Текст книги "Под знаменем Воробья"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 45

 
И горел погребальным костром закат
И волками смотрели звезды из облаков
 

В.Цой

«…Прибыв к армии, я обнаружил, что боевой дух «сынов Тьмы» упал как никогда. Мои проповеди уже успели забыть, а смерть Анзога изменила многое. Его пыл, его целеустремленность всегда вели войско, а без него… Без него все как-то сразу задумались. Я велел предводителям (уже многие из них велели величать себя «лордами») собрать солдат и произнес речь. Потом мне говорили, что я был весьма убедителен… Да и настроение мое в те дни было такое… Я ведь словно начал жить сначала!.. Словно крылья за спиной выросли.

Суть моей речи свелась к следующему – воины, перед нами враг. Злодеи, убившие нашего великого лорда Анзога. Месть! Месть! Месть! Оркам понравилось…

Армия снялась с лагеря и выступила на поиски неприятеля. Через два дня мы повстречали войско врагов, которое тоже шло нам навстречу. Невнятный итог последней схватки, после которой им пришлось отступать, хотя всеми силами в бой они так и не вступили – многим это было непонятно. Люди, эльфы и гномы так и не смогли оценить талант Гравелина. Им казалось, что в тот день стоило еще раз перейти в атаку, еще раз налечь как следует – и победа была бы в руках! Словом, Гравелина сместили и новые командиры повели войско на нас. Я постарался действовать осмотрительно, но особо напрягать мозги мне не пришлось, ибо враги сделали сразу несколько ошибок сами. Вместо того, чтобы маневрировать и использовать лучников-эльфов, их начальник по старой традиции сразу бросил против орков кавалерию. Наша пехота отступила и укрылась за спиной у шеренги троллей, а затем – когда первый напор конницы разбился об эту поистине каменную стену – мы сами атаковали. Эту атаку возглавил я. В первых рядах шли те орки, что имели лучшие доспехи, за их спинами – лучники, которые начали навесную стрельбу. Я тоже внес посильную лепту, используя магические заклинания. Конница была отброшена с большими потерями и отступая расстроила ряды гномьей пехоты. Заметив нарушенные боевые порядки неприятеля, я поспешно бросил в атаку всех – троллей, Наездников… Всех! И как всегда, когда доходило до всеобщей свалки, численный перевес орков сыграл свою роль.

После этой победы все приободрились. Новоявленные лорды требовали, чтобы я вел их дальше – на людей, на гномов, на эльфов! Они даже не задумывались о том, что ими разбиты незначительные войска незначительных королевств, а наиболее густонаселенные земли мы оставили далеко на западе. Именно там сосредотачивалась вся сила людей и эльфов. И главное – там собирал армию Фаларик.

После смерти Анзога вся власть над войском Тьмы вновь сосредоточилась в моих руках. Руководство отнимало много времени, но когда бы я ни выкроил минутку, когда бы я ни появился в своем шатре – меня там всегда ждали улыбка и объятия моей Фионны… Надеюсь, мой потомок, что тебе знакомо это счастье – быть любимым, быть желанным… Быть понимаемым – что бы ты ни совершал…

Когда я вновь начал вникать в стратегию этой кампании – меня сразу же насторожило одно обстоятельство. Вот уже больше месяца наше войско не получало подкреплений, а ведь прежде отряды орков подходили регулярно. И – словно в ответ на мои мысли – в лагерь прибыло три десятка Наездников. Израненных, на отощавших волках. Они поведали, что огромная армия людей и эльфов вышла нам в тыл и перехватывает все отряды, идущие из степей через Гонзор нам на помощь. Наездники, что привезли эту весть, едва смогла пробиться к нам, у пеших же дружин шансов не было никаких. Я немедленно собрал на совет своих лордов и велел готовиться к отступлению на Гонзор. Им страсть как не хотелось возвращаться по опустошенному разоренному краю, но тогда я напомнил им об Анзоге – они смирились. Этот урок был слишком свеж, так что мой авторитет в то время оставался непререкаемым. Вновь мы обогнули отроги Малых гор, но на сей раз уже не решаясь лезть во владения гномов.

