Текст книги "Красотки и оборотни"

Автор книги: Виктор Исьемини

ГЛАВА 45

На следующий день поздно вечером колдун пришел к Кидину. Стоя у изголовья больного, он долго шептал магические заклинания. Старосте поначалу как будто бы становилось немного лучше. Однако действие магии прекращалось сразу же, как только чародей выходил из комнаты.

– Нет, что-то здесь не так, – тяжело вздохнул Томен. – Не чувствую я тут никакого колдовства, потому и не могу помочь. Вот если б оборотня поймать да разобраться, в чем дело…

– Ишь, умник какой выискался. – Кидин сердито посмотрел на мага из-под насупленных бровей. – Кабы не было здесь колдовства, ясное дело, давно б уже поймали… Сэр Гервик теперь и слова супротив не скажет.

– Выследить оборотня нужно, засаду на кладбище поставить, – упрямо продолжал Томен.

– Засаду, говоришь? – недобро сверкнул глазами староста. – Вы, городские, небось, думаете, в деревне одни только дурни сиволапые живут. Без ваших советов и зверя выследить не могут… – Кидин зашелся тяжелым надсадным кашлем. – Да была уже засада, и не раз, – безнадежно махнул он рукой, – а толку? Нечисть-то в тот день так ведь и не появлялась, словно чуяла.

– Снаряжали, стало быть, засаду… – Томен задумчиво перебирал в руках несколько янтарных камешков. – А кто про это знал? – вдруг неожиданно обратился он к старосте.

– Дык это, как его, – вначале растерялся тот. – Ну, ясное дело, вся деревня знала… Как же не знать?..

– В общем, так, – уверенно сказал Томен. – Сегодня ночью опять на кладбище пойдем. Пару мужиков мне в помощь дашь, и довольно. Главное, смотри, чтобы ни одна душа об этом не узнала!

Полчаса спустя в доме старосты начались спешные сборы. Двое молодых крестьянских парней, работавших на поле у Кидина, получили остро наточенные топоры и строгий наказ слушаться во всем почтенного мастера чародея. Сам Томен в разговоры не вступал, сидел в углу да нашептывал что-то тихонько своим амулетам. Женщины хлопотали на кухне, готовя ужин. Мужикам предстояла долгая, бессонная ночь. И свежие, с пылу с жару, пирожки должны были скрасить скучные часы ожидания. Старостиха и дочки о чем-то спорили между собой, собирая мужчинам еду. И только сам глава семьи почти недвижно лежал на кровати, безучастно глядя в потолок.

Вскоре все было готово. Томен с котомкой за плечами и посохом в руках первым вышел из дома и уверенным шагом направился в сторону кладбища. Двое крестьян чуть поодаль следовали за ним. Честно говоря, им было страшновато, а самоуверенность, которую напустил на себя колдун, не очень-то убеждала.

Стояла темная безлунная ночь. Колдун осторожно приладил к посоху заключенный в камешке «глаз Дурда». Причудливо преображенная магией, деревня выглядела странно и таинственно. Томен быстро шел по влажной после недавно прошедшего дождя тропинке. Высокие, в рост человека заросли справа и слева от него слегка колебались от ветерка. И в какой-то момент чародею вдруг почудилось, что он, совсем маленький, потерялся в огромном заколдованном царстве. И, как бывало порою в детстве, ощутил непонятный страх. Странно, ведь в течение стольких лет магу приходилось пользоваться «глазом Дурда», а все равно каждый раз выдавал он новые сюрпризы. Вот и сейчас чувство необъяснимой тревоги не давало колдуну сосредоточиться.

Томен посмотрел на небо. И, приглядевшись, увидел там волнистые бледно-лимонные всполохи. Тогда он облегченно вздохнул и спрятал «глаз Дурда» в свой вещевой мешок. Вышедшая из-за туч луна позволяла обходиться без волшебства.

Крестьянские парни, шедшие следом за колдуном, о чем-то перешептывались между собой. Но тут же притихли, стоило Томену оглянуться. Маг ничего им не сказал, только прибавил шаг. Пока луна снова не спряталась за тучи, нужно было успеть осмотреться на месте. Ровно в полночь они подошли к кладбищу.

