Текст книги "Гиблая Крипта (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Ныне бок о бок с орком не стояло всегда готового прийти на выручку товарища. В животе неприятно заворочался липкий комок. Зеленокожий полукровка медленно обвел взглядом зеленый купол сомкнувшихся над головой ветвей. Сквозь редкие прорехи в листве он узрел темное, без звезд небо. День либо еще не начался, либо уже подходил к концу.

Страх волной цепенящей дрожи прокатился от затылка до пяток, несмотря на то, что внутренне орк готовился услышать короткий перестук жестких крыльев. Только прервавшись, гудение тотчас раздалось снова. Охотнику противостояло по меньшей мере два жука. Дрогг осторожным движением извлек дротик из притороченного за спиной джида. Скрываемые занавесом листвы опять прошелестели порхавшие с ветку на ветку хишаму. Среди изумрудного полотнища охотнику померещилась овальная тень длиной около двух локтей. Орк метнул копье, и тотчас сзади к нему покатилось угрожающее верещание. Он успел обернуться в последний миг. Тесак ударил намеревавшегося вцепиться полукровке в затылок жука. Клинок не пробил жесткий панцирь, а лишь отбросил тварь на несколько шагов. Упав на землю, хишаму, проворно мельтеша короткими ножками, затерялся среди могучих стволов. Дрогг даже помыслить не успел о возможном преследовании улепетывающей бестии, поскольку на него сразу же прянуло еще одно насекомое. Охотник также отмахнулся мечом, размозжив переливающийся лиловым и смарагдовым сетчатый глаз. Грянувшись на полог жухлой листвы, тварь пронзительно запищала, конвульсивно высовывая и убирая заключенный между жвал хоботок. Ловко перевернувшись на живот, хишаму затрусил к деревьям. Но Дрогг не дал ему улизнуть, двумя ногами прыгнув на иссеченную красными, складывавшимися в сложный узор полосами спину. Не выдержав веса орка, антрацитовый панцирь с хряском лопнул, из образовавшихся трещин выступила белесая студенистая жижа. Жук в агонии затряс головой и судорожно засучил коленчатыми лапами. Снова за спиной послышалось верещание. На этот раз болдырь сильно рисковал, встретив тварь ударом кулака. Ведь одного касания сочащихся ядом иззубренных мандибул хватило бы для того, чтобы лишить орка сознания. Однако охотнику повезло, его рука врезалась в головогрудь бестии. Жук грянулся наземь и сразу же припустил к зарослям. Дрогг не позволил хишаму скрыться, тесаком пригвоздив членистое тело к земле. Шестиногий гад оглушительно завизжал. Бестия горячено забилась, тщась сорваться с удерживавшего ее клинка, пусть и лишившись при этом половины брюшка. Зеленокожий проворно вырвал из-за пояса скляницу с ярко-зеленой жидкостью. Большим пальцем сколупнув пробку, орк выплеснул содержимое флакона на извивающегося жука. Хишаму завыл пуще прежнего, кислота с шипением запузырилась, просачиваясь в сочленения панциря и растворяя нежную плоть. Спустя короткое время от смертельно опасного хищника осталась лишь пустая хитиновая оболочка. Охотник вырвал тесак и осмотрелся по сторонам.

Он нервно сглотнул, опять услышав гудение черных с ярким рисунком крыл. Завидев мелькнувший между громадных листьев абрис, Дрогг швырнул метательный нож. Его бросок пропал втуне, похожее на каплю лезвие исчезло в глубинах необъятных крон, не задев проворной твари.

В конце концов, решившись, орк помчался прочь. Вслед ему послышалось злобное щелканье жвал. На бегу охотник взял в левую руку дротик. Верещание и жужжание неотступно следовали за ним. Почуяв, что бестия метнулась, желая водрузиться ему на спину, охотник, не сбавляя шага, подогнулся и жук, будто выпущенный из онагра снаряд пронесся над ним, сгинув в дебрях колючего кустарника. Погоня на этом не прекратилась. Спустя секунд тридцать еще один хишаму прыгнул на него спереди, рассчитывая впиться жалом в лицо. Охотник выставил навстречу бестии копье, и та с разгона налетела на заостренное древко. Не тратя время на то, чтобы добить мерзкое создание, Дрогг отбросил подальше дротик с бьющейся на нем тварью.

