Текст книги "Спасите меня, Кацураги-сан! (СИ)"

Автор книги: Виктор Молотов

Соавторы: Алексей Аржанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Я всем нужна! – усмехнулась женщина и открыла дверь в свой кабинет. – Входите.

Я положил оформленную инвалидность на стол Уёхары.

– Что это? – спросила она меня, глядя мне в глаза, но не на документы.

– Инвалидность, с которой вы попросили меня разобраться, – сказал я.

– Я попросила помочь Саваде-сану, а не делать за него его работу! – прикрикнула Уёхара, продолжая смотреть на меня, не моргая.

– Зато мы не получим жалоб от пациента, Уёхара-сан, – подметил я. – В конце концов, именно на ваш стол их принесут, если инвалидность не уйдёт в бюро вовремя.

Уёхара перевела взгляд на стопку бумаг, которая наполовину состояла из жалоб пациентов.

Жалобы пациентов – это отдельный вид искусства. Порой они обоснованны, а порой их можно читать в качестве юмористической литературы.

Один мой приятель из немагической клиники ещё в прошлой жизни рассказывал мне, что получил жалобу из-за того, что его пациенту не выполняют компьютерную томограмму на дому.

Не везут, видите ли аппарат, который весит несколько тонн и требует особой техники безопасности из-за высокого облучения. Смех, да и только. И ведь на такие жалобы заведующими и заместителям главного врача приходится отвечать…

– Ла-а-дно, Кацураги-сан, – протянула Уёхара и взяла в руки принесённую мной стопку документов. – Вы меня убедили.

Женщина открыла в системе заполненный мною посыльный лист и начала сверять написанное там с бумагами. Её глаза бегали от монитора к столу. И с каждой минутой женщина начинала хмуриться всё больше и больше.

Ну всё, кажется, я всё-таки разбудил ёкая.

– Кацураги-сан, потрудитесь объяснить, – произнесла она. – Чья это была идея – ваша или Савады-сана?

Строить из себя идиота и спрашивать, о чём конкретно она говорит, смысла не имело. Как и валить вину на Саваду Дэйчи. Как ни крути, а этот план пришёл именно в мою голову.

– Это была моя идея, Уёхара-сан, – признался я, но не стал виновато опускать голову или прятать взгляд. Просто произнёс это, как факт.

Уёхара ничего не ответила, лишь прикусила нижнюю губу и продолжила листать посыльный лист.

– Это – подделка документов, Кацураги-сан. Вы ведь в курсе? – спросила она холодно, но спокойно. В её интонации звучал вызов.

– Да, Уёхара-сан, мне это известно, – я вновь поставил её перед фактом.

Женщина отпрянула от монитора, упёрлась локтями в стол и скрестив пальцы, уставилась на меня.

– Вы понимаете, что бы мне пришлось сделать, если бы Савада-сан или вы принесли мне инвалидность, не исправляя даты обследований? – спросила она.

Этот вопрос был сложнее. Да и в целом допрос Уёхары начал мне надоедать.

– Лучше скажите, что вы думаете по этому поводу, Уёхара-сан? – ответил вопросом на вопрос я.

Уёхара Ёсико хмыкнула.

– Я думаю, что, по-хорошему, Саваду-сана нужно заставить связаться с пациентом и пригнать того на повторные обследования. Однако это закончится жалобой от Ямамото-Фарм. Именно поэтому, Кацураги-сан, если бы вы не исправили даты, их пришлось бы исправлять мне, – заявила заместитель.

– Даже так? – удивился я. – А разве это – не подделка документов, Уёхара-сан?

– А что мне остаётся делать, когда некоторые наши сотрудники ведут себя, как непроходимые болваны! – крикнула она, но быстро успокоилась.

Вообще-то, ответ очевиден. Таких сотрудников обычно увольняют. Похоже, Савада Дэйчи сильно ошибается на её счёт. Она совсем не ёкай. Как раз наоборот, за образом злой председательницы врачебной комиссии скрывается очень мягкосердечная женщина.

На её месте, вероятно, я бы как влепил Саваде выговор. А самого себя уволил бы.

