случится с теми, кто обидит Георга Людвига.
С какой стати он будет более терпим к сыну, чем к жене?
Им нельзя быть гордыми; это глупо. Надо действовать, причем быстро.
Каролина попыталась поделиться своими опасениями с Георгом Августом. Когда прошли первые приступы ярости, он уже был способен выслушать жену.
Он тоже не забывал судьбу матери.
Вдвоем они сочинили письмо королю, и принц переписал его.
«Если вопреки своей воле я имел несчастье обидеть Ваше Величество, то умоляю о прощении и прошу не сомневаться в уважении, которое я питаю к Вашему Величеству. Я не в обиде на герцога Ньюкастлского…»
Каролина медленно перечитала письмо.
– Я должен послать это старому негодяю? – чуть не плача, спросил принц.
– Боюсь, что да, – вздохнула она. – У него огромная власть. Мы не должны забывать о судьбе твоей матери.
* * *
Они унизились, и королю это доставило удовольствие. Но это вовсе не значило, что теперь он собирался сделать для них что-то хорошее. Георг презирал и ненавидел сына. Он никогда не забывал того дня, когда мальчишка оторвался от компании охотников и попытался спасти мать. Глупая затея, с самого начала обреченная на провал. Но у парня хватило безрассудства совершить этот поступок. И он вызвал восхищение и одобрение у очень многих. Кроме того, его порыв словно подчеркнул мстительную жестокость отца. Но самое главное – положил начало вражде между ними.
Мальчик встал на сторону матери, а это означало, что он был против отца.
Георг Людвиг никогда не забывал и не прощал оскорбления или вреда, нанесенного ему. Томившаяся до сих пор в заключении София Доротея была тому лучшим подтверждением.
Он хотел забыть эту женщину и ее сына, который, к несчастью, был и его сыном. Но Георг Август мешал это забыть. К примеру, временами он даже походил на нее. И Георг Людвиг знал, что сын часто думает о матери. Сын не простил отцу тот, что тот сделал с матерью. Ну что ж, тем лучше. Пусть теперь он узнает, что такое иметь отца своим врагом.
Георг читал письмо сына и презрительно смеялся. Он знал, кто стоит за строчками, написанными Георгом Августом. Это она, женщина-дьявол. У Георга Августа никогда бы не хватило ума попытаться смягчить гнев отца.
– Прекрасно, мадам, но вы потерпели поражение, – вслух сказал король, поднес письмо к пламени свечи и сжег его.
Стенхоп и несколько других министров попросили аудиенцию, чтобы обсудить это несчастное происшествие. Он принял их, как обычно, угрюмо.
– Ваше Величество, мы не можем бесконечно держать принца под арестом, – начал Стенхоп. – Это нарушение «Хабеас Корпус», закона о неприкосновенности личности. Если мы и дальше будем держать принца взаперти, оппозиция поднимет страшный скандал. Это может привести к большим неприятностям.
– Если бы я был в Ганновере, я бы знал, что делать, – проворчал король. – Здесь, в Англии… Здесь совсем другие законы. Вы должны объяснить мне. Но есть одно, чего я не хочу, и уверен, нет закона, который мог бы помешать мне. Я не хочу жить под одной крышей с принцем.
– Ваше Величество правы, – ответил Стенхоп, – нет закона, запрещающего принцу иметь отдельный дом и хозяйство.
– Тогда я выгоню его и принцессу из Сент-Джеймсского дворца.
– Кабинет вряд ли одобрит решение Вашего Величества.
– Тогда заставьте их одобрить… быстро. Я не потерплю принца здесь.
– Сейчас же, не откладывая, я соберу кабинет министров, – сказал Стенхоп.
