Текст книги "Мастер белого шума (СИ)"
Автор книги: Виктор Харп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Вот там, в огромном холле с магической подсветкой колонн и стен, усиленной зеркалами, ректор первым делом подвел нас к стене с портретами выпускников Академии. Пока он рассказывал, фигуры в полный рост выступали из гладкой поверхности камня, на миг повисали в воздухе и исчезали.
Сначала шли почти все с траурными рамками – основатели, их ближайшие последователи. Потом – знаменитые или внесшие тихий, но ощутимый вклад в магические науки. И вот, когда в глазах у меня уже зарябило, прозвучала до боли знакомая фамилия. Моя. И я впервые увидел своего деда по отцу. Ничего такой, статный и властный. Орлиный взгляд, бакенбарды, костюм академика. И без рамки. Жив, значит. Интересно, почему папа-мама о нем никогда не вспоминали?
Когда пошли современники, публика совсем оживилась: узнавала родственников. Я отвлекся, услышав за спиной громкий юношеский басок, заглушивший даже ректора:
– Мам, а ты тут на себя не похожа!
Я глянул через плечо, чтобы сравнить. Действительно, высокая блондинка выглядела куда лучше своего портрета, особенно, ее пышная грудь в декольте. А когда я отвернулся, в стене угасали лица моих отца и матери. Живые, улыбающиеся лица.
Меня спасло то, что я их поздно увидел. Траурная окантовка уже таяла и почти слилась с цветом стены, не сразу дошло. А когда понял, дыхание перехватило.
Ректор сделал паузу, так внимательно оглядывая лица будущих магов, что сомнений не осталось: этот унылый исторический экскурс затеян только ради одного – искали меня. То ли насторожились после моего промаха на площади, то ли уже давно ждали, что я сунусь в Академию.
Напрасно я думал, что никому в голову не придет меня тут искать.
Может, и датчики в зале стоят какие-нибудь хитрые, регистрирующие сердцебиение, например. Если так, то моя новая внешность перестанет быть секретом, как только записи проверят.
Пауза затягивалась, ничего не происходило, люди начали переговариваться громче, и я, кое-как состряпав скучающую морду, уже подумал, что мне кранты, и на выходе нас будут выпускать по одному, тщательно проверяя. А у меня в рюкзаке кастет и весь воровской арсенал, даже маленькая дрель со сверлами.
Опять обошлось.
К ректору подошел какой-то серенький человечек, что-то шепнул, и Нико Дамис, натянуто улыбнувшись, объявил начало экзаменов и пригласил всех на испытательные площадки. Абитуриентов стали разбивать по группам. Я с намерением тихонько смыться примкнул к тем, чьи испытания объявили на открытом воздухе.
Тут дар взбрыкнул, и тихонько не получилось.
Не мудрено. Я был на грани паники. И так расстроен, что совсем крыша поехала. Дар рвался из сердца, или откуда там еще. И, как оказалось, на выходе из фойе размагичил все, до чего мог дотянуться одним импульсом. И датчики, и Стену Памяти.
И людей.
В общем, ни у кого из полутора сотен поступавших не оказалось магического дара на момент испытаний. И если бы ограничилось только ими! Оглушило всех, кто оказался поблизости. И ректора с магистрами, само собой. Когда это до них дошло, паника стала всеобщей.
– Без паники! – орал кто-то.
Куда там. Девчонки и пацаны бились в истерике. Их родители бегали и вопили. Ректор беспомощно тряс жезлом и не аристократично брызгал слюной. Запоздало взвыли механические сирены.
Самое ужасное – маги и военные мгновенно перекрыли выходы в город.
Я идиот, да. Наглый самоуверенный идиот, сам себя загнавший в ловушку.
С этими скорбными мыслями я бочком-бочком, прикидываясь невидимкой, двинулся вглубь территории Академии. К воротам нечего и соваться.
Воцарившийся хаос помог проскользнуть обратно в фойе главного здания. Там тоже кутерьма еще та – маги, люди в штатском и армейцы сновали туда-сюда, погоревшие датчики снимали. Доносились обрывки реплик:
– ...перемать! Выродок! Убить скотину, пока не поздно!
– А это точно он?