– Значит так, Кацураги-сан, – продолжила она. – Чтобы эта ситуация с датами была в первый и в последний раз. От вас я жду только качественно заполненную документацию.

– Разумеется, Уёхара-сан, – кивнул я. – Кстати, о качестве, есть замечания кроме дат?

– Кроме дат, всё превосходно, – нехотя призналась Уёхара. – Но, я надеюсь, вы меня поняли, Кацураги-сан.

– Понял, можете не сомневаться, – улыбнулся я.

Грубо говоря, я первый раз в жизни заполнил инвалидность, и сразу же сделал это «превосходно». Что ж, значит, начинаю потихоньку привыкать к этой бюрократической возне.

– Смотрите, Кацураги-сан, в бюро медико-социальной экспертизы отправляется только электронный посыльный лист. Вот эти бумажки с просроченными датами туда не идут. Только поэтому у нас есть возможность разово допустить… Небольшую погрешность в датах. Соответственно, ни одна живая душа не должна об этом знать.

– Саваде-сану об этом известно, – на всякий случай предупредил я. – Но я поговорю с ним на эту тему.

– Передайте Саваде-сану, что если он не послушает вас, ему придётся говорить со мной. А он этого очень не любит.

О, Уёхара-сан, вы даже не представляете насколько!

С победой я покинул кабинет заместителя главного врача и сразу же направился к Саваде.

– Ну как всё прошло? – сжавшись в комок, спросил меня коллега.

– Если не считать, что Уёхара-сан угрожала вам расправой, всё очень даже неплохо. Завтра документы уйдут в бюро, – обрадовал его я.

– Слава богу, – выдохнул Савада. – Не знаю, как вам это удалось, Кацураги-сан, но…

– Не надо вновь заводить разговор о благодарностях, – перебил его я. – Лучше больше не допускайте просрочки. Если возникают проблемы – обращайтесь ко мне. Чем смогу – помогу.

Мой телефон настойчиво вибрировал в кармане. Кто-то уже несколько минут заваливал меня сообщениями в мессенджере.

– Простите, Савада-сан, одну минуту, – попросил коллегу я и достал мобильник. – Возможно, что-то важное.

И таковым оно и оказалось.

Писала заведующая регистратурой – Сакамото Фумико: «Кацураги-сан, не хочу отвлекать вас от работы, но вас ищет один странный человек. Будет время – перезвоните».

Следом шло ещё одно сообщение: «Кацураги-сан, перезвоните, как будет время. Мужчина представляется врачом из другой клиники. Утверждает, что знает вас».

И, наконец, заключительное: «Кацураги-сан, некто Номура Даруми очень хочет вас видеть и отказывается уходить, пока не встретится с вами лично. Он будет ждать вас в фойе».

Номура Даруми⁈ Неужели это сам доктор Номура – мой бывший наставник из больницы Камагасаки? Да быть того не может. Этот старик ни за что бы не пришёл сюда для личной встречи со мной. Для него это стало бы унижением. Но проверить всё же стоит.

– Я вынужден отойти, Савада-сан, – сказал я и направился в фойе.

У регистратуры мне встретилась Сакамото Фумико и тут же кивнула на лавочку, где сидел ожидающий меня мужчина.

И им действительно оказался мой старый знакомый доктор Номура!

Старик вскочил со скамьи, увидев меня, и быстро подбежал ко мне.

– Кацураги-сан, я понимаю, что вы возможно не захотите со мной говорить, – протараторил он, и следом же поклонился. – Но мне очень нужна ваша помощь. Вы единственный человек в этой клинике, которого я знаю. И, боюсь, я больше нигде не смогу найти помощи в своей проблеме.

– В чём дело, Номура-сан? – спокойно спросил я. – Объясните ситуацию.

Сделав глубокий вдох, Номура произнёс:

– Мой брат умирает.

Глава 23

Доктор Номура весь сжался от эмоций. С одной стороны, ему приходилось переступать через себя, чтобы попросить о помощи своего бывшего стажёра. С другой стороны, жизнь брата была ему сейчас важнее всего остального.

