Текст книги "Анджело, тиран Падуанский"
Автор книги: Виктор Гюго
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Тизбе; Катарина в алькове.
Тизбе.Я думаю, ждать уже недолго. – Ей не хотелось умирать. Еще бы! Когда знаешь, что тебя любят! А если бы не его любовь (оборачиваясь в сторону кровати), о, ты умерла бы с истинной радостью, правда? – У меня голова горит! А ведь я уже три ночи не сплю. Позавчера – этот праздник; вчера – это их свидание, когда я их застала; сегодня… – О, завтра ночью – я буду спать! (Окидывает взглядом театральные костюмы, разбросанные вокруг.)О, конечно, мы счастливицы, такие, как я! В театре нам аплодируют. Как хорошо вы сыграли Розмонду, синьора! Глупцы! Да, нами восхищаются, нами любуются, нас осыпают цветами; а сердце под ними истекает кровью. О Родольфо! Родольфо! Для того, чтобы я могла жить, мне нужна была вера в его любовь! Когда я верила в нее, я часто думала о том, что, если бы мне пришлось умереть, мне хотелось бы умереть возле него, умереть так, чтобы он потом уже никогда не мог вырвать из души воспоминание обо мне, чтобы моя тень вечно оставалась рядом с ним, между ним и всеми другими женщинами! О, смерть – ничто. Забвение – все. Я не хочу, чтобы он меня забыл. Увы! Вот к чему я пришла! Вот до чего я упала! Вот что люди сделали для меня! Вот что любовь сделала из меня! (Подходит к кровати, отстраняет занавески, смотрит некоторое время на недвижимую Катарину и берет распятие.)О, если это распятие принесло кому-нибудь счастье на этом свете, так не вашей дочери, моя мать! (Кладет распятие на стол.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕДверца в обоях открывается. Входит Родольфо.
Тизбе, Родольфо; Катарина в занавешенном алькове.
Тизбе.Это вы, Родольфо! Вот хорошо. Мне как раз нужно с вами поговорить. Слушайте меня.
Родольфо.И мне также нужно с вами поговорить, и слушать меня будете вы, синьора!
Тизбе.Родольфо!..
Родольфо.Вы здесь одна, синьора?
Тизбе.Одна.
Родольфо.Отдайте распоряжение, чтобы никто сюда не входил.
Тизбе.Оно уже отдано.
Родольфо.Разрешите мне запереть обе эти двери. (Запирает обе двери на засов.)
Тизбе.Я жду, что вы мне скажете.
Родольфо.Где вы были? Почему вы бледны? Что вы делали сегодня? Скажите! Что делали эти руки? Скажите! Нет, не говорите, я сам скажу. Не отвечайте, не отрицайте, не выдумывайте, не лгите. Я знаю все, я знаю все, слышите! Вы же видите, я знаю все, синьора! Там была Дафне, в двух шагах от вас, в молельне, отделенная от вас только дверью, там была Дафне, и она все видела, и она все слышала, она была рядом, совсем близко, и она слышала, и она видела! – Вот слова, произнесенные вами. Подеста сказал: «У меня нет яда». Вы ответили: «Зато есть у меня». – Зато есть у меня! Зато есть у меня! Сказали вы это или нет? Ну-ка, попробуйте солгать! А, у вас яд! Зато у меня нож! (Обнажает спрятанный на груди кинжал.)
Тизбе.Родольфо!
Родольфо.Я вам даю четверть часа, чтобы приготовиться к смерти, синьора!
Тизбе.Так вы меня убиваете! И это – первое, что вам приходит в голову! Вы хотите меня убить, вот так, своей рукой, сейчас же, не подождав, не удостоверясь ни в чем? Вы способны принять подобное решение с такой легкостью? Вы дорожите мной ровно настолько? Вы меня убиваете ради любви к другой! О, Родольфо, так это правда, – я хочу услышать это из ваших уст, – вы меня никогда не любили?