* * *
Каролина встала с постели, хотя чувствовала себя еще слабой. Ссора с королем не способствовала ее выздоровлению, и она очень тревожилась о последствиях. Принц выглядел совсем подавленным. Дни заключения в собственных апартаментах значительно отрезвили его. Он оценил власть короля и с тревогой ждал, какой следующий шаг предпримет мстительный старик. Каролина беспокоилась о дочерях, помещенных в другой части дворца, и гадала, какие истории они услышат о разладе между родителями и дедом. Она спросила, нельзя ли прислать к ней дочерей. Если принц и она под арестом, то пусть хотя бы вся семья будет вместе. Но ей ответили, что по приказу короля девочкам не разрешается посещать родителей.
Услышав эту печальную новость, Каролина еще больше встревожилась.
«Он способен на любую жестокость», – думала она. И снова она вспомнила о его жене, которую он разлучил с двумя маленькими детьми.
– Что дальше? – со страхом спрашивала она себя. Каролина чувствовала себя слабой, ее лихорадило. И это
было дополнительным огорчением, потому что она понимала, как нужна ей в столь острый момент ее мудрость.
Им принесли приговор – документ, подготовленный Георгом. Они вольны ехать, куда хотят, король изгоняет принца и принцессу из Сент-Джеймсского дворца.
Георг Август прочел ей полученную бумагу вслух.
– Изгоняет! – повторил он. – Прекрасно! Мы избавимся от него и его ничтожного двора. У нас будет собственный двор. Отличный, лучший в мире двор. Не похожий на этот. О да, старый мошенник, совсем не похожий!
– И это все? – спросила Каролина.
– Нет, там еще что-то есть.
Она вскочила с кровати и взяла у него распоряжение короля. У Каролины потемнело в глазах, когда она дочитала документ.
«Мне доставляет удовольствие, что мой внук и внучки остаются в Сент-Джеймсском дворце. Принцессе разрешается видеть их, когда она захочет, и детям разрешается от время до времени посещать принцессу и моего сына».
Каролина бросила приказ короля на стол и посмотрела на принца.
– Видишь, что он делает?
– Он выпроваживает нас из дворца, – принц прищелкнул пальцами. – Ну и пусть! У нас будет прекрасный большой двор… лучше, чем у него. К нам придут все его враги. Он круглый дурак.
– Он не отдает нам детей, он будет держать их здесь.
– Он говорит, что мы можем видеть их… иногда.
– Иногда! Моих собственных детей! Их заберут у нас. И малыша… Он еще такой маленький. Ему нужна мать.
– Ты огорчена, моя торогая. Этот старый негодяй… злой старый дьявол… Но мы переживем его.
– Мои дети, – причитала Каролина. – Мой маленький мальчик! Ты не понимаешь. Он придумал для нас наказание! Он хочет отнять у нас детей!
Но принц был не способен разделить ее горе. Он уже думал о будущем. Он создаст свой двор, и двор принца будет соперничать с двором короля. Королевский двор останется таким же, как прежде, но люди пожалеют, что у них нет принца и примут его сторону. Старый дьявол, оказывается, не такой уж и умный.
Но Каролина была безутешна. Георг нанес ей самый жестокий удар. Наверно, он знал, что для нее страшнее всего, потому и придумал такое наказание. Он разлучал ее с детьми.
Но времени для печали не было. Предполагалось, что они уедут тотчас же по получении приказа короля.
– Куда? – недоуменно спросила Каролина.
Никто не знал. Все знали только одно: принц и принцесса должны без промедления покинуть Сент-Джеймсский дворец. Король не желал, чтобы они провели хотя бы еще ночь под одной с ним крышей.
Каролина вызвала Генриетту.
– Скажите фрейлинам, чтобы были готовы. Мы сейчас же уезжаем.
– Куда, Ваше Высочество?
– Этого я не могу сказать. Я знаю только, что мы покидаем Сент-Джеймсский дворец.
– А дети? – спросила Генриетта.
– Они остаются, – горько вздохнула Каролина. – По приказу короля.
– Но…
– Больше я ничего не могу вам сказать, – прервала ее Каролина. – Мы немедленно уезжаем.