Его ослепил нестерпимо яркий свет. Орк не надеялся на то, что у него вдруг получилось вырваться из гробницы. Скорее всего он бился в горячечном бреду, лежа в углу одной из зал усыпальницы и ожидая пока шлендающийся поблизости скелет заколет его обломком копья.

Заткавшая взор алая пелена медленно рассеивалась. Пропали резкие запахи джунглей. Шум леса сменил гомон толпы, среди коего острый слух болдыря разобрал цокот речи эризу.

– Тебе выпала большая честь, храбрый охотник, – орк знал этот напоминающий трещание голос. Га-Лак – воин из селения Дарув, вместе с ним Дрогг когда-то ходил на гахана.

В глазах плыли черные пятна, но зеленокожий полукровка уже достаточно отчетливо видел перед собой щуплый силуэт, едва ли на поллоктя выше среднего гнома. Как и все эризу, Га-Лак имел темно-бурую лишенную волос кожу. На яйцевидной голове давешнего соратника орка отсутствовали уши и нос, кои заменяли небольшие отверстия. Круглый безгубый рот обитателя пустыни не обладал подвижностью, говорили и потребляли пищу эризу с помощью заменявшей язык костяной трубки. Звуки жители песков производили путем постукивания оным членом по челюстям и внутренней поверхности щек. Не имевшие зрачков и радужек глаза представителей оного племени, чаще всего янтарные, открывались и закрывались вертикально.

Товарищ Дрогга носил мантию из алого р’голла с золотой оторочкой воротника и рукавов. Сие одеяние говорило о том, что Га-Лак занимает видное положение одного из советников вождя, хотя орк в свое время знавал его как рядового бойца. За спиной полукровки стояли двое воинов-эризу в сплетенных из лоснящейся бечевы доспехах. В руках у солдат находились булавы с черепами рогатых ящериц заместо оголовий.

Понимая, что все происходящее, всего лишь очередная наведенная могильником иллюзия, Дрогг вознамерился выхватить тесак и зарубить обступивших его уродцев, однако вдруг обнаружил свои руки накрепко привязанными к телу. Орк напряг мышцы, но разорвать сплетенные пауками-т’уфирхами нити у него не вышло.

– Сегодня ты примешь участие в обряде Нур-Шакри, велеславный охотник, – проклекотал Га-Лак. Если бы эризу могли улыбаться, его рот наверняка бы скривился в наигадливейшей ухмылке.

Приятель Дрогга развернулся и пошел вперед. Один из стражников ткнул орка пяткой рукояти, требуя следовать за наибольшим.

Селение эризу представляло собой сотни прорытых в мягкой породе нор, десятком ярусов спускавшихся по отлогому склону. Связывая жилища уродцев, к расстилавшемуся внизу песчаному морю, переплетаясь, бежали бесчисленные тропки. Все их сейчас запрудили ведшие пленников воины. Среди полоняников присутствовали не только люди, но эльфы, гномы, гоблины и даже орки. Увидел Дрогг и нескольких «детей» Адобара: нусартов и иркунов.

В основании горы, куда стекались вереницы узников и их конвоиров, располагалась огромная яма порядка сотни локтей в поперечнике. Вглубь котлована спиралью вкручивалась весьма просторная дорога, вдоль коей толпились облаченные в праздничные наряды эризу. Пустынные обитатели радостно галдели, встречая каждого пленника задорным улюлюканьем. На дне кратера, в десятке саженей от окаймлявшего провал гребня, поблескивало нечто округлое. Орк пока не мог разглядеть, что именно там находится, но твердо знал, что от подобного надлежит держаться подальше.

На противоположной стороне ямины располагался напоминающий балкон выступ, где толпилось около десятка морщинистых эризу в пурпурных и смарагдовых одеяниях. Многие из них опирались на выточенные из камня посохи, набалдашниками коим служили друзы с разноцветными кристаллами. У нескольких на головах острый глаз орка приметил сработанные из костей диадемы. Старейшин охраняли облаченные в броню из панцирей грахчу бойцы. Замершие, точно каменные изваяния, воины прижимали к телам кривые мечи – заточенные ребра макхаров, и круглые, обитые чешуей щиты.

Подойдя ближе к краю провала, Дрогг сумел разглядеть, что таилось внизу. Стены и дно круглого углубления скрывал мерно гудящий и шевелящийся ковер из подобных термитам гадов. Обладавшие внушительными жвалами твари достигали фута в длину и имели полосатые, ровно у пчел, брюшки, лоснящиеся сиреневым и изумрудным.

