Текст книги "Йога. Скрытые аспекты практики"

Автор книги: Виктор Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Самьяма

В «Таттва-Вайшаради» у Вачаспати Мишры (IXвек) сказано:

«Самьяма есть совокупность методов работы с сознанием, включающая концентрацию (дхарана – В.Б), дхьяну (созерцание – В.Б.) и сосредоточение (самадхи – В.Б). Эти три суть средства реализации паранормальных способностей…» («Йога-Сутра», 231, 1.1).

Самьяма включает в себя три последних ступени Раджа-йоги Патанджали и является «внутренним средством» постижения Истины, Антаранга-йогой.

Итак, шестая ступень Раджа-йоги или первый этап самьямы – Дхарана, или концентрация.

«Концентрация есть фиксация сознания на определенном месте» («Йога-Сутра», 147, 1)

«Когда тело закалено асанами, а ум очищен огнем пранаямы, чувства обузданы пратьяхарой, садхака достигает шестой ступени… Здесь он сосредотачивается целиком на одном объекте или задаче, в которую полностью погружен Чтобы достичь этого состояния, ум должен быть успокоен» (Б.К. Айенгар "Прояснение Йоги", стр. 41)

"Дхарана – фиксирование ума (читты) на определенной точке" (Радхакришна "Индийская философия", т. 2, стр.315).

Один из основателей махаянской школы «йогачаров» («виджиянавада» – буквально «учение йоги») Асанга (IVвек н. э.): «Что такое внимание или концентрация? Это способность удержания сознания на определенном объекте, так, чтобы оно не отклонялось в сторону».

«Созерцание (дхьяна) есть сфокусированность однородных состояний сознания на этом месте» («Йога-Сутра», 147, 2).

«Автор (Патанджали) определяет дхьяну как то, что должно быть реализовано с помощью концентрации. Однородность потока (сознания – В.Б.} определяет однонаправленность» («Йога-Сутра», 232).

«Дхьяна является заключительным состоянием равномерного потока, которому не мешают другие. Это – созерцание» (Радхакришнан «Индийская философия», т. 2, стр. 315).

«Как вода принимает очертания сосуда, так и ум, созерцая объект, принимает форму этого объекта. Переливая масло из одного сосуда в другой, можно наблюдать непрерывно льющуюся струю. Когда струя сосредоточения непрерывна, возникает состояние дхьяны» (Б.К.С.Айенгар «Прояснение Йоги», стр. 44).

Последняя стадия йоги Патанджали – Самадхи.

«Самадхи – это состояние, которое предшествует достижению освобождения. Так как йога настаивает на достижении освобождения через самадхи, она определяется как самадхи. Это состояние экстаза, в котором связь с внешним миром нарушается. Это – цель дисциплины йоги. Степенями сосредоточения, или самадхи, являются: сампраджнята, или сознание, и асампраджнята, или сверхсознание. В первой сознание остается созерцанием объекта. В нем достигается единство между познающим и познаваемым, в котором познающий познает объект потому, что он им и является. Мысль и объект мысли составляют одно и то же. Различные названия относятся к различным оттенкам, которые принимают формы сампраджнята самадхи, такие, как савитарка, савичара, синанда и сасмита» (Радхакришнан «Индийская философия», т. 2, стр. 316–317).

«Самадхи – это завершение исканий садхаки (ученика йоги – В.Б.). На вершине медитации садхака переходит в состояние самадхи…» (Б.К.С.Айенгар «ПрояснениеЙоги», стр. 45).

«Самадхи, пока оно сохраняется, представляет не простое воспринимаемое постоянство. Напротив, это последовательность внутренних состояний, которые становятся все более и более простыми, пока не завершаются в бессознательности. Асампраджнята самадхи – это сосредоточение, не имеющее формы мысли, хотя скрытые впечатления могут и оставаться.

Самадхи является состоянием, которого лишь немногие могут достигнуть, и в котором почти никто не может пребывать длительное время, так как соблазны жизни разрушают его. Поэтому говорят, что это конечное освобождение невозможно до тех пор, пока живет тело» (Радхакришнан «Индийская философия», т. 2, стр. 318–319).

«Когда прана и манас (ум) поглощаются и достигается равновесие – это и есть самадхи» («Гхеранда-санхита», 4.6.)

