Текст книги "Кодекс Императора (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Олег Сапфир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

В порыве ярости Григорий смахнул со стола все папки и бумаги, и сейчас ценные документы летали по его кабинету. Но ему было плевать, злость за поступок брата охватила его разум.

Под раздачу попала и золотая ручка, что скатилась к цесаревичу под ноги и была откинута прочь носком ботинка. Она закатилась под диван, и теперь нескоро вернётся на законное место, также как и Григорий не мог взять себя в руки после произошедшего.

Уже хорошо, что он успел дойти до кабинета, а не стал показывать свои эмоции при большом количестве людей. Хотя ему хотелось прямо в коридоре вызвать брата на дуэль! И он бы это сделал, если бы Екатерина Воронова не напомнила ему о последствиях.

– Как он посмел? Я его старше на целых два года, а он общается со мной, как наш отец! Неужели этот глупец не понимает, что он сам себе копает могилу! – со злости Григорий швырнул статуэтку денежной жабы, которая стояла на его столе, в открытое окно.

Впрочем, эта вещь никогда ему не нравилась и была подарком от одной его бывшей фаворитки, которая фанатела от восточной культуры.

С улицы раздалось звучное «ой» от садовника, или же это кто-то шпионил за цесаревичем. Он не мог знать наверняка и закрыл окно, чтобы больше его никто не слышал, ведь магические ставни не пропускали звуки.

Тяжело дыша, Григорий перевел взгляд на Екатерину Воронову, которая сидела на диване и болтала ногой, словно ей было плевать на произошедшее. Откуда у неё такое спокойствие? Вороновы – главные союзники Григория, и Екатерина не должна просто так на диване сидеть! Она же прекрасно понимает, какие последствия будут после слов брата и для её семьи!

– Гриш, не переживай так. Я уже всё передала отцу, – спокойно сказала она.

– И что? – Григорий хотел знать мнение союзников.

Когда она только успела? Они же вместе зашли в кабинет.

– Отец с дядей сами решат, как лучше поступить. Вполне может быть, что они устранят твоего братца, – она посмотрела на свои ногти, словно ей ничего и не стоило говорить о смерти его родного брата.

Конечно, она постоянно была в центре дворцовых интриг, и уже не раз случалось такое, что те, на кого она указывала, скоропостижно умирали или просто исчезали. Двадцать лет прошло с тех пор, как пятилетнюю Катю отправили на воспитание во дворец. Но при этом она ни на день не забывала, кому на самом деле служит, и её отец всегда первым узнавал все новости.

Боялся ли Гриша держать такого человека возле себя? Нет… Опасался, может, но не боялся. Он понимал одну вещь и она была простой. Гриша должен стать императором, но без поддержки других этого не сделать. А потому он уже с малых лет наращивал свои связи, как только умел. Так поступал каждый из них, кроме Дмитрия.

– Можете устранить его! – не скрывая злости, махнул рукой Григорий.

С одной стороны, ему было жаль брата, а с другой он понимал, что это единственный выход… Тот выход, который однажды ему придется сделать, когда он станет императором. Ведь не бывает ничего опаснее для трона, чем несколько живых кровных родственников.

– Это решают отец и дядя, не забывай! Они вполне могут счесть оскорбление наследников недостаточной причиной. Мы не можем знать наверняка.

Георий сам не понимал, хочет ли смерти брата, который так сильно изменился за последнее время. Поступок Дмитрия не был сделан по глупости, о нет… он прекрасно понимал, о чем говорит и каковы будут последствия.

И снова он вернулся к вопросу, хочет ли его смерти. Хоть минуту назад он точно знал ответ, а теперь снова сомневался. Все же это его брат.

– Но наказать я его обязан, – сжал кулаки Григорий. – Вызову его на дуэль! Раз и навсегда покажу ему, что я сильнее!

Это не детские забавы, а серьезный аргумент. Ведь поддерживают обычно того, кто сильней. И пусть большинство знает о том, насколько Дмитрий слаб, но когда это раз за разом подтверждается, то и работает лучше.

