Текст книги "За горизонтом"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 40

Толпы горцев вышли из холмов и расползлись по открытому полю. Равнина и в самом деле оказалась именно такой, какую сулили разведчики – слегка всхолмленной, что должно было помешать продвижению гномьей рати. И почти без больших камней, которые так обожают нелюди. Эта мистическая связь гномов с камнями – факт совершенно загадочный, но и непреложный, не считаться с ним нельзя…

И – рыцарь. Посреди поля на гребне пологого пригорка четко вырисовывается на фоне безоблачного неба темный силуэт всадника в полном вооружении. Рядом нет никого, даже оруженосцев. Рыцарь один.

Лэрд Каст проворчал что-то ругательное насчет безголовых господ рыцарей, которым, значит, как вожжа попадет под хвост… Но все же, созвав нескольких наиболее уважаемых родоначальников поплелся на холм к дворянину. Проходя мимо одиноко стоящего Анра-Зидвера (ужасного мага горцы сторонились – только его ученик меланхолично жевал что-то, усевшись рядом на бугорок), дой-Лан-Анар махнул рукой:

– Эй, почтенный чародей, идем с нами. Поговорим с этим… благородным из низин…

Маг послушно присоединился к группе лэрдов, которая мгновенно перестроилась. Все старейшины как бы невзначай оказались по правую сторону от Каста, тогда как колдун, не глядя по сторонам, шагал от него слева…

Перт тут же очутился рядом с учеником мага. Тот, не обращая внимания на юношу, жевал кусок черствого хлеба, аккуратно подбирая крошки в подставленную ладонь.

– Слышь, земляк, – обратился к чародею Перт, – а ты можешь такие чары на мою секиру наложить, чтобы она разила, как…

– Наложить-то я могу, – поднял на молодого горца сонные глаза колдун, – кое-чего наложить… А сам ты – обычной секирой биться боишься, что ли?

На колдуна Перт не обиделся (себе дороже на такого обижаться), а только промолвил примирительно:

– Ну чего ты… Я ж к тебе как к земляку… По-соседски…

Колдун прожевал. Вкинул в рот крошки из горсти. Вытер губы тыльной стороной ладони. Отряхнул руки. Оглядел из-под капюшона Перта с ног до головы. Встал. И наконец молвил:

– Покажи секиру.

– Во…

– Хорошее оружие. Если я заколдую его – немного силы прибавится. Немного, говорю, прибавится – я ж ученик только. Но если ты на мои чары понадеешься, так можешь и сплоховать в бою из-за этого. С непривычки-то.

– Не-е… Я осторожно.

– Ну что ж – давай попробуем… земляк…

Тем временем делегация лэрдов поднялась на холмик к одинокому всаднику.

– Приветствую, сэр, – обратился к рыцарю предводитель горцев, – я лэрд Каст дой-Лан-Анар. Позвольте узнать ваше имя и титул.

– Я дворянин из… Впрочем, неважно, – отозвался тот, – можете звать меня «Рыцарь, Смывающий Позор». Или «Рыцарь Подаренной Жизни».

– Очень остроумно, сэр Кернит, – прокаркал неожиданно Анра-Зидвер.

Воин прямо-таки подпрыгнул в седле, его конь переступил ногами, всхрапнув и помотав головой – громыхнули латы, прикрывающие животное.

– Прошу вас, – неуверенно начал рыцарь, – прошу…

– Да бросьте сэр! Эти грубые горцы и слыхом не слыхивали о том, чем вы прославились на родине! Но я обязуюсь молчать о вашем происхождении – довольны?

– Буду премного обязан… почтенный…

– Я – маг «Восставший Из Мертвых», – объявил чародей. И вдруг тоненько хихикнул…

Лэрды, молча выслушавшие этот диалог, переглянулись и пожали плечами. Чародейские штучки да благородственные выверты этого барина из низин…

– Но ежели и вы, сэр, вдруг спутаете меня с кем-то, – продолжил чародей, – то уж будьте так любезны – держите свои домыслы при себе.

