Текст книги "Йога. Скрытые аспекты практики"

Автор книги: Виктор Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Осознание дыхания в ноздрях и соблюдение его непринужденности в рамках дыхательного рисунка, продиктованного формой данной асаны, ведет к облегчению ее экспозиции, она легче выдерживается физически, вход и выход становятся плавными и замедленными, что существенно уменьшает вероятность травм. Обычно человеку кажется, что в силовой позе он полностью расслабился, однако стоит обратить внимание на ноздри, как тут же выясняется, что неосознанное торможение дыхания все равно имеет место. Дыхание может быть зажатым, стесненным, ускоренным из-за самой формы тела, но как только вы перенесете внимание на дыхание в ноздрях, оно освободится настолько, насколько это возможно. Неосознанная часть усилия исчезнет. Это особенно заметно в силовых асанах – «стоячие» позы, асаны для пресса, стойки на руках, комбинированные. Стоит перенести внимание и освободить движение воздуха в ноздрях в любой «стоячей» позе, и вы тут же почувствуете, как расслабился живот, тело сделалось устойчивым, и физически стало проще удерживать позу. Как правило, с «отпусканием» дыхания в ноздрях расслабляется или живот, или дополнительно к нему межреберные мышцы, но на самом деле напряжения в теле могут «отпустить» где угодно. В «силовых» асанах осознание дыхания должно быть практически непрерывным.

Как же обстоит дело с позами, где физические усилия должны быть по существу полностью устранены, где идет работа на гибкость, растяжку, увеличение диапазона мобильности суставов? Здесь необходима осознанность дыхания на входе в позу, установление необходимого уровня релаксации. Затем, полностью опустошая сознание, можно лишь время от времени производить «контрольные замеры» – обращать внимание на движение воздуха в ноздрях. Осознание можно вновь восстановить при выходе из позы.

К сказанному о релаксационных позах можно добавить следующее: чтобы лишний раз не «дергать» сознание, следует (если это получается) установить уровень расслабления в начале выдержки через освобождение дыхания, а не через торможение сознания. Тогда уровень релаксации уже будет интегрирован в состояние и станет самоподдерживающимся. Если это состояние нарушается, значит, время выдержки позы исчерпано. На выходе из асаны во внимание непременно попадет движение, и сохранение дыхания свободным и спокойным придаст этому движению плавность. Сам метод использования внимания, для того чтобы с его помощью, одним только обращением к дыханию в ноздрях, сделать это дыхание свободным, со временем дает возможность «отцепить» нервную поддержку от физических усилий в асанах йоги. Это позволяет достичь совершенства как в самой практике, так и в форме исполняемых поз – дойти до оптимального уровня их индивидуальной сложности. Если этот прием «дорасслабляет» тело, то он не может не влиять и на сознание – не в процессе расслабления, но как результат.

Можно сформулировать так: бессознательное торможение дыхательной экскурсии в позах йоги с выраженным силовым компонентом есть не что иное, как незавершенность в процессе расслабления, когда должен расслабиться тот, кто все возможное расслабил – кроме себя самого.

Осознанность дыхания, как это ни парадоксально звучит, позволяет устранить неосознанный компонент физического и волевого усилия, который во всех остальных случаях выпадает из поля зрения и остается неустранимым. Об этом говорит тот факт, что на протяжении 3-х лет я требовал от изрядного количества практикующих Хатха-йогу людей расслаблять дыхание в асанах, но ни один из них не сумел вникнуть в это требование самостоятельно и сделать надлежащие выводы. Когда же объяснение стало конкретным, как я пишу здесь, эффект применения был мгновенно понят и оказался ошеломляющим. Почему в практической йоге почти невозможно самостоятельно прийти к подобным выводам? Есть вероятность самостоятельно изобрести велосипед, но может не хватить жизни. Отсюда и ценность непосредственной передачи опыта от учителя, пусть он даже не гуру, а только ачарья.

