355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Хелен Стоун » Джейн Доу (ЛП) » Текст книги (страница 1)
Джейн Доу (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 марта 2020, 10:30

Текст книги "Джейн Доу (ЛП)"


Автор книги: Виктория Хелен Стоун



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Виктория Хелен Стоун
Джейн Доу
Джейн Доу №1

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.


Переводчик: Лаура Бублевич

Редактор: Ирина Morrigan

Вычитка, обложка и оформление: Маргарита Волкова

Переведено для группы Dark Eternity of Translations

Любое копирование на сторонние сайты или использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!


ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я чувствую на себе его взгляд, когда он впервые замечает меня. Беглый взгляд на новенькую, которая появилась в офисе. Я не отвечаю на него, как и задумывала.

Он любит думать, что является главным. На самом же деле опасается напористых женщин. Как вообще можно контролировать самостоятельную девушку? Я наблюдаю за ним из-под ресниц и стараюсь выглядеть сосредоточенной на своем занятии

Моя работа не требует особой концентрации. В резюме, которое я отправила в этот офис, было мало правды. Ни слова, что у меня есть степень по юриспруденции и шестилетний стаж, ведь это слишком круто для моей нынешней должности. Продолжая трудиться, я игнорирую этого человека.

Он не является большим боссом. Стивен Хепсворт ― классический менеджер среднего звена. Ладит с начальством. Хороший специалист. Имеет степень магистра. У него классическая внешность европейца, и он симпатичный. Отличный улов.

Я обратила внимание на Стивена вчера. Во время моего ознакомительного тура по офису.

На вид он, конечно, простоват, да и с гелем для волос явно перебарщивает, но зато у него искренняя добросердечная улыбка и теплый, располагающий к доверию взгляд карих глаз.

Стивен нравится людям. Женщины с удовольствием флиртуют с ним во время беседы. Он действительно хороший парень.

Мне приносят стопку документов для ввода в компьютер, и я на весь оставшийся день выбрасываю мысли о нем из головы.

Я буду флиртовать со Стивеном Хепсвортом, как и другие женщины. Просто не сейчас.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Хепсворт находит меня в комнате отдыха во время обеденного перерыва на третий день. Возможно, он наткнулся на меня случайно, но большинство менеджеров используют комнату отдыха наверху, ну, во всяком случае, мне так было сказано. С другой стороны, Стивен, скорее всего, любит занимать главенствующее положение в комнате, видимо, поэтому и предпочитает обедать с нами, простым офисным планктоном.

– Привет! ― радостно говорит он. ― Меня зовут Стивен.

– Я Джейн, ― приветливо отвечаю, протягивая руку.

Он осторожно ее трясет, едва касаясь моих пальцев. Я презираю мужчин, которые пожимают руку женщине, будто боятся сломать ей кости, но все равно лучезарно улыбаюсь ему.

– Новенькая в офисе?

– Это я!

Очень хочется позволить ладони безвольно лечь на стол, когда он ее отпускает, а вместо этого скрещиваю руки под грудью. Мужчина переводит взгляд на мое декольте, правда лишь ненадолго. Он заинтересован, но осторожен.

На мне легкое платье в цветочек, такого же принта и все мои недавние покупки. Оно, может быть, и выглядит скромно, но я расстегнула несколько пуговиц. Наш Стивен ― любитель груди. Моя хоть и небольшая, но все-таки есть. И я приложила все силы, чтобы казалось, будто она размера «С», а не «В». Ему нравится результат. Если Стивен когда-нибудь увидит меня голой, он будет разочарован, но это только сработает в мою пользу.

– Что привело тебя в наш маленький офис? ― спрашивает он.

– О, ты знаешь, все та же старая история. Несколько недель назад я вернулась в город и услышала, что вы, ребята, в постоянном поиске бухгалтера. И вот я здесь.

– Только что закончила колледж?

Мне тридцать, поэтому мне смешна его лесть.

– Больше похоже на трудное расставание.

– Я знаю, каково это, ― говорит Стивен, упираясь бедром о стойку в комнате отдыха.

Его глаза искрятся интересом.

Девушка, переживающая тяжелый разрыв, уязвима. Он размышляет, сможет ли затащить меня в постель.

– Ну, добро пожаловать в Миннеаполис.

Да, прошло слишком много времени. Чудовищно много времени. Я должна была вернуться год назад. Два года назад.

Микроволновка звенит за спиной Хепсворта. Мой отвратительный обед готов. Мужчина отодвигается в сторону, и я позволяю ему увидеть дешевую низкокалорийную марку. Потом я забираю коробку, которую оставила на прилавке и выбрасываю ее в мусорное ведро. У меня не очень хорошо с финансами, и я пытаюсь сбросить лишних пять килограммов ― вот что должен видеть Стивен.

