Текст книги "Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ)"

Автор книги: Виктор Крыс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

И мир словно остановился, чтобы получше рассмотреть что же сейчас произойдет, и улыбаясь пространством тому, как я держу огромную зубастую тварь за руку. И эта тварь мне еще улыбается, а в голове моей происходил целый разговор со своими частями тела. Потому что я чувствовал, что вот-вот и я распадусь на те самые части, которые сейчас вели разговор.

– Выхода нет! – кричал разум, который увидел острые зубы, предвкушая пытки и не видя способа, в котором я смогу сопротивляться напичканному боевыми улучшениями чудовищем.

– Выхода нет! – верещали глаза и сердце, видя, как сжимает моя рука огромную лапу твари. – Нам конец!

– Мы ПОРВЕМСЯ! – заорала утвердительно жопа. Я лично такой подставы от неё не ждал, но она вдруг спохватилась.− То есть прорвемся! Отставить порвемся! Мы ПРОРВЕМСЯ!

Выхода, казалось, нет, хоть я и верил всегда, что безвыходной ситуации не бывает, ведь выход есть всегда.

Ошеломительный жар в шее вдруг отрезвил меня, то, что всунули мне под кожу перед заданием, начало пульсировать. Этот имплантат, который назвали бомбой, кажется, ею не является. Жар был такой, словно в меня погрузили кусок раскаленного металла. Я даже чувствовал, как расширились мои зрачки.

Биение сердца выровнялось, разум очистился, а мои булочки сжались словно стальные. В разуме же пронеслось твердо и четко:

– Взял крепко за руку, сделал шаг на встречу, – разум говорил, а я делал. – А теперь работай головой!

Удар лбом в прыжке, прямо в зубатую улыбающуюся тварь, не ожидал никто, ни я, ни зубатая хреновина. Удар был чудовищный, в глазах потемнело, но мне нужен был он, момент шокирования, неожиданный момент.

– Уф-ф-ф, – издал я звук, разорвав рукопожатие с тварью.

Телефон при моем касании автоматически превратился в пистолет. Отравленный бронебойный патрон ждал своего момента слишком долго, и это была достойная для него цель. Оружие последнего шанса давалось мне именно для этого момента.

– И тебе не хворать, – оскалился я твари с заостренными зубами и выстрелил ему в голову.

– Не-е-е-ет! – откуда-то сзади прокричал Иннокентий, а я отстрелил от брата Сенатора лишь верхний слой кожи, за которым заблестел титан.

– Слабо, во как надо, – проговорила тварь по-русски с жестким акцентом и его удар отправил меня в полет.

Я потерял сознание, я не понимал где нахожусь, что со мной я тоже не знал. Я куда-то полетел и что-то хрустело в теле, когда я что-то пробил своим телом. И еще кто-то испуганно вскрикнул.

А открыв глаза я увидел мальчишку в белой майке и шортах, держащего в руках мишку и испуганно смотрящего на меня, развалившегося на унитазе в его квартире. У меня жутко болела шея, что-то в ней бешено шевелилось и безумно грелось. Справа от меня было в хлам раздолбанное окно и открытая дверь в квартиру, а в душе рядом со мной, вся в мыльной пене, стояла голая красивая женщина. Я сперва блуждающим взглядом оценил девушку, а потом задумчиво посмотрел на мальчишку.

– Переезжай в Россию, – проговорил я ребенку лет пяти первое, что пришло мне в голову и, вставая, посмотрел в окно, через которое я и влетел в чей-то туалет. – Зачем не знаю, но переезжай, а мне пора.

Внизу на улице же происходил ожесточенный бой, а ко мне на всех парах по небу несся дрон с посылкой в синей обклейке, на которой читалось «ПОЧТА РОССИИ».

Я вылез со второго этажа и одной рукой выхватил из раскрывшейся коробки дрона заряженный дробовик с огромным барабаном.

– Все-таки есть поддержка, – усмехнулся я, чувствуя, как что-то в шее раскалилось еще сильнее и явно начало шипеть, прямо изнутри моей шеи. – Кеша, держись, я иду!

На дробовике было напечатано белыми буквами «БОБЕР, тридцать бронебойно-зажигательных.» Предохранителя не было, как говорится, передернул затвор и стреляй пока не закончатся патроны.

