Текст книги "Орёл расправил крылья (СИ)"

Автор книги: Виктор Лугинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава четырнадцатая

Адольф Гитлер с довольным видом расположился в кресле, наблюдая как звёзды подмигивают в панорамном окне, ночь в Бергхофе вошла в свои права. Олимпиада закончилась. Немцы поставили на колени остальной мир, заняв первое место по завоёванным медалям. Никто теперь не сомневался в лидерских качествах, которыми обладал фюрер.

Адольф специально выключил свет, сидел в темноте, чувствуя, как мысли текут в верном направлении. Они напоминали бурную реку, что сметала с пути любое препятствие. Германия выиграет в вечной битве за жизнь, а немецкий народ займёт подобающее ему место. Никто не остановит его, ни коммунисты, ни американцы, ни проклятые французы. Военное превосходство Рейха не оставляет сомнений.

Оставалось действовать по плану, каждая деталь, которого расписана едва ли не поминутно. Но прежде всего, придётся выдержать испытание рационализма.

Гитлер терпеть не мог мистику, веру в сверхъестественные силы. Для него это оставалось чем-то сродни магии, весёлой сказочки для детей. Нельзя поддаваться на провокации, затмевая разум чепухой, что только разлагает мозг.

В последний год мнение фюрера пошатнулось. С каждым месяцем он ощущал вдохновение, словно какая-то божественная сила направляла его вперёд, не давая возможности проиграть. Решения созревали сами собой, будто данные свыше.

Поэтому Гитлер уступил навязчивым просьбам Гиммлера. Тот пригласил членов тайного общества, чтобы они провели церемонию. Быть может это сумасшествие, но так он чувствовал свою значимость. Он избранный.

Послышался стук в дверь. Фюрер протянул руку и включил лампу на столе, прикрыв глаза ладонью от яркого света. Не хватало ещё, чтобы его застали вот так, во мраке.

–Генрих? – обратился к застывшему в проёме Гиммлеру. – Что уже пора?

Рейхсфюрер вошёл в комнату, держа в руках какой-то алый свёрток. Его лицо расплылось в улыбке ребёнка, которому не терпелось получить подарок на Рождество. Под стёклами очков блестели глаза.

–Они здесь! – произнёс Гиммлер. – Прежде всего, наденьте, мой фюрер. Этот плащ символ принадлежности к ордену, его могут носить истинные вожди.

Адольф поднялся с кресла и вздохнул, не показывая нетерпения. Его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось рассмеяться Гиммлеру в лицо от всей этой фантасмагории, а с другой… игра приводила в возбуждение.

Гитлер накинул на плечи шёлковый плащ с утеплённой подкладкой. Отошёл к зеркалу и подивился тому, как выглядел в мантии. Будто нацепил королевское одеяние с вышитым тевтонским крестом.

–Магистры общества «Туле»! – провозгласил Гиммлер, впуская в зал троих незнакомцев в золотистых одеждах.

Гитлер отошёл от зеркала и встал посреди комнаты. Обвёл взглядом необычную процессию. Мантии мужчин смотрелись попроще, а лица скрывали капюшоны. В полумраке они напоминали каких-то привидений, пришедших, чтобы взглянуть на вождя нации.

–Вы готовы к церемонии? – спросил один из магистров, выступив вперёд. – Брат Генрих?

Гиммер поклонился:

–Мой фюрер, вы должны встать на колени.

Гитлер от негодования потерял дар речи. Сжал кулаки и со злостью обернулся к своему заместителю.

–Что ты несёшь? – буркнул он. – С какой стати?

–Такова часть церемонии вступления в орден, – ответил Гиммлер. – Кроме того, таким образом выкажете почтение простым людям, что несмотря ни на что, вы не считаете себя выше рядовых немцев.

–Ну раз уж…

Адольф опустился на колени, почувствовал мягкий ворс ковра. В ту же секунду магистр затараторил:

–Адольф Гитлер, готовы ли взять на себя миссию по созданию величайшей империи в истории? Готовы ли возглавить немецкий народ и повести его к свету? Готовы ли истребить всех врагов, что станут у вас на пути?

