Текст книги "Гиблая Крипта (СИ)"

Автор книги: Виктор Халезов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

5

После сражения охотник и воины отступили в первую залу. Тут они разбили бивак. Дрогг обработал раны соратников бальзамом гхирры. Потом истребители нежити выпили воды, утолив нахлынувшую жажду. Битва вымотала их достаточно сильно, но, несмотря на это, в пропитанной тленом усыпальнице, есть совершенно не хотелось. Покоившиеся в торбах сухие финики так и остались не тронутыми. Разжегши новый факел заместо выгоревшего, орк и пустынники отправились дальше.

Второе помещение, они изучили так же тщательно, как и первое. Отсюда дальше вел единственный ход. Они вошли в третью залу, коя оказалась куда меньше предыдущих, всего порядка тридцати шагов в длину и менее пятнадцати шириной. Тут им попался всего один, верно заплутавший, скелет. Следующий чертог в точности повторял предшественника и встретил гостей холодной пустотой, мертвецов здесь не наблюдалось.

Они миновали еще несколько совершенно одинаковых залов. Войдя в очередную комнату, Дрогг нахмурился.

– Шкладываетшя впесатление, сто мы бродим по кругу, – поделился опасениями со спутниками болдырь.

– Возможно, ты и прав охотник, – шедший впереди Джариф Золотарь остановился и покачал головой. – Но что же нам делать? Ежели это колдовство, то, как ему противостоять?

– Дык, орк, – вступил в беседу Хадир Птицелов. – Неужто у тебя под спудом, амулета какого али зелья, что чары развеет, не найдется?

– Ешть пара предметов, – неохотно признался Дрогг. – Да только не суют они ждесь никакой магии. Шильные, видать, жаклятья наложены.

– Делать нечего, – рубанул ладонью по воздуху бывший солдат. – Пойдем вперед, а там – будь что будет.

Зеленокожему полукровке сие изречение дюже не понравилось, но он, дернув плечом, все-таки последовал за пустынником. Орк увидел, как исказилось в замешанном на страхе негодовании лицо бывшего каторжанина. Тем не менее, вслух оглашать свое недовольство верзила не решился.

Без всяких происшествий они прошли еще два чертога. Зал, в кой они вступили, ни чем не отличался от посещенных ранее. Внезапно кристалл саретита вспыхнул багряным светом и спустя мгновение с треском разорвался. Дернувшийся от неожиданности бывший солдат обронил факел.

– Что за демонщина?! – заругался Золотарь, но его брань пресек раздавшийся позади яростный рык.

Дрогг резко обернулся, нанося удар навершием булавы. Каменный оголовок врезался в клыкастую морду прянувшей из мрака твари. Сие создание более всего напоминало человека, с коего только что содрали кожу. Все тело бестии, казалось, слагалось из ошметков кровоточащей плоти. Видимо, монстр обладал толикой разума, ибо сжимал в руках вымазанную алым шипастую дубину.

Получив базальтовым набалдашником по физиономии, чудище утробно завыло. Дрогг не дал бестии опомниться, вновь ткнув булавой в харю, а затем подсек отвратительному существу ноги. Тварь с глухим хряском рухнула на пол. Охотник собирался добить бестию, но успел опустить оружие на простершуюся навзничь образину только единожды, поскольку на него налетел еще один гомункул – иссушенная мумия – костяк, обтянутый морщинистой кожей. Умертвие прытко раскручивало посох с круглым искрившимся золотом навершием, шипя аки встревоженная змея.

Орк ушел вбок от грянувшего сверху шаровидного набалдашника и, пригнувшись, что есть мочи саданул по худосочному бедру, намереваясь оставить мертвеца без конечности. К дюжему удивлению охотника, его замысел провалился. Венчавший древко валун лишь оставил на тощей ноге внушительную вмятину.

Бестия сызнова занесла палицу. Дрогг поднырнул под оружие противника и двинул булавой посередь впалой груди. Древние ребра с хрустом проломились, из возникшей дыры брызнула трупная жидкость. Мертвец хрипло забулькал, исторгая потоки черной жижи из раззявленного рта. Зашатавшись и выпустив посох, кадавр повалился наземь. Орк взялся крушить содрогающуюся в агонии тварь, закончив наносить удары только когда туловище мертвеца обратилось в бесформенную мешанину.

