Текст книги "Дыхание Осени"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 29 Малые Горы

Первые гномы осторожно обогнули скалу и остановились, разглядывая каменную стену, перегородившую долину. Они были готовы встретить сопротивление, потому что брели в воде. Ручей разлился, и нелюди понимали, что впереди что-то происходит. Передние замерли, не решаясь продолжить движение, сзади напирали все новые и новые ряды, карлики теснились на повороте, огибали передних и тоже замирали. Мутная вода журчала под ногами, плескалась, шла волнами. Волны разбивались у подножия насыпи. За камнями притаились малогорцы, сидели тихонько, не высовывались. Сейчас гномы видели перед собой только груду камней, запрудившую ручей. Насыпь вышла в полтора человеческих роста, то есть для гномов в тяжелом вооружении – серьезная преграда. К тому же из-за поднявшейся мути вода сделалсь непрозрачной, карлики не могли сходу определить глубину. Они видели, что дно долины идет под уклон, они понимали, что если у поворота вода поднимается до щиколоток, то у баррикады будет глубже, но насколько глубже?

Толпа гномов волновалсь, в ней происходило непрерывное движение. В задних рядах орали, чтобы передние живей продвигались вперед, раз уж они такие смелые, что оказались в первом ряду. Те, к кому были обращены упреки, огрызались, но не собирались уступать место во главе отряда. Для гнома быть передним – большая честь. Наконец они решились – и побрели к баррикаде, погружаясь все глубже. Вода достигла колен, когда они прошли треть расстояния. Теперь каждый шаг поднимал длинные темные волны, потом намокли кончики заботливо расчесанных бород...

Гномы нервничали, глубокая вода была им непривычна и вселяла неуверенность. С каждым шагом они все больше медлили, но не останавливались. Вот волны бьют уже в набедренники, гномы ежатся от холода, когда влага проникает под доспехи... Бряцание стали сливается с плеском... а глубина нарастает. Карлики не могли не волноваться – какой окажется глубина у подножия баррикады? Они косились друг на друга, но упрямо брели, поднимая волну, к насыпи. Вот уже их отделяет от каменной груды пятьдесят шагов, сорок, тридцать... Наконец гномы дружно взревели и бросились изо всех сил на приступ.

Защитники долины, заслышав боевой клич врага, ответили хриплым воем и поднялись над гребнем насыпи. В подступающих гномов полетели камни. Тут же на склонах поднялись молодые малогорцы, которые до той поры таились за выступами и пирамидами из булыжников. Теперь они пускали стрелы и швыряли камни в атакующих нелюдей. Несколько камней, ударяясь о скаты, увлекали за собой лавины из щебня и, иногда, порядочных обломков. Гномов, оказавшихся ближе к скалам, смело с ног. Осыпи породили высокую волну – потоки воды не могли свалить коренастых гномов, но били с изрядной силой, проникали под кованые личины боевых масок, заливали глаза. Однако воины Серебряных Ручьев достигли подножия каменной гряды – и оказались не в состоянии преодолеть преграду. Они подпрыгивали, цеплялись за мокрые обломки скал, тянулись вверх, оскальзывались – и падали, сраженные камнями, брошенными с близкого расстояния.

Позади нелюдей, там, где долина изгибалась, гнусаво затрубил рог – приказ отступать. Гномы попятились, теперь камни сыпались не так густо, у защитников иссякли запасы, и кое-кто из малогорцев уже пустил в ход те булыжники, что составляли верхнюю часть баррикады. Пока гномы отступали, из-за поворота появились эльфы, их было немного, десятка четыре, да больше и не поместилось бы в теснине.

Эльфы вскинули луки и тут же стали пускать стрелы, пока защитники не укрылись снова. Хуже всего пришлось парням Перта – они в азарте сбросили вниз камни, которые уложили для прикрытия. Уж больно весело было швырять камнями в гномов, бессильно барахтавшихся в глубокой воде...

Малогроцы поспешно укрылись за насыпью, тела пронзенных стрелами земляков ухватили за руки и за ноги, потянули вниз. Те, кого настигла стрела, вмиг становились мишенью для лучников, а здесь были собраны отборные стрелки. Не меньше тридцати воинов было убито в течение минуты. На этом схватка окончилась. Малогорцы спрятались за камнями, гномы отступили к повороту.

