Текст книги "Ночь длинных ножей"
Автор книги: Виктор Кузнецов
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Стремясь во что бы то ни стало избежать компромата, Гитлер расправился с возможными противниками жесточайшим образом, с тем, чтобы выбить почву из-под ног тех, кому захочется строить против него козни. Беспощадным образом он расправился и с теми, кто мог стать опасными свидетелями. К их числу принадлежал Карл Центнер, 34-летний владелец мюнхенского ресторана «Братвурстглокль», в присутствии которого Геббельс неосторожно отпустил пару шуток насчет Гитлера, назвав его «Оперной дивой». Ресторан этот находился в двух шагах от мюнхенского собора. Беднягу убили прямо на лестнице его заведения, а заодно и двух подвернувшихся под руку официантов.
Далекий от политики Центнер принадлежал к ремовскому окружению «голубых» и был близким и давним другом Эдмунда Хейнеса. Оба руководителя СА были постоянными посетителями ресторана, куда иногда заглядывал и Гитлер. Помещение на верхнем этаже Bratwurstglockl было предназначено для частных встреч этих видных представителей нацистской верхушки. Центнер имел обыкновение обслуживать их сам, поэтому неизбежно подслушивал факты, в том числе и те, что касались фюрера. Лишь по этой причине он должен был умереть.
Был убит и Мартин Шатцль, 25-летний мюнхенский художник, сопровождавший Рема в его поездке в Боливию.
Хотя их отношения не переросли в любовную связь, в течение двух лет Шатцль был ближайшим спутником Рема в чужой стране. Шатцль вступил в СА после того, как Рем стал начальником штаба CA. 1 февраля 1934 г. он был назначен сотрудником штаба. Оба, очевидно, часто беседовали друг с другом, и нередко предметом их бесед была дружба Рема с Гитлером. По этой причине у молодого человека не оставалось никаких шансов на то, чтобы остаться в живых.
Генерала фон Бредова, который ушел в отставку после прихода Гитлера к власти, избили до смерти в полицейском фургоне, после чего его тело выбросили в кювет. Причина? В тот период, когда рейхсканцлером был Генрих Брюнинг, фон Бредов возглавлял военную разведку. Кроме того, в течение полугода он был правой рукой фон Шлейхера, на смену которому пришел Гитлер. Благодаря своей должности фон Бредов мог ознакомиться с рядом компрометирующих фюрера документов, в том числе, докладом о встрече Младогерманского Ордена 169, состоявшейся 3-4 июля 1932 г. Основные вопросы, подлежавшие обсуждению, были следующими: министр рейхсвера фон Шлейхер поддерживает НСДАП потому, что им руководят, главным образом, гомосексуалисты, и, как свидетельствует Отто Штрассер, министр рейхсвера сам имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию... Кроме того, во время продолжительного пребывания у него дома герра Гитлера Отто Штрассер наблюдал факты, которые свидетельствуют о ненормальной сексуальной ориентации этого господина.
По этой причине безупречно честный генерал вынужден был умереть, как и его начальник, который, как известно, уходя в отставку, прихватил с собой копии конфиденциальных документов.
Тем же лицам, которые уцелели после «Ночи длинных ножей», сообщили, что они тоже были в расстрельных списках и должны считать себя счастливчиками из-за того, что остались в живых. Даже близкого друга Гитлера Рудольфа Дильса коснулась эта угроза. Гейдрих заявил ему прямо в лицо, что, к сожалению, его имя вычеркнул из списка Герман Геринг.
На основании этих фактов можно заключить, что операция 30 июня была не упреждающим ударом по фюрерам СА и их реакционным сообщниками, а тщательно спланированной кампанией, направленной против тех людей, которые знали или предположительно знали слишком много о Гитлере.
Объявление чрезвычайного положения имело целью дать возможность властям захватить документы, которые Гитлер и его режим считали опасными. Из 1100 с лишним лиц, арестованных во время «чистки» осенью 1934 г., 34 человека все еще находились за решеткой. Их частные бумаги были проверены со всей тщательностью. Судя по речи, произнесенной фюрером 13 июля, он использовал конфискованный материал – письма, дневники и другие «шокирующие документы».
