Текст книги "Любимые враги (СИ)"

Автор книги: Виктор Гламаздин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Сами создали?! Не-е, Сеня. Тут ты... того... перегнул палку...

– В электронных схемах каждого кобонковского вида оружия, каждой киберсистемы управления подразделениями боевых роботов, транспортом, приборами управления огнем, артбатареями, лазерными и реактивными установками, а также в каждом узле стратегической и оперативной связи: везде есть чипы, которые срабатывают на неких сигнал. После его получения вся военная техника кобонков начинает действовать только в одном направлении – против Саркофага. Почему?

Псевдоящер погнался за одним из псевдокрокодилов. И, схватив его зубастыми челюстями обеих голов, погрузился обратно в черную бездну Беломора.

– Гм... – Колобок подошел к берегу и, невзирая на брызги от волн, поднятых псевдоящером, сердито плюнул ему вслед.

– Сам-то Саркофаг ведь совершенно безобиден, – Семен проследовал за командиром. – Это просто покрытая прочной оболочкой полость. Без амбразур. Без приборов наблюдения. Без люков для выхода подземных торпед и ракетных запусков.

– Гм.

– Выходит одно: вся военная мощь кобонковской техники была направлена против того, кто находится в той полости.

– Зачем?!

– Кобонки, хоть и были со сдвигом, но инстинкт самосохранения имели. Они не хотели, чтобы от междоусобиц гибла вся их цивилизация. Вот и придумали Шролла – саморазвивающуюся систему уничтожения органики. При открытии Саркофага, все войны между народами прекращались и начиналась общая борьба с Любимым Врагом, которого с крупными потерями и всяческими материальными разрушения силой загоняли обратно в Саркофаг. На шестнадцатый раз Шролл одолел кобонков. И самостоятельно вернулся на консервацию в Саркофаг, поджидая тех дебилов, которые выпустят его на свободу.

– Слишком невероятная история. Но даже если так... Через столько времени от этого поганца, небось, лишь ржавчина осталась.

– Между пятнадцатым и шестнадцатым выходом Шролла прошло целых три тысячи лет. А он вышел – бодрый и здоровехенький – и перебил в легкую не менее трехсот миллионов кобонков, если верить их хроникам. Так что, и через пару сотен лет традиция, уверен, будет соблюдена.

– Идиотская у них традиция.

– Она лишь следствие их происхождения.

– Но ученые его так и не выяснили.

– А я выяснил. Именно потому, что начал исследовать их цивилизацию с изучения самого древнего оружия.

– И что выискал? Какой-нибудь самострел? Бумеранг?

– Я не выискал даже наконечника от копья и вообще ничего из того, что характерно, например, для классических древних культур Междуречья, Египта, Греции или Рима.

– Да ну?!

– Зато нашел, допустим, остатки не разъеденной временем артиллерии. Пушечной. Реактивной. Минометной...

– Не ты нашел, Сеня, а люди, специально обученные все находить. А ты только воспользовался результатами их трудов.

– До истинных результатов еще далеко. Я, сударь-майор, пересмотрел голограммы разных видов кобонкских гаубиц, мортир, самоходок, реактивных установок и других орудий смерти... И все найденные при раскопках средства обеспечения прицельности стрельбы я тоже по мере сил обнюхал: бинокли, стереотрубы, дальномеры, гироскопические топопривязчики, детали радиолокационных, метеорологических и звукометрических станций, фотограмметрические приборы...

– И чего ты, Сеня, в кобонках нашел? Они ж давно померли.

– Гораздо любопытней то, чего я у них не нашел, – заявил Колобку Семен.

– Гм.

– Я и тут, как и в случае с поселениями, не нашел развития.

Успокоившись после погружения псевдоящера, по поверхности канала опять засновало всякое зверье, издавая трубные звуки, визг, клекот и протяжные гнусавые вопли.

Семен содрогнулся от вида мерзких тварей, спешно приближающихся к месту, где стояли они с Колобком, и сделал шаг назад.

А вот командир Семена, наоборот, радостно засвистел своим любимцам и замахал им пухлой рукой.