–Давно готов! – крикнул фюрер.

–Готовы ли применить любые средства к достижению этой цели? – продолжал магистр. – Обратиться к сверхъестественным силам? Наследию наших предков?

–Да, – ответил Гитлер, с трудом сдерживая скепсис.

–Выпейте это!

Ему протянули золотой кубок, наполненный красной жидкостью.

– Это кровь? – вздрогнул фюрер.

–Лучшее баварское вино, – шепнул Гиммлер. – Так вы скрепляете договор.

Адольф разом опорожнил кубок, ощутив приятный сладкий привкус. Магистр прикоснулся к его голове и сказал торжественным тоном:

–Адольф Гитлер, с этого момента вы истинный лидер немецкого народа! Повеливайте нашим обществом, мы ваши верные слуги!

Фюрер встал на ноги, раскинув руки в стороны. Он ощущал необычную лёгкость во всём теле, по крови растекался адреналин. И не вино ударило в голову, а нечто иное, куда более возбуждающее. В этот миг Гитлер добился чего хотел, казалось, божественные силы встали на его сторону и ничто не могло помешать установить гегемонию над миром.

–Благодарю за службу, – с улыбкой произнёс он магистрам. – Оставьте нас.

Незнакомцы вышли из зала. Лиц он так и не увидел, но это мелочь, которую фюрер собирался исправить со временем.

–Поздравляю! – Гиммлер горячо пожал руку Гитлеру. – Мы все готовы оказать вам поддержку. В нашем обществе много влиятельных членов.

–Ты ведь понимаешь, что я не могу публично оказывать поддержку вашему мистическому ордену? – сказал Адольф, снимая с себя мантию и кладя на кресло. – Это может высмеять меня в глазах народа. Кроме того, враги за границей с удовольствием используют «Туле» в качестве фактора, доказывающего, что у меня мозги набекрень.

Гиммлер пробормотал нечто невразумительное.

–Да-да! – фыркнул Адольф. – Нельзя нарушать священный договор! Что ж, будем действовать тайно, не выказывая никаких почестей ордену. Наоборот, я собираюсь подвергнуть критике мистические течения в стране. Вирта следует отстранить от командования «Аненербе». Он погряз в безумном поиске связей немцев с Атлантидой. Нам нужны более прагматичные лидеры, такие как ты, Генрих. Займёшься организацией, внедришь туда людей из «Туле». Я хочу, чтобы «Аненербе» подчинялась СС. Я не запрещаю поиски древних артефактов, что помогут в грядущей войне. Экспедиция в Тибет меня очень волнует. Но делайте это со всей осторожностью, поклянитесь!

Гиммлер прижал руку к сердцу:

–Всё ради Рейха!

– Вот и отлично! – усмехнулся Адольф. – А теперь покинь меня, я хочу побыть наедине со своими мыслями.

Рейхсфюрер поклонился и исчез за дверью.

Гитлер отошёл к обзорному окну, наблюдая как огромная луна выплывает из-за облаков. Она напоминала золотую монету, которую подбросили в воздух. Жребий брошен, как говорил Цезарь. Рубикон перейдён, пути назад нет, да не было никогда.

Только Победа. Огнём и мечом.

Глава пятнадцатая

Они не успели совершить побег.

Удивляться здесь нечему. Отец так и не продал магазин, не собираясь отдавать дело всей жизни за бесценок. Мать не могла на него повлиять, в итоге они и не заметили, как пролетели дни Олимпиады.

Лилию охватил страх, беспредельный и всепоглощающий. Она где-то читала, что, если хочешь победить ужас, то нужно встретиться с ним лицом к лицу, как со своим врагом. Что ж, это и случилось, причём так внезапно, что она не успела подготовиться.

Гестапо пришли рано утром. Абрахам Берман спустился вниз, в лавку, чтобы подсчитать вчерашнюю прибыль. Закрылись поздно, и он сразу пошёл спать.