Правда же заключается в том, что я почти наверняка богаче него, и с моим телом все в порядке. Я в хорошей форме, так ведь никто и не нуждается в идеальном теле, чтобы заняться сексом. Это самый дешевый товар. И вообще, на любое тело есть спрос. Меня не интересует любовь, поэтому я не трачу время на беспокойство, что мои партнеры подумают обо мне. Отсутствие у меня стыда все упрощает.

Только вот такая самоуверенность ужаснула бы Стивена, поэтому я застенчиво улыбаюсь и забираю нежирный бефстроганов из микроволновки.

– Выглядит аппетитно, ― лжет он, будто я не вижу мягкую и переваренную лапшу, политую соусом цвета дерьма.

– Хочешь, поделюсь? ― спрашиваю.

– Я собираюсь внизу взять сэндвич с фрикадельками, ― отвечает он со смехоми.

Мужская еда. Мясо и яйца одновременно (прим.: игра слов: meatball ― фрикаделька; meat ― мясо, ball ― мужское яйцо).

– Но спасибо, ― добавляет он оживленно. ― Тебе принести что-нибудь?

– Нет, благодарю. Я принесла чай из дома.

По правде говоря, я ненавижу чай, а буду пить его бледным и чуть теплым, чтобы произвести на Хепсворта нужное мне впечатление.

– Что ж, было очень приятно познакомиться, Джейн. Увидимся позже?

– Я могу почти гарантировать это.

Стивен смеется, я гордо улыбаюсь ему в ответ. Он подмигивает.

После его ухода я съедаю свой дерьмовый бефстроганов и открываю книгу в мягкой обложке, которую спрятала в сумочке. Я обожаю читать. И в этом мне не нужно притворяться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дело не в моей бесчувственности. Некоторые чувства я вполне переживаю. Правда. Просто обычно могу выбирать, когда испытывать их. И, что более важно, я сама решаю, когда не делать этого.

Не думаю, что у меня это врожденное. Подозреваю, что раньше я принимала все близко к сердцу. Это продолжалось до тех пор, пока мозг не включил защиту.

Мои родители все еще живы, все еще вместе, и, полагаю, все так же любят меня. Только делают это так, как беспечный ребенок заботится о домашнем питомце. Сегодня слишком много внимания, а завтра – полное пренебрежение. Такое обращение было невыносимым для подростка, поэтому мой мозг научился быть независимым от их поведения. Сейчас я уже не думаю об этом. Это стало для меня естественным. Я наблюдаю за эмоциями людей, но редко им сопереживаю.

Я не ненавижу своих родителей. Просто не понимаю, почему люди чувствуют потребность в попытках снова и снова отравлять жизнь членам семьи. Я знаю, что из себя представляют мои родители. Они не самые худшие, но все равно с трудом выношу их. Мне совсем не хочется, чтобы хаос их жизни заполнил и мою, когда я этого не ожидаю. Они сделали все, чтобы навредить мне, когда я была очень юной, и не смогут навредить мне сейчас, даже если захотят. Вот и все.

Когда я звоню им на Рождество, то выслушиваю рассказы об их злоключениях и невезении, а сама делюсь историями о жизни и работе в Малайзии. Они рассказывают, что замышляет мой брат Рики. С ним я не разговариваю. Мне нечего сказать деревенщине-засранцу, который каким-то образом сумел сделать пятерых детей четырем женщинам во время своих коротких пребываний вне тюрьмы.

Это моя семья.

Что касается друзей... ну, Мэг была моей лучшей подругой с первого дня нашей встречи. Теперь она мертва.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Еще месяц назад, я работала адвокатом по американскому импорту-экспорту в крупном азиатском производственном конгломерате и жила в роскошной квартире современного многоэтажного дома в Куала Лумпуре, оснащенной люксовой техникой. Меня всегда забавляло, что американцы-эмигранты редко готовят, но всегда обставляют кухню дорогими бытовыми приборами. Я такая же. Просто обожала свою плиту с шестью конфорками.

Из окон моей квартиры весь город был как на ладони. Днем довольно серый и туманный, ночью он сверкал как звезды Вселенной. Я ходила на вечеринки. Там всегда были вечеринки. Покупала дизайнерские платья и туфли. Мне не нужны красивые вещи, но они мне нравятся.

