Текст книги "Дыхание Осени"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Часть 2 ЛЮДИ ИЗ ПРОШЛОГО

ГЛАВА 13 Вейвер в Сантлаке

Хромой с Мясником глядели друг на друга и не шевелились среди суеты, царящей у ворот. Рыдающего ок-Рейселя уволокли...Люди сновали туда и сюда, проходили между этими двумя, многие кричали, звенело оружие, ржали кони, которым передалось волнение седоков. Рядом надрывался Коклос – хвастал красивыми печатями и требовал, чтобы ему подчинялись. Карлик приплясывал среди окружающих его здоровяков в тяжелых латах, его было едва слышно.

– Хромой? – произнес Мясник. – Далеко же от моря тебя занесло.

Оба сделали шаг, теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки. Мясник поглаживал рукоять здоровенного ножа, заткнутого за пояс. Хромой придерживал эфес меча.

– Не дальше, чем тебя, Мясник.

– Нам нужно поговорить. Идем, я знаю подходящее местечко.

– Здешний кабак, что ли? А знаешь, у меня остались очень неприятные воспоминания с последней встречи с тобой, и как раз в кабаке... и потом...

– Старые времена прошли, я изменился... да и ты тоже, Хромой? На тебе шпоры, кольчуга, шлем с перьями... Идем. Здесь есть местечко, называется "Золотая бочка".

– Ручаюсь, там будет толпа. Город набит солдатами, и некому велеть им, чтобы проваливали за ворота. И половина нашего доблестного войска, конечно, сейчас в пивнухе, а в таком занюханном городишке вряд ли больше одного заведения такого рода. А начальства вроде бы и нет, никто не призовет к порядку.

Оба покосились в сторону – там толпились знатные господа и заходился криком Коклос.

– Это верно, – кивнул Гедор. – Я бы вышвырнул их из города, но...

– Но это не в твоих силах?

– Нет, не в моих интересах. До поры придется их терпеть.

Тут Хромой поймал себя на том, что глядит в глаза Гедору и не отводит взгляда. Прежде ему такое не удавалось. Он спросил себя: боится ли? А ведь ни капли прежнего страха! Хромой теперь совсем другой. Да и не Хромой вовсе – Джейем из Геведа. Знатный барин Джейем из Геведа не станет бояться какого-то бандита.

– Ладно, идем в твой кабак. Хотя вряд ли там сыщется свободный стол.

– Для меня – сыщется. Идем, здесь недалеко. В этом городе куда ни пойди, все будет недалеко.

А солдатам и впрямь никто не мог велеть убираться за ворота, маленький Вейвер был переполнен конными и пешими. Впрочем, вели себя они достаточно примерно, не буянили и не обижали горожан. Местные приветствовали их как освободителей, женщины выносили из домов кувшины и миски, угощали. Мальчишки разглядывали оружие и, ничуть не смущаясь, бранили худые кольчуги и плохо отточенные секиры, когда видели непорядок. В Сантлаке даже городские мальчишки умеют отличить хорошее оружие от скверного.

"Золотая бочка" была переполнена, и свободных мест там не имелось. Хозяин, красный и мокрый, едва успевал принимать монеты и совать в протянутые ладони кружки с пивом. Однако для Гедора у него нашлось время, толстяк поймал взгляд Мясника и тут же отвел глаза.

– Прошу прощения, добрый мастер! – крикнул он, привстав на носки, чтобы его было видно поверх солдатских макушек. – У нас нынче людно... Вижу, вы с гостем, да вот незадача, нет столов в достатке! Я велю вам наверх подать! Не обессудьте, пусть парнишка спустится!

Гедор кивнул трактирщику и бросил Хромому:

– Идем.

На втором этаже было потише, у лестницы топтался Селезень, приглядывал, чтобы солдатня сюда не совалась.

– Где Торчок? Пусть спустится в зал, ему хозяин ужин для нас даст. Мы с этим парнем потолкуем в вашей комнате.

– А?.. – старик указал взглядом, он тоже узнал Хромого и не понимал, как ему быть.

– Он ко мне, все в порядке.

Из-за двери послышалось курлыканье младенца. Мясник ухмыльнулся, склонив голову – он слушал голос сына.

– Твой? – спросил Хромой.

– Мой, – Мясник покачал головой, черты его лица разгладились, сделались добрей.

– Понимаю.

