Текст книги "Капкан (СИ)"
Автор книги: Виктория Анкай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
– Ну вот… – Адам снова перебил меня, резко сбрасывая скорость и поворачивая руль. – Приехали, Олесь. Поздно, конечно, но ничего…
С любопытством уставилась на широкую колею среди леса, на которую свернул лендкрузер. Практически сразу разглядела впереди широкий просвет между деревьев…
*29*
Тойота остановилась на просторной поляне, где в тени под деревьями притулились ещё два таких же блестящих навороченных автомобиля, до странности не вписывающихся в общую атмосферу лесной тишины и спокойствия. Адам заглушил двигатель, ни слова не говоря открыл дверцу, спрыгнул на землю…
Подразумевается, что я сделаю то же самое?! Ну ок, без проблем…
Едва я неуклюже вывалилась из салона на примятую траву, как вокруг зажужжали насекомые – комары, слепни, какие-то мошки, привлечённые теплом капота. Ошалело отмахиваясь от них них, запоздало подумала о том, что стоило бы надеть спортивный костюм вместо лёгкого белого платьишка, но кто ж знал…
– Олесь! Иди сюда.
Торопливо кинулась на голос Адама, копавшегося в открытом багажнике.
– На, – он, не глядя в мою сторону, протянул голубенький флакончик-спрей, на котором красовалась нарисованная огромная перечёркнутая муха. – Можешь взять с собой, дарю, – он снова склонился над вещами. – Сначала воды наберём, потом покажу окрестности…
С недоумением смотрела на то, как Адам одну за одной выставляет на землю большие пластиковые бутыли – две двадцатилитровые баклажки от кулера, штук семь пятилитровых канистр из-под питьевой воды. К ним присоединились ещё парочка бутылок из-под минералки…
– Бери сколько сможешь унести, – он кивнул на гору пустой тары, захлопывая багажник. Сам подхватил самые большие ёмкости, сунул подмышку, принялся собирать свободной рукой остальные бутыли, цепляясь пальцами за пластиковые ручки…
Бросилась помогать ему, забыв о приставучей мошкаре – меньше всего мне сейчас хотелось оказаться бесполезной. Не дай Бог пожалеет ещё, что взял меня с собой…
– Туда, – Адам указал взглядом на небольшие постройки на другом краю поляны.
Послушно посеменила рядом с ним в обозначенном направлении, тихо радуясь тому, что надела балетки, а не туфли на каблуке…
Мне казалась странной внезапная холодная сдержанная серьёзность Адама сейчас. Чёрт знает что думать даже – то ли ему в любом случае надо было ехать сюда за водой, и он просто взял меня с собой чтобы не скучно было в дороге, то ли наполнить тару – это заодно уж, раз приехали…
– Здесь живёт местный егерь, – Адам всматривался в постройки, чуть щуря глаза от лучей солнца, пробивающихся через верхушки деревьев. – Часовня нерабочая, она даже не числится на карте, но местными усилиями её держат в порядке уже половину века… – он бросил на меня осторожный взгляд. – Я здесь часто бывал в детстве, да и потом тоже. Раньше тут целый маленький посёлок был, колхоз вроде… Все хозяйство держали. Сейчас ничего не осталось, только вот часовня, Генкина хата, – он кивнул на вполне приличный дом егеря, – и полуразрушенная усадьба, в которой когда-то была приходская школа. Раньше она считалась местной достопримечательностью, но теперь нахрен никому не нужна…
Я широко распахнутыми глазами скользила по окрестностям, но пока не могла понять, о какой усадьбе он говорит – впереди стоял лишь добротный сруб, чуть поодаль виднелась целая вереница вполне крепких сараев, рядом с которыми паслись две козы, а за сетчатым ограждением гуляли куры…
– Ты… ты здесь жил что ли? – не смогла скрыть удивление, с трудом представляя себе существование в подобном месте.