Итак, сознательное сосредоточение имеет объект, бессознательное – не имеет объекта. Йога сознания продолжается или дополняется йогой бессознательного, то есть бессознательным сосредоточением. При асампраджнята самадхи развертывание сознания останавливается, и его дальнейшая трансформация не есть предмет опыта.

«Остановка или прекращение – ниродха… это не нарушаемая отчетливость (ясность) знания и высшее бесстрастие» («Йога-Сутра», 234, 9.4).

«Прекращение функционирования сознания есть бессознательное состояние психики.

Самадхи, сатори или аналогичные «состояния просветления» могут представлять собой результат переключения в сторону доминирования правого полушария. Таким образом, медитативная практика представляет собой метод временного ограничения левополушарного когнитивного модуса (устранение преобладания левого полушария)» (Д.Эберт «Физиологические аспекты йоги», стр. 117).

Итак, если Хатха-йога дает человеку шанс более совершенного приспособления ко внешнему миру, то цель самьямы – адаптация к миру внутреннему. Сознание способно достичь подлинной уравновешенности лишь путем «наведения мостов» между собой и бессознательным.

Когда человек в основном выполнил «мирские» задачи – построена семья и обеспечена жизнь, то за этим, наверное, должно быть что-то другое, какой-то более глобальный смысл. Юнг утверждает, что задача всей жизни – построение целостной личности, и это есть не что иное, как подготовка к смерти. Которая столь же важна, как и рождение, являясь снова возвращением к природе, всеобъемлющей и не проявленной в формах. Но поскольку человек представлен в своем отдельном проявлении трояко, то материальное возвращение в природу – это распад тела на составляющие вещества. Участок поля коллективного бессознательного, который был занят данной личностью, свертывается и исчезает или, напротив, вливается в некую целостность.

Конечно, Юнг прав. Человеку свойственно стремиться к чему-то большему, чем то, что он есть. Ему нужна какая-то объединяющая, не конкретно материальная цель жизни, которую можно назвать смыслом. Найти ее или хотя бы определить в состоянии только сбалансированная, уравновешенная, целостная личность. Юнг также совершенно прав, говоря об источнике проблем у человека западного склада: «В психике современного человека сознательная сфера гипертрофирована; соответственно, подавленная, словно перекрытая со всех сторон плотинами область бессознательного грозит в любой момент прорвать препятствие и затопить сознательный разум. Вот почему потребность в том, чтобы интегрировать бессознательное в целостную психическую субстанцию, сделалась специфически западной и современной проблемой, имеющей ключевое значение не только для индивидов, но и для целых народов. Что же касается людей Востока и, вероятно, африканцев, то у них мы наблюдаем совершенно иное соотношение между сознанием и бессознательным» (К.Г.Юнг «Дух и жизнь», стр. 469).

Чем дольше и сильнее вынужденная сконцентрированность и направленность сознания, тем сильнее разобщенность с бессознательным. Потеряв связь с ним, люди «забыли Бога». У невротиков «перегородка» между сознанием и бессознательным обладает большей проницаемостью, но проявлением этого является также болезненная потеря адаптации. Психика цивилизованного человека не является, по большому счету, саморегулирующейся системой. Вот почему у Данте «земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу…»

Почему же «сумрачный лес»? Да потому, что сознание решило: «Главный здесь – Я».

В китайской книге афоризмов «Вкус корней» (XVII век) сказано: «Когда мысли разбросаны, надо знать, как собрать их воедино. Когда мысли сошлись в одной точке, надо знать, как их рассеять. Если не уметь этого, то даже если одолеть помраченность, в сердце поселится беспокойство».

Здесь мы находим параллель с Юнгом: постоянное преобладание логического ума, который без конца перемалывает поток внешних впечатлений сознания – это как полет с одним крылом, долго он невозможен, рано или поздно сорвешься в «штопор».

Помимо чисто социальных причин популярность «духовных» движений типа «Радостей» заключается в мучительной и неосознанной тяге людей к привитому и свойственному коллективизму, хотя бы ко временному упрощению сознания, которое жестко, однозначно и беспощадно сведено к определенному кругу содержаний. Необходимо выживать в новых условиях бытия. Решения не терпят отлагательства. Нельзя существовать рассеянно, расслабленно – как при социализме, когда никто не умирал с голоду. К чисто западному дисбалансу психики, преобладанию сознания, добавлено значительное повышение его напряженности, а также новый фактор – разобщенность.

