Текст книги "Собиратель зла"

Автор книги: Виктор Исьемини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

4

Корди частенько приезжал к руинам у западного склона Черной Горы. Привязывал коня и бродил в одиночестве между осыпающихся стен. Разглядывал, касался рукой, проводил пальцем вдоль трещин, змеящихся по кладке… Под ногами хрустели камешки, в тени Черной Горы тихо шипел ветер – а вообще здесь было тихо. По-особенному тихо, не так, как в лесу.

Старик не возражал. Не одобрял, но и не запрещал воспитаннику посещать это место. И никогда не расспрашивал. Что Корди искал на развалинах? Да ничего, в общем-то… человеческий язык не знает определений тому, что юноша хотел обрести среди старых камней. Это место иногда снилось ему – вот и все, что Корди мог сказать о разрушенном замке. В грезах замок представал не грудой камней, а гордой твердыней, жилищем отважных воинов, перед которыми трепетали соседи. Во всяком случае, так орали обитатели Кордейла, собираясь по вечерам на пиршество. Им нравилось, что их боятся, – а верней, они полагали такое положение вещей естественным. Правильным.

Один человек не орал, но когда он произносил что-либо тихим голосом – все умолкали. Никто, кроме Корди, не мог вынести его взгляда. Это был большой человек, очень сильный. Он поднимал маленького Корди в крепких ладонях, и малец замирал, вбирая силу, истекающую из твердых осторожных рук… От этого человека Корди унаследовал изъеденный ржавчиной кусок стали с твердыми гранями. Старик говорил, что еще был меч, который по праву должен бы перейти к нему, Корди. Но меча нет – вместо него осталось чужое имя: Лажваш Моровая Язва. Когда-нибудь это имя Корди обменяет на меч.

Во сне Корди видел всякое, но утром, просыпаясь, забывал большую часть того, что пригрезилось. А в руинах к юноше иногда возвращались воспоминания – то ли из детства, то ли из снов. Прежде он жил в этом замке.

Потом Корди оказался у старика, по другую сторону горы. Юноша плохо помнил, как это вышло… старик воспитывал приемыша, учил владеть оружием, без устали двигаться, держаться в седле. Раньше у старика не было лошади – хотя и хромой, отшельник обходился собственными ногами. Коня он привел для воспитанника – твердил, что Корди предстоит много странствовать, поэтому нужно уметь держаться в седле. Старик был отличным учителем, он знал ответы на любой вопрос. Да и без вопросов рассказывал мальчику о мире по ту сторону горы. Этот мир именовался Кругом. Его окружали земли пограничья, поделенные между Лордами и Орденом. Вот этот край, к востоку от Круга – он как раз находился под властью добрых братьев, а прочими окраинами владели Шестеро. Снаружи пограничье окружала непроницаемая Завеса. Завесу Корди видел единственный раз, да и то издали. Старик сказал, что лучше не приближаться, и воспитанник послушался.

Еще старик рассказывал, что мир не всегда был таков. Сперва был Повелитель, это он установил Завесу, потом счел, что нуждается в наместниках, которые станут приглядывать за окраинными землями между Кругом и Завесой. Повелитель наделил частью собственной силы Лордов Тьмы… ну и так далее. Рассказы старика мало-помалу стали вытеснять из сновидений образы жизни в замке, в конце концов Корди стало казаться, что он слышит зов Повелителя, заключенного Спасителями Мира под Серым Камнем.

Юноша рассказал отшельнику о новых снах, старику это понравилось, во всяком случае, так показалось Корди. Он привык во всем слушать старика… Старик – другого имени у наставника не имелось. Впрочем, в лесу не было других стариков.

Когда прежние сновидения начали уступать место черному зову, юноша стал чаще наведываться в руины замка Кордейл. Чтоб не забыть окончательно. Зачем ему нужны воспоминания?..

А старик не возражал. Во всяком случае, говорил, долгие поездки верхом – это хорошая тренировка.