– Я?! – Адам, кажется, искренне изумился. – Нет, Олесь, – он поправил поехавшую вниз бутыль подмышкой, снова зашагал рядом. – Раньше здесь мой прадед егерем был. Тогда это почётно было, хоть денег нормально платили… Потом какой-то алкаш жил, Володька вроде… Дед до конца дней сокрушался, что такого преемника дали. Мы с этим Володькой не особо ладили, я почти не ездил сюда в то время. А сейчас тут Генка – нормальный мужик, на своём месте. Жена у него со странностями, но… – он махнул рукой, словно не стоило и говорить об этом. – Я к ним часто в своё время дочку привозил, когда работы много было. А сейчас хрен её сюда заманишь – то ей некогда, то лень, то что тут вообще делать, скукота… – Адам невесело усмехнулся, изображая отказы дочки. – Я уже и не зову её. Сам катаюсь, когда отдохнуть хочется…
Я с замиранием сердца слушала его рассказ, в глубине души паникуя и совершенно не представляя, как нужно реагировать – мне до безумия хотелось знать больше об этом человеке, о его прошлом, о настоящем, о… обо всём. Но вместе с тем не покидало ощущение того, что мне нельзя это знать. Это ведь… как-то сближает что ли… А нам нельзя! Нельзя запускать друг друга глубже, чем есть сейчас! Мне – так точно…
– Как её зовут? – спросила между делом, чтобы свести разговор на нужную мне тему… – Анжелика вроде? Или я путаю…
– Анжела.
– М-м-м… Красивое имя. А… Ну… – я залилась краской по самые уши, всё ещё не решаясь спросить. – Мама её…
Адам театрально вздохнул, давая понять, что услышал суть вопроса. Поморщился…
– Мама живёт заграницей. Уже лет пятнадцать.
И-и-и? На этом всё?.. Чёрт…
– Почему? – вырвалось прежде, чем я успела подумать о том, как спросить покорректнее.
Он лишь презрительно усмехнулся.
– Потому что. Потому что я на дух не переношу предателей, Олесь. И не потерплю, чтобы какая-то блядь растила мою дочь…
На миг сбавила шаг, как-то сразу и бесповоротно осознавая смысл произнесённых им слов. Поймала отчаянный упрямый взгляд Адама, тоже, видимо, только сейчас сообразившего, как чётко и однозначно прозвучали его слова… Машинально улыбнулась, давая понять, что одобряю его мнение. Опустила голову, мысленно прописав себе оплеуху и дав слово больше не задавать тупых вопросов, чтобы не получать ответы, разящие прямо в сердце не хуже чёртовых стрел…
Чем ближе мы подходили к постройкам, тем почему-то сильнее я проникалась окружающей атмосферой природы и спокойствия. Наверное, я бы тоже не отказалась приезжать в подобное место раз в месяц, чтобы отдохнуть от насточертевших будней и бесконечных дел. Пожалуй, стоит поискать на отпуск какой-нибудь недорогой загородный домик на берегу озера…
– Опа… – Адам тоже сделал вид, что разговора между нами не было вовсе. – А Генки нет – вон на гараже навесной замок… Ладно, я потом наберу его. Давай пока к роднику…
Мы обогнули дом, прошли вдоль неровного ряда садовых деревьев, оставив по правую сторону аккуратный ухоженный огород…
Метров через пятьдесят начинался обрыв. Его совершенно не было видно издали, даже с расстояния десятка шагов. Только подойдя вплотную к краю, внезапно появлялось осознание, что ступать некуда, ибо нога повисает в воздухе…
И вот там, в неглубокой низине, стола часовня, остов усадьбы, какая-то каменная башенка, ветхая дощатая сторожка, из которой текла скромная струйка воды…
– Смелее, Олесь, – Адам улыбнулся, кивнув на просторную деревянную лестницу, уводящую вниз. – Спускайся…
***
Девятилитровая канистра набиралась ужасно долго. Я успела прихлопнуть несколько десятков комаров, облить себя с головы до ног спреем, поглазеть вблизи на руины когда-то наверняка красивого здания усадьбы, даже сделать пару селфи на их фоне, сбегать к запертой, как назло, часовне…
