Текст книги "Анджело, тиран Падуанский"

Автор книги: Виктор Гюго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ДЕНЬ ТРЕТИЙ
БЕЛОЕ ВМЕСТО ЧЕРНОГО

Часть первая

Внутренность жалкого домишки. Бедная обстановка. В углу – недоплетенная камышовая корзина. В глубине – дверь. Налево в углу – окно, полузакрытое ветхим ставнем. С той же стороны – нечто вроде продолговатого окна, наглухо закрытого. С противоположной стороны – дверь и высокий камин, занимающий правый угол. Возле закрытого продолговатого отверстия – веревки, плетенки из прутьев, приставленные к стене, куча больших камней.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Омодэи, Орделафо

Орделафо.Вот, Омодэи, через это окно. (Указывает ему на продолговатое закрытое отверстие.)Внизу течет река. Всякий раз, когда подеста или светлейшая синьория хотят от кого-нибудь отделаться, человека приносят сюда, живым или мертвым, привязывают его к плетенке, прикрепляют к четырем углам четыре хороших камня и затем всё вместе выкидывают в это самое окно. Остальное доделывает река. У вас в Венеции – канал Орфано, а у нас в Падуе – Брента. Так ты даже и не знал про этот дом?

Омодэи.Я в этом городе недавно. Я еще не знаю всех обычаев. Впрочем, этот дом очень удобно расположен для моих надобностей. В пустынном месте и как раз на том пути, по которому пойдет Реджинелла, возвращаясь во дворец.

Орделафо.Кто такая Реджинелла?

Омодэи.Ладно, ладно! Ты мне только отвечай. Кто в этом доме живет?

Орделафо.Два гончих пса с человеческими лицами. Одного зовут Орфео, другого – Габоардо. Ты их увидишь, они должны сейчас вернуться.

Омодэи.А чем они тут занимаются?

Орделафо.Ночными казнями, упразднением мертвых тел, всякими текущими секретными делами, которые уносятся волнами Бренты. – Но вернемся к прежнему. Так ты говоришь, у тебя ничего не вышло?

Омодэи.Ничего.

Орделафо.Оно и понятно. С чего ты вдруг вообразил, что достаточно впутать в дело женщину?

Омодэи.Ты сам не понимаешь, что говоришь. Если у тебя имеется замысел, которым можно убить человека, то нет лучшего клинка для этой рукояти, чем женская ревность. Да, женщины обычно мстят. Не понимаю, что этой взбрело в голову. Пусть меня больше не уверяют, будто комедиантка лучше всякой другой ударит ножом. Всю свою трагичность они расходуют на сцене.

Орделафо.Я бы на твоем месте просто пошел к подеста и сказал ему: «Ваша жена…»

Омодэи.На моем месте ты не пошел бы просто к подеста и не сказал бы ему: «Ваша жена». Потому что ты знаешь не хуже моего, что сиятельнейший Совет Десяти возбраняет нам, пока мы живы, как мне, так и тебе, вступать в какие бы то ни были сношения с подеста, вплоть до того дня, когда нам будет приказано взять его под стражу. Ты отлично знаешь, что я не могу ни говорить с подеста, ни писать ему, под страхом смерти, и что за мной следят. Почем знать? Быть может, именно ты за мной следишь!

Орделафо.Омодэи, ведь мы друзья!

Омодэи.Тем более. Предполагается, что я тебе доверяю.

Орделафо.О друг мой Омодэи!

Омодэи.А я тебе не доверяю, видишь ли!

Орделафо.Что я тебе сделал? Не понимаю!

Омодэи.Ничего. Задавал глупые вопросы, и только. И вдобавок, я не в духе. Ну, полно, мы друзья. Дай руку.

Орделафо.Так ты отказываешься от мести?

Омодэи.Скорей от жизни откажусь! Орделафо, ты никогда не любил женщины, ты не знаешь, что такое любить женщину и что значит, когда она тебя гонит, когда она тебя унижает, когда она дает тебе звонкую пощечину твоим же именем, называя тебя шпионом, причем ты действительно шпион! О, тогда твое чувство к этой женщине, к этой Катарине, понимаешь ты, это уже не любовь, это уже не ненависть, это – любовь, которая ненавидит! Страшная, жгучая, жаждущая страсть, утолимая одной только чашей – местью! Я отомщу этой женщине, я схвачу эту женщину, я за ноги протащу эту женщину в гробницу, я это сделаю, Орделафо!

Орделафо.Твоя затея не удалась. Как же ты поступишь?

Омодэи.Я уже придумал. (Подходит к окну в глубине сцены.)Да вот, Орделафо, ты мне кстати и поможешь. Поди сюда. Видишь ты вон там женщину в красной накидке? Она идет в нашу сторону.

Орделафо.Да. Так что?

