Текст книги "Тайна Белого камня (ранняя редакция)"

Автор книги: Виктор Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

У страха глаза велики

Лева отстегнул от сумки компас, надел его на руку, как часы, затем еще раз сверил направление.

– Айда, ребята!

Отряд бодрым шагом направился на северо-восток, к неизвестной Лысой горе.

Миновав широкую поляну, путешественники сразу углубились в лес. Сначала идти было нетрудно, но потом стали попадаться завалы, многочисленные холмы и распадки. Завалы нужно было обходить, а это сбивало отряд с заданного направления. Продвижение замедлялось.

Бор пока не был густым, но лучи солнца слабо проникали сюда, и вокруг стоял полумрак. Лес жил своей многообразной жизнью. Ребята уже дважды спугнули остромордых шустрых белок. Они моментально взлетали на самые верхушки сосен и оттуда с настороженным любопытством смотрели на незваных пришельцев. Кузька бесновался, глядя на белок. Однажды он пытался даже взлезть на сосну: подпрыгнул и… заскулил, ударившись мордой о ствол. После этого он не проявлял желания лазить, по деревьям и довольствовался тем, что звонко лаял, задрав кверху морду.

В бору было много дятлов. Они стучали везде. Ребята с интересом слушали эту своеобразную музыку. Вот где-то неуверенно, словно опробывая клюв, стукнул дятел. Потом еще раз. Ему ответил другой. Но не один, не два раза ударил, а выпустил целую очередь, и замолк. Первый живо откликнулся: тут-тук-тук! Прислушался, показалось мало, стукнул еще раз. Ему откликнулись сразу в нескольких местах. Застучали так, будто соревновались, кто ударит больше… То громкий, то чуть слышный, этот перестук сопровождал путешественников до самого вечера.

Вася чуть было не поймал рыженького, с черными полосками вдоль спины, зверька – бурундука. Напуганный шумом, он выскочил на повалившееся дерево в тот момент, когда через него перешагивал Вася. Мальчик успел схватить бурундука за кисточку хвоста, но зверек стремительно повернулся и укусил его за палец. Отважный капитан вскрикнул и выпустил хвост.

– Ой!.. До крови укусил.

– Не подставляй, – пробурчал Миша, который, пыхтя, шел за ним. Он уже устал и еле передвигал ноги. – Давайте немного отдохнем.

Но ни Вася, ни Лева не поддержали его, хотя и сами устали: до заката солнца надо было подойти как можно ближе к Лысухе.

У Левы начинало рябить в глазах от постоянного наклона головы. Ныла шея. Но он боялся оторваться от компаса, чтобы не сбиться с пути. Во рту пересохло.

– Послушай, капитан, на этот раз под нами нет реки. Что пить будем?

Миша словно давно ждал этих слов.

– У меня просто горло горит. Пить охота. Давайте остановимся…

– Вот, напомнил! – рассердился Вася на Леву. – Пойдем, может, и попадется ручеек. Их в борах много бывает.

– Ага, найдешь! Здесь вон сушь какая!

– Помолчал бы ты лучше, Михаил. Вроде парень, а ноешь, как девчонка.

Эти слова подействовали на Мишино самолюбие, но ненадолго. Через пяток минут он снова забрюзжал:

– Пить хочу, аж шелестит в горле…

Вася решительно махнул рукой:

– Давай привал!

Да и пора было подумать об отдыхе и ночлеге: солнце уже садилось, и в бору с каждой минутой становилось темней.

– Вы тут устраивайтесь, а я воды поищу, – сказал Вася и, прихватив котелок, скрылся за деревьями.

Лева, скинув рюкзак, развалился на сухой пахучей хвое, которая, падая из года в год, устлала землю толстым ковром. Хотелось есть, а еще больше пить. Но сильнее всего была усталость. Она не давала подняться и идти вместе с Васей на поиски воды.

Миша совсем расхандрился: он то стонал, то вздыхал.

– Знал бы, никогда но пошел в этот дурацкий поход, – бубнил он. – Сиди вот теперь и подыхай без воды.

Поодаль, на небольшой гривке, раскинулись заросли низкого кустарника. В нем посвистывали и попискивали не то птицы, не то зверюшки.