– Генка закрывает всё только когда выезжает в город, – Адам со снисходительной улыбкой наблюдал за моей суетливой беготнёй, придерживая горлышко бутылки под струёй. – Иди подержи, Олесь… Я пока эту к машине отнесу…
Послушно подскочила к нему, перепрыгивая по камням, встала на его место на резиновый коврик, заботливо оставленный здесь для всех желающих набрать студёной воды. Присела на корточки, с любопытством заглядывая внутрь широкого желоба, по которому бежал родник…
– Не подскользнись только, – Адам подхватил бутыль с земли, не без усилия закинул её к себе на плечо. – Сейчас вернусь…
– Ага… – я отмахнулась, уже вовсю подставляя ладони под ледяную воду, замирая от холодных брызг, летящих прямо в лицо и норовящих промочить лёгкий сарафан…
***
Небольшие канистры можно было не придерживать – они и так вполне помещались под импровизированный навес. Зато у меня вновь появилось время для праздной прогулки – теперь я сняла промокшую обувь и босиком полезла вдоль русла, исследуя, куда дальше уходит этот крошечный поток… Оказалось – в никуда, ручеёк змеился метров двадцать, растекаясь среди глины, речного песка и высоких кустиков травы, а потом просто исчезал под каким-то небольшим каменистым плато, за которым вновь начинался лес…
Потом я снова полезла в развалины, теперь уже более тщательно исследуя вековую кладку, зияющие проемы немногочисленных крошечных окон, обходя развалившиеся стены, наполовину утонувшие в земле, стараясь не задеть заросли гигантской крапивы, превышающей мой рост, любуясь лучами заходящего солнца, скатывающегося за кромку леса…
– Оле-е-е-есь! У меня последняя бутылка, пошли! – зычный голос Адама застал меня врасплох – я и забыла, с какой целью мы приехали сюда…
Я поднималась по ступеням впереди него, постоянно отлепляя мокрый подол платья от покрывшихся мурашками бёдер. То и дело оглядывалась, уже совершенно не стесняясь задавать глупые вопросы про то, кто построил эту лестницу, почему этот родник считается таким ценным, замерзает ли он зимой, как часто Адам приезжает сюда… Меня не волновали ответы, мне просто нравилась сама эта ситуация – восторженно задавать вопросы и получать на них подробные ответы, слушать мужской голос, наблюдать за тем, как в его чёрной бороде сверкают капли воды…
– Тут посиди, – Адам кивнул на П-образную скамейку под раскидистым деревом. Сам направился к лендкрузеру…
С поляны уже исчезла одна машина. Теперь осталось только две, и на второй, видимо, приехали рыбаки – на крыше автомобиля примостилась резиновая байдарка, несколько удочек и скомканная рыболовная сеть…
Усевшись за стол, наблюдала издалека, как Адам прячет в багажник последние баклажки, как неторопливо возвращается ко мне, попутно доставая телефон и прислоняя его к уху…
– Да… – до меня долетали обрывки фраз. – Подожду, конечно… Час? Ок… Я не один, кстати… Нет, не с Верой… Лена не против будет? – он тихо расхохотался. – Ла-адно, я ключ от сарая сам возьму… Давай, попозже разожгу мангал… Ага…
Значит, останемся ещё?!
Тоже достала телефон, быстро написала сыну:
"Ты как? Спать собираешься? Я задержусь"
"Собираюсь"
Даже не сомневаюсь, да…
Со вздохом засунула мобильник обратно в сумочку. Чёрт, холодно уже как-то… Особенно в мокром платье…
– Олесь… – Адам махнул рукой, останавливаясь напротив ряда построек.
Зашагала к нему, уже привычно подготовив перечень вопросов – здесь что, поблизости протекает река, раз люди с лодками приезжают? А электричество тут вообще есть, а то у меня зарядка скоро сядет? А как называлась раньше эта деревня? А не страшно жить вот так в лесу, тут же, небось, дикие звери встречаются…
Адам сходу обхватил меня рукой за талию. Прижал к себе, широко улыбаясь мне в макушку…
– Пошли, что ещё покажу… – его хитрый голос стал тёплым и обволакивающим, словно мягкое облако.