Если принять во внимание, что самопроизвольный и естественный дыхательный процесс – «джапа», то мы имеем все основания предположить, что именно сохранение этой естественности имел в виду Патанджали, говоря о том, что во время нахождения в асане выполняется пранаяма – прекращение движения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. В самом деле, при полностью освоенной форме асаны (какой бы сложной она ни была), дыхание приходит к абсолютному успокоению и становится почти не воспринимаемым, исчезает из виду. Позднейшие же комментаторы и практики йоги, от Натхамуни до Кришнамачарьи, ошибочно истолковывали это естественное замирание дыхания как следствие волевой задержки, сознательной регулировки. Это было всего лишь ошибкой, из которой впоследствии выросли целые «школы» и направления.

Свами Сатьянанда в своем знаменитом комментарии к «Йога-сутре» («Четыре главы о свободе», стр. 218–219) отмечает, что Сутра № 49 третьей главы относится только к медитационным асанам. Далее он говорит: «В Хатха-йоге со всей очевидностью заявляется, что в асанах тела контроль дыхания не должен практиковаться». Замечу, что ни один фундаментально практикующий Хатха-йогу учитель, от Кувалаянанды до Айенгара и сто восьмого Свами, не дает рекомендаций по волевой регулировке дыхания в асанах.

Кому какие пранаямы показаны? Существуют три типовых случая величины кровяного давления в малом, легочном круге кровообращения, разделяющих людей на три большие группы. Первая – гипертоники малого круга кровообращения (при этом общее давление крови может быть в норме). В состоянии покоя частота дыхания у них больше 18 в минуту (тест для людей старше 20 лет, детские параметры совершенно другие, от 15 до 20 лет норма – 20 циклов в минуту, у пятилетних – 26). У нормотоников – 16–17 дыхательных циклов в минуту. У гипотоников – 15 и менее. К гипертоникам относятся люди с такими заболеваниями, как бронхиальная астма, сердечная астма и легочное сердце. Для них показаны только и исключительно гиповентиляционные типы пранаям. Для гипотоников – гипервентиляционные. Для нормотоников – те и другие. Если же нормотоник будет делать упор только, допустим, на пранаямы с замедлением дыхания, это может привести к сдвигу кислотнощелочного баланса крови (при больших значениях времени дыхательного цикла). Поэтому здоровые люди обязательно должны практиковать как замедленные, так и убыстренные типы дыхания в качестве взаимодополняющих.

Теперь подбор индивидуальной начальной дыхательной пропорции. Делается это так. Соблюдая все условия, нужно волюнтаристским образом назначить величину вдоха, скажем, 10 секунд. Соответственно, выдох составит 20 секунд. Контрольное количество циклов – 20. И вот я дышу. Сделал эти 20 циклов и не почувствовал ничего особенного, никаких затруднений. Хорошо. На следующий день, в то же время, в том же месте, в той же позе я снова выполняю 20 циклов, с пропорцией, к примеру, 15:30. И чувствую, что где-то к циклу пятнадцатому возникает напряжение. На третий день я выбираю 12:24, одним словом, соль в том, чтобы подобрать такое время вдохавыдоха, когда возможно выполнить 20 циклов «под завязку», чтобы не было ни много, ни мало. Это и будет точка отсчета, печка, от которой следует плясать в освоении полного дыхания.

Вначале можно делать его не каждый день, но не реже, чем раз в два дня. Затем перейти на ежедневную практику – все те же двадцать циклов. И дышать до тех пор, пока не придет автоматизм, не выработается новый стереотип, новый паттерн дыхания. Сколько времени это займет – не знает никто. Может – месяц, может – год. После этого начнет «двигаться» дыхательная пропорция. Одновременно можно начать увеличение количества дыхательных циклов в разовой тренировке – по одному циклу в две недели. Дойти до 40 циклов за один раз. И так дышать дальше. Если все нормально, то пропорция будет расти. Нелинейно, причудливо, с остановками, может быть, даже откатами, которые говорят об ухудшении функционального состояния организма. До каких величин дыхательной пропорции каждый дойдет – не знает даже Господь Бог.

Что же дает человеку, будучи освоенным, полное дыхание йоги?