Вместе с социализмом исчез культ коллективности. Отсюда понятно возникновение множества школ, систем и учений. Взять ту же «Радостею», что она предлагает людям? Мир, покой, некие ритуальные действия, базирующиеся на квазинаучной основе. Простые объяснения, простые действия – все понятно, и быстро, и вместе. И главное – не думать! Хотя бы на какое-то время разгрузить голову, ослабить мыслительный процесс, дать волю эмоциям, вернуть чувство локтя. Сознание людей требует расслабления, утешения, и осуществляется коллективными песнопениями, «духовной» окрошкой, не обладающей каким-либо смыслом. Это просто стихийная коллективная компенсация душевного и психического дисбаланса массы брошенных государством людей.

Псевдосмысловая деятельность разгружает сознание, создавая привычную атмосферу комфортного коллективизма.

Есть только одна опасность в такого рода движениях их направленность, настоящие цели отцов или матерей основателей.

У многих сегодня психика перенапряжена, и в этом состоянии для людей характерно, отождествляя себя и группу со «светлым и духовным», проецировать образ зла на тех, кто к этой группе не принадлежит. Если в «движении» возникнет чувство превосходства над прочими – неприобщенными, – а его уже можно наблюдать у лидеров той же «Радостей», то мы видим зарождение новой и, как всегда, «самой правильной и самой истинной» религии.

Временное упрощение сознания, повторяю, это даже психотерапевтически оправдано, в начале века примерно в том же ключе действовали в рабочих кружках марксисты. Им нужно было вместить очень большой мир в очень маленькие головы, а для этого требовались максимальные упрощения. Например: есть угнетатели – есть угнетенные. Свергнуть, отобрать, разделить – всем будет хорошо. Наступит светлое будущее.

Наш народ как бы более образован, и смешно, когда «технари», профессора, доктора наук одобрительно внимают наукообразной белиберде о «наборе струи по цветам» и «зонах реакции на лике». Чем, собственно, «сгустковод» Евдокии Марченко отличается от «империла» Елены Рерих? И цели доктрины, в общем, тождественны. Разница лишь в том, что Рерихи «разрабатывали жилу» Востока, и йоги в частности. Пока «Радостея» как будто бы безобидна. Но логика развития в таких случаях, как правило, отрицательна. У лидеров подобных движений рано или поздно проявляется жажда власти, стремление к выгоде, реализация себя приданием определенного статуса, людского почитания. Нет понимания главного – «царство Божие внутри нас», – то есть гармония, завершенность каждой уникальной личности не могут быть найдены в толпе, не могут быть достигнуты никакими «наружными» средствами. В толпе можно получить лишь стойкое понижение интеллекта и потерю разумного уровня критичности.

Уже сейчас достаточно большое количество людей, втянутых в «Радостею», отказавшись от своей предыдущей несовершенной жизни с ее проблемами, беспрестанно курсируют следом за Евдокией Марченко в бесконечном калейдоскопе ее «школ», семинаров и мероприятий. Теперь они оказались во власти другой проблемы: где взять деньги на совершенствование, которое не имеет предела? Кроме того, постоянное вычитывание ритмов отбирает массу времени и тормозит обычную сообразительность. Возможные реальные действия по решению жизненных задач заменены иллюзорными – это не что иное, как элементы магического культа. Что же до первоначальной вдохновенности адептов «Радостей», то через год многие начинают замечать: что-то не то в этих бесконечных песнопениях и эйфории. Затем многие тихо отходят в сторону, но звон уже пошел по Руси Великой, и свято место пустым не остается.

Психика русского человека после краха социализма является в высшей степени неуравновешенной системой, которая склонна к «самоповреждению в ходе функционирования» (К.Г.Юнг «Дух и жизнь», стр. 27). Сегодня существует и опасность одмены необходимого каждому личного труда самопознания новой волной религиозности, которая навязывается нам Русской Православной Церковью.