Мэри Белленден попросила разрешения передать записку принцу или принцессе. Записку вручили Каролине, оказалось, ей писал граф Грэнтем. Он услышал о происшедшем и желал предоставить в их распоряжение свой дом на улице Олбермарл.
– Так, – спокойно произнесла Каролина, – значит, нам есть, куда ехать.
В этот момент прибыл гонец и привез принцессе записку от короля.
Каролина жадно схватила листок, надеясь, что он сжалился над ней и изменил свое решение насчет детей.
Король писал, что, насколько он понимает, она еще не оправилась после родов и в настоящее время не готова к переезду. Поэтому он может дать ей разрешение остаться в Сент-Джеймсском дворце и видеться с детьми, если она не будет делать попыток поддерживать связь с мужем, который должен немедленно покинуть дворец. Если она не выполнит этого условия, то будет изгнана вместе с мужем, а дети останутся в Сент-Джеймсском дворце.
Каролина еще раз перечитала записку. Он предлагал ей выбрать или детей, или мужа.
Никогда в жизни ей не приходилось принимать такого трудного решения.
– Что еще? – спросил принц, подходя к ней. Она показала ему записку короля, и принц побагровел от ярости.
– Он хочет разлучить нас… Он хочет отнять у мужа жену!
– У нас есть дети.
– Ты будешь их видеть, – воскликнул он. – Ведь он не говорит, что ты не будешь их видеть. Он же говорит «от время до времени». Но это не продлится долго. Мы что-нибудь придумаем, моя драгоценнейшая.
Каролина смотрела на него и понимала: ей придется выбрать мужа, она должна быть с ним. Ему она нужнее. Что с ним будет без нее? Что будет с ними обоими? Он один из ее детей, и сейчас она не имеет права оставить его без помощи.
Она написала королю: «Куда едет мой муж, туда должна ехать и я».
* * *
Фрейлины быстро упаковывали вещи.
– Это катастрофа, – сказала Маргарет Медоуз. – Начало настоящего раздора между королем и принцем.
– Нам будет веселее при дворе принца, чем при дворе короля, – возразила Софи Хоув. – Из всех скучных мест на земле самое унылое это Сент-Джеймсский дворец!
– Ах, если бы всегда было так, как прошлым летом в Гемптоне, – вздохнула Молли Липл. – Это было славное время.
Мэри Белленден пришла в прекрасном настроении: она ехала туда же, куда и Джон Кэмпбелл, придворный принца.
– Вы готовы? – воскликнула она. – Тогда в дорогу, через холмы и вдаль!
Карета медленно продвигалась по улице Олбермарл. Там уже собрались небольшие толпы людей, наблюдавших за процессией.
Принца Уэльского выгнали из дворца! Вы когда-нибудь слышали о чем-то подобном? У этих немцев нет родственных чувств. Нам не нужны немцы. Король Карл всегда был добр и любезен с членами своей семьи. Как было приятно смотреть на него с маленькими племянницами. И его брат, Яков, обожал Анну и Марию. А как трогательно любила Анна своего единственного ребенка, так мало прожившего на белом свете! Да, немец Георг поистине жесток к несчастной принцессе. Он не только отнял у нее дочерей, но и разлучил ее с новорожденным младенцем.
Семейные перебранки это одно, но увезти женщину от детей, едва она поднялась после родов, это настоящая жестокость.
– Будь проклят Георг! – кричали в толпе. – Будь проклят немец! Боже, благослови принца и принцессу Уэльских!
* * *
В дом Грэнтема принцесса прибыла в полном изнеможении. Фрейлины быстро уложили ее в постель и боялись, что она не выздоровеет.
Принц сидел возле нее, закрыв лицо руками, и тихо плакал.
На улицах распространялись слухи, что принц и принцесса больны, и перед домом Грэнтема стояли группы людей в ожидании новостей об их здоровье. А в это время в Сент-Джеймсском дворце король распорядился не принимать при его дворе тех иностранных послов, которые посещают принца.
