Текст книги "Джейн Доу (ЛП)"

Автор книги: Виктория Хелен Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ближайший приют для животных находится в двенадцати кварталах, но сегодня великолепный день для прогулки, поэтому, полная энтузиазма, я отправляюсь в путь. У меня никогда не было питомца. О, моя семья иногда проезжала на велосипедах мимо пары грязных сторожевых собак, прикованных цепью во дворе, но они были злобными и с блохами. Еще одна часть безрадостной картины моего детства.

Мое будущее не стало более определенным, но решимость – да. Я хочу кошку. А когда придет время возвращаться в Малайзию, тогда и подумаю, что с ней делать дальше. Пока что это не настоящая проблема.

Я подхожу ближе к итальянскому ресторану и иду в обход, думая, что смогу зайти сюда попозже, но они не обслуживают обеды. Район ухудшается еще больше, когда приближаюсь к приюту. Я оказываюсь возле железнодорожных путей, в местечке, похожем на промышленную зону. Здесь не так много пешеходов вокруг, и я как раз подумываю о том, чтобы достать свой складной ножик, когда вижу впереди вывеску приюта и оживляюсь. Я уже слышу лай собак.

Парковка небольшая и почти полная. Суббота, должно быть, напряженный день для этого места. Как только я вхожу, оказываюсь между двух семей с детьми, которые здесь, чтобы выбрать собак. Я пробираюсь сквозь прыгучие маленькие тела домашних питомцев и подхожу к стойке.

– Я ищу кошку.

Клерк – бледный молодой человек, выглядящий так, будто девять месяцев назад его неудачно постригли, и он решил больше никогда не испытывать судьбу, заканчивает что-то писать на бумажке и вздыхает.

– Вы ищете кошку, которую потеряли?

– Нет, я бы хотела завести кошку.

– Хорошо. Кошки там, – указывает он, даже не взглянув на меня.

Парень грубит, поэтому я краду крошечную металлическую фигурку собаки с края его высокого стола. Я не хочу этого, мне просто не нравится его поведение.

Повернув в указанном направлении, я толкаю стеклянную дверь, и звуки, которые издают собаки и маленькие дети, исчезают, когда дверь закрывается за мной. Я ожидаю, что увижу крошечные клетки, здесь и правда много таких, но большинство кошек разделены на группы, живущие вместе в течение дня. Пять или шесть особей бродят по комнатам, заполненным домиками, решая, полазить по ним или поспать. Они не выглядят несчастными. Большинство кажется вполне довольными. Как и мне, им не нужен постоянный человеческий контакт.

Я хожу туда-сюда по коридору, замечая, какие кошки тут же бросаются к воротам и начинают мяукать. Они милые, но не такие, как я хочу.

Маленькая черная кошка просунула лапу через металлическую решетку и потянулась ко мне. Я дотрагиваюсь до крошечных розовых подушечек ее лап, но потом иду дальше по короткому коридору. У следующей перегородки меня ждут еще две. А две другие спят. Пятая кошка наблюдает с середины комнатки, ее золотые глаза смотрят на меня с надменным хладнокровием. Она мне сразу нравится. Я знаю, что очеловечиваю ее, но уверена, что она женского пола. Об этом говорит величественный изгиб ее шеи и случайный элегантный взмах хвостом. У нее короткая серая шерсть, которая переливается серебром. Нет сомнений, что ее тело будет мягким, полным теплого комфорта.

Я наблюдаю за ней. Она наблюдает за мной. Медленно моргает. Отводит взгляд. Потом зевает, будто ей наскучила вся эта ситуация. Я усмехаюсь тому, как она растягивает свое тело, делая это долго и с силой, прежде чем подняться на ноги, чтобы приблизиться ко мне.

Вместо того чтобы подойти к решетке, кошка садится в пятнадцати сантиметрах от нее. Я прижимаю пальцы к металлу, и она вытягивается, чтобы понюхать мою кожу. После минутного исследования она одним быстрым движением трется щекой о кончики моих пальцев, а затем откидывается назад и садится, будто интервью закончено.

Она пометила меня, но я ей не нужна.

Я хочу ее всей полнотой своего темного разбитого сердца.

В дальнем конце коридора открывается дверь, и молодая латиноамериканка с подпрыгивающим черным хвостиком закатывает ведро со шваброй в помещение. На ее бейджике написано «волонтер».

– Привет! Вы хотите посмотреть одну из кошек?

– Я нашла ту, что мне нравится. Эта серая.