– А кто еще, мля!
– Ну мало ли... Может, это и есть секретное оружие Сартапии... Эй, ты что там строчишь? – говоривший заметил какого-то журналюгу, торопливо карябающего карандашом в блокнотик подслушанные разговоры. – Запрещено!
По его знаку репортера быстренько скрутили, блокнот изъяли.
Под шумок я выбрался в коридор и поднялся на второй этаж, где из аудиторий срочно эвакуировались экзаменаторы. Уж не знаю, за вторжение каких монстров сочли выплеск моего дара, но магистры так торопились, что и двери забыли закрыть.
Я заглянул в один класс, другой. Прятаться тут бессмысленно.
А вот в третьем помещении, большом, как центральный вокзал, внимание привлекли вентиляционные короба. Но слишком уж высоко, не забраться. Да и пока винты решеток выкручиваю, кто-нибудь застукает.
В четвертом было распахнуто окно, и я услышал донесшееся сквозь шум с улицы мое имя. Кричали, видимо, в рупор. Подошел ближе, встав у стеночки так, чтобы меня в окне не засекли, прислушался.
– Даниэль Эспанса! – властным, но уже охрипшим голосом взывал кто-то. – Я знаю, что ты здесь и слышишь меня. Пожалуйста, не надо скрываться! Я твой дед, я помогу тебе. Обещаю, что никто тебя и пальцем не тронет. Прошу тебя, подойди ко мне. Даниэль Эспанса! Откликнись, внук!
Дед? Внезапно обессилев, я сел за парту, уже не вслушиваясь в уговоры. Нет, я не ринулся в объятия любящего родственника. Даже мысли не мелькнуло. Родители при мне никогда не говорили о нем. И они не повезли меня к нему, такому вот крутому магу-академику, а спрятали в глухой деревне у маминых родственников, не имевших и проблеска дара. Тоже почему-то.
Интересно, а его тоже шарахнуло? Пальцем они меня не тронут, как же...
Под соседним столом валялся забытый в бегстве ярко-оранжавый рюкзак с вышитым на клапане рыжим волком с затравленным выражением морды. Вот таким же одиноким и обложенным врагами со всех сторон я себя и чувствовал.
Чужая вещь напомнила о более важном деле, чем наматывать сопли на кулак. Если меня поймают, содержимое моего рюкзака вызовет по меньшей мере недоумение. Надо избавиться от особо опасной части поклажи. Но куда припрятать, чтобы легко потом забрать?
Я выскользнул из кабинета. Мое внимание привлекла огромная кадка с пальмой, заслонявшей большое окно в конце пустынного коридора. А справа от растения обнаружилась узкая дверь с табличкой 'Служебное помещение'.
Я всегда читал такие таблички как плакат: 'Всё самое интересное – здесь!'
Сунув в под корни пальмы и замаскировав сверху землёй завернутые в непромокаемый мешок инструменты, я двинул на разведку. Прихватил с собой только охотничий нож, универсальные отмычки и мою главную драгоценность, на которую ухлопал большую часть сбережений – складной набор техномага-взломщика, где были и отверточка со сменными насадками в ручке, и щипчики, и пилочка.
Когда-то служебную дверь запирал магически защищенный замок. Судя по прорези на коробочке у косяка, открывался он каким-нибудь заговорённым пропуском. Видел я такие в Верхнем городе. Но сегодня магии во всей Академии с наперсток не наберется, и вошел я почти беспрепятственно, с одного поворота отмычки. И так же аккуратно за собой запер.
За дверью оказалось просторное помещение, заставленное чучелами всяких шипастых монстриков и клыкастых зверушек. Выпотрошенные они не страшны, но я поежился, представив, что где-то на территории Академии должны быть и живые или относительно живые учебные пособия – всякие террариумы или там монстрариумы.
Надеюсь, мой дар до них не дотянулся. Не дураки же магистры, чтобы опасную нечисть под носом у студентов держать.
Еще одна размагиченная дверь вывела меня на узкую лестницу, штопором уходившую этажей на пять вниз, хотя я помнил, что нахожусь на втором. Вот туда-то мне и надо, – обрадовался я. В подвалах наверняка побольше укромных местечек найдется.