Сначала о частных эффектах. Когда пропорция вырастет до одного дыхания в две минуты, вы навсегда распрощаетесь с головной болью (если, конечно, она не имеет органического происхождения), бессонницей, простудными заболеваниями, беспокойством, заболеваниями легких и внутренних органов. Механическое воздействие на легочную ткань приводит к тому, что она начинает активно вырабатывать вещества, иммунизирующие организм. Растет жизненная емкость легких, улучшается газообмен, а через него – основной обмен. Повышение содержания углекислоты в крови, тканях, спинномозговой жидкости способствует расширению сосудов, то есть ликвидирует стеноз, конечно, лишь до какой-то степени. Понижается возбудимость, человек становится психологически «непробиваемым». Когда-то, практикуя задержки на выдохе, в качестве эксперимента я довел их без малого до пяти минут. Это было поразительное ощущение. Вот я делаю задержку после выдоха. Через какое-то время приходит желание вдохнуть. В этот момент нужно расслаблять глаза внутри, на самом их дне, отпускать все в теле, в сознании. И наступает мгновение, когда сознание куда-то уходит, ты «проваливаешься», а затем «всплываешь» – и дышать уже не хочется. Минута, вторая, третья, четвертая, пятая… И тут из мертвой тишины тела возникают мерные, набатные удары сердца – пора выходить из задержки.

На фоне таких величин торможения дыхания спокойствие будет просто железным. Ничто не способно вывести человека из себя.

При регулярной практике исчезает одышка. Можно бежать по лестнице хоть на 20 этаж – дыхание почти не сбивается. Мышцы сводит, ноги «не тянут», а дыхание в норме.

Все это частные эффекты, однако, кому что нужно. Полное дыхание весьма успешно справляется с астмой (если нет гормональной зависимости, возникшей при лечении). Возможность подолгу и легко задерживать дыхание делает весьма приятным отдых на море.

Ну, а по большому счету, пранаяма предназначена для последующего успокоения сознания, которое было предварительно достигнуто в асанах. Предельные же величины дыхательных пропорций приносят глубокое успокоение сознания. Когда пропорция переваливает за одно дыхание в три минуты, визуально кажется, что человек лежит словно каменный, дыхание незаметно. Считается, что дыхание в темпе пять минут за один цикл ведет непосредственно к самадхи.

И последнее замечание: пранаяма обеспечивает не управление и регулировку сознания, а в пределе полное его подавление. Настоящая работа с ним начинается уже в самьяме.

Пратьяхара

«Йога-сутра» Патанджали, глава вторая – «О способах осуществления йоги», шлока 54:

«При отсутствии связи со своими объектами органы чувств как бы следуют внутренней форме сознания – это и есть отвлечение».

Вьяса комментирует, что органы чувств прекращают свою работу, когда сознание перестает функционировать. С обычной точки зрения такая остановка происходит либо во сне, либо при потере сознании. На самом деле, говоря о стадии пратьяхары, мы имеет в виду реверсирование восприятия и сенсорную депривацию.

Работая с асанами в Хатха-йоге, мы уже до какой-то степени осуществляем пратьяхару, – отрыв органов чувств от воспринимаемых объектов.

Полная депривация может быть осуществлена естественным или специальным путем. Естественный – это когда, допустим, йог находится в пещере. Специальный – когда организуются условия по депривации – тихое место, закрытые глаза, обездвиженность. Запахов нет, либо есть дымок курительных палочек, способствующих расслаблению нервной системы. Вкусовой анализатор также отключен. Начинается какая – либо медитационная практика. Иньми словами, пратьяхара не создается и не практикуется сама до себе. Это есть некий необходимы этап.

Сознание уходит от внешнего мира, внимание переключается на тело, на само содержание сознания, на процессы тела; Таким образом, обычный сенсорный поток заменяется иным материалом, способ восприятия которого также иной. Чем мы воспринимаем внутренние ощущения в теле? Мы чувствуем. В связке с вниманием осязание становится как бы глубинным. Слух, становится способным улавливать звуки работы органов тела, его процессов. Зрение предоставляет внутренний экран для образов. В определенных состояниях сознания могут сработать обоняние и вкус, но при этом они регистрируют проявления ментального, а не реального мира.

Когда процесс медитации станет достаточно глубоким, то любые воздействия извне окажутся не с состоянии «пробить» торможение восприятия.

Известно, что трансовые состояния возможны как с закрытыми, так и с открытыми глазами. В экспериментах к медитирующему йогу подключали энцефалограф и, регистрируя биотоки мозга, воздействовали на открытые глаза магниевой вспышкой. Энцефалограмма этого не показывала, глаза йога не реагировали на свет. Как это возможно?