Охотник оторвал взгляд от поверженной бестии и заозирался в поисках куда-то запропастившихся людей.

– Джариф! Хадир! – негромко позвал Дрогг.

Орк прошелся по зале и, очутившись возле тела первой из уничтоженных тварей, ошарашено замер. На его спине проступил холодный пот. У ног болдыря, ухватившись за раздробленную челюсть, в луже крови лежал Хадир Птицелов. Труп бывшего каторжанина дернулся, отнял руки от изуродованного лица, а спустя миг заворочался, тщась подняться. Не мешкая, Дрогг обрушил базальтовое навершие на покойника. Орк бил по торсу, рассчитывая раздробить позвоночник и кости таза, дабы лишить умертвие возможности двигаться. Распалившись, охотник обрушил гораздо больше ударов, чем требовалось. Неожиданно опомнившись, он резко отдернул низринувшуюся в очередной раз булаву.

Дрогг отправился к тому месту, где сразил мумию, уже зная, что обнаружит. Обезображенное тело Джарифа Золотаря конвульсивно сучило членами, но развороченное туловище не позволяло ему восстать.

Какое-то время орк стоял, тупо уставившись на распластанное перед ним создание. Глядя на труп убитого товарища, охотник не испытывал каких-либо чувств. Слишком многих друзей и соратников лишился в своей жизни Дрогг, чтобы сожалеть о только что почивших людях. Орка не бередило то, что пустынники пали от его руки. Он бился с тварями, кои набросились на него, норовя растерзать. Верно, магия крипты лишила людей рассудка. Охотник не сомневался, что заместо него пустынники видели такую же отвратительную и опасную сущность.

Сейчас ему надлежало определить, что делать дальше. Идти вперед и тщиться разрешить тайну могильника или ни с чем воротиться в Шархидат.

Орк задумался. Если чародейство усыпальницы состояло лишь в том, чтобы заставить незваных гостей сражаться друг с другом, тогда в могильнике не могло бесследно исчезнуть несколько отрядов. Кто-то из воинов обязательно должен был выжить. Тем более не понятно, куда пропали действовавшие в одиночку паладин и охотник на нежить. Вряд ли бывалых истребителей умертвий растерзала шайка трухлявых скелетов. По всей видимости, в глубине склепа таилась более сильная и опасная магия. Хотя, возможно, орк уже угодил в колдовскую ловушку, и выбраться из нее теперича будет непросто.

Дрогг принял решение покинуть Гиблую Крипту. Лишившись саретита, он остался беззащитен супротив любой волшбы. Вестимо, у охотника имелось еще два защитных амулета, но он не шибко полагался на них. Развернувшись, зеленокожий отправился к выходу. Он не стал подбирать медленно затухавший факел, ибо орки, как известно, отлично видят в темноте. Оную способность они унаследовали от эльфов. Сейчас охотник лицезрел окружающее пространство в серых тонах, таким люди видят мир по вечерам, когда сгущаются сумерки.

Полукровка помнил, что они прошли семь малых залов и еще два больших, согласно его подсчетам парадный портал находился в трехстах шагах от того места, где погибли пустынники.

Дрогг преодолел один чертог, вошел в следующий. Его зрения не хватало для того, чтобы окинуть взглядом все помещение. Охотник двинулся прямо – туда, где находился проход дальше, однако, пройдя положенные тридцать шагов, не обнаружил стены с прямоугольным проемом.

Его худшие опасения подтвердились. Могильник не желал выпускать его обратно. Невзирая на то, что зал, похоже, не собирался заканчиваться, орк упрямо шагал вперед. Он остановился, лишь совершив тысячный шаг.