Переложил нож из голенища в потайную петлю, спрятанную в рукаве куртки, чтобы, случись что, в один миг в руке оказался. Этой хитрости любой ронен с пеленок научен.
Как знал, что понадобится.
Тварь напала на третьем подземном этаже, когда я крался по темному, освещенному тусклыми аварийками коридору, проверяя череду запертых дверей. Ни одна не открылась сходу, а возиться с отмычками показалось мне бессмысленным. Зачем мне какая-нибудь тупиковая кладовка, где я точно окажусь в ловушке?
Я смутно представлял, что мне нужно. Вентиляционный короб – самое то, но как туда забраться? Подойдет и бойлерная с хитросплетением труб. Туда магистры не должны ходить. Что им там делать?
А когда я повернул за угол, она и выскочила. С волка размерами, но довольно вялая. Что-то среднее между рептилией и кабаном. Крокодилья пасть, длинное гибкое туловище, короткие конечности и свиная щетина по пятнистому телу. Мерзость несусветная.
Я был настороже, как натянутый лук, успел метнуться в сторону, и она промахнулась, шмякнувшись мордой о стену. Только когтем плечо зацепила. Я разозлился жутко: моя единственная куртка!
Пока она очухивалась от удара, я сообразил, что бегать по Академии еще и от монстра мне в лом. Подскочил и изо всех сил загнал нож в основание ее черепа. С порепугу и от злости попал, не иначе. На полсантиметра в сторону, и фиг бы получилось. Гадина была мощной, дернувшийся в агонии хвост подсек меня, и я тоже хорошенько приложился к стене, до звездочек в глазах.
Мне опять повезло. Она была уже сытая, как выяснилось позже. До отвала. Останки её обеда я обнаружил на выходе: сапоги с торчавшими из них костями в клочках плоти и окровавленные лохмотья. За скитания с роненами по просторам родины и пустырям Тьмы я всякого навидался, но тут меня вывернуло.
Это ведь я виноват в случившемся. Мой проклятый анти-дар.
А когда перестал корчиться в спазмах и побежал к двери, то споткнулся об еще одно тело. Думал – тоже труп. Седой, но крепкий старик с грубоватым морщинистым лицом, одетый в комбинезон, а не в мантию. Вроде бы целый с виду. И крови на нем не видно.
Он пошевелился от толчка и застонал. Жив!
– Беги, парень! – прохрипел он, раскрыв мутные глаза. – Тут хракса вырвалась. Беги.
– Это помесь свиньи с крокодилом? Так она сдохла.
– Магистр Шайд уничтожил? – мутные от боли глаза прояснились.
– Нет. Ваш магистр мертв.
Я старался не смотреть на рваные клочки в дальнем углу.
– Ясно. Шансов у него не было, – незнакомец пытался подняться, но лишь беспомощно скреб руками по полу. Ноги оставались неподвижными. – Тьма! Протезы! Они на магических кристаллах.
Так я понял еще одну темную грань моего дара.
Пока я страдал муками совести, старик назвал свое имя – Стивер Нуато – и попросил нажать красную кнопку, утопленную в косяке входной двери.
– Это механический сигнал тревоги, – пояснил он. – Тут еще где-то детеныш кошарха должен быть. Мелкий, но ядовитый. Он у меня за пазухой сидел. Выбрался.
Я нажал кнопку тревоги. И с трудом подавил желание драпать во все лопатки. Побоялся оставлять калеку. Говорила мне Мафиза: слишком ты добр, Сархи, такие мало живут – до первого хищника. Да и подозрительно это будет выглядеть, если я сейчас сбегу. Засветился по полной программе.
– Как это, за пазухой? – вернулся я к старику, оттащил с прохода и прислонил к стене. – Это же опасно!
– Не для меня. Он ручной. Агрессивен только когда напуган. Меня-то признает, а вот ты ему незнаком. Тебе лучше дождаться, когда сюда помощь придет. Мало ли, наткнешься на малыша Ошша. Кстати, как тебя зовут, парень, и откуда ты взялся?
– Фредерик. Я поступать приехал, а тут такое...
– А как на служебный ярус попал?
– Когда паника началась, я... это... в туалет резко захотел. И заблудился.
