Текст книги "Шепот Рун. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Виктор Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

(Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита», Воланд).

Флерал. Аиталская империя. Гуконский хребет. Дон-мор.

Эмоции, сейчас яростным пламенем бушевавшие в душе Утании, сложно было описать в нескольких словах. Больше всего это было похоже на коктейль из противоречивых чувств, в составе которого в равных долях присутствовали, как удовлетворение от хорошо проделанной работы, гордости за блестящий план и провёрнутую операцию по перехвату основной претендентки на пост Верховной, так и лёгкой толики сожаления того, что это всё наконец-то закончилось.

Время делать следующий ход, который поставит жирную точку в разыгранной девятнадцатилетней партии, финал которой должен наступить сегодня, прямо сейчас, через несколько минут.

Утания, сколько себя помнила, всегда жила интригами.

Не один десяток лет старая ведьма цепко держала руку на пульсе внутренних противоречий Круга Ведьм, виртуозно и исподволь управляя настроениями, царившими внутри, и с лёгкостью направляя лидеров противоборствующих коалиций туда, куда было нужно именно ей. Причём, никто из возомнивших себя властительницами даже не догадывался, по чьей воле они принимают решения, считая, что сами вершат судьбу Круга Ведьм.

Именно Утания добилась упразднения новообразованной традиции, запрещающей Ведьме иметь более двух «дар».

«Глупцы! Какие же глупцы!».

Для остального Круга была скормлена сказочка, что Ведьма на сможет качественно обучить более двух претенденток, поскольку к каждой «даре» нужен был индивидуальный подход и полная самоотдача. И это было правдой, одновременно являясь чудовищной ложью, маскирующей настоящие причины этого правила.

Круг действительно не ошибался: закон «о двух "дарах"» прекрасно вписывался в новую политику Ведьм, если целью каждой из них было воспитание двух девочек, для которых «киара», обычно, становилась роднее собственной матери.

Именно «дарам» с радостью отдавалось всё свободное время, любовь, заменявшая материнскую, боевые навыки и правильная идеология… Этот подход был верен, если ты желаешь воспитать достойных преемниц, глядя на которых понимаешь: «В них действительно вложили душу».

Но Утании не нужны были дочери.

Ей не нужны были образцовые «дары».

Утании требовались солдаты.

Те, кто без колебаний сможет умереть с её именем на устах. Те, кто сейчас находился рядом с ней и прикрывал спину. Её собственная армия Ведьм, которые подчинялись только ей. И это было грозным оружием, не принадлежащим Кругу.

Эти девочки с детства были воспитаны так, как нужно было ведьме. В правильном ключе, для отнюдь не эфемерных целей самой Утании. И никто из них никогда, а это старая Ведьма знала наверняка, не посмеет ударить в спину в самый ответственный момент. Просто не сможет, ибо умрёт ещё до того, как осмелится.

Некоторые клятвы привязывают разумных настолько крепко, что порой даже уход за Грань не может отменить узы, завязанные на Крови и некромантии. Каждая из её воспитаниц, которая падёт на поле боя, не получит достойного посмертия по заветам Танатоса. И грозный вид только что упокоенных Ведьм, которые снова поднимаются, чтобы отомстить тем, кто лишил их жизни, будет последним, что увидит растерянный враг перед кем, как крепкие клыки вопьются в их горло.

Танатос никогда не сможет заполучить ни одну из этих душ, в отличии от души самой Утании.

Но Ведьму это ничуть не пугало.

Путь на вершину по лестнице могущества всегда начинается с одной ступеньки. А их Утания уже прошагала предостаточно за свою долгую жизнь. Одной больше, одной меньше… Это уже совершенно неважно. Достигнув последней, она выиграет себе ещё, минимум, сотню, а то и больше, лет. Этого вполне хватит на исполнение того, что она задумала. У Танатоса не будет другого выхода, кроме как ждать. Ему придётся.

Рано или поздно она минует все ступени, утвердится на пьедестале, и тогда Аиталская империя содрогнётся от поступи Круга, который очень опрометчиво был списан со счетов в раскладе сильнейших.