Всадник слегка склонился в седле… Железное забрало уставилось в тьму под капюшоном… С минуту рыцарь вроде бы размышлял, затем издал неопределенный звук, приглушенный к тому же шлемом.

– Уговор, сэр! – Маг Анра-Зидвер воздел костлявую руку. – И теперь о деле. Мы с этими честными жителями гор идем на войну с гномами. А вы чем здесь занимаетесь?

– Я дал клятву не бежать более с поля боя, ибо обязан искупить свой позор. Я буду сражаться с гномами.

– Измену нелюдю смыть кровью нелюдей? Ловко… Вот что, сэр Кернит, вам что-нибудь известно о гномьем волшебстве?

– Я видел их чародейские приспособления, при помощи которых они метали камни. Видел так же ясно, как вижу вас. Но я мало что смыслю в тавматургии.

– Ладно, расскажете мне обо всем, что видели. И не желаете ли присоединиться к войску?

Лэрды сердито забурчали, возмущенные самоуправством мага – но стоило Анра-Зидверу бросить взгляд в их сторону – горцы смолкли.

– Нам не помешает хоть один настоящий рыцарь – верно, Каст? – вкрадчиво поинтересовался маг.

В ответ лэрд важно кивнул. А что еще ему оставалось? Не ссориться же с чародеем накануне великой битвы? А битва должна была начаться вот-вот…

* * *

Жизнь в Ванетинии так и не смогла возвратиться в нормальное русло даже после того, как было объявлено, что главный бунтовщик (бывший канцлер) убит – и тело Гвино было выставлено для всеобщего обозрения. Это была идея Велиуина – представить дело так, что у власти не мятежники, а как раз наоборот – защитники порядка и законности. Заверения о том, что Велитиан молился всю ночь, получил откровение свыше и теперь стал добрым и богобоязненным принцем, жители столицы также восприняли скептически. Мягко говоря. Когда ворота города наконец были открыты – из них потек сплошной поток повозок, всадников и пешеходов. Бежали те, у кого была возможность отсидеться где-нибудь в глуши, уезжали купцы, вывозя товары и деньги…

А в Ванетинию входили сантлакские дворяне. Поначалу эти провинциалы были ошеломлены размерами и величием города, но затем разобрались, что кабаки-то есть и здесь… Напившись, многие дворяне начали буянить и вообще вести себя как завоеватели в побежденной стране. Они задирали друг друга, оскорбляли горожан, кто-то отказывался платить за выпивку, рассматривая ее как плату защитникам или же как некую контрибуцию. Разумеется, жители столицы, привыкшие глядеть на провинциалов свысока, не стерпели такой наглости – в нескольких местах вспыхнули драки, где-то дошло до поножовщины, сантлакцы пустили в ход оружие… Два трактира подожгли и дым пожаров поднялся высоко над крышами, пугая обывателей в других районах города… Заметные издалека столбы дыма, кстати, дали пищу для совершенно идиотских слухов, еще более усиливших панические настроения в столице…

После того, как в нескольких местах вспыхнули серьезные потасовки между сантлакцами и местными, Каногор (опять же по совету Велиуина) велел своему приятелю Метриену вывести рыцарей из города и обещал снабжать их всем необходимым. Многие сантлакцы разбрелись по окрестностям в поисках добычи и развлечений. Для удержания в войске остальных потребовалось много серебра – имущество «мятежника Гвино» было конфисковано и пущено с молотка, но денег все же не хватало… Налоги не поступали, расходы же росли по мере того, как из Сантлака являлись новые толпы провинциальных дворян, жаждущих урвать свой кусок в борьбе за правое дело… Граф Эстакский буквально разрывался на части, не успевая затыкать все дыры. Велиуин взялся помочь его чиновникам разобраться с финансами, порекомендовав маршалу сосредоточиться на главном – сношениях с провинциями и выборах архиепископа. Дело было вот в чем. Во время лихорадочных попыток обуздать анархию мятежники получили известие о том, что Алекиан в Гонзоре уже объявил себя императором, пренебрегая соблюдением формальностей – его короновал тамошний епископ, вместо меча Фаларика на церемонии ему вручили какой-то другой (тоже старый и богато украшенный) меч… Да и саму церемонию теоретически необходимо было провести в Валлахале… Алекиан отказался от всего этого, спеша успеть короноваться раньше брата. Свежеиспеченный император, не смущаясь, тут же принялся сулить всем сеньорам жирные куски и раздавать титулы. Это оказалось неожиданным и сильным ходом и требовало адекватного ответа.