Старик хмыкнул. А пока мы ждали помощи, занимал меня рассказами, попутно выспрашивая мою подноготную. Но не ему соревноваться с любопытным подростком. Довести вопросами я и сам мог кого угодно.
Выяснил вот что. Стивер Нуато был черным магом, пока его личи не пожевали. Жизнь ему спасли, а вот конечности не смогли восстановить. Он не особо переживал: техномаги научились делать классные протезы. Магокристаллы соединялись с нервными окончаниями, и Стивер даже бегать мог. Недалеко и недолго. С боевкой и рейдами пришлось проститься, но ему предложили непыльную работу в Академии. Смотрителем бестиариума и старшим преподавателем кафедры.
Когда мой дар шарахнул по Академии, маги-смотрители как раз тащили из лаборатории спеленутую заклинаниями храксу. И она вырвалась, разумеется.
Калека остался жив лишь потому, что протезы отказали – он упал, ударился затылком и потерял сознание, а храксы падалью не питаются, когда живая добыча под рукой имеется. Тот растерзанный магистр Шайд вряд ли успел понять, что происходит. Внезапная потеря магии – страшный шок. И полная беспомощность.
Старик рассказывал, а я глотал злые слезы, стараясь себя не выдать. Проклятый дар! В лепешку расшибусь, но такого больше не допущу! А значит – мне Академия нужна больше, чем всем магам вместе взятым. Как они этого не понимают?
Стивер тоже старался не смотреть на останки коллеги. А вот тушей монстра заинтересовался.
– Как ты ее убил, Фред?
– Ножом. Пожалуйста, зовите меня Рик. Терпеть не могу, когда меня Фредом кличут.
Этот прием с именем мне Халия подсказала. Такой нюанс убеждал лучше всего, что Фредерик – мое имя от рождения, которое не выбирают.
– Ножом? – удивился старик.
Кстати, спасибо, напомнил. Я подошел к мертвому монстру и с трудом, двумя руками и опершись ногой о тушу, выдрал застрявший между позвонками нож. Вытер лезвие о шкуру.
Стивер задумчиво наблюдал.
– Любопытно... – тихо сказал он. – Неужели с одного удара?
– Случайно вышло, честно. С перепугу и не то сделаешь. А что? – насторожился я.
Где я опять прокололся?
– Понимаешь, я было решил, что ты трус, если тебе, по твоим словам, в туалет приспичило при первой же встряске. Но то – твои слова. А тут я вижу совсем другую картину. Ты даже не поморщился. Абсолютное хладнокровие в таком возрасте я еще не встречал.
Ха! Пусть он моему дару скажет о хладнокровии.
– А чего мертвечины-то бояться? И мне просто повезло, – я покосился на сапоги с костями и снова почувствовал спазмы.
– Так-то оно так, – кивнул бывший боевой маг. – Но... кстати, как тебе удалось пронести нож мимо сканеров? На оружие тут нужно специальное разрешение.
– А я подобрал его. На лестничной площадке валялся, – глазом не моргнул я.
– Дай-ка, посмотрю, чей это ножик. У всех наших метки есть.
Ага, щаз. Да чтоб я боевому магу, пусть даже калеке, сам свое оружие вручил?
– Да чей бы ни был! Теперь он мой. Боевой трофей, можно сказать, – я упрямо завел руки за спину. – Я его заработал!
Стивер удивленно вздернул бровь, а потом вдруг по-доброму усмехнулся.
– Ладно, оставь себе, но на учет надо будет поставить сразу. Я поговорю с ректором, чтобы для тебя сделали исключение. Не каждый получает боевое крещение в первый же день учебы.
– Я еще не поступил, – вздохнул я.
Да и не собирался. Официально. Да и не дадут. Я же не маг. И вообще в розыске. Но этого я не стал говорить, разумеется.
Калека остро глянул исподлобья.
– Послушай, Рик... Я хочу кое-что тебе предложить. Тебя это может удивить, но, если ты не враг себе и если для тебя лавры героя не дороже жизни, ты со мной согласишься... Здесь дураков не держат, ты догадываешься? Вот и отлично. Сними у меня с пояса именной нож и воткни его в храксу на то же место, где был твой. Размеры у них почти совпадают. А свой спрячь подальше. Вон, хотя бы за ту трубу. Будет большой шмон, и крайне нежелательно, чтобы у тебя нашли оружие, пока разрешения нет. А ректору мы потом скажем, когда шум приутихнет.