– Развития, говоришь, не нашел, – Колобок достал из вещмешка очередной батон хлеба и начал и его скармливать прожорливым бестиям, ни на секунду не прекращавшим ожесточенно бороться друг с другом.

– Возьмем, к примеру, для сравнения – земную артиллерию, – решил пояснить свою мысль Семен. – Первые огнестрельные орудия землян были поначалу примитивны – заряжающиеся с дульной части железные кованые трубки с глухой казной, где сверлилась дырка для воспламенения заряда горящим фитилем. Пальба велась каменными и железными ядрами. Потом в Европе было освоено литье орудий из меди и бронзы.

Колобок вспомнил кое-что из того материала, который заучивал перед экзаменом по военной истории, и с важным видом проговорил:

– Это всем известно, Сеня. Мы все это еще в академии проходили: цапфы, дельфины... и прочие... как там их...

– А также: винграды, картечь, гранаты и лафеты.

– Угу, гм-кхм.

– Прошло время. И земляне-оружейники начали отливать орудия не из бронзы, а из чугуна. Причем – развитие техники шло последовательно и в соответствии в изменением фронтовых реалий. Например, когда русские артиллеристы во время Семилетней войны в сражении при Пальциге применили метод стрельбы через голову своих войск, то эта техника тут же была подхвачена всеми развитыми державами того времени и потребовала увеличения дальности стрельбы. Изготовители откликнулись...

– А ракеты? – спросил Колобок и тут разразился негодующими криками в адрес одной из барахтающихся внизу зверюги, ухитрившейся попасть в комбата выпущенной из пасти грязной, пахнущей тухлятиной струей воды.

– А что "ракеты", сударь-майор? – не понял Семен.

Капитан бросил на землю буханку и стал обеими ладонями стряхивать с мундира капли вонючей жидкости.

Семен терпеливо дождался конца сей процедуры, стараясь не рассмеяться.

– Ракеты же у нас появились в один век, – объяснил Колобок, поднимая с земли брошенную буханку. – И практически сразу: бац-бац, и оптимальная модификация. Так что, и у кобонков тоже мог быть такой технологический прорыв.

– Из-за своего низкого научно-технического европейцы веками не могли додуматься, что используемые жителями Поднебесной фейерверки можно использовать в качестве снаряда, перемещающегося в пространстве благодаря реактивной тяге.

– Но потом-то додумались!

– А когда додумались, то наложили свою догадку на уже развитые технологии – перегонку нефти и самолетостроение – и науки – баллистику, химию, физику, кибернетику...

– Хорошо. И что в итоге? – Колобок размахнулся, забросил далеко в воду треть буханки и залюбовался вспыхнувшим за нее сражением.

– Я считаю, что кобонки – потомки экипажа военного космического корабля, возможно спасшегося из пекла уничтожившей их родину войны или просто потерпевшие возле Кобо крушение, – заявил Семен. – Потому-то у них отсутствует большинство признаков гражданского общества, казарменное устройство социума и наличие военной техники без ее примитивных прототипов. Здесь на орудиях первого культурного слоя уже нет даже прицелов. Сразу: автоматическое наведение орудий с использованием данных летящих по планетарной орбите спутников – корректировщиков огня. Тут и ежику станет ясно, что те, кто основал здешнюю цивилизацию, уже владели образцами вполне навороченной военной техники. И искать тут древностей вроде античных амфор или средневековых двуручных мечей бесполезно.

– Да, – согласился майор. – Все дно Беломора усеяно остатками покоцанной ржавчиной техники. Но там – антиквариатом и не пахнет. Я тут намедни попросил у водолазов капитана Григорьева выудить для меня какие-нибудь древние сувенирчики вроде амулетов-браслетов – так они клянутся, что на дне ничего такого и в помине нет. Мол, подводную лодку мы тебе вытащим в два счета, а вот насчет антиквариата – шиш... Так каков же твой вывод, Оленов?

– Надо заставить археологов перестать бить баклуши. Пусть изучат все опасности открытия Саркофага и честно скажут об этом. Какой-то академик с Метрополии решил, что в Саркофаге нас ждет чай с плюшками. И все поверили в ту ложь. Ее надо разоблачить. И подготовится к встрече со Шроллом так, как готовились бы к нашествию Чужих.