Живот мгновенно скрутило жарким тугим спазмом…
Невинно хлопнула глазами, всем видом изображая интерес. Послушно зашагала рядом с Адамом к одному из сараев…
Ключ от широкой деревянной двустворчатой двери висел прямо здесь, под потолочной балкой. Едва створка распахнулась, как в нос ударил острый пряный аромат скошенной травы, пересохшего сена…
Сеновал?! Господи…
Рассмеялась в голос, позволяя довольному Адаму втянуть меня в абсолютный полумрак помещения. Полной грудью вдохнула необычный запах, теряясь от избытка непривычных ощущений…
Я слишком привыкла к нему. Привыкла считать этого человека почти "своим" в отсутствие Веры…
Меня больше не пугали его поцелуи, жадные и эгоистичные, подавляющие волю и не терпящие контроля с моей стороны. Не вызывали противоречия в душе его грубоватые прикосновения, в которых отсутствовала нежность и желание доставить мне удовольствие. Не ставились под сомнения любые его действия, будь то абсолютно естественная потребность поставить меня на колени или требование завалиться на пыльный колючий стог сена, где сухие стебли и трава мгновенно ужалили тело ежовыми иглами…
Здесь, вдали от города, в чужом сарае, не существовало ничего, что могло бы напомнить мне о том, как далеко мы оба зашли в своей беспринципной беспощадной игре. Не осталось зацепок, прибивающих к земле чувством долга и совестью, растворились нравственные законы и мораль, отошли на задний план любые парадигмы и истины.
И мне наивно казалось, что тут, в этой кромешной темноте, тишине, нарушаемой лишь двойным сбивчивым дыханием и шорохом пересушенной ломкой травы, мы можем спрятаться не только от людей, но и от себя самих – от чувства вины, от ощущения неправильности происходящего, от чужих пересудов, даже от суда богов…
Мне нравилось изучать наощупь тело Адама – додумывать его совершенство, тихо восхищаться, замирать от восторга при мысли о том, что сейчас это всё принадлежит мне одной. Нравилось не задумываться о собственных недостатках, не концентрироваться на них, не искать в себе изъяны. Не думать о будущем, не копаться в настоящем, не пытаться сосредоточиться на будущем… Слишком прекрасно. Здесь и сейчас…
Десять минут? Двадцать? Полчаса?
Бесстыже залилась смехом, пока Адам нарочно размазывал ладонью по моему потному голому животу горячую сперму. Попыталась повернуться на бок, едва он усмехнулся и склонился ниже, вновь прижимаясь сухими губами к моим искусанным губам, царапая влажную кожу лица своей жёсткой бородой. Взвизгнула, когда он навалился сверху, ибо на иссечённой сеном спине уже не осталось живого места… Послушно один за одним облизала его пальцы, покрытые вязким семенем, едва он настойчиво протолкнул их мне в рот…
– Я больше не могу… – с хохотом откинула голову, чувствуя, как нестерпимо чешется и ноет истыканное травой и покрытое испариной тело, полной грудью вдыхая слишком очевидный пошлых запах разгорячённой кожи, смешавшиеся с ароматом выжженных солнцем луговых цветов. – Пусти уже, ну… Жарко…
– Хочешь охладиться? – Адам насмешливо хмыкнул, торопливо целуя меня куда-то подмышку. – Ну пошли…
Ошалело вскрикнула от неожиданности, когда он резко встал на ноги, дернул меня за руку, потянул к выходу из сарая…
– Стой! – я упёрлась пятками в дощатый пол, пытаясь выдрать ладонь из его хватки. – Ты с ума сошёл?!. Я голая вообще-то…
– Да я тоже, – он откровенно расхохотался, обнимая меня за плечи и силой увлекая за собой. – Тут всего пара шагов…
У меня не осталось выбора. И сил сопротивляться тоже…
На улице основательно стемнело. И по-вечернему похолодало…
– Сюда встань, – Адам затолкал меня под какой-то навес, хитро подмигнул, прежде чем отступить на пару шагов… – Не шевелись только, Олесь…
Растерянно хлопнула глазами, вновь с тоской вспоминая, что такое стыдливость, и пытаясь относительно прикрыть руками грудь, пока совершенно не испытывавший стыда Адам потянулся к стене…