«Круга Ведьм… Тьфу! – промелькнула мысль, заставившая её презрительно поморщиться. – Жалкое название, которое придумали два века назад, переименовав коалицию одних из самых сильнейших хуманов империи из Ковена, который одним названием внушал трепет, в жалкий "Круг". – Настало время поворачивать события вспять! – довольно усмехнулась она, глядя на то, как Первожрец Тиамат только что собственноручно вложил ей в руки бразды правления Ковеном, сам до конца не понимая, что именно он делает».

При первой встрече он показался ей довольно опасным противником, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. Очень редко, но Утания всё же ошибалась в разумных. Видимо, это произошло и сейчас.

Вот только в данный момент её не расстроила собственная ошибка. Совсем наоборот: Утания внутренне ликовала, радуясь этому. Ведь именно тогда, когда она готовилась разменять несколько жизней своих лучших подчинённых на то, чтобы сломить эту парочку, один из этого тандема решил сдаться, буквально расстелив перед Ведьмой бордовый сахемский ковёр на пути к её возвышению.

Когда она станет Верховной, для Ковена начнётся совсем иная жизнь, как и поставленные перед ним цели. Пора было снова громко о себе заявить, как это было пять веков назад. Но тогда Ведьмы допустили громадную ошибку, отдав бразды правления в руки Верховной, закрепив это не только на законодательном уровне, как в Империи, так и внутри Ковена, но и принесли ей клятву, чем полностью развязали руки. Именно это и привело к стагнации некогда великого Ковена, который в нынешнем его состоянии годился только на то, чтобы впечатлять детишек на ежегодных ярмарках, ведь пока Ведьмы стояли, магическое искусство продолжало идти семимильными шагами, двигаясь вперёд.

После того, что произойдёт сегодня, ни жалкий Император, который уже тоже начинал считать Ковен лишь страшилкой, ни Совет империи, состоящий напрочь из старых замшелых пеньков, не сможет больше ей помешать. Нужно вернуть те времена, когда от одного слова «Ковен», бледнел и в страхе пятился не только простой люд, но и вершащие судьбу Империи.

Щелчок застёжки рабского ошейника на дочери Верховной прозвучал наиболее желанной музыкой почти за двадцать последних лет, и Утания не смогла сдержать торжествующей усмешки, глядя на виноватое лицо растерянного Первожреца.

– Ох уж эти нежности, – насмешливо промолвила ведьма, неспешно двинувшись в сторону Лиэль. – Обидно наверное, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели, правда, дитя?

Первожрец опасливо отошёл на шаг, продолжая с беспокойством переводить взгляд с Утании на Лиэль.

– Не переживай, пока на ней этот ошейник, её жизнь вне опасности, – милостиво кивнула ему ведьма. – Я обещаю!

«Если ты поверил, что я сохраню её жизнь, ты ещё больший идиот, чем я думала», – внутренне расхохоталась Утания, смерив взглядом Мегавайта.

– А что по второй части сделки? – торопливо спросил дроу, будто боялся, что она сейчас передумает. – Вы мне обещали золото.

– Не смей сомневаться в моих словах, Первожрец! – прошипела она, чудом сдержавшись, чтобы не стегануть по его чёрной роже «Кровавой плетью». Утания терпеть не могла, когда её вынуждают делать то, чего она не хочет, но по каким-то причинам должна. – Принесите ему то, что я обещала! – скомандовала она двум отдельно стоявшим Ведьмам. – На этом всё?

Бесцеремонно взяв Лиэль за подбородок, она впилась взглядом в безучастный взгляд девушки.

– Ты мне не ответила дитя, – чуть сильнее сдавила она узловатые пальцы, с удовлетворением отмечая, что, скорее всего, на тонкой бархатной коже девушки обязательно появятся синяки. Невольно сравнив её с собой, она раздражённо выдохнула. – Я спросила: тебе обидно, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели? Прикажи ей ответить! – обратилась она к Первожрецу.

«Нет, девочка. Я тебя не убью! Сначала я сотру с твоего прекрасного личика весь этот лоск. Ты сама будешь молить меня, чтобы я даровала тебе смерть. И прежде чем подохнуть униженной и состарившейся, ты мне ответишь не только за эти девятнадцать лет, а и за предыдущие года. За все поступки твоей матери отныне нести ответственность тебе, дрянь, – только чудом Утания сдержалась, чтобы не вцепиться ногтями в её глаза цвета предгрозового неба. – А потом я займусь Первожрецом, ведь без тебя, той, в которой сокрыта такая мощь, он словно слепой щенок».

