Текст книги "Мой XX век: счастье быть самим собой"

Автор книги: Виктор Петелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Лирический герой Виктора Лихоносова – временный житель деревни, он – горожанин. Он приехал сюда и скоро уедет. Но он глубоко и остро переживает все, что здесь происходит. Восхищается вечерним небом, лугами, лесом, закатом, тишиной. Много здесь доброго, хорошего, заметна сердечность, душевная щедрость, привязанность к земле.

Читаю рассказы В. Лихоносова, и все время не покидает меня такая мысль, что все это написано человеком искренним, с болью переживающим все беды и несчастья, которые выпадают на долю его героев. У него все пронизано удивлением и преклонением перед этой жизнью, такой простой и безыскусственной.

На Брянщине туго жилось. Только на Кубани жизнь полегчала. Но и здесь Терентий Кузьмич постоянно, с утра до позднего вечера, в трудах и заботах, «до сих пор не выпускает из рук бича, до сих пор пасет колхозных коров, гоняет их весь день по лучшим местам». Все в них нравится рассказчику: и то, как они обедают у речки, и то, как «старуха процеживает в крынку вечерошник, изредка замолвит про день, про письма, то посмеется, то попечалится, то удивит словцом брянским». На все эти такие мирные, идиллические картины рассказчик «благодарно-радостно» глядит. Ему радостно смотреть, как хлопочут старики, когда к ним заглядывают гости. «В такие утра я был с ним не раз и очень радовался пробуждению до света, когда ждешь, пока не забелеют сквозь зелень стены хат, когда все запахи леса и поля отстоялись и свежо, неповторимо терпко пахнут на тропах...» (рассказ «Брянские»). Все здесь радует В. Лихоносова: и родниковая вода с привкусом листьев, и запахи пробуждающейся от сна деревни, и разнообразие цветовых оттенков, которые образуются при столкновении ночи и дня...

Виктор Лихоносов словно не избирает своих героев: повстречался, разговорился, и новая жизнь, новый характер захватили его. Обычный человек, обыкновенный характер, но для Лихоносова каждый человек – это чудо природы, а чудо всегда достойно восхищения, внимания и уважения. Каждый человек по-своему интересен, своеобразен, глубок. Только не каждый художник в обыкновенном может увидеть необыкновенное, какую-то удивительную гармонию внешней обыкновенности и неповторимой индивидуальности.

Человек у В. Лихоносова показан в такие моменты, когда он общается со своими друзьями, знакомыми, соседями. Человек становится больше самим собой, ведет себя без напряжения, просто, буднично. Ведутся немудрые разговоры, выясняются отношения между людьми. Все просто только на первый взгляд, а посмотришь глубже – все поворачивается по-другому. И веселость сменяется болью, тоской; комические пересуды, бабьи сплетни – драматическими воспоминаниями о погибших в минувшую войну. И это большое общее горе заслоняет сегодняшние мелкие дрязги, житейские счеты. И нет у них уже взаимных обид. Все они не злопамятны, быстро отходчивы. Любят посудачить, любопытны. Быстро начинают ссоры и быстро идут на мировую.

Варвара на несколько часов приютила у себя трех «домохозяев»; к ней часто забегали просто так, зная ее мягкость, добросердечность, приветливость. Как только накапливаются страсти, она начинает их мирить, а то и поднесет по стаканчику. Вот так и развяжутся бабьи языки, выплеснут сегодняшнее горе. У одной сын женился, не спросив ее родительского благословения. Она, конечно, понимает, что сейчас все по-другому, чем в прежние времена, и дело не в согласии ее («Я бы, конечно, не отказала, пусть только хорошую выбирает, ему жить – не мне»), а в том, что такой уж порядок, «из веку так идет». Это горе и привело ее к Варваре. Тут и поплакали все, погоревали, посудачили, спели и, облегченные от своих переживаний и горестей, разошлись по своим домам. Ничего не произошло. День прошел вроде бы впустую. Но то был особый день – День Победы. И поплакали, повспоминали. Обмыли слезами свое затаившееся горе.