– Где ты, сука⁈ – прокричал я, лишь коснувшись земли.

Первый выстрел ушел в толпу, которая окружила Кешу, что давил противника своей силой как мог, несколько десятков лысых девочек с треснувшими головами уже валялись на земле. Я стрелял по скоплению тварей, а вокруг к нам уже приближались солдаты.

– Да где ты, сучара! – кричал я, валив всех без разбору.

Кровь, кишки, крики боли и отчаяния заполнили воздух, где-то вдали во всю орали серены, а мы делали свою кровавую работу. Иногда воздух наполняло гудение плазмы, это Иннокентий выжигал всех тварей на улице.

Брата Сенатора я заметил не сразу, я почувствовал его своей даже не спиной, а жопой, и повинуясь ей я, падая на землю, развернулся и всадил из огромного дробовика четыре пули на бегущего на меня на четырех конечностях человека.

– Жри, сука! – заорал я, стреляя в мразь, которая оказалась бронированной. Сперва я выстрелами оторвал ему руки, а затем, когда он понял, что дело пахнет керосином и начал убегать, я пулями оторвал ему сперва левую ногу, а затем подойдя в упор оторвал и правую. Но эта тварь даже не думала умирать.

Я приблизился к чудовищу, выстрел, искры, и крик раненого трупоеда закончились. Пора было заняться менее опасной швалью, я начал методично отстреливать оставшихся лысых девочек. Было ли мне их жалко? Да нет, это война, пусть и в тени мирной жизни, пусть не объявленная. Но это война, назвался солдатом – получи пулю.

– Кеша, вызывай поддержку! – орал я, кроша все вокруг, как вдруг сработала плазменная пушка любителя розового.

– Я и есть твоя поддержка! – донесся до меня словно потусторонний голос Князя Тьмы, в котором еле угадывался крик Иннокентия. – Я есть ужас и смерть для любого, кто встал на моем пути! Я Иннокентий!

Я впервые увидел его таким, потный, в крови и кишках, в порванном костюме с розовым галстуком. И казался мне он сейчас одним из всадников Апокалипсиса по имени Война.

Он шел вперед по трупам лысых чудовищ с лишними конечностями, в его правой руке была сжата оторванная голова лысой твари, которую он держал за глазницы окровавленными пальцами, а по земле волочился позвоночник богомерзкого чудовища. На плече же Иннокентия была установлена плазменная пушка в виде дробовика, что время от времени вспыхивала смертельным огнем.

На Кешу пытались кидаться, но большинство тварей падало за три шага до него, левой же рукой он хватал уже обессиленных и просто убивал, вонзая свои пальцы им в глаза и добираясь до мозга через глазницы.

– Охренеть, Кеша, – проговорил я, когда в живых не осталось никого кроме нас.

– Что охренеть-то? – пробормотал недовольно Иннокентий, а его пушка на плече начала отрабатывать по оставшейся нечисти, продолжающей вылезать из канализации. – Уходим, Ауф, уходим.

– Как?

– Вот так, – Кеша указал рукой наверх, на грузовых дронов, что зависли над нашими головами.

Нас подцепили на дроны автоматические крюки и понесли дальше по заданию. Нужно идти дальше, несмотря ни на что, ведь задание выполнить надо любой ценой. Вон у Кеши в руках остатки от брата сенатора, он его уже в пятый раз считывает.

– Всё, – прохрипел Иннокентий, скидывая в полете тело вниз и награждая его плазменным зарядом вдогонку. – Наша цель в другом месте, летим туда.

– У меня оружие закончилось.

– Сейчас прилетит, и еще немного брони! – прокричал мне Кеша, перекрикивая гул дронов. – Но тебе оружие особо и не нужно, я твое оружие, а ты моя удача!

Страшно было на высоте, мы то неслись над домами, то взмывали на километровую высоту, то падали обратно, к крышам домов. Но в какой-то момент рухнул на землю Кеша, а за ним и я.