– Не сможешь ты их убедить. Даже меня не шибко смог.

– Это не важно. Главное, я сейчас окончательно убедил самого себя. Спасибо за помощь, сударь-майор. Ой! Меня же Златка у Клюквы ждет. Разрешите идти?

ГЛАВА 2. КТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ДРУГ

1

Разговора со Златкой не получилось.

Семен пересказал ей свой разговор с Колобком. На большее времени встречи не хватило. Сержант был очень огорчен и всю ночь не спал.

Прибыв утром на работу в "Раскопках-1", он настолько поразил своим хмурым видом Дэкосту, Передойцева и Дуньжуя, что те даже не рискнули его расспросить о причинах столь мрачного настроения.

И правильно сделали. Семен нынче ненавидел этот мир не меньше Сатаны и готов был сорваться в любой момент. Сержант не знал, что такая мрачная раздражительность – не только следствие бессонной ночи, но и воздействие на его нервную систему эманаций Темного мира. А там злость и ненависть были основными чувствами всего живого и даже всего того, что восстало после смерти.

Поэтому, как только археологи весьма нелестно отозвались о компетентности Семена в области истории цивилизации кобонков, сержант пошел в атаку.

Он вскочил с покрытого кобианскими письменами обломка колонны древнего храма. И шагнул к сидящим в шезлонгах и презрительно поглядывающим на Семена археологам – Савлову и Гирею, а также их начальнику – Губайдуллину.

– Удивляюсь я вам, судари археологи, – ехидно улыбнувшись, сказал Семен. – Все вам ясненько. Все понятненько. Вы еще даже в Саркофаг не залезли, а уже заранее подсчитываете пользу от такого шага для науки.

– Чем ты недоволен, Оленов?! – одарил Семена гневным взглядом Губайдуллин.

– Тем, что вы ленивы и нелюбопытны, – объяснил Семен.

– А ты? – поинтересовался Савлов.

– В отличие от вас, я знаю, что загадок у расы кобонков – великое множество, – Семен предчувствовал, что толку от этого спора не будет, но не спорить не мог, уж очень много накипело у сержанта на душе, с тех пор, как он начал понимать суть последнего Армагеддона в истории цивилизации кобонков.

– Например? – поинтересовался Губайдуллин.

– Первая начинается с их политической географии. Все территории кобонковских государств не похожи на сложившиеся стихийно, путем постепенного заселения и освоения...

– Никаких загадок нет! – перебил Семена Гирей. – Просто технологическое развитие шло столь стремительно, что границы кобонков быстро менялись, а войны вносили в этот процесс свою лепту.

– А почему тогда границы их родовых владений идут не по естественным ландшафтным линиям, а проложены явно искусственно, прямыми линиями? – с иронией с голосе спросил Семен.

– Видимо, удобства экономики, – смутился Гирей, – допустим, скорость передвижения грузопотоков, имела для кобонков большее значение, нежели политика.

– А вот у меня такое ощущение, что границы эти сначала чертили на картах, а потом уже осваивали, – заявил Семен.

– В смысле? – заинтересовался Савлов.

– Так ровно территории можно было поделить только изначально и искусственным путем, – заявил Семен.

– Бред слабоумного дилетанта! – презрительно фыркнул Губайдуллин.

– Вы что, меня совсем не слушали?! – возмутился Семен. – Создается впечатление, что вы все – аферисты! Морочите своими бреднями голову людям, а сами ни фига не знаете и знать не хотите.

– За такие слова и по шее огрести можно! – пригрозил Савлов.

– От кого?! – Семен смерил собеседников презрительным взглядом. – От трусов, которые боятся смотреть правде в глаза? Да я, несмотря на все ваши модификаты, отлуплю всех, как мальчишек!

– У тебя, чо, сержант, от жары мозги сварились?! – спросил Гирей, подходя со сжатыми кулаками к Семену.

Тот плюнул Гирею под ноги и произнес короткую, но полную сочных и весьма обидных для археологов сравнений.

– Ну пеняй на себя, трепло! – прорычал Гирей, активируя модификаты и бросаясь на Семена.