– Лиэль, будь добра ответь, пожалуйста, на её вопрос, – произнёс дроу. Утания пока ещё сама не поняла, что именно её насторожило в спокойном ответе Первожреца.

– Мне совершенно не обидно, когда меня одёргивают в шаге от заветной цели, – бесстрастно произесла Лиэль, смотря в одну точку перед собой. – Хотя вам, Утания, лучше знать ответ на этот вопрос.

Когда дочь Верховной повернула голову в её сторону, ведьма с пугающей ясностью поняла, что в глазах девушки нет больше ни капли бесстрастности. Совсем наоборот: сейчас там присутствовала насмешка, предвкушение и злоба. Те качества, которых просто не может быть во взгляде порабощенного артефактом.

Ещё не до конца осознав опасность, грозившую ей, Утания каким-то звериным чувством, больше на рефлексах, взмахнула руками, давая мысленный посыл коже на своих ладонях раскрыться, выпустив тонкие хищные струйки крови. Любой Ведьме достаточно нескольких капель, вовремя покинувших тело, чтобы моментально превратиться в смертоносное оружие.

Капля крови может развивать даже скорость пули, выпущенной из гномьего мушкета, коими вооружены несколько хирдов мастерового города Кроат-дума. Кровь может принять форму иглы, поразив за долю секунды несколько важных точек в теле любого разумного, может превратиться в невидимую глазу взвесь, чтобы вместе со вдохом жертвы попасть внутрь… Кровь может абсолютно всё!

Магия этой ветви, одновременно, – прекрасный инструмент практически для любых задач по умерщвлению разумных. Ни один маг не сможет и части того, что может дать владение данным ответвлением магического искусства, которое давно запрещено везде наряду с некромантией, кроме двух империй: Суаньской и Аиталской, поскольку исторически магия Крови, является отправной точкой становления этих империй.

«Кровью строились, и на крови держаться!» – так когда-то говорила её «киара». И в этом Утания с ней была полностью согласна.

Ведьма уже прекрасно видела, что не успевает до конца сформировать плети – самое быстрое, что было доступно в данный момент. Её мозг ещё отказывался принимать проигрыш, ведь проклятая девчонка, демоны её дери, была намного быстрее.

«Дара» Поланеи оказалась не такой искусной, и вряд ли могла на равных соревноваться с Утанией во владении Магией Крови, но этого и не требовалось. Она даже и не собиралась тягаться с опытной Ведьмой, абсолютно чётко понимая, что неминуемо проиграет.

Именно поэтому она и использовала то, чем её учили с самого детства убивать тварей Пустоши. Отточенная сталь, ведомая опытной рукой, покидает хорошие ножны всяко быстрее, чем маг сможет скастовать заклинание, каким бы он талантливым не был.

С удивлением посмотрев на свои ладони, Утания лишь на миг почувствовала страшную режущую боль с левой стороны шеи. Там, где была сонная артерия.

Мир перед глазами покачнулся, а глаз с запозданием зафиксировал смазанное движение, потом небрежный взмах меча в руках Лиэль, и алые брызги крови, веером соскользнувшие с её лезвия.

Утания силилась ещё что-то сказать, но первый раз в жизни её собственный язык отказывался ей повиноваться.

«Это была моя последняя ошибка, – напоследок мелькнула мысль, после чего всё вокруг начала заполнять холодная чернота.

Фразу, прозвучавшую в её голове, перед тем как она провалилась в небытие, Утания совсем не ожидала услышать, поскольку сказанное ледяным тоном: «Ко мне всегда являются вовремя!», могло быть произнесено только одним существом в этом мире.

Тем, кто никогда никого не ждёт. К нему действительно приходят вовремя, и всегда сами.

Глава 18

Машина смерти сошла с ума,

Она летит, сметая всех.

Мы увернулись – на этот раз,

Ушли по белой полосе.

Мы здесь сегодня,

А завтра будем там,

Где тошно от огня чертям!

(«Машина смерти», группа «Ария»).

Флерал. Аиталская империя. Гуконский хребет. Дон-мор.

Понятно, я не рассчитывал, что всё это мероприятие пройдёт легко и под эгидой спокойствия, но вот о том, что мне придётся столкнуться с Утанией, я даже и помыслить не мог. Предыдущая встреча с ней даже как-то стёрлась из моей памяти. Именно поэтому появление ведьмы и вызвало кратковременное замешательство, преодоолев которое, я чуть ли не на ходу принялся импровизировать, чтобы все мои усилия в один момент не рассыпались, как карточный домик.