Девушка бросает свою швабру и спешит ко мне.

– О, это Банни! Она великолепна.

Банни (прим.: с англ. слово «Bunny» можно перевести как «проститутка»)? Боже милостивый, какое унижение перенесла эта бедная королева!

– Вы уже заполнили документы на кошку? – спрашивает она.

Когда я качаю головой, девушка хлопает в ладоши.

– Тогда давайте начнем!

Начнем? Сколько бумаг требуется подписать, чтобы забрать домой кошку, которая никому не нужна?

По-видимому, много. Документы не проблема. Мне пришлось создать фальшивую личность, чтобы получить работу, но выдумка достаточно близка к истинной информации обо мне, так что все легко вспомнить. Проверка данных не покажет ничего подозрительного, но я сильно раздражена, что не могу забрать кошку домой прямо сейчас. Она моя.

Так или иначе, я должна подождать до завтра, чтобы они могли быть уверены, что я не управляю международной сетью по контрабанде бездомных кошек, я так думаю. Делаю все возможное, чтобы казаться благодарной за их тщательное, ответственное управление приютом, в то время, когда все, что я хочу, это просто пройти мимо этой женщины, схватить свою кошку и уйти.

Я плачу тридцать пять долларов и говорю себе, что эта задержка даст мне возможность купить то, в чем нуждаюсь. В приюте есть распечатанный список того, что «хороший владелец кошки» должен иметь под рукой. У них нет раздаточного материала для «плохого владельца кошки», поэтому я беру предложенную бумагу и толкаю дверь выхода, надеясь, что моя кошка не передумает насчет меня до завтра.

Согласно навигации на моем телефоне, по пути домой, если сделать небольшой обход, есть маленький зоомагазин. И я шагаю в том направлении. Маршрут уводит меня от итальянского ресторанчика и ведет дальше по обрамленной деревьями улочке, где джентрификация (прим.: реконструкция пришедших в упадок городских кварталов путем благоустройства и последующего привлечения более состоятельных жителей) идет полным ходом. Многие люди на открытом воздухе едят бранч за столиками кафе, расположенными под нагревателями пропана.

Я останавливаюсь, чтобы задумчиво взглянуть через окно бутика на пару черных кожаных сапог, которые хотела бы купить, но эта Джейн не из тех девушек, которые ходят на шпильках. Ну, она, могла бы быть такой девушкой в спальне, если бы Стивен сказал ей немного пошалить и перестать быть такой бесчувственной ледышкой все время. Но мы не будем вместе так долго, чтобы достичь этого.

Я занята тем, что представляю, какой из моих старых нарядов лучше всего будет смотреться с этими сапогами, когда слышу, как мужчина произносит мое имя. Мое настоящее имя, включая настоящую фамилию, а не фальшивую, которую я сейчас использую.

– Джейн? – зовет он громче. – Это ты?

Я так поражена, что поворачиваюсь на голос вместо того, чтобы притвориться, что это не я. Проклятье.

– Привет! – говорит он.

Ко мне приближается мужчина европейской внешности, среднего роста, примерно моего возраста, с каштановыми волосами. Он протягивает руку, как будто пытается привлечь внимание или остановить побег. Не узнаю его, пока он не начинает улыбаться. Только после этого вспоминаю его.

Таких как я не легко встревожить, но я определенно удивлена.

– Люк?

– Это ты! – говорит он, радуясь больше, чем кто бы то ни был, тому, что видит меня.

– Да, – говорю я. – Привет.

Его дружелюбие повергло меня в неуверенность, к которой я не привыкла. Люк – старый знакомый. Или что-то в этом роде. Мы встречались пару месяцев в колледже, как раз перед тем, как я уехала из Миннеаполиса на летнюю стажировку перед юридической школой. Он мне тогда очень нравился, хотя с тех пор о нем и не вспоминала. Но теперь он здесь.

Он заключает меня в объятия, и я отвечаю ему тем же, даже если быстро моргаю в замешательстве. Такое чувство, будто меня вернули в прошлое.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он, когда опускает меня на ноги.

– Здесь? Я только что завела кошку.

Он смеется.

– Нет, я имею в виду здесь, в Миннеаполисе!

– О. Я... я работаю здесь над временным проектом.

– Временным?

– Да. Я не задержусь в городе надолго.

– Надеюсь, достаточно долго, чтобы выпить.

Я не должна. Это не будет умным решением. Если мое пребывание здесь закончится плохо, Люк сможет меня опознать. Но, похоже, он всегда был в состоянии узнать меня. С тем же успехом я могу быть дружелюбной и привлечь его на свою сторону. Возможно, я смогу заслужить его преданность.