Основная причина акции, предпринятой Гитлером“ против Рема и его друзей – его боязнь разоблачений и шантажа. Горы захваченных документов не использовались ни в каких процессах, а были переданы в гестапо, откуда попали к самому фюреру. Устранение свидетелей и фактов – вот какова была причина этой жестокой расправы над мнимыми заговорщиками.
Но печати, находившейся в эмиграции, рот было трудно заткнуть. 5 июля 1934 г. коммунистическая газета «Дойче Фолькс-Цайтунг», издававшаяся в Париже, заявила, что Гитлер ликвидировал людей, которые стали слишком опасны – причем тех, кто знал о личной жизни фюрера, о том, что он сам был гомосексуалистом. Несмотря на закон, принятый полгода спустя после «Ночи длинных ножей», который грозил наказанием за явно клеветнические заявления в адрес руководителей НСДАП, такого рода заявления продолжали звучать. Летом 1935 г. один инженер-гомосексуалист, который в течение десяти лет состоял в НСДАП, получил два года тюрьмы за то, что приставал к одному молодому человеку со словами: «Посмотри на нашего фюрера: он тоже развлекается с молоденькими мальчиками». В 1937 г. один штурмовик, который заметил, что Гитлер тоже мог бы пройти «по 175 статье», как и Рем, два года провел за решеткой. Подобная судьба ожидала и журналиста Ганса Вальтера Ауста в 1942 г., когда он (вполне справедливо) заметил, что Гитлер завел себе молодую девушку (Еву Браун) «с единственной целью скрыть свои гомосексуальные наклонности от окружающих». Год спустя такого рода заявления наказывались бы смертью.
Совершенно очевидно, что Гитлер пуще смерти боялся того, что гомосексуальная среда, к которой он некогда принадлежал, живя в Вене и Мюнхене, выдаст позорные, возможно, даже касающиеся его самого тайны. По этой причине он принял дальнейшие предупредительные меры. Так, в 1937 г. были приняты дальнейшие шаги, укрепляющие статью 175 уголовного кодекса. Отныне было достаточно намека на «непристойное поведение», чтобы оказаться арестованным. Это развязывало руки полицейским, которые могли творить произвол. Началось систематическое преследование лиц «нетрадиционной сексуальной ориентации». К 1939 г. число лиц, находившихся под наблюдением, достигло 30 000. Многие мужчины были заключены в тюрьму, от 5 до 15 тысяч помещены в концлагеря, где смертность среди заключенных, носивших «розовый шеврон», была исключительно высока.
В результате гомосексуальность стала привилегией, зарезервированной для некоторых избранных партнеров фюрера, который был единственным лицом, в отношении которого судебные меры никогда не принимались. В 1934 г. Гитлер убедился, что национал-социалистическое движение впредь не потерпит гомосексуалистов в своей среде. А тот факт, что он якобы разгромил «путч», укрепил политическое положение фюрера и сделал его «спасителем нации». В результате хор похвал в его адрес заглушил критику со стороны зарубежных наблюдателей.
Тот факт, что национал-социалистическое движение было проникнуто теорией и практикой гомоэротизма, в 1933 г., спустя полгода после прихода Гитлера к власти, подтвердил еврейский писатель Людвиг Левисон. А нетрадиционные сексуальные отношения царили в среде германских милитаристов задолго до появления нацистов.
Окончив школу в 16 лет, Гитлер переехал в Вену, где он дважды тщетно пытался поступить в Академию искусств. Вскоре после появления Адольфа в Вене, у него поселился его земляк, Август Кубичек, вместе с которым они жили четыре месяца. Чрезвычайно ревнивый, Гитлер писал Кубичеку: «Не могу смириться с тем, что ты общаешься и разговариваешь с другими молодыми людьми».
