Текст книги "Дыхание Осени"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 43 Ничейные Поля

Несколько минут Ингви разглядывал армию людей и прислушивался к выкрикам.

– По-моему, они называют вас трусами, – перевел наконец, – требуют, чтобы шли с холмов вниз.

– Как глупо, – Кендаг пожал плечами, – с чего бы нам спускаться, если мы нарочно выбрали эту позицию? Пусть нападают, если хотят, мы не боимся. Едва подойдут поближе, засыплем стрелами, они отсюда – как на ладони. Зачем нам спускаться?

– У них собственные представления о доблести, – пояснил Ингви, – примитивный народ! Они все здесь? Или какие-то орды еще на подходе?

– Не могу сказать точно, – признался лорд, – надеюсь, собрались все. Их и так вполне достаточно, чтобы победа принесла нам славу.

– Если так, то мы имеем дело с последней волной нашествия. Пока что – последней. Эти кочевники выглядят довольно организованными... я встретил ваш конвой с пленными, те были похуже, а?

– Так и есть.

– Стало быть, эти были доминирующим племенем в своем регионе... короче говоря, тех, кто пришел сюда или в Альду до сих пор, гнали, подталкивали в спину, а эти шли позади всех. Их никто не гонит. А, верно! Я вижу, всем заправляют шаманы... этим нужны эманации Гангмара, а они сильны в Короне. Вот шаманы и стремятся туда.

– Я так и объяснил лордам. Ингви, по правде говоря, ты в самом деле появился вовремя. Станут рыцари Альды сражаться на нашей стороне?

– Если дойдет до схватки, то, конечно, станут. Ведь мы союзники!.. Однако хотелось бы избежать кровопролития. Смотри-ка, что они там затеяли? Поеду поближе, попробую поговорить. Если я мог разобрать язык аршванов, то, наверное, и с этими как-то смогу столковаться.

Ингви стащил перчатку и поскакал на равнину – к чужакам. Он демонстрировал голую ладонь, поднимая повыше этот символ мирных намерений. Вряд ли дикари поняли бы смысл Гунгиллиных ветвей, да в серой степи и не нашлось бы зеленых побегов, чтобы соорудить этот знак. Но поднятая рука – достаточно ясно.

Дикари между тем уже успели устроить между собой спор. Пока воины выкрикивали ругательства в адрес орков, предводители начали пререкаться. Вожди с их колесницами съехались в центре перед толпой соотечественников, среди них стояли шаманы с посохами. Видимо, между теми и другими не было согласия относительно дальнейших действий. Когда Ингви поскакал к ним, стало тише, варварам надоело без толку надрывать глотки. Ингви приблизился к группе вождей и натянул поводья. На него не нападали – стало быть, признали его полномочия посланника.

Вожди и шаманы разглядывали доспехи демона и его коня, то и другое было им в новинку. Шаманы, разумеется, уловили, что от незнакомца веет магией. Они стали переговариваться, украдкой тыча пальцами в Ингви. Быки, запряженные в колесницы, задирали тяжелые головы и с шумом втягивали воздух, исследуя незнакомые запахи – тогда между их многослойных доспехов можно было видеть широкие влажные ноздри. Иногда животные издавали негромкое протяжное мычание.

– Что вы за народ? – спросил Ингви. – Понимаете мои слова?

Шаманы и вожди стали кричать в ответ, стараясь переорать друг друга. Язык их напоминал речь людей с Архипелага, хотя и имел явные отличия, они говорили более гортанно и резко, чем островитяне. Ингви понял так, что народ именуется "кувланы", они пришли в поисках давних врагов, зенгедов, которые сбежали, похитив стада, принадлежащие кувланам.

– Чтите ли вы Великого Черного? – задал демон новый вопрос. Он не знал, каким именем назвался Гангмар, когда обучал магии кувланских шаманов, но уж великим и черным он должен был оказаться обязательно. Вожаки орды пошептались минуту и нестройно заорали в ответ. Шаманы кричали куда громче.