Удивил – не то слово. Старик меня просто сразил. На негнущихся ногах я подошел к нему, вынул нож из ножен, стараясь не смотреть в прищуренные глаза боевого мага. Сделал, как он сказал. Из хряксы теперь торчала красивая узорная рукоять.
– Теперь перетащи меня к ней поближе, на линию броска, вон туда. Иначе никто не поверит, что мой нож способен изящно обогнуть угол и достать зверя. Запоминай: тварь отвлеклась на тебя, потому я сумел ее достать. Ты плохо представляешь, насколько стремительны бывают храксы. В остальном придерживайся той же лапши, которую вешал мне на уши. Заблудился, мол, и все тут. Быстрее, наши уже по лестнице топают.
Перетащил. Пристроил к стене.
Голова у меня кружилась. Я ничего не понимал. Кроме того, что я – круглый идиот и зеленый пацан, сунувшийся в пасть акуле. Так это я о себе давно знал.
Да ладно, выберусь. Вот узнаю все, что мне нужно, и никто меня тут не удержит. В крайнем случае, еще разок шарахну. Или два. Да, я крут, а что? Вон, храксу-то прикончил, пусть трофей у меня и сперли наглым образом всякие безногие инвалиды.
Стивер, поймав мой затравленный взгляд, ободряюще улыбнулся:
– Не дрейфь, Рик, прорвемся.
Глава 3. Аномалия
Ректор Нико Дамис, приняв горсть успокоительных пилюль и стакан лекарственной настойки на крепчайшем коньяке, выглядел спокойным и сосредоточенным. На самом деле шок не отпускал, внутри все сжималось от ужаса и желания выть, как баньши, но подчиненные должны видеть хладнокровного и мудрого руководителя. И тем более – трижды проклятое спецподразделение полковника Хайга, взявшего на себя командование в виду чрезвычайного положения.
Армия и спецподразделение Лиги безопасности сработали четко и слаженно, несмотря на то, что эти две структуры презирали друг друга столь же традиционно, как Ковен – всех их вместе взятых.
Территорию Академии оцепили как целиком по периметру, так и каждое здание в отдельности. Общественности сообщили, что неизвестный диверсант убит при задержании, опасности больше нет. Даже предъявили, к восторгу прессы, доказательства, цинично использовав останки погибшего магистра Шайда.
Целители и менталисты успокоили людей. Посторонних – малолетних детей, девушек и взрослых – отпустили. Подростков и юношей, не из числа абитуриентов, погрузили в фургоны и вывезли для проверки личностей.
Студентов со второго по пятый курс и почти всех сохранивших силу магов эвакуировали под предлогом внеочередной полевой практики. Во избежание потерь, если где-то затаившийся сволочонок решит повторить атаку. Из магистров остались добровольцы, в том числе чудом не пострадавший Микаэль Эспанса, родной дед выродка, и 'лишенцы', которым уже нечего терять.
Штаб был организован в одном из корпусов, не задетых непонятной антимагической бурей. Для непосвященных непонятной. А пятерка собравшихся в штабе людей вполне догадывалась, откуда у этой бури ноги растут.
– Это скандал. Скандал! – покачивался в кресле престарелый магистр, сжимавший виски. Он тоже оказался в числе контуженных антимагическим ударом.
Просторная аудитория, приспособленная под штаб, провоняла запахом валерианы и пустырника, не помогали и распахнутые настежь окна. Воздух застыл без единого ветерка. Вентиляция не работала.
– Это не скандал, магистр Риллин. Это катастрофа! – ректор стиснул зубы, сумев перевести беспомощный стон в подобие рычания. – Поймать щенка и выпотрошить! Самое малое!
Сидевший напротив него сероглазый мужчина в форме внутренних войск со знаками полковника на погонах снисходительно улыбнулся.
– Поймаем. Теперь не уйдет. Все выходы перекрыты, а летать он не умеет, надеюсь. Что-нибудь уцелело из кристаллов записи?