Приехав в сексуально раскрепощенную Вену, где все было для него вновь, юный Адольф сделал выбор в пользу гомосексуализма и в течение нескольких лет бесцельно блуждал по столице. Несмотря на невероятные старания нацистских пропагандистов стереть из памяти современников как можно большую часть его прошлого, в том числе посредством уничтожения многочисленных полицейских протоколов, Лотару Махтану удалось обнаружить бесспорные свидетельства жизни Гитлера среди гомосексуалистов. К примеру, в течение пяти месяцев Адольф жил в мужском общежитии, считавшемся клубом для «голубых». У него завязались близкие отношения с несколькими мужчинами. Что же касается женщин, то в течение всей своей жизни фюрер был к ним равнодушен.
В мае 1913 г. вместе с одним молодым человеком Гитлер переехал в Мюнхен, который пользовался репутацией «Эльдорадо для гомиков», и в сентябре 1914 г. вступил в ряды баварской армии. Всю войну он провел в тылу, служа посыльным в штабе, где наслаждался продолжительной и активной связью с другим курьером, Эрнстом Шмидтом. По окончании войны Гитлер вернулся в Мюнхен и продолжил свою «голубую» жизнь. Тогда-то он и познакомился с Эрнстом Ремом, армейским офицером с хорошими связями, который вскоре предложил ему работу пропагандиста, работающего на благо только что созданной в недрах армии рабочей партии. Никому неизвестный в 1919 г. ефрейтор через три года приобрел большое влияние и стал надеждой ультранационалистических кругов.
Своим возвышением Гитлер был обязан двум талантливым гомосексуалистам – своему сверстнику Рему, известному педерасту, и Дитриху Эккарду, который был на 21 год старше. Капитан Рем, профессиональный военный, служивший в штабе во время войны, имел доступ к секретным армейским фондам и был связан с военными и такими правыми объединениями, как ультранационалистический, антисемитский и проникнутый гомоэротическими идеями Добровольческий корпус. Он состоял из антикоммунистических террористических формирований, которые возникли в восточной Германии как реакция на политический хаос, образовавшийся в первые годы существования Веймарской республики. Эккарт был журналистом и драматургом, проповедывавшим экстремистские антисемитские взгляды, который преподал Гитлеру уроки политической тактики, ввел его в мюнхенское и берлинское общество и познакомил с состоятельными людьми, жившими в разных частях страны.
В апреле 1923 г. за свое участие в путче, направленном против баварского правительства, едва не закончившемся успехом, Гитлер был судим за государственную измену и приговорен к пяти годам тюремного заключения. Однако через девять месяцев его освободили. После этого он начал собирать вокруг себя преступные элементы и гомосексуалистов, которые должны были создать ядро его новой партии. С самого начала это было сексуальное болото, преступное сообщество, члены которого знали о тайных преступлениях друг друга. Именно страх, что Рем и другие откровенно «голубые» нацисты раскроют секреты его самого и его партнеров, явился одной из причин убийства Рема.
Благодаря политике террора и заговоров, НСДАП получила 37% голосов и в январе 1933 г. пришла к власти. А уже в июне следующего года Гитлер приказал убить Рема, своего бывшего наставника, ближайшего друга и командующего трехмиллионным войском штурмовиков, вместе со многими «голубыми» членами партии и сотнями своих противников нормальной сексуальной ориентации. Это было началом разрушения законности в Германии, которое в конечном счете привело к усилению роли СС и Службы безопасности. Вместо государства штурмовиков, о котором мечтал Рем, возникло государство эсэсовцев и милитаристов. Государство, которое возглавил бывший партнер Рема Адольф Гитлер.
Многие утверждают, будто бы национал-социалисты преследовали гомосексуалистов столь же активно, как и евреев. Газета «Мюнхенер Пост», анализируя деятельность НСДАП в 1931 г., обвинила партию в «отвратительном лицемерии. В то время, как внешне она выступает против гомосексуализма, в ее рядах расцветает самая бесстыдная практика этого порока». «Всем известно, – продолжала газета,-что в рядах гитлеровской партии распространены самые отвратительные формы гомосексуализма, осуждаемые статьей 175 Уголовного кодекса».