Да, они – любимые дети Отца Быков, они ищут Великого и Черного по всей степи, чтобы снова склониться перед ним и принять его великий дар – колдовскую силу. Стало быть, решил Ингви, перед ним – участники великой битвы на далеком берегу. Узнать в лицо кого-то из этих нечесаных лохматых бородачей он бы не смог, да и не пытался. Их было много там, на берегу, а вот он – один. Король снял шлем, стащил подшлемник и тряхнул головой, чтобы слипшиеся от пота волосы подхватил степной ветерок.

Потом оглядел смолкнувших кочевников и строго спросил:

– Узнаете меня?

***

Шаманы подались вперед, вглядываясь в лицо Ингви, потом дружно отшатнулись, косясь друг на друга, точно боялись признаться, что всадник им знаком. Наконец самый старый кивнул, обращаясь не к Ингви, а к соплеменникам:

– Это он!

И тут же старики с облегчением забормотали:

– Да, мы узнаем тебя, ты тот самый! Тот самый, ты был на берегу, которого нет!

– Ты сразил большого малого врага!

Шаманы принялись на все лады воспевать подвиг демона.

– Ты герой, который сражался с врагом Отца Быков, ты ударил его мечом! Мы помним, мы узнаем!

– Великий Черный зовет нас! – вскричал верховный старикан. – Он прислал тебя навстречу верным своим! Но почему ты с нашими врагами?

– Они не враги вам, – ответил Ингви. – Это стражи чертогов Отца Быков. Им не велено пропускать кого бы то ни было в его жилище. Сюда явились разбойники зенгеды...

При упоминании имени ненавистного врага кочевники разразились воплями. Зенгеды похитили стада и сбежали на север! Кувланы последовали за ними, и здесь шаманы ощутили дыхание Отца Быков.

– Значит, такова была воля Отца, – объяснил Ингви, когда возмущенный хор поутих. – Он устроил так, чтобы зенгеды увлекли вас сюда, но он вовсе не хочет, чтобы даже вы нарушили покой его обиталища. Следуйте за мной, и я приведу вас туда, где посохи наполнятся силой, и где вы сможете по-прежнему чтить Отца Быков и ждать его возвращения. Там никто не нарушит покой ваших стад, и мои слуги откроют вам немало новых истин и умений.

– А как же зенгеды? И наши овцы? – заорал бородатый вождь, перекрикивая бормотание шаманов. – Кто возвратит нам пропавшее добро?

Конь под Ингви заволновался, но наездник успокоил его, похлопав по шее.

– Несколько пропавших овец значат для тебя больше, чем истина? – Ингви сделал вид, будто удивлен. – И больше, чем воля Отца Быков?

– А что мне Отец Быков и его слуги! – стал распаляться вождь. – От их посохов давно нет никакого толку!

– Ага, – Ингви улыбнулся, – и ты боишься, что я отведу народ кувланов туда, где посохи снова станут сильны? Тогда ты и другие воины потеряют власть, и возвысятся мудрецы, верные слуги Отца? Что ж, я понял тебя, кувлан.

Седые шаманы загомонили – объяснение показалось им вполне правдоподобным. Им-то хотелось возвратить себе влияние в племени, а военным вождям это было не по нраву. Картина получалась очень даже понятная! Вот великий воин, лучший боец Отца Быков, сразивший самого опасного врага, он обещает возвратить силу в посохи, ну а вожди, старая племенная верхушка, противится этому, не желает, чтобы кувланы получили истину.

Однако главного вождя поддержали другие наездники в колесницах, и орали они куда громче, чем дряхлые шаманы. Пусть Ингви верно угадал их намерения – что с того? Они только-только стали снова брать верх в противостоянии с шаманами, слугами нового бога, а теперь им сулят, что они утратят власть снова?

Верховный вождь заорал:

– Я привел сюда воинов, а не болтунов! Кувланам в радость биться, мы желаем сразиться с врагом! Пусть возвратят наших овец!

Ингви оглянулся – на холмах молча стояли орки, они спокойно дожидались окончания переговоров. А вот конных фигур на гребне гряды прибавилось. Это означало, что подошел обоз, который Ингви оставил позади, спеша поспеть до начала схватки.

Демон снова поглядел на кувланов.

– А что, если мы решим дело поединком? – предложил он вождю. – У некоторых народов поединок считается важным знаком, потому что так боги выбирают правого.