– Вообще-то, – Люк проводит рукой по волосам, будто нервничает, – как насчет обеда прямо сейчас? Я бы хотел наверстать упущенное.

Я должна сказать «нет» и уйти, надеясь, что у него проблемы с кратковременной памятью. Я не могу устанавливать никаких реальных связей, пока здесь. Не то чтобы у меня когда-нибудь были настоящие связи. Теперь, когда Мэг нет, никто не рад меня видеть. Никто не хочет наверстывать упущенное. Но Люк хочет. Что... странный опыт для меня. Но он был самым приятным парнем, с которым я когда-либо встречалась, так что, может быть, он по-настоящему теплый и приветливый.

Он не очень хорошо разбирается в людях. Очевидно. Но, неразумно это или нет, я вдруг хочу пообедать с ним, а я всегда делаю то, что хочу.

– Я бы с удовольствием, – говорю я, и его лицо озаряется радостью. Никто так на меня не смотрел с тех пор, как я видела Мег в последний раз. Мое горло странно сжимается.

– Местечко на углу – одно из моих любимых, – говорит Люк. – Мы могли бы посидеть снаружи и насладиться хорошей погодой.

Я только что проходила мимо людей, сидящих снаружи со своими друзьями и получающих удовольствие от прекрасного дня, а теперь я буду одной из них. Согласно киваю, пытаясь проглотить странное жжение в горле, и мы сворачиваем за угол.

– Итак, ты сказала, что только что завела кошку?

– Да. Ужасная идея, ведь я здесь временно, но я не могла устоять.

– Зачем бы тебе это? Это благородное дело. Когда ты сможешь ее забрать?

– Завтра. Я хотела забрать ее домой сегодня, но думаю, что так будет лучше. Это только даст мне время купить все, что мне нужно.

– Ты всегда была хороша в принятии быстрых решений.

Я улыбаюсь его формулировке. Это самый милый способ, которым кто-либо когда-либо говорил мне это.

– Думаю, ты имеешь в виду, что я импульсивна?

Люк пожимает плечами.

– Давай просто согласимся, что ты знаешь свой собственный разум.

Я смеюсь. Искренне смеюсь. И я помню, как сильно он мне нравился в колледже. Он был забавным. И достойным в постели. Конечно, я считала его наивным. Он со временем не стал жестче. Мег тоже была такой. Всегда видела в людях хорошее, даже когда не должна была. Особенно, когда не должна была.

Люк ведет нас к стойке хостесс у входа, и женщина приветствует его с удивлением.

– Привет, с возвращением!

Щеки Люка розовеют.

– Я встречался здесь раньше с другом за чашкой кофе, – объясняется он.

– О, – протягиваю я. – С подругой?

– Да, но не со своей девушкой.

– Какой игрок, – вздыхаю я и качаю головой, глядя на хостесс, и цвет щек Люка становится еще ярче, когда мы обе смеемся.

– Пошли, игрок? – говорит женщина, хватая два меню, прежде чем подвести нас к маленькому столику из кованого железа.

Мы садимся, она вручает нам меню, и мой рот уже наполняется слюной от предвкушения всевозможных вариантов для завтрака. Еду я люблю больше, чем людей.

Люк прочищает горло.

– Честно, я не был здесь на свидании.

Он намерен прояснить это. Я немного опускаю меню и смотрю на него поверх.

– Ты хочешь сказать, что все еще одинок, Люк?

– До сих пор холост. Имею в виду, что сейчас не состою в отношениях, но они были. Конечно же.

Люк качает головой, бормочет «боже», и я снова смеюсь. Он тоже смеется, иронизируя над собой. Меня поражает, насколько он отличается от Стивена.

Я не скучала по нему, когда уехала из Миннеаполиса. Мне нужно было закончить интернатуру, а потом я пошла в юридическую школу, вот и все. Но я счастлива сидеть с ним сейчас.

– Так чем же ты занимался после колледжа? – спрашиваю я.

– Я пошел работать непосредственно в IT-отдел.

– Нет причин идти в такую экономику.

– Именно. Я решил, что всегда смогу вернуться, чтобы получить степень магистра позже. Но, честно говоря, я не думал об этом с тех пор. Слишком занят.