***

Затишье продолжалось довольно долго, не меньше часа. Потом нелюди снова пошли на штурм. Гномы выступили из-за скального выступа сомкнутым строем, заслоняясь тяжеленными коваными щитами. Короткие ноги мерно шлепали в разлившийся ручей, вздымая тучи брызг. Около сотни воинов Второго народа тесными рядами двинулись к груде камней. Баррикада уже утратила форму, верхние ряды камней осыпались, потревоженные затычки дали течь, но уровень воды перед запрудой пока что не упал, во всяком случае, заметно не было.

Следом за гномами в долину вступили эльфы с луками наготове. Они пополнили запасы в колчанах и тут же начали стрельбу. Малогорцы, затаившиеся на склонах, не могли поднять головы, только ругались, из всех сил втискиваясь в скальные ниши.

Гномы неторопливо двигались к баррикаде, теперь они не спешили и держали строй. Вода, в которой шагали воины, была перемешана со взбитой грязью и кровью. Со стороны казалось, будто нелюди не погружаются в воду, а становятся меньше ростом, укорачиваются.

Снова полетели камни. Самые увесистые снаряды до строя нелюдей пока не долетали, а мелкие без пользы грохотали о стальную стену сдвинутых щитов. Когда строй гномов, погружаясь в мутную воду все глубже, приблизился к позиции малогорцев, в ход пошли камни потяжелей. Теперь гномы кряхтели и рычали бранные слова, когда в щиты и шлемы ударяли порядочные куски гранита. Потом стало еще хуже – они добрались до того места, куда долетали снаряды горцев во время прошлой атаки, теперь гномы запинались о тела павших, едва заметные в мутной воде, спотыкались на камнях, усеявших дно ущелья. Строй то и дело нарушался... у малогорцев вышли камни, теперь они швыряли те, что составляли стену. Эльфы стали пускать стрелы над головами низкорослых соратников, теперь и защитники стены несли потери, им пришлось держаться осторожней.

Вот гномы достигли подножия баррикады. Передний ряд пригнулся, карлики положили щиты горизонтально, оперев наружный край о камни. Те, что шагали следом, стали карабкаться на плечи товарищей. Им было бы удобней, если бы передние пригнулись, но те стояли по грудь в воде. Самым низкорослым было несподручно, волны плескали в лицо. За стуком камней, бряцанием металла и руганью было едва слышно, как коротышки отхаркиваются и сплевывают.

Второй ряд вскарабкался выше. Гномы встали во весь рост, шагнули на подставленные щиты... Стрелы эльфов густо летели над их головами, заставляя малогорцев прятаться за баррикадой... Перт заорал, вскочил и свалил вниз булыжники, до сих пор служившие ему прикрытием. И молодые воины – те, кому посчастливилось пережить обстрел – последовали примеру вожака, тоже стали швырять и спихивать каменные глыбы на гномов, изготовившихся к штурму. Эльфы мигом сменили прицел, теперь они стреляли вверх, и юные воины падали один за другим, но и раненные, утыканные стрелами, истекающие кровью из последних сил расшатывали валуны, спихивали вниз... Перт орал без слов, орал от злобы и боли – в его бок вонзились две стрелы, но он налегал на камни, обдирал ладони об острые кромки и его крик становился песней победы, когда он видел, как карлики шатаются под ударами, падают, погружаются в мутную воду... Парень ударил ногой по камню под собой, вывернул валун из тела скалы, обрушил вниз. Тут третья стрела вонзилась в плечо, Перт рванулся, потерял равновесие и почувствовал, что катится вниз. Он орал и не слышал собственного крика, груды щебня с шорохом и громом сопровождали его падение...

Парни падали вместе с камнями, катились по крутым склонам, и крики умирали в грохоте обвала. Мужчины, стоявшие на баррикаде, подхватили протяжный вой и стали валить верхние камни на головы гномам. Так и не выстроенная до конца "черепаха" из щитов развалилась под ударами, гномы опрокинулись в воду, следом летели камни, эльфы посылали стрелу за стрелой, и защитники падали, но не прекращали швырять камни. Кому-то из гномов посчастливилось встать в воде, кто захлебнулся, запутался в собственной бороде, кого оглушило камнем.