Крыша неприметного здания стала нашей базой на первые пять минут, я надевал костюм из легкой брони, рассматривал автомат и думал о том, что нам делать. Кеше же не надо было думать, он знал все. Пока я одевался, он подготовил инженерный боеприпас и взрыв проделал дыру в крыше здания. Он считал брата сенатора и теперь знал обо всем, что сейчас происходит, но, так как мы находимся в боевой обстановке, Кеша не стал терять время на мой инструктаж.

– За мной, – проговорил Кеша и прыгнул в дыру, а я отправился следом за ним.

С дневного света мы погрузились в кромешную тьму, где самое место злодеям.

Передо мной предстал богато обставленный кабинет в английском стиле и огромный стол, за которым сидела женщина с седыми волосами. Напротив женщины же застыл на месте Кеша с наставленным на нее бластером.

– Тамара? – воскликнул я, наводя автомат на старушку, сидящую за деревянном столом.

– Быстро вы, – проговорила в тишине Тамара Медведева. – Уже все, да?

– Да, – прохрипел Иннокентий. – Я пришел за тобой, тварь.

– Ну, тогда ты знаешь что делать, – практически шепотом проговорила Тамара.

– Сука! – прокричал Иннокентий и выстрелили из плазменной пушки чуть левее Тамары.

Стол, за которым сидела Тамара, был разделен пополам, еще сантиметр правее и ей бы оторвало руку, но она даже не ойкнула. Остатки стола заполыхали, а Тамара медленно произнесла.

– Ну, если мы все выяснили, перейдем к делу, – холодно проговорила Тамара. – В аэропорту вас ожидает бизнес-джет, отвезут куда скажете, но помните, вас ждут в России.

– Тамара! – прохрипел Иннокентий.

– Ну а что Тамара? Я сама все узнала как только вы убыли. Ауфа уведи, если он все еще не выстрелил в меня, то я все делаю правильно, – встала из-за горящего стола Тамара и подошла к двери. – Кеша, я правда рада что вы выжили, и ты это знаешь. И, раз уж Ауф не стреляет, то это значит, что вы все поймете…

– Сука, – проговорил уже я напоследок, перед тем как за Тамарой закрылась дверь. Я наконец начал понимать, что происходит. – И что будем делать?

– За мной, Ауф, – устало проговорил Кеша. – Я тебе все расскажу.

– Нас опять предали?

– Нас никто своими и не считал, чтобы предать, – улыбнулся Иннокентий и мы спустились на первый этаж, где нас уже ждал человек, представившийся послом России во Франции. Мы переоделись в дорогие костюмы, сдали оружие послу, слегка умылись и вышли из посольства, где нас ждал шикарный лимузин.

Дорогая машина неспешно ехала по парижским улицам, а я устало смотрел в окно, где на город уже спускался вечер, а по стеклу захлестал дождь. Внутри же автомобиля просто кричал, воя от боли, Иннокентий. Он не говорил со мной, да и что тут было говорить? И так все было понятно.

– Ненавижу, – все не утихал Кеша. – Убью!

– Скорее уж тебя убьют, – усмехнулся я. – А чего ты, в принципе, хотел? Ты работаешь в Кгб.

– Ты не понимаешь, ты нихрена не знаешь!

– А чего тут знать, Кеша? – улыбнулся я. – Мы убили Сенатора, достали из него все важное, и тут весь мир ополчился на нас. Я был удивлен тому, о чем говорили новости, и думал, что меня убьют в скором времени.

– Ты знал, что нас кинут? – тихо проговорил удивленный Кеша.

– Не знал, а догадывался, но нас и не кинули, – проговорил я, смотря на телефон, где было сообщение от Лилии. – Как ты думаешь, насколько крупной рыбой был Сенатор, которого убили мы с тобой? Не Тамара, не солдаты, а ты и я?

– Крупной, – проговорил Иннокентий и наконец расслабился. Он развалился в лимузине, открыл бутылочку виски и плеснул себе в стакан. – Но все равно…

– Не все равно, сам смотри, как я понимаю, он входил в тысячу самых влиятельных людей мира, которому противостоит наша страна, ведь так?

– Да, все так, он был влиятельным.

– А его брат?

– Он кандидатом был на должность министра обороны, но теперь тоже мертв, – уже понимающе проговорил Иннокентий и протянул мне стакан. – Получается, мы с тобой уничтожили и считали вторую крупную рыбу?