Вот и теперь Корди бродил по развалинам. Он разглядел на осыпающейся гнилой штукатурке черные и белые пятна – остатки краски. В каком-то из снов он видел помещение с черно-белым орнаментом по верху стены, под сводами. Корди как раз изучал остатки рисунка на остатках стены, сравнивая со смутными воспоминаниями, когда услышал. Не ушами услышал, а тем таинственным органом, которым воспринимал во сне зов погребенного Повелителя. Возможно, любой человек обладает чувствительностью к злу, но не подозревает об этом.

Старик не утверждал этого наверняка, но несколько раз обмолвился, что считает вероятным. Однако никто в Круге не заботится о том, чтобы развить способности, а он, старик, постоянно натаскивал воспитанника, взращивал в маленьком Корди чуткость ко злу. Вот и теперь юноша почувствовал – зло пришло в их со стариком дом. Зло притягивало Корди, звало поспешить.

Юноша кинулся к нише у скалы, где обычно оставлял лошадь, торопливо подтянул подпруги и отвязал жеребца. Под ногами хрустели камешки, крошилась обвалившаяся штукатурка и трухлявое дерево – то ли остатки изломанной мебели, то ли части стропил… Прошлое Корди рассыпалось в прах под сапогами, вопящее зло звало в будущее. Пора.

* * *

Старик научил Корди чувствовать зло, но это вовсе не означало, что юноша способен почуять на любом расстоянии. Вовсе нет. Однако в безлюдном краю истинное зло встречалось нечасто, юноша мог ощутить крошечные искорки, тлеющие в поселенцах и прежних вассалах Кордейла, но лишь оказавшись совсем рядом. Он не знал этих людей и с трудом понимал, чего им нужно, если случалось заговорить.

А сигнал, который позвал Корди в путь, исходил не от незнакомого человека – это истекал неутоленной злобой старик. Корди привык к отшельнику, до мельчайших тонкостей изучил заряд силы, скопленный по крохам неудачливым собирателем. Юноша мог узнать рисунок зла, тлеющего в душе калеки среди сотни таких же недобрых душ. Должно быть, и хромой так же чуял душу приемыша… Корди подгонял коня, он торопился, насколько позволяла узкая тропа, – без причины старик не стал бы растрачивать силы, происходило нечто особенное… Корди выбрал короткий путь, через дремучие чащи, там и тропинок-то не было, но юноша умел пробраться в сплетении ветвей… и лошадку приучил. Потому и разминулся с магистром, которого Олвис вел окольными, но более удобными тропами.

Неподалеку от их со стариком пристанища Корди заметил чужие следы. Лошади, много, большие лошади – это он определил по отпечаткам. Юноша спешился и пошел медленно, изучая отметки на земле, смятую траву и сломанные ветви. Хорошо обученная лошадка смирно двигалась следом. Сообразительная тварь знала, что чаща полна опасностей и без защиты ей не уцелеть. Защиту мог дать только человек, который медленно крался впереди, бесшумно раздвигая ветви кустарника. Конь брел следом – как бывало, если они охотились. Корди обернулся и поднял руку. Конь замер. Юноша вытащил лук и натянул тетиву. Лук у него был охотничий, слабый, а у людей, которые вторглись в их со стариком жилище, под белыми плащами доспехи. Корди решил, что подберется поближе и станет бить наверняка. Их много, значит, хотя бы пару следовало свалить издали, чтобы выровнять шансы.

Скрипнула дверь, на пороге показался человек в куртке. На этом не было ни белого плаща, ни доспехов. Остановился, раскинул руки и потянулся. Корди медленно поднял лук. Чужак резко опустил разведенные ладони и прислушался. В отличие от беспечных белых этот был осторожен и, похоже, заподозрил неладное.

Теперь юноша не мешкал. Первая стрела вошла в приоткрытый рот чужого. Человек странно замычал, крутанулся на каблуках, заваливаясь спиной в дверь, из которой только что вышел. Рана не была смертельной.

Перед домом находились двое в белых одеждах. Резкое движение Гнезда заставило их насторожиться, хотя воины не поняли, что произошло. Корди встал в кустах и выпустил вторую стрелу. Он нарочно показался, чтобы тот, кого не настигла стрела, бросился в атаку. Юноша полагал, что больше бить из засады ему не дадут, значит, следовало заставить врагов разделиться.