Губайдуллин и Савлов вскочили на ноги, приготовившись поддержать Гирея, если что.

"С модификатами – на простого, мирного, одинокого, сентиментального и доброго сержанта!? – возмутился Сатана. – Как бесчестно! Сеня, не возражаешь, если я тебе немножко помогу?

"Валяй!" – разрешил Семен.

У него потемнели глаза. Но археологи не успели этого заметить, поскольку сержант, ускорившись неимоверно, начал спокойно, без излишней суеты, короткими сериями ударов избивать ученую братию, приговаривая:

– Это вам за первую культуру кобонков! Это вам за вторую культуру! Это за третью...

2

Губайдуллин, крепко побитый Оленовым, нажаловался на него Колобку. И тому пришлось снять Семена с работы на "Раскопках-1".

После часовой нотации Колобок направил ставшего до невозможности вспыльчивым (эманации Темного мира все больше изменяли тело Семена, в том числе и его нервную систему) сержанта на "работы по профилактике установок глобальной коммуникации". Иначе говоря, Семен должен был чистить от пыли и тестировать передатчики и приемных антенн в узлах галактической связи...

Семен глянул на экран тестора, где появился текст: "Очистка плат главного узла связи выполнена на 100%".

– Это хорошо, что меня сюда направили, – охваченный азартом Семен энергично потер руки. – Мне сюда самая дорога. Отправлю-ка я сообщение отсюда в Академию наук.

"Игра рискованна, – предупредил Сатана. – Такой ход может принести обратный эффект".

– А у меня есть не рискованные ходы? – спросил Семен.

Сатана промолчал.

Семен отключил роботов-пылесосов и уложил их в ячейки переносного контейнера. Вслед за роботами в одну из ячеек отправился и тестер.

После этого Семен закрыл контейнер. Открыл сенсорную панель ввода текста. Набрал адрес почтового ящика Российской Академии наук. И задумался, поглаживая заплывший после пропущенного от Гирея удара глаз.

– Э, ладно! Напишу просто. Напишу без всяких там высокопарных и научно-мудреных фиглей-миглей... Напишу так: "Вы все – идиоты. Шролл – чудовище. Он всех на куски порвет. Срочно пришлите нормальных специалистов, а не таких придурков, что и тут работают".

"Не прибавить, ни убавить, – поддержал Семена Сатана. – Не каждый профессор филологии сможет так коротко и полно выразить свои мысли".

Семен набирает сообщение на панели управляющего модуля узла связи.

– А подпишу послание так: "С почтением, руководитель археологической группы станции "Апельсиновка" Губайдуллин". Черт! Имени отчества его не помню. А ладно, и так сойдет.

3

Никто из сидящих за обеденным столом в кафе троих членов отделения сержанта Оленова да и сам сержант Семен, Дуньджуй, Дэкоста и Передойцев.

– В общем, так, ребята, – сообщил подчиненным Семен и тяжело вздохнул. – За "проявленную к лучшим умам станции агрессивность" меня сняли с должности комода. А ведь я извинятся к ним в медсанбат приходил.

– Понятно, – кивнул Дэкоста. – Интриги.

– А еще Колобок меня предупредил, мол, еще один удар по мордам наших ученых – и сяду на гауптвахту, а то и под следствие попаду, – добавил Семен.

– Жуть! – поежился Дэкоста.

– Действительно, – согласился с ним Передойцев. – Вся карьера, считай, пошла под хвост поросенку.

– Служу Отечеству, а не карьере, – вздохнул Семен. – За другое обидно. Эти шарлатаны не замечают нависшей над нами угрозы. А тут еще Колобок, братцы, приказал мне на пушечный выстрел не приближаться не только к раскопкам, но и к материалам по кобонкам, понизив в должности. Слава Богу, лишить меня звания может только дисциплинарная комиссия "Роскосмофлота".

– Куда уж тебя понижать-то, Сеня?! – удивился Дэкоста. – Ты ж был командиром всего лишь трех раздолбаев.

– Теперь я такой же раздолбай, как и вы. Только с сержантскими лычками.

– И стоило из-за какого-то Саркофага так скандалить? – поморщился Дуньджуй.