– Что-то Василя долго нет, – произнес Лева. – Скорей бы шел.

Миша угрюмо молчал, опершись спиной о ствол дерева, и тупо глядел на носок порванного ботинка. На другой ноге лежала голова дремавшего Кузьки.

Стало еще темней. Бор почти затих: обитатели его уже спали или готовились к ночлегу. Вася не возвращался. Это начинало беспокоить Леву. Он привстал, настороженно прислушиваясь.

– Может, заблудился? Покричать, что ли?

– Что ты, сдурел?! Еще зверь какой-нибудь прибежит.

И словно в подтверждение его слов, в кустарнике хрустнула ветка и мелькнула чья-то тень.

– Кто это? – пролепетал Миша.

У Левы по спине пробежал неприятный холодок.

– Не знаю…

Ребята застыли на месте. Было ясно слышно, как кто-то тихо топал в кустарнике, потрескивая сушняком. Внезапно донеслось причмокивание и мычание.

Миша округлившимися глазами смотрел в сторону гривки. Страх сковал и Леву. Он хотел было перейти ближе к дереву, но в кустарнике в это время раздался звонкий чих. Он был настолько неожиданным, что Лева сел на землю, а Миша всхлипнул, будто подавился.

– Ааууыы! – вдруг завизжал он.

– Чего орешь, как ишак? – донесся из кустарника знакомый голос.

Вася подошел к друзьям.

– Воды не нашел, а вот черники набрал. Тут ее видимо-невидимо.

Если бы не темнота, то Вася увидел, как лицо «штурмана дальнего плавания» покрылось краской стыда за свою трусость.

– Ты, Василь? – еле вымолвил Миша дрожащим голосом. – А я… А мы думали… Смехота!

Но насколько смешно было Мише, выдавали зубы: они отбивали мелкую дробь.

Лева одернул его:

– Брось врать! Скажи прямо, что струсили. Думали – медведь.

Вася засмеялся.

– Здесь медведей нет. Зря боялись. Вы еще не ужинали?

– Без тебя-то?

– Тогда ешьте чернику с хлебом. Вкусно. И пить расхочется. Она сочная.

Лева и Миша набросились на ягоды.

Куда идти?

Ночь тянулась мучительно долго. Ребята спали беспокойно: мешали ночная свежесть, страх перед темнотой и бором и недалекое уханье филина.

Этот филин словно наэлектризовал Мишу. Он постоянно вздрагивал от диких тоскливых криков ночной птицы. Она то стонала, словно ей было невыносимо больно, то начинала отрывисто хохотать и всхлипывать. И от этого хохота и стона, от тоскливого шепота сосен у Миши пробегала дрожь.

Не радовал филин своими криками и Васю с Левой. Они лежали с открытыми глазами глядя в темень бора и настороженно прислушивались к любому шороху, треску, писку. После особенно жуткого крика филина Вася сел.

– Ох, даже нутро выворачивает!

Вася встал, нашел увесистую палку и с силой швырнул в сторону, где ухал филин. Палка глухо ударилась о ствол дерева, упала на землю. Крики прекратились. Вскоре они снова раздались, только уже подальше от лагеря. Это и дало ребятам возможность более или менее спокойно провести остаток ночи. Но сон их не освежил, не придал бодрости. Миша был мрачен. Тревога ночи не угасла в нем.

Лова взглянул на утомленное печальное лицо брата, подошел к нему.

– Ты чего? – спросил он тихо. – Заболел, что ли?

В его голосе послышались непривычно ласковые нотки. Мишу это сильно тронуло, и он жалобно проговорил:

– Домой бы, Лева. Устал сильно.

Леве стало жаль его.

– Потерпи. Осталось немножко. Сегодня, пожалуй, и назад вернемся.

Миша вздохнул, ничего не ответил и побрел за друзьями. Возобновилась вчерашняя жажда, а на пути не попадалось ни одного ручейка. Набрели на обширный черничник.

– Здесь и будем завтракать, – весело произнес Вася.

Он расстегнул рюкзак, вынул хлеб, отрезал четыре кусочка. Один из них бросил Кузьке. Лева, взяв свою долю, забрался в самую гущу ягодника. Вася тоже облюбовал себе куст, весь покрытый крупной черникой. Он издали поглядывал на Мишу, который вяло жевал хлеб, но жадно набрасывался на ягоду. Однако, как ни торопился Миша, а жажду унять не мог.

