Текст книги "Русские в истории Америки"

Автор книги: Виктор Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Селение Росс и его основатель Иван Александрович Кусков

Не так давно по всей Америке было торжественно отпраздновано двухсотлетие существования независимого государства Соединенных Штатов Америки, переставшего в 1776 г. быть колонией британской короны. Отдавая должное основателям этой демократической страны, бывшим преимущественно англосаками, мы все же не вправе не отметить ту лепту, которую внесли в ее культурный и промышленный расцвет другие этнические группы. Немалый вклад был сделан русскими, влившимися в жизнь страны двумя мощными струями с перерывом в полвека.

Первую, раннюю волну русских представляли собой те охотники, промышленники, звероловы и земледельцы, которые населяли Америку с конца VIII в. и создали колонию, получившую название «Русской Америки». С их потомками пришли в Соединенные Штаты православная религия, которую исповедовало и местное население – алеуты, индейцы и креолы, русские обычаи, русские слова и географические названия на бывших русских территориях.

Острова, заливы, проливы, горы и озера на Аляске названы именами Шелихова, Баранова, Лисянского, Коцебу, Крузенштерна, Врангеля, Всеводского, Кашеварова и многих других. Даже два озера на о-ве Баранова названы именами детей первого правителя Русской Америки – Ирины и Антипатра.

Вторая могучая волна русского проникновения на Американский материк была принесена страшными событиями революции и гражданской войны. В этой волне много представителей русской интеллигенции, возглавляемой крупными учеными, известными профессорами университетов. Нет необходимости останавливаться на подробном описании состава этой второй волны, так как для этого потребуется отдельное исследование. Я ограничусь именами только нескольких людей, внесших свою лепту в культурную жизнь страны, давшей им приют.

Игорь Сикорский, специалист в области аэронавтики, и его коллега Северский; ихтиолог Гальцев, физик Гамов, химик Ипатьев, зоолог Петрункевич, инженеры Зворыкин и Тимошенко, византолог Васильев, социологи Питирим Сорокин и Тимашев, историки Ростовцев, Вернадский и Карпович. И конечно, нельзя пропустить имени экономиста Леонтьева, лауреата Нобелевской премии.

В нашем изучении истории русского культурного проникновения в Америку мы не можем обойти молчанием историю небольшого селения Росс на калифорнийском берегу, носящего теперь название «Форт Росс».

За последнее время интерес к Форту Росс – уникальному памятнику русской предприимчивости, основанному русскими охотниками и промышленниками в начале прошлого столетия, – все более и более возрастает.

Этот интерес отмечается не только среди американцев русского происхождения, но и среди многих коренных американцев – историков, антропологов, этнографов. Большое внимание Форту Росс уделяют и ученые в России.

В связи с этой растущей заинтересованностью весьма своевременно напомнить, что в 1988 г. исполнилось 165 лет со дня смерти основателя и души Форта Росс Ивана Александровича Кускова, ближайшего сотрудника и помощника первого правителя земель Российско-Американской компании А. А. Баранова. 32 года прожил Кусков в Русской Америке – на Аляске и в Калифорнии. Вернулся он в свой маленький, затерянный на берегах реки Сухоны городок Тотьму в Вологодской губернии в 1822 г., где и умер на следующий год.

_{Иван Александрович Кусков}

В 1948 г. в советской печати появилось сообщение о том, что в Тотьме планируется поставить памятник этому замечательному пионеру, много способствовавшему распространению русского влияния на Американском материке. Предполагалось, что памятник будет «иметь форму той морской скалы, на вершине которой был основан Форт Росс». С тех пор прошло 40 лет, но, насколько известно, памятник Кускову все еще ждет своего часа. Память о Кускове в Тотьме жива: его именем названа набережная реки Сухоны и сухогрузный морской пароход, построенный в 1959 г. в Польше (судно приписано к порту Холмск на Сахалине и называется «Мореход Кусков»). Благодаря трудам историков дом Кускова № 10 в Чкаловском переулке взят под охрану государства. Возможно, в будущем он станет музеем[10]10
  19 августа 1990 г. в Тотьме состоялось открытие Дома-музея И. А. Кускова.