Поскольку формально закон о престолонаследии был на стороне Алекиана, заговорщики решили пустить в ход запутанную казуистику, как то: выбрать с соблюдением всех законов и нормпослушного архиепископа, который коронует – опять же по всем правилам – Велитиана… И затем наконец объявить своего императора законным, а Алекиана – бунтовщиком и нарушителем порядка.

Маршал с чародеем полагали, что время у них в запасе есть. Более того, время работает на них, ибо они сильнее Алекиана уже сейчас, а колеблющиеся как правило присоединяются к более сильному – дай им только срок. Поэтому засевшие в Валлахале заговорщики разослали от имени архиепископской канцелярии приглашения на собор главам всех епархий. Правда, на эти приглашения пока никто не откликнулся. Но это и понятно – епископы решают, к кому примкнуть. Что ж, пусть подумают… Между тем маршал не торопясь готовил армию к походу, планируя в начале осени выступить против Гонзора, уже имея за спиной коронованного «законного» императора. Так что весть о вступлении гонзорской армии в Ванет, застала Каногора врасплох. Тем не менее матерый вояка не растерялся. Наоборот – он мгновенно почувствовал себя в родной, так сказать, стихии. Теперь он точно знал, что следует делать. И спешно принялся собирать армию. Великая битва за императорский венец должна была начаться вот-вот…

* * *

Филлиноэртли хмуро наблюдал со стены, как к захваченному им замку медленно приближается огромная процессия. Сам король Трелльвелин, окруженный блестящей свитой, королевские телохранители, сотни воинов… Князь был недоволен… Да что там недоволен – он был взбешен. Хитроумный Трелльвелин превратил его, Филькино, маленькое приключение в начало большого похода на юг. Того самого похода за Великую, о котором эльфы охотно провозглашали тосты на пирах – и в который с каждым годом все меньше верили… Оказывается, рати были созваны, вооружены и подготовлены к переправе – а он, Филлиноэртли ничего не знал! Он, первым ступивший этой ночью на южный берег Великой! Не знал только он один… Но обиды – обидами, а приветствовать короля следовало надлежащим образом. Филлиноэртли сплюнул (привычка, приобретенная за время общения с людьми) и пошел к лестнице вниз.

Трелльвелина он встретил в воротах Аривненского замка. За его спиной толпились участники набега. Аллок Ллиннот и другие – они радостно галдели в ожидании похвального слова, которое король сейчас скажет победителям. Для них все было правильно и здорово, но Филлиноэртли хмурился, ощущая душевный дискомфорт. Когда Трелльвелин приблизился к нему, князь хотел сдержанно поклониться, но король опередил его, обняв и по-отечески прижав к груди… Затем, отстранив вытянутыми руками, значительным тоном произнес:

– Великолепный набег, сын мой! Ты одержал победу и не потерял ни одного из своих воинов! Отличное начало для великой битвы с захватчиками!

Не отвечая на торжественные похвалы, Филлиноэртли отступил на полшага, освобождаясь от лежащих на плечах ладоней короля и хмуро буркнул:

– Условие выполнено, ваше величество. Теперь с вашего позволения я с Ллиа отправляюсь в Креллионт.

– Погоди, сын мой, – лицо короля тоже стало серьезным, – идем-ка поговорим.

Они прошли сквозь толпу так ничего не понявших и весело гомонящих эльфов и уединились в одной из комнат захваченного замка.

– Послушай, Филлиноэртли, я не могу отпустить тебя так просто прямо сейчас. Тебя, героя этого похода, – Филька хотел что-то сказать, но Трелльвелин предупреждающим жестом поднял руку, – да. Я обещал, что вы с Ллиа отправитесь на юг, в твой Креллионт послепобеды здесь. Но не говорил, когда именно – после.