День на беду стоял жаркий, безветренный. От сосен исходил душный дурманящий запах. Он пьянил и, казалось, еще сильнее сушил рот, глотку, ноздри.

Подбежал Кузька. Он, облизываясь, глядел на ломтик хлеба, зажатый в Мишиной руке. Миша отвернулся, но потом вдруг зло сунул ему хлеб.

– На, жри!

Вася напряженно следил за этой сценой. Потом поднялся, взял котелок и молча стал собирать ягоду. К нему подошел Лева. Он уже управился с «завтраком» и чувствовал себя превосходно.

– Запас делаешь, капитан?

– Помоги, – глухо, не подымая головы, сказал Вася.

Когда котелок был почти полон, Вася срезал толстую палку, обстрогал ее. Получилось что-то вроде скалки. Тогда он ею принялся давить ягоду в котелке.

– Зачем?

Но Вася молча продолжал жать ягоду, пока там не забулькал сок. Тогда он подошел к Мише.

– На, выпей, – сурово произнес он, хотя в глазах его не было ни тени суровости. – Это получше воды…

Миша поднялся, припал к котелку и выпил, не отрываясь, весь кисло-сладкий сок. Стало легко, словно кончилась какая-то сильная боль. Допив последние капли сока, Миша поставил котелок на землю. Он благодарно взглянул на друзей и тихо произнес:

– Спасибо, ребята.

– Да какое тут спасибо! – ответил Вася. – Труда не стоит. – Он достал снова хлеб, отрезал кусочек, протянул Мише. – А теперь на, поешь. С жомом.

Миша принял хлеб, опустил глаза и стал жадно есть его с давленой ягодой…

Двинулись дальше. Лева, как всегда, шел впереди, то и дело поглядывая на компас. Это уже превращалось для него в невыносимую муку: шея ныла так сильно, словно он целый месяц носил хомут. Наконец, взмолился:

– Слушай, Василь, пройди хоть малость с компасом.

– Давай, – сразу согласился тот.

Теперь ведущим стал Вася. А Лева, наслаждаясь свободой, любовался бором. Но бор, как назло, стал заметно редеть. Деревья пошли низкорослые, кривые и кряжистые.

– Неужели бор кончается?

– Ну да, скажешь! Он километров сто шириной, а то и больше, – ответил Вася.

Лева взглянул на друга и ахнул: Вася, будто не он ведущий, бодро шагал, беспечно поглядывал по Сторонам, совершенно забыв о компасе.

– Почему на компас не смотришь! – закричал Лева, потрясенный бесшабашностью Васи.

– А зачем смотреть?

– Так ведь мы собьемся с пути или уже сбились давно!

– Не сбились. Я иду на ориентир, – спокойно ответил Вася. – Видишь вон ту сосну с голой верхушкой?

– Вижу.

– Она и есть ориентир. Посмотри, если не веришь.

Лева схватился за компас. Все правильно – сосна стояла точно на тридцатом градусе. У Левы отлегло от сердца.

– Молодец, Василь. Ловко придумал. А я-то… До сих пор шея болит.

Васино новшество дало возможность отряду двигаться значительно быстрее. Ребята доходили до ориентира, выбирали новый, шли к нему, затем к следующему и так далее.

А лес все редел и редел. Путешественники взошли на гриву. Перед ними раскинулась огромная поляна. Лишь далеко за ней опять стеной поднимался бор.

– Вот красота! – заулыбался Лева. – Здесь хоть бегом беги. Выбирай, Василь, на той стороне ориентир и пошли.

Но Вася не торопился. Он беспокойно осмотрел поляну:

– Постой, это, наверное, болото!

Ребята сбежали с гривы и чуть не попали в воду.

– Так и есть, – удрученно проговорил Вася.

Однако Миша обрадовался этому болоту, как будто нашел клад. Он схватил котелок, зачерпнул, мутноватой воды и поднес ко рту.

– Что делаешь! Не пей, – резко остановил его Вася. – Это же не вода – отрава.

Миша облизнул сухие губы.

– Ничего не случится.