Теперь я живу в захудалой однокомнатной квартире за три квартала от моей новой работы. Я арендую ее из-за близости к этому офису, и потому что она хорошо охраняется по сравнению с другими квартирами этого ценового сегмента. Я с трудом могу позволить себе жить здесь на ту жалкую почасовую зарплату, которую получаю сейчас. Даже дешевая мебель взята в аренду.

Мой работодатель думает, что сейчас я забочусь об умирающем родственнике. У меня осталось меньше пятидесяти дней на это маленькое приключение. Если я задержусь, то потеряю работу, а мне она очень нравится. И мне нравится моя жизнь. Я люблю свою квартиру в Куала Лумпуре, и хочу вернуться ко всему этому, но не раньше, чем закончу свое дело.

Мне и Миннеаполис тоже нравится, но я с радостью отсюда уеду. Здесь слишком много воспоминаний о Мэг. А может быть я должна хотеть остаться, чтобы вспоминать ее и думать, будто могу столкнуться с ней в любой момент? Я не знаю, что значит испытывать чувство утраты, поэтому не понимаю, чего я должна ожидать или даже желать.

Я отношусь к такому типу людей, который не сильно беспокоится о том, что будет, даже при подобных обстоятельствах. Если я потеряю работу, то продам квартиру в Малайзии и перееду в Нью-Йорк. Мне всегда нравился Манхеттен. Возможно, что сумасшедшее сердцебиение этого города смогло бы заменить энергетику Мэг, которая позволяла мне чувствовать себя живой. Здесь мелодрамы разыгрываются на каждой улице и на каждом этаже каждого здания. Мне полезно жить в окружении таких эмоций.

Куала Лумпур тоже из таких городов, но я не владею малайском достаточно, чтобы погрузиться в его атмосферу. В Миннеаполисе хорошо летом, но зимой он пустеет. У меня слишком много льда внутри, чтобы жить в темноте и холоде.

Сегодня я не сталкиваюсь со Стивеном в комнате отдыха и начинаю беспокоиться, что не вызвала у него интерес. Когда он присоединяется к руководителю отдела за стол в двух рядах от меня, я рассеянно снимаю кардиган и играю с пуговицей на вырезе моего платья. Отстегиваю, застегиваю. Отстегиваю, застегиваю. Кончиками пальцев касаюсь голой кожи. Опускаю их ниже. Когда поднимаю взгляд, он смотрит на меня, и я, сглотнув, улыбаюсь, опускаю лицо от стыда.

Несколько мгновений спустя я смотрю на него из-под ресниц. Стивен подмигивает мне. Я позволяю ему увидеть, как хихикаю.

В целом, это достойное шоу. Надеюсь, оно сработает.

Я работаю до пяти тридцати, а потом возвращаюсь домой, в свою темную квартиру. По соседству со мной живет одинокий отец, на плечи которого три дня в неделю ложится опека его детей. Иногда мне нравится слышать через стенку их визги и смех. Сегодня же они в восторге от похода в магазин, где выбирали костюмы для Хэллоуина, и я ненавижу их за то счастье, которое они испытывают, и за мои воспоминания.

На наш второй университетский Хэллоуин Мэг заставила меня нарядиться, а ведь делать это мне надоело еще лет в десять. Она была сексуальной медсестрой. Я – сексуальной учительницей. Весь смысл костюмов был в их эротичности, и это сработало. Той ночью у меня был секс, а подруга встретила парня, с которым у нее завязался роман. Кажется, того парня звали Кевин. Он был хорошим студентом, и мне нравился. Их отношения длились три месяца.

Мэг всегда влюблялась быстро и сильно. Я не мешала ей. Моя роль заключалась в том, чтобы быть рядом и поддержать в тот момент, когда все развалится. Я помогала пережить это время и начать двигаться дальше. Ее роль в моей жизни состояла в том, чтобы побуждать меня дать каждому парню шанс. Он красавчик. Ты ему нравишься. Он такой милый. Большинство моих свиданий в колледже были для того, чтобы ее развеселить. Попробовать самой как она. Мне нравилась физическая близость, секс, но мои отношения никогда не заходили так далеко, чтобы я могла открыться другому человеку.

Зачем мне это надо? Люди причиняют боль. Даже хорошие люди поступают так с теми, кого любят. Мы все делаем кому-то больно, потому что так уж устроены. Большинство из нас не злые, а просто глупы, испорчены и не отличаются чуткостью. Мэг думала, что зло стоит той доброты, которая приходит вместе с ним. Многие согласны с этим. Такое убеждение помогает им держаться на плаву.