[Закрыть].

Основание Форта Росс относится к 1812 г. Это был год, тяжелый и для России (по которой двигалась к древней белокаменной Москве громадная армия Наполеона), и для молодой американской республики, которой в том же 1812 г. пришлось скрестить мечи с Англией.

Идея занять земли в Калифорнии, как уже описывалось выше, принадлежала камергеру Резанову. Эта идея была подхвачена Барановым, который несколько лет ее лелеял, но долго не мог осуществить, укрепляя свои позиции на Ситке и в других русских поселениях на Аляске.

Когда Баранов все же решился на это предприятие, его выбор пал на Кускова. Ему была предоставлена полная свобода в выборе места на побережье Калифорнии для постройки селения и крепости. Кусков выбрал место несколько севернее устья реки Славянки, позже переименованной в Русскую речку.

_{Екатерина Прохоровна Кускова}

По распоряжению Баранова экспедиция Кускова отправилась в ноябре 1811 г. из Новоархангельска на корабле (шхуне) «Чириков», которым командовал капитан Бенземан. На корабле было 25 русских промышленных с материалами и инструментами, необходимыми для постройки форта, а также 80 алеутов-охотников с 40 байдарками.

Экспедиция Кускова сначала прибыла в залив Бодега, переименованный Кусковым в залив Румянцева. Залив, хоть и удобный для стоянки судов, оказался неподходящим для постройки селения по той простой причине, что его берега были безлесными. Поэтому Кусков решил обосноваться на крутом, высоком берегу, находящемся в 18 милях к северу от Бодеги, но зато в местности, изобиловавшей прекрасным строевым лесом. Это место Кусков облюбовал еще в прежние свои экспедиции в Калифорнию. Место казалось идеальным еще и потому, что недалеко протекала небольшая река, обеспечивавшая питьевой водой.

Выбрав место, Кусков вернулся в Новоархангельск для обсуждения с Барановым деталей основания русского селения. В феврале 1812 г. Кусков вновь отправился в Калифорнию. В марте он окончательно обосновался там со своими «промышленными» и алеутами и начал подготовительные работы для постройки крепости и селения. Они были заложены 15 мая 1812 г. у небольшой бухты, под 38 градусом северной широты и 123 градусом восточной долготы. Постройка домов велась весьма интенсивно. Строились они из местного красного дерева, сорта красной сосны, похожей на лиственницу и называемой здесь «чага».

Формальная дата основания форта – 11 сентября (30 августа по старому стилю). По словам историка В. Потехина, открытие форта сопровождалось пушечной и ружейной стрельбой. Селение «по вытянутому жребию, положенному под икону Спасителя, названо было Россом».

_{Дом И. А. Кускова}

Хорошо помнил Кусков страшную судьбу селения Св. Михаила на Ситке, уничтоженного индейцами в 1802 г. Поэтому прежде всего он построил вокруг селения крепкую массивную деревянную стену высотой в две сажени (что равняется 14 футам). На двух углах форта, имевшего форму четырехугольника, поставил две двухэтажные башни с амбразурами. Стены были крепкие, толстые, из плах по восьми дюймов толщиной каждая. В книге советской исследовательницы Русской Америки С. Г. Федоровой «Русское население Аляски и Калифорнии» помещен план селения Росс, как оно выглядело в 1817 г., в пояснениях к которому указано, что стены форта были вышиной в три сажени (21 фут). Размеры построенной крепости были 49 сажен в длину (343 фута) и 42 сажени в ширину (294 фута). Постройки крепости находились на высоком берегу над небольшим заливом Тихого океана, на высоте приблизительно 120 футов над уровнем моря. От берега океана к крепости вели 166 ступеней. Для защиты от возможного нападения индейцев Кусков доставил в крепость 12 небольших пушек. Эта «артиллерия» была позже увеличена и ко времени продажи Форта Росс, через 29 лет, там находилась 41 пушка.