– Пожалуйста, Кацураги-сан, кроме вас… – Номура осёкся. – Если вам нужны мои извинения или деньги я…

Номура потянулся к карману.

– Стойте, – попросил я. – Не нужно мне ни того, ни другого, Номура-сан. Пройдёмте в мой кабинет, продолжим разговор там.

Номура-сан кивнул и убрал дрожащую руку от кармана своих брюк, где лежал бумажник. Предложить деньги – на Номуру очень даже похоже. Но извиняться передо мной? Его слова означают, что старик совсем отчаялся.

Посмотрим, чем я могу помочь его брату. Пусть с Номурой у нас и остались напряжённые отношения, его брат мне ничего не сделал. Нужно попробовать решить этот вопрос.

Тем более, никакие личные склоки не могут быть важнее здоровья человека!

Видимо, Номура полагает, что, будь он на месте своего брата – я бы ему не помог ни за какие деньги. На этом и строится всё его кривое мировоззрение. Я уже много раз говорил – есть вещи, которые куда дороже денег.

Мы с Номурой Даруми поднялись в мой кабинет. Огавы на месте уже не было. Либо она уже ушла домой, либо её вызвала на планёрку старшая медсестра. Так или иначе, мне это было на руку. С Номурой я хотел поговорить без лишних свидетелей.

– Присаживайтесь, – предложил я, указав своему бывшему наставнику на место пациента, а сам присел за свой рабочий стол.

– Как иронично обернулась жизнь, – чуть помедлив, произнёс Номура Даруми. – Несколько недель назад вы сидели со мной на приёме, Кацураги-сан, а теперь я пришёл к вам на приём в самую престижную клинику Токио, а может, даже всей Японии. Не скучаете по нашей больницей Камагасаки, Кацураги-сан?

– Не скучаю, Номура-сан, – признался я. – Но давайте лучше перейдём к делу. Расскажите, что случилось с вашим братом.

– Честно говоря, я и сам не могу понять, что с ним случилось. Я проработал в медицине почти сорок лет, но так и не смог поставить ему верный диагноз.

Возможно, это в первую очередь связано с тем, что доктор Номура эти сорок лет сидел в богом забытой больнице Камагасаки и даже не пытался продвинуться выше в своей специальности?

– Понимаю, о чём вы сейчас думаете, Кацураги-сан, – грустно усмехнулся Номура. – Должно быть, полагаете, что я некомпетентный идиот. Не так ли?

– Перестаньте заниматься самобичеванием, Номура-сан, я так не думаю, – отчасти солгал я.

– В любом случае, чтобы развеять ваши сомнения, хочу сказать – моего брата смотрели многие врачи. Я возил его в Осаку, его там кто только не осматривал… Все лишь пожимают руками, Кацураги-сан! Говорят, что мой брат симулирует.

– Симулирует «что», Номура-сан? Расскажите о симптомах, – попросил я.

– Он загибается от страшных болей в животе, – начал объяснять Номура. – Всё левое подреберье горит, боли не купируются ничем. Мы его полностью обследовали. Ультразвуковая диагностика, компьютерная томограмма – и ничего. По данным инструментальных исследований с органами его брюшной полости никаких проблем нет. Да и анализы не сказать, что сильно отклонены от нормы. На УЗИ мы обнаружили изменения в его поджелудочной, но они совсем незначительные. Обычный хронический панкреатит.

– Погодите, Номура-сан, – перебил его я. – А почему вы игнорируете панкреатит? Разумеется, хронический редко выдаёт такие симптомы, но исключать, что боли идут именно от него – просто неразумно.

– Верно подмечено, Кацураги-сан, – кивнул Номура Даруми. – Но проблема в том, что терапия направленная на лечение хронического панкреатита, никак не помогает. Эффекта нет совсем. Мой брат продолжает страдать от болей и стремительно худеет.

– Дайте угадаю, – начал я. – Вы подозреваете, что у него онкология?

– Именно, Кацураги-сан, – подтвердил Номура. – Но опухоли нет, всю его брюшную полость осмотрели. Нет там никакой онкологии. Но он сгорает у меня на глазах.