– Дай лучше сюда бутылку, – скривился я. – Как я понимаю, брат сенатора потребовал мести, а так как он хищник, ему предложили игру, на которую хищник с удовольствием согласился.

– Ага, нас пускают в Европу, а он должен нас поймать. И если мы доберемся до цели или посольства в Париже, то игра объявляется оконченной.

– А, вот оно что, а цель взяли? Ну, того ученого?

– Взяли Ауф, он ДОБРОВОЛЬНО едет в командировку в Россию, при условии, что я его не трону.

– Ну вот, как видишь, как бы там ни было, но задание мы выполнили. Не понимая, правда, что именно было заданием.

– Это круто, – отпил виски из стакана Кеша.

– Не круто, – глотнул я виски из горла бутылки. – Ты читаешь мысли, так почему ты не понимаешь простых вещей?

– Я сейчас понимаю лишь то, что я хочу жить с тобой по соседству, а лучше в одном доме, – отпил из стакана Кеша.

– Соглашусь, как союзника тебя надо держать поближе к себе, а мне надо быть подальше от Тамары.

– Ну, она тут не причем, вопросы решались выше.

– И там пришли к выводу, что данная игра нам с тобой по силам?

– Но не Тамаре. Вот только почему? – скривился Кеша. – Ее штурмовые способности бы нам не помешали!

– Ну, она часть команды, вот ты предал бы свою страну, если бы там, в посольстве, тебя встретила не Тамара?

– Я не буду озвучивать это, – скривился Кеша. – Это опасно озвучивать, но я словно поел говна.

– Вот я о том и говорю, нас с тобой никто не продал, но вот что же нам предложат, чем наградят и какое будет следующее задание?

– Никаких заданий, с меня хватит!

– Нет, Кеша не хватит, нас протестировали. Нас теперь будут искать все, мы нужны всем, мы выиграли лишь одну партию, а впереди еще десятки.

Огромный аэропорт встретил нас шумно, вошли мы не одни, нас охраняли бойцы французского легиона. В зоне ожидания для бизнес класса аэропорта, куда нас повели легионеры, было множество странных людей. Я впервые увидел человека с восемью глазами и тремя руками, я видел множество роботов и рабынь, скованных цепью. Полуголых, настоящих женщин вел за собой какой-то араб, словно вышедший из средневековья, по современному аэропорту и всем было плевать на это.

– Добрэ дэн, – проговорил мужчина в черном строгом костюме с пистолетом в руке, которым он постоянно похлопывал себя по бедру. – Я агэнт Джон.

– Ваш акцент не настоящий, – строго проговорил Иннокентий. – Что вам надо?

– Боги, как бы я хотел пустить тебе пулю в лоб, – проговорил агент Джон. – Отпускать чтеца мыслей и счастливчика живыми это самая большая тупость.

– Агент Джон, – вновь отпил я из бутылки виски, что забрал с собой из лимузина. Моя шея до сих пор болела, а имплантат я не хотел вытаскивать пока не попаду в Россию. – Давайте ближе к делу.

– Ваш самолет задерживается, для вас в бизнес-ложе мест нет, так что у вас около часа ожидания.

– Что с самолетом? – спросил я.

– Его сбили, Ауф. Они поторопились, – ответил мне за агента Кеша. – Правда вот мне кажется, что тогда, когда его сбили, мы еще не достигли даже посольства России.

– Кеша-Кеша, – улыбнулся я. – Это брат Сенатора дал приказ, когда ты его считывал. Ты ведь его точно убил?

– Мрази! – направил на нас пистолет агент Джон.

Хороший и благородный порыв американского гражданина мгновенно пресекли французские спецназовцы, скрутили Джона и наступили на его голову.

– Мистер Джон, – холодно проговорил я. – Мы выиграли в этой игре. Вы нас не поймали, а мы убили главного хищника, который гнался за нам. Вы не смогли нас поймать ни в Польше, ни в Германии, ни в море. Погоня прекращена, а жертва стала хищником.

– Пидары! – прокричал Джон, понимая свое бессилие.

– Уведите, – холодно проговорил я и хлебнул из бутылки, смотря на то, как спецназовцы подняли Джона и вынесли из зала аэропорта. А к нам уже шел практически такой же мужчина с золотыми часами.