Как ни странно, полиция действовала весьма тихо. Один из них специально переоделся в гражданскую одежду, нацепив потёртый пиджак и залатанные брюки. Обычный рабочий, решивший посетить магазин антиквариата.

Абрахам услышал стук и раскрыл дверь, не ожидая подвоха. В конце концов он прекрасно видел физиономию покупателя через стекло. Незнакомец с улыбкой вошёл внутрь и неожиданно скрутил руку отца, а затем нанёс ему удар по шее. Спустя мгновение в магазин влетело с полдюжины человек в кожаных куртках.

–Обыскать! – крикнул Фишер, разглядывая лежавшего без сознания Бермана. – Привести их вниз!

Мать Лилии в это время вышла из ванной, в одном халате. Она услышала грохот ног, поднимавшихся по лестнице, и быстро смекнула, что к чему. Кинулась в комнату дочери, чтобы предупредить. Лилия уже не спала, и только натянула на себя платье.

–Срочно! Через окно!

Нина закрыла за собой дверь и щёлкнула замком.

–Что случилось? – Дочь ничего не могла понять. – Где папа?

Ответом послужил удар по двери, затем другой, третий…

Нина раскрыла окно, ведущее к пожарной лестнице. Запасной выход. Но взглянув вниз застонала.

–Там стоит машина, – сказала она, опускаясь на корточки и закрывая лицо руками. – Человек пять солдат, нам не спастись.

Дверь слетела с петель и упала, едва не приложив Лилию, которая успела отскочить в сторону. Крупный мужчина в кожаной куртке и широкополой шляпе вошёл в комнату. Лицо выражало крайнюю степень недовольства, глаза сверкали злобой. Из-за висящих мешков под глазами и крупного рта он напоминал бульдога.

–Удивились, сучки? – буркнул он. – Думали свалить по-тихому? Крах всех надежд! Мы не настолько тупые, чтобы оставлять пути для побега.

–Вы не имеете…

Лилия не договорила. Гестаповец схватил её за запястье, сжал так сильно, что от боли подогнулись коленки. Вытащил из кармана удостоверение и ткнул прямо в лицо.

–У меня есть все права, милочка, – сказал он.

–Отпустите мою дочь! – Нина поднялась на ноги, лицо её покрылось красными пятнами от гнева. – Она честная девушка!

–О, ну конечно! – усмехнулся мужчина, прижав Лилию к себе. – Еврейки у нас благородной крови! Да все вы шлюхи обычные, уж я-то знаю! А с тобой с удовольствием развлекутся в тюрьме…

Рука гестаповца проскользнула вниз, под юбку, пальцы нащупали её ягодицы. Лилия взвизгнула и оттолкнула его локтем. Тот расхохотался и выпустил свою добычу, вытащив револьвер.

–Не стоит мне перечить, пирожок, – сказал он. – Иначе пуля раскроит прекрасное личико…

Нина сделала шаг вперёд, прикрыв дочь своим телом. Лилия ощущала как мать дрожит, но сдаваться просто не собиралась.

–Как вы можете вторгаться в наш дом и издеваться над нами? – продолжала гнуть своё Нина. – Хотите арестовать? За что? Мы честные торговцы!

В этот момент из проёма высунулась довольная физиономия Фишера. Он прошептал что-то подчинённому и тот опустил оружие. Вышел из комнаты с понурым видом, словно собака, которой не дали насладиться обещанной костью.

–Хватит ломать комедию, – сказал Фишер. – Берманы лишены лицензии на продажу, не платят налогов, нарушают законы Рейха. Ваш магазин будет конфискован в пользу государства. Прошу проследовать за мной, милые фрау. Иначе… вернётся мой помощник.

Мать переглянулась с дочерью. Лилия кивнула, пытаясь придумать хотя бы какой-нибудь план. Но что она могла? У них были шансы сбежать за границу. Но вместо этого они торчали здесь, в ожидании ареста. Как треклятые зайцы, попавшие с силок.