– Скажи мне, Дуньджуй, почему амбразуры всех раскопанных у "Апельсиновки" укреплений кобонков, невзирая на их принадлежность к враждующим родам, направлены исключительно на Саркофаг? – спросил Семен. – С чего бы это вдруг такое единодушие? Они же враги и должны стрелять друг по другу.

– Кобонки были сумасшедшие. Среди них даже ты смотрелся бы образцом здравомыслия.

– Скучный ты зануда, Дуньджуй, – сказал Дэкоста.

– А мы, зануды, все такие скучные, – сообщил Дуньджуй.

– Сеня, ты чего-то нарыл насчет той штуки? – Передойцев мотнул головой в сторону Саркофага.

– Кобонки, несмотря на то, что сдвинулись насчет войны, все равно имели инстинкт самосохранения, – поведал своим бывшим подчиненным Семен. – Они не хотели, чтобы от междоусобиц гибла вся их цивилизация. Вот и придумали Шролла – саморазвивающуюся систему уничтожения органики.

– Действительно, – закивал Передойцев. – Сумасшествие сумасшествием, а они как-то умудрялись уживаться друг с другом тысячелетиями.

– Мыслю так, братцы, – сказал Семен. – При открытии Саркофага, все войны прекращались и начиналась общая борьба с Любимым Врагом, которого силой загоняли обратно в Саркофаг.

– Так себе умозаключеньице! – фыркнул Дуньжуй.

– Тем не менее я уже отправил оное в Академию наук, – улыбнулся Семен, представляя, какой переполох оно там произвело. – Конечно же, изложил все в доступной тупым академикам форме.

– На них не обратят внимания, – махнул рукой Декоста.

– Действительно! Будут они на каждого сержанта время тратить.

– Я, когда профилактику на главном узле связи проводил, отправил академикам письмо от лица Губайдуллина. Думаю, они не смогут игнорировать послание от своего коллеги, а?

Дэкоста подавился салатом. И закашлялся. Передойцев постучал ему по спине широкой, могучей ладонью.

Это простое лекарственное средство тут же помогло Декосте. И он, облегченно вздохнув, произнес:

– Ну ты... Ну ты даешь!

– Тебе конец, сержант, – сказал Дуньжуй.

– Зато наша "Апельсиновка" будет спасена, – парировал Семен.

– От кого? – спросил Дуньжуй.

– От того, кто укокошил кобонков, – поведал Семен. – Но не бойтесь, братцы, я всех вас спасу!

– А может, не стоит? – испугался Дуньджуй. – Все твои "спасения" плохо кончились.

Вдруг в кафе зазвучал женский голос – сработала система общестанционного оповещения:

– Прибытие посланцев Академии наук состоится через сорок минут. Всем лицам, ответственным за встречу делегации срочно прибыть на пятую посадочную площадке на место прибытия.

– Ну вот, – удовлетворенно усмехнулся Семен, потягиваясь. – Сработала моя писулка.

– Если что, я с вами не обедал и ничего не знаю, – Дуньжуй вскочил со стула и бросился прочь из кафе.

– А вот мы с Передойцевым будет болеть за тебя, сержант, – поддержал бывшего командира Дэкоста.

– Действительно! – согласился с ним Передойцев.

ГЛАВА 3. НЕТ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ

1

Семена вычислили в момент. Он не успел даже отойти от кафе и на десяток шагов, как тут же был срочно вызван в штаб.

Там его ждали: недоумевающие начальник "Апельсиновки" Николай Павлович Жирков (называемый между собой сотрудниками станции просто Палычем) с Колобком и разгневанные Губайдуллин с прилетевшими на Кобо посланцами Академии.

И когда в кабинете появился Семен, то в него сразу впился десяток взглядов, ожидающих, что он бросится на колени перед собравшимися и, колотя себя в грудь кулаком, покается в своем подлом замысле.

Но вместо покаянной речи автор наглого послания в Академию выступил с обвинениями в адрес местных и приезжих ученых, не стесняясь в выражениях.

А когда оппоненты высмеяли "возомнившего себя великим экспертом по Кобо" сержанта, он полез в драку, будучи не в силах успокоить отравленные эманациями Темного мира нерва и сдержать рвущийся наружу гнев.