– Вылей воду, говорю!

Миша нехотя подчинился приказанию. Вернулись на бугор, сели. Вася угрюмо осматривал болото.

– Что теперь? Куда идти? Влево, вправо или назад?

– Что ты – назад! – возмутился Лева. – Назад – ни за что!

Миша в разговоре не участвовал. Он сидел и уныло ждал решения.

– Если бы Лысуху увидеть! Тогда знали бы, куда идти, – воскликнул с горечью Лева. – Будто и нет ее. Идешь, как слепой.

– А если посмотреть с дерева?

– Не увидишь. Деревья помешают.

– Тут же кругом болото. Ну-ка, я попробую.

Вася снял ботинки, выбрал на самом верху гривы высокую сосну. Лева напряженно смотрел, как он проворно взбирался по голому стволу. Вот Вася добрался до первого сучка, подтянулся. Теперь дело пошло еще быстрее. Несколько усилий – и Вася оказался почти на самой верхушке.

– Ну? – нетерпеливо крикнул Лева.

– Слушайте, да Лысуха-то рядом! Вот она! – раздался взволнованный голос. – Если бы не болото! До нее километров пять.

– А болото большое, если его обходить?

Вася осмотрелся.

– Не видно, деревья мешают. – Он достал из кармана компас, сориентировался. – Как в аптеке! Я сижу ровно на тридцатом градусе.

Сунув в карман компас, Вася начал спускаться. Уже над самой землей он хотел прыгнуть, но неожиданно сорвался и упал. К счастью, Вася отделался удачно: только порвал рубаху.

– Не везет тебе, капитан, – засмеялся Лева. – Чуть под второй глаз синяк не поставил.

– Пустяки. Ну, будем обходить болото?

– Что за вопрос! Только, боюсь, что мы с азимута собьемся. Как потом установим направление, когда обойдем болото?

– Да… – задумался Вася, но тут же поднял голову. – А если на дереве белый лоскут повесить?

– Ну и что?

– А то! Когда обойдем болото, по тряпке найдем направление на Лысуху.

– Понял! Только поздно додумался: надо было сделать, когда сидел на дереве.

– Не беда, Лев, нацепим и так.

Вася взял из рюкзака пустой холщовый мешок, разорвал его. Получился длинный лоскут. Один его конец он привязал к палке и, размахнувшись, бросил в крону сосны, с которой только что слез. Палка попала между ветвями и прочно засела там. Лоскут был хорошо виден и напоминал флаг.

– Мы его отовсюду заметим, – удовлетворенно сказал Вася. – Да и сосна приметная: кривая, вся крона на одном боку.

Прежде чем снова отправиться в путь, Вася распределил на всех поклажу. Мише дал лопату с надетым на черенок котелком, Леве – мешочек с картофелем. Себе Вася взял рюкзак, в котором лежала вся теплая одежда и остаток хлеба.

Отряд круто повернул направо, в обход болота. Полуденное солнце приветливо улыбалось путешественникам.

«На помощь!»

Болото занимало котловину между двумя параллельно идущими гривами. Оно густо поросло осокой, кукушкиным мхом, багульником. По берегу пышно разрослись невысокие березки, тонковетвистые ивы. Много здесь было малины и крушины. Но буйной растительности часто приходило на смену обнаженное болото с бесчисленным множеством зеленых кочек, между которыми, как маленькие зеркала, блестела вода.

Больше часа уже шли ребята, но конца болота не было видно.

– Может, оно на сто километров растянулось, а мы хотим его обойти, – проговорил Миша.

– Нет, – убежденно ответил Вася. – Болота в борах большими не бывают. Другое дело, что их здесь много.

Грива заметно пошла на снижение. Через несколько минут отряд выбрался к небольшой ложбинке, по которой протекал ручей. Вася сбросил рюкзак.

– Отдыхать!

Миша лег животом на землю и стал пить из ручья. Он втягивал воду жадно, не отрываясь, словно боялся, что его вот-вот оттащат от живительного источника.

Потом Вася отрезал всем по куску хлеба. Миша проглотил его, не заметив.

– Давай картошку сварим? Хоть по одной. Есть сильно охота.

– Вечером сварим. Потерпи, Михаил.