Они спустились вниз по лестнице. В лавке слышался треск, звон бьющегося стекла, грохот падающих вещей. В гестапо работали грубо, но эффективно. Искали скрытые тайники, не иначе.

Лилия шла по разгромленному магазину в сторону двери. И только сейчас заметила отца, безжизненное тело, которого тащили к машине. Она выскочила на улицу, не обращая внимания на крики Фишера.

Абрахама уже запихали на заднее сидение. Лилия попыталась влезть в автомобиль, но её остановили солдаты. Она вырывалась, царапалась, визжала как кошка. Но без толку: её ударили прикладом автомата в живот, и она поникла на руках захватчиков.

Она едва слышала, как кричала её мать, которую посадили в ту же машину, что и отца. Саму девушку повели к другому транспорту, бесцеремонно закинули внутрь.

Лилия огляделась, боль в животе утихла. Она расположилась на сидении «мерседеса», а рядом с ней…

–Здравствуй, красавица, – произнёс Томас Ланге. – Прокатимся?

–Урод! – Лилия кинулась на бывшего друга, осыпая его градом ударов. – Это ты нас сдал?!

Томас с ледяным спокойствием перехватил руки девушки. До боли сжал её запястья, и она успокоилась. Страх заполнял каждую клеточку тела, в ней просыпалось смирение перед неизбежным.

–Твоё счастье, что Фишер друг моих родителей, – сказал Ланге, отпуская Лилию. – Мне удалось договориться с ним, чтобы тебя не садили на те же нары, что и родителей. Если не будешь вякать, то вскоре забудешь этот кошмар. Липовые документы готовы.

–Я не собираюсь играть по твоим правилам, слышишь?!

Лилия вжалась в спинку сидения, пытаясь сладить с паникой, сердце билось так учащённо, словно готовилось вырваться из груди и сплясать джигу. Нужно вырваться отсюда. Но куда? Её ожидает тюрьма. Или того хуже, изнасилование и смерть.

–Мои родители… как же они? – наконец выговорила она, уняв дрожь в голосе. – Томас, умоляю. Я сделаю всё, что ты хочешь. Защити их!

–Что я могу? – пожал плечами Ланге. – Я лишь рядовой солдат, готовящийся стать офицером. Но Фишер прислушается ко мне. Он благодарен, я ведь указал все скрытые места у вас в доме. Помнишь, как в детстве мы играли там в кладоискателей? Я изучил планировку здания как никто. Ну что ты так смотришь на меня? Советую утихомирить бурный нрав. Иначе родителей ждёт смерть.

Лилия опустила голову, стараясь скрыть лицо, пылавшее гневом. Нельзя ничего говорить. Никакого сопротивления. Теперь судьба Берманов в руках Томаса Ланге, который влюблён в неё без памяти. Если она хочет выжить нужно воспользоваться этим рычажком.

–То-то же! – усмехнулся Томас. – Не волнуйся, я поговорю с Фишером, твоих родителей посадят в одну камеру, будут обращаться хорошо… по крайней мере, так как заслуживают евреи.

Лилия вздрогнула, ощутив, как её обнимает рука Ланге. Он поцеловал в щёку, прошептал в ухо:

–Не терпится уложить тебя в постель. Первая брачная ночь священна, любовь моя.

Интерлюдия 5

-И что такого в этой девушке? – спросил Виктор. – Разумеется, она играет заметную роль в истории, иначе зачем тебе о ней рассказывать. Просто видел бы свои глаза…

Они сидели на кухне, залитой солнечным светом. Виктор вернулся после обеда, принеся большой набор суши. Круглый лакированный стол возле окна занимал лишь кувшин с соком. Вдвоём они накинулись на рыбу, в то время как Правдоруб осматривался. Ничего примечательного: холодильник, плита, микроволновка под кухонными шкафами с посудой.

–Что мои глаза? – спросил Антон.