Нейрофизиологи около тридцати лет назад в интереснейших исследованиях установили, что мы видим потому, что глазные яблоки «дрожат», причем непрерывно. Частота этих колебаний от 80 до 120 герц. Если движение глаз относительно воспринимаемого объекта остановить, то он исчезает из поля зрения, остается лишь сплошной светло-серый цвет, его назвали «нуль-цветом».

Теперь сопоставим эти данные с одной из психотехник, основанных на базе тантрического метода «Чидакашадхарана» («созерцание внутреннего пространства»). Следует сесть в одну из традиционных медитативных поз – с прямой спиной, в тишине, закрыть глаза, соблюдая все необходимые условия, – и созерцать внутрипсихический экран (подразумевается, что работа по контакту с бессознательным проведена и увенчалась успехом). Наблюдая за плывущими образами в течение достаточно долгого времени, вы заметите, что каждой смене образа соответствует микроскопическое движение глазных яблок. Если через какое-то время вы научитесь замедлять это движение, то течение образов также замедлится. Если вам удастся полностью остановить глаза, образ застынет. И теперь его можно будет созерцать.

Очевидно, глубочайшая мышечная и ментальная релаксация при соответствующем количестве практики дает возможность обеспечить глазам полную физиологическую неподвижность, что при бодрствующем сознании, казалось бы, абсолютно невозможно. Но это – йога. И тогда, если субъект наблюдал какой-то внешний предмет, его образ исчезнет из поля зрения или, может быть, останется видимым в образе мысли об этом предмете. Будет ли йог в этом состоянии видеть «нуль-цвет» или все же в мозгу его запечатляется то, что зрение воспринимало перед полным торможением функции глаз, – неизвестно. Мне не попадались научные данные подобных исследований. Однако различные тексты по медитации утверждают, что у йога в состоянии торможения (нет сомнения, что подобная остановка глаз равносильна полному торможению мыслительной деятельности) все же сохраняется образ воспринятого. Теперь между тем, что он видит, и им самим встать нельзя. Потому что образ видимого – статичный – при «остановленных» глазах находится в его сознании.

При релаксации подобной глубины также не воспринимаются тактильные раздражения, то есть до какого-то рубежа йог может не ощущать тепло или холод поверхностью кожи. Или – не чувствовать вообще ничего, депривация становится абсолютной. Как бы то ни было, пратьяхара осуществляется самим адептом йоги, для того чтобы появилась возможность входа в определенные состояния сознания. А они, в свою очередь, усиливают глубину депривации, ее «качество». Все это теснейшим образом связано с расслаблением тела и может быть осуществлено только на основе овладения расслаблением. Без аномально сильного (в понятиях европейца) расслабления тела и ума, говорит Свами Сатьянанда, йога не может быть осуществлена.

Умение глубоко релаксироваться для йога то же самое, что для математика владение дифференциальным и интегральным исчислением. Если же неумелый йог попытается осуществить депривацию в обычной жизни, то, скорее всего, у него ничего не получится.

В свое время и у нас, и за рубежом проводились опыты по депривации (кстати, Станислав Лем отчасти предвосхитил их результаты описанием «чертовой ванны» в одном из рассказов цикла «Навигатор Пирке»). Результаты их были озадачивающими. Выяснилось, что сознание не может надолго «зависать» в сенсорной пустоте, в вакууме восприятия. Испытатели были людьми западного склада, не имеющими опыта интроспекции. У них не было навыка, который помог бы «услышать» собственное тело, переключить на него сознание и внимание. Если бы для испытуемых это было возможно, то депривация прошла бы «на ура» и без проблем.

На доступном европейцам уровне расслабления и самоуспокоения (двигаться было категорически запрещено, испытатель свободно лежал, плавая в воде такой солености, которая не давала утонуть, глаза закрыты, уши законопачены) человек, сохраняя сознание, сначала «видел» текущий жизненный материал либо не видел ничего особенного, кроме вспышек, мерцаний, световых полей, полос и т. д. Затем образы и мысли начинали менять характер – появлялись воспоминания. Одновременно возникали незнакомые ощущения в теле, которые, усиливаясь, начинали «играть». Это примерно то, что известно по аутогенной тренировке. Может возникнуть чувство потери тела, изменения его формы, уменьшения или разрастания отдельных его частей. Одновременно появлялась иллюзия перемещения в пространстве – полета, вращения и т. п.