Палыч, и Колобок и с изумлением увидели, как разъяренный Семен подскочил к моментом активировавшим модификаты академикам, взял главного из них за грудки и начал трясти, как грушу, крича ему в лицо:

– Я выведу вас на чистую воду! – крикнул Семен. – Аферисты! Шарлатаны!

На помощь атакованному академику бросились его коллеги и Губайдуллин.

Семен легко разбросал напавших по углам и покинул кабинет абсолютным победителем схватки.

Палыч и Колобок проводили ушедшего Семена изумленными взглядами, а потом недоуменно переглянулись.

– Откуда такая силища, комбат? – спросил Палыч. – Он же ведь не модифицирован. Или мы чего-то не знаем?

– В его личном деле написано... – замялся Колобок. – Хотя, наверняка, сударь-полковник, там написано не все, и мы чего-то не знаем. Что будем делать с нашим "терминатором"?

– Пусть посидит на гауптвахте. Недельку. Успокоится.

2

Гауптвахта "Апельсиновки", несмотря на свою крайне малую востребованность, имела весьма приличный метраж, ибо строилась по инструкции того времени, когда в "Роскомфлот" набирали специально амнистированных по такому случаю заключенных.

Здесь даже был небольшой плац, окруженный деревьями. Их кроны укрывали своей тенью от жгучих лучей Кнарра три клумбы и четыре скамейки.

На одной из них сидела Златка, заказавшая у старшины гауптвахты встречу с Семеном – единственным заключенным сего заведения.

Златка держала в руках, словно запеленатого младенца, пакет со свежими земными фруктами – маленькой дыней, гроздью винограда. Двумя грушами и несколькими мелкими яблоками.

Открылась дверь блока заключенных.

И оттуда вышел Семен, одетый в оранжевую униформу с прикрепленной к нагрудному карману карточке, где светилось: "До выхода на свободу осталось 49 часов".

В последнее время из-за эманаций Темного мира Семена то знобило, то бросало в жар. В ответ на какую-то лишь ему ведомую перестройку организм сержанта требовал от него разнообразия в пище и напитках и увеличения их объема, а также – приема массы витаминов и микроэлементов искусственного производства.

Идя навстречу пожеланиям своего тела, Семен упросил Златку подкармливать его продуктами подведомственного ей огородно-садового хозяйства. И девушка последние дни частенько баловала сержанта овощами и фруктами, выросших на Кобо, но выведенных в древности на Земле сортов.

Семен подошел к Златке, сел рядом и галантно поцеловал ее руку.

– Представляешь, Сенечка, – улыбнулась Златка, передавая пакет сержанту, – наши плантации никогда еще ни приносили столько плодов. Еще пара лет – и эти места трудно будет узнать. Все будут объедаться абрикосами, персиками и сливами, пить вишневый сок и имбирный квас.

– Я рад, – невесело улыбнулся в ответ Семен, положив пакет на край скамейки. – Квас по здешней жаре – самое то. Без кваса тут чокнуться можно.

Чуткая Златка сразу же уловила в словах Семена депрессивный тон. И спросила:

– Тебе на Кобо не нравится, я чувствую.

Семен бросил хмурый взгляд на стоящие вдали в желтоватой туманной дымке лесистые горы.

– Не нравится.

– За что тебя на губу упекли?

– Из-за Шролла.

– Так это была научная дискуссия?! А я про драку слышала. Врут?

– Как пишут на научных сайтах, дискуссия проходила в атмосфере напряженного поиска истины. Между участниками обсуждений царил дух дружбы и уважения, быстро превративший выступления ученых в коллективное изучение многоуровневого множества функциональных совокупностей исторических процессов на Кобо... В общем, все закончилось потасовкой. Меня не поняли.

– "Потасовка" – это как?

– Немножко академиков побил. Кто ж знал, что они такие хлюпики даже с модификатами.

– Сдается мне, Сенечка, что одной гауптвахтой за твое вмешательство в дела археологов не отделаешься.

– Истина дороже, – пожал плечами Семен.

– И что она гласит?

– Она гласит, что Шролл легко нас перебьет, если его выпустим на волю.