–В них появляется мечтательное выражение, наполненное теплотой, – ответил Виктор. – Не то, что в тот момент, когда ты спас меня от спецназовца, лёд и ужас…

Звягин пожал плечами. В отличие от приятеля, он ловко орудовал палочками, нанизывая рис, откусывая кусочки мяса в кляре. Виктор не сумел освоить это искусство, превращаясь в обычного дикаря с вилкой.

–Я научился ими есть ещё, когда был в Берлине, – казалось Антон прочёл мысли собеседника. – Японский посол угощал настоящими суши с сырой рыбой, не то, что это жалкая подделка. Думал гадость, а оказалась вкуснятина.

–Ты уходишь от ответа, – бросил Виктор. – Не лавируй, здесь не горная дорога, а ты не на лыжах.

Антон усмехнулся:

–Лилия чудесная девушка, ты прав. Но нельзя же открывать все секреты сразу, иначе испортишь удовольствие от рассказа. Спойлеры ненавижу, сейчас ими забит интернет.

–Кстати, о сети, – сказал Виктор. – Смотрел уже новости?

–Естественно, – кивнул Звягин. – В Исландии пробудился очередной вулкан. Всё пытаюсь научиться произносить их имена без запинки…

Виктор чуть не подавился рыбой, откашлялся и выпил сок из стакана.

–Издеваешься? – выговорил он. – Я про вчерашние события! Чуть добрался до дома сегодня, дороги до сих пор перекрыты. Автозаки будут здесь ещё сутки, не меньше.

–А чего ты ожидал? Нельзя бросать вызов власти настолько нагло. Митинги никто не любит, их считают первым ростком будущей революции.

–По телеку утверждают, что погромы учинили, подкупленные западными спецслужбами идиоты. Все молчат про сотни искалеченных людей по всей стране, тюрьмы переполнены задержанными.

–Нет, ведущие будет аплодировать борцам за честные выборы и кладя руку на сердце петь про свободу. Это происходит из года в год, в каждой стране мира, ложь – единственная сила, на которой держится любая власть. Все лгут, как говорил доктор Хаус.

–Любитель сериалов?

–Смотрю временами, пытаясь согнать скуку. Знаешь, за последние восемьдесят лет кинематограф сильно изменился.

–Ой, да ладно уже!

Они замолчали, каждый погружённый в свои мысли.

Не нравилось Виктору, что новый друг играет в умника, холодного и беспринципного, готового опровергнуть любой его тезис. Быть может, он и прожил целый век и что теперь? Стал властелином человеческих судеб и знает всё на свете лучше других?

Антон откинулся на стуле, на губах играла самодовольная усмешка. Для него блогер оставался юнцом, которого следует обучать простым истинам. Ребёнком, что лезет пальцем в розетку.

–Ладно, без обид! – наконец вымолвил Звягин. – Давай я убавлю отеческий тон, а ты перестанешь задавать глупые вопросы. Поверь, когда дослушаешь историю до конца, то многое поймёшь. И перестанешь смотреть на меня как на врага народа. Уж поверь, я в то время жил, и знаю, что это такое…

–Валяй! – кивнул Виктор, доедая последний кусок рыбы. – Готов слушать хоть до посинения!

Антон отпил сока, прочистил горло и продолжил…

Глава шестнадцатая

Немецкая осень ничем не отличалась от той, к которой привык Антон на Родине. Естественно, не хватало родных берёз, журчания ручья, русского говора. Всё это детские воспоминания, которые Звягин хранил в душе, бережно перематывая в голове, словно плёнку последней копии кинофильма. Но и немецкие деревья желтели, покрывая ковром листьев землю. Запахи и шорохи оставались похожими, но в Берлине за шумом автомобилей и заводов забывалось о том, что лето подошло к концу.

В училище оказалось не так плохо, как Антон думал, разве что бесконечная похвальба о могуществе немецкой тактики и оружия надоедала до жути. Молодые люди, поступившие сюда, грезили о военных подвигах, славе, о том, что когда-нибудь их имена войдут в историю. Мало, кто понимал, какой ценой это достаётся, что за каждую победу платишь одной монетой – кровью. А иногда стоимость возрастает по экспоненте, и смерть забирает несчастного солдата, возомнившего себя героем.