Вот такие обычные дни в жизни своих героев и выбирает В. Лихоносов. Трудно сложилась судьба Мареи. Красивая, сильная, завидная невеста, в ту пору она упала в колодец, простудилась, заболела. Все время у нее что-то ломит, ноет, болит. Тело ее становится немощным, все меньше и меньше помогает она по хозяйству. Брату и золовке она надоела. Ее присутствие в доме тяготит их. Они уже открыто гонят ее. Тело-то у нее немощное, а сердце доброе, безотказное. «Надо кому-то отлучиться по делу, бегут к Марее, просят поглядеть за ребятами и покачать маленького. Марея не отказывает, садится в их ограде на приступки крыльца, берет ребенка на колени, забавляет его одной и той же песней: «Бежал зайчик по дороге, прыг-скок, прыг-скок...»

И так уж повелось с давних пор: ни в чем не умеет отказать Марея. По силе возможности помогает она многосемейным и одиноким, и кругом-кругом люди для нее как родия. Всех бы она мирила, всякому бы отдавала последнее, угождала бы молодому и старому, за каждого бы переживала, заступалась, прося своим жалостным голосом: «Не ыбижай-ате друг друга». И потому все зовут ее, манят к себе жить – обещают покой».

Ее все волнует, она все принимает близко к сердцу. Все звуки в деревне ей знакомы. Она может точно определить, кто куда едет и зачем. Она ходит по рынку, справляется о ценах. Наблюдает и такую сцену: пьяный мужик разыгрывает Федю-дурачка. Видим, с каким напряжением этот контуженный на фронте Федя старается вспомнить слова песни. И это забавляет пьяного. Но за Федю вступается женщина с ребенком, взывает к совести, к жалости. «Какие все-таки есть люди», – сокрушенно качает она головой. По отношению к таким убогим проверяется человек, сочувствует или глумится, жалеет или насмехается – это зависит от нравственного мира человека.

Степан, брат Мареи, и Тоня, его жена, не пользуются уважением в деревне. Тоню называют жадной, она все стремится заготовить впрок: а вдруг война? Степан живет справно, зарабатывает много, но в его доме стали появляться сомнительные личности, больше стало секретных разговоров о продаже, об обмене. Марея не слышит этих разговоров, но по всему видно, что брат занимается «нечистыми делами». «Ей горько бросается в глаза, как ласковы и внимательны ее родные к посторонним дядям... какие чистые, выстиранные больными руками Мареи простыни они стелют и наутро посылают ее в магазин за подкреплением! Молча, без слов плачет она тогда». Марея беззащитна, бессильна, как бы из милости живет у своих родных. Много работает на них, но ее труд совершенно не ценится. Упреки, оскорбления, обиды так и сыплются на ее несчастную голову. И каждая обида больно бьет ее в сердце. Резвее она виновата в своем несчастье? Так уж сложилась жизнь. Горько и обидно ей видеть, как с годами разрушается могила матери, Степану все некогда ее подправить, сделать ограду. «У чужих могилки как могилки, а на нашей повалилось все», – упрекает она брата в нерадении к памяти матери. Незамысловат ее духовный мир, просты ее желания. Она добра, скромна, благородна, бескорыстна. Она готова все сделать для людей, но когда Степан посылает ее за бутылкой, она отказывается. Помогать таким, как Степан и Тоня, она считает безнравственным.

За ласковое отношение к себе полюбила Марея сына Гути, молодого археолога, наезжавшего к матери. Ей дорого его внимание, доброе обхождение с нею. И она это ценит, добром вспоминает его. А когда Гутя примеривает на ней кофточку и называет ее красивой, Марея, довольная, «счастливо улыбается», смотрится в зеркало, показывая себя «то одним боком, то другим». Так мало ей нужно, чтобы быть счастливой!