– Ни Гангмара ты, Хромой, не поймешь, пока своими не обзаведешься, – Мясник подмигнул. – Молокосос ты еще.

И тут Хромой улыбнулся. Здесь не было драконов, и не с кем было сразиться, потому что Мясник тоже улыбался.

– Когда заснет, сможешь поглядеть на него, – пообещал разбойник. – Вылитый я.

***

Мясник с Хромым прошли в комнату, где обитали Селезень и Торчок, Гедор жестом пригласил к столу. Оба снова принялись разглядывать друг друга. Конечно, Мясник внешне почти не изменился, перемены произошли с Хромым. Он теперь выглядел как благородный воин. И то, что доспехи были вымазаны и погнуты, лишь добавляло им солидности. Хромой выглядел, как подобает воину, только накануне выигравшему битву. Мясник – тот смотрелся обычным горожанином. Только если приглядеться внимательно, а особенно – если заглянуть ему в глаза, тогда становилось очевидно, что человек он незаурядный.

– Рассказывай, что ли, земляк, – предложил хозяин, – что стряслось, почему ты так вырядился? Милости сопляка графа? Или что-то еще более удивительное, чем графские милости?

– Я принц, меня подменили в детстве, теперь все раскрылось, и я занял подобающее положение, – оттарабанил Хромой, – как по-твоему, сколько раз мне уже приходилось повторять эту фразу?

– Ты по-прежнему шутишь, Хромой.

– На этот раз я серьезен. Кстати, можешь больше не называть меня Хромым, это имя осталось в прошлом. Я – Джейем Геведский.

– Геведский?

– Ну да, сын того самого Карикана из Геведа, о котором ты, разумеется, слыхал много забавного. Понимаешь же, прежде папочка не мог объявиться открыто. Ну а теперь вдруг вздумал представить меня при дворе. Кстати, такая оказия – двор теперь здесь, в Вейвере.

Мясник разглядывал собеседника и не мог понять, насколько тот серьезен. У бандита попросту не имелось подходящего опыта. Он привык к тому, что его все боятся и не осмеливаются шутить. А история, преподнесенная земляком, не могла быть ничем, кроме очень-очень смешной шутки. Мясник не знал, что сказать.

– У меня точно такая же просьба, – наконец промолвил он. – Забудь о Мяснике, теперь я Гедор. Добрый мастер Гедор.

– Добрый? Здорово! Славная шутка.

– Не смешней твоего вида, – отрезал Мясник. – Этот шлем, этот меч, шпоры...

– Это мой меч, – Хромой сделал упор на слове "мой". – На нем достаточно крови, в том числе и моей. Я заплатил хорошую цену за право называть его своим. Многое изменилось, и я изменился, добрый мастер Гедор.

Тут в дверь поскребся Торчок – он принес ужин. Расставляя перед атаманом миски со снедью, парнишка заметил:

– Хозяин говорит, пива не хватит. У него нынче прибыльный денек.

– У меня тоже прибыльный, – Мясник взял кувшин, – Слышишь, Хромой, то есть, как тебя, из Геведа, половина "Золотой бочки" принадлежит мне. Я вложил деньги покойного Тощего в это рискованное предприятие, и нынче риск окупился. Ступай, Торчок. Присматривай там, на лестнице. Пьяные солдаты мне здесь ни к чему.

Когда подручный убрался, Гедор продолжил:

– Вообще, я здесь неплохо обосновался. И этот постоялый двор, и скобяная лавка, и еще там-сям по мелочи, весь этот городишко в моем кармане.

Мяснику словно стало обидно, что он теперь отстает в общественном положении от собеседника, и он оправдывался.

– Неплохо. Я слыхал, этот городок ждет большое будущее. Что-то такое болтали лизоблюды малыша Эрствина.

– Это верно, – Гедор налил вина в кружки, Хромой привычно провел ладонью над своей порцией и поглядел на перстни, – не доверяешь?

– Просто привычка. Так что с городом? Его ждет процветание? Пока что он, прости уж, похож на последнюю дыру.

– Так и есть. Этот город будет богат, а половина его принадлежит мне. Верней, весь этот Вейвер принадлежит мне. Половина – днем, и весь – по ночам.

– Неплохо.

– Лучше, чем ты думаешь. Город уже получил Вернское право. Не то, что наша старушка Ливда. За Ливду?