На землях современного Ванета нас уже поджидала огромная армия, которой предводительствовал Фаларик. На этот раз численного перевеса на нашей стороне не было, троллей оставалось мало, а во вражеской армии, напротив, было много тяжелой рыцарской кавалерии. Их разведка оказалась лучше моей (сказалось превосходство лазутчиков-эльфов) – так что миновать армию Фаларика мы не смогли, нам пришлось принять бой. Против неприятельской конницы я выставил плотный строй закованных в отличные латы орков (теперь, когда ряды наши поредели – хорошего оружия хватало на всех) и троллей. Мы двигались, преследуемые конницей, от леса к лесу, прикрываясь оврагами, грядами холмов, болотами… Я шел на все, лишь бы не дать врагу обрушить на нас всю конницу сразу, ибо такого натиска мы могли бы и не сдержать… Это даже не было битвой – несколько дней непрерывных маневров, переходов, стычек… Я время от времени успевал наведаться в обоз к Фионне – и ее улыбка и добрый взгляд согревали и поддерживали меня.

В Гонзор мы таким образом пробиться не смогли, нам пришлось обойти его по широкой дуге, а с тыла нам на пятки уже наступали гномы, которых вновь вел Гравелин… Прорвавшись в Ничейные Поля мы наконец получили подкрепления – много отрядов орков так и не рискнули идти на север, боясь Фаларика, теперь они присоединились к нам. Лазутчики сообщили, что Гонзорская крепость осаждена другой армией людей, которую возглавлял Энтуагл. Этого маньяка уже тогда признавали блаженным и для официального признания ему не хватало лишь мученической кончины. С этим я ему помог бы с наслаждением…»

* * *

Я тихонько глянул в щель, из-за которой просачивалась полоска света. Конечно, тихонько – мое заклинание действовало исправно. За дверью была небольшая комната, скорее всего – личные покои барона. Во всяком случае, там была кровать, на которой возлежал величественный старик – весь в кровавых повязках. Сам хозяин замка. Кроме него я мог разглядеть еще человек шесть в тяжелых доспехах. Наверное, гевские дворяне. Кто-то, невидимый мне, продолжал:

– Вы проиграли, добрый сэр. А ведь я же предлагал вам принести оммаж его величеству Гюголану, отказаться от верности императору. Стоило вам согласиться – и все остались бы живы.

– Но погибла бы моя честь, – угрюмо прохрипел старик из-под бинтов.

– Это как вам угодно, сэр Мольверн… А теперь вы спасли свою никчемную честь, но погубили семью. Эй, Коршун, давай сюда щенка!

До меня донесся шорох одежды, шаги, всхлипывание. Ннаонна гибким движением протиснулась к двери и, опустившись на коленки, заглянула в щель ниже, чем я. В мое поле зрения вступил эльф, державший за шиворот невысокого человека, руки которого были связаны сзади. Я видел пленника со спины и не мог рассмотреть как следует, но похоже было, что это очень молоденький парнишка. Короткое движение Орвоеллена – и юноша с хрипом обвис в его руках. Эльф отстранил свою жертву, чтобы не выпачкаться в крови, которая хлынула фонтаном из перерезанного горла… Старик вскинулся, но тут же со стоном повалился на кровать.

Я почувствовал, как напряглась спина Ннаонны и придержал вампирессу за плечо. Такое хладнокровное и жестокое убийство и для меня оказалось неожиданностью. Но парнишку теперь уже не спасти все равно, а отомстить за него мы всегда успеем. Хотелось все же послушать, что будет дальше, чтобы разобраться в происходящем. Тем более, что действовать нужно было осмотрительно – похоже, что в комнату набилось больше десятка дворян в полном вооружении…

– Вы ответите, – выдохнул старик, – ответите за это преступление.

– Перед кем же? – поинтересовался невидимый мне режиссер этой сцены.

– Перед его императорским величеством…

– Это вряд ли, – в спокойном голове проскользнули веселые нотки, – скоро Элевзилю станет не до таких мелочей, как барончик-другой. Его будут волновать иные проблемы. А земля Гевы очистится от непокорных и станет единым доменом королей.

– Пускай… – признал барон, – я всегда знал, что император вправе пожертвовать жизнью любого из своих вассалов, если того требует торжество Света… Но все дворянство империи осудит вас за это бесчеловечное злодеяние! Церковь осудит!

– Верно. Злодеяние и впрямь бесчеловечное. Поэтому его совершает эльф. Что с него, нелюдя, взять – верно, Коршун?