В. Лихоносов, несомненно, встречал таких людей, как Марея. И в словах молодого археолога, размышлявшего о судьбе Мареи, звучит и авторский голос: «...глядя на нее, Марею, он часто почему-то задумывается о чем-то далеком, ветхом, когда глухо и грустно было по всей русской земле. Но нет ведь, – думает он тут же, – нет: не из далеких времен пришла к нам она, с нами она живет, и никуда не денешься, не спрячешь ее, не выкинешь».

В. Лихоносова неудержимо влечет к себе судьба женщины со всеми ее горестями, радостями, тревогами и обидами.

Подлинный талант всегда многогранен: столько вбирает он в себя от окружающей действительности, что выразить все свои впечатления, мысли, чувства в одной из литературных привычных форм ему просто невозможно. Признанный поэт становится прозаиком, а драматург переходит на прозу. И чаще всего бывает так, что наиболее значительные вещи писатель создает совсем в другом жанре, чем ожидалось.

Талантливый поэт, яркий публицист Николай Грибачев «вдруг» обнаружил себя глубоким и сильным прозаиком. Прозу он пишет о войне, которую прошел от начала до конца, о деревне, в которой родился и вырос, но все эти рассказы как бы спаяны одним – сыновней любовью к России, к родной земле, к тем, кто своим трудом украшает русскую землю.

Вот рассказ «Журавли скликаются». Тоскует земля без журавлей, безмолвствует, обиженная на людей, лишивших ее голоса – журавлиной переклички. Кажется, много земли в России, а поди ж ты, находятся люди, готовые и озерцо на луг подсушить, так что не только журавлям негде расположиться, но и синице негде напиться. Вот и приходит в запустение земля, лишенная своего привычного убора. Не обижай землю, на которой живешь, – таков лейтмотив многих рассказов Николая Грибачева. Крепко оберегай ее, где бы ты ни был и с какими бы трудностями ты ни встретился. Нельзя человеку жить в сторонке от того, что происходит на земле. В противном случае такого человека постигнет участь Кирилла Земенюшина – его совесть заела, и он повесился. А все началось с того, что ради спасения собственной жизни во время войны передался власовцам. Отбыл положенный за это срок. Казалось бы, снял свою вину, а встретив давнего знакомца, который видел его за пулеметом, направленным в сторону своих, снова затосковал, снова душу его бередили воспоминания. Ведь он же стрелял в небо, он не стрелял в своих, а кто поверит. И нет ему покоя на родной земле, потерял он уверенность, спокойствие, отошел от привычного крестьянского труда, стал работать на железной дороге, в районном городке, а живет по-прежнему в деревне. Вот и мотается между асфальтом и землей – и на асфальте не привился, и от земли отошел. Словно из него корень вынули, основу жизни подорвали. Жизнь перестала интересовать его. Все время оглядывайся, как бы еще кого не встретить, как бы кто не вспомнил его грехи перед своими. Хотел бежать из родных мест, но убежать от своей совести, от самого себя ему не удалось. Так и покончил свою бесславную жизнь Кирилл Земенюшин.

Человек перестает быть человеком, если в нем жажда жизни заслоняет все человеческое – гордость, мужество, презрение к смерти, если в нем бьется только одно подленькое – выжить, выжить любой ценой, даже ценой отказа от нравственных и моральных принципов своего народа.

У Грибачева такой человек сам на себя накладывает руки, у Чивилихина такой персонаж (в одном из вариантов повести «Елки-моталки») погибает от руки Родиона Гуляева, героя положительного. Такая ситуация поучительна. Встретились два разных человека, столкнулись две разные морали. Родион убивает в аффекте, безрассудно, нарушая, естественно, человеческие законы. Какой будет приговор – неизвестно, пусть рассудят сами люди. Одни жалеют Гуляева, представшего перед судом, другие – Авксентьевского, ничтожного человека, сожравшего птенцов копалухи из страха голодной смерти. Земля, живой мир имеют свои законы. Авксентьевскому чужды эти законы. Он пожирает птенцов, лишь бы выжить. Ничтожен этот человек, он не нужен земле.