– За Ливду, чтоб ей сгореть, как говорит мой приятель Лотрик. Видишь ли, я теперь знатный господин, один из тех, вслед кому в Ливде принято плевать. Так что Вернское право не вызывает у меня больших восторгов. Но я рад за тебя. Гангмар ведает, почему, но я рад за тебя, я рад, что ты жив и славно устроился. Веришь?

– Верю.

– Не хотел вспоминать старое, но в той истории с твоим тестем... я ведь ничего не мог сделать. Без меня решилось. Вообще-то, я не хотел.

– У меня было время поразмыслить над тем, что случилось той ночью. Забудем.

– Ну, тогда наливай еще, что ли? Ты хозяин Вейвера, город ждет великое будущее. И в этом городе родился твой сын. Жизнь продолжается!

Гедор снова наполнил кружки.

– За жизнь! Кто бы ни восседал на тронах в Энгре и Ванетинии, какие бы войны ни гремели в Мире, а этот город будет процветать. Это мой город! Выпей... выпей, Джейем, за мой город, за моего сына! За то, что жизнь продолжается!

***

Потом они, уже как добрые приятели, отправились поглядеть на младенца. Хромой улыбался счастливой Деле – молодая мама знала, кому обязана своим сиротством, однако не имела представления о том, какую роль сыграл в гибели отца Хромой. Она тоже улыбалась земляку ливдинцу и гордо демонстрировала сопящего малыша. А Джейем Геведский разглядывал красное сморщенное личико и думал, что этот крошечный человечек переменил Мясника сильней, чем меч из стали с красноватым отливом изменил его самого – Хромого. Человек и меч, вот что имеет значение в Мире.

На лестнице зашумели, Хромой разобрал голос Селезня:

– Здесь он, верно, у супружницы сейчас. Потому и надо теперь тревожить. Дитю покой требуется.

– Да как же... Мы ж не своей охотой, мы ж по делу, – бубнил густой низкий голос, – изволь-ка доброго мастера покликать!

– Ты нужен этому городу, – ухмылка Хромого сделалась шире, – добрый мастер Гедор.

– Ступай уж, пока Увин не растревожил маленького Алекиана, – напутствовала мужа Денарелла. – Хромой, зайдешь еще? Расскажешь, как дела у нас в Ливде?

Кузнецкий старшина не думал шуметь, просто, когда привыкаешь разговаривать в кузнице, где вечно шумят меха и стучат молоты, поневоле разучишься соизмерять силу голоса. С Увином в "Золотую бочку" явились еще двое членов Совета, но слышно было лишь кузнеца. Остальные говорили тише, да и вперед не лезли, топтались позади.

– Мастер Гедор! – обрадовался Увин, завидев Мясниика. – Вот ты где! А уж мы-то обыскались! Идем-ка с нами, сделай милость! Уж больно нынче денек беспокойный выдался, не управиться нам.

Всей толпой вышли на улицу, тут Хромого окликнул отец:

– Сынок, я не сомневался, что разыщу тебя здесь! Стоило мне узнать, где находится здешняя пивнуха, как я направился сюда – и не ошибся!

– Видишь ли, папа, я...

– Ни слова больше, не нужно оправдываться, ведь я тебя не упрекаю! Да, ведь это тот самый славный малый, что покалечил дурня ок-Рейселя! Разумеется, нужно быть неблагодарной скотиной, чтоб не выпить с ним. Однако сейчас нам пора. Его императорское величество пока не пришел в себя, но мы все... гм... молимся о его здравии, и, как только он окажется достаточно бодр, нам предоставят аудиенцию. Ты же знаешь, нам есть, что сказать его величеству.

Пока Кари болтал, Аньг, который неотступно следовал за Счастливчиком, улыбался и с любопытством глядел по сторонам, подмигивал горожанкам, обменивался шуточками с солдатами. От прежней апатии не осталось и следа, Аньг снова сделался веселым и резвым.

Тем временем мастер Увин нашептывал Мяснику, что его императорское величество разместили в прежней кордегардии, в том самом домике, где прежде проживала стража сеньора ок-Дрейса. Теперь никому не нужное здание купил мастер Гедор... и, кстати, скоро он купит у общины еще несколько строений и пустующих участков. Купит, можете быть уверены! Когда вольный город Вейвер сделается богатым, земля в черте стен крепко подорожает!

Так вот, этот тощий морщинистый маг в зеленом потребовал, чтобы его величество разместили в небольшом, но прочном здании, которое легко охранять, ничего лучшего не сыскали.