– В главном корпусе – ничего, – отчитался молодой черноглазый маг с черной серьгой в ухе. – Сейчас снимают данные с регистраторов на главных воротах, но вряд ли они что-то нам дадут.
– Абитуриентов надо отпустить, – напомнил ректор. – Они нам только панику разводят.
– Не спешите, господа маги! – полковник остановил рванувшего к выходу мага с серьгой. – Позвольте напомнить, что в Академии объявлено особое положение, и вы с согласия вашего Ковена обязаны исполнять мои приказы, а господин ректор должен согласовывать свои распоряжения со мной. Так вот. Абитуриенты останутся тут в полном составе, пока мы их тщательнейшим образом не проверим и не отсеем тех, кто явно не может быть нашим особо опасным объектом, – он покосился на стоявшего у окна профессора черной магии Микаэля Эспансу. Тот еще ни слова не произнес – охрип еще на площади, пока кричал в рупор. Даже 'щенка' пропустил мимо ушей. Полковник прищурился: интересно, если бы этот черный так же в одночасье лишился магической силы, остался бы он таким же непробиваемым или поистерил бы, к удовольствию полковника?
– Вашему внуку сейчас пятнадцать, магистр? – полковник наизусть помнил все установленные факты биографии беглеца, но надо расшевелить этого хитрожопого академика. Чем больше говорит противник, тем меньше у него времени на коварные планы. А в том, что Микаэль Эспанса отнюдь ему не помощник, вояка не сомневался.
– Да. Две недели назад исполнилось. В академию принимают с шестнадцати. Мальчика надо искать среди гостей.
– Ищут и там. А цель его прихода, как мы предполагаем, – поиски родственников. Жаль, что на вас он не клюнул.
Микаэль и бровью не повел. Равнодушно бросил:
– Если сюда проник действительно Даниэль, а не кто-то другой.
– Он это! – убежденно выдохнул маг с серьгой. – Картина идентична той, что была в степи два года назад, только размах поменьше.
Академик холодно на него покосился, но промолчал.
– Магистр Эспанса, вы обязаны присутствовать на опросе свидетелей, – надавил полковник. – Может быть, мальчишка себя выдаст. Не железные же у него нервы. Вы дали слово содействовать поиску. В ваших интересах его не нарушать.
– Я бы на месте Даниэля уже покинул Академию. Если его цель – узнать о судьбе родителей, то он мог понять из лекции ректора Дамиса, что они погибли. В таком случае, ему уже нечего здесь делать. Я убежден, что внук ушел с теми, кто прорвал ваше заграждение во время паники, полковник.
– Вряд ли он успел добежать, профессор. Эпицентр был в главном корпусе, это далеко от ворот, а паника началась мгновенно, и мы быстро восстановили оцепление.
В импровизированную штаб-квартиру вошли два сержанта, небрежно ссыпали на стол горку приборов на магокристаллах. Почерневшие, словно опаленные, грани тускло поблескивали в лучах солнца.
–Аномалия все еще держится, – доложил один из вояк. – Ни один прибор на магокристаллах донести до главного здания не удалось. Сгорают еще на площади через пять секунд.
– А маги? – ректор потер лоб. Виски ломило, в ушах стоял непрерывный шум, сквозь который он с трудом слышал собеседников. Нельзя расслабляться. Ректорское кресло – слишком ценная вещь, чтобы лишаться ее из-за какого-то недобитого вовремя паршивца.
– Никто из ваших не рискнул проверить, – усмехнулся один из вояк. – Добровольцев нет.
– Да зассали все! – презрительно сплюнул второй на блестящий паркет.
Полковник сделал вид, что не заметил. Ректор тоже промолчал, скрипнув зубами от бессилия.
– С магами любопытная картина, – по-прежнему глядя в окно, негромко сказал Микаэль Эспанса. – Удар был замечен нами не сразу. Возможно, через несколько секунд или даже минут. За это время в зону поражения ступило несколько наших магов, и дар у них так же пропал. Но, когда они покинули периметр аномалии, сила к ним вернулась в том же объеме. Безвозвратно сила исчезла у тех, кто попал под первичный удар. А сейчас нечто, по-видимому, выключает магические способности, как рубильник. Некий остаточный фон.