Филька скривил губы:

– Всегда можно найти повод не выполнять собственные обещания, если ты король…

– Не дерзи, – буркнул Трелльвелин, – пусть я взял на себя грех невыполненного обещания. Пусть. Но я делаю это ради народа эльфов, ради победы моего королевства – и победы в отнюдь не равном бою. Кто поведет эльфов на битву? Кто знает столько же, сколько ты, о войнах и о людях?.. Не стану скрывать – Трелльвелин усталым жестом потер лоб, – я ставил на Орвоеллена… Он был известным воином… Но вернулся ты. И ты не можешь покинуть меня сейчас, накануне великой войны за возвращение нашей родины. Постой!.. Ты не знаешь всего.

– Конечно, ведь от меня все скрывают здесь…

– Да, пришлось. Но послушай – в империи людей сейчас междоусобица, их королевства бьются между собой, гномы двинулись в поход на Малые горы… Если мы не выступим сейчас, то нам уже никогда не удастся вернуть утраченные земли… Да, кстати, а почему ты не позволил Аллоку изгнать людей из поселения?

– Они должны остаться там, где живут. Это же сервы, а драться следует только с их господами. Тем более, что крестьяне уже приходили ко мне и просили не трогать их. Они согласны платить эльфам, как раньше платили сеньору. Я обещал им покровительство.

– Э, нет. Ты еще молод и не помнишь, как начиналось изгнание эльфов на север.

– Ну и как?

– Да вот именно так же. Когда они, люди, просили принять их под покровительство… Обещали служить… Но потом изгнали Первых…

– Изгнали сеньоры – короли, графы и рыцари! Если бы не…

– Филлиноэртли! – В голосе короля зазвенела сталь. – Ты еще молод, чтобы поучать меня!.. Впрочем… Впрочем, к чему наживать лишних врагов… Мы не тронем сервов, пока не выиграем великую битву… А великая битва начнется вот-вот…

ГЛАВА 41

 
Без трех минут бал восковых фигур,
Без четверти смерть, с семи драных шкур – хоть шерсти клок…
Но как хочется жить – не меньше, чем спеть.
Свяжи мою нить, узелок…
 

А. Башлачев

Ингви колотил и колотил мечом в дверь – так что, казалось, дрожали стены. Внезапно где-то над головами тяжело ухнуло. Звук был негромкий, но удивительно мощный. Объемный такой звук… Дрожь прокатилась по замку, заставляя стонать камни. С потолка посыпалась пыль… Ингви остановился, прислушался… И вновь принялся рубить. Заколдованная дверь держалась, но вздрагивала все сильнее – наконец из стены брызнули каменные крошки. Осколки летели из тех мест, где в стену были вмурованы петли и замок. Не выдерживал камень…

Наемники, расправившись наконец со всеми противниками, сгрудились за спиной демона. Они тяжело дышали и совершенно очумело переглядывались… Снова донесся гул, снова вздрогнул пол под ногами. Одновременно с этим Никлис, наблюдавший за усилиями Ингви, удовлетворенно крякнул – верхний угол двери отошел от стены (треснула петля), по каменной кладке, змеясь, побежали трещины… После следующего удара хрустнул засов…

Демон, отойдя на шаг, пнул дверь ногой – она медленно и величаво рухнула внутрь, поворачиваясь на последней изувеченной петле… Ингви махнул левой рукой – мол, расступитесь – и, пригнувшись, юркнул внутрь. Тут же из оседающей пыли вылетела молния и разбилась о противоположную стену, рассыпав блестки-искры… Наемники задумчиво проследили ее траекторию глазами

Убедившись, что первый удар враждебного чародея его миновал, Ингви выпрямился. Первое, что бросилось в глаза – стол посреди комнаты. На столе – Ннаонна, не подающая признаков жизни. А за столом… Демон поспешно вскинул Черную Молнию – скорчившийся позади стола долговязый мужчина в буром балахоне выпустил в него новую порцию рукотворного пламени. Сгусток огня, встретив на пути вороненую сталь, мгновенно померк, втягиваясь в лезвие и угасая. Ингви швырнул в ответ наскоро сформированное заклинание – не столь эффектное, но оказавшееся куда более действенным. Долговязого подбросило, он шваркнулся затылком о стену и осел, так и не издав ни звука…