Эльф в черном кивнул.

– Так-то, барон. Коршуну все равно – пусть хоть анафему ему попы прочтут во всех храмах Мира. Верно, эльф?

Тот в ответ хмыкнул.

– Понятно, барон? Коршун, давай девчонку.

– Вы не посмеете! – Взвыл старик. – Пощадите хотя бы это дитя! Она же не мужчина…

– Зато она может выйти замуж за какого-нибудь героического дворянина. Я же сказал вам, сэр Мольверн, что вы, спасая свою поганую честь, потеряете семью.

– Ну хоть отдайте ее в монастырь… – бедняга уже еле шептал, совершенно раздавленный своим горем.

Я отстранил Ннаонну и приготовился, остальные тоже. Мне требовалось только дождаться подходящего момента, чтобы вломиться туда. Перед кроватью появился Орвоеллен, тащивший связанную девчонку в богатой одежде. Та принялась визжать и дергаться в руках эльфа. Я пошевелил рукой, разминая плечо и прочел «авенорэт» – мне понадобятся все силы, а магическая тишина больше не нужна. Левая ладонь, сжимавшая ручку двери, стала мокрой…

– …Тогда, – голос старого барона окреп, – ежели вы, бесчестные сэры, не боитесь ни имперского, ни церковного суда… Вспомните, что есть суд более грозный! В силу права, дарованного роду Мольвернов, я призываю на ваши головы гнев Гилфингов! Взываю, боже, вышли ангела мести, дабы покарал негодных!..

– О чем это он? – Поинтересовался один из дворян. – Его род имеет такое право?

– Старая легенда, – бросил невидимый мне предводитель «бесчестных сэров», – делай свое дело, Коршун!

– Явись, ангел мести! – Взвыл барон.

Я толкнул дверь и влетел внутрь, занося Черную Молнию.

* * *

Крутанув мечом, Ингви сбил на пол двоих дворян, затем новый взмах – еще один рыцарь врезался спиной в стену, так и не успев сообразить, что происходит. Следом за демоном в комнату ворвалась Ннаонна, визжа от восторга. Однако в этот раз вампирессе было сложнее проявить свои таланты в полной мере – в комнате, набитой людьми, ей было негде развернуться. Впрочем стараниями Ингви середина комнаты быстро очистилась. Орвоеллен избежал первых ударов – демон опасался задеть его пленницу. Эльф, оглянувшись, занес нож, но тут же взвыл – правую руку пронзила стрела. Коршун зарычал, его лицо исказилось совершенно жуткой гримасой. С неожиданной силой он левой рукой толкнул юную баронессу в направлении двери, где на пороге стоял Филлиноэртли с луком в руке. Тот отпрыгнул в сторону, отшвыривая лук и хватая кинжал. Девица пролетела мимо него и рухнула в объятия Тоиля. Оба с грохотом канули куда-то во тьму за дверью. Орвоеллен сломал стрелу и, вырвав из раны обломок, как раз успел обернуться навстречу Фильке. Тот прыгнул на своего соперника и эльфы повалились на пол, пыхтя и рыча.

Руководивший напавшими на замок – демон только сейчас его увидел – рявкнул, выхватывая меч:

– К оружию, добрые сэры! – и первым бросился на наемников.

– Но… – промямлил один из дворян, вытащив меч, но ничего не делая, – с ангелом…

– Помилуй меня, Гилфинг! – завопил другой, бросаясь к двери.

Ннаонна подставила ему подножку, закованный в сталь воин с грохотом обрушился на пол, а вампиресса запрыгала на одной ноге, шипя от злости и боли. Тем временем Ингви заработал Черной Молнией еще быстрее – комната очистилась и демону стало проще. Ретивый предводитель убийц, не выдержав удара вороненой стали, с грохотом шмякнулся о стену, последний стоявший на ногах рыцарь, обалдевший совершенно, с воплем прыгнул в окно. Удаляющийся крик завершился звоном и грохотом – двор замка был вымощен булыжником, как и подобает в замках богатых и знатных сеньоров… Вообще, все действие сопровождалось звоном и грохотом, вызываемыми ударами мечей по доспехам, да еще под аккомпанемент шума схватки во дворе.