После «Ночи длинных ножей» законы, направленные против гомосексуалистов, были ужесточены. Но Гитлер приспособил их к собственным политическим и личным потребностям.
НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ ИДЕОЛОГ И ЕВРЕЙСКИЙ ЗАСТУПНИК
Д-р Вернер Бест, скончавшийся 23 июня 1989 г., не принадлежал к «старым бойцам» НСДАП, а воплощал современный тип национал-социалистического интеллектуала, который слишком охотно предоставил свои несомненно блестящие таланты на службу новым властителям. Кто был этот полный идей, владеющий пером юрист, который видел основы своего политического мышления воплощенными в принцип народности и рядом с Рейнхардом Гейдрихом сделал молниеносную и блестящую карьеру? Каким образом обергруппенфюрер СС и специалист по вопросам управления Вернер Бест, который постоянно дистанцировался от национал-социалистического режима и его руководства, несмотря на это, мог усердно трудиться на них за письменным столом?
Карл Рудольф Вернер Бест родился 10 июля 1903 г. в Дармштадте. Он был первым сыном почтового чиновника Георга Конрада Беста и его супруги Каролины. В августе 1914 г. их семья переехала в Гонесенгейм близ Майнца, где юный Вернер Бест до 1921 г. учился в гуманитарной гимназии. Хотя он принадлежал к поколению той молодежи, которой «не повезло с открытием войны», что было травмой его юности, как впоследствии охарактеризовал это состояние Бест, для которого мировая война стала решающим фактором воспитания. Одиннадцатилетний гимназист Вернер Бест рано проявил политическую сознательность и, прежде всего, проникся «ненавистью к французам». Юноша мечтал о том, чтобы, устроив тризну по отцу, павшему во Франции, сражаться за отечество. Так Вернер Бест стал «ярым националистом», который еще во время войны подпал под влияние Всегерманского союза. Крах 1918 г. и продолжавшаяся целых одиннадцать лет французская оккупация его родной Рейнской области стали вторым решающим событием в его юности. Жаждавший участвовать в молодежном движении Вернер Бест одновременно сочувствовал «национальному движению», возникшему в неоккупированной Германии. Гимназист, которому исполнилось всего 16 лет, в 1919 г. вступил в Немецкую национальную народную партию и в том же году создал местную ячейку Немецкого национального союза молодежи.
Изучая юриспруденцию в тревожные годы, с 1921 по 1925 гг., Вернер Бест активно участвовал в борьбе за освобождение Рура. Юный боец сопротивления, который за свою подрывную деятельность был дважды судим французскими судом и полгода провел за решеткой, задался одной целью: «Снова сделать Германию свободной и сильной, сильнее ее исконного врага Франции»[32]32
Бест В. Воспоминания об оккупированной Франции в 1940– 1942 гг. Копенгаген, 1951. С.2.
[Закрыть].
Годы спустя Вернер Бест описывал национализм как «внутреннее состояние», которое согласовывалось с действительностью, полной борьбы и напряженности, в котором пребывал мир: «Борьба – это необходимые, вечные задачи, цели борьбы обусловлены временем, они меняются вместе с ним. Поэтому успеха в борьбе достигнуть невозможно». Речь может идти лишь о «честной борьбе», а не о «благородной цели» или успехе. «Поэтому мерилом нравственности остается не ее содержание, не ”что”, а "каким образом", то есть форма. Так из реалистического одобрения действительности возникает героическая нравственность; по этой причине [...] внутреннее состояние, несущее в себе национальное чувство, воспринимается как героически-реалистическое начало»[33]33
Бест В. Война и право // Jünger Е. Krieg und Krieger. S.151– 152.