Родольфо.Никогда!
Тизбе.Этим вот словом ты меня убил, несчастный! Твой кинжал меня только прикончит.
Родольфо.Чтобы я вас любил? Нет, я вас не люблю! Я вас не любил никогда! Этим я могу похвалиться! Слава богу! Разве что – жалел.
Тизбе.Неблагодарный! И еще одно слово. Ответь: а ее ты очень любил?
Родольфо.Ее! Любил ли я Катарину! О, так слушай же, несчастная, потому что для тебя это пытка! Любил ли я Катарину! Чистую, святую, безгрешную, священную; женщину, которая для меня алтарь, ее, мою жизнь, мою кровь, мое сокровище, мое утешение, свет моих глаз, – вот как я любил ее!
Тизбе.Значит, я хорошо сделала.
Родольфо.Вы хорошо сделали?
Тизбе.Да, я хорошо сделала. Но только уверен ли ты в том, что именно я сделала?
Родольфо.Вы говорите – я не уверен? Вот уже второй раз вы это говорите. Но ведь там была Дафне; я вам повторяю, там была Дафне, и слова ее до сих пор стоят у меня в ушах: «Синьор, синьор, они были втроем в этой комнате, она, подеста и еще одна женщина, страшная женщина, которую подеста называл Тизбе. Два часа, синьор, целых два часа муки и ужаса, синьор, они продержали ее там, несчастную, а она плакала, просила, умоляла, взывала о пощаде, взывала о жизни», – ты взывала о жизни, Катарина моя возлюбленная! – «на коленях, сложа руки, валяясь у них в ногах, а они отвечали: нет! И эта женщина Тизбе сама сходила за ядом! Это она заставила синьору выпить яд! И бедное мертвое тело, синьор, она сама унесла, синьор, эта женщина, это чудовище, эта Тизбе!» – Куда вы дели его, синьора? – Вот что она сделала, эта Тизбе! Уверен ли я! (Доставая платок с груди.)Чей платок я нашел у Катарины? Ваш! (Показывая на распятие.)Чье распятие я нахожу у вас? Катарины! Уверен ли я! Довольно! Молитесь, плачьте, кричите, просите пощады, делайте скорее все, что полагается, и покончим с этим!
Тизбе.Родольфо!
Родольфо.Что вы можете сказать в свое оправдание? Скорей! Говорите скорей! Немедленно!
Тизбе.Мне нечего сказать, Родольфо. Все, что тебе говорили, – правда. Верь всему. Родольфо, ты пришел вовремя, мне хотелось умереть. Я искала способа умереть возле тебя, у твоих ног. Умереть от твоей руки! О, на это я даже не смела надеяться! Умереть от твоей руки! О, я, быть может, упаду в твои объятия! Я благодарна тебе! Я уверена хоть в том, что ты услышишь мои последние слова. Мой последний вздох, хочешь ты или нет, долетит до тебя. Ты пойми, мне незачем жить. Ты меня не любишь, убей меня. Это единственное, что теперь ты можешь для меня сделать, мой Родольфо. Это будет твоей заботой обо мне. Да. Я благодарна тебе.