Обычный случай на наших дорогах – застряла машина в непролазной грязи. Разожгли костер, уселись вокруг, каждый со своими думами. И прошло-то несколько часов, а узнали друг о друге больше, чем в обычные, «нормальные» дни, узнали, кто чем живет. Есть такие положения, когда раскрывается душа человеческая, все скрытое, тайное становится явным, выходит наружу. Много затаенного высказывают люди у костра. Горечь, обида, тревожная заботливость о будущем слышатся в их словах: что ж останется в лесу, если человек выбьет вальдшнепа? Останутся мыши, расплодятся в невероятном количестве, сожрут хлеба, плоды земли...

Рассказ «Кто умрет на рассвете» (тоже Н. Грибачев) на первый взгляд традиционный – о позорной смерти струсившего человека, бросившего своих товарищей в самую опасную минуту и погибшего от руки одного из них. Но только на первый взгляд. Это только внешняя канва рассказа. А суть в том, что гибнет тот, кто не прикреплен к земле, кто думает только о себе. Внешне он ярок, даже красив, остер на язык. Наивному деревенскому парню Поздняку он кажется умным, начитанным, бывалым. Но все это внешнее превосходство исчезает, как только над ним нависла опасность потерять жизнь. С этого момента он думает только о спасении своей «шкуры» любой ценой, даже ценой предательства. А Поздняк совсем другой. Он первый раз в бою. В нем много наивного, но он завоевывает симпатию сыновней любовью к земле: отрывая себе окопчик, он с любовной задушевностью думает о земле – «ей попить бы». Здесь раскрывается его характер. Он не случайно сюда пришел – он пришел защищать мать-Родину. Два человека – два характера, два отношения к земле: один, оторвавшись от земли, погиб как трус и предатель; другой, окопавшись в земле, стойко встретив врага, выжил, поберегла его земля, укрыла от вражеских пуль и снарядных осколков.

Большой интерес для характеристики современной прозы представляют книги Василия Белова. Прочитаешь, например, рассказ «Бобришный угор» и еще раз подивишься его искусству вызывать у читателя такое же душевное настроение, какое охватывает и его самого. Все прекрасно в этом рассказе: и непоседливые лесные птицы, и набухающие темнотой елки, и еще не опустившаяся наземь роса. И весь этот отрадный, дремотный лес, добрый, широкий, понятный и неназойливый, врачевавший своим покоем смятенные души двух забравшихся в него горожан и вселявший в эти души уверенность и радость сближения со своей, на время покинутой малой родиной, – весь этот лес, и вся эта счастливая тишина, и сам Бобришный угор, и невидимая и неслышимая река, и даже крик затаившегося коростеля, и даже муравьи, хлопотливо снующие по угору взад и вперед, и даже... Словом, все это так близко и дорого становится, что хочется самому побывать в этом белом домике и пожить хоть какое-то, хоть маленькое, время в этой счастливой тишине, дающей возможность побыть наедине с самим собой и проверить подлинность своих мыслей и чувств.

У кого нет малой, у того нет и большой Родины. Поэтому-то так тянет всех, кто родился в деревне, в родные места.

А сколько радостей у тех, кто может бывать в своих родных местах! В «Бобришном угоре» как раз и идет об этом речь – об огромной радости, пережитой от встречи с родными местами. Здесь В. Белов предстает перед нами не только как живописец и психолог, но и как философ, способный поставить серьезные вопросы современности и ответить на них.

Простота, глубокий взгляд на современность, лиричность и какая-то непостижимая человечность – все это, несомненно, ставит «Бобришный угор» в ряд лучших современных рассказов.