Йогический способ интроспекции, называемый самьяма, с одной стороны, есть способ духовного развития или самопознания. С другой – спектр средств исцеления души, нервной системы и психики в целом. Однако сам метод подразумевает личное понимание и личное прохождение пути, без посредников, которые претендуют на срастание с вами, как делает это лиана, срастающаяся с деревом, которое стремится к солнцу. Лиана вытягивает столько соков, что дереву уже не до света и не до роста. В том и сила, и слабость йоги сознания, что человек проводит путь в себе сам и встречается со своей целью, а не с тем шучшим» или «высшим», которое для него определил кто-то, оудь то церковь или великие посвященные и достигшие.

Конечно, мы должны с неизбежностью опираться на уже имеющийся опыт. Но дело в том, что повторить с точностью чей-то путь духовного развития нельзя. Пройти к Богу тропой Иоанна Златоуста возможно, только будучи им самим. То же самое можно сказать и о всех достигших. Крайне важно понимать это различие: использование чужого опыта или его воспроизведение. Использовать – значит учитывать информацию применительно к своему личному пути развития.

Нельзя также, чтобы кто-то взял тебя под руку и привел к нужному тебе результату – путешествовать по дорогам самопознания приходится только в одиночку. У Данте был Вергилий, но что скрыто за этим образом? Вергилий – это часть тебя самого, твой внутренний проводник, часть тебя, которая является знающей, активной, движущей, способной к самообучению в процессе действия.

Толпой к Богу не приходят, это знали уже Отцы Церкви. Поэтому они давали индивидуальные средства – Иисусову молитву. Однако в ней, быть может, слишком большую долю усилий поглощала у многих сама неистовость веры и желание непременно воссоединиться с Богом. Слишком многие души перегорали в этом огне, не добираясь до цели.

Древняя технология йоги – это искусство прохождения личностного пути развития без впадания в крайности при сохранении равновесия после достижения личной завершенности. В своей практической части – в работе с сознанием и телом – йога едина и неделима. Она опирается на голую, эволюционно постигнутую за многие тысячелетия эмпирику, на единство устройства человеческого тела, психики и законов их функционирования. Это универсальный способ прохождения пути человека к себе самому.

Но йога не может быть объяснена на языке «Радостей», «Живой этики» или «лептонных полей». Единая технология йоги должна быть лично понята и усвоена человеком, но для этого ему должен кто-то грамотно ее разъяснить. Не претендуя на звание учителя, но будучи тем, кто прошел упомянутым способом определенную часть пути собственного развития, я могу обратиться лишь к старинному определению: «Учитель не тот, кто сохранил других, а тот, кто с помощью других сумел сохранить себя». То есть не изменился, идя путем йоги даже достаточно долго. Тот факт, что кто-то стал называть тебя учителем, не должен оказывать влияния ни на твое самосознание, ни на твое поведение. За исключением, пожалуй, возрастающего чувства ответственности. Японцы говорят, что существует два типа учителей: одни учат, у других учатся. Первые часто оказываются так называемыми теоретиками, которые знают все, но не владеют знанием в реальном применении.

Кроме того, сегодня йога является областью интереса громадного множества разнообразных людей – одиноких, потерянных, неуравновешенных, беспокойных, не нашедших себя, потерпевших жизненный крах, больных, которым не в силах помочь медицина. Болезненный интерес к йоге, к сожалению, проявляют люди с отклонениями психики. О них можно лишь сказать словами из толкования гексограмм «И-цзин»: «Пути не будет».

Йогу нельзя передать на языке примитива; чтобы владеть этим искусством, личность должна состояться во внешнем мире. Тот, кто в социуме остался «ничем», никогда не станет «всем» на внутреннем фронте.

Еще Яшомитра утверждал: «Все содержание сознания есть контакт». Столкновение личности с внешним миром происходит в социуме. Контакт с бессознательной частью психики может быть осуществлен только единолично.

«Углубление и расширение сознания через обогащение его содержанием сферы бессознательного есть "просветление"» (К.Г.Юнг «Дух ижизнь», стр. 518).

«Бхагавадгита» утверждает, что йога – это равновесие. Самопознание, самореализация, индивидуация (по Юнгу), достижение недвойственности, самадхи, сатори – все это обозначает одно и то же. С той лишь разницей, что достижение начального равновесия, личной завершенности является условием к дальнейшему развитию и окончательному самопознанию. Если индивидуация Юнга есть не что иное, как осознание человеком своей «тени», то йога идет дальше. И тут абсолютно необходим учитель либо (на худой случай) точное знание цели и технологий работы с состояниями. Кроме того, человек должен располагать достоверными описаниями переживаний подобного рода.