[Закрыть]. Увлеченный студент-правовед, который нашел свою политическую родину в младоконсервативных антидемократических кругах и националистических объединениях, отрицал «индивидуалистическую и гуманитарную» конституцию Веймарской республики. Национально-революционно настроенный Бест противопоставлял ей «народную жизненную конституцию», на соблюдение которой должны быть ориентированы все основы человеческой воли и поступков. На осуществление его народных идей рассчитывал переведенный в 1927 г. в Гейдельбергский университет юрист посредством «революции сверху» с помощью рейхспрезидента, рейхсвера и национальных объединений. Возмущенный политикой НННП и «парламентского театра», в 1929 г. он вышел из партии и 1 ноября 1930 г. вступил в НСДАП. Сугубо национально ориентированный юрист, он до тех пор не посещал национал-социалистических собраний, но чувствовал, что его прежде всего привлекают экономическо-политические идеи северозападного крыла НСДАП. В программе «продуктивного кредитования» Грегора Штрассера он видел последнюю возможность преодолеть «смертельную опасность прогрессирующей безработицы».
С сентября 1929 г. Бест выступал в качестве судебного заседателя в различных гессенских судах первой инстанции. В этот период своей жизни ему пришлось считаться с отчаянным экономическим положением и напоминающими гражданскую войну беспорядками в рейхе, сопровождавшимися вооруженным восстанием коммунистов. «Если бы победил [...] большевизм, уничтожив прежнюю государственную власть и конституцию, – рассуждал Бест, – то всякий, кто не захотел бы признать владычества большевиков, оказался бы в их власти»[34]34
Best W. «...wird erschossen». Die Wahrheit über das Boxheimer Document. 1932. S.18.
[Закрыть]. Летом 1931 г. он по своей инициативе составил своего рода каталог экстренных ситуаций на тот случай, если НСДАП «после устранения высших государственных властей и победы над коммуной в одном из регионов»[35]35
35 Ibid. S.22.
[Закрыть] возьмет в свои руки политическую власть. В начале августа 1931 г. Бест предложил проект такой разработки своим товарищам по партии во время совещания, состоявшегося на хуторе Боксгеймер неподалеку от Бюрштадта. Его «экстренные требования», нацеленные на «бесцеремонный захват власти вооруженным путем» с помощью СА и региональных армейских частей, предусматривали смертную казнь за оказание сопротивления и владение оружием. Тайные планы Беста, направленные на национал-социалистический переворот, некоторое время спустя выдал один его прежний «партайгеноссе»; они были названы «боксгеймеровскими документами» и послужили причиной самого большого политического скандала за всю осень 1931 г. Результат не заставил себя ждать: Беста тотчас же уволили из гессенских судебных органов, обвинив его в государственной измене, однако, вследствие недостаточности улик, оправдали. По мнению партии, которая в это время стремилась прийти к власти сугубо легальными методами, он нанес ей большой ущерб. Тем не менее Гитлер протянул юристу руку помощи. Как и для многих его современников, для Вернера Беста Гитлер в те годы оставался «последней надеждой немецкой нации». «Подлинный» Гитлер, по мнению Беста, до 1933 г. был все тем же Гитлером так называемого периода борьбы, который, как действующий пророк, убеждал его в истинности своих идей. Таким образом, события, связанные с «боксгеймеровскими документами», ни в коем случае не означали конца политической карьеры Вернера Беста, а, напротив, послужили трамплином для его блестящей карьеры после 1933 г., сделав Беста известным самым широким партийным кругам.
В начале 1933 г. Вернер Бест вернулся на государственную службу. 13 марта правительство земли Гессен назначило его на должность «статскомиссара по вопросам полиции». Теперь Бест мог приступить к осуществлению своих представлений о народном «государстве, руководимом фюрером». Сохранению и требованиям народа, по его словам, «высочайшей жизненной ценности», следует посвятить все остальные ценности, в том числе и отдельные жизни, которыми, если нужно, можно и пожертвовать»[36]36
Best W. Die Deutsche Polizei. Darmstadt, 1941. S.18.