– Опять потерпи! – зло крикнул Миша. – Что я теперь, сдохнуть должен, да?

– Мы же одинаково едим…

– А мне-то что? Вы сами захотели идти на Лысуху. Я же говорил: идем домой? Говорил! Не захотели, а теперь «потерпи»?!

– Саранск можно покушать. Их много здесь. Ягода есть…

– Наплевать мне на саранки и твою ягоду – кричал Миша. – Завели куда-то, а теперь «саранки», «ягода». Сам ешь, если хочешь, а мне давай картошку!

– Перестань орать, Мишка, – проговорил Лева. – Что ты на самом-то деле! Сам знаешь, что припасов у нас мало.

Но Миша продолжал исступленно кричать:

– А мне-то что! А мне-то что!

И все, что его сейчас переполняло – усталость, тоска по дому, голод, обида на друзей, – вдруг вылилось в громкие безудержные рыдания. Вася и Лева, растерянные, смотрели на товарища, не зная, что предпринять. Им было и жалко Мишу, и стыдно за него. Вася торопливо достал из мешочка кусок хлеба, подал Мише, но тот со злостью оттолкнул его руку.

…И снова в путь. Шли кромкой болота. У всех было подавленное настроение. Вася шагал молчаливый, хмурый, за ним плелся, глядя под ноги, Миша. Замыкал отряд Лева. Вся его бодрость пропала, он тяжело передвигал ноги. И вдруг он оступился. Хотел было удержаться, но не сумел и, сильно взмахнув руками, упал. Мешок с пятью-шестью картофелинами, который он нес в руке, отлетел далеко в болото. Услышав всплеск, Лева моментально вскочил. Забыв обо всем на свете, он бросился за мешком, но, не сделав и трех шагов, по пояс погрузился в вонючую, теплую болотную жижу.

Лева сильно двинул ногами, пытаясь выбраться из трясины, но опустился еще ниже. Ужас охватил его, и он закричал:

– На помощь! Спасите!

Миша бегал по берегу, не зная, как помочь брату. Первым пришел в себя Вася. Сообразив, что случилось, крикнул:

– Не шевелись, Лев! – Бросился к сосенке, сломал ее и один конец подал другу. – Хватайся!

Лева судорожно уцепился за ветки. Подоспел и Миша. Вдвоем они кое-как выволокли Леву на берег.

– Что ты в болото полез? – спросил Вася, отирая рукавом пот с лица.

– Мешок упал туда…

– В болото?

Лева кивнул.

Сколько ребята ни смотрели, мешочка нигде не было. Лева чувствовал себя преступником. Все, что угодно, но потерю последних продуктов он простить себе не мог. У Левы не хватало смелости даже взглянуть в глаза товарищей.

Вася дружески хлопнул его по плечу:

– Не тужи, Лев. Такое с каждым может случиться. Но Леву его слова не успокоили. Он знал, как скупо расходовал продукты Вася.

– Да брось ты переживать! – снова бодро сказал Вася. – В бору не пропадем. Тут, брат, много еды всякой.

Миша, у которого страх за Леву прошел, а вместо него проснулось раздражение, повернулся к Васе:

– Говорил тебе: давай картошки сварим! Так не захотел! Заэкономился!

– Да замолчи ты! – грубо прикрикнул Вася, В его глазах блеснула недобрая искорка.

Лева кое-как выстирал брюки в болотной воде, надел их.

– Ну и история, капитан, – угрюмо произнес он – Не вернуться ли нам, в самом деле, назад?

Вася кинул быстрый взгляд на Леву, молча надел на плечи рюкзак и, не оглядываясь, пошел вперед.

Разлад

Шли долго, а болото все тянулось и тянулось, словно и впрямь ему не было конца. Ребята еле тащились, усталые, обиженные друг на друга, угрюмые.

Теперь в маленьком отряде не слышалось прежних шуток, жизнерадостного Смеха, разговоров и возгласов. Каждый жил своими мыслями, своими болями и обидами. И никто не хотел думать об общем деле, ради которого они пришли сюда.

У Миши после неудачи на полуострове уже прочно сложилось мнение, что партизанская карта – ерунда, что путешествие – пустая трата времени и ни к чему хорошему не приведет. «Если есть какая-нибудь тайна, – думал Миша, – то она и без нас давным-давно раскрыта». Шел он вперед только потому, что вернуться не хватало решимости.