Когда инерция процессов бодрствующего сознания иссякает, начинает показывать зубы бессознательное. И вот это способен вынести далеко не каждый, особенно если человек не знает, что происходит. Начинается неуправляемый выброс «активного» материала из вытесненного слоя напряжений. Приходят соответствующие страхи, образы, ощущения, и человек выскакивает, как пробка, на поверхность самого себя. С помутившимся умом, словно с того света. На этом эксперимент заканчивается. Время выдержки определено устойчивостью нервных процессов, характерной для данной личности. В йоге пребывание сознания в сенсорном вакууме без движения никогда не было целью или даже методом начальных этапов медитации. Напротив, привычный поток раздражителей обязательно замещался.

Федор Ипполитович Щербатской пишет следующее:

«Однако… внезапное просветление не приходит без тщательной подготовки. Будущий святой (достигший просветления посредством йоги – В.Б.} проходит длительный курс… тренировки, внимательно изучая все детали соответствующего философского построения; и тогда в момент внезапного озарения то, что он перед этим пытался понять лишь теоретически, возникает перед ним с ясностью жизненной реальности.

В Махаяне перед внутренним взором бодхисаттвы предстает совершенно иная картина, соответствующая теоретическому учению этой религии, нежели в Хинаяне» (Ф.И.Щербатской «Избранные труды», стр. 215).

В данном случае Щербатской говорит о йоге буддизма, но это не имеет никакого значения в рамках нашей темы. Для нас главным является тот факт, что созерцатели создают виртуальную реальность, которая предписана мифологией той религиозной доктрины, которая использует данную технику йоги. И четыре дхьяны являются специфическими этапами динамического развертывания буддийской доктринальной иллюзии.

И далее: «Иллюзия нейтрализуется философским прозрением, но решительный и конечный шаг, который останавливает эмпирическую жизнь навсегда и трансформирует индивида в абсолют, осуществляется йогой» (там же, стр. 256).

Итак, пратьяхара есть этап переключения сознания «на рельсы» иного восприятия. Или создание возможности сознанию «всматриваться» в себя самого. Или обретение умом возможности неограниченного моделирования иллюзорной действительности, как религиозной направленности, так и любого произвольного содержания.

Пратьяхара – «водораздел» между «внешней» (бахиранга) и «внутренней» (антаранга) частями восьмиступенной Раджа-йоги Патанджали. Немецкий физиолог Дитрих Эберт, изучающий йогу, говорит следующее: «Древнее санскритское слово «пратьяхара» сегодня можно было бы определить как функциональное прерывание афферентных связей. Такое прерывание, по-видимому, является характерной особенностью концентрирующей медитации. Что же касается раскрывающих медитаций (где объект пассивной концентрации либо находится вовне, либо вообще не определяется), то внимание просто повышено и направлено вовне. Наблюдаемый при этом постоянный альфа-ритм, очевидно, связан со стабилизированным изображением на сетчатке» (Д.Эберт «Физиологические аспекты йоги», стр. 103–104).

Как бы то ни было, пратьяхара является специфическим этапом Раджа-йоги, абсолютно необходимым, но почти никогда не предоставленным в «чистом виде». Она воспроизводится каждый раз в каждой конкретной психотехнике, с большим или меньшим акцентом на каком-либо компоненте общего сенсорного потока. Неподвижность тела в асанах или медитации – это блокировка движения и связанного с ним осязания.

Визуализация, все более усугубляющиеся стадии самьямы – это всегда торможение восприятия по зрению и слуху. Любое интровертированное состояние свидетельствует о «наличии» пратьяхары, о том, что она «случилась».

Стадии пратьяхары также могут быть проявлены по-разному. Одно дело, когда вы не чувствуете тела в силу его недвижности, другое – почти полная потеря болевой чувствительности кожи в глубоких трансовых состояниях. Общая полная релаксация тела всегда и однозначно является основой пратьяхары, будь то «чертова ванна» Лема, водная депривация в опытах Джона Лилли или самопогребение индийских йогов.