– А теперь, – сказал он, – когда с нами нет принца, от которого одни неприятности, давайте наслаждаться покоем.
* * *
Вскоре разразилась новая драма. Оторванный от матери младенец заболел. На первых порах няни по приказу короля ухаживавшие за ним, успокаивали себя: мол, ничего страшного, обычное детское недомогание. Но мальчик с каждым днем все больше бледнел и капризничал. И тогда они уже не могли утешаться самообманом и послали за врачами. Те, увидев малыша, решили, что о его состоянии надо без промедления поставить в известность короля.
– Ну, и что вы советуете? – буркнул Георг.
– Вашему Величеству надо сейчас же послать за матерью ребенка.
– Это невозможно, – фыркнул король.
– Мы боимся, сир, что если вы этого не сделаете, то ребенок умрет.
– Глупости. Что она может придумать такого, чего не можете вы? Вы врачи или нет?
– По нашему мнению, Ваше Величество, ребенок крепко связан с матерью.
Георг недоверчиво оглядел их. У него закралось подозрение, что они работают на принца.
– Ей запрещено приезжать во дворец, а коли так, она должна оставаться в другом месте.
С этими словами он отпустил врачей.
* * *
Лондонцев так интересовала семейная ссора, что никто не мог им помешать выяснить, что же происходит во дворце. И когда стало известно, что недавно родившийся мальчик заболел, а матери не разрешают его увидеть, толпы любопытных разгневались.
– Оторвать ребенка от матери! – кричали на улицах люди. – Что за чудовище сидит у нас на троне!
Стенхоп пришел к Георгу, чтобы сообщить о положении дел.
– Ваше Величество, если ребенок умрет, а матери так и не разрешат с ним увидеться, начнутся восстания. Простой народ сентиментален по отношению к детям.
Георг задумался.
– Принцесса может приехать. Но не принц.
– Я немедленно пошлю ей письмо, – ответил Стенхоп.
* * *
Получив письмо, Каролина тут же собралась и отправилась в Сент-Джеймсский дворец. Люди, толпившиеся на улицах, чтобы посмотреть на нее, выкрикивали добрые пожелания.
Она слабо улыбалась им. И когда они видели, какой у нее болезненный и печальный вид, они кричали:
– Помоги вам Бог. Долой ненормального немецкого монстра!
Каролине приятно было слышать сочувственные слова, но думала она только об одном: разрешат ли ей остаться в Сент-Джеймсском дворце и нянчить сына? И удастся ли увидеть дочерей?
Едва приехав во дворец, она поспешила в апартаменты, приготовленные для нее. Но когда увидела своего мальчика, великая печаль захлестнула ей сердце. Она с первого взгляда поняла, как тяжело он болен. У него была высокая температура и непрерывный кашель. Каролина боялась, что она приехала слишком поздно.
Она забрала его у нянек и сказала, что сама позаботится о нем. Всю ночь она просидела рядом с ним, и хотя он продолжал кашлять и температура не спала, ей казалось, что он узнал ее и чувствует себя лучше.
* * *
Мальчик спал в колыбели. Он выглядел тяжело больным, но, по крайней мере, уснул. Каролина по-прежнему сидела рядом с ним и тихонько покачивала колыбель. А в сознании у нее вертелась мысль: может быть, король разрешит ей ухаживать хотя бы за больным ребенком?
Вошла Генриетта, которую она взяла с собой, и тихо сказала, что за дверью стоят девочки. Они хотят увидеть мать.
– Ой, Генриетта, приведите их ко мне!
Дверь распахнулась, в комнату вбежали дочери и повисли на шее матери.
– Анна! Моя дорогая… Амелия… А где крошка Каролина?
– Здесь, мама, здесь!
– Ох, мои дорогие!
Каролина плакала, девочки никогда раньше не видели на ее глазах слезы. Они не представляли себе, что их величественная, мудрая мать способна плакать. И поняли, что она плачет из-за них. От этого они почувствовали себя счастливыми и одновременно опечалились. Очень скоро они плакали вместе с ней.