Курс ускоренной подготовки дался Антону легко, в конце концов, не зря он проучился тому же в Советском Союзе. Пришлось осваивать новые образцы оружия, изумляясь немецким тактическим уловкам, о которых на Родине не имели никакого представления. Но никакой секретной информации в училище он так и не добыл. Но оставалось несколько месяцев, и новый приятель Рихтер обещал забрать его к себе, где точно шли разработки чего-то таинственного.

Для получения лейтенантских погон, следовало прослужить в полку как минимум два года. Но благодаря так удачно появившимся связям, Антон собирался получить нужное звание в течение полугода. Если, конечно, служба у Рихтера не подкачает. Да и он сам всё не провалит к чертям…

Со связным он так и не встретился. Место явки оказалось пустым, то ли его раскрыли, то ли он ушёл на дно, боясь разоблачения. Так или иначе, Антону пришлось действовать в одиночку. Такой вариант рассматривался, и к этому разведчик был готов с самого начала.

А вскоре он вступил в ряды Национал-Социалистической партии, всеми силами, пытаясь доказать истинную любовь к Рейху. Теперь никто не станет сомневаться в том, что он настоящий патриот. Каждому знакомому в училище он бахвалился о своём желании отправиться на войну, жаловался, что Гитлер так упорно играет в миротворца. Пора показать этим наглым французам, что Германия способна давать сдачи. Да и поляки борзели с каждым годом, прячась за спинами своих союзников англичан.

Вскоре он получил письмо, в котором значилось несколько строк: «Соболь встретит вас в Нюрнберге 8 сентября».

Брови Антона поползли вверх, он несколько раз просмотрел кусок бумаги, прежде чем сжёг. «Соболь» – кодовое имя связного. А значит, тот наконец вышел из убежища и готов поговорить.

В училище все уши прожужжали предстоящим съездом нацистской партии. Лично Антон с удовольствием пропустил бы данное мероприятие, где тысячи чокнутых фанатиков будут с факелами воспевать Гитлера. Но хочешь подчеркнуть свою верность – иди на жертвы. А после письма отступать некуда.

Вскоре он выехал из Берлина на поезде, забитом до отказа нацистами. Такого оживления как сейчас, он не видел даже во время Олимпиады, сотни людей веселились, пели, выпивали за славу Рейха. Пришлось сослаться больным и провести большую часть времени в купе, чтобы не поднимать очередной бокал во имя фюрера.

Утром 8 сентября паровоз прибыл на место назначения. Оставалось забронировать место в гостинице, что оказалось нереально. Все отели забили под завязку. С трудом удалось найти какую-то комнатку, от которой отказались в последний момент. Так что до вечера Антон мог провести время в своё удовольствие, осматривая окрестности Нюрнберга, и продумывая кем мог оказаться тот самый Соболь.

Как и большинство городков в Германии, этот буквально усеяли старинные здания. Антон удивлялся, как им удавалось сохраняться столь долгое время. Одних церквей здесь десяток! Словно грибы после дождя они вырастали повсюду в Нюрнберге. Церковь Святой Марии в стиле летящей немецкой готики; церковь Святого Лаврентия с двумя башнями; церковь Святого Себальда, которая простояла уже шестьсот лет.

Да и замков немало, чего стоила одна Нюрнбергская крепость, толстые стены, которой могли бы защитить людей даже сейчас под обстрелом артиллерии и танков.

И всюду, куда ни кинь взор, красные флаги с чёрной свастикой. Если Берлин столица Рейха, то этот город центр нацистской заразы, охватившей людей от мала до велика.

Возле Дворца Правосудия, где проводился очередной съезд партии, Антон остановился. Массивное здание с четырьмя этажами и красной крышей. Почему-то оно внушало трепет, по коже пробежали мурашки. Антон буквально ощущал ледяной холод, нёсшийся от дома, где обсуждались ужасные законы. Дворец напоминал монстра, что залёг в спячку, и пробуждался каждый год, чтобы сожрать новую порцию душ.