Покончив с дворянами и убедившись, что Ннаонна цела (за исключением ушибленной ноги), Ингви развернулся к эльфам, которые все еще продолжали возиться на полу, сжимая друг друга и пытаясь добраться до шеи противника. Когда Ингви сделал шаг в их сторону, Филька прохрипел:

– Нет, это наш поединок…

– Поединок… – задушенно пропыхтел из-под него Орвоеллен, – ты подло ранил меня стрелой…

– А ты хотел убить девицу, – выдохнул Филька, рывком освобождая руку с кинжалом.

– Не важно, – возразил Коршун, ловко выбивая его оружие.

– Филлиноэртли, – буркнул Ингви, – даю тебе еще минуту, потом вмешаюсь. Закругляйся.

– Слушаюсь, капитан! – Филька мощно врезал кулаком в челюсть своему противнику, тот обмяк. – Фу-у… Где мой кинжал?..

– Ладно, – Ингви ногой подтолкнул эльфу оружие, – заканчивай быстрее… Сэр Мольверн, как вы?

Демон повернулся к кровати и поймал взгляд старика, тот совершенно ошалел и, кажется, был в прострации.

– Кто… вы?.. – слабым голосом вопросил барон.

– Как это кто? – Удивился Ингви. – Ангела вызывали?

– А… Но…

В этот момент в дверях показался Тоиль, который скорее волочил, чем вел, спасенную Филькой девицу.

– Мадам, – слегка поклонился Ингви.

Девушка, на запястьях которой все еще болтались обрывки веревки, испуганно отшатнулась.

– Она не Вьота, не моя дочь, – почти спокойно пояснил старик, – это служанка во Вьотиныом платье. Сыну я тоже велел спрятаться, но он, упрямец… Сказал, что останется со мной…

– Ах вот как, сэр? – Холодно переспросил Ингви. – так вы хотели, чтобы эту девицу зарезали вместо вашей дочери?.. И разыграли такой спектакль – а, сэр?.. Право, не уверен, что стоило вас спасать… И где настоящая баронесса?..

– В башне, с господами странствующими рыцарями…

– Ладно, а где же… ага!

Обнаружив предводителя убийц (тот как раз начал приходить в себя), Ингви крепко схватил его за шейные латы и поволок из комнаты, приговаривая:

– А с вами я хочу пошептаться наедине, прекрасный сэр.

В дверях его нагнал вопрос старого барона Мольверна:

– Да кто же ты, Гангмар возьми? Кому я обязан спасением?..

– Имя мое легион! – Важно буркнул Ингви и вышел, волоча свою дребезжащую добычу.

ГЛАВА 46

 
Лишь потом кто-то долго не сможет забыть,
Как шатаясь бойцы об траву вытирали мечи.
И как хлопало крыльями черное племя ворон,
Как смеялось небо, а потом прикусило язык,
И дрожала рука у того, кто остался жив
 

В.Цой

«…Когда мои солдаты отдохнули, а лорды увидели, что численность армии возросла за счет полученных подкреплений – все хором принялись вымогать, чтобы я немедленно повел их в бой. Что до меня, то я был уверен в неизбежности поражения, но… Отказаться уже не мог. Осталось только одно – огласить мрачные пророчества и объявить о выступлении. Мы уже выходили из лагеря, когда пришло известие о падении Гонзорской крепости. Маньяк Энтуагл взял замок и предал всех, кого не убили при штурме, жестокой казни. Услыхав подробности, все орки преисполнились жажды мести и особенно мечтали поквитаться с епископом.

Следует заметить, что сам Энтуагл не был трусом – он выходил на поле брани в полном доспехе, выкованном специально для него таким образом, что латы походили на епископское облачение. И бился он не простым оружием – свою палицу сей прелат именовал Истинное Проклятие и оглушал ею противников. А добивал поверженных кинжалом Истинное Благословение… Так что повстречать его на поле брани было возможно.

Словом, спустя три или четыре дня после падения Гонзора мы встретили армию, которой предводительствовал Фаларик. Во вновь поступивших под мою команду орках я не был уверен – и совершенно напрасно, ибо они не знали сомнений и тяжких дум, кои обуревали ветеранов. Новички не пережили с нами гибель Анзога, да лорд для них не так уж много значил; они не изведали трудностей схваток с гномами Гравелина, зато по самые уши были напичканы сказками о мощи и непобедимости Сына Гангмара… Когда они шли в бой – они шли побеждать!.. И не их вина, что победить не удалось.