Пленников выстраивали в ряд на нижнем ярусе витой тропы, всего в сажени над шелестящим морем насекомых. Безусловно, эризу собирались бросать узников на растерзание шестилапым бестиям.

Охотник понял, что изначально несколько ошибался. Стоявшие вдоль дороги уродцы в пестрых тканях отнюдь не глумились над ведомыми на заклание полонянами, пустынные обитатели подбадривали и напутствовали узников, словно провожали в поход, из которого не суждено вернуться живым.

Дрогг быстро смекнул, что пробиваться вверх по запруженной эризу дороге окажется зело непросто. Посему орк решил атаковать сопровождавших его воинов до спуска в каньон.

Охотник резко развернулся, двинув плечом одного из шедших позади солдат, и тотчас врезал ногой в живот второму. Худосочные пустынные жители повалились наземь. Дрогг вновь крутнулся и въехал ногой в грудь подскочившему Га-Лаку. Его давешний соратник отлетел на несколько шагов и, перевалившись через кромку, с ошалелым воплем грянулся вниз.

Завидев бьющегося орка, остальные пленники также затеяли драку. Впрочем, удача быстро отвернулась от охотника. На него кинулись не только воины, но и толкавшиеся поблизости женщины и дети. Тяжелыми пинками Дрогг опрокинул с полдюжины образин, прежде чем его захлестнула накатившаяся волна. Эризу не пытались его убить. Пустынники лишь спихнули затеявшего бучу строптивца с края котлована. Орк пролетел около сажени и плюхнулся спиной на верхний уровень спиральной тропы, со смачным хряском раздавив ворочавшегося здесь Га-Лака.

В глазах потемнело от боли. От удара о каменную поверхность нестерпимо заныли перемешавшиеся внутренности. Орку почудилось, что позвоночник и ребра обратились в раскаленные стальные пруты.

7

Охотник отошел от падения, лишь когда почувствовал, что его пытается поднять десяток тощих ручонок. Еще толком не прозрев, Дрогг взялся усиленно лягаться. Он поймал на стопу живот юнца-эризу, грозно размахивавшего каменным кинжалом, и перекинул утлое тело себе через голову. Через пару секунд снизу донеслись душераздирающие крики и чавкающий хруст разрываемой плоти. Полосатые гады лакомились нежданным угощением.

Отогнав пинками песчаных жителей, Дрогг скруглил спину и, раскачавшись, поднялся на ноги.

Он тотчас прильнул к стене, дабы не оказаться сброшенным с обрыва. Ударами ног он столкнул на растерзание бестиям еще двоих эризу. В нескольких шагах от охотника неистово сражался гном с кудлатой бородой, а еще дальше – высокий сухопарый человек с клеймом каторжника на лысом черепе.

Вестимо, связанные узники не могли сопротивляться долго, и все же ритуал начался явно не так, как задумывали заправилы селения. Уже более десятка тощих образин отправилось на съедение шестилапым тварям.

В конце концов, один старейшин решил прекратить творящееся непотребство. Согбенный уродец из числа ошивавшихся на выступе, взмахнул посохом и выкрикнул короткое заклинание. Венчавший жезл камень сверкнул багряным.

В пылу схватки орк не сразу уловил, как похолодели и зашевелились оплетавшие его путы. Донесшееся от собственной груди мерзкое шипение заставило охотника опустить взор. Сковывавшие его вервия обратились в ядовито-желтых испятнанных алыми крапинами змей. Дрогг дернулся и всплеснул руками, сбрасывая с себя безногих гадов. Но сия попытка дюже запоздала, твари ужалили его дважды – в левое плечо и правый бок. Тело пронзила жестокая боль, словно по жилам вмиг растекся жидкий металл, а затем от укусов почало стремительно расползаться мерзкое онемение.

Ноги орка предательски подкосились. Охотник рухнул на колени, сделавшая чересчур тяжелой голова упала на грудь. Болдырю почудилось, что его кости и мышцы превратились в студенистую кашу, ровно их много часов вываривали в бурлящем кипятке.

Он рухнул на бок в опасной близости от края ямины. Ему повезло, что расползшиеся вокруг бестии кусали не только пленников, но и эризу, посему никто не спешил скидывать его вниз.