– И что это за фон? – полковник сверлил на спину мага.
Эспанса, наконец, повернулся, глянул насмешливо:
– Как мы можем это узнать, если измерители внутри аномалии портятся, маги слепнут и глохнут, а снаружи ничего особенного не регистрируют ни люди, ни приборы?
– Выходит, ваш внук до сих пор находится на территории Академии.
– Аномалия – еще не доказательство, – академик отошел от окна, взял один из кристаллов, покрутил в руке и, поморщившись, бросил на столешницу. – С такими доказательствами можно считать, что Даниэль до сих пор сидит на кургане близ Пашбы. Там зона аномалии тоже все еще держится.
– Но она слабеет и уменьшается, – возразил полковник. – Уже не десять миль в радиусе, а пять. Господа, давайте ближе к делу. Всех, кто успел покинуть Академию, мы найдем и проверим. Их облик зафиксирован на магокристаллах. Ваша задача – выявить мальчишку среди оставшихся тут подростков и ни в ком случае не спугнуть. Ни в коем! Нам он нужен живым и невредимым. Он для нас ценнее, чем мировые запасы золота. Вам все ясно, господин ректор? Я оставлю тут своих людей под видом лишенных магии магистров и ассистентов. Он все равно никого тут в лицо не знает. Проинструктируйте своих, чтобы не облажались. Ошибка или, упаси древние, саботаж будут расценены как государственная измена. Вы слышали, профессор Эспанса? Судьба вашего кровного внука и единственного наследника зависит прежде всего от вас.
Профессор черной магии и ухом не повел, даже не повернулся, наглец. Хоть сейчас на галеры. Ну и семейка! Чертыхнувшись про себя, полковник поднялся, одернул китель и чеканным шагом вышел за дверь – шпынять подчиненных. Сержанты, повинуясь его незаметному знаку, последовали за ним. Следом выскочил парень с серьгой.
Когда за ними закрылась дверь, ректор выцедил:
– Солдафон! И ведь ничего не поделаешь, приказы Семьи не обсуждаются. Да еще глава Ковена подложил нам свинью! Скажи, Эспанса, неужели его до сих пор бесит, что ректор Академии – не из белых магов, и он готов даже святые стены продать Лиге, лишь бы нагадить Черной гильдии?
– Вопрос, как я понимаю, риторический? – усмехнулся Эспанса. Но усмешка тут же сбежала, когда профессор заметил гримасу боли на лице третьего коллеги. – Риллин, ехал бы ты домой, тут тебе уже никто не поможет, а дома и стены лечат.
– Да, пожалуй, пойду, – пожилой маг со стоном выполз из кресла, пошатнулся, и молоденькая магичка, промолчавшая все совещание, бросилась к нему и увела, бережно поддерживая за локоть.
– Что-то он совсем плох, – вздохнул ректор. – Сердце у него слабое, а магическая поддержка сгорела.
– Повезло еще, что внучка быстро приехала. Она в него силу качает. Но все уходит, как в бездонную дыру, – повернулся к нему Микаэль.
– А толку? Сама иссякнет, и ему не поможет.
– Зато умереть не даст. Ты как себя чувствуешь, Нико?
– Паршиво. Как контуженный, – признался ректор. – Шум в ушах, рябь перед глазами и хаотичные приступы жара или озноба. Все, как описывали 'лишенцы' Пашбы. Вся надежда, что этот удар слабее, чем там, и сила вернется быстрее.
– Хотел бы я тебя обнадежить, но отчеты по Пашбе ты и сам читал.
– Пятьдесят процентов восстановленных – это лучше, чем ничего. И количество возвращенцев растет в геометрической прогрессии. Возможно, скоро вернутся все.
– Нико, ты точно все новости читал?
– А что я пропустил?
– Вчерашнюю сводку. Теперь окончательно ясно, что девяносто процентов из восстановленных поменяли полярность и стихию. Теперь им надо учиться почти с нуля.
Ректор помолчал, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Стиснул кулаки.