В. Белов умеет схватить самое важное, что происходит и происходило в деревне. Деревня Бердяйка живет своей исконной жизнью. Автор берет людей в их обычной жизни – они с упоением отдаются работе, любят, страдают, радуются, несут большие и малые тревоги в своей душе.

Внешняя конфликтная ситуация в повести «Деревня Бердяйка» не представляет особого интереса. Задолго до Белова возникали на страницах повестей и рассказов В. Овечкина, Ф. Абрамова, Г. Троепольского и других похожие ситуации. Такое бывало. И ничего в этой ситуации нового нет. А повесть производит впечатление открытия. Оказывается, не так уж важны сами эти сиюминутные проблемы в повести, о которых так часто писали журналисты, публицисты. Жизнь меняется, меняются и проблемы. И то, что важно было вчера, сегодня уже рассматривается как прошлогодний снег: растаял, ну и ладно. А вот раскрыть душу современного крестьянина не всякому удается: для этого нужно жить среди своих героев, знать каждое дело, которое они делают, знать их отношение к людям, к лесу, к земле и небу.

Все болит у деда Николая. Кажется, приходит его последний час. Очень точно В. Белов передает душевные движения заболевшего старого человека. Много пожил он на белом свете, «походил на веку за плугом, помахал топором вдоволь, а сколько травы перекосил, так это никому и не ведомо». «Старик дремал с открытыми глазами, по телу его растекалась приторная слабость. Вдруг он чуть вздрогнул: то ли от мысли, что сейчас умрет, то ли от какой-то неловкости. В душе его была пустота, дед словно повис в воздухе, и ему стало жутко. Только через несколько минут старик понял, что это остановились часы-ходики и что ему стало неловко и жутко оттого, что прервалось ритмичное тиканье». И не смерти испугался дед Николай, а своей стариковской слабости, своей немощи, бессилия. Неужели никогда ему не быть на лугу, не увидеть солнечные лесные покосы с крутобокими стогами и накрапинами копен? Неужели он наяву уже никогда не услышит крики баб на лугу, звон наставляемых кос, тонкий комариный писк? И вот в душе русского человека начинается сражение с немощью. Преодолевая мучительную боль, слабость, головокружение, он с трудом оделся, добрался до часов, подтянул гирю, пустил часы. В дом снова вошло время. А за окном бурлила жизнь, зовущая и прекрасная. Он вышел на крыльцо. И сразу почувствовал себя нужным людям. Со стариковской ворчливостью отчитал Веньку за то, что тот не умеет лошадь запрягать. «Гляди, лошадь овод заел, а ей и оборониться нечем, потому хвост под шлеей». Отчитывает старик парнишку, передает ему житейский опыт, сноровку. Силы прибывали в старике. Может, и он понадобится на лугу, в сенокосную страдную пору. От этой мысли у деда «что-то сладко екнуло в нутре». А когда он очутился в такой милой его сердцу и привычной обстановке трудового дня, его охватило предвкушение большой человеческой радости. Он развел теплинку, взял первую попавшуюся косу, начал отбивать, в сердцах поругивая неумельца за то, что из косы сделал нечто вроде пилы. «Звуки были ровные, ритмичные: слышно было, что тот, кто взялся за молоток, знает дело». Только в одном эпизоде участвует дед Николай, а его душевный настрой в основных чертах удалось передать молодому художнику. Самая характерная черта этой повести в том, что человек здесь предстает хозяином земли. Сколько самоотверженности, страсти вложили девушки, чтобы спасти подсохшее сено от дождя!.. Если не состоговать до дождя, сено может пропасть. И возникает упоение трудом.

«Никто не успел ни поесть, ни попить чаю и передохнуть, на ходу, прихватывая грабли, все бросились на луг. Следом за бабами потащился и дед Николай, в руках его были чьи-то грабли со сломанными наполовину зубьями... Все разговоры словно ветром сдуло. Живее замелькали граблевища, копны вырастали одна за другой, как из-под земли».