Болдырь отлично знал о том, что магия способна искажать расстояния. Те же эльфы могли попасть в любую часть своих владений за считанные часы, в то время как представители иных рас, угодившие в леса остроухих, плутали неделями, в конце концов, умирая от голода и жажды. Но в этом случае склеп не мог тянуться бесконечно, и орк, пройдя больше лиги, по крайней мере, сумел бы достичь края одной-единственной залы. Тем не менее, сего не произошло. Значит, на охотника воздействовала волшба иного толка. Морок, или, выражаясь языком магических трактатов, иллюзия. Дрогг мало что ведал об этом виде колдовства. Из того, что ему доводилось слышать, сии чары воздействовали на разум и накладывались множеством различных способов, от простого затуманивания взгляда до помещения жертвы в искусственно сотворенный мирок. Относительно магии орк придерживался простой истины, что любое даже самое могущественное заклинание можно превозмочь обыкновенным, пусть и пламенным до исступления, усилием воли. Как рассказал ему один знакомый ворожей, каждое разумное создание обладает колдовской силой, коя вырывается наружу, если страстно, неистово чего-то возжелать.

Ярмарочные скоморохи частенько пели о том, что магические путы легко разорвать неожиданным, совершенным наперекор здравому смыслу действием. Недолго думая, орк решил воспользоваться сим приемом и заместо того, чтобы продолжать идти прямо, свернул вбок.

К сожалению, его замысел провалился. Сделав три сотни шагов, зеленокожий не увидел перед собой ничего окромя сизой мглы. Дрогг сызнова замер. Он поднял глаза вверх, но не обнаружил потолка – только все то же свинцовое марево.

В отчаянии охотник опустился на пол. В настоящее время ему больше некуда было торопиться. Он неспешно извлек из походной сумы бурдюк и сделал несколько глотков. Долгий переход по нескончаемой зале изрядно утомил его, посему орк принял решение перекусить. Сняв с плеча набитую финиками торбу, он развязал тесемки и запустил пятерню внутрь мешка.

Болдырь опрокинул в рот горсть сморщенных фруктов. Жесткие и сладковатые они липли к клыкам, не стремясь продвигаться в пищевод. Поначалу охотник разгрызал и заглатывал твердые косточки, но, ощутив зуд в челюстях, принялся сплевывать неподатливые семена.

Пока он жевал сушеные плоды, его сознание осенила не слишком разумная мысль. Впрочем, за неимением лучших идей, Дрогг решил испытать и эту возможность. Закончив с едой, орк достал огниво и сосуд из черной глины. В емкости находился шаэринский порошок – оную смесь он обыкновенно подсыпал в костер, дабы отпугнуть магических тварей. За все время применения, полукровка так и не сумел оценить действенность этого средства, поскольку не ведал, обходит ли колдовская нечисть стороной его биваки благодаря создаваемому порошком дыму или держится поодаль по иной причине.

Охотник поставил пузатую емкость на пол и соорудил горку из лубяного трута. После орк высек искру. Паче чаяния вспыхнуло все пространство залы. Верно, крипту наводняли горючие миазмы, что имеют обыкновение скапливаться под землей. Узрев молниеносно взбухающий огненный шар, Дрогг едва успел зажмуриться и отпрянуть. Охотник рухнул ничком, вжимаясь в холодный пол. На его счастье, пламя опало так же быстро, как и занялось.

Чихнув от набившейся в нос пыли, орк медленно сел. Саднило опаленное лицо, и Дрогг уже собрался было смазать его каким-нибудь снадобьем, когда перед ним возникла, будто соткалась из расползшихся по чертогу клубов дыма, серая полупрозрачная фигура. Пришелец носил слаженный из металлических полос доспех, кой испещряли витиеватые узоры. Голову призрака покрывал украшенный пышным плюмажем высокий шлем с выдающимся вперед козырьком. Левую руку фантома скрывал большой овальный щит, посередине усиленный стальным умбоном. В правой руке дымчатый воин сжимал рукоять короткого меча с широким лезвием. Сие оружие отличалось от Дроггова тесака лишь обоюдоострой заточкой. Орк всмотрелся в лицо стража гробницы. Безусловно, явившийся дух имел близкое родство с эльфами. Об этом свидетельствовали тонкие изящные члены и вытянутое без изъянов лицо. И все же призрак не принадлежал ни к одному из ведомых охотнику остроухих племен, ибо имел толстые губы, чересчур большой нос и круглые, а не миндалевидные глаза. И, конечно же, у владык лесных просторов никогда не встречалось кудрявых волос. Впрочем, свитый из полупрозрачных косм витязь не дал себя долго разглядывать, решительной походкой направившись в сторону орка. Дрогг споро поднялся и обнажил тесак, разумно полагая, что тяжелая булава в схватке с таким противником послужит скверным подспорьем.