– Микаэль, ты мой друг, мы с тобой огонь и воду прошли и медными трубами закусили, потому я и ставлю тебя в известность. Если я найду этого мелкого паршивца раньше тебя, ему точно не поздоровится. И на полковника не посмотрю. Прибью парня на месте с особой жестокостью, попрошу некромантов поднять, и еще раз раз двадцать зверски прибью.
– За некромантом далеко ходить не придется, я с радостью помогу тебе в таком гуманном деле, – усмехнулся академик.
– Отлично, – предвкушающе заблестели глаза Нико Дамиса. – Но сначала разберем его на волокна и выясним, как ему удалось стать оружием массового поражения.
– Любой маг – оружие массового поражения.
– Твой внук – не маг. Он, наоборот, оружие против нас. То-то вояки обрадовались. Нам надо его обезопасить, чтобы армейцы навсегда о нем забыли. Как ты мог, Микаэль...
– Только не спрашивай, как я допустил такое в моей семье, – перебил некромант. – Оно само... выросло.
***
Шороху я навел, м-да.
Академию перетряхивали всю, от подвалов до шпилей.
Хорошо, что я не полез прятаться в вентиляцию или еще куда: в зачищенные здания накачивали какую-то дрянь, от которой даже крысы шалели, выползали мирными рядами на солнышко и пытались петь песни.
Главное здание закрыли. Площадь оцепили ограждениями с яркими флажками и масляными маячками, чтобы и ночью туда случайно не забрело особо неразумное существо в студенческой форме.
Студентов что-то и не видно, – заметил я, пока нас, пришибленных и перепуганных, собирали в кучу резко расплодившиеся, как саранча, армейцы.
Я сначала психовал, почему нас не распустили, а отвели в задрипанное здание без номера на задворках Академии и промурыжили в спортивном зале. Под видом тестирования наших физических возможностей и навыков самообороны. Все свои навыки я демонстрировать не стал.
Потом успокоился: если не считать девчонок, то парней почти сотня, пусть попробуют доказать, что я – это я. По логике вещей они должны думать, что я уже сбежал или, к примеру, в землю зарылся. А я – вот он, у всех на виду и охотно даю свидетельские показания.
Вызвали меня двадцать третьим в списке, уже под вечер, на второй этаж того же корпуса.
Кабинетик небольшой, на один стол и два стула. Окон нет. Свет льется из магических ламп, направленных на меня из-за спины следователя. Стол поставлен чуть под углом к задней стене – так, чтобы допрашивающий не заслонял арестанта, тьфу, свидетеля, от затаившихся зрителей. Читал я в книжках про такие прозрачные с одной стороны стеночки. А та, что напротив, сразу показалась мне подозрительной. Слишком гладкая и отличается от остальных трех, неровно покрытых штукатуркой и краской.
– Имя? – устало глянул ярко-рыжий мужик в форме с сержантскими погонами.
Староват он для сержанта, за тридцать уже. Значит, либо туповат, либо неудачник, – сделал я вывод. Психологическую карту собеседника любой ронен на гора выдаст после первого же взгляда. И меня поднатаскали.
– Фредерик Милар, – потекла меж тем беседа.
– А, тот самый Рик. Как это тебя занесло на служебный ярус?
– А я помню? У меня живот скрутило. А потом темно стало и вообще хоть вешайся. Вот вы не маг, вам не понять, как это – раз, и нету дара.
– Почему не понять? – зеленые глаза дрогнули. – Два года назад я был боевым магом, парень. И в один прекрасный день – раз, и... не стало ничего. Что ты почувствовал, когда тебя накрыло?
Значит, неудачник. Так я и думал. И вдруг осознал, что глаза у меня вытаращены, а челюсть болтается где-то внизу.
– Два года назад? – спохватился я. – Это как? И тоже в Академии? Вы что, поступали в таком возрасте? Нет, погодите, я не понял! Так это тут в порядке вещей? А почему нам никто не сказал, что нас тут таким пыткам нечеловеческим подвергнут? И почему вы сейчас в армейской форме, если маг?
Нашли, тоже мне, кого допрашивать и подлавливать. Да я сам кого угодно допрошу!
Глаза у сержанта тоже постепенно округлялись и шалели.
– Не тараторь, как девка, – попытался он пресечь безобразие.