Потом по склону скатилась устроенная Пертом лавина, и сам парень, будто оседлавший окутанную пылью змею, вопя, скатился со скалы. Рухнул на голову гному, который увертывался от камней, брошенных с гребня баррикады.

Перт разодрал руку об острый шишак гномьего шлема, и они вместе с карликом погрузились в мутные волны. Вода сомкнулась над головой, Перт, барахтаясь и пуская пузыри, лягал и отпихивал шевелящуюся груду металла и плоти, топтал гнома, ему удалось вскарабкаться на захлебывающегося нелюдя, он рванулся, преодолевая волну... добрался к баррикаде, вцепился в камни, полез наверх... Насыпь уже была наполовину разрушена, наружный скат ее сделался пологим. Перт почувствовал, что сейчас упадет – и тут же две руки справа и слева вцепились в его набухшую, пропитанную водой и кровью куртку, рванули вверх. Здоровяк Лан-Кайен и колдун Конта помогли ему перевалить гребень...

Эльфы опустошили колчаны и отступили. Полдюжины гномов – все, кому посчастливилось пережить обвал – попятились, выбрались на отмель и снова сомкнули щиты. Излишняя предосторожность – камни в них уже не летели. На склонах не уцелел никто.

***

Перт почти не чувствовал боли, когда Конта занялся ранами – вырезал застрявшие наконечники, густо наложил на кровоточащие разрезы вонючую мазь, набухтел заунывных лечебных заклинаний.

– Повезло тебе, парень, – важно объявил маг. – Я такого прежде не видал, чтобы человек лавину оседлал. Удачливый, даже ног не переломал. Чего улыбаешься?

Перт Лан-Анар и впрямь улыбался, глядя на приятеля.

– Смешно тебя, Конта, видеть, да чтобы ты не жевал.

– Ты мне своим видом охоту жрать отбил, – отвечал чародей, – а вообще перекусить бы не мешало.

Рядом с ними совещались предводители ополчения.

– Они сейчас снова пойдут, в этот раз передышки не будет, – Кернит, Рыцарь, Смывающий Позор, вгляделся в поворот, из-за которого вот-вот могли появиться новые ряды карликов.

– С чего решил? – хмуро осведомился верзила Лан-Кайен.

– Я бы на их месте так и сделал. Народу у них хватает. Одних отобьем, другие уже наготове.

– Это верно, – вздохнул Лан-Анар. – В этот раз стену не сдержать, да и вода утекает, вон, гляди, как хлещет.

Баррикада осела, затычки давно вывалились или растрескались, теперь защитники топтались в глубокой луже.

– Не сдержать, – согласился Лан-Кайен. – Как сойдемся в рукопашную, так и драке конец. Не сладить нам дальше.

– Нужно уходить, – буркнул лэрд Каст. – Но кто-то должен принять бой напоследок. Иначе коротышки решат, что слишком легко вышло.

– Ну вот и валите, пока еще можно, – мотнул головой Лан-Кайен. – Мы с парнями тут еще побудем.

– Не дело это... – протянул Лан-Анар, но в душе он был согласен с соседом. Всем погибать не годится. А сдерживать войско Грабедора им больше не под силу. Рукопашная выйдет совсем короткой, защитников сомнут сразу. – Однако...

– Уходи, Анар, Гангмар бы тебя взял! Ты нужен горам, хитрая ты задница! Твоя скорая на обманы башка нужна горам!

– Но мы же... с тобой...

За скалой, совсем рядом, хрипло протрубил рог.

– Пошел прочь, Анар! – рявкнул Лан-Кайен. – Живо проваливай!

– Давай, что ли, обнимемся напоследок, скотина ты этакая.

– Поди сюда, недомерок.

Лэрды крепко обнялись и несколько секунд простояли молча, пока сородичи разглядывали эту странную сцену. Между кланами издавна существовала неприязнь, какая всегда получается между соседями. Не раз им приходилось драться, однако сейчас в Малые горы пришла общая беда, да такая громадная, что прошлые междоусобицы теперь казались мелкими, растворились, как щепоть соли в быстром ручье. И вот теперь воины этих кланов сражались плечом к плечу...