Последовательность движения в глубину психики всегда начинается с осознания личного бессознательного.

Прежде чем обратиться к его топологии, определимся с понятием «медитация». На самом деле под этим термином чаще всего подразумевают созерцание. Сам же термин «медитация» – это нечто вроде понятия «коммунизм»: никто толком не знает, что это такое. Существуют конкретные техники, приемы, алгоритмы действий. Скажем, в Тантре – это «чидакашадхарана», «аджапа-джапа», «таттвашуддхи», «йога-нидра», «нада-йога» и т. д. В буддизме – «випассана» на дыхании, движении.

Гоулман выпустил в 1972 году книгу, где классифицировал различные техники медитации, он описал их 126, причем опирался только на один буддийский источник V века нашей эры – «Вишуддхамагу».

В начальных стадиях любой психотехники человеку должен быть привит навык глубокой мышечной и ментальной релаксации, лишь на ее основе возникает спонтанная концентрация внимания. Иногда говорят, что такой концентрации предшествует остановка внутреннего диалога.

Можно считать медитацию выходом в измененное состояние сознания (что отчасти соответствует смещению точки сборки у Кастанеды).

Сегодня известно, что подобные состояния могут иметь место при любых экстраординарных условиях, влияющих на психосоматику: подъем на большие высоты, спуск под воду, экстремальные физические нагрузки, эмоциональные удары, травмы, интоксикации и т. д. Медитация отличается от прочих ИСС тем, что это не случайный, а преднамеренный, тщательно организованный и управляемый процесс взаимодействия сознания с бессознательным.

«Медитация – хорошо отработанный метод созерцания, позволяющий входить в измененное состояние сознания, не утрачивая при этом сбалансированности психики». Иными словами, дело не в том, что человек в медитации «увидел», пережил или почувствовал, а как его сознание сумело приспособиться к пережитому.

Во всем своем многообразии медитативные практики, как известно, делятся на две основные группы, которые отличаются по способу перестройки сознания – концентрация или инсайт, путь «единого» или «ничто».

«Единое» – это самадхи, способ, представленный классической Раджа-йогой Патанджали. Это полное слияние сознания и ума с предметом медитации, с последующим выходом за его пределы, где продолжается бессознательное сосредоточение, ведущее к состоянию «джняна» – сверхсознанию.

Путь «ничто» – это достижение нирваны через инсайт: ум наблюдает свою собственную деятельность, отслеживая свои собственные модификации, вплоть до полного их затухания. Ф.И.Щербатской приводит точный синоним слова «нирвана» – «уничтожение».

Есть третий метод, который как бы объединяет обе древние традиции, – это буддийская «випассана». Здесь практика начинается с концентрации, но переходит в инсайт, одно усиливает другое. В итоге достигается нирваническое состояние.

Иногда медитация определяется как простое присутствие, безличное существование. В Веданте есть формула: «Ом шакшин ахам» – «я – свидетель».

Итак, по сути дела, способ самопознания, хотя он и подразделяется на три пути, является единым: сознание движется вглубь психики.

Когда-то Петрарка в поисках смысла и спасаясь от неразделенной любви отправился на поиски загадочной страны Туле. Когда он вернулся, то сказал, что можно было бы и не ездить, потому что путешествие за смыслом не есть передвижение в реальном мире.

Знаменитая «Божественная комедия» Данте дает начальные условия возникновения потребности в таком путешествии, когда человек оказывается перед необходимостью разобраться в самом себе.

В своей топологии пути и в вышедших отдельно «Лекциях о Прусте» Мераб Константинович Мамардашвили дает блестящую философскую интерпретацию дантовской символики, но поскольку символ всегда есть инвариант, то и Данте, и М.К.Мамардашвили, говоря о глубинном смысле пути познания, безусловно, обращаются и к тому, что является сутью йоги, потому что путь к истине может быть начат в любой точке.

На двери Ада была надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий», – и Вергилий говорит Данте: «Здесь страх не должен подавать совета».