– Что ж, если ты так хочешь, – буркнул вождь, – я согласен! Пусть приведут Дымгана!

– Дымган! Дымган! – подхватили подручные вожди, и быки заревели, задирая прикрытые страшными масками морды.

***

Быки ревели, кувланские воины орали: «Дымган! Дымган!» Конь под Ингви встал на дыбы, и пришлось его снова успокаивать. Когда Ингви поднял голову, смог увидеть, кого призывали вожди. Дымганом звали здоровенного парня. Ростом этот верзила был под два метра и пеший оказался немногим ниже, чем Ингви, сидящий на коне. Полуголый торс был испещрен шрамами, которые казались на загорелой коже причудливым узором. Голова казалась непропорционально маленькой на широченных плечах. Дымган сильно сутулился, а маленькие глазки глядели настороженно из-под нависших надбровных дуг.

Вооружен он был большим щитом и копьем, за поясом – нож таких размеров, что вполне мог бы послужить мечом какому-нибудь орку. Волосы на лбу он выбрил, а на затылке собрал в узел, из которого торчали бычьи рога. Украшение отлично гармонировало с его тупой мордой и загривком, не уступающим в обхвате бычьему. Внушительный человек.

– Большой парень, – заметил Ингви.

– Победи Дымгана, и мы поступим по-твоему, – азартно выкрикнул вождь. Потом обернулся к своему поединщику, – эй, Дымган! Ты всегда побеждаешь! Сможешь справиться с этим?

– Он сидит верхом на звере, – сообщил великан, – пусть сойдет.

– А с чего ты взял, что я, великий вождь и повелитель, стану драться с простым воином? – ухмыльнулся Ингви. – Я сражался с богами и вождями, к чему мне этот противник? Такой бой не добавит мне славы. Я тоже выставлю своего бойца. И он не будет сидеть верхом на звере. Поступим по правилам.

Шаманы протестующее завопили, поднялся всеобщий крик, но вожди переорали оппонентов. Они расценили предложение демона таким образом: Дымган произвел нужное впечатление, и Ингви боится.

– Давай! – согласился кочевник. – Выставляй какого хочешь! Дымган побьет любого! Побьешь, Дымган?

– Всегда бью, – прогудел великан.

– Хорошо, я вернусь к своим и вышлю сюда моего воина.

Ингви развернул коня и поскакал на холм.

– Ну что? – спросил Кендаг. – Как прошло?

– Почти удалось заставить их уйти, но требуется последний толчок, чтобы колеблющиеся склонились в нужную сторону.

Демон оглядел степь к северу от гряды холмов. Точно, обоз уже был здесь, и среди повозок выделялась фигура тролля, издали напоминающая поросший мхом валун. Дрымвенниль присел отдохнуть.

– Дрым! – заорал Ингви. – Эй, Дрым, подойди-ка, будь любезен! И дубинку свою прихвати!

– Вот что, Дрым, – заговорил король, когда тролль протопал на вершину. – Там один парень. Он довольно крупный, как для человека, и он желает побить самого большого в нашей армии. Должно быть, насмотрелся на орков, и думает, что у нас все небольшого роста. Мне бы хотелось, чтобы ты его разочаровал.

Дрымвенниль поглядел на войско кувланов, приметил и Дымгана, стоящего перед линией колесниц.

– Вот этот, что ли? – тролль с сомнением покачал тяжелой башкой. – А ты не перепутал? Это точно самый большой? Ну ладно, я не переборчив. Можно, после поединка я его съем?

Тролль говорил нарочно громко, а голос у него был такой, что наверняка достигал подножия холма, где расположились кочевники. Ингви расхохотался.

– Дрым, он не понимает по-нашему! Так что можешь сразу переходить к делу... впрочем, я, пожалуй, переведу им твой вопрос. Смотри, как они тебя разглядывают! Наверное, им будет интересно каждое твое слово.

ГЛАВА 44 Эгенель, западный Ванет

– Ах, как славно возвратиться на нормальную землю! – с чувством произнес Коклос, когда императорский конвой проехал мимо покосившегося пограничного столба. – Итак, мы в Ванете! Я чувствую себя моряком, который ступил на берег после долгих странствий по зыбким водам! Мы в Ванете!