Он же не собирается…
Заорала благим матом, когда мощный тяжёлый поток воды внезапно хлынул прямо мне на голову, ударил по плечам, больно обрушился на измятую чужими руками грудь, гранитной плитой придавил спину… Захлебнулась в первый момент, теряясь в оглушительном шквале грохочущей стихии, машинально пригибаясь к земле и поддаваясь безумной панике, разом накрывшей тело и разум…
Водопад закончился так же быстро, как и начался. Лишь тонкая струйка продолжала бежать вдоль позвоночника…
Разлепила глаза. Набрала в лёгкие воздуха…
– Ты… – я сплюнула набравшуюся в рот воду, ощупывая повисший сосульками колтун на голове. – Ну ты и скотина-а…
Я шагнула вперёд, набрасываясь на ржущего в голос Адама с кулаками…
Он даже не попытался избежать моей реакции. Честно принял пару ударов. Только угорал, пытаясь перехватить мои запястья и обнять. Такой же голый, разгорячённый, смешной почему-то…
– Да тише ты, Олеся… Не сильно холодная вода? – он, прыская со смеху, издевательски пригладил своей лапищей мои волосы. – Она должна была нагреться за день…
– Сво-о-олчь… – я тоже не сдержалась от хохота, тыкаясь лбом в его горячую грудь с налипшими сухими травинками. – Я тебе припомню…
– Пошли, вытру тебя, – он обнял меня за плечи, прижал к своему боку, вновь уводя к сараю. – Надо одеваться, скоро Генка с Ленкой приехать должны…
*30*
Мы успели развести костёр в кругу камней, расположенном перед невысоким патио прямо перед домом, когда из леса, не сбавляя скорость, вырулил напичканный приблудами внедорожник – верхние прожекторы слепящим лучом прорезали вечернюю тьму, массивный кенгурятник издали казался способным протаранить стену, нагруженный багажник на крыше высился на метр, придавая очертаниям автомобиля веса и значимости…
Адам потянулся, разминая мышцы и поднимаясь с места. Направился к резко затормозившей машине, широко улыбаясь спрыгнувшему на землю мужчине – огромному косматому дядечке неопределённого возраста, театрально распахнувшему объятия. Послышались приветственные рыки с обеих сторон, хлопки по спине, разносящиеся по окрестностям, басовитый хохот…
Отвела глаза, с любопытством наблюдая за тем, как открывается пассажирская дверь, и на землю соскальзывает крошечная хрупкая женщина в длинном белом платье… Проморгалась, почему-то решив, что мне это мерещится – распущенные чёрные волосы ниже пояса, в которые вплетены какие-то разноцветные ленточки и верёвочки, босые ноги с кучей звенящих браслетов на щиколотках, такие же украшения на запястьях до самых локтей… Она вообще настоящая?
– Ген! Давай сначала сумки в дом занесём, потом остальное! – голос женщины оказался вполне земным, с явно выраженными нотками упрека в сторону мужа. – Привет, Адам! – она царственно кивнула мужчинам, прежде чем повернуться ко мне. – Здравствуйте! – эта нимфа шустро обогнула машину, открыла багажник, принялась рыться в шебуршащих пакетах…
– Здрасти… – я почему-то сконфузилась от того, как пристально я пялюсь на необычное одеяние женщины. Как её… Лены. Что там Адам про неё говорил – странная? Судя по всему, он ничуть не преувеличивал…
– Олеся же? – женщина подняла голову, впиваясь в моё лицо цепким решительным взглядом, словно требуя подтверждения, и мне ничего не оставалось, как тупо кивнуть. – Помоги мне… Там у сарая есть дождевая вода, нужно помыть овощи…
– Ленок, нет воды, – Адам лучезарно улыбнулся, виновато поднимая брови. – Сейчас вёдра возьму, принесу…
Та лишь усмехнулась, закатив глаза. Вновь полезла в пакет…
– Гена-а… Возьми уже отсюда мясо, а… Так до утра поесть не приготовим…
Почувствовала себя невозможно лишней в этом тёплом кругу друзей. Поправила сползшую с плеча мужскую фуфайку, которую Адам вновь заботливо презентовал мне, пока мы разжигали огонь. Неуверенно поднялась на ноги, побрела к чужому автомобилю…