К. Г. Юнг отмечает (что хорошо известно и тем, кто успешно практикует медитацию), что большинство людей панически боятся собственного бессознательного. С древнейших времен оно инстинктивно считается областью табу. Требование отсутствия страха в процессе самопознания – это необходимость быть мужественным. Залог мужества – временное устранение чувства самосохранения, отказ от надежды на позитивный результат своих действий и благоприятный исход.

М.Мамардашвили отмечает, что существует два психологических механизма, которые напрочь перекрывают возможности самопознания. Первый – это лень, которая проявляется в стремлении перенести что-то на завтра, не делать самому или понять умом, не участвуя в этом лично. Все это полностью несовместимо с практикой йоги, которую можно характеризовать кратко: каждый день сам, каждый день заново, каждый раз «от и до». Если кто-то думает, что, хорошо выполнив йогу вчера, сегодня можно уже не так стараться, он ошибается. Это то же самое, что сказать себе: я уже хорошо дышал вчера, сегодня можно и отдохнуть.

С точки зрения полной самореализации, йога – это жизнь, и меньшую цену за самопознание не платят. Йога – это то, что ты должен сделать сейчас и здесь, потому что «вчера» нет уже, а «завтра» – еще.

Второе препятствие к самопознанию – надежда. Суть ее в том, что человек надеется, что станет лучше, не предпринимая для этого ничего реального. Поэтому условием начала действий, в том числе и в йоге, является отказ от надежды. Такой отказ тоже связан со страхом, в частности, узнать про себя самого нечто такое, что никогда не осознавалось ранее, увидеть свою «изнанку», «обратную сторону луны».

Для многих самопознание является весьма неприятной процедурой еще и потому, что при этом приходится расставаться с образом идеального и всегда уважаемого себя, со всеми возвышенными о себе представлениями. А такого расставания, как отмечал Мамардашвили, человек хронически избегает.

Вообще, углубление в собственную психику, интроспекция – печальное занятие. Всякий, кто преодолеет в медитации препятствие страха, получает возможность встретиться с самим собой без прикрас, а это одна из самых неприятных встреч в жизни человека.

Когда Вергилий выманивает из бездны чудовище, Гериона, которое является символом обмана, он говорит: «Мы истину, похожую на ложь, должны хранить сомкнутыми устами». В данном случае истина – это заблуждение, которое предстало перед нами в ином свете после перестройки сознания. Часть истины, которая была неясной, поскольку была представлена в бодрствующем сознании лишь фрагментарно, при расширении его границ приобретает завершенность. Таким образом, то, что ранее представлялось заблуждением, обманом, ложью, является лишь иллюзией, проистекающей от нашего незнания. В случае обретения завершенности личности, напротив, ложным, неистинным, является то, что мы знаем о себе сами, то есть представления о себе.

Итак, в случае расширения сознания процесс является обоюдоострым. С одной стороны, что касается личности, мы теряем иллюзорную целостность, приходя к настоящей, в отношении же картины мира мы получаем дополнительную информацию из собственной психики, благодаря чему информационная «незавершенка» приобретает смысл.

Как отмечал еще Фрейд, «сознание навязывает свои ограничения (которые он называл цензурой – Б.Б.) всему несовместимому с ним материалу, в результате чего этот материал тонет в бессознательном». Здесь мы имеем дело с механизмом вытеснения, который полученную нами информацию делает усеченной или недоступной сознанию, что влечет за собой нежелательные последствия для существования личности. Нередко вытесненным является такой материал, осознавая который человек не способен жить и успешно адаптироваться к миру.

Поэтому знаменитый лозунг основоположников «Живой этики»: «Расширяйте сознание!» – при незнании закономерностей и последствий такого расширения является опасным с точки зрения психического благополучия человека.

Понятно, что расширение сознания – это «процесс духовный», но что делать в том случае, когда вытесненные содержания, заново введенные в сознание, абсолютно с ним несовместимы? Оно просто неспособно признать связь себя самого с информацией подобного свойства, и тогда «расширение» масштабов личности может привести к психозам, шизофрении или безумию.

Кроме того, существует проблема скорости «сброса» отрицательных содержаний или темпа индивидуального духовного развития.