* * *

Укрытие для засады нашлось неожиданно легко. Парни сразу же привели Томена к небольшому перелеску возле самой кладбищенской ограды. Единственная дорога оттуда круто шла под гору. Притаившись в густом ельнике, можно было спокойно обозревать округу, при этом оставаясь незамеченным. Колдун догадался, что именно здесь крестьяне уже не раз безуспешно подстерегали оборотня. Кидиновы работники привычно расположились в хорошо знакомом месте, а Томен сразу же отправился на кладбище.

Там было тихо и спокойно, даже ветерок не ощущался. Колдун обошел вокруг небольшой старой часовенки. Немного постоял у совсем еще свежих могил Клима и Рутки-пастуха. Потом просто походил еще взад-вперед без всякой цели. Нет, нигде не чувствовалось никакого колдовства. Самое обыкновенное деревенское кладбище.

Томен собрался было уже уходить, но тут ему в голову пришла одна идея. Следы! Как же он раньше об этом не догадался? Ведь, если никак не удается выследить оборотня, нужно хотя бы знать, как выглядят отпечатки его лап. Колдун, недолго думая, посыпал дорогу у входа на кладбище свежей рыхлой землей. Пускай Кидин уверял его, что оборотень не оставляет следов, ни человечьих, ни волчьих. Но только лучше проверить это самому. Кидин хоть и напуган по-настоящему, а все-таки себе на уме…

Луна тем временем опять зашла за тучи, и магу снова пришлось воспользоваться «глазом Дурда». Теперь, преображенное волшебным светом, кладбище казалось каким-то призрачным миражом. Томен, сам не понимая почему, вдруг почувствовал себя здесь очень неуютно. А потому и поспешил уйти, отряхивая влажную землю с ладоней. Вскоре он уже сидел рядом с мужиками и пристально смотрел на проселочную дорогу. Вокруг не было ни души.

– Похоже, сегодня снова никто не придет. Нечисть, она же все чует, ее так просто не проведешь… – негромко сказал один из парней.

Колдун, обернувшись к нему, приложил палец к губам. И крестьянин послушно прервался на полуслове. Молча перекусили и снова уставились на дорогу. Теперь она почему-то казалась Томену плавно текущей рекой. Вначале темно-лиловой, почти черной, а затем более светлой, серебристой. Ползла, струилась… Потом внезапно стало светло.

Дорога снова замерла и превратилась в обычную деревенскую просеку, раскисшую от недавно прошедших дождей. И по ней, щеря желтоватые клыки, бежал огромный матерый волк. А у обочины, зацепившись рукавом о придорожный куст, лежал огненно-красный плащ.

– Откуда здесь красный плащ? – недоуменно пробормотал Томен и проснулся.

В глаза ему весело светило утреннее солнышко. Колдун сразу же понял, что каким-то непостижимым образом умудрился проспать до самого утра. Крестьянские парни тоже почивали сном младенцев. Томен грубо растолкал их. И они, с трудом проснувшись, непонимающе смотрели на рассерженного мага. Потом, наконец, осознав происшедшее, виновато потупились.

– Не иначе оборотень наколдовал! Это он, проклятый, сон на нас напустил… – начал было оправдываться один из них.

Но Томен, не слушая его, поспешил на кладбище. Парни понуро поплелись следом. И вскоре всем стало понятно, что их снова провели вокруг пальца.

– Ишь, нечисть проклятая что творит, – сняв шапку, прошептал один из парней.

Другой ничего не ответил, а только, вытаращив глаза, испуганно смотрел на могилы Клима и Рутки-пастуха. На свежих еще не поросших цветами холмиках лежали клочья волчьей шерсти.

Пока крестьяне растерянно топтались на месте, Томен поспешил к кладбищенским воротам, возле которых накануне предусмотрительно рассыпал рыхлую землю. И как ни странно, оказалось, что немудреная хитрость принесла результат. На дороге виднелись довольно заметные отпечатки человеческих следов. Томен открыл уже было рот, чтобы сообщить о своем открытии, но в последний момент почему-то передумал. Некое внутреннее чутье подсказывало, что в этом деле сперва следует разобраться самому.