«Териак!» – мелькнула в затуманившемся сознании мысль. Охотник не чувствовал собственных рук, но все равно приказал им потянуться под полу куртки.

Дрогг кое-как сел. Дрожащими пальцами орк выудил из кармана вожделенный флакончик. Силясь вынуть пробку, он едва не обронил заветный сосуд. Размякшие, ставшие непослушными пальцы только с третьей попытки сумели откупорить скляницу.

Взор заткала молочно-белая пелена. Заваливаясь на спину, охотник все-таки смог опрокинуть содержимое пузырька себе в рот. Орк разом опорожнил маленький флакончик. Его рассудок помутился настолько, что он даже не почувствовал тлетворного вкуса чудодейственного декокта.

Поначалу ничего не произошло. Ослепленный змеиным ядом Дрогг бессильно распластался на камнях. Но полминуты, когда, отведав териака, сварливо забурлил желудок, орка точно хлестнули огненной плетью. В единый миг вернулось пропавшее зрение, мышцы налились прежней силой.

Охотник схватил за хвост впившуюся ему в предплечье гадюку и с размаха размозжил ей голову о скалу. Дрогг вскочил на ноги. Путь наверх ему преграждали десятки сражавшихся с полонянами эризу. Орк взялся лихо крушить хрупкие, точно у птиц, тела пустынных уродцев. Костяное и каменное оружие не шибко трафило тщедушным обитателям песков в противостоянии с дюжим полукровкой.

Он одолел около трети пути наверх, мутузя кулаками и сбрасывая на дно ямы попадавшихся образин. Услышав нарастающее сбоку шипение, охотник сделал шаг назад. Прямо перед ним о каменную стену разбился сотканный из языков серебристого пламени шар размером с человеческую голову. Магический болид оставил после себя закопченное чадящее дымом пятно. Охотник повернулся в сторону, откуда примчался эфирный снаряд. Суетившиеся на каменной площадке старейшины размахивали посохами, выкрикивая речитативы заклятий. С мерцавших огнями наверший в гущу боя устремлялись сферы бисного пламени.

Дроггу повезло, что маги не выцеливали именно его, а беспорядочно швыряли огнешары, разя и союзников, и врагов. Однако теперича орку пришлось продвигаться значительно медленнее, постоянно оглядываясь и проверяя, не несется ли в него очередной болид.

Многочисленные обитатели песков не сумели оказать охотнику серьезного сопротивления, и после упорного боя, в коем орк, впрочем, обошелся без повреждений, болдырь поднялся на обрамлявший котлован вал.

Не медля и не слушая мольбы о помощи гибнущих в схватке пленников, зеленокожий ринулся в раскинувшиеся окрест барханы.

На его беду, эризу бегали гораздо быстрее, нежели копотливые гномы. Легко скрыться у орка не вышло. Он разметал бросившихся на него женщин и детей и рванулся за ближайшую дюну. Вслед ему свистнули выпущенные из пращей камни, но ни одно из ядер не поразило верткой цели.

Дрогга настигли через полминуты, и ему сызнова пришлось сражаться. Охотник вырвал из-за пояса кривой нож, кой обычно использовал для разделки добычи. Орк зарезал с полдюжины уродцев, но за время схватки его окружило уже три десятка эризу, и от селения к ним спешило еще не менее полусотни. Поняв, что его вскорости напросто задавят числом, Дрогг прорвался сквозь живой заслон, во второй раз попытавшись удрать в пустыню.

Ему не дали уйти. На сей раз бой продолжался довольно долго. Среди пустынников лишь единицы располагали оружием и броней. Большинство нападавших щеголяли в пестрых до пят одеяниях, совершенно не предназначенных для битв.

Полукровка сокрушил порядка двух десятков безволосых доходяг, существенно поумерив пыл атакующих. Увидев, что к нему скорым маршем приближается отряд латников во главе с придерживавшим подол мантии колдуном, орк вновь бросился наутек.

Шустрые ханурики не позволили ему оторваться. Однако охотник сумел обмануть преследователей. Схоронившись за косой очередного бархана, он метнул ножи в вывалившуюся из-за поворота шайку. Ему посчастливилось сразить ведшего строй магика. В завязавшейся схватке орк разжился костяным клинком и щитом-баклером. Вырвать оружие из слабых рук тщедушного эризу не составило труда.