Выстрел вышел удачным, стрела вошла белому в глаз, уцелевший выхватил меч и помчался к Корди, юноша отшвырнул лук и отступил в тень. Солдат вломился в чащу, но стрелка не обнаружил. Снова хлопнула дверь, из дома один за другим выбежали двое, третий выскочил из-за угла. Этот находился с лошадьми.

Белый, оторвавшийся от своих, бросился в кусты, с хрустом ломая и отбрасывая ветви, Корди поднялся из зарослей за спиной пришельца, перехватил вооруженную руку, вывернул и ударил сапогом. Солдат взвыл от боли и упал. Звякнула кольчуга. Корди замахнулся, но успел сообразить, что так доспехов не пробить, и, изменив направление удара, пронзил отнятым мечом ногу. Стон белого перешел в вой. Корди отпихнул раненого и развернулся навстречу троим, бегущим от построек. Первый взмахнул мечом, Корди пригнулся, бросаясь навстречу, пропустил чужой клинок над собой и ударил плечом в живот следующего. Солдат отлетел в сторону, а тот, что бежал последним, не успел сообразить, что происходит. Юноша вырос перед ним и без замаха ударил острием в глаз, резко вырвал оружие и, разворачиваясь, широко рубанул. Он не ошибся в противнике – ему противостояли отличные воины, и удар Корди парировал выпад орденского бойца. Тот не ожидал, что Корди успеет отбить оружие, и пошатнулся.

Юноша не стал продолжать и бросился за дерево. Теперь против него было двое, да еще тот, которому он проткнул ногу. Раненый пополз к дому, а его приятели, что стояли на ногах, неспешно двинулись туда, где прятался Корди. Они не торопились и держались рядом – хотели драться вместе. Корди снова отступил, неловко нащупывая левой рукой длинный нож на поясе. Перед ним мелькали чужие клинки, посыпались отсеченные ветки, юноша пятился, потом метнулся в сторону. Солдат, который был ближе, встретился взглядом с юношей и замер. Корди знал, что его взгляд тяжело вынести, – старик частенько просил не глядеть в глаза… Теперь юноша был готов и атаковал, отбросил клинком оружие противника, прыгнул навстречу – удачно, нож вошел в горло орденскому воину. Корди развернулся навстречу последнему – этого он не боялся, последний солдат двигался медленно, он не успевал за юношей, к тому же бой в лесу – вовсе не то, что на ровной площадке. Воин в белом то и дело спотыкался о корни, ему мешали густые ветки… Корди осталось лишь дождаться, пока неуклюжий противник потеряет равновесие…

Потом добил раненого, снял пояс с ножнами – меч этого солдата показался юноше подходящим.

– Парень, это ты? – с натугой прохрипел изнутри знакомый голос. Знакомый и незнакомый. Искра зла, тлеющая в теле отшельника, тоже ощущалась иначе, необычно.

– Да, я.

– Входи, я здесь один…

Несмотря на приглашение, Корди толкнул дверь и сперва разглядел на полу мертвого охотника – тот истек кровью, пока шел бой. Только потом юноша вошел и увидел окровавленный кусок мяса, который прежде был стариком.

* * *

Юноша рухнул на колени и склонился над искалеченным телом.

– Что мне сделать? Говори скорей, как я могу помочь?

Калека раскрыл рот и шумно выдохнул – похоже, он истратил последние силы, когда звал воспитанника. Теперь он старался восстановить дыхание – и ему никак не удавалось произнести хотя бы слово. Корди протянул руку… отдернул.

– Чем я могу помочь? – повторил юноша. – И кто это сделал?

Старик отдышался и смог наконец выдавить из себя:

– Помоги… помоги уйти. Сделай.

– Но…

– Мне очень больно, – теперь умирающий говорил тихо, но отчетливо. – Жить я не могу, мне очень больно жить. Ты помнишь, где тайник? С камнями?

– Да, я помню.