Когда сознание расширяется и все идет правильно, человек осознает свою «тень», неизвестную ранее сторону своей личности, и, безусловно, приобретает целостность. Да, его знание о себе становится завершенным, человек знает истину о самом себе. Но эта истина не дает, а отбирает весь мир, которым личность располагала до того. Рушатся многолетние представления о самом себе. Ты начинаешь понимать, что все позитивные свойства твоей личности имеют в твоей собственной тьме, мяго говоря, не слишком красивое продолжение. Что и ты сам, и многие близкие тебе люди являются совсем не тем, чем они всегда казались. Что твои стремления и помыслы далеко не всегда чисты и соответствуют усвоенной тобой морали.

Объединение двух «половинок» личности всегда является процессом крайне болезненным, это не что иное, как душевный кризис, зачастую сопровождаемый кризисом мировоззрения. Процесс духовной трансформации всегда является далеко не таким быстрым, как хотелось бы. Но, не опустившись в собственную темноту, не пройдя ее сполна, мы никогда не получим истинной глубины знания себя самих. Путь интеграции личности – это дорога от себя, сквозь себя, до себя. «Чтобы дерево доросло до рая, корни его должны достать до ада». «Высокое стоит на глубоком», или «Высшее не стоит без низшего».

«Тень представляет собой моральную проблему, бросающую вызов личностному эго в целом… Ее осознание предполагает признание реального присутствия темных аспектов личности. Самопознание как терапевтическая процедура требует большого, тяжкого труда, растянутого на весьма долгое время» (К.Г.Юнг «Айон», стр. 18).

«В скрытой части личности, как показывает опыт, присутствуют те или иные черты, демонстрирующие крайне упорное сопротивление моральному контролю. Сопротивление такого рода обычно связано с проекциями, которые не признаются таковыми, и их признание есть некое необычное моральное свершение» (тамже, стр. 19).

Речь идет о том, что человек готов признать лишь некоторые свои негативные черты, и лишь до какой-то степени. Те из них, в которые отказывается «поверить» сознание, проецируются на окружающее, находя мишень в комто или в чемто. Проблема признания каждым наличествующего в самом себе зла – проблема нашего века, но не только нашего времени. Своей осознанной, «светлой», контролируемой «половине» человек приписывает достоинства и совершенства, а свое зло всегда видит вне себя. Во врагах, скверном устройстве общества и т. д.

Поскольку проекции бессознательны, то они, прежде всего, имеют эмоциональную природу, провоцируя в ответ эмоции той же окраски. Другими словами, бессознательно вытесняя наружу собственный мрак, человек сталкивается с его обличьями во внешнем мире. Собственное, непонятое и неузнанное зло искажает все представления человека об окружающем его, ведет наступление на тебя по всему фронту. Зато ты остаешься светлым и чистым, уважающим себя непримиримым борцом против зла, желчным мизантропом, проклинающим несовершенства этого мира.

Многие проигрывают в итоге этот бессмысленный бой с собою, наращивая внутри ненависть и напряжение, которое, соответственно, усиливает конфронтацию с окружающим. Рано или поздно наступает истощение и крах психосоматики, который сопровождается душевным кризисом. Субъект становится изолированным от мира и от своего окружения. Бывают люди, которые полностью запутывают и собственную, и чужую жизнь, абсолютно не понимающие, до какой степени весь этот ужас бессознательно исходит от них самих.

Рассмотрим медитационную технику Тантры «Чидака-шадхарана». Древняя формула Упанишад звучит так: «Тат твам аси» – «ты есть то», или Атман есть Брахман, то есть душа индивидуальная тождественна Абсолюту. «Акаша» в переводе с санскрита значит «эфир». В Космосе – «Махакаше» – мы наблюдаем бесчисленные формы материального мира. «Чид» («чит») – сознание, «чидакаша» – космос сознания, внутреннее его пространство. Если в большом Космосе мы видим множество форм материи, то во внутреннем – такое же количество форм сознания, психических событий. Наблюдать эти формы, выводя в сознание глубинные слои психики – цель техники «Чидакашадхарана». Она тесно связана с другими практиками, так как последовательность этапов интроспекции всегда одна и та же. Разные техники – это подходящие для разных людей способы входа в процесс медитации. «Чидакашадхарана» предназначена для тех, кто способен «видеть» образы на экране ума.

«Дхарана» – концентрация, или осознавание. Таким образом, «чидакашадхарана» – осознавание внутреннего пространства сознания (пространства «аджначакры»).