И такими трудовыми буднями, где показаны самозабвенность, полная отдача крестьянина земле, наполнена жизнь деревенского жителя.

В. Белов в повести «Деревня Бердяйка» попытался показать жизнь в сложных противоречиях, со всеми несуразностями, случайностями, дикой и бессмысленной неразберихой в человеческих отношениях. Кое-что не удалось художественно мотивировать, некоторые поступки покажутся искусственными то ли оттого, что по молодости не смог выразить, то ли от стеснительности перед подлинной правдой. Но уже в этой повести сказалось стремление художника к уловлению правды жизни в ее многогранности и противоречиях.

В «Плотницких рассказах» Василия Белова та же гуманистическая философская идея, то же бережное отношение к человеку, которое окрашивало его прежние вещи и которое издавна составляет характерную черту всех подлинных художников.

Здесь В. Белов продолжает исследовать психологию своих земляков. По замыслу и по характерам она, естественно, отличается от «Привычного дела», но автора тревожит все тот же вопрос: чем живет современный крестьянин, какие проблемы волнуют его.

Если в «Привычном деле» В. Белов описывает жизнь деревни в тот момент, когда недостаточная оплата трудодня, всевозможные запреты, сковывающие самостоятельность и личную инициативу крестьянина, нарушение устава сельхозартели и прежде всего принципа материальной заинтересованности мешали людям жить на родной земле, создавали такие условия, когда оставалось только одно – уходить в город на заработки, то в «Плотницких рассказах» действие происходит в наши дни, когда последние решения партии и правительства, претворенные в жизнь, создали хорошие условия жизни в деревне. И вот уже другие проблемы волнуют крестьян. Авинер Козонков и Олеша Смолин, доживая свой век, оглядываются назад и подводят, так сказать, итоги. Как прожито? Что сделано? Какой след оставили на земле?

Авинер Козонков и Олеша Смолин – два резко противоположных характера. С детства наметилось их различие. Один из последних сил работает в поле, проходит под руководством отца крестьянские «университеты», другой пользуется своей смекалкой для того, чтобы отлынивать от работы. Сколько раз кривые дороги жизни приводили их к одной беде, но каждый раз Авинер выходил из воды сухим, а Олеша получал лиха за двоих.

Лирический герой В. Белова все время выпытывает у этих разных людей эпизоды из их жизни, стремится как можно больше узнать, сравнивает, размышляет. Своим умом хочет постичь прошлое родной деревни. Не по книжкам узнает историю, а черпает ее из живого источника – из памяти двух земляков. Словом, он находится примерно в том же положении, которое довольно точно определил Горький в письме «милому юноше» М.Х. Максимову: «Все, о чем Вы пишете, было когда-то пережито мною и памятно мне, сиживал и я, раздавленный, в уголку, когда вокруг меня говорились громкие речи, спрашивал и я себя – кто я и зачем? Но сквозь все это необходимо пройти, а вопросы – кто я, зачем я – разрешить можете лишь Вы сами» (Горький A.M.Т. 29. 147).

По рассказам героев Белова – Козонкова и Смолина конструируется не такое уж далекое прошлое – время наших отцов: голодное детство в большой крестьянской семье, трудовое возмужание, дни коллективизации, военное лихолетье. То, что мог бы рассказать ему отец, погибший на войне, рассказывают два земляка, рассказывают, естественно, каждый по-своему, со своей точки зрения.

Лирический герой В. Белова – сердечный, умный, честный, чистый человек. Он готов весь мир сделать добрым и счастливым. На его глазах поссорились два соседа. И он задался целью помирить их. Плохо живется таким, когда рядом ненависть и злоба. Хорошо бы вытравить злобу, зависть, ненависть в сердцах. Но как?

«Я твердо решил сходить к Авинеру, чтобы позвать плотничать, а заодно и примирить его с Олешей, погасить стариковскую свару... жажда добра долго копилась во мне...» Жажда добра ведет его в дом Козонкова, на колхозное собрание, в дом тетки Евдокии, попросившей починить электричество. Все та же неутомимая жажда добра свела в его доме двух поссорившихся соседей.