Погоня со случавшимися время от времени стычками продолжалась до самой темноты. Под вечер с севера подул сильный ветер, поднявший в небо клубы пыли. Ночь обещала выдаться беззвездной.

Дрогг бежал, не разбирая дороги. Он слышал топот и крики десятков преследователей. Воздух похолодал и наполнился мелкой взвесью, сделавшись совсем как в Гиблой Крипте.

Охотник пропустил тот миг, когда вновь ощутил под ногами гладкие плиты пола. Гул висевшей на плечах погони растворился без следа. Незаметно пропало из рук отобранное у обитателей песков оружие.

Орк несколько минут стоял, напряженно вслушиваясь в вязкую тишину могильника и ожидая, что из мглы поблизости вывалиться свора алкающих боя уродцев. Уверившись, что ныне никто не норовит на него нападать, охотник опустил руку за пояс, дабы извлечь какое-нибудь из лечебных снадобий и, наконец, обработать свербящие раны.

Его рука резко отдернулась, как только он услышал хриплый надтреснутый голос.

– Странник, помоги, странник, – Дрогг устремил взор в сторону, откуда доносился горячечный шепот.

В пяти шагах от него, выставив руки перед собой, брел гном. Темные волосы говорили о том, что карлик родом из Миррада – царства, что лежит под Драконьими горами. Коротышка носил плотный, совершенно не подходящий для жаркой пустыни, зипун, кой вполне мог служить доспехом. Неловко шаркая тяжелыми ботфортами, подгорный житель плелся в направлении замершего охотника. На месте глаз карлика зияли черные провалы, от коих вниз по окладистой бороде, точно слезы, сбегали струи запекшейся крови. Гном выглядел истощенным, но, бесспорно, на умертвие не походил.

– Меня зовут Фартир, сын Ундара, я – охотник на нежить, – вперив в Дрогга пустые глазницы, низко сипел уроженец Миррада. – Энтот Вурнхи, старейшина деревни, обманул меня, предложил нехитрую работенку – раскрошить десяток скелетов. Козья морда и его прихвостни заманили меня сюда и ослепили. Они задабривают нежить, отдавая на растерзание скелетам ни в чем не повинных странников. Тебя они тоже попросили спасти село от умертвий, ведь так? Скажи, тебе глаза выколоть у них не вышло? Или они покалечили тебя иным способом? – миррадец на мгновение замолк, не переставая при этом медленно приближаться к орку.

– Не веришь мне? – голос карлика сделался насмешливым. – Думаешь, что я тоже насланный гробницей морок? Навь? Призрак? Нет, я – живой. Я брожу здесь уже давно. Может неделю, а может больше. Нежить не трогает меня, принимает за своего, ибо на шее у меня мешочек с песком Сизого Брега.

От Дрогга не ускользнуло то, как ловко к нему подкрадывался ослепленный гном. Недолго думая, орк метнул нож в подступавшего миррадца. Клинок прошел сквозь приземистую фигуру, сотворив круги, навроде тех, что расходятся по водной клади от брошенного камня.

– Ах, вот как ты обращаешься с взывающими о милосердии! – неистово завопил Фартир.

Рот его ощерился длинными клыками, а из пальцев с поразительной быстротой выросли подобные лезвиям когти. В один прыжок карлик очутился подле Дрогга.

Острые когти рассекли не только остатки бурнуса, но и прочную шкуру ргарга. Орк порскнул вбок, судорожно соображая, чем же остановить бестелесного противника.

Выглядящий вполне материально призрак передвигался с небывалой скоростью. Охотник едва успевал уклоняться от норовивших распороть плоть роговых клинков.

Даже всей доставшейся от эльфов ловкости не хватило Дроггу, чтобы тягаться в прыти с духом охотника на нежить. Дважды Фартир достал орка. В отличие от меча сраженного ранее дымчатого витязя, когти карлика не обжигали холодом, а оставляли полосы кровоточащих ран.

Невзирая на мнившееся безнадежным положение, зеленокожий болдырь не собирался сдаваться без боя. Не придумав ничего лучше, охотник принялся без разбора швырять в фантома всеми имевшимися зельями в надежде, что хоть какое-то из них может сработать.

Первые два пузырька прошли сквозь эфирную плоть, как и брошенный дотоле нож, не причинив призраку какого-либо ущерба. Тогда Дрогг, не имея времени на то, чтобы открывать сосуды, взялся давить скляницы в руках и кидать в наседавшего духа содержимым флаконов.