К 1814 г., через два года после основания селения, все главные постройки крепости были закончены. Внутри стен форта находились, как предполагается, девять строений и колодец, а снаружи было не менее 50 домов, в которых не только поселились алеуты, приехавшие с Кусковым, но и разместились подсобные службы. Внутри форта стоял довольно добротный дом правителя (из нескольких комнат), казарма для «промышленных», склады, арсенал, еще несколько строений и колодец, вырытый на случай осады. В 20-х годах была построена церковь. В. Потехин писал, что внутри крепостной ограды находились еще поварня, кузница и другие мастерские, а вне крепости были сараи для размещения байдарок, баня и скотные дворы.

_{Форт Росс (вид снаружи)}

Среди многочисленных построек снаружи форта были мельницы (одна – на лошадиной тяге), кузницы, кожевенный завод, конюшни, молочная ферма и даже небольшая судостроительная верфь. Верфь была, пожалуй, самой поразительной постройкой времен Кускова, если принять во внимание довольно приминивные условия существования в селении Росс и недостаток необходимых инструментов и материалов, не говоря уже о том, что все судостроители, по сути, были более или менее самоучками. Таков уж был характер Кускова – где бы он ни бывал, он прежде всего старался построить верфь и начать постройку кораблей, зная, как страдали русские колонии в прошлом от недостатка перевозочных средств. Так было и в селении Росс: Кусков сразу же принялся за строительство верфи. Это, в сущности, была первая верфь в истории Калифорнии. За свое девятилетнее пребывание на посту правителя селения Росс Кусков построил ряд небольших судов, пригодных для плавания вдоль побережья Калифорнии и по реке Славянке, и два больших мореходных судна, способных совершать плавание по Тихому океану в Новоархангельск и даже через океан на Сандвичевы острова. Эти два больших судна – бриг «Румянцев» водоизмещением 160 тонн и бриг «Булдаков» водоизмещением 200 тонн были построены из прочного калифорнийского дуба.

После возвращения Кускова в Россию другие правители, заменившие его на посту, построили еще два больших мореходных судна: бриг «Волга», в 160 тонн, и бриг «Кяхта», в 200 тонн.

Приходится поражаться тому, как быстро русские землепроходцы могли приспосабливаться к условиям жизни в новых местах и не только обеспечивать себя продуктами и сносным жильем, но даже заниматься судостроением, как для себя, так и для своих соседей испанцев, для которых они строили небольшие суда-баркасы. За время короткого существования селения Росс там было построено несколько плоскодонных судов для испанцев, использовавших их для плавания по рекам Калифорнии.

Как видно, испанцы во многом полагались на русских умельцев из Форта Росс. Испанский земледелец в Калифорнии генерал Валлейо писал в воспоминаниях, что побывал в апреле 1833 г. в Россе, чтобы приобрести там оружие, боевые припасы и даже одежду для испанских солдат. Испанцы из Сан-Франциско и других миссий часто посылали туда оружие, замки и инструменты для починки его русскими мастерами.

Теперь нет никакого сомнения в том, что русские колонисты крепости Росс под руководством Кускова обосновались там надежно и со всеми удобствами.

Ко времени отъезда Кускова крепость Росс представляла собой зажиточную и благоустроенную колонию, ни в чем не нуждавшуюся и регулярно посылавшую в Новоархангельск провизию и все добываемое охотничьими промыслами. В окрестностях крепости было до 50 огородов, не говоря уже о том, что там были хлебные поля, засеянные пшеницей и рожью. К концу правления Кускова в колонии насчитывалось более двух тысяч голов скота – коров, лошадей, коз, овец и свиней.