[Закрыть]. Тому, кто так думает, нетрудно теоретически узаконить наличие полицейского государства и превентивного заключения. «Всякая попытка создать иную политическую систему, – полагал юрист,-или же только оправдать ее, должна рассматриваться, как проявление болезни, которая угрожает здоровью целого народного организма, независимо от субъективной воли ее переносчика. Политическая полиция, – полагал он, – является организацией, которая внимательно следит за состоянием политического здоровья немецкого народа, своевременно устанавливает каждый симптом болезни, выявляет [...] опасные микробы и всеми доступными средствами ликвидирует их [...], не прибегая к каким-то особым законодательным мерам»[37]37
Best W. Die Geheime Staatspolizei // Deutsches Recht 7/8 (1936). S.126.
[Закрыть]. Наряду со знатоком национал-социалистического права Гансом Франком Вернер Бест стал одним из ведущих юристов и специалистов по конституции в Третьем рейхе. Касательно фразы правоведа Карла Шмитта «Фюрер защищает право», Бест выразил свое мнение: «Право творит и изменяет действовавшее до этого право по воле руководства, независимо от того, в какой форме она выражается [...]». Является ли Гитлер высшим выразителем этой воли, действовал ли он при этом справедливо или нет, юриста не интересовало. «Вопроса о справедливости не стояло, стоял вопрос о судьбе» как единственно имеющий значение для истории. В качестве статскомиссара в марте 1933 г. он направил в «Гессенское полицейское ведомство» в Дармштадте самостоятельное управление политической полиции. 10 июля от имперского управляющего в Гессене Бест получил звание «земельного полицай-президента» и тотчас возглавил отдел 1а (полиция) гессенского МВД. В возрасте 30 лет Вернер Бест стал правительственным советником и унтерштурмфюрером СС.
Однако вскоре молодой и прагматично мыслящий полицай-президент поссорился с гессенским гауляйтером и имперским наместником Якобом Шпренгером. Последнему не понравилась та предметно-критическая дистанция, на какой Бест держался относительно различного рода просьб партии. В начале сентября 1933 г. «за непослушание» он был смещен с его должности и уволен с государственной службы. Вновь впавший в немилость специалист по вопросам управления познакомился в это время с Генрихом Гиммлером, который был занят тем, что хотел объединить полицейские управления отдельных земель. Предложение Гиммлера создать такую объединенную имперскую полицейскую службу пришлось по душе Вернеру Бесту. Отныне с рейхсфюрером СС у Беста завязались такие же доверительные отношения, как и с Гитлером. Гиммлер познакомил Беста с оберфюрером СС Рейнхардом Гейдрихом, который, в качестве руководителя «Службы безопасности рейхсфюрера СС (СД)», подыскивал юристов, которые обладали бы специальными знаниями, связанными с управленческой наукой, и могли бы помочь ему при создании еще неоперившейся в 1933 г. СД. Для своего непосредственного начальника Рейнхарда Гейдриха, благодаря исключительным профессиональным знаниям и организаторским способностям, Бест оказался поистине незаменим. Теперь он принадлежал к исключительному кругу молодых интеллектуалов СД, которые, в качестве мыслящих юридическими категориями ученых, должны были возглавить «мировоззренческую борьбу» руководимой партией политической разведывательной службы. Прежде чем возглавить отдел имперской полиции он, находясь в Штутгарте, возглавлял юго-западное управление СД. После этого Бест, которому присвоили звание гауптштурмфюрера СС, согласно пожеланию Гиммлера, предпринял первые шаги к объединению в рамках рейха земельных полицейских управлений. В марте 1934 г. он принял на себя обязанности по организации южного управления СД в Мюнхене. В качестве руководителя местного управления СД он был непосредственно замешан в осуществление акций во время так называемого путча Рема. Хотя меры, которые ему было приказано провести в связи с этой «несчастной датой» 30 июня 1934 г., как отозвался о ней Бест после войны, не соответствовали его представлениям о правовых принципах, будучи «национально мыслящим» юристом, он придерживался «того мнения, что во время чрезвычайного положения, объявленного в государстве, правомерны любые действительно необходимые меры»[38]38
Best W. Schreiben an den Generalsanwalt in München, vom 18.06.1951. S.ll.