– Пол, – кивнул нам мужчина.

– Дайте угадаю, вы тоже американец?

– Ну что вы, я работаю на Аравийский союз государств, – улыбнулся Пол.– Может, перекусим?

– Мы не голодны, – хмуро проговорил Кеша. – Ауф, он будет пытаться нас купить.

– А мы продаемся?

– Да, вы продаетесь, – показал на скамейки для ожидающих Пол. – Вы свободны, а американцы вас не будут покупать из принципа. Вы не думали поработать на более честных людей?

– Сомневаюсь, что мы можем выбирать работу, – посмотрел я на Кешу, но тот лишь пожал плечами.

– Можем, Ауф, мы свободны. И здесь, в аэропорту, мы можем уже выбрать куда лететь.

– Сейчас в Египте хорошо… Вы видели когда-нибудь пирамиды? – улыбнулся Пол. – А вон та девушка, она случаем ваша?

Я обернулся и обомлел, в синеньком платье платиновая блондинка бежала ко мне со слезами на глазах. За два метра до нас она остановилась, словно не веря своим глазам.

– Живой, – прошептала Лилия и бросившись на меня одарила жарким поцелуем, от чего мое сердце дрогнуло.

Я не знал что будет после, как сложится моя жизнь дальше, но как же приятно, когда ты кому-то нужен.

А дальше была торговля. Множество людей подходили и оставляли свои визитки, аэропорт это нейтральная территория. Кого только не было, с десяток представителей африканских стран, пара европейских, и, наверное, все азиатские страны, даже Канада позвала нас в гости. Так, посмотреть достопримечательности, а все это время меня сжимала за руку Лилия.

– Ты мне должен свидание, – шепнула Лилия.

– Я знаю, но ужин в Париже не обещаю.

– А я голодна в ином плане. Я, кстати, получила и работу и первое задание.

– А я все еще не гражданин.

– Мигрант? С кем меня жизнь связала! С бездомным, безработным бомжом!

– Лилия! – воскликнул я, а потом задумался. – Ну что тут поделать, не я такой, жизнь такая.

И уже сам поцеловал девушку под завистливым взглядом Иннокентия, которому сейчас было несладко, так как он считывал наши мысли.

Дальше все пошло по плану, сперва у трапа самолета убили снайпера, который промахнулся по мне, так как я запнулся, потом отказали двигатели на взлете и мы пропустили вперед ракету земля-воздух с переносного комплекса, после чего двигатели вновь заработали. И вот мы уже летим на высоте семи километров, постоянно слушая, как матерится капитан воздушного судна. Два часа полета и вот мы в воздушном пространстве родины, еще час и мы садимся в аэропорту, где взвод пограничником хмуро смотрит на меня с Кешей, так как мы без документов.

– Добрый день, товарищи, – проговорил нам встречающий нас офицер в штатском, крутя наручники в руках. – Родина вас не забудет, а пока надеваем наручники и следуйте за нами. У нас приказ при сопротивлении стрелять на поражение.

– Вот так? – улыбнулся я, садясь в автозак, и под рёв серен меня с Кешей повезли в простую русскую тюрьму. – А я-то думал, что игра закончилась.

– Нет, Ауф, – проговорил Кеша. – Настоящая игра, по всей видимости, только началась.

А через окно я увидел как стоит, утирая слезы, Лилия, которая не понимает что делать и как долго ей придется нас ждать. Этого не знали и мы.

Глава 10

Что же такое эта русская тюрьма будущего?

Я рассчитывал, что хоть что-то изменилось, но зачем менять то, что работает идеально? Правильно, незачем. А в некоторых местах русская тюрьма стала еще эффективнее и пугающе, чем столетие назад.

Те же здания, все так же обшарпанные, вот только теперь в тюрьмах малолюдно. Я практически не видел и не слышал других заключенных, лишь знал, что где-то рядом сидит Кеша. Камеры другие, но та же краска, те же металлические шконки. Тюрьма это не про комфорт, а что заключенных нет, так это…

Ну, во-первых, смертная казнь здесь рулит, а во-вторых основные тюрьмы находятся на севере, а тут, в московской тюрьме, сидельцев мало. Тюрьма для избранных, могила для каждого, потому и преступности нет. Неотвратимость наказания, мать твою, работает.