Кроме того, колония была обеспечена фруктами. В 1814 г. были посажены персиковые деревья, привезенные капитаном Бенземаном из испанской миссии Сан-Франциско. Позже, в 1817 г., капитан Гагемейстер привез из Перу виноградные лозы. Вскоре во фруктовых садах крепости Росс выросли яблони, вишневые и персиковые деревья; вокруг домов прекрасно привились роскошные розы, привезенные из испанских колоний. Самый большой фруктовый сад находился на расстоянии трех четвертей мили от селения, позади него, на склоне горы, приблизительно на высоте 500 футов над уровнем моря. После посещения форта Росс в 1833 г. генерал Валлейо писал, что там уже было 400 фруктовых деревьев и не менее 700 виноградных лоз.

Форт Росс был самым южным пунктом проникновения Российско-Американской компании на побережье Америки. Правда, еще дальше на юг, на островах Фараллон, как уже упоминалось, охотники на морского зверя построили довольно примитивную станцию, где они жили только в сезон охоты на морских котиков. Эта станция была ликвидирована в 30-х годах.

Кусков во время своего пребывания в Калифорнии (с 1812 по 1821 г.) принял все меры к тому, чтобы его люди жили в сносных условиях и были обеспечены доброкачественной пищей. Его собственный дом имел даже стекла в окнах, что было тогда большой роскошью. Другим предметом роскоши было пианино – еще одна слабость Кускова и его жены.

Большую помощь в управлении фортом оказывала Кускову его жена Екатерина Прохоровна. Позднейшие исследования позволяют предположить, что Кускова была по происхождения индианкой. Отсюда, вероятно, и ее способности к местным языкам и диалектам. Вначале она занималась грамотой с алеутами и их детьми, а потом и с индейцами, с которыми у нее установились самые дружеские отношения.

Морской офицер Дмитрий Завалишин, вспоминая свое путешествие в Калифорнию в 1822–1824 гг., писал: «…мы имеем свидетельство нашего мореплавателя, знаменитого Головнина, о том, что испанцы, вопреки всяких правил, поступали с индейцами самым жестоким образом, ловили их арканами, как диких зверей, заковывали в железо и употребляли в тяжкие работы…» Потому испанцы, прибавляет Головнин, «никуда не смеют идти или ехать без вооружения, потому что в таком случае жители напали бы на них и пойманных непременно всех перебили… Часто случалось, что они и вооруженных испанцев убивали потихоньку из-за кустов; напротив того, русские стрелки из селения Росс ходят поодиночке в лес для стреляния диких коз, и даже ночуют у индейцев, без всякого опасения и вреда» (Д. Завалишин. Дело о колонии Росс).

Историк селения Росс В. Потехин писал в 1859 г.: «Российско-Американская компания, основывая Форт Росс, имела в виду то обстоятельство, что со временем здесь можно будет развить земледелие и молочное скотоводство до такой степени, что хлебом и молочными изделиями можно будет снабжать не только Русскую Америку, но и Камчатку и Охотское побережье. Если бы этого удалось добиться, то значительно сократились бы расходы на организацию кругосветных плаваний, военные корабли привозили бы только необходимое снаряжение и припасы.

Но уже в первый год выяснилось, что место для устройства селения было выбрано не совсем удачно. Близость к морю делала почву непригодной для хлебопашества, пушной и морской промысел был также неважный, а плохая гавань затрудняла стоянку судов, которые вынуждены были становиться на якорь на рейде».

Опыты хлебопашества, таким образом, не оправдали надежд.

«Причина такого посредственного урожая, по мнению Кускова, заключалась во множестве птиц, причинявших большой вред зерну. Но зато картофель, репа, салат, капуста, горох, бобы, тыквы, дыни, арбузы и другие огородные овощи родились в изобилии, и большая часть их произрастала во всякое время года. От одной матки картофеля родилось иногда до 250 яблоков» (В. Потехин. Селение Росс).