– Фаэдано вастаар, аниэро! – отсалютовал клинком бестелесный воитель.

Призрак совершил стремительный выпад. Готовый к подобному развитию событий охотник ловко уклонился, избежав встречи с дымчатым лезвием. Дух необычного эльфа, не заметив неудачи, продолжил натиск. Судя по всему, почившему многие сотни лет назад воину никогда не доводилось сражаться с орком. Фантом явно не ожидал от Дрогга подобной прыти. После серии безуспешных атак, лицо призрака исказилось в гневе, он в негодовании отбросил щит, кой растворился в воздухе, не достигнув пола. Верно, бестелесный витязь мнил себя живым, коли не разумел, что ни он, ни его щит не весят ничего, ибо сотканы из тончайших эфирных нитей.

Дрогг продолжал отступать, прекрасно зная, что его простой тесак не способен сдержать призрачный клинок. Знамо дело, орк не надеялся, что бестелесный противник выбьется из сил. Охотник располагал средством против духов и лишь поджидал удобный случай, дабы его использовать. Разошедшийся не на шутку фантом, произведя очередной пронзивший пустоту укол, провалился вперед чуть дальше, чем может себе позволить опытный воин. Дрогг тотчас наказал духа за оплошность. Рывком очутившись подле призрака, орк вырвал из-за пояса трехгранный стилет. Лезвие оружия сияло бледно-лазоревым. Зеленокожий охотник вонзил светящийся кинжал в шею дымчатого витязя. Сей клинок особливо создавали для борьбы с бестелесными созданиями – призраками и демонами. В действительности любое соприкосновение с подобным острием развоплотило бы фантома, однако решивший действовать наверняка Дрогг нанес удар в одно из самых уязвимых для живых существ мест – шею, здраво полагая, что такая предусмотрительность не окажется лишней.

Полупрозрачный эльф тонко и пронзительно завизжал. На его горле раскрылся провал, откуда не вытекло ни капли жидкости – будто бы Дроггов стилет распорол кусок сильно натянутой ткани. Однако дух даже не подумал таять и исчезать. Не веря в собственную неудачу, орк отшатнулся и сразу же поплатился за мимолетное замешательство. Серое острие зацепило его живот, без всякого сопротивления пройдя сквозь толстую куртку. Охотника обожгло ледяным холодом, точно на лютом морозе в него плеснули водой, коя тут же застыла прямо на теле.

Искушенный в схватках орк согнулся, делая вид, что повреждение куда тяжелее, нежели есть на самом деле, фантом занес клинок, дабы добить ослабевшего супротивника, но дошлый охотник опередил его. Резко выпрямившись, Дрогг полоснул кинжалом по туманной физиономии. Призрак сызнова взвыл, лицо его теперича наискось рассекал широкий порез. Но растворяться дух, похоже, не собирался. Быстро придя в себя, бестелесный эльф опять бросился на орка.

На этот раз Дрогг попытался достать дымчатого воина тесаком, за что тотчас оказался покаран. Не заклятая сталь прошла сквозь призрака без всяких последствий, а сизый меч фантома зацепил правое плечо раскрывшегося в выпаде орка. Вниз по руке потекло леденящее оцепенение. Болдырь ощутил, как от задетого призрачным оружием живота жгучая, точно жестокий хлад, боль простирается дальше по телу, постепенно пробираясь вглубь и сковывая внутренности. Одновременно дух почал наливаться тусклым серебристым свечением. Полные губы бестелесного ратника сложились в зловещую улыбку.