Тогда он и не подозревал, что спустя девять лет, это здание станет местом суда над всеми военными преступниками Рейха.

Антон так увлёкся созерцанием Дворца, что и не заметил, как к нему подошёл какой-то человек и произнёс чуть ли не в ухо:

–Хочешь побывать внутри?

Звягин вздрогнул и повернулся. Отто Вебер стоял рядом и ухмылялся, разодетый в чёрный костюм с петлицей в виде свастики на груди. На голове у него сидела широкополая шляпа, которую он со смешком приподнял, приветствуя знакомого.

–Ты как здесь оказался? – спросил Антон, пожимая руку. – Я думал, будешь торчать на встрече дипломатов из Вены.

–Наши австрийские друзья заинтересовались предстоящим съездом партии, – ответил Вебер. – Чуть ли не силком потащили к самолёту. Пришлось уступить, да и почему бы и нет? Зрелище вечером предстоит потрясающее. Ты ведь тоже заинтересовался! И где значок?

Антон опустил взгляд на свой серый парадный пиджак, купленный в Берлине неделю назад. Он не хотел выделяться из толпы. Надо было вправду купить нацистскую эмблему.

–Чтобы без меня делал, дружище, – улыбнулся Отто и вытащил из кармана значок. – Цепляй! Перекусить хочешь?

Спустя полчаса они сидели в небольшом, но уютном ресторане, оформленном в честь праздника в красно-бело-чёрные тона Рейха. За угловатыми столиками выпивали возбуждённые немцы, обсуждавшие вечерний праздник. Большинство курило, выпуская клубы сизого дыма, превращавшего зал в туманное царство.

Хозяин заведения, лысый мужчина в поношенном фраке с любезностью обслуживал посетителей, явно в честь великого дня, решивший выползти из кабинета.

–Боится, лизоблюд, – сказал Вебер, подливая себе вина. – По физиономии видно, что он еврей. Небось на коленях вымаливал разрешение на то, чтобы остаться здесь. Или подделал свидетельство о рождении.

–Откуда ты знаешь? – поднял брови Антон.

–У тебя слабо развит нюх на такие вещи, – ответил Отто. – В Германии нельзя легкомысленно относиться к чистоте расы. Перед тем, как прийти сюда, я просмотрел буклеты о заведениях Нюрнберга. Хозяин обладает явно выраженной еврейской фамилией Цукер, переделанной от Цукерман. Впрочем, ещё научишься распознавать людей. Не смог же определить, что я твой связной.

Антон выронил бокал и тот с дребезгом разбился.

Подлетел Цукер, который уже успел откуда-то выхватить метёлку с совком. Молниеносно убрал осколки и щёлкнул пальцами, подзывая официанта с новым бокалом.

–Алая Заря накрыла небо, – проговорил Вебер.

–И звёзды искрились во тьме… – договорил кодовые слова отзыва Антон. – Постой, но как? Мог уже давно рассказать! Чего ждал?

–Хотелось узнать тебя поближе, – ответил Отто, откусывая кусок селёдки. – В конце концов, я рискую своей шкурой, а коммунистам до сих пор не доверяю. Кто мог знать, какого разведчика пришлют. Что ж, ты неплохой парень, обладаешь умом и харизмой. Но опыта у тебя как у козла молока.

–Я считал, что связной перекупленный немец, – оглядываясь по сторонам сказал Звягин. – Слушай, а здесь безопасно обсуждать наши дела?

–Во-первых, я не продаюсь, – усмехнулся Отто, продолжая поглощать обед как ни в чём не бывало. – Во-вторых, тут стоит такой гул, что я и тебя слышу с трудом. Перестань шептать, у нас не свидание, а я не немка, готовая отдаться за пару дурацких комплиментов.

–Просто не пойму, зачем тебе работать на нас, раз ты не коммунист и не попросил денег. Это ведь предательство!