Омодэи.Выйди на улицу как ни в чем не бывало. Поравнявшись с этой женщиной, пропусти ее мимо, а затем поверни за ней следом, тихонько. Когда она будет возле этого дома, – дверь, выходя, ты только слепка притвори, – ты сильно толкни эту женщину к двери. Дверь подастся, а женщину я тебе помогу втащить сюда. Остальное уж мое дело.

Орделафо.Понял.

Омодэи.Кругом ни души. (Смотрит в окно.)Да, никого. Если ей вздумается кричать, пускай кричит. Иди.

Орделафо уходит.

Омодэи (оставшись один). Этот дом действительно удобно расположен. Здесь хоть самого папу убей, ни один христианин не услышит.

Звук шагов за дверью. Дверь отворяется, и видна Реджинелла с запиханным в рот платком, которую Орделафо вталкивает в комнату.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Омодэи, Орделафо, Реджинелла.

Орделафо.Я ей заткнул рот для большей осторожности.

Омодэи (вынимая кляп).Хорошо сделал.

Реджинелла (растерянная).О боже, монсиньоры!

Омодэи.Полно, нечего пугаться. Я этого не люблю. Успокойся и отвечай. Раз ты меня знаешь, можешь не бояться. Помнишь, я с тобой вчера разговаривал. Я самый. Ведь я ж тебе не сделал зла. Так чего ж ты? Тебя зовут Реджинелла. Это ты водила синьора Родольфо на свидания с синьорой Катариной в старом палаццо Магаруффи. Сегодня утром, час тому назад, Родольфо встретил тебя около моста Альтина, неподалеку отсюда. Он вручил тебе письмо для твоей госпожи.

Реджинелла.Монсиньор…

Омодэи.Дай мне это письмо.

Реджинелла.Вот оно.

Омодэи.Хорошо. (Распечатывает письмо.)

Реджинелла.Вы взламываете печать, монсиньор!

Омодэи.Почему ты называешь меня монсиньором? Я – шпион. Это глупый страх, который мне ничуть не льстит. (Читает письмо.)Этого достаточно. Подписи нет. Досадно. Надо будет устроить так, чтобы подеста узнал имя.

Звук ключа в дверном замке. Входит человек, одетый в серое. Серые волосы, большие руки, землистое лицо. Весь он – пепельного цвета.

Омодэи.Что это за человек?

Орделафо.Это один из гончих псов, о которых я тебе говорил. Его зовут Орфео. Другой тоже скоро придет. Ночью они не спят, так отсыпаются днем.

Человек подходит к Омодэи и смотрит на него сердито.

Покажи ему, кто ты.

Омодэи приоткрывает свой кафтан. При виде трех букв человек подносит руку к шапке.

Орделафо (человеку).Иди ложись!

Человек молча отходит в угол.

Омодэи.Есть в этом доме другой выход?

Орделафо.Да. Вот этот. На улицу Скалона.

Омодэи.Выйди через него с этой девицей и разгуливай с ней весь день.

Орделафо и Реджинелла выходят в указанную дверь. Человек остается сидеть в темном углу и плетет корзину.

Омодэи (в сторону).Сделан большой шаг вперед. Но как быть с письмом? Как вручить его Малипьери? Как ему сообщить, что письмо писал Родольфо? Пока что нельзя держать его при себе. Куда бы его надежно спрятать? (Увидя стол с выдвижным ящиком.)Запирается ли ящик? Да. Хорошо. (Кладет письмо в ящик стола и берет себе ключ.)Орфео!

Человек встает и подходит.

Ведь тебя зовут Орфео? Я сейчас уйду. Вы с товарищем хорошенько сторожите нынче ночью. Вам, может быть, принесут кого-нибудь, чтобы он исчез. Женщину.

Орфео.Брента рядом. (Отходит в глубину сцены.)

Омодэи (садясь). До чего же это стеснительно! Нельзя ни написать подеста, ни поговорить с ним! Как бы это упростило дело! (Облокачивается на стол и подпирает голову рукой, словно в глубокой задумчивости.)

В окне появляется голова Родольфо.

Родольфо (снаружи, всматриваясь в комнату).Вот как будто человек, похожий на… (Приотворяет ставень пошире.)Так и есть. Это он. Это проклятый Омодэи! А, вот он где! (Затворяет ставень и исчезает.)

Омодэи (вставая).Нет, надо найти способ осведомить подеста. – Ключ от стола при мне? Да. Хорошо. (Уходит в заднюю дверь и затворяет ее за собой.)

Голоса за сценой.

Первый голос.Защищайся, несчастный!

Второй голос.Что это вы? Синьор!

Первый голос.Защищайся, говорят тебе!

Второй голос.Синьор Родольфо!..

Первый голос.Да защищайся же, негодяй! Или я убью тебя, как собаку!

Слышен звон шпаг.

Орфео (оставшийся один в доме, приподнимает голову).Там кого-то убивают, кажется. (Продолжает плести корзину.)

Второй голос.Ах!..

Первый голос.Омодэи! Ты мне обязан жизнью, теперь расплачивайся!

Второй голос.Ах!