Обслуживающий персонал в основном роботы, а на моем этаже не было ни одного заключенного.

В тюрьме я уже провел около семи дней, мои руки болели, как, впрочем, и все тело. Что не удивительно, меня били, ломали свои руки об меня, поскальзывались на моей крови и уезжали в больницу с проломленной головой. Моя удача влияет на неудачи других даже здесь. Мне бы в карты поиграть…

Допросы преследовали меня, а способы, чтобы с пристрастием допрашивать самого удачного человека в мире, не забыли и через века. Правда, им все выходило боком, каждая пытка.

Но все должно было закончиться рано или поздно, меня или выпустят, или я умру в этих холодных казематах. Где на бетонных стенах моей камеры видны царапины от когтей обезумевших людей. Не знаю, сколько десятилетий этим царапинам, но это впечатляло.

Но не допросы, не пытки мучали меня больше всего. Мучала меня тишина, пугающая, абсолютная тишина. Тишина, в которой можно было утонуть, раствориться, пугающая тишина одиночества.

И разум сам рисовал то, что пугало меня больше всего, как скрипит, металлическая дверь, как щелкает предохранитель на пистолете, выстрел. И каждый раз мне приходилось себе напоминать, что это всего лишь воображение, но с каждым днем мне казалось, что тюрьма высасывает из меня душу, оставляя лишь оболочку.

Я всем своим существом чувствовал, как постепенно становлюсь у грани, после которой меня ждет лишь безумие.

– Негражданин, заключенный Ауф, – вдруг проговорил металлический голос за железной дверью, да так громко это прозвучало в тишине, что я вздрогнул, а голос продолжил. – Встать лицом к стене, руки за спину.

– Сейчас, – выдохнул я облачко пара изо рта. Несмотря на лето на улице, тут было ужасно холодно, в камере была лишь одна стальная шконка и унитаз. – Куда ведут, начальник? На этот раз?

Я встал лицом к стене, вытянув руки за спиной. За несколько дней меня быстро приучили к этому порядку. В первый раз, когда я решил не подчиниться, роботы избили меня так, что я не мог дышать. В неподчинение тут не поиграешь, тебя физически поломают. Пока морально им меня не сломить. Но лишь пока.

– Не твое дело, негражданин, – проговорил робот гуманоидного типа, блестящий металлом в форме, обыкновенной даже для моего времени, в шапке из синтетики и с красными глазами. – На выход, шагом марш.

На моих руках защелкнули наручники и повели по коридорам. Остановился я лишь у винтовой лестницы, что уходила куда-то вниз, казалось, на сотни метров в глубину. Там было темно, и я знал, чем глубже я буду спускаться по лестнице, тем более худшее ожидает меня.

– Быстрее, – толкнул меня робот в спину.

– Да пошел, ты легавый! – огрызнулся я.

– Поговори мне, – ответил отечественный робот, лишь слегка меня тронув, и по моей спине пошли разряды электричества, после чего робот тихо, вкрадчиво добавил. – Будешь мне мешать, я отправлю тебя в карцер, где раз в полчаса круглые сутки проходит удар электричества триста восемьдесят через все, что есть в камере. Ты меня понял?

– Понял, – ответил я через зубы. – Сучий искусственный интеллект…

– Вперед пшел, – толкнул меня робот.

Вот так я и шел вниз, огрызаясь, по винтовой лестнице, пытаясь расслабиться и думать не о том, что меня ждет, а о том, как создавали это место. Было даже немного забавно изучать юмор программистов, которые создавали разум этой штуки позади меня, что явно копировала каких-то сотрудников в поведении и морали. И таких роботов тут было немало, ну а почему нет, если это работает? Тюрьма это место, где любой должен рассказать все, что на духу, это не санаторий, а методы…

– Зачем менять то, что и так работает… – выдохнул я, смотря на серую металлическую дверь допросной. – Интересно, что на этот раз? Пытки, допросы, может, опять поставят мне укол правды?