Признаюсь, если бы на месте Утании оказалась какая-то другая Ведьма, я даже бы и не вспомнил о рабском ошейнике, который до этого времени продолжал благополучно пылиться у меня в игровом инвентаре, и о существовании которого я совсем забыл.

Именно Утания подстегнула поток воспоминаний о наших странствиях в Ордене Отражений. Именно она своим существованием подсказала мне способ, как устранить саму себя. Хоть способ и включал в себя определённую толику риска.

Ложных иллюзий на её счёт я не питал, понимая, что Утания не зря дожила до столь почтенного возраста, исхитрившись не подохнуть в многочисленных конфликтах, которые Ведьмы умудрялись постоянно развязывать по всему миру, стараясь поиметь выгоду со всего, с чего только возможно.

В моей, собранной на коленке импровизации, было только одно слабое место – момент, когда я буду договариваться с Утанией. Я ни капли не сомневался в том, что она согласиться меня выслушать. Вот только очень надеялся, что Лиэль не попытаются устранить во время этой беседы. Но, рисковать всё же придётся…

Не то, чтобы я был настолько важной шишкой, рядом с которой никого не станут атаковать, вовсе нет. Если переговоры зайдут в тупик, нам с Лиэль придётся отбиваться, ибо убивать нас будут вдумчиво и со всем прилежанием. Сейчас же я просто попытался сыграть на личных качествах: амбициях и тщеславии Утании, которые приметил ещё в нашу прошлую встречу.

А ведьма было очень тщеславна.

Помню, как горели её глаза, когда она прикидывала, за сколько можно у меня выкупить рабыню, и что она сможет с этого получить. Прекрасно помню кратковременную и тут же тщательно упрятанную вспышку ярости, после моего категорического отказа. Помню, насколько быстро Ведьма сумела оправиться от этого, тут же попытавшись повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов, и взять нас уговорами и дипломатией.

Утания отлично адаптировалась к любой ситуации, и была из той категрии разумных, с которыми, если договариваешься, то нужно всегда проговаривать всё досконально, иначе обязательно последуют сюрпризы.

Да, подобные личности терпеть не могут, когда им не удаётся заполучить то, что они жаждут. А она именно жаждала. Истово и фанатично. С того момента, как только поняла, чью дочь находится перед ней с надетым на шею рабским ошейником.

– Приказываю остаться в живых и убить всех, кто попытается нас атаковать. Полная свобода действий! – еле слышно прошептал я на ухо девушке. – Извини, но иначе мы не сможем выполнить то, что требуется, – сказал я чуть громче, но так, чтобы навострившие уши Ведьмы смогли если не разобрать фразу, то прочитать слова по губам. – Прости, Лиэль!

Сейчас я не мог понять по её заледеневшему взгляду, от которого меня пробирал озноб, ни единой эмоции. Разозлилась ли она на меня за то, что я, не посоветовавшись, принял решение за неё, отправив словно торпеду в цель? Безусловно! Можно ли будет как-то урегулировать это недопонимание до того, как мне придётся снять с девушки рабский ошейник? Очень и очень хотелось надеяться на это.

Получить во враги на ровном месте будущую Верховную Ведьму Круга было бы самым идиотским поступком за последнее время, хотя, по правде сказать, остальные тоже не отличались особой разумностью.

С другой стороны, я же понимаю, что подчиняясь приказам и чётко выполняя указания, Лиэль, которая эта, выгодно отличается от себя – той. Именно отсутствием эмоций и малейших колебаний. Только скрупулёзный расчёт, грамотный анализ и оценка своих действий через призму беспристрастности – именно те качества, которые требовались в данный момент.

Не знаю, как Утания, но остальные Ведьмы, среди которых я не заметил ни одной более менее в возрасте, не представляли для девушки ни малейшей опасности. Да и какую опасность они могут представлять для Мастера-Охотника в одиночку расправлявшегося с более опытными и серьёзными противниками?

Когда Утания, убедившись в отсутствии подвоха с моей стороны, подошла к девушке, нервы были натянуты, словно струна, вот-вот готовая порваться. Стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не натворить глупостей в тот момент, когда Ведьма бесцеремонно взяла Лиэль за подбородок и начала вертеть, словно выбирала на залаурском рынке породистую кобылу.