А что поддерживает меня? Я не знаю. Маленькие радости, наверное. Кофе. Шоколад. Конкуренция. Шелковые платья. Горячая ванна в холодный день. Победа. Удовлетворение от того, что я могу добиться в жизни всего, чего пожелаю.

О, и прямо сейчас, моя ненависть к приглушенной болтовне маленьких детей за моей дверью. Я закрываю глаза и представляю, что это дети Мэг, а не чужие.

Она хотела детей. Хотела мужа, белый заборчик и качели во дворе, а я хотела все это для нее. Она была бы удивительной матерью, была бы переполнена любовью и вниманием. Мэг украшала бы дом к каждому празднику. Она бы пекла печенье и не переживала, что детишки перепачкались кондитерской обсыпкой и глазурью.

И она никогда не исчезала бы сразу на три дня, чтобы потусить в казино со своими друзьями. Она никогда не оставила бы свою дочь одну дома, если у малышки болело горло и была такая высокая температура, что девочка видела в галлюцинациях экзотических животных. Она бы никогда не позволила незнакомым мужчинам снять у нее комнату.

Воображение рисует мне счастливую и любящую Мэг вместе с детьми, которых у нее никогда не будет, и это заставляет сжиматься мое сердце от горькой тоски. Щемящее чувство переполняет душу, и заставляет ненадолго задуматься, а смогу ли я проявлять свои чувства как Мэг. Может быть, когда у меня будет ребенок, я буду любить его так же, как любила бы она.

Но нет. Детство Мэг было наполнено материнской любовью, поэтому она смогла принять мою прохладную логику как успокаивающий бальзам. Дети же не будут счастливы в обстановке холодности и на расстоянии вытянутой руки. Они нуждаются в любви. Объятия, хихиканье и бесконечная теплота. Если это когда-то и было свойственно мне, то сейчас этого нет. Я опустошена…

Но я не пустая. Меня переполняет печаль. Когда дети проходят мимо моей двери, я закрываю лицо руками и крепко сжимаю глаза, не желая делиться своей уязвимостью даже с голыми стенами.

Мне так нужна Мэг, но ее никогда больше не будет рядом со мной.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В понедельник Стивен снова застает меня в комнате отдыха. Он не может подойти, чтобы просто поболтать. Место, где я сижу, находится в центре открытой комнаты, полной столов и низких кабинок, а администрация медицинского страхования − слишком скучная тема в качестве предлога для разговора. Если мужчина задержится рядом, его интерес заметит весь этаж.

Такое положение только мне на руку. Стивен вынужден тщательно рассчитывать время. Встречу со мной он должен планировать заранее. Это затруднение делает меня более желанной для него.

Притворяюсь, будто не замечаю, что Стивен стоит в дверях. Честно говоря, я глубоко поглощена своей книгой и возмущаюсь тем, что мне приходится возвращаться в реальную жизнь. Или к нереальной жизни. Что бы это ни было. Но когда он прочищает горло, я поднимаю глаза и улыбаюсь ему.

– О, привет!

– Привет, Джейн. Я подумал, что мы могли бы перекусить вместе. Думаю, ты не очень хорошо знакома с этим районом, а мое любимое местечко всего в квартале отсюда. «Гордо». Может уже бывала там?

– О, прости, – жестом указываю на жужжащую микроволновку. – Я уже начала готовить обед.

Он проверяет коробку на прилавке. Спагетти с нежирным мясным соусом.

– Пустая трата денег, – говорит он. – Выброси его в мусорку, я куплю тебе что-нибудь получше.

Смеюсь и качаю головой.

– Не могу, но спасибо тебе.

– Значит, завтра?

Опустив голову, притворяюсь, что смущена. На самом деле, я рассчитываю, что он проявит больше заинтересованности в моем ответе. Наверное, я должна продолжить преследование, но мне немного надоело все планировать. К тому же я не хочу задевать его эго в самом начале игры. Приняв решение, я рискую сказать «да», но делаю вид, что колеблюсь.

– Это, наверное, не очень хорошая идея...

Он улыбается, потому что знает: я сдаюсь, несмотря на мой внутренний инстинкт.

– Нет, это отличная идея.

– Ты так думаешь?

– Определенно. Завтра?

–Хорошо. Завтра.

Он выпрямляется, выпячивая грудь, прежде чем наклонить голову к моей книге.

– Что читаешь?

Я показываю книгу, написанную известным автором триллеров. Стивен морщится.

– Фантастика?

– Мой любимый жанр.

– Я читаю только научно-популярную литературу.

Он хочет, чтобы я чувствовала себя неловко, но все дело в том, что такой человек, как Стивен не хочет погружаться в мир чужих фантазий. Ведь это дает автору слишком много власти. А такое положение вещей заставляет Стивена чувствовать себя слишком ничтожным.