– Однако мы всё ещё не можем исключать, что проблема в поджелудочной, – настоял я. – Худеть он может из-за недостаточной выработки ферментов. Орган воспалён, ферменты не идут в кишечник, и пища попросту не переваривается.

– Я думал об этом, Кацураги-сан, но в больнице Осаки сказали… – Номура замялся. – Они сказали, что мой брат – психически болен. Все врачи поголовно твердят, что таких случаев у них было навалом. Боли у него, говорят, невротические. Либо он их и вовсе выдумывает. А худеет, потому что специально ничего не ест или вызывает у себя рвоту.

– Но такого поведения вы за ним не замечали? – уточнил я.

– Нет, Кацураги-сан. Мой брат – абсолютно нормальный человек. Нет у него никаких признаков нервной булимии, шизофрении или тревожно-депрессивного расстройства.

– Где ваш брат, Номура-сан? – спросил я. – По-хорошему мне бы его осмотреть. А дальше уже решим, что делать.

– Его должны осмотреть лучшие специалисты клиники. – настоял Номура. – Именно за этим я к вам и обратился. Что толку от того, что его посмотрите вы, Кацураги-сан?

А вот и вновь вскрылась эта дурацкая черта Номуры Даруми…

Даже прося меня о помощи, он умудрился кинуть камень в мой огород. Старик полагает, что молодой специалист вроде меня не сможет разобраться в этой проблеме.

– Номура-сан, если вы готовы просадить все оставшиеся деньги на наших узких специалистов, я вам мешать не буду, – сказал я. – Но я всё же настаиваю на том, чтобы обследование в нашей клинике ваш брат начал с меня. Уверен, что кто-то из моих коллег гарантированно поставит правильный диагноз. Но пока вы доберётесь до нужного специалиста, пройдём много времени. Я же могу вам его сэкономить. Один осмотр, Номура-сан, и ваш брат сразу же направится к тому человеку, который должен вести его дальше.

Номура Даруми задумался. Похоже, он сомневался, что я могу ему помочь.

– Даже не знаю, Кацураги-сан, я ожидал совсем не этого, – пожал плечами Номура. – В идеале было бы положить его в какое-нибудь отделение на обследование.

– Номура-сан, послушайте себя, – слегка повысил голос я. – Вы ведь говорите, как пациент, а не как врач! Я понимаю, что, когда дело касается родственника, рациональное мышление у специалистов отключается. Но прислушайтесь, пожалуйста, к тому, что я говорю. Лечение в стационаре стоит недёшево. Допустим, мы сейчас положим вашего брата в какое-нибудь гастроэнтерологическое отделение. И что дальше? А если это не тот профиль? Будете оплачивать госпитализацию в другое отделение? Потом в третье? Я подозреваю, что вы уже потратили немало денег на обследования. Я прав?

– Немало, Кацураги-сан, – вздохнул Номура Даруми. – Ладно, я согласен. Давайте начнём с вас. Доверюсь своему старому ученику.

Я с трудом сдержал смешок. Ученику! О, как выразился! Большого же он о себе мнения.

– Когда вы сможете его посмотреть, Кацураги-сан? – спросил он.

– Да хоть завтра, – пожал плечами я. – Сразу подойдите в регистратуру и запишите его ко мне на приём. Проблем возникнуть не должно. Пациентов, которые не прикреплены к Ямамото-Фарм, чаще всего отправляют именно ко мне.

– Хорошо, Кацураги-сан. Значит, договорились. До встречи, – поклонился Номура и покинул мой кабинет.

Неожиданная встреча со старым коллегой немало удивила. Но история с его братом меня всерьёз заинтересовала. Вряд ли все врачи, которые его осматривали, были некомпетентными глупцами – так не бывает.

А, значит, у нас всего два варианта. Либо его брат действительно психический больной, либо причины его болей крайне неочевидны. Но завтра же я их найду.