– Возьми. Собери, что пригодится в дороге, потому что сюда ты уже не вернешься. Тебя ждет долгий путь. Пройди его. Я не смог, у тебя получится.

– Да, я пройду путь. Но кто это сделал с тобой?

– Добрый Хагней, так его зовут. Он бесполезен… почти.

– Я найду его.

– Ты красивый, Корди… у нас с твоим отцом вышло неплохо, мы создали тебя вместе. Я научил тебя всему, ты сумеешь то, что не удалось мне. Давай.

Корди поднял нож.

– Не можешь? Просто представь, как мне больно… и… давай. Корди, ты помнишь, как мы встретились? Я сказал, что когда-нибудь ты убьешь меня. Это было предопределено. Так что делай, да не тяни. Чем дольше ты колеблешься, тем трудней будет после. Давай, мой мальчик… мой малыш.

Старик улыбнулся, и по застывшей кровавой маске на его лице побежали трещинки. Корди поднял нож и быстро ударил. Ничего не изменилось, улыбка старика осталась прежней. Юноша выдернул нож и отложил. Теперь медлить было нельзя. Корди поднял ладонь над мертвецом и внятно произнес:

– Отдай мне свое зло!

Говорить вслух – необязательно. Это что-то вроде ритуала, слова не помогают и ничего не значат, но смысл они передают верно. Корди мысленно потянулся к остывающему телу и почувствовал, как навстречу льется поток зла, накопленный старцем. Так мало – за долгую жизнь! Старый отшельник был неудачлив, но, быть может, именно в этом заключалась его миссия – спасти и воспитать Корди? Юноша силен, ловок, он унаследовал способности отца. У него в самом деле больше шансов пройти путь до конца, исполнить все, что оказалось не под силу старику. Вот и сейчас – Корди ощущал, как тонка струйка, перетекающая в него из мертвого тела, по сравнению с тем, что творится в его собственной душе.

Запасы старика были ничтожны, Корди уже сейчас обладал куда большей силой… но выпил до конца. Поступить иначе – означало оскорбить память ушедшего. Старик прилежно копил для него, делал все, что мог, делал, насколько хватало сил в искалеченном теле. И Корди терпеливо дождался, пока к нему перетечет все, до самой последней, крошечной капли, до самого тихого отголоска, до самого легкого дыхания…

Потом накрыл останки белым плащом, отошел в дальний угол и стал копать. Нож воткнулся в доску, Корди принялся расширять яму. На его памяти старик единственный раз взял из тайника самый маленький камешек – когда собрался покупать лошадь. Он говорил, что нужно непременно хорошего, породистого коня, чтобы Корди научился как следует.

Они оба, юноша и старик, не думали, что все получится так скоро. Казалось, впереди много времени… а теперь выходит – нет, мало. Времени всегда будет мало, подумал почему-то Корди, вытаскивая из откопанного тайника мешочек с дорогими камнями. Здесь, в лесу, годы и даже дни были долгими, тягучими… похожими друг на друга. Охота, учеба, занятия с оружием, поездки к развалинам Кордейла. Рассказы старика о жизни в Круге да о прежних делах…

Теперь все станет иначе – каждый день будет много нового. Насыщенные новостями, стиснутые событиями, дни полетят, как стрела из хорошего лука, – и некогда станет задержаться и обдумать. Дни сделаются коротки, а годы? И будут ли годы?..

Корди стал готовиться к долгому странствию. Прошелся по разоренной избушке, оглядываясь – что может понадобиться в дороге? Отыскал подходящий мешок и стал складывать припасы. Мешочек с камнями припрятал понадежней… Даже если что-то забыто, Корди не вернется сюда. Юноша поднял пояс с ножнами, щелкнул пряжкой. Вышел наружу. Конь стоял перед избушкой и ждал. Возможно, животное тоже понимало, что предстоит дорога… Но сперва лошадке предстояло дождаться, пока Корди вытащит мертвого Гнезда и завалит дверь в хижину. Покойника никто не должен тревожить… и чужакам не место рядом со стариком. Пусть покоится в одиночестве, он заслужил покой, потому что прошел свой путь. Каждому в Круге предопределен путь, кому длинный, кому – короче… Покой – драгоценная награда в конце пути, и живым на нее рассчитывать не приходится.