– Говоря точнее, мы в графстве Эгенельском, – согласился Алекиан. – В городе нас, должно быть, ожидают новости.

– А новости будут – одна другой печальней, вот увидишь! – подхватил Коклос. – В твое, братец, царствование единственная хорошая новость – это отсутствие новостей.

– Так что ж, никаких радостных известий в мое царствование ты не припомнишь?

– Отчего же, отчего же... если хорошенько подумать... Да, верно! Вот хотя бы вчера! Вчера я получил очень хорошую новость! Это случилось около двух часов пополудни.

– Да? И какую же новость?

– "Обед готов". Так что тебе есть чем гордиться, великий император. В твое царствование случаются славные дела.

Усталые солдаты тоже приветствовали возвращение. Они приободрились – многие уже начали прикидывать, как станут тратить сантлакскую добычу, если, конечно, удастся утаить ее от господина графа. Солдаты ждали, что их распустят по домам, они возвратятся к господам, снарядившим их по приказу императора в этот злосчастный поход. Им повезло, они возвращаются живыми... А ведь большая часть ванетских воинов осталась там, в сантлакских пустошах, их могилы отмечают путь, пройденный победоносным императором.

Воины высчитывали уже не дни – часы, прикидывали, когда им позволят оставить службу... Надеялись, что случится это в Эгенеле, а до него уже рукой подать.

Вот наконец показался и городок – стены и башни, а за ними аккуратные домики, взбирающиеся на холм, увенчанный графским замком. Дело было к вечеру, и Эгенель дремал, придавленный жарой.

– В Трингвере нас встречали куда приличней, – заметил Коклос. – Поп, который правит здесь, совсем обленился. Не желает приветствовать твое императорское величество! Ей-ей, скверная была идея – ставить клириков вместо графов.

На земле Ванета войско перестроилось и изменило походный порядок – теперь Алекиан возглавлял колонну, не высылали ни разъездов, ни боевого охранения, ни авангарда. Нужда в мерах предосторожности отпала, вот и вышло, что некому оказалось предупредить эгенельцев о прибытии его величества. В Сантлаке эту миссию исполнял авангард, который появлялся намного раньше главных сил. Лишь когда Алекиан подъехал к городским воротам, в Эгенеле ударили колокола. Звонари старались искупить опоздание энтузиазмом, так что гул над городком пошел знатный.

Викарий Канлей поспешил навстречу императору, и встретил Алекиана на улице, когда конвой уже преодолел большую часть дороги. Клирик проявил завидную целеустремленность, он запыхался и тяжело дышал, но следовавшие за ним монахи и мелкие чиновники выглядели недостаточно представительно для такого случая, как приезд императора.

– Ваше величество, – прохрипел раскрасневшийся викарий, – большая честь и неслыханная радость... денно и нощно молились о благополучном возвращении...

Клирик никак не мог собраться с мыслями и сформулировать получше, выходили отрывочные фразы.

– Напрасно стараетесь, святой отец, – злорадно объявил Коклос. – Мы все запомним, мы всем припомним, кто проявил недостаточную прыть, встречая нас с братцем! Какой позор! Сам император пожаловал, а где же торжественная церемония? Почему я не вижу толп горожан? И Гангмар с ними, горожанами, но где горожанки? Наши воины соскучились на войне по женской ласке, они все, как один, герои, им следует воздать почести! Или хотя бы отдать славный город Эгенель на разграбление.

– Что ты говоришь, Коклос! – притворно возмутился Алекиан. Он с трудом сдерживал улыбку.

– Как что? По чести говоря, разорить следовало Сантлак, гнездо разбойников и предателей, но мы прошли по этой жалкой стране, не сорвав и яблочка! Никакого грабежа, никаких погромов, никакой добычи! Это недостойно храбрых ванетских воинов, придется наверстывать в Эгенеле. Хочешь, предложим нашим воякам поживиться в Эгенеле? Они согласятся, я уверен.

Бедняга Канлей совсем растерялся. Тогда Коклос сменил гнев на милость.