Официант приносит нам воду, я заказываю латте, а потом замолкаю, чтобы посмотреть меню. Мне никогда не требуется много времени, чтобы выбрать: я сразу же знаю, что буду французские тосты и бекон. В общем, я делаю то, что хочу, а беспокоюсь о последствиях позже. Если набираю больше веса, чем мне нравится, я начинаю режим тренировок, но обычно это не проблема. Я не из тех, что заедают стресс и пытаются заглушить едой неприятности. Какую бы боль ни испытывала, я игнорирую ее, пока она не проходит. Я пробовала это в течение нескольких месяцев после Мэг. Ничего не получилось.

– А что насчет тебя? – спрашивает Люк. – чем ты занималась после юридической школы?

– Я с головой окунулась в торговое право. Я была за границей несколько лет. Малайзия.

– Вау! Теперь я чувствую себя провинциалом. Я никогда не покидал пределы Миннеаполиса.

– Честно говоря, это все еще одно из моих любимых мест, – я провела здесь четыре потрясающих года. И моя душа живет здесь, с Мэг.

Официант появляется, чтобы принять наши заказы, после чего мы с Люком мгновение изучаем друг друга.

– Ты действительно здесь только временно? – спрашивает он.

– Я работаю над конфиденциальным контрактом, – ложь легко слетает с моего языка, как всегда. – Слияние множества передовых компаний за рубежом. Не знаю, сколько времени это займет. Максимум пару месяцев.

– Ну, – говорит он, снова покраснев, – тогда я не буду ходить вокруг да около. Ты одинока?

Я собираюсь сказать «да», когда понимаю, что это проблема. Он явно собирается пригласить меня на свидание, а я не могу быть замечена в романтической обстановке с ним. И все еще есть та маленькая проблемка с тем, когда мои планы достигнут кульминации, и нужно ли мне будет бежать от расследования. Люк наблюдает, приподняв бровь, пристальным и терпеливым взглядом. Дерьмо.

– Я кое с кем встречаюсь, – отвечаю я.

– О.

– Неофициально.

Люк улыбается.

– О.

– Это сложно, – добавляю я, но ему все равно.

Я ясно дала понять, что открыта для чего-нибудь, и он примет это. Он мужчина.

– А почему ты так интересуешься? – я бросаю ему вызов с легкой улыбкой, просто чтобы посмотреть, как он отреагирует.

– Потому что, – отвечает он, – ты была той, кто сбежал.

Я чуть не подавилась латте. Люк снова меня удивил.

– Что? Я?

– Да.

– Как рыба, которая сбежала?

– Нет! – он яростно качает головой. – Нет, не так. Просто ты мне очень нравилась, а потом ты пропала.

Честно говоря, я понятия не имела, что была для него кем-то особенным. Насколько я помню, мы встречались около двух месяцев, оба знали, что я уезжаю, и расстались без лишнего шума.

– На самом деле? – выдавливаю я.

– Правда-правда.

Я смотрю на него. Неприятно узнавать, что пропустила сигналы, даже если они не очень-то и много значили для меня в то время. Но когда я изучаю его лицо, вспоминаю, что он пару раз шутил об отношениях на расстоянии, а я игнорировала это. Какой смысл иметь парня, если не можешь заниматься сексом?

Он морщится от моего молчания.

– И теперь я понимаю, что ты не чувствовала того же.

Когда я улыбаюсь, он снова смеется, спокойно и невозмутимо.

– Нет, не то, чтобы ты мне не нравился, – говорю я, – но я переезжала, так что, наверное, никогда не думала, что это надолго.

– Я понимаю. Может, именно это и сделало тебя такой привлекательной для двадцатидвухлетнего парня. Ты была неуловима. Недостижима.

Я смеюсь.

– Если я правильно помню, ты добивался меня несколько раз.

Шутка была не такой уж смешной, но он смеется до слез. Я помню, он всегда заставлял меня чувствовать себя особенной. Или противоположностью особенному, может, просто нормальной.

– Так ты ни с кем не встречаешься? – спрашиваю я, хотя мне, в принципе, все равно.

– Ничего серьезного, – отвечает он, и я знаю, что могу получить его, если только захочу. И, возможно, я захочу. Он отлично поможет мне отвлечься от проведенного времени со Стивеном.

Мы приятно беседуем, вспоминая о студенческих днях. Просто гоняем еду по тарелкам, когда он спрашивает, как дела у Мэг.

– Она умерла, – выдаю я, прежде чем осознаю, что надо бы это сказать помягче.

Его вилка со звоном опускается на тарелку.

– Что?

– Мэг умерла. В феврале.

– Но... как?

– Она покончила с собой.