Вот и Корди отправляется… Однако прежде всего он собирался найти человека по имени добрый Хагней.

* * *

Корди отправился в обход Черной Горы, он решил обогнуть скалы с юга, потому что Раамперль находился на юго-западе, и юноша решил – добрый Хагней отправится туда. Одному странствовать по лесу опасно, но Корди не боялся леса. Лес – это все, что он видел в жизни. Воспоминания о замке Кордейл принадлежали миру снов, а лес был реальностью. Реальность не слишком пугает, когда она – единственно возможная.

Утром Корди добрался в деревню, где жили «старые» – прежние вассалы Кордейла. Все, кто вышел поговорить с пришельцем, были пожилыми людьми, седыми, с морщинистыми загорелыми лицами. Они помнили, как действуют на непривычного собеседника глаза покойного Графа Кордейла, и считали, что только они смогут выдержать взгляд юноши. Корди не задумывался, почему не видит молодежи и людей среднего возраста, ему было не до того.

Хмурые старцы встретили гостя спокойно. Они, в отличие от пришлых, не боялись развалин и иногда замечали, как юноша бродит среди руин. Видели его и вместе с хромым охотником – здесь, в пограничье, мало людей и все местные знакомы друг другу. Прежде юноша не являлся в одиночку, но теперь он стал старше – других объяснений старым не требовалось. Должно быть, кривой считает, что воспитанника уже можно отпускать к людям без присмотра, вот и все.

Корди ничего не стал рассказывать жителям села ни о гибели отшельника, ни о сражении с воинами Ордена. Он расспрашивал, не появлялся ли человек в белом по имени добрый Хагней. Но магистр сейчас был на руинах, они с юношей разминулись еще раз. Судьба не спешила свести их. Старые выслушали Корди и ответили, что такого человека они не знают. Но им известно, что белые воины проезжали через новое поселение. Они ехали в сторону Завесы, огибая Черную с юга. Если гость приехал той же дорогой, он мог с ними встретиться.

– Я встретил белых воинов, – ответил Корди, – но среди них не было того, которого зовут Хагней.

– Белых много в Раамперле, – посоветовал один из деревенских.

Корди кивнул и покинул деревню. Он решил расспросить в новом поселке, что известно о белом по имени Хагней. Вассалы Кордейла долго глядели ему вслед. Конечно, они видели, что на юноше, одетом в черные шкуры, меч в белых ножнах… у хромого старика такого меча как будто не было.

– Похож, – бросил один из стариков, когда Корди скрылся в лесу.

– На отца? – уточнил другой.

– Угу.

– Нет, совсем не похож. Отец – тот бы сперва выбил тебе зубы… просто так, чтобы ты отнесся к нему с должным вниманием… а уж потом стал бы задавать вопросы.

– Тоже верно, – не стал спорить первый старик. – Но глаза какие, а?

– Глаза похожи. Может, вернутся прежние деньки?

– Посмотрим.

После земляки пытались разузнать у старцев, почему им нельзя было принять участие в разговоре. Пожилые, напуская на себя важный вид, толковали, что, дескать, об этом и говорить-то не следует. Они могли бы дать связное и логичное объяснение… могли напомнить, что всякий, кому случилось беседовать с Лордом Тьмы, жил недолго… но они не стали этого делать, ограничились туманными намеками. Они боялись – не за себя, а за младших, потому и уберегли сородичей от опасной встречи.

Старики разошлись, а когда в поселке появился Хагней, ничего не сказали толстяку о юноше в черном.

Магистр коротко выложил, что ему было известно, – молодой, в черных шкурах. Если такой объявится, поймать и отправить в Раамперль. Старые в ответ согласно склонили головы. Они были уверены, что если молодец в черном снова объявится, то случится это не скоро. Они были спокойны.