– О чем ты?

– Видя, что наши мудрилы не могут понять главного в кобонках, вынужден был провести свое собственное расследование.

– О как!?

– Я бы и не вмешивался, честное слово! – воскликнул Семен. – Очень надо мне вмешиваться в чужие дела. Своих по горло. Но, видя, что наши мудрилы не могут понять главного в кобонках, вынужден был провести собственное расследование.

– Результаты которого, если верить ребятам из группы Губайдуллина, "не достаточно убедительны, не подтверждены фактами и не поддерживаются компьютерными моделями".

– Эти дураки, представь себе, Златка, до сих пор считают, что цивилизация кобонков погибла под ударами чужаков, атаковавших из космоса превосходящей силой. Такое ощущение, что Губайдуллин набирает в свое подразделение одних идиотов.

– А Лидочка полагает, что виной всему постепенный внутренний распад культуры, продолжавшийся около столетия, и последовавшая за ним мировая война всех против всех, – поспешила Златка увести разговор в сторону от недругов Оленова, видя, как в его глазах появился воинственный.

– Твоя Лидочка умнее всех наших ученых-губошлепов, – Семен достал из пакета спелую яблоко и начал его азартно грызть. – В обнаруженных до сих пор документах – полное отсутствие хотя бы маломальских упоминаний о какой-либо инопланетной агрессии. Да и что же это, интересно узнать, за агрессия, которая повторяется целых пятнадцать раз, а эффект дает только на шестнадцатый. Нет, кобонки били самих себя сами. Собственным же оружием.

– Я, глядя на тебя, Сеня, тоже скоро подамся в изучатели кобонков.

– Ни в коем случае, барышня! – Семен поперхнулся грушей и закашлялся. – Я запрещаю тебе пудрить себе мозги всякими там мертвецами! В противном случае ты будешь неизбежно наказана самым строгим и немилосердным образом.

Златка звонко рассмеялась.

– Верь, мне, Златка, скоро вы все увидите...

– Чего замолк?

А замолк Семен оттого, что его взгляд упал на пакет с фруктами. На уже пустой пакет.

Их растерзанные останки лежали у лап желтого кривоногого полуметрового крылатого псевдоптерозавра довольно мерзкого вида.

Златка, увидев сие, заливисто расхохоталась.

А Семен от такой наглости ничтожнейшего из представителей кобонковской фауны даже слегка оторопел.

Ну а бессовестный пожиратель чужих фруктов отправил длинным языком себе в пасть остатки дыни. Потом ехидно глянул на сержанта и довольно хрюкнул.

"Так и будешь рот разевать? – раздался в голове у Семена лязгающий металлом раскатистый голос Сатаны. – Покарай наглеца!"

– Поше-е-е-л во-о-о-н, подле-е-е-ц! – завопил Семен на нахального уродца, сожравшего подарок Златки.

Сержант мигом вскочил на ноги, чтобы хорошенько наподдать пакостному зверенышу.

Однако зарвавшийся уродец тут же смекнул, что к чему. И, испуская из своих пахучих желез облачко желтоватого вонючего газа, мигом ретировался в близлежащие кусты, избежав таким образом жестокого битья.

– Семен! Такая райская птичка... А ты орешь на нее, – Златке почему-то зверек, похожий на ощипанного и покрытого зеленым пластилином какаду, понравился.

– Это чудище, по-твоему, "птичка"?! – вознегодовал Семен. – Да еще "райская"?!

Златка кивнула, подтверждая свое мнение о гадком пожирателе чужих фруктов.

– Ты ничего не понимаешь в этих гадах! – сержант сверлил негодующим взглядом ветки куста, за которым укрылся негодник псевдоптерозавр.

Златка негодующе фыркнула. И надулась.

Семену с ней ссориться не хотелось (да и было бы из-за кого – из-за какой-то местной крылатой твари, которая ко всему прочему и летать-то толком не умеет). И сержант повернул русло разговора в иную сторону:

– Но в Саркофаге, барышня, сидит гораздо более опасный монстр. В сравнении с ним, даже твоя птичка, самым подлым образом умявшая продукты, несомненно – райская.