Колдун долго разглядывал оставленный нечистью след. Потом сравнил его с отпечатком собственной ступни и в первый момент просто не поверил своим глазам. Вдруг оказалось, что у оборотня была совсем небольшая нога. Будто женская.

«Примерно такая же, как у Натки…» – потрясенно подумал Томен.

* * *

 
Но твердили иные: а как же секрет?
Кто на тайну прольет очистительный свет?
Будем бдеть в этом месте мистичном!
Пособившую в зле неприличном —
Надо ведьму ущучить с поличным.
Ибо как же без ведьмы в таких-то делах,
Это каждый поймет, невзирая на страх.
Раз такая случилась оказия,
Мы узнаем про все безобразия!
 

Роберт Саути[2]2
  Перевод О. Кольцовой.


[Закрыть]

Два дня прошло без толку. Чародей пытался понаблюдать за Наткой, но ничего интересного не высмотрел. Кончилось тем, что женщина приметила его и, истолковав слежку по-своему, принялась зазывать в гости. Томен еле отбился и оставил попытки шпионить. Бродил по деревне, полдня наблюдал издали за замком сэра ок-Гервика. Ничего.

Кидин вскоре совсем перестал подниматься с постели. Поэтому для важного разговора маг пришел к старосте домой. Женщины молча поставили перед гостем тарелки с едой и тут же бесшумно вышли из комнаты. Томен с аппетитом принялся за овощи с грибами. Сам хозяин только отхлебнул из кружки какого-то темного отвара и снова без сил опустился на кровать.

Маг, поужинав, завел длинный разговор об оборотнях и разных колдовских заговорах против них. Кидин лежал, скрючившись, на постели и, казалось, ничего не слышал. Глядя на его посеревшее лицо и глубоко ввалившиеся глаза, Томен вдруг смутился.

– В общем, непонятно все пока, – честно признался он в конце разговора. – Не чувствуется здесь никакого колдовства. Может, ты просто заболел, а оборотень тут и вовсе ни при чем?

– Заболел, говоришь? – процедил сквозь зубы Кидин. – А Рутка-пастух тоже заболел? И Клим? Все, понимаешь, все, кто на оборотня охотился…

Он недоговорил, зайдясь тяжелым кашлем.

– Я тоже тогда на оборотня ходил, – тихо, но твердо возразил ему Томен. – А ничего, вроде как здоров.

– Погоди, придет время. Он и до тебя еще доберется, – сквозь зубы процедил староста.

Возвращался к себе на ночлег Томен поздно вечером. И, уже подходя к Руткиной избе, сразу почувствовал, что там кто-то есть. Он подошел к двери, прислушался. В доме раздавался шум шагов. Колдун не успел подумать, что бы это могло значить, как услышал скрип слегка приоткрывшейся двери.

– Ну, чего стоишь-то как пень, не рад, что ли, гостям? – услышал он вдруг хрипловатый Наткин голос.

– Ты как здесь оказалась? – изумленно спросил Томен.

– Да вот мимо шла, дай, думаю, загляну, – лукаво улыбаясь, пропела она. – Гостинец тебе принесла. А то все в трудах ты, не отдыхаешь. Умаялся, поди?

Натка прошла к столу, где уже возвышалась над мисками большая бутыль браги, и налила Томену полный стакан.

– Никак захворал ты? Лица на тебе нет. Вот выпей немного, так сразу полегчает.

Колдун сел за стол и залпом выпил. Брага действительно была отличной, но только больно уж забористой. У Томена сразу закружилась голова. Натка тем временем присела рядом, и ее большая упругая грудь как бы невзначай коснулась рукава чародея.

– Ну что, хороша моя бражка? – прошептала Натка, положив голову на плечо колдуну и заглядывая снизу ему в глаза.

Томен хотел было что-то ответить, но вместо этого вдруг порывисто обнял женщину и жадно притянул к себе. Губы их слились в долгом поцелуе.

Внезапно Натка вырвалась из объятий и, подбежав к окну, прислушалась.

– Эй, слышишь, там как будто скребется кто-то под дверью, а ну, погляди!

ГЛАВА 46

Томен открыл ставни и выглянул в окно. На крыльце, переминаясь с ноги на ногу, стояла Юта. Колдун тяжело вздохнул и направился навстречу незваной гостье. А та, не дожидаясь приглашения, уверенно вошла в дом и с любопытством оглядела незатейливое убранство комнаты.