Предлагаемая схема устройства психики человека остается в рамках концепции аналитической психологии, для удобства и наглядности лишь изменен ее вид.

Учитывая, что тело и психика каким-то образом совпадают, нулевая линия является условной гранью, которая отделяет субъекта, представленного индивидуальным миром как частью материи тела, и объектного мира, который, собственно, в психике и отражен.

Слева в схеме – Макрокосмос, организованный в бесконечную цепь проявлений энергии, справа – устройство психической субстанции, которая устроена так, что в ней определенно представлен фрагмент бесконечности, который отразил в себе как историю человеческого рода, так и всего живого на планете Земля.

Структура психики взрослого человека

До какого-то уровня сложности материя тела и мозга идентична любому «куску» материи нашей области Вселенной, то есть «база» проявленного едина для живого и неживого. Затем начинается разница в организации, которая отличает живое вообще или «больше» живое (в нашем понимании) от «больше» неживого. Далее возникают отличительные особенности, характерные для «слоя» млекопитающих, затем – человеческого рода, это четвертый уровень организации материи вообще. Но у человека есть и пятый уровень отличия: Я-сознание или самоосознанность, рефлексия, что позволяет ему отличать себя от всего, что не есть он сам – конкретный, единичный носитель мозга.

В конструкции и тела, и психики представлены как филогенез, так и онтогенез. Типичные искажения процесса развертывания единичной модификации человеческого рода от момента зачатия до завершения изменений физической формы и психической целостности ЭГО-сознания представлены как в теле, так и в психике.

Есть множество видов физического и психического недоразвития. Может быть сознание, но не случиться возникновения самоосознанности. Тот слой психики, который лежит за пределами истории личности в рамках онтогенеза, является в большей степени принадлежащим филогенетическому, Юнг называет его архетипическим, коллективным бессознательным.

Следует уточнить терминологию. В дальнейшем, говоря «сознание», я подразумеваю самоосознающую личность с ее историей, представленной в индивидуальном бессознательном. Все инстинктивное и архетипическое является фундаментом, из которого вырастает Я-сознание – это внеличное бессознательное. Когда система координат – «Эго» – разрушена, у субъекта отсутствует самоосознанность, действия его теряют человеческий характер и упорядоченность. Пространство психики, обычно заполненное Я-сознанием, загромождается обломками человеческого (если оно было) и проявлениями полуживотной, получеловеческой архаики.

В случаях, когда «масса» сознания недостаточна для адекватного отражения техногенного социума, степень диссоциации между сознанием и бессознательным менее выражена. Как отмечал К.Г.Юнг, в этом смысле человек похож на комплексное число в математике, с той лишь разницей, что мнимая часть – это Эго-сознание. Ее может просто не быть. Тогда мы имеем тело и сознание, но не личность.

Йога может быть применима только в случае, когда Эго-сознание достаточно развито и адаптация к действительности произошла, хотя по разным причинам возникли ее нарушения. Только когда человек адаптирован к социуму, возможно направление познавательной активности Я-сознания в глубину собственной психики индивидуума, иными словами, самая совершенная адаптация только ко внешнему всегда является неполной. Как в доступных ей пределах личность действует во внешнем (по отношению к телу) мире, приспосабливаясь к нему, так с какого-то момента времени возникает (не у всех) острая необходимость сознания познать внутренний мир собственной психики, лишь незначительной, но активной частью которого оно является.

Если путь внутрь себя сознанием (уже без участия тела) будет проделан успешно, то адаптация будет полной, личность – завершенной, достигшей целостности.

Собственно говоря, приспособление человека и ко внешнему, и ко внутреннему миру идет всю жизнь, и с какого-то времени (абсолютно индивидуального) – одновременно. Если личная история развития протекала без особых осложнений, то в зрелом возрасте восприятие человеком внешнего и внутреннего становится до какой-то степени стереотипным. Если нет особенностей внутреннего склада и адаптация ко внешнему удовлетворительная, то при среднем уровне интеллекта человек, как правило, спокойно плывет по течению, не обременяясь задачей самопознания. В подавляющем большинстве случаев именно так и происходит, люди мирно проводят и оканчивают свое существование в вольере относительного психологического благополучия. Но эта благополучная прослойка неуклонно уменьшается, так как нерешенные человечеством проблемы затрагивают бытие все более широких человеческих масс.