В таком же духе описывал свое посещение Форта Росс в 1817 г. капитан В. М. Головнин: «Земля производит здесь в изобилии многие растения; теперь у г-на Кускова в огородах родится капуста, салат, редька, морковь, репа, свекла, лук, картофель; даже созревают на открытом воздухе арбузы, дыни и виноград, который он недавно развел. Огородная зелень весьма приятного вкуса и достигает иногда чрезвычайной величины, например, одна редька весила 1 пуд 13 фунтов… Особенно плодлив картофель: в Россе обыкновенный приплод от одного яблока – сто, а в порту Румянцева (Залив Бодега) от одного же яблока родится 180 и 200, и притом садят его два раза в год».

Таким образом, мы видим, что, хотя огородное хозяйство в Россе процветало, главная отрасль земледелия – зерновые – из-за климатических условий давали мизерный урожай. Большой помощи зерном русским владениям на Аляске селение Росс не оказало.

Другой историк селения Росс, Н. Вишняков, пишет: «Гораздо лучше земледелия в Россе развивалось скотоводство. В 1821 году в Россе числилось 187 голов рогатого скота, 736 голов овец, 124 свиньи. В 1833 году было уже 1300 голов рогатого скота. За последние 15 лет из Росса было вывезено в Новоархангельск более 6000 пудов солонины и 500 пудов масла, не считая сала, кож, шерсти и т. п. продуктов. Затем обитатели Росса занимались в небольшом количестве охотою и промыслами, кораблестроением, которое пришлось, впрочем, оставить по непригодности для морских построек местного леса, рубкою леса, садоводством: разводились персики, яблоки, груши, виноград, арбузы, овощи и т. п.» (В. Вишняков. Россия, Калифорния и Сандвичевы острова).

Несмотря на обилие плодов земных, полную обеспеченность русских колонистов и теплый климат (чем не могли похвастаться ни Ситка, ни Кадьяк), жителям Форта Росс приходилось много и изнурительно работать. Работали не только алеуты и нанятые из соседних племен индейцы, но и сами русские. Русские «промышленные» работали наравне с алеутами. Так же должны они были ходить на морской промысел на утлых байдарках, так же во время неожиданных штормов гибли в море, стараясь добыть как можно больше морского зверя, которого требовала контора в Новоархангсльске под нажимом, в свою очередь, правления компании в Петербурге. Но с каждым годом охотиться было все труднее – морской зверь стал исчезать. Правда, промыслами занимались главным образом алеуты, русские же промышленники осуществляли преимущественно контроль за промыслами, как так называемые «байдарщики», и «партовщики».

В то же время отдельные русские, и среди них Кусков, побывавшие в испанских миссиях, особенно в Сан-Франциско, видели, что сами испанцы никаким физическим трудом не занимались, даже простые солдаты. Вся физическая работа в миссиях была возложена на несчастных индейцев, которых испанские миссии держали на положении крепостных. Испанцы жили в довольстве, ели, пили и веселились. Контраст их жизни с жизнью русских «промышленных» был большой, и жизнь в миссиях казалась заманчивой. Нет поэтому ничего удивительного, что были случаи «дезертирства» русских. Правда, случаи побега из Форта Росс были редки. Как никак жизнь там была сносной. Чаще сбегали русские с кораблей компании, прибывавших с Аляски и заходивших иногда в испанские порты Калифорнии.

Но был один случай побега и из Форта Росс. Убежал русский «промышленный» Прохор Егоров, причем, как ни странно, предпочел бежать не в испанскую миссию, а в одно из индийских племен. Проведя некоторое время среди индейцев племени чумаш, он был за свои способности, храбрость и силу избран вождем племени. В истории Калифорнии Прохор Егоров известен как вождь племени, восставшего против испанцев, плохо с ними обращавшихся. Восставшие индейцы напали на миссию Святой Инессы в 1824 г. и сожгли ее. Затем военное счастье изменило им, да и не под силу было индейцам с их примитивным оружием – луками и стрелами – воевать против испанских солдат, вооруженных ружьями. Им пришлось отступить в горы. Престиж вождя Прохора Егорова среди индейцев после поражения упал, и однажды после неудачной схватки с испанцами молодой индеец, претендующий на звание вождя, убил Егорова.