Родольфо.Синьора…
Тизбе.Я тебе скажу. Ты только послушай меня одну минуту. Я всегда была очень несчастна, правда. Это не слова, это бедное переполненное сердце изливается наружу. Таких, как я, не очень-то жалеют, и это несправедливо. Люди не знают, как много в нас бывает и доблести и мужества. Ты думаешь, я дорожу жизнью? Ты только вспомни, я еще ребенком просила милостыню. А потом – шестнадцати лет – я осталась без куска хлеба. Меня подобрали на улице знатные синьоры. Я падала из грязи в грязь. Голод или оргия. Я знаю, нам говорят: «Ну что ж, помирай с голоду!» Но как я настрадалась! О да, жалеют только знатных дам. Когда они плачут, их утешают. Когда они поступают дурно, их извиняют. И они еще жалуются! А мы за все должны благодарить. Нас не щадят. Ничего, бедняжка, шагай! На что ты жалуешься? Все против тебя? Так что ж, ты ведь на то и создана, чтобы страдать, гулящая девка! – Родольфо, разве ты не чувствуешь, что в моем положении мне нужно было сердце, которое бы поняло меня. Если меня никто не любит, что ты хочешь, что бы со мной сталось, в самом деле? Я не разжалобить тебя хочу. К чему? Теперь уже всему конец. Но я люблю тебя, люблю! О Родольфо, до какой степени эта несчастная, которая сейчас говорит с тобою, любила тебя, – ты узнаешь только после моей смерти! Когда меня уже не будет! Вот уже полгода, как я с тобой знакома, так ведь? Уже полгода вся моя жизнь – в твоем взгляде, вся моя радость – в твоей улыбке, вся моя душа – в твоем дыхании! И вот, посуди сам, за эти полгода я ни одной минуты не думала, – а без этого я не могу жить, – что ты меня любишь. Ты знаешь сам, я постоянно докучала тебе моей ревностью. Было множество признаков, которые меня тревожили. Теперь я все поняла. Я на тебя не сержусь, ты не виноват. Я знаю, что вот уже семь лет, как твоими мыслями владеет эта женщина. Я для тебя была забавой, мимолетным развлечением. Это так просто. Я на тебя не сержусь. Но что же, по-твоему, я должна делать? Идти вот так все дальше, жить без твоей любви, я не могу. Ведь дышать надо. А я дышу тобою! Смотри, ты меня даже не слушаешь! Или тебя утомляет, когда я с тобой говорю? Ах, я так несчастна, право же, что, мне кажется, любой, кто увидел бы меня сейчас, сжалился бы надо мной!
Родольфо.Уверен ли я! Подеста вышел из комнаты, чтобы привести сбиров, а вы тем временем наговорили ей шепотом такие ужасные вещи, что она приняла яд! Синьора, неужели вы не видите, что у меня мутится рассудок? Синьора, где Катарина? Ответьте мне! Правда ли, что вы ее убили, что вы ее отравили? Где она? Скажите! Где она? Да знаете ли вы, что это единственная женщина, которую я когда-либо любил, синьора, единственная, единственная, – слышите? – единственная!
Тизбе.Единственная! Единственная! О, нельзя же столько раз вонзать в меня кинжал! Умоляю! Скорей (указывая на нож, который он держит в руке)прикончи вот этим!
Родольфо.Где Катарина? Единственная, кого я люблю! Да, единственная!
Тизбе.О, ты безжалостен! Ты разбиваешь мне сердце! Так вот же, да, я ненавижу эту женщину, – слышишь? – ненавижу! Да, тебе сказали правду, я отомстила, я отравила, я убила эту женщину!
Родольфо.А, вы это сказали! А, вот видите, вы сами это сказали! Свидетель бог, мне кажется, вы этим кичитесь, несчастная!
Тизбе.Да, и то, что я сделала, я бы охотно сделала еще раз! Бей!
Родольфо (со страшным лицом).Синьора!..
Тизбе.Я убила ее, говорят тебе! Так бей же!
Родольфо.Дрянь! (Ударяет ее кинжалом.)
Тизбе падает.
Тизбе.А! В сердце! Ты меня ударил в сердце! Это хорошо. – Мой Родольфо, дай руку! (Берет руку и целует ее.)Благодарю! Теперь я свободна! Не отнимай руку. Я же тебе не хочу ничего плохого. Мой Родольфо, возлюбленный, ты не видел, на что ты был похож, входя в эту комнату, но когда я услышала, каким голосом ты произнес: «Я вам даю четверть часа!» – и поднял нож, я жить больше не могла. А теперь, когда я умираю, будь добр, скажи мне хоть слово сострадания. Мне кажется, это будет хорошо.