Этим вечером я лёг спать пораньше. Ночное дежурство в стационаре и ситуация с Нагатой Джиро совсем лишили меня сил. А для качественной работы «анализа» их нужно восстановить. В противном случае завтра придётся отправить брата Номуры Даруми на огромное количество обследований, вместо того, чтобы быстро поставить диагноз с помощью своего дара.

Утром по пути на работу я получил сообщение от Кимуры Юичи. Мужчина, которому я дал больничный по просьбе Тошиба Гото, уже возвращался из Кагосимы обратно – в Токио.

Больше недели он строго следовал всем моим рекомендациям, и язва желудка не дала о себе знать. В следующий понедельник я отправлю его на повторную гастроскопию. Если убедимся, что язва рубцуется, то выпишу его к труду. Если же риск кровотечения так до сих пор и не миновал, директора складов придётся всё же уговорить на госпитализацию в хирургическое или гастроэнтерологическое отделение.

– Доброе утро, Кацураги-сан! – как всегда бодро воскликнула Огава, когда я вошёл в кабинет.

– Доброе утро, Огава-сан, – кивнул я. – Куда вы вчера исчезли в конце рабочего дня?

– Думаете, я сбежала домой? – хитро улыбнулась она. – А вот и нет. Я составляла план диспансерного наблюдения пациентов с хроническими заболеваниями. Вот, держите.

Огава Хана протянула мне папку. Я быстро пролистал документы, подготовленные моей медсестрой, и немало удивился проделанной работе.

– Неплохо, очень неплохо, Огава-сан! – похвалил её я. – Погодите, раз вы составляли этот перечень с нуля, значит, ранее у нас этого плана вообще не было?

– Не было, Кацураги-сан, – помотала головой Огава. – Ранее первым десятком этажей вообще никто не заведовал. Пациентов с них отправляли к врачам нижних рангов. И диспансерным наблюдением никто толком не занимался. Сами понимаете, Кацураги-сан, все стремятся принимать уже больных пациентов, а за профилактику берутся только те, кто длительно ведёт одни и те же этажи.

Логика Огавы была понятна. Диспансерное наблюдение подразумевает приём пациентов, которых специально вызывают для профилактического осмотра. Как правило, они уже стоят на учёте с каким-то заболеванием. Этот план существует для того, чтобы предотвратить прогрессирование уже имеющихся болезней.

– Огава-сан, но, вынужден отметить, составлять план диспансерных осмотров – это работа врача, – подметил я. – Вы могли оставить это мне.

– Знаю, Кацураги-сан, но у вас и без того очень большая нагрузка, – улыбнулась Огава. – Я решила взять инициативу и немного помочь вам хотя бы с этим. Тем более в конце месяца от нас потребуют отчёт по выполнению плана. А пока что диспансерные осмотры у нас хромают.

– Спасибо, Огава-сан, хорошая работа, – поблагодарил медсестру я. – Со следующей недели начинаем вызывать наших больных с хроническими заболеваниями. Постараемся выполнить план и показать Эитиро-сан, что мы не лыком шиты.

– Обязательно! – зажглась Огава.

А после мы приступили к приёму. Людей было не очень много, в пятницу сотрудники Ямамото-Фарм переходили в один из двух режимов: «готовиться к отдыху» или «работать все выходные на износ». В этот день им было не до болячек.

К середине приёма в кабинет вошёл темноволосый мужчина лет пятидесяти. Он выглядел истощённым. Кожа бледная, скулы торчат, как два острых камня.

– Добрый день, Кацураги-сан, – устало поприветствовал меня он. – Я – Номура Коичи. Мой брат договаривался с вами о встрече.

Я по одному виду этого пациента сразу же понял, что передо мной брат Номуры Даруми. Всё, как и описывал мой старый наставник. Признаки сильного истощения.

Надо хорошо осмотреть этого мужчину. Правда, высок риск, что причины его болезни кроются на молекулярном уровне, и мой «анализ» ничего не сможет обнаружить.

– Присаживайтесь, Номура-сан, – поприветствовал я пациента.

И дверь в мой кабинет распахнулась.

– Пустите! – прорывался Номура Даруми сквозь очередь пациентов. – Там мой брат!