– Я спросила: тебе обидно, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели? – прозвучал недовольный голос Утании. – Прикажи ей ответить! – повернулась она ко мне, а я с пугающей ясностью понял, что оказался прав в своих предположениях.

Ведьма явно не собиралась оставлять нас в живых.

«Значит, мы сейчас всё делаем правильно!».

– Лиэль, будь добра ответь, пожалуйста, на её вопрос, – кивнул я, внутренне подобравшись, готовый действовать, как только начнётся заваруха.

– Мне совершенно не обидно, когда меня одёргивают в шаге от заветной цели, – бесстрастно произесла Лиэль, смотря в одну точку перед собой. – Хотя вам, Утания, лучше знать ответ на этот вопрос.

Фраза послужила спусковым крючком.

Когда слово сказано, все окружающие внезапно понимают, к чему всё это время шло. И единственным оставшимся важнейшим параметром остаётся лишь это самое время, которое всегда замедляет свой ход, будто подчёркивая неспособность обратить себя вспять и попытаться отыграть сказанное.

Как бы ни была опытна Утания, но Лиэль, которая всё это время ждала того единственного шанса, была значительно быстрее. И у меня есть серьёзные сомнения, что девушка смогла бы среагировать настолько чётко, не будь на ней рабского ошейника, дающего то самое отсутствие колебаний.

Не знаю, как именно мастера создавали эти артефакты, но то, что они смогли вложить туда, требовало, как минимум, признания. Их беда была лишь в том, что артефакторы прекрасно понимали, для чего именно делают это «украшение». Но даже этот факт, напрочь стирающий все лучшие качества ювелиров, не мог соперничать с созданием подобного артефакта и гениальностью мастеров, которые, выпуская продукт для рабского рынка, сумели вместо этого совершенно случайно создать идеальный боевой аксесуар.

Артефакт, воздействующий на сознание разумного и превращаюший его в бездушную машину для убийства себе подобных. Если бы эти ошейники можно было использовать игрокам, это бы дало огромный дисбаланс в игре, рано или поздно сведясь к противостоянию кланов, обладающих наибольшим количеством подобных артефактов.

Создать свою армию, не знающую поражения? Легко! Всего-то и нужно, что взять высокоуровневых «персов» с прокачанными до капса скилами и раздать им эти артефакты. После чего можно смело штурмовать хоть Гарконскую пустошь, хоть завоёвывать Аиталскую империю, хоть брать в осаду Кроат-дум.

Этой армии просто не было бы равных.

Друго дело, что мало кто из игроков согласился бы превращаться в бездушную марионетку, так как тогда напрочь теряется смысл самостоятельной игры по «фану».

Только ожидание чего-то подобного позволило мне заметить молниеносное движение Лиэль. Вот только что она стояла с пустыми руками, а теперь уже небрежно взмахивает мечом перед, почему-то, застывшей на одном месте, Утанией, которая совсем не делает попыток этому воспрепятствовать. И только когда тело всё ещё стоящей на ногах ведьмы начало рассыпаться искрами, что свидетельствовало только об одном, я начал действовать, запоздав лишь на несколько мгновений.

«Вызов Стража».

«Аура Паники».

«Боевой транс».

Ближайшая ведьма, только лишь успела повернуть ко мне голову, чтобы с нарастающей паникой в глазах узреть материализовавшегося рядом Стража. Не знаю, та ли это была «собачка», которую «слили» совсем недавно, но, превративщись в протуберанец Мглы, Страж моментально переместился рывком к тройке Ведьм, которым не посчастливилось оказаться не в то время и не в том месте.

Страж вернулся мстить. Короткий рык, и вот уже пещера приходит в движение, наполнившись криками боли и ужаса, вспышками боевой магии и треском крошащегося камня.

Страж не собирался миндальничать с Ведьмами. Сейчас разъярённый пёс, мстил за своё поражение, возникая в разных местах, расшвыривая девушек, словно кегли для боулинга, чем вводил в ужас совсем недавно решительно настроенных Боевых Ведьм.

Навсегда «выпиленная» из игрового мира Утания произвела просто ошеломительный эффект. Вместо того, чтобы мстить за свою товарку, остальные Ведьмы, которые пару мгномений готовы были нас уничтожить, сделали то, чего я совсем от них не ожидал.