«Он высасывает из меня жизнь!» – вспыхнула в сознании жуткая мысль. В ответ на нее по телу раскатилась судорожная волна, будто призрак заявлял, что противостоять его силе невозможно.

Грудь Дрогга едва не разорвало от накатившего бешенства. Ведь нет для орка большего позора, нежели быть сраженным эльфом, пусть и находящимся в ипостаси лишенного плоти фантома. Погибшие от рук остроухих лишаются посмертия, для них закрыт путь в Чертоги Брогзара, где в пирах и охоте, не ведая печалей и горестей, проводят вечность величайшие воины и герои.

Охотник ошалело бросился на духа. Ежели ему суждено погибнуть сейчас, то он уж точно заберет собой в небытие треклятого призрака. Дымчатый клинок по самую рукоять вошел чуть ниже груди Дрогга, но орк не почувствовал боли. Зеленокожий полукровка отбросил тесак и с бешеной скоростью орудовал стилетом. Лучащийся голубым клинок обратил голову фантома в бесформенное серо-стальное облако. После охотник переключился на плечи воина. Строптивый дух соизволил раствориться, лишь, когда кинжал Дрогга, искромсав в клочья бесплотные руки, добрался до середины груди.

Призрак эльфа развеялся, будто его сдул внезапный порыв ветра. Сразу же отступил терзавший нутро орка холод. Выбившись из сил, Дрогг медленно опустился на пол.

Его привело в чувства жжение в области груди. Сморщившись, охотник засунул руку под полу куртки. В том месте, где раньше болталось на пеньковой нити око Зухара, саднило пятно обуглившейся плоти, кожи здесь более не существовало. Дрогг сорвал с шеи веревку, от заключенного в бронзовую подвеску артефакта осталась лишь горстка раскаленного пепла. К огорчению охотника почившая зеница уничтожила один из двух защитных амулетов – орк извлек из-под воротника опаленный шнур, к коему некогда крепилась ладанка щепоткой земли Темной луны. Отныне в противоборстве с колдовством охотник мог рассчитывать только на инкрустированный заговоренными аметистами медный браслет, что облегал его левое запястье.

Орк поднялся на ноги. Подобрав с пола тесак, он побрел к выходу из гробницы. На этот раз не возникло никаких причуд с пространством. Охотник почти сразу заметил ведший в следующую залу проем и тотчас настороженно сжался, ровно готовая сорваться в любой миг тетива. Прямоугольное отверстие перемигивалось бликами, точно в глубине чертога горели факелы. До орка донесся слабый гул, разобрать отдельные звуки в коем не представлялось возможным.

Крадучись, полукровка подобрался к проходу. Прильнув к притолоке, Дрогг елико возможно незаметно заглянул в помещение. К вящему разочарованию, сия попытка не способствовала прояснению обстановки. Он глядел будто сквозь толщу мутной воды. Словно бы на дне глубокого озера шевелились похожие на людей тени и висели в воздухе размытые пятна огней. Из скошенного полукруга сбоку лился серый, подобный лунному свет. Охотник тщился пересчитать плававшие по зале темные фигуры, но сбился где-то в середине третьего десятка.

Некоторое время поколебавшись, Дрогг все-таки нырнул внутрь залы. На миг его уши заложило, словно он погрузился глубоко под воду. Однако мгновение спустя на него каскадом обрушился целый сонм звуков и запахов. Он услыхал родную орочью речь, мягко переливающуюся, точно неторопливо текущий ручей. В нос ударил густой аромат жарившейся на огне туши вираха, поймать коего возможно только в предгорьях Великого хребта. Привыкшие к мраку подземелья глаза резанул свет крепившихся на неровных стенах факелов.

6

Орку хватило сотой доли секунды, чтобы понять, где он очутился. Дрогг ошарашено замер, сердце его захолонуло, ибо это место снилось ему каждую ночь. Пещера его родного племени в ту самую ночь, когда в нее явилась орда сарминхеймских захватчиков.