Прав был Горький, когда говорил, что мы только мечтаем о добре, а делать-то его не всегда умеем, этому тоже нужно учиться. Вслушиваясь в добродушные голоса двух старых плотников, наш герой решил «поставить точки над «и», посоветовал им «в открытую разобраться», «кто прав, кто виноват». Вот тут-то и открылись перед ним различные убеждения, взгляды на мир, на человека, на прошлое: «Не успел я ввязаться, как Авинер обеими руками схватил Олешу за ворот и, зажимая в угол, начал стукать о стену лысой Олешиной головой... Я начал их растаскивать, еле погасив собственное бешенство». А бешенство сменяется равнодушием, зеленой тоской, полным безразличием и отчаянием: «Меня охватывала брезгливость, физическое отвращение ко всему на свете, в том числе и к самому себе. Все рушилось, все распадалось». Вспоминая вчерашнюю драку, герой испытывает то злобное отчаяние, то ненависть к обоим ее участникам, никак не может разобраться в нахлынувших чувствах.

В конце концов он винит только самого себя: «Это я захотел определенности в их отношениях, я вызвал из прошлого притихших духов. А потом сам же испугался и вздумал мирить стариков. Потому что ты эгоист и тебе больше всего нужна гармония, определенность, счастливый миропорядок. Примирил, называется». Но каково же было удивление молодого инженера, когда он увидел Авинера и Олешу за одним столом, распивающих традиционную бутылку! Ни обиды, ни злобы, словно и не было никакой драки. Сколько Авинер принес лиха Олеше, сколько обижал, сколько несправедливого терпели от него односельчане, а вот, поди ж ты, за одним столом пьют, шутят друг над другом как ни в чем не бывало.

На первых порах мы вместе с рассказчиком любуемся плотницкой сноровкой, стариковской обстоятельностью, мужицким юмором Олеши Смолина. Мы все время на его стороне в историческом конфликте этих двух людей. Но постепенно выявляется позиция лирического героя – ни тот ни другой не удовлетворяют его. Уж слишком пассивен, кроток, незлобив Олеша Смолин. Вот почему и берут верх такие горлопаны, как Авинер. Снисходительно улыбается Олеша на выходку молодого шофера-зубоскала.

Константин Зорин поражен этим каким-то еще чудом уцелевшим «непротивленством». Как легко гнутся такие даже под легким дуновением ветерка, но, естественно, и не ломаются, выживают, какие бури бы ни проходили над ними. Зорин весь кипит от гнева, он «был взбешен таким юмором», а старику хоть бы что, даже похвалил своего оскорбителя. «Вскоре я разобрался в том, что злился на Олешу, злился на то, что тот ни капли не разозлился на остолопа шофера. А когда я понял это, то разозлился еще больше, уже неизвестно на кого, и было как-то неловко, противно на душе». Душой прикипел герой-рассказчик к Олеше Смолину за эти несколько дней, настолько старик симпатичен ему всеми своими нравственными качествами и свойствами, а вот каратаевская незлобивость характера Олеши вызывает решительный протест, возмущение, какое-то чувство неловкости, «противной сердечной тошноты от самого себя, от всего окружающего».

Василий Белов вместе со своим лирическим героем ратует за человека гордого, сильного, мужественного в преодолении жизненных препятствий, за человека, способного постоять за себя.

Эта же проблема поставлена им и в повести «Привычное дело», только в критике она осталась незамеченной.

Вокруг повести – разные толки. Одни видят в Иване Африкановиче сермяжного, робкого, потерянного мужичка, упрекают художника за то, что упустил много возможностей показать своего героя более внутренне богатым, твердым, более сильным и мужественным. Другие говорят, что герой Белова «не идеальный», «а ведь в чем-то хорош, право, хорош! Списан с действительности. Вот в чем дело!». Третьи...