[Закрыть].
В сентябре 1934 г. Вернер Бест, получивший чин оберштурмбаннфюрера СС, последовал за Рейнхардом Гейдрихом в Берлин, чтобы служить в прусском ведомстве государственной тайной полиции – гестапо. В течение следующих пяти лет ему пришлось стать ближайшим, но в то же время самым неудобным сотрудником Гейдриха. В гестапо Бест возглавлял Управление I (администрация и право) и в начале 1935 г., в качестве комиссара, руководил также Управлением III (разведывательная полиция), которое возглавлял до 1939 г. Занимая подобное положение, а также возглавляя отдел административного управления и права созданного в 1936 г. Главного управления полиции безопасности при имперском МВД, Бест теоретически и практически занимался созданием полицейского аппарата Третьего рейха. Хотя гестапо прибегало не только к методам физического насилия, но также действовало как «полиция, контролирующая образ мыслей», желая при этом располагать неограниченными человеческими ресурсами, оно отнюдь не представляло собой для Беста «преступную организацию». Если бы такое определение было справедливо, основываясь на выводах одной из многочисленных апологетических работ Беста, появившихся после войны, его можно было бы назвать «пропагандистской фальшивкой». Ведь, по мнению адвоката методов гестапо и заместителя Гейдриха, действия полиции никогда не были противоправными, поскольку они основывались на приказах начальства, вплоть до высшего руководства: «Пока полиция выполняет волю руководства, она действует согласно закону»[39]39
Best W. Die Gestapo. S.26.
[Закрыть]. В эти годы в своих многочисленных статьях Вернер Бест оправдывал тоталитарную практику «национал-социалистического государства, руководимого фюрером», включая процесс централизации всей германской полиции, который он называл «огосударствлением»,-объединение полиции с СС, нацеленные на придание полиции статуса государственного института. Бест оправдывал и всемогущество гестапо, которое, являясь одним из независимых инструментов внутреннего управления, осуществляющих власть фюрера, согласно закону, свободно от любого правового контроля и при исполнении «воли фюрера» не требует никакого дополнительного законного подтверждения.
После того, как в июне 1936 г. Гиммлер стал также шефом немецкой полиции и, по существу, единственным руководителем полицейского аппарата, Бест заявил: «Немецкая полиция под руководством рейхсфюрера СС стала точкой пересечения движения и государства»[40]40
Best W. Der Reichsfiihrer SS und Chef der Deutschen Polizei // Deutsches Recht 13/14 (1936). S.238.
[Закрыть]. Она перестала действовать как чисто охранительный орган государства и отныне перешла в наступление для того, чтобы «исполнять волю государственного руководства, а также создавать и поддерживать нужный ему порядок»[41]41
Himmler H. Aufgaben und Aufbau der Polizei des Dritten Reiches // Dr. Frick und sein Ministerium. München, 1937. S.128.
[Закрыть]. При этом задача государственной полиции должна заключаться в том, «чтобы выявлять врагов государства, наблюдать за ними и в нужный момент обезвреживать», а также бороться и подавлять любую деятельность, сознательно направленную на нарушение «народного порядка» даже в том случае, «если она не нарушает или еще не нарушает внешний порядок».
Превентивная охрана народного порядка называется «осуществлением предупредительных мер», и Бест показал, каким образом можно работать, обходясь без судебного разбирательства, руководствуясь лишь распоряжениями о предварительном аресте. В качестве правовых основ предварительных мер по предотвращению преступлений с помощью полиции он снова опирался на народное восприятие права как государственными учреждениями, так и отдельными согражданами, которые видели в них «органы народа», «действовавшие в интересах народного порядка и согласно установленным руководством правилам достижения народных целей». Эти «органы» работали также и В целях предотвращения преступлений. При этом активную роль играла полиция, а «пассивную преступник, по отношению к которому принимались предварительные меры».
В качестве руководителя административного управления зипо Вернер Бест принимал участие в проведении мер, направленных против евреев. В сентябре 1938 г. власти германского рейха велели на все паспорта, владельцами которых были евреи, наклеить большую красную букву «Е». Циркуляр, требовавший эту меру, датированный 5 октября 1938 г., был подписан чиновником центрального аппарата д-ром Бестом. Уже в 1931 г. в своих «боксгеймеровских документах» он требовал особого отношения к евреям, которых он называл «чужеродными элементами» в отличие от немецких «сограждан». Позднее, став руководителем военной администрации Франции, Вернер Бест в известной степени нес ответственность за меры, направленные против евреев. Однако его нельзя назвать фанатическим ненавистником евреев типа Юлиуса Штрайхера или Йозефа Геббельса, поскольку антисемитизм не был составной частью его национального мышления. В то же время он не боялся узаконивать уничтожение народов, хотя и не уточнял, каких именно, определенно имея в виду еврейский народ: «Уничтожение и вытеснение чуждых нам народов не противоречит [...] законам жизни в том случае, когда они осуществляются целиком»[42]42
Best W. Großraumordnung und Großraumvervaltung // Zeitschrift fur Politik. Bd.32 (1942). S.407.
[Закрыть].
После войны Вернер Бест охотно называл себя «типичным чиновником» и в то же время не склонным к политике «сторонником объективности», который, исполняя свой долг, разрабатывал основные принципы и персональную политику. Однако именно благодаря своим персонально-политическим решениям он не пользовался расположением своего начальника Гейдриха. Несмотря на сопротивление своего шефа, Бест твердо придерживался принципов кадрового чиновничества и тем самым препятствовал стараниям Гейдриха политизировать администрацию своей империи посредством «революционной динамики» убежденных товарищей по партии. Гейдрих относился к независимо работавшему Бесту с его юридическим образом мышления как к все более неконтролируемому лицу и наблюдал за ним с растущим недоверием. С гармоническим сотрудничеством у них ничего не получалось, тем более, что Бест наводил на многие размышления и тем самым становился все большим тормозом для беспринципного руководителя зипо и СД.
Хотя, вне всякого сомнения, Вернер Бест был убежденным национал-социалистом, при всех его теоретических устремлениях к народному «государству, руководимому фюрером», в нем «оставалась малая толика юриста, позволявшая ему сохранять нормальное мышление»[43]43
Höhne Н. Der Orden unter dem Totenkopf. Die Geschichte der SS. München, 1984. S.170.
[Закрыть]. Так, в 1939 г. в одном из меморандумов, предназначенных для Гиммлера и Гейдриха, он осудил вторжение в Прагу. Ему было непонятно, зачем Гитлеру понадобилось подмять под себя чехов; этот шаг противоречил его народному восприятию жизни, которое он всегда считал «основой национал-социализма». Он также критиковал в одной из опубликованных в 1942 г. работ спесь расы господ, присущую нацистскому режиму: «В соответствии с законами жизни [...] существование каждого народа признается, как самоцель жизни», и народ этот имеет право на существование наряду со всеми другими народами. Исторический опыт показал, что все «господствующие» народы, которые вообразили себя владыками порабощенных народов, в конце концов погибали от «смешения крови»[44]44
Best W. Herrenschicht oder Führungsvolk? // Reich, Volksordnung, Lebensraum – Zeitschrift für völkische Verfassung und Verwaltung. Bd. 3 (1942). S.139-140.
[Закрыть].
Несмотря на подобного рода убеждения и часто высказывавшуюся им критику «антинародной» политики Гитлера, на чиновнике центрального аппарата и бригадефюрере СС Вернере Бесте как руководителе одного из ведомств РСХА, лежит значительная вина за преступления, совершенные немцами в Польше в начале Второй мировой войны. В этой связи в конце 1960-х гг. берлинская прокуратура обвинила его как руководителя ведомства I (организация, администрация и право) в создании «карательных отрядов полиции безопасности» во время немецко-польской войны, одним росчерком пера приговорившего к смерти 8723 польских еврея, священника и деятеля культуры.