Лена даже не стала ничего говорить. По умолчанию сунула мне в руки увесистый огромный пакет с надписью "Эко", махнула рукой в сторону стола…
– Пока выложи там. Сейчас Адам воды принесёт – помоешь…
Выдохнула от какого-то облегчения – эта женщина так спокойно приняла меня в своём доме, не задавая никаких вопросов, что мне остаётся исключительно радоваться. Верка говорила, что хозяева здесь гостеприимные, но я только сейчас в полной мере поняла, что она имела ввиду. Впрочем, неудивительно, наверное, что семья, проживающая в такой зоне, где каждый день мимо проходят десятки людей, должна уметь налаживать контакты… Всё-таки интересно, скольких баб Адам сюда привозил? С Веркой они почти год вместе, а он только месяц назад показал ей это место…
Села на лавочку, дожидаясь обещанной воды. Покрутила в пальцах сочный круглый помидор…
Лена сновала по участку между домом, сараями и огородом всё так же босиком, позвякивая своими браслетами и украшениями. Она совершенно не боялась испачкать белое свободное платье, в отблесках костра казавшееся каким-то нереальным ритуальным одеянием… Но только казавшееся – я, как человек, прекрасно знающий ассортимент современной одежды в магазинах, на глаз могла определить и высокое качество льна, и стоимость ажурных хлопковых кружев по подолу и в районе груди, и абсолютную принадлежность этой вещи к классическому стилю бохо… Но я ещё ни разу не встречала девушек, которым подобный наряд настолько был бы к лицу. И к месту. Обычно такие вещи заказывают склонные к полноте дамы, чтобы скрыть недостатки фигуры, а сейчас я видела перед собой миниатюрную стройную женщину, порхающую среди деревьев в этом балахоне… Венка из цветов на голову не хватает – и можно писать картину. Ещё украшения эти… Всё это в совокупности только подчёркивает изящество и красоту. А ведь по лицу Лены даже сложно определить, сколько ей лет. Не исключено, что она даже младше меня, хотя что-то мне подсказывает, что нет…
В двух шагах от скамейки остановился Адам. Плюхнул два ведра воды на землю, выбил из пачки сигарету, прикурил…
– Ну как тебе, Олесь? – его голос звучал встревоженно и почему-то устало. – Не жалеешь, что мы остались?
Улыбнулась ему, поднимаясь навстречу. Вцепилась в его локоть, потёрлась лбом о плечо…
– Нет, конечно… Платье такое теперь хочу, – я кивнула на Лену, ловко орудующую ножом прямо на каменном ложе около костра. – Не знаю, куда носить буду, но хочу…
Он тихо рассмеялся, обнимая меня обеими руками и выдыхая тёплым воздухом мне в макушку.
– Тебе пойдёт…
– Она всегда так ходит, да? – зашептала, чтобы никто не услышал.
– Угу… – Адам придавил подбородком мою голову, прижимая к себе ещё сильнее…
– Эх, хватит там зажиматься! – громкий окрик Лены прозвучал беззлобно, скорее насмешливо. – У меня мужик голодный, давайте уже поработаем немного! Потом помилуетесь…
Дёрнулась, чтобы отшатнуться… Но Адам лишь крепче обнял меня, удержал ещё на несколько секунд, и только потом отпустил. Подхватил вёдра, понёс их к деревянной лестнице, чтобы вылить воду в большую бочку над сараем, из которой он меня окатил несколько часов назад…
Вздохнула, вновь оставаясь в растерянном одиночестве. Зачем-то принялась раскладывать по кучкам овощи – несколько килограмм огурцов, три вида помидоров, зелень, с десяток маленьких кочанов капусты…
– Ге-ен! Это надо в погреб отнести! И кур закрой! Ещё миску большую прихвати… – Лена неслышно приблизилась ко мне, тоже заглянула в мешок. – Смелее, Олесь… Сейчас вон Гена тарелку для салата принесёт, ты отложи, что нужно, остальное он заберёт…
– Ага, – я кивнула, наконец-то ощутив себя хоть немного полезной. – А… Спросить можно? – я неловко улыбнулась женщине, разглядывая вблизи белый силуэт, искренне сожалея о том, что здесь слишком темно, чтобы рассмотреть её лицо.
– Нужно! – Лена вернула мне улыбку, расторопно сортируя листья салата.