Затем лэрд Каст собрал своих воинов, добровольцев из других кланов, присоединившихся нынче к их отряду, мужчины взвалили на плечи немногочисленных раненных... Уходили быстро, не оглядываясь, потому что сил не было глядеть, как Лан-Кайены начинают последний, безнадежный и заранее проигранный бой... Вода плескалась под сапогами, да орали за спной умирающие горцы... Ущелье сделало новый поворот, битва осталась позади, вода под ногами иссякла, возвратилась в старое русло. Потом крики стихли – ненадого. Почти сразу же грянул многоголосый победный клич Второго Народа. И не успело затихнуть эхо этого рева, заулюлюкали эльфы. Их визг, вой и беспорядочные вопли были пародией на клич гномов. Этим все было нипочем.

А люди уходили молча.

ГЛАВА 30 Юго-восточные окраины Мира

По Забытому Городу уже побежал слух – приближаются пришельцы. Немногочисленное население было взволнованно, однако настоящего страха могнакцы не испытывали. Они давно привыкли к тому, что живут в мертвом городе, в призраке города, в страшной сказке: Могнаком Забытым пугают детей по всем Миру! Невозможно бояться чужаков если ты сам – великий ужас Мира. К тому же обитатели города видели: в башне никто не проявляет беспокойства. Ну а если верховные маги спокойны, то и жителям не о чем беспокоиться. Могнакцы были скорей заитересованы происходящим – нечасто в их размеренное бытье вторгались сколько-нибудь заметные события.

Молодой маршал собрал магиков и велел двигаться к южным воротам. Южные стояли запертыми, ими обитатели Города-в-тени давно не пользовались. Тяжелый брус, служивший засовом, намертво врос в петли, старые запирающие заклинания иссякли, остались лишь остаточные последствия применения магии.

Маршал велел подготовить ворота, он намеревался выступить навстречу толпе дикарей. Если они разбредутся по округе и начнут лезть в город с разных сторон – наверняка за кем-то не удастся уследить, лучше остановить их перед воротами, пока они все вместе. Маги обновили заклинания на латах и оружии и отправились к южной окраине, толпа могнакцев в черных одеяниях следовала за ними на большом расстоянии либо по параллельным улицам.

Сам же брат маршал спустился в подземелье, где в созданном магией холоде покоились мертвые солдаты.

Едва ли не половина живых обитателей Могнака обитали в башне, магики, мистики Черного Круга, их ученики... Те же, кого с некоторой натяжкой можно было именовать мирным населением, жили в черных домах – то там, то сям. Кто по соседству, кто в одиночку среди брошенных зданий и руин. От этих людей мистики ничего не требовали, но помогали им поддерживать сносное существование. Люди Могнака, живущие вне башни, исполняли обязанности публики, если чародеям Черного Круга приходила блажь затеять спектакль.

Колдуны из башни нуждались в зрителях, а детей Могнака брали в обучение – больше никакой пользы от трех сотен взрослых жителей города-в-тени не имелось. Теперь эти мужчины и женщины, обряженные в просторные черные мантии, потянулись вслед за людьми брата маршала к южным воротам. Все они в той или иной степени владели магией, все были вооружены. Эти горожане не представляли собой армию, но если случится приступ, они, разумеется, будут сражаться с пришельцами. Пока что они занимали места на стенах, чтобы понаблюдать за событиями в поле. Роль зрителей была им привычна.

Ученики маршала в лоснящихся, будто смазанных жиром, зачарованных доспехах принялись отворять ворота – нелегкая задача. Со стен за ними наблюдали молчаливые тени в просторных черных одеяниях.

В подземельях башни зазвучал барабан. Звук нарастал, поднимался к поверхности, дробные раскаты били мерно и монотонно. Показался брат маршал. Его ладони выплясывали над барабанчиком в сложном ритме, извлекая из натянутой шкуры мелодию.

За маршалом шагали рослые неупокоенные. Они следовали друг за другом, дублировали движения дург друга, их ноги поднимались и делали шаг настолько дружно, что казалось – шагает один многократно повторенный мертвец. На площади перед башней маршала ждали двое подручных с барабанчиками. Маршал кивнул – и младшие маги подхватили мелодию, переняли управление мертвецами.

Маршалу подвели коня – черного жеребца в черных доспехах, разумеется. Молодой полководец взромоздился в седло и повел колонну к воротам. Подручные отстучали новый ритм – неупокоенные перестроились по трое, вскинули на плечо алебарды и зашагали за черным жеребцом. В туслом свете могнакского дня матово поблескивали счетверенные лезвия...