Другой беглец с одного из кораблей компании, пришедшего в Монтеррей, был матрос, известный под именем Хозе Антонио Волков. Надо полагать, что его звали Иосиф Антонович Волков. Родился он на Камчатке. Известно, что после побега в 1815 г. он жил в Монтеррее, в 1817 г. принял католичество, а через пять лет женился на Кандиде Кастро. За время своего пребывания в Калифорнии он переменил много профессий. Сначала жизнь, очевидно, была нелегкой. Он работал сапожником, матросом, а позже, когда выучил испанский язык, стал переводчиком. В конце концов он купил участок земли, а позже, во время знаменитой калифорнийской «золотой лихорадки», стал золотоискателем и сказочно разбогател. Как часто бывает с неожиданно разбогатевшими людьми, он не смог удержать своего богатства, совершенно разорился и умер в нищете в 1866 г.

Нелегко было Кускову в основанном им селении устанавливать дипломатические отношения с испанцами. Испанские миссии постоянно требовали ухода русских с незаконно занятых ими территорий, якобы принадлежавших испанцам. Ничем другим, кроме протестов, испанцы воздействовать на русских не могли. Слишком малы были их военные силы в Калифорнии. Кускову постоянно приходилось вести переговоры с испанцами, оттягивать дело, ссылаться на администрацию в Новоархангельске, говорить, что вопрос об основании селения Росс должен разрешаться высшими властями в Петербурге и Мадриде и что Кусков, дескать, только исполнитель распоряжений правления компании и не имеет полномочий разрешить этот спорный вопрос.

Несмотря на все протесты и неприятности, лично Кусков тем не менее установил довольно хорошие отношения с испанцами. Он часто посещал миссию в Сан-Франциско, где покупал вначале семена, скот, продавал баркасы. Испанцы обыкновенно особенно охотно покупали инструмент: лопаты, топоры, пилы.

Для того чтобы как-то «оформить» свое пребывание на берегах Калифорнии, Кусков решил получить «документ» от индейцев. И это ему удалось, когда в 1817 г. в селение Росс на корабле «Кутузов» прибыл капитан Гагемейстер. Он-то и составил акт о передаче земель селения Росс во владение русским. В акте говорилось, что индейцы «очень довольны занятием сего места русскими, живут в безопасности» от других индейских племен, что эта территория прежде принадлежала им, но добровольно уступлена ими русским. Индейские вожди Чу-гу-ан, Амат-тин, Гем-ле-ле и другие «подписали» этот акт, т. е. попросту оставили на нем отпечатки пальцев.

После смены администрации в Новоархангельске и отъезда Баранова Кусков также покинул свой пост и уехал на родину, как уже писалось, в городок Тотьму, где умер в 1823 г. Похоронен он был на территории Спасо-Суморинского монастыря, но со временем могила его пришла в запустение, и сейчас точное место, где он похоронен, неизвестно.

_{Часовня Форта Росс (1930-е годы)}

* * *

После отъезда Кускова Форт Росс существовал еще двадцать лет, управляли им люди, назначаемые из Новоархангельска. Все эти годы жизнь в селении Росс шла своим чередом. Наезжали туда иногда и правители Русской Америки. В 1833 г. там побывал барон Врангель, тогдашний правитель русских владений в Америке. Он писал, что в селении Росс население составляло 199 человек, из них 128 мужчин. Русских было всего 41 человек, 42 алеута, остальные креолы и индейцы. По словам Врангеля, русские жители изготавливали тогда колеса для телег, баркасы и разную медную и железную посуду, которую постоянно продавали испанцам на сумму до 6 тыс. рублей в год.