Ингви почудилось, что он различает какой-то шорох за спиной. Уже начав разворачиваться, он уловил краем глаза движение в углу и понял – не успевает… Вдруг словно крошечная красная молния прочеркнула воздух, ударяя в лицо человека, что прятался в углу… Рядом с головой демона прошелестела горячая волна – затаившийся маг, нанося удар в спину, промазал буквально на пару сантиметров и его заклинание прошло совсем рядом, зацепив Ингви лишь краем… В глазах, тем не менее, померкло… Ингви тряхнул головой, пытаясь восстановить «резкость»… Зрение возвращалось постепенно.

Писк, возня, какой-то шорох и бормотание в углу. Ингви сморгнул – тень отступила. В углу скорчился крошечный человечек в перепачканной черной мантии. Человечек закрывал голову левой рукой, а правой… вяло отмахивался от… кружащего над его головой… маленького… красного… Ингви едва не расхохотался, узнав своего крошечного чемпиона! Как раз в эту минуту крылатый малыш, трепеща крылышками, взлетел повыше и обдал человека струей испражнений. Тот взвыл, забормотал начало какого-то особо пакостного заклинания. Ингви шагнул в угол, занося Черную Молнию… С полки на голову низкорослого чародея спикировала здоровенная книга в черном (естественно, черном – каком же еще в Могнаке-то) массивном переплете. Коротышка хрюкнул и осел на пол. Из-за покрытых пылью и паутиной книг, оставшихся на полке, выглянула крошечная озорная мордашка. Красный «демон» приземлился на полку и свернул крылья. Его подружка вышла из убежища и они, взявшись за руки, уставились на Ингви. Ингви ухмыльнувшись махнул им рукой и позвал:

– Эй, кто там!.. Никлис, Стер!.. Все в порядке…

Наемники несмело заглянули внутрь. Первым, аккуратно переступив выломанную дверь в комнату вступил Никлис, за ним – Мертвец. Ингви, неуверенно оглянувшись на них, шагнул наконец к столу и склонился над Ннаонной. С минуту он вглядывался и вслушивался. Затем заметил ремни на запястьях и принялся резать их лезвием Черной Молнии…

– Дышит, – успокоил его Мертвец, – жива…

– Ты, слышь-ка, это… Давай, твое демонское величество, – уверенно заговорил Никлис, – это… Целуй ее!

– Чего?

– Целуй, говорю! Целуй в губы… То есть в… Ну, в уста сахарные! Не видишь, что ли – ее вампирская милость заколдованные лежат. А отважный рыцарь должен – это… В уста сахарные поцеловать!

Ингви нахмурился… Потом ухмыльнулся… И наклонился над лицом спящей девушки. Едва их губы соприкоснулись, Ннаонна как ни в чем не бывало открыла глаза и объявила, обвивая руками шею демона:

– Я была уверена, что ты придешь. Я ждала.

* * *

Отряд кавалерии двигался по серой степи. Ничейные Поля даже в разгар лета, когда весь Мир цветет и зеленеет, не изменяли своего серого цвета, здесь сама Великая Мать не была, казалось, властна над живыми тварями и растениями…

Альдийское войско шло на север. Король ехал окруженный латниками Валента. Формально считалось, что это он, Кадор, ведет воинов, но на самом деле всем распоряжался маршал. Даже само положение короля в этом отряде – посреди людей Валента Гранлотского – говорило, что он здесь скорее заложник. Его собственные вассалы плелись позади и чуть в стороне, отделенные от латников из Замка Вампиров несколькими десятками шагов. С королем позволили остаться лишь его оруженосцу и ведьме…