И вот он, конечный пункт, серый невысокий затхлый бетонный коридор, на глубине в паре десятков метров. Серая, неприметная и очень неприятная камера начала двадцатого века. Железный стол две лавки, лысоватый мужчина в сером пиджаке напротив, сидящий за столом и держащий толстую кожаную папку двумя руками, словно там что-то жизненно важное для него.

– Присаживайтесь, агент Ауф, – указал рукой напротив себя мужчина.

– Наручники-то снимете?

– Ну что вы, агент, вы слишком опасны, чтобы снимать с Вас наручники, – усмехнулся мужчина, кладя на стол кожаную папку. – Итак, начнем. Вы присаживайтесь, присаживайтесь.

– И что опять? – выдохнул я. – Будете бить, допрашивать, сыворотку правды вколете или будете топить по-американски, не давая мне задохнуться?

– Ну что вы все о плохом да о плохом? Вдруг я с хорошими новостями… Вы на нас, кстати, не держите зла, – проговорил мужчина в сером пиджаке. – Мы не со злости такое творим, работа у нас такая.

– Ваши сотрудники мне пять зубов выбили и ногу сломали, – оскалился я. – Работа у вас такая, говоришь?

– Агент Ауф, ну нам же надо было удостовериться, что в вашем личном деле не сделал ошибок агент Иннокентий, что он нигде не соврал, да и хотелось испробовать вашу удачу на практике.

– А его допрашивать вы не можете? Лишь пытать меня?

– Не можем, потому допрашивали вас с особым пристрастием. И теперь точно знаем, что вы были честны, особенно когда вам вырывали третий зуб, но все же не раскололись полностью.

– А ведь нам обещали свободу, – усмехнулся я заместо ответа. – Надо было уезжать в Египет,

– Мало ли кому что обещано, Ауф, еще раз вас спрашиваю, имя, фамилия, год рождения?

– Отвечу как и всегда, – ответил я. – Иди нахер.

– Ну ты и сука, агент Ауф, – улыбнулся мне мужчина в сером пиджаке.

– Как и вы тут все, а насчет свободы… Рано или поздно я получу ее или добьюсь, я же фартовый.

– Так наш разговор с вами это и есть путь к свободе, гражданин Ауф. Я вас поздравляю, вы теперь гражданин, – вытащил мужчина из папки пластиковый паспорт. – Вы теперь обязаны пройти армию, отказ невозможен. Также вы должны оплатить налоги и к вам применима смертная казнь, также вы должны государству теперь свою жизнь за гражданство, эта великая честь…

– А мне-то чем-нибудь обязана помочь Россия? Хоть чем-то?

– Ну, мы обязаны выпустить вас из тюрьмы и залечить вам шесть зубов, но только после подписания контракта эспера. Вы же понимаете, что вы немного особенный гражданин, – подвинул ко мне бумаги мужчина в сером пиджаке.

– Пять зубов. У меня нет пятерых зубов, а не шести.

– Не подпишешь и через минуту выбью еще один, – улыбнулся мужчина. – А не подпишешь сегодня – меня убьют, а затем тебя.

– А тебя-то зачем убивать? – усмехнулся я.

– За пытки, тебя, за которые я сегодня наверняка сяду в ту же камеру, в которой сидел ты, – вздохнул мужчина. – Мне вот сейчас интересно, почему мне никто не сказал, что вам обоим пообещали свободу, не просто какой-то начальник, а, как я понимаю САМ? И какой гребаный идиот, не взирая на это, направил вас на полную проверку к нам?

– Понятия не имею. И что вам сообщила полная проверка?

– Что ты чист, тебя не за что осудить. Ты ничего плохого не совершил, просто гражданин, каких миллионы, – вздохнул мужчина и подвинул мне папку. – Вот, читай, все что есть на тебя, и давай уже подписывай соглашение на помощь государству в исключительных случаях как незаменимый агент-эспер. Без этого тебе не выйти.

– Я там в камере постель не заправил, а под подушкой корочка хлеба на ночь лежит. Если попадешь в мою камеру – погрызи, кормят тут не очень.

– Ну, погрызу значит, вечером, – невесело ухмыльнулся мужчина. – Ознакомься со своим личным делом и тем, что мы нарыли на тебя. Я обязан тебе его дать на прочтение как гражданину.

– Ну, давай посмотрим, – улыбнулся я. – А потом почитаем, что вы там написали в договоре на мое рабство.