– А если проиграешь? – невзначай спросила девушка.

– Что? – аж поперхнулся Григорий.

Такое ему в голову даже не пришло.

– Вам обоим не по пятьдесят лет, чтобы победа зависела от одного магического потенциала. Если Дмитрий победит, от твоей репутации ничего не останется, – Екатерина сжала между пальцев листок, который после погрома приземлился на диван рядом с ней, и пальцы заискрились огнем, что распространился по бумаге. Горящая бумажка выпала из ее рук и бесшумно приземлилась на паркет, а через миг от нее остался только пепел. – Хочешь ли ты такого? Поставишь всю свою репутацию на один бой?

Эти слова заставили Григория задуматься. Вполне может быть так, что на поединках брат не показывал всей своей силы. И если Дмитрий не врал, то у него есть все шансы победить. Значит, нужно найти другой способ.

Может показаться, что Григорий – глупец. Однако, это нормально, что братья не знают практически ничего друг о друге. Скрытность… От своих будущих конкурентов она была в их крови с самого рождения.

– Ничего, сейчас я придумаю способ получше, – ухмыльнулся Григорий и подошел к столу, а затем уселся в кожаное кресло.

– Да не спеши ты так, я же сказала, что сообщила отцу и дяде. Они подскажут тебе лучший вариант.

Григорию сильно не нравилось, что он зависел от решения союзников. Но сейчас, когда до выборов нового императора осталось всего три месяца, он не мог рисковать их поддержкой.

Но что, если они действительно отправят к Дмитрию убийц? Будет ли потом Григорий об этом жалеть? Он и сам не мог ответить на этот вопрос, хотя и возвращался к нему постоянно.

И вот этот момент сильно его злил. Ведь союзники хотят увидеть в нем решимость, а он ни разу не подошел к ним с таким предложением, несмотря на то, что они вряд ли согласятся. Ведь в будущем это может сулить им большими проблемами, с которыми они не смогут совладать.

Такие истории уже были в прошлом, когда молодой цесаревич убрал руками своих союзников их врагов вполне законным способом. Доказал, что они когда-то убили его двоюродного дядю в возрасте двадцати лет. Империя тогда была в ярости, ведь люди не любят, когда их солнцеликих императоров убивает наглая аристократия. Репутация у императора всегда должна быть безупречной. По крайней мере, так раньше было.

Вполне нормально, что наследники сражаются за трон, но в их семье ещё не пролилось ни капли крови. И возможно, что это благодаря Дмитрию. После смерти отца именно он собрал всех наследников и сказал, что лично прикончит того, кто первый пустит кровь. Но понимал ли он тогда, что именно его и задавят первым? Григорию показалось, что он не просто понимал, а был готов к этому. Его тогда не приняли всерьез, но угрозу запомнили и все усилили свою охрану.

Слишком сильно изменился Дмитрий за последний год. И ладно слова, которые он не бросал на ветер, а этот взгляд. Он был не таким, как у других его ровесников. Это был взгляд человека, который прожил очень много лет, и подобное Григорий видел только у отца, и то перед самой его смертью.

– Хватит ли у них сил, чтобы его убить? – холодным тоном спросил Григорий.

Злость осталась позади, и теперь он понимал, как неоднозначно все выходит. С одной стороны – его брат ничем не выделяющийся слабак, которого от силы поддержат человек десять, и то они выбрали его вместо нейтралитета, чтобы не примыкать ко всем остальным. А с другой стороны, Григорий его опасался, хотя толком и не мог объяснить почему.

– Ох, цесаревич, плохо ты знаешь моего отца и дядю, и не понимаешь, чем они рискнули ради твоей поддержки. Да они всех уничтожат, кто встанет у тебя на пути! – хищно улыбнулась Екатерина Воронова.

– Всех не получится, сама знаешь, что только младший брат пренебрегает охраной. И то наш дядя приставил к нему своих людей.