Несмотря на облекавшие ладони толстые рукавицы, орк очень сильно рисковал, ибо среди декоктов присутствовали как кислоты, так и яды. Одни могли растворить перчатки из шкуры уршуда, а вторые – мгновенно умертвить полукровку.

И все-таки ему повезло. Расплющив третий пузырек, орк запустил в призрака горстью рубиновых брызг. Гном взревел, словно его окатили жидким металлом, и, испустив протяжный стон, застыл, обратившись в полупрозрачную красноватую статую, будто вылитую из мутного стекла. Похоже, подобным образом подействовала на фантома сыворотка плодов нигаша, что использовалась в качестве обездвиживающего яда.

Дрогг с силой толкнул изваяние. Рухнув, Фартир разлетелся на тысячи тотчас истаявших осколков.

Орк тяжело опустился на пол. На спине и боках горели нанесенные призрачными когтями порезы. Охотник достал бальзам гхирры и принялся обрабатывать раны. Вымотанный многочасовыми схватками и погонями полукровка чувствовал себя совершенно разбитым. Неожиданно возникло острое желание растянуться и уснуть прямо здесь, на холодных плитах могильника.

Орк тревожно затряс головой, отгоняя странный позыв. Он вспомнил о том, что в одном из кармашков у него лежало гномье «сердце гор» – фругзарн – придающий сил эликсир. Охотник хранил сей отвар рядом с пресловутым териаком. Дрогг зело изумился, когда на месте пещерного декокта обнаружил темный флакон противоядия. Выходило, что в котловане эризу он выпил не антидот, а лишь ободряющее зелье.

Окрыленный мыслью о том, что колдовство крипты можно развеять истовой верой в собственные силы, орк поднялся на ноги. Он обошел залу по кругу и обнаружил только один выход. Не имея возможности выбрать другой путь, охотник отправился в следующий чертог.

Болдырь двигался сквозь анфиладу одинаковых комнат. Впереди забрезжило мутное белесое пятно. Вестимо, Дрогг даже не чаял, что сей свет проистекает от выхода из гробницы. Орк не сомневался, что это всего лишь очередной колдовской морок.

Клякса медленно приближалась, увеличиваясь в размерах. Спустя какое-то время цепь залов оборвалась, упершись в каменную стену. В кладке на уровне пояса лучилось круглое отверстие. Узкий тоннель, в коем возможно передвигаться только на четвереньках, обильно устилала фосфоресцирующая гнилостно-желтая слизь. Светящаяся субстанция распространяла окрест мерзкий запах испражнений.

Подавляя рвотные спазмы, не располагавший иной дорогой орк забрался в тесный лаз. Брезгливо морщась, охотник пополз по напоминавшему кишку исполинского зверя ходу.

Он потерял счет времени. Дурнопахнущий тоннель казался бесконечным. Голова закружилась, а глаза почали слезиться от нестерпимого смрада витавших в воздухе миазмов. Внутренности Дрогга клокотали, подкатывая к горлу комками тошноты.

Впереди раздалось противное чавканье, а чуть позже орк увидел споро семенящий в его сторону силуэт. На спине охотника высыпали холодные мурашки, поскольку в надвигающемся абрисе он распознал джаха – не пустую оболочку, навроде тех, что крушили жители Шархидата, а вполне себе живую гадину. С одной такой тварью Дрогг совладал бы довольно легко, одначе, как известно, оные существа жили колониями, обыкновенно насчитывавшими сотни бестий. Оставалось надеяться, что гробница не заманила его в настоящее логово джахов, а лишь наколдовала пару-тройку созданий.

Узрев орка, многоножка звонко защебетала, шевеля длинными усиками. Болдырь прекрасно ведал, насколько опасны крючковатые жвала сих существ. Яд джаха убивал почти мгновенно. Не располагая иным оружием, охотник вытащил из заплечного саадака метательное копье.

Орк встретил бестию уколом дротика в один из шести матово черных буркал. Из пронзенного глаза заструилась темная жидкость, но чудище, не заметив полученного повреждения, шустро прыснуло на полукровку. Дрогг вогнал копье промеж грозно клацавших челюстей. Мощные мандибулы с хрустом переломили тонкое древко, а спустя миг орк едва успел поймать изогнутые жвалы в пальце от собственной шеи. Изо всех сил напрягая мышцы, охотник начал раздвигать жвалы, рассчитывая разорвать сколопендре пасть. Удачно упершись ногами в осклизлую поверхность хода, зеленокожий резко рванул мандибулы, правая челюсть не выдержала и с неприятным хряском подалась в сторону.