А почитать было что, в моем деле описывалось то, как я появился тут, но новой информации почти не добавилось. Перевернули весь многомиллионный город, но ничего не нашли. Ищут теперь таких же как я эсперов по всей стране, ищут моих клонов, которые могут быть. Но, как бы они ни старались, найти ничего не могут.

Также проверили тот мой первый боевой выход, когда убили Сенатора, искали зацепки, что могли указать на то, что я двойной агент. Искали хоть что-то, за что меня можно было посадить, но за неделю не нашли ничего. И настала пора меня отпустить.

Иннокентий меня не сдал, а написанное и незаконченное полное досье, хранящееся в сейфе его квартиры в комплексе зданий КГБ, никто не осмелился тронуть. Доступа у них соответствующего нет. Лишь краткое досье им доступно, которое он написал в нашу первую встречу.

Все полные досье хранятся в сейфе, а там тысячи дел, так что сейф открывать нельзя, даже Кеша мог его лишь дополнять листами, которые он передавал сейфу. Открыть же сейф могло лишь ограниченное число людей.

Та ситуация, которая образовалась, была странной, мы с Кешей выполнили невозможное задание и нас, по идее, должны отпустить. А система на свободу не заточена, систему корежит, она думает что мы предатели, она не может отпустить нас просто так на свободу.

– Никто и никогда так просто из системы не уходит, – улыбнулся я безымянному, как и я, лысоватому человеку в сером, слегка потертом пиджаке. – Вы отвратительно сработали, нет ни совпадений по геному, ни ближайших родственников.

– Вы более чем правы, но мы старались. Вы словно появились из ниоткуда, а с такими мы еще не работали. Вы бы сильно упростили нам задачу, если бы больше рассказали о себе, – развел руками мужчина в сером пиджаке. – Придется вас отпустить, нет оснований на ваше дальнейшее содержание здесь.

– Система к подобному не готова. Свобода, ха, как я мог в это поверить? – рассмеялся я. – Свобода мне обещана, да, гнида? Но система сопротивляется?

– Из КГБ не уходят, это закон. Ты третий за последнее столетие, Иннокентий второй, – ответил мне оскалом на оскал мужчина в сером пиджаке.

– И кто был первым?

– Тамара, если Путина не считать, – посмотрел проникновенно на меня мужчина. – Ты можешь думать что ушел, но система не отпустит.

– И почему я даже не удивлён? – рассмеялся я. – Ну, зато я третий после бога, ха-ха!

Мужчина даже не улыбнулся, он все так же пронзительно смотрел на меня.

– Давай сюда договор, почитаю.

– Может, не будешь наставать о нашем наказании? – поднял бровь мужчина. – Всё же до самого интересного у нас не дошло, вскрыть тебя нам не дали.

– А вы как считаете, вы заслуживаете наказания?

– Да, – ответил мужчина, положил около меня ручку рядом с контрактом, после чего встал из-за стола и вышел из камеры.

Контракт, ничего особенного, обязанности перед Россией, обязанности перед конторой, а вот право выбора есть у меня.

– Право на отказ, право на жизнь, право на свободу, мнение и выбор,улыбнулся я всего лишь первому листу договора. – Ну и где тут подписывать?

Моя подпись была истинной, мое имя зашифровано в росчерке простой синей ручки.

Как только я поставил свою подпись в дверь позади меня постучали, а затем она открылась, и в дверном проеме показался улыбающийся незнакомый мужчина, человек, кажется. Поздравил меня с освобождением и повел по изменившимся коридорам, они почему-то оказались не такими гнетущими. Как я не старался, я так и не понял направления, куда меня вели, и никак не мог запомнить дорогу к своей камере. Чертовщина какая-то. Мне даже вещи не вернули, так и выставили наружу в робе.

Что такое выйти из тюрьмы? Это когда свет становится ярче, воздух чище и тишина не такая зловещая. Словно мир улыбается тебе, а тебе страшно и хочется обратно в камеру.

И вот я уже стою на крыльце тюрьмы и ошарашено смотрю на то, как метров в десяти от меня стоит такой же потерянный Иннокентий. В точно такой же, как и я, робе, ошарашенно смотря вокруг.