– Ну да!?

– Шролл способен уничтожить всех нас.

– Сенечка, ты чушь городишь! У нас есть мощное оружие. Если Шролл начнет безобразничать, его тут же раскурочат чрезвычайники.

Семен задумался. Он понимал, что дама его сердца не могла поверить, что "Апельсиновке", на защиту которой в любой момент могли встать тысячи воинов, вооруженные техникой и боевым опытом, может что-либо серьезно угрожать, кроме землетрясения или падения метеорита. Более того, Златке и в голову не могло прийти ничего более страшного, чем отключение воды на станции или пожар на каком-либо из ее объектов.

– Да, на первый взгляд – мы вооружены получше кобонков, – признал Семен. – Но и Шролл уже не тот.

– Как это?!

– Я провел ретроспективный анализ выхода Шролла в его последнем, шестнадцатом, воплощении. Кобонки, как обычно направили свою технику на Саркофаг, а главные удары по ним были нанесены вовсе не оттуда, а из тысяч других мест на планете. То есть основная ударная сила Шролла заключена отнюдь не в Саркофаге. Я уверен, что в свое предыдущее, пятнадцатое, явление Шролл внедрил в литосферу Кобо и дргуих планет системы Кнарра заначки...

– "Заначки"?

– Я имею ввиду нечто вроде саморазвивающихся роботов с программой, ждущей сигнала активации при выходе Шролла из Саркофага. Тогда они пробуждаются. И активно перерабатывают окружающую среду, производя вовсе не радующие глаз штучки.

Златка внимательно разглядывала лицо Семена, словно пыталась найти на нем ответ на вопрос, как у простого сержанта за считанные дни изменились интересы и появились знания и идеи, далекие от его прежних увлечений.

– С тобой что-то происходит, Сеня, – сказала Златка. – Не знаю только, что именно... Ты стал другим.

– Ну да?! – Семен бросил на Златку настороженный взгляд. – Каким же именно?

– Чинюков жаловался, что все продули тебе на турнире. Как я поняла, он рассчитывал совсем на иное.

Семен взял Златку под руку. И они медленно зашагали по окружающей плац аллее.

– Только не говори, что я гений! – Семен гордо расправляет плечи и самодовольно улыбается. – Просто там никто даже азов многовекторного миттельшпиля не знал.

– Ты давно играешь в трехмерные шахматы?

– В детстве с дедом играл, – Семен задумчиво потер затылок. – В обычные. Но везде принципы те же.

– Странно.

– О чем ты?

"Ты бы лучше перестал трепаться, братец, и глянул бы влево", – посоветовал Семену Сатана.

Семен повернул голову в указанном направлении. И обмер.

– Златка! Смотри! – Семен указал пальцем на громаду Саркофага, вокруг которого кружат сотни дронов.

– Похоже, ставят защитный экран, которым пользуются саперы при разминировании, – Златка с любопытством глядела на происходящее у Саркофага.

– Они же Саркофаг вскрывают, недоумки!!! – вокликнул Семен.

– Пожалуй, ты прав.

– Даже не предупредив нас!

– Чтобы меньше зевак шаталось вокруг. Ты же сам убеждал меня, что Шролл опасен.

– Мне надо двигать отсюда самым резвым аллюром.

– Куда?

– В штаб к Палычу.

– Зачем?

– Есть, что сообщить... Поможешь уговорить моих суровых тюремщиков, чтоб отпустили? Уверен, твое обаяние намного сильнее моего.

– Зачем тебе это? Через пару суток тебя и так выпустят.

– Дело жизни и смерти, Златка. Дело жизни и смерти!

Эти слова оказали на Златку сильное впечатление. Она моментально стала сверхсерьезной. И теперь с тревогой смотрела на всполохи зеленого света над Саркофагом.

– На Орсине было нечто подобное?

–Типа того.

3

Златка и переодетый в форму "Роскосмофлота" Семен с сумкой с личными вещами вышли из проходной гауптвахты на улицу.

– Ну ты его и шуганула, Златка! – восторженно воскликнул Семен. – Это ж надо – представится офицером контрразведки! Все офигели... Тебе не влетит, что ты их надула?