– Номура-сан, – обратился я к бывшему коллеге. – Успокойтесь, пожалуйста, и подождите снаружи. Я хотел бы пообщаться с вашим братом наедине.

Номура Даруми, что-то ворча себе под нос, всё же захлопнул дверь и исчез из виду. Сразу видно – привык старик к бесконечному бедламу, который царит в больнице Камагасаки. Здесь люди себе такого не позволяют.

– Расскажите, когда начались первые симптомы, Номура-сан, – спросил я пациента.

– Полгода назад, Кацураги-сан, – начал свой рассказ он. – Всё начиналось постепенно. Поначалу левый бок ныл не слишком сильно, я почти не замечал боли. Но уже в тот момент почувствовал, что начинаю худеть. А через три месяца… Боли стали невыносимыми.

– Болеутоляющие принимали без эффекта? – уточнил я.

– Да, Кацураги-сан! Эту боль почти ничего не убирает. Я следовал диетам гастроэнтерологов, принимал кучу ферментов и спазмолитиков. Боль если и отступала, то совсем ненадолго. Когда начинаю принимать курс ферментов, снижение веса немного замедляется, но этим фактом можно пренебречь. Это – не лечение. Боюсь, что мне уже никто не поможет, Кацураги-сан.

– Снимите, пожалуйста, рубашку, мне нужно пропальпировать ваш живот, – сказал я.

Пока мои пальцы прощупывали печень и кишечник, я приступил к «анализу».

Мои глаза пристально изучали все внутренности Номура Коичи. И что самое удивительное – я не видел никаких причин его болей. Мой «анализ» улавливал те же самые изменения, что и УЗИ, которое ранее проходил Номура.

Поджелудочная железа неоднородная. Кажется, она даже немного уменьшилась в размерах. Странно, обычно при воспалительных заболеваниях железа, наоборот, увеличивается. А тут она будто усыхает.

Нужно сосредоточиться. Какие ещё могут быть варианты? В его брюшной полости всё чисто, признаков онкологии нет. С помощью «анализа» я могу разыскать даже совсем маленькую опухоль.

Хм, может проблема не в поджелудочной? Надо проверить лимфоузлы. Если у Номура Коичи лимфаденопатия из-за заболевания крови, воспалённые лимфоузлы могут давать боль в брюшной полости.

Но и эти поиски не увенчались успехом. Лимфоузлы абсолютно нормальны, никаких проблем, связанных с ними, я не заметил.

Неужели, он действительно страдает от булимии? В тайне от родственников вызывает рвотный рефлекс, избавляется от съеденной пищи? Действительно, частое явление. Но лучше всё-таки перестраховаться.

Что я ещё не посмотрел? Остались только нервы и сосуды. Только маловероятно, что пережатый нерв заставил бы моего пациента худеть. Боль радикулопатии, как называлась эта болезнь, хотя бы незначительно купировали препараты, которые он ранее принимал. Значит, дело в…

В моих глазах сверкнуло.

Нашёл. Вот оно!

– Номура-сан, вам не выполняли УЗИ сосудов брюшной полости? – поинтересовался я.

– Выполняли… – вздохнул он. – Хотя нет, стойте… Нет, мне выполняли обычное УЗИ. Сосуды не смотрели. А причём здесь сосуды?

Крупная артерия, которая отходила от главного сосуда – от брюшной аорты – была резко спазмирована. Вот в чём проблема! У него действительно панкреатит. Только совсем не классический.

Это ишемический панкреатит, возникший из-за нарушения кровообращения в поджелудочной железе. Кровь туда практически не поступает, из-за этого орган болит и иссыхает. Точно…

Дело не в самой поджелудочной. Проблема в чревном стволе – в сосуде, который сильно пережало. Причём пережат он, судя по всему, из-за аномалии развития. Удивительно, что на протяжении всей жизни сосуд не беспокоил Номура Коичи и решил показать себя именно сейчас.

– Одевайтесь, Номура-сан, – сказал я, улыбнувшись.

– Почему вы улыбаетесь, Кацураги-сан? – недоумевал пациент. – Вы что-то поняли?