Его лицо стало бесцветным, и я медленно опустила вилку, потому что, если откушу еще один кусок, буду казаться бессердечной. Я чувствую искреннее горе, но оно приглушено так, что другие не поймут. Оно со мной, но я всегда могу нормально функционировать.

– Боже мой, – шепчет Люк. – Ты поддерживала с ней связь?

– Да. Она была моей лучшей подругой.

– Джейн, мне очень, очень жаль.

Он единственный, кому я рассказала. Никому бы не было до этого дела. Но он знал Мэг и знал, что она для меня значит.

– Передозировка таблетками, – говорю я, хотя Люк и не спрашивал.

– Извини. Я не знал. Должно быть... – но он не знает, как закончить это предложение, и я тоже не могу этого сделать. Я не уверена, что должна чувствовать. Боль, да. Одиночество. Но и злость тоже. Желание мести. И всегда, всегда холод. Я продолжу жить своей жизнью, об этом не может быть и речи. Все будет хорошо. Но все изменилось.

– Вот так я здесь и оказалась, – говорю я, и это правда лишь отчасти. – Просто... мне нужны были перемены. Когда я увидела возможность в Миннеаполисе, то восприняла это как знак.

– Мне жаль, что ты потеряла ее.

Потеряла ее? Неужели я ее потеряла? Больше похоже, что она просто исчезла. Я точно знаю, где она. Ее здесь нет. И это было тем, чего она хотела. Должна ли я грустить о ней, когда поспособствовала тому, чтобы ее желание исполнилось?

Я беру вилку и снова вгрызаюсь во французский тост, пока он не остыл. Мне с опозданием приходит в голову, что я должна была плакать или сломаться. Но теперь слишком поздно, и честно говоря, Люк, кажется, вздыхает с облегчением.

– Она была такой доброй, – говорит он после минуты молчания. – Я должен послать цветы на ее могилу.

Для меня это не имеет смысла. Мэг не заметит разницы. Но я сказала ему название кладбища, потому что научилась мысли такого рода держать при себе. Есть так много человеческих ритуалов, которые я не понимаю.

Моя бабушка умерла, когда мне было двадцать, и мне удалось не говорить матери, что ей лучше использовать похоронные деньги на что-нибудь, кроме как опустить с телом в землю. Продукты, ремонт машины, деньги под залог для моего никчемного брата. Черт, она могла даже выделить один чертов доллар на мое образование, а не бросать деньги на мертвую каргу.

Пока я пыталась не учить свою мать, я выливала свое презрение к обрядам погребения на директора похоронного дома. Я сказала ему, что мы должны просто кремировать тело и покончить с этим. Его маска вежливости на мгновение соскользнула, чтобы показать высокомерие и отвращение, но я не была той, кто обманывал убитых горем идиотов на тысячи долларов. Конечно, это ничего не изменило. Чек был обналичен, а бабушка забальзамирована и похоронена. Ничего не вернуть назад.

– Ты в порядке? – спрашивает Люк.

Да, я в порядке, но сейчас думаю о Мэг, мертвой и разлагающейся в земле, а я не хочу думать об этом. Меня не было на ее похоронах. Просто не было смысла. Я бы не почувствовала ничего, кроме эгоистичной ярости. Я не хотела видеть ее странное, резиновое лицо в гробу. Я не хотела видеть, как ее опускают в грязь.

Теперь я думаю об этом, хотя была так осторожна, чтобы избежать подобного. Я не хочу!

– Ты живешь неподалеку? – внезапно обращаюсь к Люку.

– В Сент-Поле. Это не слишком далеко. Квартира на берегу реки.

– Мы можем туда пойти?

– Пойти туда? – он смущен, растерянная полуулыбка на губах.

– Да, – говорю я. – Сейчас.

И тогда до него доходит. Люк широко распахивает глаза и приоткрывает рот от удивления. Он не отвечает.

– Ты с кем-нибудь живешь?

– Нет, конечно, нет. Просто... я имею в виду…

Я пожимаю плечами.

– Просто по старой памяти?

– Джейн.

Я не уверена, ругает ли он меня или просто напоминает себе мое имя. Для меня это не имеет значения. Я наблюдаю за ним так же, как моя кошка наблюдала за мной сегодня. Я хочу то, чего хочу и когда хочу. Он немного откидывается назад, пытаясь понять меня.

– Ну же, игрок, – наконец протянула я, и Люк улыбнулся.

Потом он смеется.

– Моя машина за углом.

И это все, что мне нужно.