В этих отзывах есть и непонимание творческого замысла художника, и непонимание самого характера главного героя. Под пером критиков Иван Африканович предстает совсем другим человеком, иным, чем он представлен в повести. Критикам не понравилось то, что Иван Африканович вне привычной обстановки теряется, утрачивает самого себя, свою сноровистость, уверенность, деловитость, перед нами предстает как бы совсем другой человек. Хотелось бы, чтобы Иван Дрынов не так уж терялся в другой обстановке. Сказать это – значит не понять сущности характера Ивана Африкановича.

В характере Ивана Африкановича заметили много хороших черт: мужество, доброту, великодушие, сердечность и др. Он принадлежит к тем русским людям, которые не бросаются в глаза своей талантливостью, неуемностью, щедростью натуры. В этом смысле его шурин Митька гораздо интереснее. Митька давно бросил деревню, он только наезжает сюда проведать мать, сестру, родных. Вот и на этот раз он приехал гульнуть. Решительный, смелый, порывистый, привыкший к городским порядкам, он не может себе представить, как Иван Африканович и другие мужики могут жить в деревне.

Митька диву дается, когда видит, как боится Иван Африканович уполномоченного, председателя, как неловко, стыдно тому перед своим сыном, не понимающим, почему нужно косить траву ночью, а рано утром, не отдохнув, уже снова бежать на колхозную работу. Митька решительно протестует против таких порядков. В городе все по-другому. Он уговаривает Ивана Африкановича поехать на заработки. Здесь, в деревне, не вырваться ему из нужды. А уж Дрынов ли не работник! Еще заря не занялась, а он на ногах. С детства он был раноставом, усвоил простую истину, внушенную ему дедом: встанешь раньше – шагнешь дальше. Кропотлив и незаметен крестьянский труд. Каждая мелочь в доме требует мужских умелых рук. Затемно напилил дров, а когда обозначилась заря, взял топор, сумку рыбную и пошел к озеру.

Повесть строится так, что каждый из ее героев на какое-то время оказывается на переднем плане, словно под увеличительным стеклом, благодаря которому художник глубже проникает в душу своего героя и видит там тончайшие переживания, затаенные мысли и чувства.

Тщательно, со многими подробностями и деталями выписывает В. Белов утро Ивана Африкановича, его полнейшую слитность с природой, со всем его окружающим миром. Героя радует этот мир, вселяет уверенность, твердость. Всем любуется Иван Африканович. И тетеревами, несмело готовящимися к своей гульбе, и восходом солнца, и спасенным им от мороза воробьем, и невдалеке мышковавшей лисицей, и бескрайним небом, и неподвижным леском, просвеченным солнцем. Всюду и везде, куда ни глянешь, такая родная и понятная земля: «Жись. Везде жись. Под перьями жись, под фуфайкой жись. Женки вон печи затопили, подолами трясут у шестков – жись. И все добро, все ладно. Ладно, что родился, ладно, что детей народил. Жись она и есть жись». В вершах не было рыбы, но это нисколько не опечалило рыбака: «Небушко-то, небушко-то! Как провеянное, чистое, нет на нем ничего лишнего, один голубой сквозной простор». «Иван Африканович долго ходил по студеным от наста родимым полям. Ноги сами несли его, и он перестал ощущать себя, слился со снегом и солнцем, с голубым, безнадежно далеким небом, со всеми запахами и звуками предвечной весны. Все было студено, солнечно, широко. Деревни вдали тихо дымились трубами, пели петухи, урчали тетерева, мерцали белые, скованные морозцем снега. Иван Африканович шел и шел по певучему насту, и время остановилось для него. Он ничего не думал, точь-в-точь как тот, кто лежал в люльке и улыбался, для которого еще не существовало разницы между сном и не сном. И для обоих сейчас не было ни конца, ни начала».