– Но, в то же время, твой дядя уже сделал выбор и встал на сторону цесаревны. И теперь на ее просьбу снять охрану с Дмитрия, он ее отозвал.

– Похоже, я плохо знаю своего дядю.

Этого решения Григорий не понимал. Долгие годы он считал, что дядя предпочитает держаться в нейтралитете, и никто не мог на него надавить. Но, видимо, любимая племянница стала исключением.

– Вашему дяде гораздо проще управлять сестрой, чем тобой. Все прекрасно знают, как она любит балы и театры, а вот в политику не суется. И поэтому он может продвигать свои вопросы, куда как проще.

Григорий тяжело выдохнул и отвел взгляд к окну, понимая, что во многом ошибался. Многие из его родственников совсем не такие, какими он их считал. Сейчас вскрылись подробности о Дмитрие и Анатолии Владимировиче – его дяде, а что будет после? Как бы Григорию не пришлось окончательно разочароваться в людях.

Он не понимал, почему все его родные такие глупые. Неужели для них непонятно, что он лучший кандидат в императоры, и если сделать сразу все нормально, то и он потом будет относиться к ним также. Не будет ссылок на самые крайние земли империи или устранения. Нашел бы им вполне теплые места, возможно даже в другой стране. Понятно, что в столицу им ход будет закрыт, но все же… Лучше так, чем воевать… Да и Империя будет процветать.

А ведь всё сходится. Если Григорий с самого детства твердил, что хочет быть императором, то Дмитрий отвечал, что хочет быть инженером или военным, но точно не императором.

Покойный отец этого не понимал и однажды спросил у младшего сына: «Почему?». А Дмитрий просто ответил: «Зачем мне это, когда вон есть целых трое желающих? Я лучше стану инженером, создам новую военную технику и с ее помощью захвачу власть! Буду инженером-императором!». Уже тогда, в возрасте пяти лет, Дмитрий не собирался ни к кому подлизываться. А что Григорий? Он заключил такие союзы, что теперь не сможет опровергнуть приказ убить собственного брата, даже если бы он того хотел. Такова цена власти.

С этими тяжелыми мыслями Григорий подошел к окну, за которым сияли лучи закатного солнца. А садовника и след простыл.

– Ох, отец… Не мог ты еще лет десять потерпеть? Возможно, нам всем еще рано становиться императорами. Или я успел бы сделать больше…

* * *

Голова моего брата катилась по земле. Я видел его безжизненный взгляд и синие губы.

– Ну, как тебе? Как тот, кто не вступал в борьбу за трон, чтобы не проливать кровь рода, ты должен оценить, – улыбнулся тот, кто назвался убийцей Григория.

Убийца прятал оружие в тени. Хм, а интересная техника, и именно такого ее исполнения я еще не видел ни в этой жизни, ни в прошлых. Конечно, так другие точно не увидят оружия, однако, император – не единственная моя профессия, хоть и самая важная. Большую часть навыков я почерпнул в других жизнях, и все их запомнил. Мне хватило ста шестидесяти лет правления на этой земле, чтобы раскачать свою душу до уровня, способного запоминать прошлые жизни. Поэтому, родившись второй раз, уже в другом мире… я помнил все, что было в прошлом перерождении. И так повторялось раз за разом, огромное количество раз.

Могли ли так все? Кажется, нет. Насколько я смог изучить этот вопрос, это опять же стоит сказать моим прошлым перерождениям, которые я не помню. Где-то я отличился или нахватал себе с лихвой бонусов.

И вот снова я родился в императорской семье, вернулся к тому, с чего начал. Возможно, сама судьба призвала меня сюда, чтобы не дать роду Романовых исчезнуть и чтобы не дать врагам захватить великую империю. А судя по тому, что прямо сейчас происходит в моей семье – всё к этому и идет!

Больно мне было смотреть на это все… Род, который раньше был сочетанием слов – стабильность, сила и верность – превратился в не пойми что.

Клинок пролетел возле моего глаза, но я ловко увернулся и только усмехнулся.