– А в городе… ты тоже босиком ходишь? – я покраснела, косясь на её крошечные босые ступни. Не могла не отметить ровный нежно-розовый маникюр на ногтях…
Судя по всему, она совершенно не удивилась моему вопросу. Только рассмеялась, поправляя мешающие браслеты на запястье.
– Нет. У меня с собой всегда в машине шлёпанцы болтаются. Я не настолько сумасшедшая, чтобы рассекать по магазину без обуви, если ты об этом.
Покраснела ещё сильнее, уже сожалея о своём бестактном вопросе.
– Не совсем об этом… – понимала, что сейчас ляпну очередную глупость, но мне почему-то неудержимо хотелось сделать женщине комплимент. – Красивое платье…
Лена насмешливо подняла бровь в мою сторону.
– Серьёзно?
Господи, лучше бы я про погоду заговорила…
– Мне нравится, – я кивнула, стараясь скрыть нервозную неловкость. – Наверное, если бы я увидела тебя в каком-нибудь гипермаркете, мне показалось бы это необычным, но ведь красиво…
Женщина внезапно стала серьёзной. Вручила подошедшему мужу пакет, подождала несколько секунд, пока он отойдёт подальше… Повернулась ко мне. Мягко ответила:
– Мне в мои пятьдесят четыре года уже так наплевать, что там кому кажется, Олесь…
Сколько-сколько?!
Наверное, моё лицо так вытянулось от удивления, что Лена только сочувствующе улыбнулась. Провела по моему плечу миниатюрной ладонью, словно не я ей тут пытаюсь выразить восхищение, а она меня успокаивает…
– Жизнь в лесу накладывает свой отпечаток, – она усмехнулась, пристально всматриваясь в моё лицо. – Нужно уметь искать плюсы во всём… – её руки вновь вернулись к продуктам. – Сильно не заморачивайся, просто нарежь это всё, – она кивнула на оставшиеся овощи. – Я потом сметану достану…
Кивнула, принимая из рук подошедшего Гены миску, похожую на небольшой тазик. Торопливо нагрузила туда огурцы и помидоры, зашагала к навесу, чтобы помыть их…
***
Наверное, этот вечер навсегда останется в моей памяти – чернеющий лес, плотным кольцом окружающий поляну, взлетающие в ясное ночное небо искры весёлого костра, аромат жареного мяса и запекающихся баклажанов, дым над самодельным мангалом, в который Гена то и дело подбрасывал угли из общего огня, откуда-то взявшийся лохматый огромный чёрный пёс, которого Лена ласково звала «Мишаней», то и дело тыкавшийся всем в руки мокрым носом, застывшее невесомым куполом звёздное небо над головой, тихие разговоры за едой, состоящей из нескольких видов шашлыков и приготовленного мною тазика салата, крепкие объятия Адама, практически не снимавшего свою тяжёлую ладонь с моего плеча на протяжении всей трапезы…
Тишина. Вокруг, внутри, в душе, в мыслях.
Я устала удивляться звучавшим рассказам. Просто сидела и слушала, давно скинув фуфайку и доверчиво опустив голову на плечо Адаму. Слушала о том, что Лена с Геной вместе уже почти сорок лет, что их сын, живущий где-то заграницей, слишком редко привозит сюда внуков, что их поздняя дочь уже закончила первый курс университета и скоро выйдет замуж за своего однокурсника, что лесных пожаров этом году будет много, если местные власти так и не решат проблему каких-то траншей, что сезон охоты – очень напряжённое время, что недавно пришлось вызывать полицию на каких-то придурков, решивших устроить пьянку прямо около родника и вытоптавших весь огород… Адам тоже говорил. В основном про Анжелу – выкрасила волосы в синий цвет, не спросив разрешения, притащила домой облезлого кота, который нагадил прямо на кухне, выиграла какое-то соревнование по стрельбе, хотя даже не собиралась участвовать, не ночевала дома и не брала трубку, хотя обещала предупреждать хотя бы смс-кой, вообще стала слишком взрослой, а ведь он помнит её ещё ребёнком… Сердце замирало в те моменты, когда он так обыденно упоминал о том, что умеет заплетать косы, что всегда настаивал на том, чтобы дочь носила платья, но куда там… А сейчас приходится оплачивать ей маникюры-салоны, тратиться на брендовые шмотки, заказывать питание на месяц, ибо Анжела даже не думает о том, чтобы научиться готовить себе хотя бы банальную овсяную кашу… А ещё я почему-то осознала тот факт, что Адам свято верит в то, что у дочери нет и не может быть парня – он же ей запретил прямым текстом. Наивный… Господи…