Совсем рядом его отец и мать склонились над каменной колыбелью, где с выточенным из обсидиана клинком игрался совсем крошечный орчонок – он, Дрогг-охотник. Прижавшись к родителям, снисходительно улыбались, глядя на малыша, две девочки-подростка – его единокровные сестры. Несколько минут орк завороженно таращился на открывшуюся картину. Вывел его из забытья какой-то юнец. Отрок предупредительно окликнул взрослых, тыча пальцем в незнамо откуда объявившегося в их обители незнакомца. Впрочем, озадачиться по сему поводу орки попросту не успели, ибо в тот самый миг вечерний сумрак разорвал яростный зык сотен луженых глоток. В пещере тотчас воцарился ор и гвалт. Соплеменники Дрогга беспорядочно заметались, торопливо вооружаясь и набрасывая броню. В озаряемом бледным светом полукружье входа показались низкорослые коренастые фигуры. Многие из них носили рогатые шлемы. Дверги размахивали секирами-бродэксами и боевыми молотами. Неистово горланя, гномы ринулись в бой.

«Этого не может быть. Это всего лишь морок. Насланная гробницей иллюзия» – разум орка медленно, точно после продолжительного сна, прояснялся.

Некоторое время охотник оставался в стороне, не желая вступать в схватку. Вот его отец, сжимая копейное ратовище, кинулся в гущу разгоравшейся сечи. А вот мать наказывает дочерям схорониться в дальнем углу жилища. Дрогг отстраненно наблюдал за творящимся на его глазах.

Однако хваленые, выработанные годами практик, хладнокровие и спокойствие улетучились, когда проломившийся сквозь ряды оборонявшихся дебелый дверг кинулся прямиком к каменному желобу, откуда испуганно выглядывал крохотный орчонок. Гном занес расходящийся полумесяцами лезвий топор. Мальчуган воздел игрушечный мечик в безнадежной попытке защититься. Маленький Дрогг не визжал и не плакал, а лишь злобно шипел, готовясь встретить смерть, как подобает истому воину.

Охотник опередил карлика на долю мгновения, вогнав клинок в прятавшееся за густой бородой горло. Кровь фонтаном ударила из пронзенной шеи. Глухой рык умирающего дверга сменился жалобным стоном. Фигура гнома неожиданно исказилась. Перед Дроггом, истекая кровью, рухнула на колени дородная орчиха. Ее налитые слезами глаза смотрели на охотника без всякого укора, с искренним недоумением. Дрогг почувствовал как по щекам побежали горячие струи, плечи его поникли, а руки бессильно опустились. Он только что смертельно ранил собственную мать. Нестерпимая боль поглотила сознание, сокрушив все мысли о том, что происходящее всего лишь морок, намалеванная колдовством гравюра.

Как известно, эльфы отличаются небывалой стойкостью, их невозможно вывести из себя, заставить рыдать али яриться, они куда лучше иных рас сносят утраты, страдания и муки. Вестимо, оркам досталась от востроухих прародительниц только часть этих качеств, но и сего хватило Дроггу, дабы остаться в живых. Невзирая на вящую естественность происходящего, какая-то часть сознания орка все же не поверила собственным чувствам, сохранив убежденность в том, что творящееся вокруг – наваждение, существующая лишь в пораженном чародейством разуме череда образов. Именно эта толика рассудка и углядела блеск рванувшегося снизу острия. Внезапно прозревший Дрогг в последний миг увернулся от нацеленного в живот кинжала. Лицо его матери исказила гримаса злобы, печаль и страдание сгинули без следа. Глаза орчихи холодно блестели, а рот кривился в хищной ухмылке. Не обращая внимания на хлещущую из распоротого горла кровь, женщина поднялась и занесла клинок для новой атаки. Не в силах более лицезреть жуткую картину, Дрогг зажмурился и что есть силы ударил тесаком в область шеи принявшего облик его родительницы создания. Не рискуя взглянуть, что сталось с телом матери, орк стремглав рванулся к выходу из пещеры. По пути он сразил одного дверга и берсерка – сражавшегося полностью обнаженным сарминхеймского хускарла.

Дрогг вырвался наружу. Его окатило волной жгучего холода, изо рта вырвались клубы пара. В воздухе, медленно оседая на землю, кружились хлопья снега. В северном Дормире шел последний месяц осени.