В горячке боя орк не услышал хлюпанья позади. Его плечо словно вдруг сжали исполинскими клещами. Дрогг ощутил, как сквозь пробитую жвалами кожу толчками вливается густая теплая жидкость. Яд стремительно растекся по позвоночнику, ударив в голову и ноги. Перед глазами орка поплыли черные круги, ему почудилось, что тоннель заходил ходуном, точно раскручиваемое великаном вервие. Нежелавшие более повиноваться конечности забились в припадке. Рассудок Дрогга все же сохранял ясность. Орк тщился действовать елико возможно хладнокровно, несмотря на лезшие в голову панические мысли. Не пытаясь пока отстранить вцепившуюся в плечо бестию, охотник целиком вырвал челюсть наседавшей спереди твари. Дрогг развернул в руке острую мандибулу и всадил ее глубоко в плоскую башку джаха. Болдырь провернул обломок жвалы, словно вонзенный в плоть меч. Многоножка яростно заверещала, забившись в корчах. Орк отбросил подальше покалеченную гадину и схватился за голову кусавшей его сзади бестии.

Ставшими непослушными, будто сшитыми из мягкой ткани, пальцами охотник нащупал круглые глаза сколопендры. Дрогг вонзил персты в выпуклые буркалы. Завизжавшая в приступе боли тварь еще сильнее сомкнула челюсти. Но орк не отступал, все глубже пробиваясь внутрь уродливой головы. Затрещал, ломаясь, череп бестии. Почти целиком погрузив ладони в башку чудища, орк сгреб и вырвал наружу творожистую мякоть мозга. Джах не ослабил хватки и содрогающийся в конвульсиях охотник снова взялся потрошить голову твари. Многоножка замерла, лишь после того, как полукровка вытянул из развороченного черепа длинную нить пищевода. Мертвая бестия так и не разъяла мандибул, посему орку пришлось, напрягая сделавшиеся водянистыми мускулы, разнимать закоченевшие жвалы.

Покончив с монстром, Дрогг распластался ничком. Несмотря на лившийся ручьем пот, его била крупная дрожь. Изо рта и носа потекла кровавая пена.

Перевернувшись на бок, охотник с трудом сел. Его тело изогнуло в жестоком спазме. Прилагая неимоверные усилия, полукровка сумел несколько утихомирить бьющиеся члены, и лихорадочно трясущимися руками полез за териаком.

Не имея ни сил, ни времени для того, чтобы открыть пузырек, зеленокожий болдырь закинул в рот и зубами раздавил стеклянный сосуд. Он проглотил разлившийся по глотке декокт вместе с осколками флакона. Заревели отказывавшиеся впитывать отвратительную смесь внутренности. Охотник зажал рот ладонью, дабы помешать противоядию выплеснуться обратно.

Мнившийся чудодейственным териак не помог. Орка затрясло пуще прежнего, а мышцы неожиданно стали отвердевать, словно застывающая на морозе вода. В глазах потемнело настолько, что охотник теперича видел лишь пелену сизой мглы.

Рассудок шептал Дроггу о том, что противиться бесполезно, яд джаха уже слишком глубоко проник в его тело и любые движения лишь усилят и без того тяжкие муки.

И все-таки орк заставил руки опуститься на пояс. У него оставалось единственное целебное снадобье – порошок из лепестков пустырника, зверобоя и омелы.

Болдырь извлек пузатую баночку темной глины и, боясь обронить драгоценный сосуд, быстро засунул его в рот. Онемевшие челюсти не желали разгрызать прочные стенки. Подсобляя зубам, орк надавил на щеки. Раздавшимся хрусту и треску сопутствовала боль. Верно, в борьбе с неподатливой емкостью, Дрогг сломал несколько клыков.

За несколько натужных заходов, у орка получилось проглотить образовавшуюся смесь. Не прошло и минуты, как его члены наполнила негаданная легкость. Зеленокожий ощутил как притупляется, точно уходя вдаль, разрывавшая тело боль. Одеревеневшие конечности перестали дергаться и расслаблено опустились. Голова охотника запрокинулась, и он лишился сознания.