Так, сейчас главное не показывать, что мне слишком легко это удается. Добавлю-ка побольше движений, хоть это и бессмысленно, с точки зрения фехтования. Но почему-то мой враг использует именно такую технику… Лишних движений.

Я специально промахнулся, и мой клинок прошел возле плеча убийцы. Мне удалось запутать противника, ведь он ожидал удар в другом месте и сейчас не понимает, как я промахнулся.

– Тебе не победить меня! – говорит убийца и исчезает в собственной тени.

Слишком самонадеянное заявление, хоть я этого и добивался. Бой становится чуточку интересным. Убийца проявляется из тени за моей спиной, но его клинок пронзает пустоту.

Я выплываю из тени прямо перед ошарашенным магом и с силой вонзаю клинок в его грудь.

– Как? – он опускает голову вниз, а на мои ботинки капает горячая кровь.

– Легче, чем ты можешь себе представить, – улыбаюсь ему.

Убийца издает предсмертный стон, а на меня в последний раз смотрят его ошарашенные глаза.

Были ли у него шансы? Да, вполне даже большие, у меня не было и толики тех способностей, которыми я привык в прошлой жизни сражаться. Мне стоило один удар от него пропустить и я бы уже вспоминал эту историю сам с собой под бокал пенного в зловонной таверне другого мира.

Сперва из тела выходит его душа, но я не могу её увидеть, лишь знаю это, потому что так мне рассказывали Охотники, которых я встречал в других мирах, и только они способны видеть души людей. Хотя, и тут не совсем, как по мне, верно. Именно они могут увидеть душу целиком.

А затем из мертвеца выходят эманации дара, которые собираются в энергетический шар и направляются к моему телу, а я охотно принимаю столь сильный и чистый талант.

Из рук убийцы выпадает оружие. А я отпускаю клинок и позволяю мертвецу упасть на землю.

Подхожу к голове брата и поднимаю ее за волосы.

– М-да… паршивый артефакт. Не могли тебе что получше выдать? – говорю я, глядя на остывающий труп.

Пора бы избавиться от тела и артефакта, заодно. Рядом с телом убийцы открывается тень.

Отличный способ избавиться от улик, там его труп точно никто не найдёт. Тело и липовая голова Григория исчезают во всепоглощающей черноте, следом отправляю туда же теневое оружие. Но эту технику я запомнил, возможно, в будущем найду как её применить.

Закрываю проход и отряхиваю руки. Дар убийцы превращается в энергетическую сферу и скрывается в моей руке. Достаточно сильный дар. Хм… Если я приму его сам, то будут серьезные последствия для тела, а сейчас это мне ни к чему, поэтому у меня есть лучший вариант, куда его пристроить.

Мне постоянно говорили те, кому я открылся, что мой дар бесполезен, что жизни не хватит освоить все существующие способности. Что надо сосредоточиться на чем-то одном, и тогда за годы тренировок от этого будет хоть какой-то толк. И они правы. Поэтому я и потратил всю свою первую жизнь, чтобы изучить все навыки, которые только мог. Но это была лишь капля в море. Я не приблизился к своей цели ни на процент. Смог развить все собранные дары до ранга ученика, но не более того, хотя всю жизнь только и занимался тем, что усиливал их.

Дар поглощения магии – дар императора перемещался со мной в каждом перерождении. Хотя в шутку я иногда называю его магнитом.

На самом деле, в своей первой жизни я нахватался даров и совершил большую глупость, потому что из-за такого объема не смог раскрыть потенциал всех. Каждый раз, принимая новый дар, я очень рискую, встраивая его в свои энергетические каналы и, чем мощнее дар, тем сложнее это дается. Ведь это всегда рискованно настолько, что можно даже умереть.

Больше я таких глупостей не совершал и в каждом новом перерождении выбирал один-два основных дара, которые в полной мере раскрывал и осваивал. Ну, как в полной мере… Когда дар встраивается в душу, он начинает заполнять ее, точно паутинка, ниточка за ниточкой, и я ни разу не видел, чтобы рисунок сложился полностью. Так я становился гораздо сильнее, нежели имел бы тысячу слабых даров.

Конечно, для того, чтобы хорошо научиться пользоваться некоторыми дарами, мне потребовалась не одна жизнь. Тот же дар тени… Я получал его раз десять! В каждом из перерождений я открывал для себя что-то новое. И открываю до сих пор.

Признаюсь, не все дары были мне по душе. Например, дар отравителя, когда моё тело само становилось ядом, и в сочетании с ветром, даже мой пот мог кого-то убить.

Так, что мы имеем? Убийца мертв, и я избавился от следов его присутствия. Теперь у меня есть лишний теневой дар. И у меня есть для него достойное применение.

* * *

Алина пела себе под нос веселую детскую песенку, вытирая с полок пыль в комнате цесаревича Дмитрия. Рыжие волосы стекали по её плечам, и ей казалось, что уже никто не сможет испортить настроение в это солнечное утро.

Дверь покоев цесаревича была открыта и туда заглянули две другие служанки. Алина замерла, и ей пришлось убрать с лица улыбку.

– Нет, ну вы посмотрите! Ни стыда, ни совести! – фыркнула Лиза, служанка, которая работает здесь всего полгода, но из-за дружбы с Анфисой слишком многое о себе возомнила.

– Слыш, болезная? Ты хоть помнишь, какой сегодня день? – грубо обратилась к ней Анфиса.

По глазам девушки было понятно, как ей нравится задевать слабых, точнее, тех, кого она считает слабее себя. Среди личных служанок наследников выбор был не столь велик, поэтому самой слабой и сочли Алину. Она никогда не давала отпор.

– Вы что тут делаете? Сегодня я убираюсь у Дмитрия Алексеевича, – обернулась Алина к девушкам и захлопала глазами.

Она искренне не понимала, чего те от нее хотят.

– Забыла совсем? Ну так мы напомним. Ты нам денег должна! – нагло заявила Анфиса.

– Каких еще денег?

– А помнишь ты ведро с водой долго несла нам для уборки? Нас тогда из-за тебя выпороть хотели, – повысила голос Лиза и смахнула с фартука несколько своих светлых волос.

– Нет у меня денег. Матушка болеет, я всё ей отсылаю, – в глазах у Алины заблестели слезы.

– Ну, раз денег нет… – сказала Анфиса и подошла к вазе с цветами, что стояла на журнальном столике, а затем с размаху швырнула ее на пол.

Она разлетелась на мелкие кусочки, которые Алина тут же бросилась собирать.

Лиза же подошла к ведру с водой и опрокинула его на пол, прямо на персидский ковер. Не успела Алина среагировать, как Анфиса уже взяла совок с пылью и разбросала ее по кровати Дмитрия Алексеевича.

– Что вы делаете? Меня же уволят! А как же матушка… – протараторила Алина.

В Императорском дворе служить было почетным делом, а еще очень прибыльным. Поэтому желающих на места было не просто много… Они никогда не заканчивались, а увольняли их за любую провинность.

– Отработаешь, – усмехнулась Лиза.

– Упс! – протянула Анфиса, роняя совок прямо на белое покрывало. – Кажется, цесаревич вернулся.

– Но я же все матушке отправляю… – продолжила говорить Алина, а по её щекам уже текли горькие слезы от обиды.

– Придумай что-нибудь, – хохотнула Анфиса, отходя к двери покоев.

У Алины не было времени разбираться со служанками, когда они навели тут такой погром! Она бросилась прибираться, а виновницы быстро скрылись в коридоре.

– Вот же сучки! – тихо ругнулась Алина.

Она понимала, что не успеет все убрать к возвращению цесаревича. А вот и он…

Зашел и остановился в метре от порога.

– Мокро. Пыльно. Грязно. Это ты сделала? – спрашивает он.

Но Алина только мотает головой.

– Да не реви ты, я сейчас не в настроении смотреть спектакль, – говорит он ей. – Смотри, что у меня для тебя есть.

– Эх… Вот так и умирает талант актрисы… – весело вздохнула девушка и вытерла свои наигранные слезы.

Дмитрий касается руки девушки и к ней перетекает тень. Энергия обвивает ее запястье и впитывается в руку, а на лице Алины появляется улыбка.

– Теневой дар, – улыбается она. – Шестой на этой неделе.

– Да, так уж вышло, что ко мне посылают только теневиков, – вздыхает цесаревич и набирает воздуха в легкие, чтобы прокричать: – Еще раз увижу такой срач в своей спальне, выпорю тебя так, что неделю сидеть не сможешь!

Алина демонстративно снова начала рыдать, и уже громче, но улыбка не спадает с ее лица.

– И какого хрена у меня только одна уборщица⁈ Где остальные? – продолжает он орать. – Передай старшей, чтобы этих двоих лентяек выпороли розгами!

Алина прикрывает руками лицо, чтобы сдержать смех.

* * *

Захожу в кабинет и ставлю на стол свои вещи. Посижу здесь, пока Алина приводит в порядок мою комнату. И как она терпит других служанок? Я бы на ее месте давно их прибил, или чего похуже, а она… словно ей это нравится. Так как охотнику нравится выбирать жертву, а затем превозмогать.

Если бы те две дуры только знали, кому они переходят дорогу. Если бы они знали, у кого училась эта девушка…

Эту милую девочку я привел во дворец, когда ей было всего восемь лет. Она бродила по улицам, не в состоянии даже на корку хлеба себе заработать. И тут, как в сказке, она встретила цесаревича, который любил убегать от охраны и гулять по городу.

Тогда я и приметил ее… Вернее, проклятье, незримой петлей висевшее на ее шее и не дающее дару развиваться. Я убрал его и забрал девочку себе в личные служанки. А как иначе, если все теневики – прирожденные убийцы? Вот и она была такой.

Я научил Алину всему, что знал о даре тени. Некоторым не хватает и жизни, чтобы освоить такой пласт знаний, ей же хватило всего пяти лет. А затем она ушла на год… Один очень долгий год в одно очень древнее место, которое помнило обещание, данное даже сквозь века. Тогда я даже удивился, когда отправил письмо по всем правилам того времени и мне ответили.

Дверь распахнулась и в кабинет вбежала Алина.

– Дмитрий Алексеевич, ваши покои я прибрала. И спасибо за дар! С каждым разом я становлюсь только сильнее! – радостно пролепетала она.

Она на вид такая безмятежная… Но с такой же радостной улыбкой рядом с ней умирают люди, даже не успев понять, что случилось.

Верно, если я дарю способность тому, у кого есть аналогичный навык, то он усиливается. А вот насколько он усиливается, это уже зависит от силы и чистоты самого дара. Учитывая, сколько на меня было совершено покушений только за эту неделю, из Алины выросла идеальная убийца.

Я мог бы впитать этот дар сам и чуточку усилить свой, но решил, что этот дар был достаточно силен. В последний раз, когда я принял такой сильный дар, то провалялся с лихорадкой целую неделю, но сейчас для меня это непозволительная роскошь. Так мое тело реагирует на перестройку магических каналов и усиление, ему нужно подстраиваться, и от этого никуда не деться, поэтому я больше люблю слабые дары. Да, их нужно принять гораздо больше для должного усиления, но зато последствия почти незаметны.

А вот если я передаю такой дар, то у принимающего человека никаких последствий не будет, он просто станет сильнее. Почему? Потому что у людей этого мира, как правило, один основной дар. Очень редко встречается больше, я же в теории могу открыть в себе бесконечное множество этих даров, но без развитого тела я делать этого не буду.

– Не благодари, – киваю ей. – Тебе нужно быть сильной.

– Но как же вы без усиления? – она непонимающе смотрит на меня и в который раз задает один и тот же вопрос.

– Оно мне не нужно, по крайней мере – сейчас, – пожимаю плечами.

– Но тогда вы бы легче меня побеждали, – хитро улыбается Алина.

Вот уже три года, как ее способность стала настолько сильной, что даже мне с трудом удается её победить. Но я доверял Алине, как себе, поэтому для меня это было только к лучшему, что с каждым полученным даром тени она становится только сильнее.

Без сомнения, я бы доверил ей и свою жизнь. Особенно, после того, как она вырезала убийц, не дошедших до моей кровати. И убрала тела так, что наутро нельзя было догадаться, что здесь место преступления.

– А ты не бросаешь своих попыток, – отвечаю я ей.

– Нет, я всего на три года младше вас. У меня есть фора! Не успокоюсь, пока не получится!

– Я так однажды умер и переродился, – усмехаюсь ей.

Алина была одной из немногих, кто знал обо мне всю правду.

В ответ девушка хитро улыбнулась, и я понял – на следующей тренировке она собирается себя превзойти, а мне это только на руку. Чем сильнее она становится, тем больше власти обретаю я.

Многие могут посчитать что дар Императора – это безграничная сила. Я тоже так считал, но это ошибка. Понимание пришло ко мне позже. Мой дар может подарить безграничную силу и власть только через верных людей.

В какой-то мере я понимаю Алину. Я тоже не успокоился, не попробовав и не освоив самые распространенные дары, да и от редких не удержался. А ведь магия в альтернативных реальностях отличалась, и я усвоил многое, о существовании чего и не догадываются в этом мире.

Алина закончила уборку и я отпустил эту неугомонную девушку на тренировку, а сам принялся разгребать документы, которые с утра подготовил для меня секретарь.

Чего здесь только не было: предложения по улучшению государственного аппарата, которые меня просили передать будущему императору. Ознакомившись с ними, я отправил их в мусорное ведро, давно такого бреда не читал. Но больше всего меня позабавили письма от аристократических семей, где через каждое слово они вставляли намек о своих условиях, которые я должен выполнить, чтобы получить их поддержку. Таких писем было всего три, но я хорошо запомнил фамилии этих дураков. Как только стану императором, я с ними пообщаюсь… Не люблю я грязи, а они именно ее и предлагают мне.

Однако, эти письма натолкнули меня на мысль, что скоро все изменится. Вчера я покинул академию, не доучившись каких-то полгода, но больше всего буду скучать по их библиотеке, где встречались столь редкие экземпляры книг, каких никогда не найти в интернете, а оцифровать их нельзя, поскольку многое из того, что там написано, не должно дойти до простолюдинов. Иначе к назревающим войнам с Персией и Великим Северным Союзом добавится еще и гражданская война.

Следующее письмо было дельным – копия донесения об обстановке на северных границах. Хм… там участились набеги, и много наших людей находится в плену. Но враги не желают говорить с командующими, они согласны на переговоры лишь с кем-то из наследников Романовых.

Я увидел в этом хорошую возможность. Тем более, на землях севера живет моя хорошая подруга – Эрика Эльбрук, с отцом которой еще мой отец дружил. Мы часто общаемся, хотя со стороны это может показаться немного странным.

Клан Эрики перебрался из Великого Северного Союза на земли Российской империи еще десять поколений назад. За это время он разросся и остепенился. Удивительно, но факт, выросший на чужой земле клан может быть предан своей новой империи. Всё же мой сын, которому я передал трон после своей первой смерти, сделал хоть что-то полезное. Он усвоил от меня важный урок: если к тебе поворачиваются лицом, то тоже смотри в глаза.

Ладно, хоть этого сына я нормально воспитал, могу собой гордиться.

Да и в самом Союзе сейчас немало русских аристократов, поэтому стоит туда съездить, чтобы показаться и заработать дополнительные политические баллы. Там люди суровые, они умеют держать слово, а не то, что некоторые аристократы в столице, которые сегодня говорят одно, а завтра хлопают глазами и делают вид, что ничего не помнят.

От размышлений меня отвлек стук в дверь.

– Входите, канцлер, – говорю я, и в кабинет прошел Разумовский Виктор Степанович.