Родольфо.Синьора…
Тизбе.Хоть слово сострадания! Скажешь?
Из-за занавески алькова слышится голос.
Катарина.Где я? Родольфо!
Родольфо.Что я слышу? Чей это голос? (Оборачивается и видит белый облик Катарины, приоткрывшей занавески.)
Катарина.Родольфо!
Родольфо (кидаясь к ней и беря ее на руки).Катарина! Великий боже! Ты здесь! Ты жива! Как же это? Праведное небо! (Оборачиваясь к Тизбе)А! Что я сделал!
Тизбе (волочась к нему, с улыбкой).Ничего. Ты ничего не сделал. Это я все сделала. Я хотела умереть. Я толкнула твою руку.
Родольфо.Катарина? Ты жива, великий боже! Кто же спас тебя?
Тизбе.Я, для тебя.
Родольфо.Тизбе! Помогите! О я, несчастный!
Тизбе.Нет. Помощь бесполезна, я знаю. Благодарю. Ах, отдайся радости, как будто меня здесь нет. Я не хочу тебя стеснять. Я же знаю, как ты должен быть доволен. Я обманула подеста. Я дала ей снотворное вместо яда. Все думали, что она умерла. Она только уснула. Там для вас готовы лошади. Мужское платье для нее. Уезжайте сейчас же. Через три часа вы минете границу венецианских владений. Будьте счастливы. Она освобождена. Мертва для подеста. Жива для тебя. Как ты находишь: хорошо все это устроено?
Родольфо.Катарина!.. Тизбе!.. (Падает на колени, устремив глаза на умирающую Тизбе.)
Тизбе (угасающим голосом).Я умру. Но ты иной раз вспомнишь обо мне – правда ведь? – и скажешь: «А ведь в конце концов хорошая была девушка эта бедная Тизбе». О, от этих слов я вздрогну в могиле! Прощай!.. – Синьора, позвольте мне сказать ему еще раз: мой Родольфо! – Прощай, мой Родольфо! А теперь – уезжайте скорей. Я умираю. Живите. Благословляю тебя! (Умирает.)
ПРИМЕЧАНИЯ
Италия XVI в., избранная Гюго в качестве места действия «Лукреции Борджа», вновь привлекает его внимание в «Анджело»; действие этой драмы развертывается в Падуе в 1549 г. В этот период Падуя не была самостоятельным государством и входила в состав Венецианской республики, присоединившей ее к себе в 1406 г.
Купеческая республика Венеция – крупный посреднический центр в торговле между Западной Европой и Востоком – возвысилась к концу X в.: сильный флот обеспечивал ей господство на Адриатическом море и политическую независимость, крестовые походы способствовали ее обогащению и распространению ее торговых связей. В течение XIII–XIV вв. Венеция подчинила себе многие соседние города-коммуны, захватила их земли и превратилась в одно из могущественных итальянских государств.
Первые удары процветанию Венеции были нанесены во второй половине XV в., когда захват турками Константинополя, а затем открытие Америки и морского пути в Индию повлекли за собой перенесение центра мировой торговли из бассейна Средиземного моря в Атлантический океан. Перестав быть мировой торговой державой, Венеция с XVI в. вступила в полосу упадка. В 1797 г. она была занята французскими войсками и по Кампоформийскому миру лишилась независимости.
Ожесточенная классовая борьба внутри Венеции имела результатом падение демократического строя и установление уже в XII в. олигархического правления богатейших купеческих фамилий. С конца XIII в. в главный законодательный орган республики – Большой совет – избирались только «нобили» (то есть «благородные»), из числа записанных в «Золотую книгу», причем, строго оберегая свое господство, венецианская олигархия за четыреста лет допустила в ней лишь несколько новых записей.