– Да, я знаю, в чём ваша проблема, Номура-сан. Подождите здесь, я поговорю с вашим братом, если вы, конечно, не против, что я поделюсь с ним своими соображениями.

– Нет, конечно, нет, Кацураги-сан! Я в этом деле ничего не смыслю. Поставьте Даруми в известность. Только прежде… – Номура Коичи замялся. – Скажите, Кацураги-сан, по-вашему мнению, меня возможно вылечить?

– Возможно, даже не сомневайтесь в этом. Это будет не просто, но наши врачи справятся, – уверил его я.

Я покинул кабинет и нашёл Номура Даруми в конце коридора. Старик сидел около куллера и осушал уже третий стакан холодной воды. Нервное перенапряжение и июльская жара совсем замучили старика.

– Ну что, Кацураги-сан? – холодно спросил он, будто и не надеялся услышать от меня вразумительный ответ. – Что скажете? Тоже пожмёте плечами?

– Кинкинг чревного ствола. Ишемический панкреатит, – коротко сказал я.

Номура медленно поднял на меня взгляд. Его нижняя губа затряслась.

– Боги… – вздохнул он. – Кацураги-сан, а ведь сосуды мы ещё не проверяли. Только уверенности в вашей правоте пока быть не может. Вы ведь не могли поставить этот диагноз после простого осмотра.

– Разумеется, не мог, – солгал я. – Но похожую клиническую картину я уже видел. Я сейчас же направлю вашего брата на УЗИ сосудов брюшной полости. Если диагноз подтвердится, его придётся положить в наше отделение сосудистой хирургии. Сами понимаете, расширить сосуд придётся оперативным лечением.

– Если вы действительно правы, Кацураги-сан… – задумался Номура. – Не будем торопить события. Посмотрим. Я не буду питать ложных надежд, но благодарю вас за попытку помочь.

– Это – не попытка, – поправил его я. – Вот увидите, вашего брата очень скоро поставят на ноги.

Сразу после этого разговора мы с Огавой подготовили направление, и Номура Коичи пошёл на дополнительное обследование.

К концу приёма со мной связался Цубаки Арата – сосудистый хирург, с которым мне уже довелось познакомиться на дежурстве.

– День добрый, Кацураги-сан! – поприветствовал меня он. – Ну и жемчужину вы мне подкинули! Предварительный диагноз, который вы поставили Номура Коичи, оказался верным. У него действительно кинкинг чревного ствола. Признавайтесь, у него уже было на руках обследование с этим диагнозом?

– Сомневаетесь, что я мог догадаться сам? – рассмеялся я. – Случайно вышло. Был уже на моей практике такой случай. Ну что, Цубаки-сан? Возьмёте пациента к себе?

– Разумеется, Кацураги-сан, мы его уже оформляем. Будем лечить Номура Коичи совместно с отделением гастроэнтерологии. Давно я не встречал пациентов с таким стенозом сосуда.

– Рад, что подкинул вам достойную работёнку, Цубаки-сан, – сказал я. – Держите меня в курсе.

– Кацураги-сан! – позвала меня Огава, как только я закончил телефонный разговор. – Там… Там – за дверью!

– Что? – не понял я. – Огава-сан, что происходит?

– Там кто-то из верхних этажей, – прошептала она. – Молодой мужчина. Дождался окончания приёма, сказал, что хочет вас видеть.

– С чего вы взяли, что он с верхних этажей? – спросил я. – С чего бы кому-то из небожителей идти к врачу первого ранга?

– Понятия не имею, Кацураги-сан, спросите у него сами!

Я вышел из-за стола и открыл дверь. Прямо перед моим кабинетом сидел мужчина в строгом костюме. Он не был похож на простого офисного работника с первых этажей. И лицо его казалось мне знакомым…

Точно. Фурухата Кадзуя. Мужчина, у которого я нашёл рак лёгкого.

– Добрый день, Кацураги-сан, – слегка поклонился Фурухата. – Нам с вами нужно срочно переговорить. Я пришёл предупредить вас.