Я игнорирую эти соображения и делаю вид, что в его неодобрении не замечаю завуалированного оскорбления.

–Научно-популярную? О чем?

– История США, в основном. Гражданская война.

– О, круто. Я смотрела тот документальный фильм Кена Бернса.

– Он интересный, но довольно обобщенный.

Ни мои книги, ни мой выбор телепрограмм не являются для него достаточно хорошими. Мне приходится сдерживать свою улыбку. Если бы это был бар, я бы велела ему проваливать, но сейчас предполагается, что я должна поверить, будто он умнее меня, более разборчивый. Наверное, мне стоит извиниться за свои неправильные предпочтения, но к черту! Сегодня нет на это терпения.

Микроволновка звенит, и я встаю, чтобы открыть ее, вынимаю и ставлю на прилавок пластиковый контейнер и, чтобы осмотреть еду в нем, наклоняюсь. Мягкая розово-коричневая ткань моего платья скользит, открывая вид на белый кружевной бюстгальтер. Я откидываю пленку с коробки и хмурюсь, будто спагетти еще не готовы. Когда я поднимаю глаза, Стивен отводит взгляд от моего декольте.

– Я лучше пойду, – говорит он. – Встретимся завтра в полдень у лифта?

– Звучит здорово!

Когда он уходит, я чувствую облегчение. Отчасти, потому что могу вернуться к чтению, но в основном потому, что знаю: он на крючке. Цель достигнута.

У меня никогда не было особых проблем со свиданиями, хотя я и не красавица. Трудно предугадать, какой типаж является привлекательным для того или иного человека. Может быть, его возбуждает очаровательный нос кнопочкой. А может, у него «встает» только на загорелых блондинок. Ты не можешь судить об этом, не общаясь близко с мужчиной.

Но я знаю, на какие эмоциональные кнопки нажать. Мне известно, что нравится Стивену в характере женщины, а манипуляция – моя специальность. Тем не менее, даже если он не клюнул на меня как на приманку, у меня есть запасной план, но в нем, пока нет необходимости. По-видимому, я все же достаточно хороша для этого мужчины, несмотря на мой, не соответствующий его идеалу, выбор развлечений.

Фыркая от удовольствия, я ставлю обед на стол, усаживаюсь и снова берусь за книгу. Я люблю терять себя в чужом мире. Мне нравится узнавать, как устроена жизнь других людей, даже если я их не понимаю.

Честно говоря, вымышленные герои привлекают меня гораздо больше, чем реальные люди. В художественной литературе выбор должен иметь смысл. Действие −протекать рационально. Эмоции – быть логичными. Персонажи − чувствовать то, что и должны в ответ на действия других. Никто не остается в ужасной ситуации из-за бездействия или низкой самооценки. Иначе история получилась бы по-настоящему дерьмовой. А вот в реальной жизни... боже, в реальной жизни люди редко ведут себя так, чтобы улучшить ситуацию.

Почему?

Почему, почему, почему? Это одна из тех вещей, которые я никогда не пойму. Я знаю только то, что книги лучше.

Как только я закрываю брошюру, мой телефон гудит, удивляя меня. Обычно мне никто не звонит. Никто, кроме... Да, это моя мать, звонок переадресован с моего настоящего номера телефона. Я игнорирую ее и отправляю на голосовую почту. Она знает, что делать. Я бы не хотела отвечать на этот звонок и довести ее до сердечного приступа или еще чего-то подобного. Мою мать трудно заподозрить в здоровом образе жизни.

Я выбрасываю остатки своего обеда, наполняю бутылку водой и жду сигнала. Вообще-то, мне не нужно прослушивать голосовую почту, но все же делаю это. Когда возвращаюсь к своему столу, я выписываю чек на восемьсот долларов, затем краду конверт из кладовки и прошу печать у администратора. Через пять минут мысли о матери и ее разбитой машине вылетают из моей головы.

Десять лет назад я бы перезвонила ей и допросила, чтобы убедиться, что деньги пойдут на ремонт машины, а не на залог для моего брата, но сейчас мне уже все равно. Лучше заплатить, чтобы не беспокоиться ни о ком из родственников.

Может быть, я все-таки люблю их, потому что не должна отправлять им деньги, но делаю это. Или, может быть, я чувствую себя гадко, потому что наоборот не испытываю по отношению к ним ни черта, и деньги – легкое лекарство. Понятия не имею и не хочу тратить время на размышления. У меня есть куча данных, которые нужно ввести в компьютер.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю