Текст книги "Тайна Белого камня (ранняя редакция)"

Автор книги: Виктор Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

К неизвестному треугольнику

Дождь перестал только ночью. Вася, несмотря на то, что находился в сухой и теплой землянке, спал беспокойно: ворочался, вставал, подбрасывал ветки в печурку и снова ложился. Кузька не отходил от Васи.

Над бором шумел ветер. Вася вылез из землянки. Небо очистилось от туч, ярко сверкнули звезды. Подувал свежий ветерок. «Завтра, пожалуй, солнышко будет», – подумал Вася.

Кузька прильнул к его ногам и вдруг остервенело залаял.

– Ты чего, дуралей? Идем-ка в землянку.

Но в тот же миг Вася заметил в кустах два зеленых немерцающих огонька.

Волк? Мальчик застыл на месте и с захолонувшим сердцем смотрел в немигающие глаза не в силах оторваться от них. Огоньки переместились, а потом скрылись. Вася с ужасом увидел удлиненное гибкое тело зверя. Рысь!

Медленно, еле передвигая ноги, Вася попятился назад. Широко открытые глаза его, так же не мигая, смотрели в сторону зверя. Еще шаг, и мальчик кубарем влетел в землянку. А наверху в этот миг раздался короткий и тоскливый визг Кузьки.

– Ребята, вставай, – закричал Вася. – Рысь!

Друзья вскочили, но спросонья ничего не понимали.

– Что, Василь, что случилось? – спрашивал Миша, оглядываясь по сторонам.

– Рысь напала. Кузьку утащила.

– Кузьку? – У Миши задрожали губы, а Лева отошел подальше от входа.

– Значит, здесь не так уж безопасно, капитан, как ты говорил.

– Я не говорил, – сердито возразил Вася. – Я говорил, что медведей нет.

– А, может, и медведи есть?

– Не знаю.

Веселого корабельного пса не стало. Всем было жаль его. Ребята в дни путешествия так привязались к Кузьке, что его гибель произвела на них гнетущее впечатление. Мальчики кое-как заложили вход в землянку и уже не спали до самого утра, чутко прислушиваясь, не пришла ли снова ночная гостья.

Утром, когда взошло солнце и в бору стало светло и даже весело, беспокойство у ребят рассеялось. Но осталась скрытая боязнь перед грозным молчуном-бором. Теперь каждый шорох заставлял ребят настораживаться.

Оставив в землянке пушечный ствол, забросав сучьями вход, ребята молча двинулись на вершину Лысухи. Отсюда они снова увидели бархат все того же бесконечного бора.

Лева попросил у Васи компас, достал карту.

– Давай-ка прикинем, куда нам идти теперь.

– Двести семьдесят… Ну-ка, где эти двести семьдесят, Лев?

Лева махнул рукой влево.

– Там!

Путешественники до боли в глазах осматривали горизонт, но никакой высотки, никакого другого приметного места не обнаружили – лес и лес.

– Дрянь дело, капитан. – Лева снял очки и протер их. – Идти наугад, без ориентира, плохо. Если бы знать конечную цель!

– А это не цель? – ткнул Вася пальцем в карту, где был обозначен треугольник.

– Цель. Но какая: холм, дерево, дом, овраг или еще что? Как мы узнаем?

– Да… Вот бы разгадать что значит «Бе мен»! Тогда уж наверняка бы знали, куда идти.

И снова, как раньше цифры, в головах ребят засели обрывки этих непонятных слов.

– «Бе мен», – твердил Лева.

– «Бе мен», – вторили ему Миша и Вася. Но смысл таинственных слов не прояснялся.

– Идем, ребята, вперед, – решительно встал Вася. – Найдем, так найдем, а нет – домой!

Это было разумное предложение. Лева сверил по компасу новое направление, и отряд двинулся в путь к неизвестному треугольнику.

Бор оставался все таким же густым и трудно проходимым.

– Я бы сейчас с удовольствием походил по полю, – вздохнул Миша. – Надоел бор.

– И мне тоже, – живо откликнулся Лева. – Ободрался весь…

Что и говорить, вид у всех троих был аховский. Одежда помятая, грязная, изорванная, руки и лица в царапинах. Миша умудрился даже выдрать клок рубашки на животе, Вася зацепился за сук и продрал рукав от локтя до нижнего шва. Соломенная шляпа на Леве продырявилась, поля покорежились так как не догадался бы выгнуть их самый изобретательный мастер вычурных дамских шляп.

Да, нелегкое занятие – путешествие.

Несчастье

Перед позой трудностью, с которой вдруг столкнулись наши путешественники, весь их остальной путь показался легкой прогулкой. Ребятам то и дело стали попадаться глубокие, обрывистые овраги. Перебираться через них было почти невозможно, обходить – не было времени, не хватало сил.

За два – три часа ребята так измотались, что еле передвигали ноги. К полудню они подошли к такому оврагу, какого не видели до сих пор. Он гигантской бороздой уходил далеко в глубь бора.

– Как хотите, но я обходить не буду, – устало заявил Вася.

– Через овраг хочешь перебраться?

– Да.

Лева с сомнением покачал головой.

Видно, не одно десятилетие стремительные потоки талых вод с дикой силой рвали грунт, валили вековые сосны. С отвесных склонов там и тут свисали корни, кое-где лежали вниз макушкой высоченные деревья.

Пока Лева и Миша осматривали овраг, Вася решительно подошел к краю и спрыгнул на первый выступ, который торчал метрах в двух от поверхности. Цепляясь за кусты, за оголенные корни деревьев, он медленно спускался все ниже и ниже. Наконец, Вася достиг дна оврага и подбадривающе крикнул:

– Спускайтесь, совсем нетрудно!

Лева ловко повторил весь Васин путь и вскоре стоял рядом с ним. Наступила очередь Миши. И тут-то произошло непредвиденное: выступ обвалился и толстый Миша мешком упал в овраг. Ребята бросились к нему. Он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. Лева растерянно бегал взад-вперед.

– Что делать, Василь? Что делать? – повторял он побелевшими губами.

Вася нагнулся над другом, приподнял голову. Если бы вода! Глоток воды мог бы привести Мишу в сознание. Но ее не было.

– Михаил, слышь, Михаил! Ты что? – хрипло говорил Вася. – Не надо, Михаил…

Миша тихо застонал, открыл глаза. Он попытался привстать, но, двинув ногой, вскрикнул от боли и снова потерял сознание. Однако на этот раз быстро пришел в себя.

– Больно?

Миша кивнул головой.

– Где?

– Нога. Правая…

Вася осторожно закатал штанину. Нога в щиколотке и выше распухла. Что это: вывих или перелом? Вася не мог определить. Да если бы он и захотел узнать, то Миша не дал бы: боль в ноге была нестерпимой.

Ребята присели возле друга, не зная, чем и как помочь ему.

– Лубки бы наложить, – посоветовал Лева. Но сколько ребята ни лазили по оврагу – ничего подходящего не нашли.

– Надо выходить наверх.

Миша отрицательно покачал головой. – Я не смогу…

– Потащим. Не сидеть же здесь вечно.

Вася взял лопату за один конец, другой подал Леве.

– Поднимайся, Михаил, и садись. Как на качелях будешь. Только осторожней!

Ребята помогли Мише встать на здоровую ногу. Он кое-как уселся на черенок лопаты, обнял товарищей, чтобы не упасть, и отряд снова двинулся в путь.

Дно оврага было кочковатое, заваленное корягами. Лева и Вася часто спотыкались, а однажды упали, уронив Мишу. Ударившись больной ногой о корягу, он словно захлебнулся. Лицо побледнело, на лбу выступили капли пота. Но Миша не закричал, не заплакал, а глухо застонал, закусив губу. После этого случая ребята несли его осторожней, внимательно глядя под ноги.

Наконец, овраг настолько обмелел, что стало возможным выбраться из него, Вася и Лева бережно уложили Мишу на землю и, хотя совершенно выбились из сил, пошли искать подходящие для лубков палки.

Опухоль увеличивалась, нога посинела и так болела, что Миша уже не сдерживал стона. Ребята вернулись с двумя короткими и ровными сосновыми палками. Лева внимательно осмотрел ногу.

– Василь, мне кажется, это не перелом, а вывих, – и шепотом добавил: – Давай дернем ногу?

– Что ты! – испугался Вася. – А вдруг перелом? Знаешь, как больно…

Миша открыл глаза и, словно догадываясь о намерении друзей, тихо произнес:

– Только не трогайте…

– Не, – уверил Лева, – мы смотрим.

Бывший член географического кружка наморщил лоб и, поблескивая стеклами очков, вспоминал, что же делают при вывихах. Об этом им рассказывали на занятии: «Окажи первую помощь товарищу». Но что же надо делать?

«Наложи на поврежденный сустав слегка давящую повязку», – вспомнил он. – А потом что? Ага! «Направь пострадавшего к врачу…» И все? Вот тебе и на! Где же мы тут врача найдем? Тоже мне, научили! Но ничего, мы сами…

Лева сделал вид, что внимательно исследует ногу, а сам, чуть перебирая губами, прошептал:

– Василь, дерни ногу, я не могу…

Вася замахал руками и отбежал в сторону. Но Лева жестами настойчиво звал его. Вася поспешно отвернулся, и в это мгновение раздался отчаянный вопль. Лева все-таки решился и сам дернул Мишину ногу. Вася подлетел, словно вихрь.

– Что ты делаешь? Что издеваешься?

И ударил Леву.

Все произошло так быстро, что никто не успел моргнуть глазом. Миша глухо стонал, Лева стоял бледный, ошеломленный, Вася же сидел возле Мишин повторял:

– Ничего, Михаил, ничего…

Белый камень

Через час ребята двинулись в путь, неся на руках своего друга. Измученные, голодные, они уже не думали ни о каких партизанских складах, а мечтали только бы поскорее выбраться из лесных, трудно проходимых чащоб.

Миша, у которого после Левиного «врачевания» поднялась температура, облизывал пересохшие губы. Но он не просил воды, зная, что достать ее здесь негде, что жажда мучает и друзей, которые еле плелись, тяжело дыша.

– Отдохните, ребята, – просил Миша.

Но ребята шли, напрягая силы: надо было во что бы то ни стало добраться хотя бы до источника, а там отдохнуть и подумать о дальнейшем.

Бор стал редеть. Это придало ребятам сил: не то ли это место, что обозначено на карте треугольником? Но вскоре приуныли. Перед ними открылась обширная поляна, на ней – одиночные сосны и серые глыбы гранита. Их было много, они лежали в самых причудливых положениях, словно какой-то исполин раскидал камни и ушел.

Ребята безмолвно смотрели на каменное кладбище. Если оно и было их конечной целью, то никакой надежды теперь не оставалось открыть тайну: где схоронена она?

Лева вздохнул: «Пошли…»

Двигались осторожно, боясь ушибить Мишу. Обогнув высокий валун, Лева и Вася, как по команде, остановились. Где-то близко, впереди, раздался лязг и скрежет железа.

Ребята переглянулись и молча опустили Мишу на землю. Вася настороженно выглянул из-за валуна и тут же отпрянул назад, будто его ударили по глазам.

– Что там? – пролепетал Миша.

Вася замахал руками:

– Тише, молчи! – Затем подтолкнул Леву: – Посмотри

Лева снял шляпу, высунул голову. В одно мгновение взгляд охватил все: и глубокий с отвесными краями овраг, и возвышающийся близ него громадный сахарно-белый камень, и стоящего у камня человека с лопатой в руках.

Поработав с минуту, человек снова разогнулся, воткнул рядом лопату, закурил. Кто это? Что ему здесь надо?

Солнце клонилось к закату. Его косые лучи ярко осветили кромку бора за оврагом, заискрились на гранях и склонах каменных глыб. Валун, под которым рыл мужчина, стал еще белее и сверкал, как свежий снег.

– А не наш ли тайник он откапывает? – вдруг прошептал Лева.

Вася обернулся и странным взглядом посмотрел на Леву. Разгадка явилась внезапно, но поздно. «Бе мен», конечно, «Белый камень». Стершиеся буквы превратили эти два простых слова в неразрешимую шараду.

– Ах, какие мы дураки! – простонал Вася.

– Как же так! – беспомощно глядел Лева то на Васю, то на Мишу. – Как он узнал? А? Почему пришел в одно время с нами?

Снова послышался звон лопаты. Ребята высунулись из-за валуна. Человек продолжал копать. Куча вынутой земли росла все больше. Вот человек чем-то заинтересовался, согнулся над ямой, потрогал рукой. Послышался хриплый ликующий смешок. Лопата полетела в сторону. Мужчина живо лег на живот и принялся отгребать землю руками. Через несколько секунд он поднялся. В его руках был металлический ящик. Человек впервые глянул в сторону, где укрылись ребята.

– Дядя Федя?! – ахнули они.

Все, что угодно, но встречи с дядей Федей в глухом бору ребята не ожидали. Миша забыл о боли в ноге, не отрываясь, следил, как дядя Федя осматривал со всех сторон ящик, хлопал по нему.

Миша вдруг порывисто отодвинулся назад.

– Ребята, я все понял! – с отчаянием прошептал он. – Я виноват. Я показал ему партизанскую карту…

Лева и Вася сначала удивленно, а потом хмуро смотрели на Мишу.

– Дурак! – прошипел, наконец, Лева. – В другое время я тебе бы за это разбил морду.

Вася хотя и не произнес ни слова, но Миша понял, что поддержки на этот раз от него не получит, что Вася поступил бы с ним так же, как и Лева.

– Но ведь я не знал, что так случится…

– Тебе была передана тайна, значит, молчи. Ты же клятву давал!..

Вася, опомнившись, ткнул Леву в бок:

– Тише!

«Скорее бы утро…»

Дядя Федя поставил ящичек на небольшой плоский камень, очистил его от налипшей земли и принялся открывать крышку. Она долго не поддавалась.

Но вот, наконец, ящик со скрипом открылся.

Дядя Федя несколько мгновений смотрел внутрь, потом вынул одну стопку бумаги, другую, снова сунул руку, но ничего не взял, а настороженно поднял голову, прислушался. Где-то совсем рядом хрустнул сучок. Дядя Федя стал лихорадочно укладывать бумаги обратно, закрыл крышку и хотел спрятать находку, но на поляну из-за камней выбежала собака, а за ней вышел высокий пожилой человек с ружьем за плечами. На нем были форменные фуражка и костюм с дубовыми листьями на петлицах, какие носят лесничие.

Собака и человек остановились, озадаченные неожиданной встречей. Дядя Федя медленно опустил ящик на камень. Лесничий взглянул на ящик, на лопату, на яму под камнем и, видимо, заинтересовавшись, подошел к дяде Феде.

– Никак, клад отыскал? – спросил он, и губы его тронула насмешливая улыбка.

Дядя Федя хмуро и выжидательно смотрел на пришельца.

– Какой там клад! – хрипло выдавил он. – Бумаги. Я археолог.

– Что за бумаги? – полюбопытствовал лесничий. – Можно взглянуть?

Дядя Федя откинул крышку.

– Погляди, коль такой любопытный.

Лесничий наклонился над ящиком, а дядя Федя коротко взмахнул рукой. Ребята увидели, как блеснул нож, а потом услышали стон. Но удар, видимо, был неверный: лесничий тут же выпрямился во весь рост и двинулся на отскочившего в сторону дядю Федю.

– Ах ты подлец, ах ты гадина! – хрипел лесничий.

Дядя Федя, казалось, совершенно растерялся, но потом, как развернувшаяся пружина, бросился на лесничего. Тот едва успел ударить его своим огромным кулаком по лицу. Дядя Федя упал, выронил нож, но и лесничий не удержался на ногах. Дядя Федя навалился на своего противника. Они, хрипя, покатились по земле. В этот момент разъяренная собака вцепилась клыками в ногу дяди Феди. Все скоро бы кончилось. Но дядя Федя невероятным усилием освободил руку и ударил собаку камнем по голове. Собака завизжала, закружилась. Борьба шла уже на краю обрыва. Лесничий воспользовался тем, что дядя Федя отпустил его шею, вывернулся и навалился на него. Тот скинул лесничего с себя, и они вместе покатились в овраг.

Сразу стало тихо. Над оврагом слабо вилась пыль, на плоском камне стоял железный ящик.

Ребята были напряжены до последнего предела. Они потеряли чувство времени и места. Первым пришел в себя Лева. Он был бледен, губы дрожали.

– Бежим, Василь. Бежим скорей! – он говорил быстро, заглатывая окончания слов.

– А я как? – всхлипнул Миша.

Вася молчал. Он продолжал напряженно смотреть туда, где только что шла борьба. Потом поднялся и стремительно кинулся к Белому камню. Лева и Миша еще не успели сообразить, в чем дело, а Вася уже бежал назад с железным ящиком.

– Айда, ребята! – дрожащим голосом произнес он. – Скорей туда! – он указал вправо на сплошную стену бора.

Кинув лопату и котелок, подхватив Мишу под руки, они устремились в лес. Этот бросок сделан был словно во сне. Тяжело ли было Леве и Васе тащить ящик и друга, больно ли было Мише, долго ли они шли, – никто так и не запомнил.

Ребята сделали привал, когда скрылось солнце, В бору стало темно, прохладно. Чувство страха постепенно отпустило их. Мальчики сидели, полузакрыв глаза, обессиленные, молчаливые.

Взошла луна. Она медленно поплыла в одиноком ватном облачке, как парусник в бескрайнем темно-синем океане. Давила, угнетала тишина. Шли томительные часы, никто не сомкнул глаз.

– Скорей бы солнце, – прошептал Лева.

Вася тихонько вздохнул. Если бы солнце! С какой радостью они снова двинулись бы в путь, ушли подальше от этих мест, от страшного дяди Феди…

Лицом к лицу

Утром Вася смастерил из березовых палок костыли. Боль в ноге за ночь у Миши приутихла, но идти без костылей он не мог. Двигались медленно, подравниваясь под Мишин шаг.

Ребята заметно ослабли, сказывалось отсутствие пищи, постоянные лишения и нервное напряжение. Если раньше они несли на плечах поклажу легко, то теперь Вася то и дело останавливался, чтобы поправить ремни рюкзака, в котором лежал партизанский ящик. Побеспокоиться о пище не было времени. Они почти не разговаривали: боялись привлечь к себе внимание. Любой треск, легкий шум, поднятый птицей или зверьком, неосторожный шаг – все заставляло их вздрагивать.

Ручей, по которому шли путешественники, петлял между деревьями, уводил ребят все дальше и дальше в бор. Вот он круто повернул влево, чтобы обежать попавшуюся на пути гривку, затем заструился по неширокой лощине. Здесь встретился с другим ручейком. Встретившись – обрадовались: вместе-то бежать веселее!

– Ручей обязательно в реку вольется! – произнес Вася. – До нее теперь, видно, недалеко.

У Миши снова разболелась нога. Но и его, и спутников подбадривала мысль, что скоро они будут у реки, а через несколько часов – дома.

– Ну, кажется, мы удачно выпутались, капитан, – произнес Лева. – Сейчас нам сам черт не брат. Вася кивнул головой.

– Далеко ушли.

– И главное – партизанскую тайну несем. Смелый ты, Василь…

– Брось, – ответил Вася, но чувствовалось: похвала друга ему приятна.

– Наверное в ящике что-то важное лежит, если дядя Федя хотел его спрятать, а потом ножом пырнул лесничего…

И снова лица ребят потускнели. Чем кончилась борьба? Жив ли лесничий?

Миша не принимал участие в разговоре. Он всю волю, все внимание направил на то, чтобы не застонать и не отстать от друзей. Однако в конце концов не выдержал.

– Давайте немного отдохнем…

Вася отыскал укромный уголок между густо растущими деревьями, снял рюкзак и расправил плечи. Миша лег.

– Сходим, Лев, может, ягод где найдем. Есть хочется.

Лева и Вася перебрались через ручей и пошли по небольшой полянке. Но не прошли и десяти шагов, остановились: за деревьями мелькнула чья-то тень, послышался хруст веток. У Левы сразу стало горячо во рту, кровь забарабанила в висках.

– Бежим!

Ребята попятились. На полянку выскочил дядя Федя. Он торопливо оглянулся, увидел ребят. Его настороженное, злое лицо словно окаменело, потом медленно расплылось в широкую улыбку.

– Кого я вижу! – радостно воскликнул он и, сильно хромая, заспешил к ребятам. – Вот так встреча! – Он горячо обнял онемевших от страха Леву и Васю.

– Не ожидали? Ха-ха-ха! Испугались? Думали, разбойник?

Ребята не только не могли ответить – не в силах были шевельнуться. Они смотрели на покрытое ссадинами лицо дяди Феди, на разбитые губы.

Дядя Федя на секунду умолк, внимательно глянул на серые лица мальчиков.

– О, да вы действительно испугались. Успокойтесь, сейчас сядем в моторку и – домой. Ах, пострелята! Вы знаете, что родители ваши уж и искать вас перестали. Решили, что утонули. А я вот молчком отправился на поиски, – дядя Федя лукаво подмигнул. – Мне-то ваша тайна была немножко известна.

Ребята продолжали молчать, словно у них отнялись языки. По лицу дяди Феди пробежала тень беспокойства, глаза, как иголки, кольнули ребят.

– Загорели, повзрослели, похудели – настоящие путешественники. Измотались, поди?

Оцепенение прошло. Вася переступил с ноги на ногу, жалко улыбнулся:

– Измотались…

– Наконец-то, хоть один заговорил, – обрадовался дядя Федя. – А ты что, Лев, царь зверей, молчишь? Лева вздохнул.

– А где же третий? Где Михаил Топтыгин? Ведите меня к нему. Хочу обнять этого толстяка.

На ребят снова нашло оцепенение. «Вот и все, – мелькнула мысль у Васи, – Сейчас заберет документы». А дядя Федя подталкивал ребят, словно помогал им двигаться.

– Ну, идемте, идемте.

Лева и Вася, окончательно потеряв волю, медленно поплелись к своему биваку. Они перешли ручей, вошли в заросли, где расположились на отдых. Но что такое? Миши здесь не было, не было и рюкзака, в котором лежал ящичек с документами. На полянке валялась лишь Левина куртка. У Васи радостно блеснули глаза. Зато дядя Федя сразу помрачнел и лихорадочно оглядывался вокруг.

– Где же он? Где Топтыгин?

– Мы вдвоем, – произнес Вася.

– Вдвоем?!

– Ага. Михаил не захотел с нами.

– Не захотел?

– Да, – вступил в разговор Лева. – Когда вы не дали моторку, он отказался.

Дядя Федя уставил прищуренные глаза на Леву.

– Вон как! А где вы научились так нескладно врать? – спросил он, и в голосе его ребята не почувствовали прежнего добродушия. – С чего бы это Мишкина мать рыдала, если он не поехал с вами? А?

Ребята потупили головы.

– Вот так-то, удовлетворенно сказал дядя Федя. И потом резким, жестким голосом добавил. – А теперь отвечайте: где ваш дружок и где ящик, который вы взяли у Белого камня?

Этот прямой вопрос хлестнул, как бич. Что делать? Он все знает! Но ведь не говорить же о том, что они взяли ящик, а Миша с ним куда-то исчез. И ребята молчали.

– Слышь, вы, сопляки! – тихо, но жестко начал дядя Федя. – Если вы мне сейчас не отдадите ящик, я вас… – у него заходили на скулах желваки, злобой загорелись глаза. – И не смейте врать и прикидываться дурачками. Ну, говори ты, щенок! – перевел он немигающие глаза на Леву. Тот сжался.

– Мы не брали…

От удара Лева охнул и упал. Вася с ужасом смотрел на бандита.

– Может, ты скажешь?

Теперь холодные змеиные глаза дяди Феди впились в Васю.

– Мы не нашли ничего. Там уже было выкопано… Неожиданный быстрый рывок вперед, и Васина щека покрылась багрянцем.

– Выкладывай все начистоту, – рявкнул дядя Федя, – не то душу выбью!

Ни Васе, ни Леве даже не приходила мысль сказать правду. Однако страх перед жестокостью дяди Феди заставлял что-то придумывать. Как-нибудь разжалобить его, что ли… Или обмануть, чтобы потом убежать, скрыться от него подальше.

– Дядя Федя, мы вправду ничего не брали. Мы бы отдали вам… – Лева тронул рукой покрасневшую щеку.

– Да, да! – оживился и Вася. – Мы пришли, а там яма. Повернулись и назад.

Дядя Федя смотрел на мальчиков со злой усмешкой.

– Не нашли? Прекрасно! – голос его звучал почти нежно. – Бедные мальчики! Зря только настрадались.

– Зря, дядя Федя…

«Кажется, поверил», – подумал Вася. Но дядя Федя вдруг схватил ребят за плечи и прошипел:

– Хватит дурака валять. Сейчас вы у меня не так заговорите. – И он, как клещами, сжал пальцами хрупкие плечи мальчиков. – Ну!

У Васи от боли потемнело в глазах. Он последними усилиями подавил стон. «А ведь может убить», – мелькнуло в голове. А дядя Федя сжимал пальцы все сильнее.

– Все начистоту! Здесь вас никто не будет искать, – хрипел он. – Вы уже утонули для своих папок и мамок!

Вася поднял голову. Он твердо и смело взглянул в глаза врагу. О чем думал Вася? Может быть, в эту тяжелую минуту он видел перед собой незримую фигурку смелого Володи-партизана, а может быть, образ другого неизвестного героя, чья могила высится у дома бакенщика. Ведь это за его документы сейчас продолжается борьба…