Ему было семьдесят пять лет, но выглядел он максимум на сорок пять. Сильный Одаренный, а такие и живут дольше.

– Вы меня удивляете, Дмитрий Алексеевич, – слегка улыбнулся канцлер. – Как вы поняли, что это я?

– По стуку.

– Но я стучал не так, как в прошлые разы. Каждый раз стучу иначе, а вы всё равно догадываетесь.

Я вернул улыбку, не став ничего объяснять. Виктор Степанович был хитрый и сильный мужчина, который ставил интересы своего рода превыше империи. Видно, как род Разумовских набрал в силе после того, как Виктор Степанович стал канцлером. Поэтому общаюсь я с канцлером крайне осторожно.

Поддерживает он не меня, а моего старшего брата – Фёдора, у которого и союзников больше, и дар сильнее. По крайней мере, так он считает. О том, что у меня вообще есть дар тени, во дворце знают лишь несколько моих людей.

– Проходите, канцлер. Рассказывайте, с чем пришли, – я кивнул на кресло, что стояло напротив моего рабочего стола.

– У меня есть к вам просьба, Дмитрий Алексеевич.

– Внимательно слушаю. Что натворили мои родственнички на этот раз?

– С чего вы взяли, что дело именно в них? – серьезно спросил Виктор Степанович.

– Обычно вы приходите именно с такими делами: «Дмитрий, ваш брат оскорбил маркиза из Австрии. Или ваша сестра пролила вино на платье иностранной княгине». Мне продолжать?

– Нет, вы правы. Просьба связана именно с вашими родственниками.

– Тогда слушаю, – скрестил я руки на груди.

– Сегодня вечером состоится суд. Будет решатся вопрос наказания для барона Алтухова. Сможете выступить в роли судьи?

– Понятно, как общаться с нормальными интеллигентными людьми, так вы отправляете идиотов. А как нужен палач, то меня, – вздохнул я. – Ладно, во сколько?

Виктор Степанович не знал, что я могу получать дары через убийства или казни, иначе у него никогда не было бы подобных просьб. Почему не знал? Ну, будучи Первым императором, я слегка приврал в своей биографии и написал для будущих поколений, что мог получать дары только в сражениях, и никак иначе. В конце концов, у императора должны быть свои секреты на благо империи.

– Благодарю, Дмитрий Алексеевич. В семь вечера.

На этом мы и договорились, и поскольку до начала слушания оставался всего час, я сразу направился в зал заседаний.

А там уже все собрались. Я уселся на кресло в ожидании подсудимых.

Часто бывает так, что аристократы не в состоянии решить споры между собой, тогда приходится подключаться кому-то из императорской семьи. Законы сильно отличались, как для простолюдинов, так и для аристократов. И часто у обычного суда попросту не хватало прав, чтобы решать вопросы дворян. Тем более, такие суды аристократов очень радуют простолюдинов, поэтому здесь всегда собираются телевизионщики.

Забавно, что с одной стороны правила для суда аристократов придумал мой далекий предок, а с другой стороны, их ввел мой наследник.

Первое дело, на первый взгляд, было совсем простым. В зал заседаний вошли два графа, которые не могут доказать – чей род древнее. Зачем им это? Да дети женятся, а они попросту не могут правильно заполнить документацию и определить, чей род сильнее.

Такое случалось часто. В период войн дворец не раз горел, и несколько раз архив приходилось восстанавливать с нуля.

Только вот я реально знаю, чей род древнее, поскольку был лично знаком с предками обоих. Но вот как им об этом сказать? Доказательства у меня есть только на словах. А так я обязательно обижу одну из сторон.

– Вы всё сказали? – спросил я у этой парочки, когда они закончили объяснять причину появления и перешли к спору между собой.

– Да, всё! – хором ответили графы.

– Тогда мой вердикт таков. Укажите в пункте о старшинстве, что ваши Рода равны.

– Но извольте, – осторожно возразил граф Аберен, – мой род древнее…

– Нет, мой, – резко возразил ему граф Штольц.