– Тебе чего надо? А ну давай, вали отсюда, – как коршун, налетела на нее Натка.

– Колдун нужен, отцу совсем плохо стало, – опустив глаза, проговорила Юта. Потом внимательно посмотрела на Томена и тихо добавила: – А я боялась, что вы тоже захвораете… Отец говорил, раз вы вместе тогда на оборотня охотились…

– Вот что, девочка, я тебе скажу… – начал было Томен.

– А у меня, между прочим, имя есть, Юта, мог бы и запомнить, – обиженно пробурчала девчонка, переходя на «ты».

Томен кивнул головой.

– Знаешь, э… Юта… шла бы ты лучше домой, – смущенно проговорил колдун. – Не было оборотня никакого, выдумки это все. Волка тогда мы убили. Самого обыкновенного волка. Значит, и колдовства никакого нет. Заболел чем-то твой отец. Пускай знахари его и лечат…

Томен умолк. Почему-то закружилась голова и возникло ощущение пустоты в груди… Захотелось еще выпить.

– Чего стоишь, давай уходи, пока цела, – злобно прошипела Натка.

Юта гордо вскинула голову и, не торопясь, вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.

Натка снова налила Томену полный стакан браги. Тот быстро осушил его и крепко обнял свою подружку.

– Вот, представляешь, какие ужасы творятся! – уже слегка сбивчиво проговорил он. – В общем, не справиться людям без настоящего колдуна. А где в наше время такого найдешь? Приходится мне одному за всех отдуваться. Как охотиться за оборотнем, так сразу ко мне. Бандитов в Ливде изловить – ко мне! Проклятье оборотня снять, опять без меня никак!..

Он вдруг встал и слегка приоткрыл дверь. Прислушался.

– Девчонка-то, похоже, не ушла. Зачем-то в погреб спускаться стала, – озадаченно проговорил он, – заблудилась, что ли?

– Эй, а кто это здесь стучит? – вдруг неожиданно забеспокоилась Натка.

Действительно, где-то внизу раздавалось негромкое, но вполне отчетливое постукивание.

– И запах такой противный, – наморщила нос Натка.

Колдун быстро вышел, заглянул в погреб и увидел там Юту, которая отыскала несколько больших головок чеснока и теперь зачем-то старательно толкла их в большой деревянной ступке.

– Ты того… чего делаешь? – изумленно воскликнул Томен.

Девчонка ничего не ответила, а, прихватив ступку с чесноком, с невозмутимым видом прошла мимо мага и вернулась в комнату. Дальше стало происходить нечто совсем уж невероятное. Юта, схватив пригоршню толченого чеснока, вдруг запустила им прямо в Наткины рыжие кудри. Та с визгом отпрянула назад. Томен, застыв от изумления, с ужасом смотрел, как Юта кидает в Натку толченый чеснок.

– Боишься оборотней, так намажься чесночком… Боишься оборотней, так намажься чесночком, – при этом быстро приговаривала она, норовя попасть в роскошные кудри Натки.

Та же в ответ с криком «Ах ты, мерзавка!» швыряла в Юту всем, что только не попадалось ей под руку.

Опомнился Томен, когда Натка, швырнув напоследок бутыль с остатками браги, с громким визгом выбежала на улицу. А Юта, вся перепачканная с ног до головы, но почему-то страшно довольная, сразу притихла и робко присела на краешек скамьи.

– Я же как лучше хотела, ну, чтобы оборотень на Натку не напал. Она же у кладбища живет, сама говорила, что всякой нечисти боится. А та не поняла, кидаться начала… Ты не сердись на меня, пожалуйста, ладно?

Колдун растерянно смотрел на нее, не зная, что ответить.

– Ну, чего молчишь-то, как баран, язык, что ли, проглотил? – вдруг неожиданно рассердившись, воскликнула Юта. – Не могу же я в таком виде прийти домой. Показал бы хоть, где у тебя помыться можно.

– Да там, в сенях, – махнул рукою Томен и тяжело опустился на кровать.

Он вдруг почувствовал какую-то странную тупую боль во всем теле. Во рту пересохло. На губах появился отвратительный горьковатый вкус.