Нынешний епископ Григорий Аляскинский (Афонский) в своей статье о путешествии священника Иоанна Вениаминова цитирует записи из дневника миссионера: «Крепость Росс есть небольшое, но довольно хорошо устроенное селение или село, состоящее из 24 домов и нескольких юрт для алеут, со всех сторон окруженное пашнями и лесами, в середине коего находится четырехугольная небольшая деревянная ограда, имеющая две оборонительные будки с небольшими пушками и вмещающая в себя часовню, дом правителя, контору, магазин, казармы и несколько квартир для почетных жителей. Здесь мужеского пола 154 и женского пола 106, а всего 206 душ, в числе коих русских 120, креол 51, алеут кадьяковских 50 и 39 индейцев крещеных» (Епископ Григорий Аляскинский. Путешествие о. Иоанна Вениаминова в Форт Росс в 1836 году).

Между прочим, к 1833 г. относится основание в окрестностях селения Росс трех хлебородных ранчо. Ближайшее к селению Росс было ранчо Хлебникова размером около 70 акров. На территории ранчо находился небольшой дом размером 35 квадратных метров, в котором было три комнаты. Недалеко от него стояла казарма для рабочих – 20 метров длиной и 7 шириной – также из трех больших комнат. Кроме того, на ранчо был выстроен двухэтажный склад довольно большого размера – 15 метров длиной и 7 метров шириной, с деревянным полом. Была там кухня с большой русской печью для выпечки хлебов. Очевидно, достаточно хорошие урожаи пшеницы собирались на полях ранчо Хлебникова, так как там, по имеющимся сведениям, даже была мельница с жерновом, приводившимся в движение лошадиной тягой. Одна из комнат главного здания на ранчо предназначалась для гостей. На ранчо находилась и обязательная для каждого русского селения баня, размером 28 квадратных метров.

Немного дальше было ранчо Костромитинова, около 100 акров, находившееся несколько южнее устья реки Славянки. Здесь также находилось несколько зданий, среди которых была главная резиденция управляющего, довольно большой дом – 6 на 4 метра, склад длиной 14 и шириной 6 метров; кухня с двумя печами; казарма (16×6 м) из трех комнат и с двумя крытыми верандами. И опять же там была большая баня, необходимая принадлежность каждого русского селения.

На ранчо было два специальных бревенчатых помещения для молотьбы хлеба: одно большое (20×20 м), а другое поменьше (8×8 м). Было также несколько подсобных зданий.

В пяти милях к северу от залива Румянцева (Бодега) было ранчо Черных. Это ранчо было одним из наиболее благоустроенных, с большим фруктовым садом и виноградником, где было до двух тысяч виноградных лоз. Из зданий, построенных на ранчо Черных, можно отметить большую казарму из шести комнат, общие размеры которой были 15 на 6 метров. Там же находились кухня в 32 квадратных метра и большой склад.

Несмотря на то что центр деятельности русских жителей был на территории селения Росс, нельзя не отметить также того, что на защищенном берегу залива Румянцева находилось еще одно небольшое селение, обязанностью его жителей было обслуживание кораблей, приходящих в порт. В порту Румянцева была удобная стоянка для кораблей, и поэтому большая часть грузов для Форта Росс выгружалась в Бодеге, а кроме того, там же нагружались суда зерном и другими продуктами Форта Росс и прилегающих к нему ферм (ранчо) для отправки в Новоархангельск.

В Бодеге находился довольно большой дом из четырех комнат, длиной 6 метров по фронту. Тут же, недалеко, была баня размером 8 и 4 метра и большой склад размером 20 на 10 метров. В отдельном доме была кухня с печами для выпечки хлеба и плитой. В селении на берегу также было несколько мореходных лодок, на которых можно было плавать вдоль берегов. Там же находились специальные лодки из тюленьей кожи (вероятно, байдарки).

Заметный след в изучении Форта Росс оставил морской офицер Дмитрий Иринархович Завалишин, совсем молодым посетивший Калифорнию и Русскую Америку на борту фрегата «Крейсер» в 1822–1824 гг. Завалишин обследовал форт и пришел к убеждению, что территория русских владений должна быть увеличена, если Российско-Американская компания рассчитывает, что Форт Росс станет главной продовольственной базой русских колоний в Америке.