Перед ним простерлась бесконечная каменистая равнина с редкими купами чахлых кустарников. К жилищу его племени протянулся колышущийся рукав из сотен вражеских воинов. Ночную мглу рассеивало бессчетное число пылающих факелов. Охотник едва разминулся с толпой двергов и варваров, пытавшихся отрезать оркам возможный путь к отступлению. Понимая, что каждый миг промедления может стоить ему жизни, Дрогг бегом ринулся вдоль уходившего в глубины пустоши отрога. Его заметили сразу же. Свирепо заревели гномы, извещая соратников о шустром беглеце. Защелкали спусковые крючки самострелов, зазвенели спущенные тетивы. Тщась не сбавлять скорости, Дрогг взялся вилять из стороны в сторону, дабы сбить с толку целивших ему в спину стрелков. В камни подле со звоном клюнулись стальные жала, но ни одно из них не задело болдыря.

За ним споро снарядили погоню. Украдкой обернувшись, зеленокожий полукровка узрел около двух десятков преследователей. Он бежал более часа, прежде чем позади окончательно стихли крики загонщиков. Дрогг остановился и согнулся, надсадно с присвистом дыша. Грудь его горела, во рту стоял металлический привкус.

Окончательно придя в себя, орк поднял голову и огляделся. С ясного неба лился источаемый лунами серебристый свет. Значительно потеплело, словно его вдруг завернули в теплое одеяло. Местность, куда угодил охотник, более не походила на полуночный Дормир. Дрогга окружала скалистая пустыня, усеянная лохматыми вениками колючек, окрест стрекотали цикады и перекликались птахи. Орк неоднократно путешествовал в подобных краях и сейчас не сомневался, что попал на южные рубежи Кланового Союза.

Случайно он взглянул себе под ноги и лицо его закаменело. Перед ним распластались два орочьих трупа. Грудь его сковала глухая сосущая боль, поскольку он прекрасно знал покойных. Похоже, Гиблая Крипта (или ее загадочный владетель) пробралась в самые потаенные уголки его сознания и теперь забавлялась с извлеченными оттуда воспоминаниями. Воспоминаниями, кои сам охотник истово тщился забыть.

Мужчина и женщина. Гиртрак и Нарита. Названный брат и единственная женщина, которую Дрогг по-настоящему любил. Они погибли в разные годы в далеких друг от друга местах, но сейчас их изуродованные тела лежали вместе. Возможно, кто-то иной, глядя на сии окровавленные, истерзанные куски плоти, вовсе не сразу бы признал в них орков. Однако охотнику хватило мимолетного взгляда, дабы понять, чьи тела простерлись перед ним.

Болдырь нахмурился пуще прежнего, ощутив острую резь в глазах. Какое-то время он стоял недвижно, до крови закусив губы и силясь унять непрошенные слезы. Дрогг не сразу заметил, как из мрака бесшумно возникли высокие фигуры.

Увидев пришельцев, охотник явственно содрогнулся, внутренности его заледенели в страхе.

Напротив него остановилась четверка востроухих: сивый сидхе, представитель старшего рода, огненно-рыжий альв, соломеноволосый эльф и сильван с прядями цвета воронова крыла.

– Эисаано тэ маатре-иинэдо, шаарт, – молвил бисной вожак лесных воинов.

– Ежели мне суждено умереть, то я заберу вас с собой в небытие, – на орочьем ответил ушастым Дрогг.

Мертвенно бледное в лунном свете лицо сидхе исказилось в гримасе несдерживаемой злобы. Серебряноволосый эльф молниеносным движением извлек из заплечных ножен два изогнутых клинка и выкрикнул, указав острием одного из мечей на орка:

– Инвааре виэм-граато!

Лесные ратники, вняв словам предводителя, также обнажили оружие.