***

Архивариус явился к южным воротам позже учеников маршала. Он напялил на себя груду старых доспехов, усиленных магией. Сейчас-то старик уже преодолел панический ужас, овладевший им после того, как стало ясно, что чужие люди приближаются к городу. Пока нужно было оставаться на людях, общаться с учениками, с маршалом и прочими – архивариус джержался. Но едва остался один, тут же сдали нервы. Сперва старик бросился к толленорну, и – о чудо! Брат маршал откликнулся. Настоящий маршал, не этот сопляк, самоуверенный юный вояка, который только рад случаю опробовать боевые заклинания на людях. Нынешний могнакский маршал знает военное дело лишь в теории. Да, он вычитал в старых книгах множество боевых заклятий, он подолгу тренируется в боевых приемах и, как говорят, неплохо наловчился владеть мечом... но он неопытен и кто знает, каков этот парень окажется в деле?

Поэтому, когда паникующий архивариус увидел в оконце магического прибора мужественное лицо Кевгара – настоящего воина, настроение старика тут же сменилось. Он звал брата, заклинал и упрашивал... тот вел себя странно. Потом в оконце за спиной Кевгара промелькнула тощая растрепанная девка. И архиваруиус вдруг понял – он говорит не с Кевгаром. Вернее, с Кевгаром, но это уже не прежний маршал, не брат в Черном Круге. Это – не брат! Устами Кевгара с ним, архивариусом, говорила девка. Какими чарами она сумела подчинить упрямого несговорчивого вояку? О, это была очень сильная магия, и называлась она любовью... но с магией такого рода архиивариус был не знаком. Совсем не знаком!

Итак, архивариус, сопровожаемый учениками, явился к воротам и стал наблюдать, как подручные маршала возятся с запором. Парни прочли магические формулы, отпирающие ворота, потом потянули тяжелый, черный от времени брус, окованный ржавми скрепами. Засов не поддавался, за многие десятилетия он врос в петли. Ученики маршала потянули сильней – теперь они бормотали не заклинания, а брань и проклятия. Что-то громко хрустнуло, раздался скрежет, запор слегка шевельнулся. Магики потянули еще сильней. Тяжелый брус медленно пополз и наконец вышел из пазов.

Архивариус потел в непривычно тяжелых доспехах и следил за движением засова... Вот за спиной затрещали барабаны – показалась колонна, во главе которой на черном коне ехал маршал. Увы, не слишком-то впечатляющее зрелище, Кевгар выглядел куда внушительней, чем нынешний полководец Могнака. Да и войско – что это за войско? Четыре десятка зомби да две дюжины магиков в старомодных доспехах с древним оружием.

– Отворяйте! – велел маршал.

Магики вскинули руки и стали хором декламировать заклинания, ворота содрогнулись... потом медленно-медленно стали отворяться.

Медленно... Медленно... все шире полоска серой степи в проеме. Архивариус бросил взгляд в ворота – серые травы, серые склоны, тень в ложибнах между ними, а где-то далеко, у самого горизонта край тени, там светлой полоской прочерчены освещенные солнцем холмы. А здесь, совсем рядом, по серому склону неторопливо спускаются варвары. Они тоже глядят в проем ворот – оттуда, снаружи. Что они видят? Черные стены, между зубцами ветер треплет черные одеяния могнакцев. В воротах – странные непривычные люди. Страшные ли? Архивариусу очень хотелось, чтобы открывшееся зрелище пугало пришельцев.

А молодой маршал не ведал сомнений. Он поднял руку, отдавая приказ. Под мерный рокот барабанчиков жалкое войско Могнака двинулось навстречу чужакам.

И брат архивариус послал коня вперед – вслед за войском марашала. Будь что будет, он – старйший и опытнейший из чародеев Могнака Забытого, он готов в числе первых принять судьбу, уготованную Городу-в-тени.

***

Воинство Могнака выступило из ворот, барабаны отбили новый ритм – неупокоенные пересроились в шеренгу, налетел ветерок, раздул просторные черные балахоны. Под грубой тканью тускло блестели решетчатые латы, на лезвиях алебард вспыхивали продолговатые узкие отсветы. Эти блики не были отражением солнечных лучей, потому что мертвые солдаты шагали под вечной тенью Могнака, блестело оружие от неаккуратно обновленных заклятий. Избыток магической энергии стекал по тяжелым наконечникам алебард и выплескивался в пространство продолговатыми светящимися каплями маны.