Масштабы одной из этих проблем, которая была отмечена еще К.Г.Юнгом, непрерывно растут. Юнг писал о беспрецедентной угрозе существованию цивилизации со стороны бодрствующего сознания. Как это понимать? Видимо, здесь речь идет о том, что внеприродный путь развития цивилизации вступил в противоречие с поведением отдельной личности, которая не знает и не желает знать ни направления этого пути, ни его издержек, вызванных поведением каждого.

Кроме потребностей, обеспечивающих выживание, у человечества в XX веке особенно проявилось стремление к повышению комфортности личного существования путем удовлетворения желаний. В то же время ясно, что без понимания своей ничтожности как обратной стороны человеческого величия ничего хорошего не получается. Техногенная цивилизация, создав второй, неприродный мир, дала человеку возможность выйти слишком далеко за рамки как необходимости, так и элементарного здравого смысла.

Человек подавил все формы жизни на земле, при все более увеличивающихся возможностях извращенные цивилизованностью инстинкты сделали количество его желаний совершенно безумным. Результатом их удовлетворения стало непрерывное появление новых. Взбесившееся животное, именуемое человеком, ведет себя самоубийственным образом. С одной стороны, оно уничтожает все живое на Земле, называя это неизбежными издержками своего развития. С другой, отвлекаясь на время от этого деструктивного процесса (в который, кстати, втянуты все без исключения, кто пользуется «плодами» цивилизации, потому что ради рождения единицы какого-либо товара уничтожается не только сегодняшнее живое, но и то, что было живым миллионы лет назад, например – нефть), человек пытается найти смысл жизни. Но, наверное, обретение частного смысла есть не что иное, как поиск такой формы самооправдания, которая позволяла бы сделать укоры совести минимальными, а также дала бы возможность не думать дальше, потому что, во-первых, – «что я один могу?», во-вторых – «на наш век всего как-нибудь хватит», а в-третьих – «это тяжелая работа».

К сожалению, поскольку индивидуальное сознание может «вместить в себя весь мир», то, не имея никаких ограничений, оно желает весь его и присвоить.

Поскольку один в поле не воин, то создаются группы индивидов, которые в силу личных особенностей и способностей объединяются в союзы, корпорации, шайки, банды и т. д. Цель их одна: захватить и удержать как можно больше земли, природы и того, что создано другими людьми сегодня или в прошлом.

Во все это – в «тихую» или «громкую» войну всех против всех – прямо или косвенно втянуты огромные массы людей. Которые в свою очередь и на своем уровне – глядя на тех, кто успел больше, – стараются урвать свою долю комфорта, и как можно большую.

Неимоверное количество желаний и путей их осуществления неминуемо сталкиваются в едином поле социума. Поскольку смыслового разрешения этому найти нельзя, то удовлетворение одних материальных желаний только порождает другие. Сопротивление всех и каждого аналогичным претензиям окружающих регулируется законами, которые, будучи жесткой системой, постоянно нарушаются.

Государства заинтересованы в разобщении людей через обеспечение или достаточного уровня благосостояния, или атмосферы страха. Коллективное существование в социуме породило человека. Обеспечение же коммуникации без непосредственного контакта уничтожает эволюционные формы взаимодействия людей, в результате чего социум выталкивает человека в одиночество.

Комфорт и страх равно разъединяют людей. Но самое поразительное, что именно разобщение через достаток ведет к одиночеству, а уже оно – к страху.

Подобный ход событий требует от человека максимальной в овлеченности во внешние по отношению к телу процессы и ведет к полной выработке личной психической и нервной энергии. Постепенно непрерывная деятельность в состоянии бодрствования сделала спектр сознания жестким, «обрезав» все обертоны и полутона, связывающие сознание с его основой – бессознательным. Сознание оказалось полностью втянутым во второй, неприродный, созданный человеком мир, в искусственную реальность, которая развивается по собственным законам. И эти законы не совпадают с требованиями самой природы человека. У тела есть свои законы, ему иногда просто необходимо быть животной частью природы. То же самое можно сказать об архаичной части психики – иногда сознание нуждается в преобладании инстинктов.