Чтобы не дать неприятелю использовать все преимущества, я поступил нестандартно – бросил в атаку пехоту. Уж этого не ждал даже Фаларик! Пехота атаковала тяжелую кавалерию – а рыцари еще не успели построиться. Вместе с этим я использовал все, что мог из своего магического арсенала – и с удивлением ощутил противодействие из вражеского стана. Там были колдуны! Их было немного, они были слабы, но… Что ж, по крайней мере, одного я добился – колдуны вновь могли свободно ходить по Миру и даже участвовать в войне… Впрочем, в этом сражении от магии зависело немного.

После того, как орки связали боем конницу, началась та самая всеобщая свалка, которая давала нам хоть какие-то шансы на победу. В первые ряды я поставил новобранцев, так как меньше дорожил ими – но они дрались геройски… И почти все погибли. Зато им удалось собрать в центре поля вокруг себя такую толпу, что врагу стало невозможно использовать свои преимущества – натиск тяжелой кавалерии и обстрел эльфийских лучников с их дальнобойными луками. Фаларик велел эльфам пускать стрелы через головы дерущихся в центре, в ответ я выставил своих стрелков с той же задачей. А лучников у меня было больше. Он пытался послать в атаку на флангах гномью пехоту – я бросил против них троллей… Нас не раздавили – но это было все, чего я добился… Когда солнце склонилось к горизонту, наши армии разошлись, каждая в свой лагерь. Ночью я отправил против вражеских застав Наездников – это было их время. В течение всего этого кровавого дня я не решился послать их в бой, поскольку не видел хорошей возможности использовать свой последний козырь. Так что Наездники, которые целый день в ярости глядели, как бьются и умирают их братья, теперь устремились в ночной рейд с большим воодушевлением. Их проделки той ночью по результату, пожалуй, превзошли все усилия армии днем. Во всяком случае, по воздействию на боевой дух врага – точно превзошли.

К моему удивлению с рассветом вражеское войско снялось с лагеря и двинулось на север, до того был велик их страх перед волчьими всадниками. У нас не было сил, чтобы преследовать его – но мои лорды опять настояли. Мы двинулись за врагами и преследовали их ровно один день – пока к ним не присоединилась армия Энтуагла… Теперь у сил Света был такой перевес, что они вновь пошли нам навстречу, не устрашившись даже ночных атак Наездников… Мы вновь приняли бой. Безнадежный бой.

В тот день я бросил на врагов все, что мог, даже Наездников, хотя днем они не могли сыграть достаточно большой роли. Они и полегли почти все, вместе со своими зверюгами – но им удалось добраться до епископа Энтуагла. Говорят, что волки Наездников растерзали сего злого пастыря вместе с его стальным облачением в клочья… Так что он вполне заслужил право носить тот мученический венец, что намалеван не его тупой башке во всех «Житиях»…

Но кроме смерти злого епископа – больше мы не добились ничего. Если предыдущий бой закончился почти победой, то этот – уж точно поражением. После этого никто не возражал мне, когда я увел войско на юг. Мы отступали Ничейными Полями, а следом за нами, не отставая, двигалось объединенное войско Света. Да, они все так и остались единым войском, признав первенство Фаларика. Случилось именно то, чего я боялся, то, чего не понимал Анзог – силы Света объединились под единым началом. А я… Я так и продолжал прислушиваться к требованиям лордов, по-прежнему облекая свои мудрые советы в форму пророчеств. Иначе их не стали бы слушать.

Отступая, мы прошли всю Степь – тут уж я слушался советов лордов. Они знали эти места – я нет. Преследуемые неприятелем, мы наконец достигли пресловутой Черной Скалы, которую я, откровенно говоря, прежде считал легендой…»

* * *

Ингви поволок свою дребезжащую добычу вниз по лестнице. Демон прикинул, что если драка во дворе еще не закончилась, то он пригрозит неприятельским солдатам, что прибьет их предводителя. Тащить такой весомый груз для него проблемой не было – еще не кончилось действие увеличивающих силу заклинаний, которые он наложил на себя перед боем.