Когда магистр, сопровождаемый Олвисом и раненым воином, удалился вслед за Корди, старики решили: пусть эти воины встречаются на дороге в Раамперль, пусть сами выясняют свои непростые дела… Рано или поздно все решится само собой. Если уж судьба вытряхнула из рукава юношу с глазами покойного Графа Кордейла – стало быть, у нее, судьбы, что-то есть на уме.

Пусть все решится на дороге в Раамперль, или в самом городе, или в Доме Света… или над Серым Камнем. А здесь, в пограничье, жизнь простая, незачем делать ее сложней. Если мир в самом деле становится иным, сюда изменения докатятся ох как не скоро…

* * *

Из деревни «старых» Корди отправился к пришлым. Но поговорить с жителями не получилось – едва юноша показался между домишек, крестьяне устроили гвалт, женщины заметались, хватая ребятишек и пронзительно вереща, будто сам Повелитель Тьмы явился отнять их жизни. Бородатый мужчина принялся вопить: «Хватай его! А ну, навались разом!» Несколько поселенцев, прибежавших на крик с топорами и палками, жались позади старосты и не решались напасть. Корди глядел на суетящихся людей и не знал, как быть. Он не сделал им ничего плохого, так отчего они орут? Староста истолковал нерешительность пришельца по-своему, подхватил длинную жердь и двинулся на Корди.

Это уже было понятно – человек угрожал. Юноша взялся за рукоять меча и потянул. Когда клинок показался до половины, мужчины бросились врассыпную – вслед за женами. Теперь они выли: «Помогите! Убивают!» Корди окончательно растерялся, оставил в покое меч и поскорей покинул село. Во всяком случае, теперь он знал, что человека по имени Хагней здесь нет. Оставалось последовать совету людей из другой деревни и отправляться в город Раамперль.

Корди ехал по дороге, с обеих сторон к ней подступали леса. Мысли юноши путались, он вспоминал старика. Откуда-то из темной глубины всплыло воспоминание о первой встрече, о том, как кривой убил волка и подобрал маленького беглеца. Иногда Корди казалось, что он отчетливо помнит каждое слово, произнесенное стариком, иногда ему казалось, что эту встречу он выдумал… или она ему приснилась, как пиршества в замке Кордейл. Старик сказал, что приемыш убьет его, отправляясь в путь. Он знал? Вряд ли, невозможно жить, если ожидаешь такого конца, какой выпал старому калеке…

Стемнело. Корди свернул в лес и остановился на ночлег. Ему не приснился старик, хотя юноше хотелось еще раз увидеться со старым ворчуном – пусть и в забытьи… Но выходило, его желания теперь не имеют значения. Снился Корди темный зов Повелителя. Утром путник оседлал коня и тронулся дальше. Лес по сторонам дороги медленно менялся. В нем больше не было угрюмой чистой дикости пограничья, но и на грязный исхоженный вдоль и поперек чахлый лес Круга эта местность еще не походила. Между владениями Графа Кордейла и внутренними землями лежала полоса, вытоптанная набегами еще во времена Семерых. Никто не рисковал селиться в опасной близости к Черной Горе. Память об этом все еще не умерла, хотя теперь восточным пограничьем завладел Орден, и устраивать разбойничьи набеги стало некому.

Корди не думал о причинах, по которым этот край выглядит именно так, он просто пробирался по самому широкому тракту, поскольку полагал, что торная дорога непременно выведет к Раамперлю. Он не знал пути, и незнание сыграло с ним злую шутку.

Пустынная полоса закончилась, леса стали постепенно отступать. С дороги можно было разглядеть поля и луга. Колеи, по которым вел коня юноша, сделались глубже и четче, иногда к ним примыкали накатанные дороги. На перекрестках Корди по-прежнему, не задумываясь, выбирал ту, где движение было оживленней. Иногда дорога проходила через поселки, и чем дальше к западу, тем больше людей встречалось на пути, и тем выше становились крыши зданий в деревнях. Очередной перекресток встретился Корди в большом селе. Здесь уже частенько попадались повозки и пешеходы. На перекрестке юноше даже пришлось придержать коня, навстречу двигался большой обоз, двенадцать телег и крытых фургонов. Охраняли караван люди в красной одежде. На перекрестке, перед которым остановился Корди, караван сворачивал к югу, и юноша, дождавшись, чтобы проехал последний воз и всадники охраны, свернул следом. Он посчитал, что такой большой конвой едет непременно в Раамперль.