– Дом твой, но уж всему городу нужда такая выпала, что домик отдали этим, с гербами, хозяина не спросивши, – пробурчал, оправдываясь, Увин.

– Хорошо, – кивнул Мясник. – Правильно рассудили. Раз городу нужно, значит, так и будет. Я ж теперь в общине, я ж для всех готов стараться. Погоди-ка, мастер... Выходит, его величество – мой гость? Это славно!

Гедор подумал, что не станет селиться с семьей в бывшей кордегардии, как собирался. Нет, он откроет там второй постоялый двор и назовет его "С императором Алекианом"... или "У императора Алекиана" или еще как-то в этом роде. Дом, в котором жил император! Это хорошая рекомендация для постоялого двора.

ГЛАВА 14 Феллиост

После того, как Велитиан назвал себя, молчание длилось довольно долго. Такую новость нужно осмыслить, на это требуется время. Когда Алекиан официально объявил о смерти брата, никто и не подумал, что он врал – не было оснований сомневаться в смерти мятежного принца. Тем не менее, если Вель не лжет, в обмане, исходящем из Ванетинии, имеется понятный смысл. Еще бы, если претендент на трон не узнанным шляется по Миру, Алекиану удобней делать вид, что брат мертв...

Деймут вгляделся в лицо послушника, пытался вспомнить принца и определить, похож ли. А ведь Гангмар его знает, этот паренек в самом деле может оказаться именно тем мальцом принцем, которого Деймут видел в столице несколько лет назад. В таком случае... в таком случае нужно извлечь максимум выгоды из этого положения!

– Если ты Велитиан, – нарушил молчание анноврец, – мой долг сопроводить тебя в Ванетинию.

– Я сам отправлюсь с ним, – тут же вставил Брак. – А вашему величеству необходимо поспешить в собственное королевство, простите мою дерзость. Враг вторгся в Анновр и...

– Вот именно! – Деймут заговорил уверенней. – Я не верну его брату, пока не получу помощь против гномов. Да, ведь там и эльфы!

Тут и Аллок Ллиннот, до сих пор слушавший перепалку людей с ухмылкой, кое о чем вспомнил.

– Эй, люди, – громко произнес князь, – погодите! Мои братья в самом деле в Анновре, идут сюда в войске гномов. Если мы заключаем перемирие, они должны безопасно пройти сюда, а вы делайте с коротышками что хотите... Что?

Лицо Деймута скривилось, он давился смехом, потом не смог сдержаться и захохотал. Все остальные глядели на короля, недоумевая, чему он так рад.

– Эльф... – с трудом выдавил из себя король. – Князь, тебя обманули, обвели вокруг пальца! Вокруг толстого и короткого гномьего пальца! Коротышки не идут сюда! Так вот почему вы, нелюди, так осмелели!

– Мы смелые, – вставил Ллиннот. Он все еще не понимал.

– Тебя обманули, эльф. Гномы вовсе не идут сюда. Они пробиваются к Малым горам, понял? Разрушают, жгут и грабят на моей земле, там, на юге! Пока я теряю время и людей здесь, на севере!

Деймут больше не смеялся, он был зол.

– Понимаешь, ты, эльф? Гномы обещали тебе, что придут на помощь, ударят нам в спину? А карлики воспользовались тем, что лучшие рыцари империи сражаются здесь с вами, а сами обделывают свои делишки.

– Делишки?

– Я думаю, Грабедору очень приспичило наказать Гравелина Серебро, который укрылся в Малых горах. А на меня и на тебя ему плевать. Но он положит твоих братьев на моей земле! Он использует нас всех в собственных целях. Вот пакостный карлик!

Аллок уставился на человека. Он думал и, как подобает эльфу, делал это очень быстро.

– А ведь ты прав, человек.

– Еще бы, Гангмар возьми всех гномов, и тебя вместе с ними! – взорвался король. – Еще бы, я прав, да это же ясно, как день! Поэтому мне нужен Велитиан! Слышишь, парень? Ты отправишься со мной в Анновр!

– Не "парень", а "ваше высочество", король Деймут, – неожиданно подал голос Велитиан. – Я готов отправиться с тобой при одном условии. Если я буду сражаться с нелюдями. Я не стану заложником, я воин. Спроси тех, кто пришел со мной с севера, они подтвердят.