Они начали сдаваться.

Мне с Лиэль даже не пришлось вступать в схватку.

– Всё! – громыхнул мой голос под сводом пещеры! – Всё! Хорош! – послав волну просьбы Стражу, я подкрепил это эмоцией одобрения. – Успокойся! – кивнул я, когда Страж остановился, нависнув над одной из Ведьм.

Совсем ещё молодая девчушка, облачённая в уже ненавистный мне белый балахон, словно кролик на удава смотрела на истекающие Мглой огромные клыки оскалившегося Пса, боясь даже пошевелиться.

Подойдя к Стражу, запустил ладонь в его густой жёсткий мех, сейчас чувствуя умиротворение и лёгкое нетерпение зверя, который в этот раз беспрекословно подчинившись, всё равно хотел продолжить с Ведьмами. Скомандуй я сейчас «Фас», и в течении минуты никого в живых здесь, кроме меня и Лиэль не останется.

– Мы не хотим с вами драться! – сейчас от их былого боевого азарта не осталось и следа. – Прикажи своему зверю на нападать! Дай нам уйти, пожалуйста, и я обещаю, что больше ты о нас не услышишь! – горячо зашептала Ведьма.

– А до этого? Что вам мешало просто дать нам пройти? – хмыкнул я, понимая, что они, естественно, сейчас будут сваливать всё на Утанию. – Ладно, – махнул рукой я. – У вас есть одна минута, чтобы исчезнуть с глаз долой, – потрепав Стража, я добавил: – А если вы не успеете, он вам поможет!

Ведьмам понадобилось меньше. Через полминуты о произошедшем столкновении напоминал лишь одиноко валяющийся «лут», выпавший из Утании.

– Лиэль, забери, пожалуйста, – ткнул я пальцем в свёрток. – Если там будет то, что тебе понравится – можешь забрать себе. Как будешь готова – скажи.

– Я готова, – спокойно произнесла девушка, деловито потроша свёрток, из которого она вытащила только два браслета, которые немедленно нацепила на себя, после чего свёрток был небрежно отброшен в сторону.

– Отлично, тогда пойдём дальше. Нужно побыстрее со всем этим закончить, – махнул я в сторону виднеющегося прохода, путь к которому нам больше никто не преграждал.

Уже войдя в Главный зал, меня вдруг посетило чувство, что что-то не так. Это примерно сравнимо с ситуацией, когла сухая травинка попадает в твою удобную обувь. Вроде и не натрёт, и ходить не мешает, но вот лёгкое чувство дискомфорта всё равно имеет место быть.

И только взглянув на Поланею в центре зала, я моментально всё понял.

Больше не было её стонов и того душераздирающего крика, который звучал в этих стенах. И это было необычно.

– Лиэль, стоп! – скомандовал я, заступив девушке дорогу. – Я запрещаю тебе к ней подходить! При непосредственной угрозе жизни, приказываю бить на поражение! Выжить и устранить угрозу – твоя главная задача! Вопросы?

– Слушаюсь, – недоумение, обида, а затем и ненависть сменились на лице Лиэль всего за несколько мгновений. – Хозяин! – процедила она с презрением, скрипнув зубами. И даже ошейник не смог заблокировать ту гамму эмоций, которыми она сейчас просто фонтанировала.

Конечно, сейчас я являлся для неё самым злейшим врагом, который, вместо того, чтобы снять с неё контроль и позволить помочь «киаре», зачем-то её остановил, спокойно смотря, как корчится в муках Поляна. И чтобы мне не вскрыли глотку, как только я избавлю Лиэль от ошейника, стоило как можно быстрее всё прояснить.

– Поляна? А что здесь случилось? – я сделал несколько шагов по направлению к наставнице Лиэль. – Что произошло, пока меня не было?

– Пусть она подойдёт, – глухим голосом произнесла Поланея. Сейчас она сидела на том же самом месте, где я её оставил. – Ты обещал мне, что приведёшь её, и она меня отпустит! Пусть она подойдёт! – с её губ сорвался протяжный стон. – Пусть подойдёт!

– Она обязательно подойдёт, – кивнул я, вытаскивая из инвентаря мечи. – Подойдёт, как только ты скажешь, где Поляна, и что ты с ней сделала?