Когда он достиг первого этажа, схваченный им дворянин начал приходить в себя и сделал попытку передвигаться самостоятельно. Демон остановился, дал пленнику возможность встать и смахнул с него шлем. Перед ним был мужчина средних лет, худощавый, с невыразительным лицом. Незнакомый.

– Идемте, прекрасный сэр, – пригласил его Ингви, снова хватая за шиворот.

– Не надо, ваше величество, – вдруг проговорил тот, – я могу идти сам… Куда нам?

– Мы знакомы? – Ингви приподнял брови. – Теперь понятно, почему вас, сэр, не напугал Гилфингов ангел.

– На вас плащи наемников Воробья, – пояснил пленник, – впрочем, теперь я понимаю… Конечно… Воробей…

– Да, а вы, сэр?..

– Граф Гезнур Анракский, к вашим услугам, ваше величество.

– Не надо именовать меня «величеством» при всех… Теперь наружу…

К тому времени, как демон и граф вышли во двор, там произошли следующие события. Кендаг с солдатами храбро атаковал численно превосходящих гевских латников, которые осаждали башню с запершимися рыцарями. Теми самыми, нанятыми бароном на золото императора и укрывшимися после поражения в Мольверне. Внезапность атаки и напор уравняли силы – Кендагу удалось потеснить неприятеля. Едва гевцы опомнились и развернулись навстречу новому врагу, как в спину им ударили осажденные из башни. Два рыцаря во главе десятка воинов выскочили из башни и принялись теснить графских солдат. Вскоре два отряда соединились и совместными усилиями загнали гевцев в угол двора. Тут подоспел Ингви с пленником.

– Стойте! Прекратите бой! – неожиданно зычно крикнул граф Анракский, затем шепнул Ингви, – вы позволите солдатам уйти?

– Да позволю, конечно… Пусть идут. Кендаг, выпусти солдат и запри ворота.

– Дортних, выводи людей из Мольверна и ждите где-нибудь неподалеку, – скомандовал Гезнур, – мы проиграли и я в плену.

Тут в ворота осторожно заглянул сэр Войс. Очевидно, к этому моменту он отчаялся дождаться известий. Следом за ним во двор неуверенно проникли его спутники. Проводив удивленными взглядами графских солдат, они приблизились к Ингви.

– Барон там, в покоях на третьем этаже, – мотнул головой Ингви, – ступайте к нему, он ранен… А к вам, граф, у меня будут вопросы. Идемте в дом.

Граф молча подчинился. Когда они возвращались в здание, демон остановился на крыльце и обернулся. Один из двух освобожденных из башни рыцарей снял шлем – и по плечам его рассыпались длинные рыжие локоны – рыцарь оказался высокой женщиной.

– Благодарю вас, добрый сэр, – обратилась женщина к Кендагу, – вновь судьба сводит нас и вновь я должна поблагодарить вас…

– Всегда рад служить, мадам, – галантно поклонился лорд, – и клянусь, никому я не служил бы с такой охотою…

Ингви хмыкнул, покачал головой: «Судьба!» – и подтолкнул к дверям графа, которого тоже заинтересовала эта сцена.

Кендаг опустился на колено перед Агристой, королевой Альды и молвил:

– Позвольте мне и впредь быть вашим защитником, прекрасная леди.

Когда они вернулись в дом, навстречу им спустилась Ннаонна, осторожно ведущая по лестнице крепко помятого Фильку. За ними спускался Тоиль, за которого двумя руками крепко держалась перепуганная девица. Похоже было на то, что служанка еще не преодолела шок, а юный солдат для нее стал избавителем и вообще – символом спасения и реальности в той фантасмагории, которой в одночасье обернулась ее жизнь…

Ингви поднял опрокинутый стул, тяжело опустился на него и молвил:

– Итак, граф, я слушаю вас. Откуда вы меня знаете, почему явились сюда? И какой выкуп предложите за свою жизнь? Мне почему-то кажется, что я сейчас узнаю много интересного…

* * *

– Ваше величество, – осторожным тоном начал граф, – прежде всего хочу заметить, что мне крайне досадно, что вы выступаете в этом деле против нас.

– Вас? – переспросил демон.

– Именно. Я имею в виду себя и отца – его величество Гюголана. Боюсь, вы не вполне понимаете, что произошло в этом замке.