– Ну ладно, ладно, не нужно так бледнеть. Мы нынче настроены милостиво. Я имею в виду – мы с братцем. Единственное, что может спасти Эгенель, это добрый обед в нашу честь. Ну и вина солдатам, разумеется. Они заслужили хотя бы такую награду уже тем, что не разбежались из-под наших знамен... как поступил бы на их месте мало-мальски сообразительный человек.

***

За обедом Канлей несколько успокоился. Он уже сообразил, что карлик – шут, и что его речи не следует воспринимать совсем уж всерьез. Но пока еще не догадался, что и совсем не воспринимать всерьез сказанного карликом – тоже не следует. Викарей не был искушен в придворной политике, и не знал биографии Коклоса.

Впрочем, за столом Полгнома помалкивал, говорить он не мог – жевал. Обед был не слишком богатый, но если учесть, как спешно пришлось накрывать, можно сказать, викарий оказался на высоте. Полгнома одобрительно пробурчал, что у бедняги появился шанс – дескать, обед спас его жизнь!

После первой перемены блюд Алекиан осведомился о вестях из провинций. Он не увлекался едой, как Коклос.

Канлей, которому тоже кусок в горло не лез, едва услышал вопрос, попытался вскочить, но император махнул рукой:

– Отвечайте сидя.

Тогда викарий, втянув голову в плечи и стараясь не глядеть Алекиану в глаза, принялся скороговоркой излагать последние новости.

Первым делом он рассказал, что Ванет был напуган вестью о разгроме ок-Линвера и все ждали нашествия на столицу, но Гилфинг милостив – это были последние слухи. Появись враг под стенами Ванетинии, об этом уже было бы известно. Стало быть, войско некроманта прекратило наступление.

– Ну а теперь, когда туда отправился сэр Брудо, можно надеяться, дело пойдет на лад, – заключил клирик.

– Сэр Брудо? – Алекиан побледнел. – Он снова здоров? Избавился от недуга?

– Да, ваше императорское величество, и мы горячо возблагодарили Пресветлого за исцеление лучшего воина империи! – с пылом подтвердил Канлей.

Коклос тоже заинтересовался, даже перестал набивать рот. Быстренько проглотив то, что успел откусить, карлик быстро спросил:

– Напрягитесь-ка, отче, и скажите, когда наш маршал милостью Гилфинговой исцелился? Ручаюсь, это случилось... э... братец, когда мы истребили полчища мятежного ок-Перка?

– Да, викарий, когда это произошло? – поддержал Алекиан.

– Часа я не смогу назвать, увы, но день...

Канлей назвал дату – именно ту, что имел в виду Полгнома. Карлик надулся от важности.

– Ручаюсь, братец, и час совпадет, – объявил он. – Теперь ты видишь?

Алекиан кивнул. Что бы ни твердил Полгнома, какими бы подвигами ни похвалялся, император по-прежнему верил, что судьба – Гилфингов промысел, и что смерть несчастного тупицы Когера являлась частью божественного плана, разгадать который не под силу смертному.

Канлей перевел дух – император доволен! Теперь можно и о печальном.

– На севере армия Белого Круга потерпела поражение, увы, – викарий склонил голову еще ниже.

– Об этом я слышал в Трингвере, – сказал Алекиан. – Рассказывали также, что светские владыки откликнулись на призыв его высокопреосвященства и двинули войска в Феллиост.

– Они были вынуждены возвратиться, чтобы защитить собственные владения, – уклончиво объяснил викарий. Рассказывать о том, что армия сеньоров также не преуспела в Феллиосте, он считал неразумным, к чему злить его величество? – Северяне захватили Нос и даже осадили Приют. К счастью, приютцы отбились при помощи имперских галер, подоспевших из Верна и Гавани.

Из трех галер, отправленных к Приюту, две были потоплены морскими разбойниками, но об этом викарий также не стал распространяться.

– У стен Неллы варвары не объявлялись, – продолжил Канлей, – но, герцог, как оказалось, совершал увеселительную морскую прогулку и пал от рук северных разбойников. Его старший зять, маршал герцогства, погиб в Феллиосте, и престол Неллы пустует. Некому собрать сеньоров против северян.

– А на Анновр напали гномы, – кивнул Алекиан.