– Какие мы глупые! – сказала Каролина. – Сейчас мы вместе… и плачем, а надо бы смеяться. О, это такое счастье видеть вас. Девочки, у вас все хорошо? Вы скучали без мамы… и без папы?
– Мы скучали по тебе, мама, – ответила Амелия, самая правдивая. Каролина притворилась, будто не заметила, что дочь опустила слово «папа».
«Представляю, что они слышали о своем отце, – подумала она. – Наверное, двор короля кишит слухами и домыслами».
– Мы похожи на приютских детей, – проговорила Анна.
– На приютских детей? – воскликнула Каролина.
– Да… Хотя у нас хорошая мама и есть папа… Но мы не живем с ними и поэтому похожи на приютских детей.
– Мы скоро будем вместе… Вы, девочки, папа и я.
– Когда, мама, когда? – с жаром спросила маленькая Каролина.
– Когда… нам разрешат.
– Мне не очень нравится дедушка, – вздохнула Амелия.
– Он король, – испуганно прошипела Анна и огляделась вокруг.
Должно быть, приходится остерегаться чужих ушей?.. Говорят ли они между собой о короле и о семейной ссоре? Передают ли им слуги слухи и пересуды? На эти вопросы у Каролины не было ответов.
– Не надо говорить об этом… или…
«Или им будет плохо, – подумала Каролина. – Ох, почему я не могу воспитывать собственных детей так, как считаю нужным?! Это жестоко. Он знает, как побольней уязвить меня».
– Он не может нравиться мне больше из-за того, что он король, – не сдавалась Амелия.
– Я люблю маму, – сказала маленькая Каролина.
– Расскажите мне, пожалуйста, что вы делаете весь день? – Каролина крепче прижала к себе младшую девочку.
– У нас гувернантка леди Портленд, – начала Амелия.
– Она добра к вам? Они кивнули.
– Мы ходим на прогулки, читаем книги и учим молитвы. Мистер Гендель скоро начнет учить нас музыке.
– Вы должны быть хорошими… и хорошо учиться. А скоро мы будем вместе.
– А почему мы не можем быть вместе сейчас? – маленькая Каролина не могла этого понять.
– Из-за дедушки и папы, – объяснила Амелия. – Они поссорились, а это наказание маме.
«Боже, чего они наслушались!» – опять подумала Каролина.
– Маму наказывают за то, что она любит нас, – так поняла ситуацию маленькая Каролина.
И принцесса снова заплакала, прижимая дочерей к груди. Она неправильно себя вела, но не могла сдержать наплыва чувств. Это ее любимые дети, и кто знает, когда она снова увидит их?
– Принцесса видела моих внучек! – король пришел в ярость. – Это запрещено. Какая польза от моих приказов, если им не подчиняются? Кто привел моих внучек в апартаменты матери?
Берншторф согласился: мол, очень прискорбно, что не выполнено желание Его Величества. Но если народ узнает, что он запретил матери видеть своих детей, это может вызвать демонстрации на улицах против короля. Люди немного утихомирились, потому что принцессе разрешили навестить больного сына. А если распространится слух, что кто-то получил выговор, поскольку привел к матери дочерей, начнутся большие неприятности.
– Пока эта женщина находится под крышей моего дворца, все время будут неприятности. Она не должна оставаться здесь.
– Но маленький принц все еще опасно болен.
– Я же сказал: я не хочу, чтобы она была здесь. Не хочу!
– Сир…
– Пусть ребенка перевезут в Кенсингтон. Мать может поехать с ним.
– Ваше Величество, я спрошу врачей, в состоянии ли ребенок перенести дорогу.
– Он должен быть увезен из дворца. Говорят, в Кенсингтоне хороший воздух. Пусть он едет туда и мать отправляется с ним.
– Так и сделаем, сир.
* * *
Врачи пришли к королю.
– Ваше Величество, ребенок тяжело болен. Его нельзя перевозить.