Кадор-Манонг, ссутулившись в седле, покачивался в такт мерному шагу коня. Он почти не глядел по сторонам, совершенно погрузившись в мрачные мысли. Впрочем, теперь ему и не надо никуда глядеть – он, сделав единственный решительный шаг, предоставил событиям нести его, словно лодку по течению. Пусть думает маршал Валент Гранлотский, который на деле командует в этом походе. А потом пусть думает друг Алекиан, его императорское величество. Кадор-Манонг ради торжества его дела перешагнул через собственную гордость, фактически отказался от короны. Пусть теперь друг Алекиан решает, чем вознаградить столь самоотверженные деяния! Альдийский король приподнял голову и огляделся вокруг. Едущая рядом на белой кобыле Олифеннча Прекрасная, перехватив взгляд любовника, старательно улыбнулась. Ах… У Кадор-Манонга сразу посветлело на душе. Корона, Альда… У него же есть вот эта женщина, столь нежно любящая его. Спокойная нежность красивой и покладистой женщины – вот что всю жизнь, оказывается, искал он, сам не подозревая этого. Любящая, покладистая и нежная… Это и было то самое счастье… Агриста никак не могла этого понять… Дылда… Дура… Кадор-Манонг улыбнулся ведьме в ответ и снова опустил глаза, уткнувшись взором в луку седла… Теперь он вовсе не был мрачен – король улыбался, его мысли приняли словно другую окраску. Он размышлял о том же, что и прежде, но как-то с других позиций. Зачем ему эта Альда с ее вечно бунтующим дворянством, угрюмыми пейзанами из Мокрых гор, с ее проблемами и пустующей казной. Друг Алекиан найдет ему местечко при дворе, где он будет наслаждаться своим тихим счастьем, своей маленькой белокурой колдуньей, своей Фенн…

Послышался топот копыт. С пологого холма спускались разведчики. Копыта их коней поднимали облачка мелкого праха, кроша иссохшую ломкую травку серого цвета. Валент остановился, поджидая латников. Кадор-Манонг тронул пятками коня и приблизился к маршалу, чтобы имитировать свои «командирские» обязанности.

– Чувствую, сэр, что орки – где-то рядом, – сказал воин, неопределенно взмахивая рукой – не указывая конкретно ни в какую сторону, но давая понять, что нелюди совсем близко.

– Видели их? – Поинтересовался Кадор-Манонг.

Солдат прежде, чем ответить, скосил глаза на маршала, тот медленно опустил веки – мол, да – ответь.

– Нет… Ваше величество. Только следы.

– Значит, не видели, но знаете, что орки рядом?

– Знать не знаю, ваше величество, а чувствую. Рядом они.

Кадор-Манонг пожал плечами. Мол, какое ему дело до этого, пусть Валент принимает решение. Гранлотский рыцарь заявил:

– Орки нам не враги. Двигаемся дальше.

Отряд продолжил свой путь. Кадор вновь уткнулся взглядом в луку седла, настроение опять было испорчено. От него не укрылось ни то, что солдат спрашивал молчаливого дозволения гранлотца, прежде чем отвечать своему королю, ни пауза перед словами «ваше величество». Вдруг вокруг загомонили латники, задвигались, бряцая кольчугами, задергали поводья, разворачивая коней вправо. Кадор-Манонг оглянулся – на гребне холма, с которого только что спустились разведчики, выстроилась шеренга блистающих латами орков, нелюди прошли гребень пригорка, показалась вторая цепь, за ней – третья… Из стальных рядов выехал всадник и не спеша направился к людям. Навстречу ему выдвинулся сэр Валент. Несколько минут они проговорили, причем маршал поминутно озирался и указывал рукой то на север, то на своих спутников. Затем каждый возвратился к своему войску. Альдийцы продолжили марш, а орки остались стоять на холме неподвижными четкими шеренгами, глядя им вслед…

– Я сказал Кендагу, что вы, ваше величество, отказываетесь от трона и он разрешил нам беспрепятственно идти в Гонзор.

– А если бы нет? – Скривился Кадор. – Если бы орк не позволил? Вы повернули бы назад?

– Нет, но он бы все равно позволил. Так и так – Алекиан дал им грамоту со своим императорским словом. В Альде будет править демон. Так сказал Кендаг…

Кадор-Манонг вновь опустил голову и уставился на луку седла…

* * *