– Не совсем так, прошу прощения, ваше императорское величество. Гномы устремились к Малым горам, с ними фенадские изменники. Ойверк – единственный город, занятый нелюдями на анноврской земле. Увы, говорят, сам король Вольных гор возглавил этот поход, и с ним несметные полчища нелюдей, остановить их никому не под силу... прошу прощения, ваше императорское величество.

– Мы станем молиться, – глубокомысленно заметил Алекиан, – чтобы Пресветлый отвел эту напасть. То, что не под силу человеку, в руках Его.

– Я тоже приложу усилия, – пробурчал Коклос, – выпью за погибель короля-с-бородой. Авось, поможет!

– Каждый старается, как может, – подтвердил Алекиан. – Кстати, потрудись навестить сэра Войса, объясни ему, что он теряет должность. Я видел, вы сошлись с ним в походе, вот и поговори с ним по-дружески. У тебя получится, я знаю.

– Поговорю, но с одним условием, – кивнул карлик. – Ты не беспокойся, это очень просто, тебе понадобится лишь приложить печать. Люблю я эти пергаменты с печатями! Твои подданные так забавно на них реагируют!

***

Сэру Войсу отвели комнату на первом этаже паласа. Как только рыцаря внесли и уложили на кровать, ему сразу стало хуже. Пока нужно было держаться, переносить трудности дороги – рыцарь держался. Но стоило ему осознать, что все в порядке, он расслабился – и тут же организм не выдержал, поддался хвори.

Карлик осторожно вошел в комнату Войса и остановился у двери. Рыцарь лежал под дорогим одеялом, и роскошная ткань контрастировала с бедным лицом. Маршал... или теперь уже бывший маршал был так бледен, что когда он открыл глаза, они показались Коклосу желтыми на фоне кожи.

– Ну, как вы, сэр? – тихо спросил карлик.

– Благодарю, сэр, – прохрипел раненный. – Я жив, но больше ничего хорошего. Что скажете?

Войс попытался повернуть голову, но сил не хватало даже на это движение.

– Вы поправитесь, сэр! – убежденно заявил Полгнома. – Иначе и быть не может! Все, кто возвратился из Сантлака, теперь просто обязаны жить долго и счастливо. Что касается меня, я намерен так и поступить!.. Ну а новости таковы: завтра поутру мы выступаем. Алекиан хочет домой, в Валлахал. На севере варвары, на востоке Гева и страшный некромант, на север эльфы, на юг умчались гномы... В общем, забот полон рот. Солдат распустим, однако вовсе не потому, что в них нет нужды. Просто они настолько ничтожны, что толку от них немного.

– Ну и от меня тоже нет толку? – Войс попытался улыбнуться. – Я уже слышал, пока меня волокли сюда: сэр Брудо снова в строю. Итак, я больше не маршал, верно?

Карлику стало жаль беднягу рыцаря – ну просто едва не до слез жаль!

– Увы, сэр. Я очень сожалею, – пробурчал Коклос, – потому что вы были, как с моей точки зрения, великолепным маршалом! И ваш подарок навеки со мной! Не помните? Я о Дубине. Уж не знаю, смогу ли так поладить с ок-Икерном... раньше-то мы друг друга понимали, но теперь – не знаю, не знаю... И подобных подарочков от него не дождешься.

Войс молчал.

– Сэр... Сэр Войс, слышите? Я хочу сделать вам ответный подарок! Вы остаетесь здесь графом Эгенельским.

Рыцарь оживился, он скосил глаза и уставился на Коклоса.

– Да, да, я выпросил у братца этот пост для вас. Патент со мной! Вот он, я кладу на подушку. Поправляйтесь, сэр!

Коклос осторожно вышел. Раненный не глядел ему вслед, он ласкал взглядом вожделенный документ и, кажется, был совершенно счастлив. Шут осторожно прикрыл за собой дверь, привалился к ней с наружной стороны и перевел дух:

– Фух... как тяжело было провести эту беседу... Ну, зато теперь сэр Войс несомненно выздоровеет! Он так нужен империи... У нас все больше вакантных ошейников и все меньше подходящих шей... Эгенельское графство – чудесный ошейник, на Войсе он будет сидеть, как влитой!