– Произошло грязное преступление. И не вмешайся я – произошло бы другое. Хотя эта девица не дочь старого идиота, а переодетая служанка… Я в общем-то не вижу разницы…

– Ваше величество, позвольте кое-что пояснить. Барон Мольверн – такой же мерзавец, как, скажем, и я. Разве его проделка со служанкой – не грязный трюк? Мы все обманываем, предаем и обрекаем на смерть, ибо мы облеченные властью сеньоры в этом несовершенном Мире. Вопрос лишь в одном – ради чего мы совершаем эти преступления и отягощаем свою душу грехами? – Граф назидательно поднял палец. – Я сегодня бился ради величия своей страны, ради свободы ее жителей – ни больше, ни меньше! Ибо поверьте, ваше величество, скоро разразится такая буря, что разрушит королевства и пошатнет престолы. И тогда этот подлый барон пролил бы столько крови – дай ему возможность… А я, возможно, спас бы сотни жизней, сгубив одно невинное дитя!

– Цель оправдывает средства? – пробормотал Ингви.

– Именно! Прекрасная формулировка, надо бы запомнить… Однако я повторяю – буря скоро разразится и почему бы вашему величеству не быть на моей стороне, то есть я хочу сказать, на стороне короля Гевы? Не в качестве капитана Воробья, а в качестве альдийского монарха – а уж Гюголан позаботился бы о том, чтобы ваше величество заняли престол, что принадлежит вам по праву…

– Естественно, для вас лучше я, чем родич Алекиана – если разразится буря, – Ингви выделил последнее слово, внимательно глядя на Гезнура. Тот спокойно выдержал этот взгляд.

– Да, как видите, я откровенен. И мы просто обязаны помочь вам, хотя бы в благодарность за золото Каногора… Жаль, что до императорских денег нам не добраться… Пока…

– Я так и думал, но…

– Но батюшка вам, ваше величество, весьма благодарен, не сомневайтесь! И я, разумеется, тоже…

– Послушайте, граф, вы постоянно отождествляете себя с престолом – с чего бы это?

– О, – граф ухмыльнулся и закатил глаза, – я вернейший батюшкин вассал, ибо братец Адорик (а он наследует моему старику) едва воссядет на престол – первым делом прикончит меня. Так что батюшка для меня…

– Я понял. Все это крайне интересно, но вернемся к текущим делам. Прикончить барона с дочкой я вам не позволю, не для того спасал… Но тем не менее мои дела здесь окончены, так что для вас сыщутся возможности попозже…

– Должен ли я понимать так, что вы отпускаете меня?

– Конечно, за соответствующий выкуп. Впрочем, граф, вы мне нравитесь, пожалуй мы сможем договориться. Кстати, откуда вы меня знаете?

– Я сопровождал Элевзиля в Альдийском походе. Командовал, знаете ли, штурмом Северной башни, – оба рассмеялись.

В этот момент в дверь заглянул Никлис:

– Капитан, слышь-ка, старый-то барон – это… помер… Это…

– Та-ак… А дочку его не видел?

– Видел, тут она, в закуточке с рыцарем сантлакским, слышь-ка обнимается да милуется.

Ингви на минуту задумался, затем объявил Гезнуру:

– Граф, это меняет дело. Раз барон помер – так давайте поступим следующим образом. Выдадим наследницу за того сантлакского остолопа, а его вы убедите принести оммаж своему отцу. Но условие – никого больше не резать.

– То есть я должен ограничиться угрозами и запугиванием? – уточнил граф.

– Вот именно. Я уверен, что у вас прекрасно выйдет. В качестве компенсации я отпущу вас без выкупа, а взамен обчищу подвалы старого барона. Должна же его дочка отблагодарить меня за спасение… Да, вот еще что. Она должна отпустить служанку с моим… оруженосцем. Кажется, они оба будут счастливы.

– Служанку?

– Ну да, ту девицу, которую едва не прирезал Орвоеллен.

– Коршуна звали Орвоеллен? Любопытно… Мне нравятся эти условия, ваше величество. И я замечаю у вас слабость – любите делать добрые дела.

– Что ж, – пожал плечами Ингви, – я действительно частенько поступаю не по-человечески. Но мне ведь это не обязательно, верно?

Оба рассмеялись и граф отправился решать дела с баронским наследством…