«Погоди, придет время. Оборотень и до тебя еще доберется», – сразу же вспомнились ему слова старосты.

* * *

Но не успел Томен подумать, что бы это все могло значить, как его мысли прервал сердитый голос Юты.

– Я спросила, где у тебя можно помыться? – недовольно пробурчала она.

– Да я же ответил, что в сенях.

– Слышала уже, небось, не глухая. А у тебя в сенях, между прочим, дверь не запирается.

– Ну и что?

– А то, что, как только я разденусь, ты войдешь.

– Отстань, не войду.

– Обещай, что не войдешь!

– Обещаю.

Юта немного помолчала, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– И подглядывать тоже не будешь? – строго спросила она.

– Было бы на что смотреть, – пробурчал Томен.

Но Юта его, кажется, не слышала. Или только сделала вид, что не услышала.

Колдун вытер с лица внезапно выступивший холодный пот и попытался собраться с мыслями. Но вскоре до него снова донесся звонкий девичий голосок:

– Эй, а где у тебя тут полотенце?

– Да в самом углу висит, на крючке, – ответил Томен, наивно надеясь на этом закончить разговор.

Однако не тут-то было!

– Ну, если ты это называешь полотенцем… Мы, конечно, в деревне живем, колдовству и прочим премудростям не обучены. Но у нас в избе половые тряпки и то гораздо чище. А что, Натка не может тебе постирать? – И, не дождавшись ответа, вдруг жалобно добавила: – Принеси мне, пожалуйста, чистое полотенце. А то я замерзла совсем, а такой грязной тряпкой вытираться не могу.

Томен тяжело вздохнул и, порывшись в Руткином сундуке, нашел кусок полотна. Не то чтобы, конечно, очень чистый, но явно поприличней висевшего в сенях полотенца, действительно не стиранного бог весть с каких времен. Однако отдать его Юте он так и не успел. Стоило только Томену слегка приоткрыть дверь, ведущую в сени, как тут же ему в лицо плеснули целый ушат холодной мыльной воды. И на какой-то момент он вообще перестал что-либо видеть.

– Бессовестный, ведь обещал же не заходить! – услышал он дрожащий от возмущения голос.

– Так ты же сама просила полотенце принести, – опешил маг.

– А что, постучаться было нельзя? – резонно возразила Юта.

Томен молча протирал залепленные мылом глаза. Боль в животе тем временем становилась все сильнее.

– Ты что, дикий совсем, никогда с порядочными девушками не общался? – продолжала увещевать его Юта, – стучаться нужно, спрашивать, можно ли войти…

Она вдруг растерянно замолчала и испуганно посмотрела на Томена.

– Ой, мастер чародей, ты вдруг бледный стал такой. И налет появился на губах, точно такой же, как у отца, – в ужасе пробормотала она.

– Живот что-то заболел. Ничего, у каждого бывает, – попытался улыбнуться Томен. Но тут же невольно застонал от пронзившей все тело острой боли.

– Выходит, и до тебя, значит, оборотень добрался. Поймать его надо, иначе помрешь, – тихо проговорила Юта.

– Да нету оборотня никакого, сколько раз тебе можно говорить!

– Отец тоже долго так думал. Не верил вначале ничему. И мужики, что вместе с ним на оборотня ходили, те тоже до последнего храбрились. А сейчас их уже и в живых-то нет. И отец вот-вот преставится. И ты тоже умрешь, если оборотня не поймаем.

Она решительно встала и направилась к двери.

– Знаешь, я вот подумала сейчас, ведь когда мужики засаду на кладбище устроили, оборотень не появлялся. Значит, нужно одной мне туда пойти.

– Эй, стой, ты куда? Немедленно вернись! – крикнул Томен.

Но Юта, не слушая его, выбежала из дома.

Она мчалась изо всех сил по знакомым деревенским улочкам, темным и пустынным. Первое время позади нее раздавался голос Томена. Чародей изо всех сил пытался ее догнать, но ему это никак не удавалось. А вскоре он и вовсе отстал.