Магики выглядели тоже не слишком браво – под началом маршала Могнака состояли совсем юные ученики, едва вышедшие из подросткового возраста. Сейчас они шагали справа и слева от шеренги мертвых солдат. Маршал, верхом на крупном жеребце, выбрал позицию на правом фланге.

Позади черного строя двигнались барабанщики, за ними – архивариус со своими учениками и магиками из свиты других братьев, в этот отряд включили всех, кто владел нужными заклинаниями либо был талантливей собратьев. Могнак собрал все силы для встречи чужаков, и архивариус очень остро сознавал, сколь эти силы невелики.

А пришельцы двигались все медленней, они перевалили последний продолговатый холм, теперь перед ними лежала пустошь, и дальше – распахнутые ворота. Между варварами и воротами – узкий черный строй, обрамленный справа и слева магиками в белстящих латах.

Чужаки, шагнавшие первыми, остановились. Те, кто шагал следом, упирались в спины предводителей, также останавливались, развадвались вправо и влево. Архивариус положил ладонь на грудь – сердце совсем выбилось из ритма, пот заливал глаза, а утереть лицо не позволял громоздкий старинный шлем. Сквозь узкую прорезь забрала старик глядел, как сокращается полоса серой травы между черными накидками зомби и дикарями. Те стояли и ждали. Чего они ждут? Пришельцы никак не проявляли ни враждебонсти, ни страха. Их поведение выглядело странно. Толпа варваров в грубой шерстяной одежде расткалась все шире – по мере того, как приближались задние ряды и упирались в спины тех, кто сейчас стоял и глядел на черные балахоны и блестящие латы могнакцев.

Маршал поднял руку, барабаны слихли. Черный строй замер. Ворной конь захрипел и затряс головой, грызя удила, животное волновалось. Вероятно эта лошадь, потомок многих поколений могнакских скакунов, была более чувствительна к магии, нежели обычные твари, а маршал сейчас шептал какие-то заклинания.

Архивариус ткнул в бока собственого коня, старик решил, что если маршал стоит на правом фланге, то он, великий мистик, займет место на левом. Так будет правильно, он здесь главный и должен встречать опасности наравне с любым из подчиненных чародеев.

Старик был неумелым наездником и, хотя его лошадь скакала не спеша, он не сумел остановить ее вовремя. Конь вынес архивариуса вперед, теперь он оказался перед строем мертвых и живых воинов Могнака Забытого, и сотни глаз глядели на него – глядели и жители города-в-тени, замершие на стенах, и люди брата маршала, и пришельцы, которые растекались перед строем чрных солдат, как река, встретившая преграду... Где-то позади, за холмами, раздавалось многоголосое блеяние, стада брели следом за толпой кочевников...

Когда дряхлый архивариус выехал перед строем и остановил коня, по многотысячной толпе варваров прошло движение. Нестройная людская масса качнулась, и единым движением осела. Чужаки опустились на колени перед великим мистиком Могнака.

Пожилой бородатый мужчина, стоящий на коленях впереди соплемеников, заговорил. Его речь была незнакома архивариусу, и старик не понимал ни слова. Он не понимал, что вождь кочевого народа просит принять под защиту несчастный народ овечьих пастрырей, просит великого владыку, Повелителя Тени, просит Восседающего на Черном Чудовище, просит того, от кого исходит дуновение колдовства, напоминающее степнякам о великом боге, Черном Отце, который обучил их народ магии, но сейчас пропал, сгинул невесть куда... оставил несчастных детей своих среди опасных и воинственных соседей-язычников, не чтящих Черного Отца...

Архивариус не понимал, что бородатый варвар просит защитить народ от страшных врагов, движущихся следом по пустные Предел, не понимал, что не пройдет и года, как новая волна варваров должна нахлынуть из степи к черным стенам города-в-тени... он видел лишь робких и покорных дикарей – тысячи новых слуг для Могнака. Новое оружие для разрушения Мира? Нет, всего лишь слуги, которые станут поддерживать и стеречь Могнак. В душе старого архивариуса давно уже отшумели бури, он больше не грезил о крушении мироздания, он хотел безопасности и покоя. И еще – он очень хотел, чтобы Кевгар позавидовал ему.