Вслед за караванщиками Корди выехал из деревни, миновал поля, теперь дорога шла через лес. Юноша задумался… неожиданно фургоны впереди стали останавливаться, конь, не меняя шага, понес седока вдоль замерших повозок. Корди очнулся и поглядел на караванщиков, те не проявляли беспокойства – причина остановки оказалась незначительной. Юноша, проезжая мимо, невольно слышал ленивые разговоры людей в красном.

– Зря ездили к центру Круга, – монотонно рассуждал пожилой возница в линялом кафтане. – Цены те же, зато какой конец отмахали… Можно было из Раамперля сразу на юг возвращаться.

– Ну, в этот раз зря, – бубнил охранник в кольчуге и блестящей каске, – но, случается, тамошние сеньоры продают своих людей. В этот раз не сложилось, а бывало, что оттуда полными фургонами вывозили.

– Когда это было, – твердил возница, – два года назад? А Лорд не одобрит, что мы так долго в отлучке.

– Ничего, скоро прибудем… Два дня пути – и мы во владениях Прекрасного Принца… если ничего не помешает… О, гляди, поймали!

Корди поглядел, куда указывает солдат, обнаружилась причина остановки каравана. В фургонах везли невольников в цепях, в основном молодых женщин. Одна попыталась сбежать – глупый поступок. Из-за тяжелых кандалов на ногах она не могла уйти далеко. Юноша натянул поводья и поглядел, как ведут беглянку. Девушка была совсем молоденькая, брела, опустив голову и придерживая обеими руками тяжелую цепь. Внешность рабыни Корди не разглядел, заметил только ссадину на скуле и разбитые губы. Должно быть, дралась, когда настигли.

– Ну что ж ты, дура, – беззлобно выговаривал девушке охранник, – все равно ведь поймаем, зачем беду делаешь и себе, и нам? Зачем сердишь понапрасну? Я же не хотел тебя бить, а вот – не сдержался. Теперь неделю, не меньше, ждать, пока морда в порядок придет. А до тех пор тебя господину и не покажешь-то…

Девушка что-то сердито буркнула в ответ, Корди расслышал только: «…дольше проживу, значит!» Охранники подхватили беглянку и подсадили в фургон.

– Вы – слуги Лорда Алхоя? – спросил Корди. – Это дорога в его владения?

– Точно так, парень, – обернулся к юноше охранник. Потом оглядел всадника внимательней и добавил: – Или я должен был сказать «добрый брат»?

– Нет, я не добрый брат. С чего ты взял?

– Ножны белые. Как у добрых братьев из Ордена. Не из них, значит, будешь?

– Нет, просто у меня белые ножны. Так получилось. Значит, это дорога во владения Прекрасного Принца…

– Ага, – протянул солдат. – А тебе с нами, что ли, по пути?

– Возможно, я заеду к вашему господину, но потом. Теперь у меня дела в Раамперле. Я ошибся дорогой.

Корди развернул коня и направился обратно к деревне, где по недоразумению свернул на юг. Полог фургона приоткрылся, показалось лицо девушки, которая пыталась сбежать. Элина поглядела вслед всаднику, потрогала ссадину в уголке рта и поморщилась. Она была очень сердита… и Корди почуял ее настроение, недоуменно оглянулся… но минутный порыв прошел, Элина уже не злилась. Теперь она чувствовала только усталость. Больше Корди не оборачивался. Он возвратился к перекрестку, для верности спросил дорогу у проезжего и свернул к Раамперлю. А когда тракт поднялся на гребень холма – разглядел впереди белые плащи. Совсем рядом. Пока Корди ехал за караваном слуг Лорда Тьмы, добрый Хагней миновал перекресток. Судьба продолжала передвигать черные и белые фигуры по круглому полю внутри Завесы.