Он неидеальный отец. Осознание этого легло на сердце неоспоримым знанием и рождало какую-то непривычную горечь в груди… Он же так старался! Делал для дочери всё, что мог, что было в его силах… Пожалуй, Адам – первый реальный мужчина в моей жизни, являющийся отцом-одиночкой. И если до этого вечера данный факт казался призрачным и несущественным, то сейчас внезапно вырос в масштабах и стал очень значительным… Наверное, теперь я понимала Верку, которой так отчаянно хотелось помочь Адаму с дочерью. Да что там, у любой женщины возникло бы подобное желание. И скольких таких страждущих он уже отшил за эти годы…
Адам, не спрашивая меня, несколько раз отклонил приглашение остаться на ночь. И, когда Лена наконец поднялась из-за стола и неторопливо принялась собирать немногочисленную посуду, он осторожно подтолкнул меня плечом, без слов давая понять, что нам пора…
Прощание тоже оказалось лёгким – несколько тёплых банальных слов, взмах тонкой Лениной руки, рукопожатие между мужчинами… Всё.
Лендкрузер мелко задрожал заведённым двигателем, и весь этот вечер остался позади вместе с родником, домом егеря, сеновалом и уличным душем…
***
Молчание, царившее в салоне, пока мы возвращались домой по тёмной загородной трассе, было слишком громким. Кричащим, звенящим, рассыпающимся осколками и вновь выстраивающимся в прозрачную пирамиду. И всё-таки оно не было напряжённым…
Мы стали ближе. И уже не стоял вопрос "зачем?", не клубились сомнения в том, нужно ли это, не душили противоречия. Просто так вышло. Так случилось. И нам обоим теперь жить с этим…
Город встретил знакомыми вечерними огнями и неоновыми вывесками, яркими витринами и гирляндами подсветок. Знакомый до боли маршрут, привычное ночное движение…
– В целом-то как, Олесь? Понравилось? – хрипловатый от усталости голос Адама заставил меня повернуть голову.
– Очень… – я обессиленно улыбнулась, не отрывая затылок от подголовника. – И Гена твой с Ленкой классные…
Он только грустно усмехнулся, поворачивая руль и выезжая на мою улицу…
Я не стала спрашивать о том, когда мы увидимся вновь. Не пообещала звонить. Просто подалась к нему, поцеловала в кончик носа, потом в скулу, легонько коснулась губами его губ…
– Спасибо за вечер…
– Не за что, Олесь, – Адам с каким-то ревнивым сожалением всмотрелся в моё лицо. – Помочь воду донести? Сейчас припаркуюсь…
– Не надо, – я тихо усмехнулась, подняв руку в предупреждающем жесте. – Пока…
Выскользнула из салона, тихо прикрыла дверь. Едва расслышала ответное "пока, Олесь" в ответ…
Обогнула машину. Открыла багажник, выцепила две пятилитровые канистры. Поспешила к подъезду, на ходу перехватила бутыли в одну руку, но не смогла унести. Остановилась на пару секунд, торопливо доставая ключи от квартиры… Вновь зашагала к дому, зачем-то надеясь скрыться за железной дверью до того, как Адам уедет…
Странное ощущение – словно я выпала из жизни на долгое время. Будто вернулась сюда, пережив слишком многое для себя, а теперь смотрю на привычное существование чуть под другим углом… Печально немного почему-то…
А ещё грустно от того, что я не могу поделиться всем этим с Веркой. Впечатлениями, эмоциями, счастьем и даже самой этой грустью… И это тоже воспринимается как предательство в некотором роде…
Поставила баклажки на кухонный стол. Заглянула к сыну, мирно посапывающему в своей комнате. Прикрыла к нему дверь. Не раздеваясь, упала на кровать, раскинула руки, закрыла глаза… Пусть ещё хоть немного, хотя бы до утра, на коже останется этот запах леса, сена, костра… И его, Адама…