Вернувшись в Петербург в 1824 г., Завалишин представил правлению компании и императору Александру I обширный и детальный план занятия большой территории в Калифорнии. Он считал, что территория Форта Росс, ограниченная морем с одной стороны и горной цепью с другой, не только мала, но и неудовлетворительна для ведения сельского хозяйства. Близость океана была причиной того, что зерно покрывалось ржавчиной. По плану Завалишина следовало продвинуться не только вдоль долины реки Славянки, но и, перевалив через горы, занять обширную, богатую, солнечную равнину до ее естественных рубежей.

Такими рубежами, по мысли Завалишина, могли быть: на севере – граница с США, т. е. до 42-й параллели; на юге – северное побережье залива Сан-Франциско; на востоке – до долины реки Сакраменто, а еще лучше до отрогов горной цепи Сьерра-Навада.

В воспоминаниях, написанных через сорок лет после посещения Калифорнии, Завалишин пишет: «…как скоро обнаружилось все неудобство прибрежных мест для земледелия и стало ясно, что предположенная цель не может быть достигнута на занятой первоначально местности, то отыскание и занятие новых удобных мест сделалось первой потребностью». Завалишин всецело разделял планы правителя Русской Америки относительно способов освоения обширных земель Калифорнии. Он цитирует правителя, который писал правлению: «…купить по крайней мере до двадцати пяти семейств крестьянских… за переселение в Америку… дать свободу и обязать заниматься земледелием около крепости Росс» (Д. Завалишин. Дело о колонии Росс).

Фантация у Завалишина была богатая, однако надо отдать ему справедливость: он не только мечтал о расширении русских колоний в Калифорнии, но и действовал в этом направлении.

Во время его пребывания в Калифорнии мексиканская империя, созданная в 1822 г., раздиралась междоусобной борьбой. Калифорния не признавала нового мексиканского правительства и в то же время не хотела объявлять независимость. Такое положение дел и привело Завалишина к решению воспользоваться неурядицей. Он быстро разобрался в обстановке и понял, что в Калифорнии происходит борьба двух партий: мексиканской, сторонниками которой были главным образом военные круги, и испанской – лояльной испанской короне и поддерживаемой миссионерами. В сущности, обе стороны были слабы. У первой были солдаты, но очень плохо вооруженные, у второй – масса крещеных индейцев.

Вначале Завалишин пытался связаться с мексиканской партией, но его заигрывание с ее представителями успеха не имело, и он перекинулся на сторону миссионеров. Он приметил умного и честолюбивого патера, настоятеля миссии Св. Франциска, Иосифа (Хозе) Альтимиру. Заведя с ним знакомство, Завалишин сумел внушить ему мысль о том, что в этой междоусобице миссионерам лучше всего перекинуться на сторону России. В своем докладе он писал, что надеется привлечь «иных по фанатизму, других по корыстолюбию, иных по ненависти к республиканскому правлению, остальных – внуша описание со стороны Англии».

Видимо, чтобы не делать задуманного слишком открыто, Завалишин решил объявить о своей идее создания некоего вселенского рыцарского Ордена Восстановления, которому предстояло в числе прочего захватить власть в Калифорнии, а затем присоединить ее к России. Идея, казалось бы утопическая, служила Завалишину в какой-то степени прикрытием, ибо его планы бескорыстием не отличались. Патеру Альтимире и другим миссионерам он рисовал радужные картины: орден поможет восстановить трон, покончить с республиканцами и масонами, а главное – ордену будет покровительствовать сам русский император[11]11
  О проекте создания Ордена Восстановления и его уставе Д. Завалишин писал Александру I, но государь не воспринял его идеи, что, как увидим, не помешало ему впоследствии писать о том же Николаю I. Подробнее см.: Шатрова Г. П. Декабрист Д. И. Завалишин: Проблема формирования дворянской революционности и эволюция декабриста. Красноярск, 1984.


[Закрыть].