* * *

Даже на большом расстоянии было видно, что добрый Хагней огромен. Корди не считал себя хорошим бойцом, он сражался, когда пришло время сражаться, и убивал, потому что это было целью сражения. Он попросту делал то, что требовалось. Сейчас он собирался убить доброго Хагнея и хотел действовать как можно вернее. Большой противник – большой риск, тем более что старик перед смертью назвал единственное имя, то есть выделял толстяка среди других мучителей. Корди решил не спешить, действовать наверняка. Он осторожно следовал на значительном расстоянии за всадниками – ждал удобного случая… все-таки их было трое, и на дороге в обе стороны двигались путники. Корди не знал, как поведут себя посторонние, если начнется драка. Что, если вмешаются? Как принято среди людей Круга?

Время тянулось, солнце опустилось и теперь светило юноше в лицо, потому что дорога свернула и теперь шла почти строго на запад. Скверное обстоятельство. Следуя за троицей, Корди въехал в деревню. Дорогу ему преградило стадо.

Община была достаточно богатая, и пастух пригнал под вечер не меньше трех десятков коров. Животные заполнили улицу, пришлось ждать. Следуя за коровами, Корди приехал на площадь посреди селения. Когда жители уводили скотину по домам, он окликнул одного из местных и спросил, далеко ли до Раамперля. Крестьянин задумался, и Корди засомневался, не допустил ли какой-либо ошибки. Но мужчина, оказалось, прикидывал, насколько быстрей будет ехать всадник. Здешние люди исчисляли расстояния не лигами, а временем. Подумав, человек сказал, что для конного – полдня пути.

Дорога освободилась, и юноша двинулся дальше. Выбравшись из деревни, Корди понял, что потерял преследуемых из виду. Продолжать ли путь? Юноша засомневался – все-таки он впервые преследовал людей… что, если он каким-либо образом выдал себя? Не угодить бы в засаду. Солнце уже садилось, окрестности медленно погружались в темноту… Корди решил остановиться, чтобы лошадка передохнула, а дальше отправляться до рассвета. Только нужно было отъехать подальше от деревни, миновать поля, где его могут увидеть. Корди заметил, что крестьяне дорожат созревающим урожаем, если заметят чужого среди угодий, могут заподозрить неладное. Местных юноша не боялся, но не хотел, чтобы поднялся шум. Он проехал дальше по дороге, свернул на тропинку, добрался до края пашни и остановился среди невысоких молодых деревьев. Хорошее местечко, здесь вряд ли кто-то заметит. Корди не стал разводить огня, поел всухомятку. Рядом бродила лошадь, хрустела травой. Чтобы коню не пришло в голову уйти на поле и есть пшеницу, Корди привязал поводья. Потом завернулся в плащ и уснул – если поутру предстоит схватка, нужно отдохнуть. В этот раз сновидений не было, только темное забытье, похоже, Повелитель не сможет докричаться, пока Корди не покончил с прошлым раз и навсегда. Осталось немного.

Разбудил юношу холод. Все-таки скоро осень, по утрам уже чувствуется, что теплое время заканчивается. Или тому виной дыхание Анелы Ведьмы Севера? Корди не думал о единственной женщине среди Шестерых. Она слишком далеко отсюда. Гораздо ближе – добрый Хагней…

Корди оседлал коня и отправился к дороге. Сейчас юноша не сомневался – никакой засады ему не готовят, вряд ли самый хитрый враг стал бы ждать всю ночь.

Выбрался на тракт и направился на запад, поглядывая по сторонам. Кое-где в лощинах собрался туман… пока не встало солнце, дымка не рассеется, но вряд ли Хагней со спутниками расположился в низине. Тоненькую серую струйку дыма всадник приметил издалека и уверенно направился к тлеющему костру. Орденские уже проснулись – должно быть, их тоже поднял холод. Корди ткнул каблуками бока жеребца, подскакал к биваку и натянул повод. Конь замер.

Юноша оглядел с седла верзилу Хагнея, раненого воина в белом и тщедушного Олвиса.

– Ты – добрый Хагней?