Нобили диктовали политику дожу, выборному пожизненному правителю Венеции, и его шести советникам (Синьории). Важнейшим политическим органом Венецианской республики стал Совет Десяти (основан в 1310 г.), охранявший незыблемость олигархического строя посредством системы всеохватывающего шпионажа и тайных убийств. Образ Венеции, как символ расчетливой и безжалостной тирании, встает за вымышленным сюжетом драмы Гюго и является фоном для действия.
Драма «Анджело, тиран Падуанский» была написана в феврале 1835 г., поставлена в мае в театре Французской Комедии и издана в том же году. В обстановке начавшегося спада революционно-демократической волны после разгрома восстания 1834 г. Гюго выступает со страстным протестом против кровавой тирании и прославляет героическое самопожертвование женщины из народа.
В пьесе использованы внешние атрибуты мелодрамы: шпаги и яд, потайные двери, плаха за пологом алькова, роковое письмо, неожиданное узнавание, совпадения и т. д. Но мелодраматическая оболочка, по словам самого автора, таит в себе, «подобно тому, как мясной покров скрывает кость, – мысль, полезную для общества, полезную для человечества» (предисловие к первому изданию).
Роль мелодраматических злодеев отведена в «Анджело» представителям власти – Анджело и Омодэи. Дама высшего общества Катарина показана как беспомощная жертва общественного устройства, тогда как безродная комедиантка Тизбе отважно вступает в борьбу с обществом и направляет события по своей воле.
Настаивая на том, что в драме заключена жизненная правда, Гюго решительно возражал против обвинений в неправдоподобии и искусственности ее сюжета. В ответ на нападки критики поэт опубликовал большое авторское примечание к третьему изданию «Анджело» (1837), в котором он ссылается на исторические источники и приводит десять параграфов из «Устава государственной инквизиции», принятого в Венеции 16 июня 1454 г. и ставшего известным в конце XVIII в., «когда от одного прикосновения французской республики распалась республика венецианская, когда от дуновения на пыльные архивы Совета Десяти разлетелись средь бела дня тысячи листков. Так умер при свете солнца чудовищный кодекс, в течение трехсот пятидесяти лет пресмыкавшийся во мраке. Рожденный под роковой сенью дожа Фоскари в 1454 году, он испустил последнее дыхание под улюлюканье наших солдат 1797 года… В этом зловещем «Уставе» автор почерпнул сюжет своей драмы. Венеция черпала в нем свое могущество – Dominationis arcana («тайны могущества»)».
В процессе работы над драмой Гюго сократил ее с пяти до четырех актов, уничтожив сцену смерти Омодэи в воровском притоне, ненужную для развития действия, и сосредоточил все внимание на «народном» образе Тизбе.
Подеста – в средние века управитель в итальянских городах-коммунах, избиравшийся из числа иногородних граждан. То же звание носили наместники, которых Венеция и Генуя посылали в подвластные им города.
Сбир – полицейский стражник.
…у подножия статуи Гаттамелаты. – Конная статуя кондотьера Гаттамелаты работы Донателло была установлена в Падуе в 1453 г. Гюго произвольно помещает ее в Брешье.
Барджел – начальник сбиров.
…под дверными сводами Святого Марка… – Св. Марк считался покровителем Венецианской республики. Собор св. Марка в Венеции – один из замечательных памятников средневековья.
…это чеканил Бенвенуто. – Бенвенуто Челлини (1500–1571) – выдающийся итальянский скульптор и золотых дел мастер эпохи Возрождения.
…с гугенотами он не очень нежничал, этот мсье де Монлюк. – Блез де Монлюк – французский военачальник XVI в., известный своей жестокой расправой с гугенотами во время гражданских войн.
…когда лев Святого Марка взлетит со своего столпа… – Изображение крылатого льва (герб Венецианской республики) установлено на вершине колонны св. Марка, возвышающейся на площади перед дворцом дожей. Приведенная фраза означает: когда случится невозможное.
Проведитор – должностное лицо в Венецианской республике.