Лева же, напротив, верил в то, что тайна существует, что они на правильном пути к ней и обязательно откроют ее. Но его, впечатлительного и отзывчивого, угнетало уныние брата, его постоянные жалобы и просьбы вернуться домой.

Нет слов, он, Лева, тоже скучал о доме, волновался, что там уже, видимо, хватились и теперь ищут их. Лева крепился, не показывая и виду, что скучает и беспокоится. Он всего себя подчинил одной мысли – открыть тайну. Но сегодня рыдания обозленного усталостью и голодом Миши, потеря последних продуктов поколебали Леву. Теперь он шел к Лысухе только потому, что шел Вася, Лева не мог начать разговора о возвращении – это было бы низко и подло.

Что касается Васи, то теперь, когда Лева убедил его на полуострове в своем новом открытии, ничто не смогло бы его остановить на пути к цели: ни голод, ни расстояние, никакие другие трудности. Как более опытный, он делал все, чтобы в отряде был порядок, чтобы товарищи не голодали. Но сейчас, глядя на то, как приуныли друзья, приуныл и Вася. Нет, не от того у него испортилось настроение, что осталась у них всего лишь краюшка хлеба, не от того, что шел он усталый, а от того, что Миша оказался таким слабым, нытиком.

Вася первый понял, что с таким настроением отряду идти дальше нельзя. И он решил вернуться.

Болото кончилось. Перед ребятами снова встал бор. Но это никого не обрадовало. Вася остановился, хмуро произнес:

– Дальше не пойдем! Отдыхать будем здесь.

Лева неуверенно предложил:

– Может, до вечера еще пройдем?

– Нет. Не пойдем!

Вася, не теряя времени, набрал веток, развел небольшой костер.

– Сушись, Лев. Ночью застынешь в мокром-то.

Лева придвинулся к костру. Миша и Вася тоже присели рядом. Лева обвел взглядом вокруг, словно выискивая: нет ли поблизости чего-либо съедобного.

– Василь, а здесь рыбы нет? – произнес он.

– Где?

– Тут, – Лева показал на болото.

– Есть, – угрюмо улыбнулся Вася. – Только она прыгает и квакает…

Он подкинул в костер веток, и огонь запылал сильнее.

Голод томил Мишу. Он встал и пошел к болоту, вспомнив про саранки, о которых говорил Вася. Проводив его глазами, Вася обернулся к Леве.

– Завтра с утра идем назад.

Для Левы, хотя он и сам подумывал об этом, Васино решение оказалось неожиданным. Он вдруг почувствовал, что ему будет трудно повернуть назад, что он хочет, всем сердцем хочет продолжать путешествие. Особенно теперь, когда пройден такой тяжелый путь.

– Что ты, Василь! Осталось совсем немного.

– Чего уж говорить! Сам сказал, чтоб домой возвращаться…

– Я сгоряча, Василь. Обидно стало, что картошку утопил… Да и Мишка устал. Я же понимаю: он слабый, не ходил в походы…

– Вот и я про то думаю. Не выдержит он… Нет, Лев, завтра идем назад.

Ребята не видели, как сзади, за кустами, остановился Миша. Он слышал этот разговор и не знал, что делать. Идти к друзьям? Или вернуться назад?

– А может, поговорить с ним? – донесся неуверенный Левин голос.

– Чего уж говорить! Как начнет: «папа, мама…»

– А что тут плохого! – вспыхнул Лева. – Сам знаешь, как они сейчас беспокоятся. Я тоже о них думаю…

– А мне как будто не жаль своих-то, – голос Васи дрогнул. – Так что ж, и мне теперь ныть? Эх ты! Помнишь, рассказывал про Володю-партизана?

– Помню.

– Он на смерть пошел, о себе не подумал. А мы? Два дня не поели как следует, и уже плачем. Герои!..

Миша тихонько отошел в глубь леса. Когда он вернулся через несколько минут, ребята уже молчали. Он присел у костра. До самого вечера так никто и не произнес ни слова.

А бор угрюмо шумел, навевая на ребят печаль и тоску.