Дрогг откатился на несколько шагов, дабы сразу же не попасть в окружение. Вестимо, он не совладал бы даже с двумя эльфами. Но, в то же время пытаться спастись бегством не имело ни какого смысла, ибо в отличие от мешкотных двергов остроухие настигли бы его в считанные секунды. В правую ладонь привычно легла рукоять тесака, левой рукой орк вытащил из-за пояса зачарованный стилет, лезвие коего сейчас не источало света. Альв и сильван атаковали с боков. Бешено вращая клинками, Дрогг сумел отразить наскок. Правда, по правому запястью и левому бедру негаданно разлилось горячее тепло, вскорости сменившееся докучливым жжением.

Двигаясь совершенно беззвучно, эльфы полукольцом охватили орка. Не дожидаясь, пока враги зайдут ему за спину, полукровка обрушился на плавно семенившего справа сильвана. Клинки морского эльфа в длину существенно превосходили неказистые лезвия охотника, посему уроженец южного побережья легко отразил выпад, тотчас перейдя в наступление. Краем глаза зеленокожий уловил движение альва, норовившего пробраться в тыл. Дрогг сделал шаг назад, ударив в сторону рудого кинжалом. В тот же миг охотнику пришлось парировать устремившийся ему в лицо клинок сидхе. Орк попятился, тщась избежать встречи с серебряными росчерками эльфийских мечей, но лесные витязи не позволяли ему отстраниться хотя бы на полшага. Пока Дрогга спасало лишь то, что противники, безусловно, алкали взять его живым, дабы согласно обычаям казнить елико возможно жестоким образом. Правда, в этом случае остроухие могли вовсе не сражаться с охотником, ибо их зеленокожий родич уже получил две раны и в ближайшее время должен был напросто обессилить от потери крови. И все же эльфы рвались в бой, раскручивая изогнутые клинки с сумасшедшей скоростью. Дрогг едва успевал уходить от сыплющихся со всех сторон ударов. О том, что все происходящее всего лишь наведенный гробницей морок, увлекшийся схваткой охотник уже и не вспоминал.

– Зиирато ниим-иэно, аэтаре! – тревожно окликнул соратников альв.

Лесные воины разом отпрянули, сидхе и сильван порывисто оглянулись. Позади эльфов во мраке, дергаясь, словно подвешенные на нитях куклы, шагали две неуклюжие фигуры. Тела Нариты и Гиртрака восстали и ныне приближались к месту схватки. Орк не стал выяснять, явились ли его покойные соплеменники биться за него али супротив. Завидев, что все четверо востроухих очутились точно перед ним, Дрогг бросил кинжал и выхватил из-за пазухи скляницу с жидким огнем.

Швырнув пузырек, охотник метнулся прочь. С треском разорвался наполненный магической эссенцией сосуд. Ночную мглу озарила ярко-оранжевая вспышка. Дико возопил кто-то из сгоравших живьем эльфов.

На этот раз орк не смог бежать долго. Острым зудом заявили о себе недавно обретенные раны, и, болдырь, убедившись, что не слышит погони, остановился. Он полез в ячеи пояса за бальзамом гхирры, а, когда, достав плоский сосуд, вновь поднял голову, едва не ахнул от удивления. Охотник пребывал под сенью исполинских деревьев, чьи густые кроны почти полностью скрадывали небо. С толстых ветвей свисали многочисленные стебли плющей и лиан. От обилия резких запахов – цветов, прелых листьев и испражнений животных – нос орка тотчас забился слизью, а из глаз брызнули слезы. Его едва не оглушили полившиеся со всех сторон звуки: шипение, чириканье, урчание, шелест, треск, шорох. В чаще бурлила жизнь и, как по собственному опыту ведал Дрогг, отнюдь недружелюбная.

Он очутился в дебрях Рон-Ашдира. Охотник почти сразу узнал это место, мгновенно подобравшись, ровно таящийся в засаде барс. Зарубки на стволе справа, раскидистая коряга чуть левее и чахлый кустарник прямо перед глазами. Шесть лет назад именно здесь его ужалил хишаму, тогда впавшего в беспамятство орка спас гном по имени Дифтур. Карлик на закорках вынес бессознательного Дрогга из зарослей и отдал на попечение гоблинским шаманам. Отпаиваемый декоктами и эликсирами охотник две недели провел в забытьи, прежде чем пришел в себя.