Кулаки Вебера сжались с такой силой, что казалось вилка погнётся. Глаза сверкнули, а левая рука указала на значок свастики на собственной груди.

–Я спасаю свою страну, – сказал он, впервые голос у него дрогнул. – Мой отец работал в министерстве ещё во времена императора Вильгельма. Он был блестящий дипломат, мечтал о том, что простые немцы смогут жить в мире и благополучии, не задумываясь о внешних и внутренних угрозах. Но великая война расстроила планы, он тщетно добивался мирных переговоров, чтобы остановить это безумие. В итоге миллионы погибших, страна в кризисе и глубокой заднице. А вместо императора мы имеем очередного фанатика, готового окунуть нас в пучину новой мясорубки. Нацисты – гниль, что поразила немецкое общество. И я не остановлюсь ни перед чем, пока этих ублюдков не скинут с пьедестала.

Антон с минуту собирался с мыслями, пытаясь переварить сказанное Вебером. Он пришёл к выводу, что Отто далеко не так глуп и самонадеян, как хотел показаться с первой встречи. Этот парень печётся о своём народе, пытаясь предотвратить катастрофу. А значит, на него можно положиться.

–Как ты узнал, что я буду ехать в том поезде? И как вообще понял, что я – это я? – засыпал вопросами Звягин.

–Дело случая, – пожал плечами Вебер. – Мы должны были оказаться в столице одновременно, встретиться в условленном месте. Но так сложилось, что наши пути пересеклись намного раньше. Это я придумал тебе имя и легенду. Так что, когда ты представился в вагоне, я словно столкнулся с призраком, сошедшим из моей фантазии.

–А я-то думал всё дело в удаче! Так легко подвернулся глупый дипломат, что устроил меня в городе, познакомил с нужными людьми.

–О, да! Глупости во мне хватает! Иначе, я бы сразу распознал в тебе стоящего мужика! Впрочем, ладно, забудем. Так как твоё настоящее имя?

Спустя несколько минут они погрузились в приятную беседу, рассказывая друг другу подробности своей жизни.

–Ты уверен, что Рихтер работает на секретную организацию? – спросил Антон, когда они доели десерт. – Не хотелось бы зря угробить время…

–Поверь мне, этот сукин сын занимается чем-то необычным, – кивнул Отто. – Он подчиняется самому Гиммлеру, кое-какие слухи указывают на то, что Рихтер входит в «Аненербе». Там целый научный институт, и, если где-то и изобретают новые проекты оружия, так это там. К сожалению, всё настолько засекречено, что у меня лишь крупицы информации. Хочешь узнать больше – поступи к нему на службу. Тебе удалось заслужить его симпатию, осталось добиться доверия.

–Каков он вообще? Показался мне твёрдым орешком с фанатичным блеском в глазах…

–Ты прав, Рихтер холодный, бескомпромиссный человек. У него есть свои принципы, которым он следует, даже, если это нарушает нормы морали и закона. Истинный ариец, не удивительно, что пользуется такой благосклонностью Гиммлера.

Антон вздрогнул, представив себе, как день за днём вынужден работать с таким чудовищем, выполнять его приказы. Но выбора нет, либо так, либо ехать на Родину с позором.

Вечером они с Вебером отправились на арену Луитпольд. Зрелище потрясло Звягина: тысячи людей маршировали по площади с факелами и флажками. Одни занимали места на трибунах, поднимая руку в нацистском приветствии, а другие образовывали светящуюся эмблему свастики на самой арене. Гомон стоял невообразимый, казалось, они пришли не на собрание партийцев, а забрались в клетку с обезьянами.

Полторы сотни зенитных прожекторов выпускали светящиеся столпы многометровой высоты, образовавшие своего рода стены. Именно поэтому это место и назвали «Храмом Света». Безумное чествование Рейха обещало затянуться на целую неделю.

В этот момент до Антона дошла простая мысль, от которой он отмахивался, словно от навязчивой мухи. Если эти люди начнут войну, то потопят Европу в крови, и ничто их не остановит!