Деймут задумчиво глянул на принца. Что правда, то правда, если король Анновра считает, что Вель не самозванец, то и обращаться к нему следует: "ваше высочество".

– Мы живы лишь благодаря этому юноше, кем бы он ни был, – твердо заявил Брак. – Он вывел братьев из окружения, потом спас от верной смерти гарнизон Феллиоста, да и в ночном сражении – разве не наше появление спасло армию? Спросите любого из своих латников, кого они благодарят за спасение от злой погибели?

– Это верно, так и есть, – вставил дворянин из Неллы. Ему захотелось возразить чересчур самоуверенному Деймуту. – Наши солдаты считают его даром Гилфинговым, едва не молятся на этого юношу... кем бы он ни оказался.

Велитиан опустил глаза. Он вовсе не желал этих слов.

– Не забудь, через год ты сражаешься со мной, – напомнил Аллок. – Вот что, люди. Я пошлю с вами своих воинов. Скажем, двоих. Они передадут тем братьям, что Гратидиан привел в Анновр, мой приказ: возвращаться домой. Раз гномы нарушили договор первыми, так это еще лучше! Но через год сей юный воин должен быть в Феллиосте и сражаться со мной. Принимаете условие?

Люди переглянулись. Рыцарь из Неллы пожал плечами, его эти дела не касались, он хотел лишь возвратиться в свои земли, которым грозят северяне. Брак коротко кивнул, а Вель неожиданно стих и сделался равнодушным, будто его вовсе не заботила собственная судьба.

***

После того, как решение было принято, началось самое скучное – во всяком случае, с точки зрения Аллока. Он-то попросту назначил двоих послами. Оба были известны, их знали в лицо сотники, состоящие при Грабедоре – этого достаточно. Они передадут приказ принца, и эльфы покинут союзников. А вот для людей все было иначе, им требовалось составить бумаги, приложить множество печатей. Ллиннот заскучал. Во имя Прекрасной, он не понимал смысла всех этих юридических процедур! Если люди пожелают обмануть, исчерканные пергаменты им не станут помехой. Ну а захотят соблюсти договор – документы не нужны и подавно. Разумеется, эльфы пользовались письмом, но уж никак не для таких скучных дел... поэма в честь любимой или веселая песенка – это можно записать, не для памяти, разумеется, а для красоты, для развлечения. Память у эльфа и так отменная.

Но если нужно – значит, нужно. Остаток дня ушел на оформление договора в письменном виде, и принц эльфов терпел. Вспомнил только, что для обеспечения договора люди должны оставить ему заложников, десяток знатных дворян. "Почему это десяток? – возмутился король Деймут. – Эльфы дают лишь двоих!" На это Аллок невозмутимо ответил:

– Двое моих приближенных стоят куда больше десятка людей, даже очень почитаемых соотечественниками. Но дело в другом: мой народ рискует куда больше, ведь едва четыре сотни эльфов покинут Грабедора, они окажутся в рискованном положении. Итак, десяток – и по моему выбору. Не вздумайте подсунуть мне низкородных, мне прекрасно известны все ваши уловки!

Аллок придирчиво осмотрел дворян Анновра, предложенных в заложники. При этом он косился в сторону Деймута и по выражению лица короля старался определить, кого тот не хотел бы отпускать. Как будто удалось – король остался весьма недоволен выбором эльфа. Это несколько утешило князя, вообще-то он был вовсе не удовлетворен тем, как обернулось дело. Ему же еще предстоит объяснять свои поступки королю Трелльвеллину! Вообще-то, Аллок был виноват – в том числе и перед Грабедором, ведь он же потерял кузнецов гномов, присланных Королем-под-горой. Но если представить отцу дело таким образом, что Грабедор нарушил договоренность первым, то и вина Аллока выглядит не такой уж значительной.

Зато простые воины из Неллы и Анновра были куда как рады! Слава Пресветлому, окончен неудачный поход, они возвращаются домой... пока шли переговоры, им велели вынести из леса покойников. Выглядкли мертвецы ужасно – изрубленные, исколотые, некоторые обгорели. Глядя на этих несчастных воинам было несложно представить себя на их месте, и все дружно хвалили Велитиана, спасителя в ночной битве, и все возносили хвалы Гилфингу – не иначе, небеса послали этого героя на выручку гибнущим людям.