Юта быстро миновала деревню, потом побежала через поле вдоль небольшого перелеска, затем сквозь густой еловый бор – до самого кладбища. Вокруг не было ни души. Стояла темная беззвездная ночь. Теперь в кромешной темноте Юта двигалась чуть ли не на ощупь. Но стоило ей только ступить за кладбищенскую ограду, как тучи разошлись и показалась луна, стало светло. И тут Юта вдруг с изумлением увидела, что за старой часовенкой у какой-то давно заброшенной могилы сидит человек в красном плаще с накинутым на голову капюшоном. Юта вдруг вспомнила, что такой плащ был когда-то у Астона, жениха Зиаты, и просто замерла от ужаса. А человек в красном плаще вдруг неожиданно зашевелился. Юта поспешно спряталась за ствол большого старого тополя. Когда минуту спустя она осторожно выглянула из своего укрытия, странная фигура в плаще исчезла. Как будто сквозь землю провалилась. Юта, робко оглядываясь по сторонам, двинулась вперед. И только у самой часовенки она вдруг заметила низкорослый, но довольно густой кустарник, в котором вполне мог спрятаться человек. Среди веток быстро мелькнула тень. Юта, обогнув кустарник, бросилась бежать, но было уже поздно. Человек в красном плаще выскочил прямо ей навстречу. Они столкнулись друг с другом буквально лицом к лицу и, не успела Юта вскрикнуть, как холодная рука зажала ей рот.

* * *

Томен вначале пытался догнать Юту. Однако силы быстро оставляли его. Боль во всем теле становилась невыносимой. Когда он почувствовал, что больше не может идти, присел передохнуть. И сразу же потерял сознание.

Очнулся Томен, когда уже светало, и вначале не понял, где он. Шел сильный летний дождь. Упругие теплые струи воды бежали по лицу. И Томен, почувствовав страшную жажду, принялся жадно ловить их ртом. А напившись, почувствовал себя немного лучше. Тогда он поднялся и, чуть пошатываясь, двинулся дальше.

Когда колдун подходил к кладбищу, уже светало. Еще издали он увидел, как за слегка покосившейся оградой мелькнула чья-то тень. Затем высокая фигура в красном плаще на миг показалась в кладбищенских воротах, быстро метнулась в сторону леса и исчезла за деревьями. Томен, как мог, прибавил шаг. И вскоре увидел Юту, которая неподвижно сидела у заброшенной могилы. Капли дождя текли по бледному как мел лицу, но девушка их будто не замечала. Колдун окликнул Юту. Но та даже не шевельнулась. Тогда Томен подошел и тронул ее за плечо. Девушка все также неподвижно сидела, глядя в одну точку. Потом повернула голову и как-то странно посмотрела на колдуна. Затем встала и медленно пошла, потрясенно глядя перед собою.

В деревню они вернулись уже засветло. Юта, сколько Томен ни пытался ее расспрашивать, за всю дорогу не проронила ни слова. И только перед самым домом тихо проговорила:

– Теперь все позади, оборотень больше не придет. Волчья шерсть на могилах никогда не появится. Ты скоро выздоровеешь. И отец тоже вот-вот перестанет болеть. Только не надо меня ни о чем расспрашивать. Никогда! Обещаешь?

Томен кивнул головой и отправился к себе.

Придя в Руткину избу, колдун сразу же свалился на кровать и забылся. Беспокойное, тревожное забытье продолжалось несколько дней, изредка сменяясь короткими пробуждениями. И Томен, с трудом приоткрыв глаза, удивленно разглядывал убогое жилье пастуха, пытаясь вспомнить, где находится и что с ним произошло. Иногда, очнувшись, колдун видел рядом с собой Юту. Она подавала горькое питье, и Томен жадно глотал, чтобы утолить невыносимую жажду. А потом снова проваливался в сон.

Лишь на четвертый день колдун проснулся окончательно. Осторожно приподнялся на кровати, потом встал и сделал несколько шагов. Юта не обманула. Несмотря на сильную слабость, он чувствовал себя практически здоровым.

Маг вышел в сад и с наслаждением вдохнул прохладный влажный воздух. Засмотрелся на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пышную зелень. И вдруг почувствовал зверский аппетит. Он сорвал с большой раскидистой яблони несколько спелых плодов и с наслаждением вгрызся в хрустящую сочную мякоть. Немного утолив голод, Томен поспешно привел себя в порядок и вышел на улицу.