Истинное имя юноши было им пока неизвестно, военачальники сговорились держать это в секрете, и для войска Вель оставался отважным и рассудительным воином, которому они обязаны спасением жизни. Когда стало известно, что Велитиан отправляется с анноврским войском на юг, чтобы драться против Грабедора, солдаты еще раз дружно вознесли хвалы Гилфингу. Почему-то этот парень внушал им надежду.

***

Так и прошел день... Наутро воинство двинулось на юг. Эльфы – посланцы Аллока ехали рядом с Деймутом под надежной охраной, а за отступающей армией на порядочном расстоянии двигались конные отряды нелюдей, Аллок желал знать наверняка, что враг пересечет границу без обмана.

Деймут ехал под поникшим анноврским знаменем, косился на беззаботных эльфов, на невозмутимого Велитиана – и мучительно размышлял. Он должен был решить важный вопрос, сообщать ли архиепископу о том, кого везет с собой, открывать ли секрет Велитиана. Лживый глава церкви, обманом завлекший анноврца в гибельный поход, наверняка дожидается в крепости Фраг. Он, разумеется, захочет оставить такой трофей себе, а Деймут желал сохранить этот козырь. И тут без помощи Брака не обойтись – викарий знает тайну, и от него многое зависит. Имелось еще одно обстоятельство: формально Вель состоял в церковном войске и не мог отправиться в Анновр без согласия начальства.

Будь у Деймута такая возможность, он велел бы тихонько убить Брака, и схватить Велитиана... но легат ехал, окруженный охраной, во главе своих солдат в белом. Увы, добрую мысль пришлось оставить... и Деймут, скрепя сердце, отправился к Браку – просил поддержать в нелегком разговоре с его высокопреосвященством. И хотя бы здесь все прошло более или менее гладко – Брак согласился, но, в свою очередь поставил условие: он собирался также отправиться в Феллиост против гномов. А верней – чтобы проследить, что с Велитианом обойдутся по чести, без подлых уловок. Жаль-жаль, у Деймута наготове была парочка именно таких уловок... но лучше неохотное согласие Брака, чем никакого вовсе. Оставалось дождаться разговора с архиепископом.

Войско продвигалось на юг медленно. Всем хотелось скорей покинуть Феллиост, однако ночная битва так вымотала людей и лошадей, что при всем желании двигаться скорей оказалось невозможно. Велитиан ехал в рядах церковного войска и постоянно ловил на себе взгляды соратников – и тех, что в белом, и других, кому случилось оказаться рядом. Воины по-прежнему видели в нем талисман, залог спасения, одного взгляда на юношу было достаточно, чтобы укрепить дух. Велитиану это было вовсе не по душе, но он видел свой долг в том, чтоб помогать людям – пусть даже так, демонстрируя себя воинам. О том, как может измениться их мнение, узнай воины его истинное имя и происхождение, Велитиан не хотел думать.

К вечеру граница была все еще далеко, и Деймут отдал приказ – располагаться лагерем. При этом он велел рыцарям, охранявшим заложников, удвоить бдительность. Мало ли, какие хитрости у нелюдей на уме! Однако опасения были напрасны, ночь прошла относительно спокойно. В отдалении мелькали факельные огни – разъезды эльфов давали о себе знать. Вообще-то эльфы с их нечеловеческим зрением могли бы обойтись без факелов. Огни должны были напомнить людям: за ними следят и не допустят никаких подлостей.

Обе стороны и после заключения договора не доверяли друг другу ни на грош. Безмятежными оставались лишь заложники эльфы. Они вручили свою безопасность людям, и теперь считали, что не обязаны ни о чем заботиться. Доверяли они Деймуту? Нет, разумеется! Однако эльфы понимали, что от них в самом деле ничего теперь не зависит и, стало быть, делать ничего не нужно.

На рассвете войско снялось с лагеря и продолжило марш на юг. На второй день они шли бодрее, но границы не достигли и к вечеру. Тем не менее, Деймут велел продолжать движение в темноте. У него была собственная задумка. Королю хотелось достичь Фрага затемно, с тем чтоб на рассвете покинуть крепость. Таким образом он хотел сократить неприятный разговор с Мунтом.

Разумеется, с куда большей охотой Деймут высказал бы архиепископу все, что думает о лживых церковниках с их обманами и изменами... но случай неподходящий. Сейчас королю предстояло иметь дело с гномами на анноврской земле, и тут он был готов воспользоваться любой поддержкой. Не тот случай, чтобы бить горшки с возможным союзником.