Шум стихает. Кто-то удаляется.

Орфео (плетя корзину).Кого-то убили.

Громкий стук в дверь.

Кто там?

Голос (снаружи).Я. Открой.

Орфео.А, это ты, Габоардо! (Идет отпереть.)

Входит Габоардо, таща Омодэи, ноги которого волочатся. Габоардо во всем похож на Орфео.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Орфео, Габоардо, Омодэи.

Орфео (рассматривая Омодэи).Да ведь это давешний.

Габоардо.Его убил какой-то молодой синьор. Когда я подоспел, он удалился большими шагами. Красивый молодой человек, честное слово.

Орфео.Что, убит насмерть?

Габоардо.Похоже на то.

Орфео.Встряхни его маленько. Да из раны почти что и крови не вышло.

Габоардо.Она от этого не лучше.

Омодэи (открывая глаза).О! Где я? Ах, я задыхаюсь! Это ты, Орфео? А это твой товарищ? О! Достаньте у меня кошелек из кармана. Возьмите себе.

Орфео обшаривает его

Габоардо (к Орфео).Не трудись. Я уже взял.

Омодэи.Я слышу, ты уже взял. Это хорошо. Ты, видно, неглуп. Я тебе объясню, что надо сделать. У меня в кармане имеется еще ключ. – Ой, больно! – Все равно. Доставай. Хорошо. Это ключ от здешнего стола. Отопри ящик. Как тебя зовут?

Габоардо.Габоардо.

Омодэи.Габоардо. Хорошо. Отопри ящик. Там лежит бумага. Дай ее сюда. Хорошо. Эту бумагу надо будет снести к подеста. Слышишь? Понимаешь? К подеста. Эту бумагу. О, я умираю. Дайте, чем писать.

Орфео.Писать? А это что значит?

Габоардо.У нас ничего нет.

Омодэи (яростно).Нечем писать! А! (Падает навзничь, потом приподымается.)Так вот, слушайте. Слушай, Габоардо. Вы пойдете к подеста, к монсиньору Малипьери, с этой бумагой. Это – письмо. Вы слышите? Он вам даст сто золотых цехинов. Слышите? Вы ему скажете, монсиньору подеста, что это письмо писано его жене, что его писал любовник его жены… – о, задыхаюсь! – по имени Родольфо. Которого зовут Родольфо. Его имя Родольфо. Запомните твердо. – О, я умру, но моя месть останется на воле. О, если хоронить меня будете вы, оставьте мою руку не закопанной, высоко поднятой, в знак моей мести. – Родольфо! Поняли? Ну, что я вам сказал? Повторите.

Габоардо.Вы сказали, что нам дадут сто золотых цехинов.

Омодэи.Нет! Не то! Поддержите мне голову, чтобы я мог говорить. Слушайте внимательно. Сто золотых цехинов подеста вам даст только в том случае, если вы ему расскажете… Ах! – Слушайте. Снести ему письмо. К подеста. У его жены есть любовник. Сказать ему это. Который написал письмо. Сказать ему это. Которого зовут Родольфо. Сказать ему это. Сказать ему все. Нет, я чувствую, что задыхаюсь. Смерть пришла. Подымите мне выше голову. О несчастье! Настала смерть, и некому доверить мщение, кроме этих болванов! Вы слышите? Род… Род… ольфо. (Падает навзничь.)

Габоардо.Помер. Скорее к подеста. Сто золотых цехинов. Черт! Письмо у меня? Да. Ты все хорошо запомнил, Орфео? Сказать подеста, что у его жены есть любовник, который написал это письмо и которого зовут… Как он сказал?

Орфео.Он сказал: Родериго.

Габоардо.Нет, он сказал: Пандольфо.

Часть вторая

Комната Катарины. Пологи вокруг помоста, на котором стоит кровать, задернуты.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Анджело, два священника.

Анджело (одному из священников).Синьор декан Святого Антония Падуанского, велите немедленно обтянуть черным средний корабль, хор и главный алтарь вашего храма. Через два часа – через два часа – вы совершите торжественную службу о упокоении души знатного лица, которое умрет в это самое время. Вы совершите эту службу вместе со всем капитулом. Вы велите открыть раку святого. Вы велите затеплить триста белых восковых свечей, как для королев. Вы раздадите шестистам нищим по серебряному дукату и по золотому цехину. Вы украсите черные завесы только гербами Малипьери и гербами Брагадини. Герб Малипьери – в золотом щите орлиный коготь; герб Брагадини – в пересеченном щите, лазуревом и серебряном, красный крест.

Декан.Сиятельный подеста…

Анджело.А! – Вы немедленно спуститесь со всем вашим духовенством, с крестом и хоругвью, в подземный склеп этого дворца, где находятся гробницы герцогов да Романа. Там поднята одна плита. Там вырыта могила. Эту могилу вы благословите. Не теряйте времени. Вы помолитесь также за меня.

Декан.Это кто-нибудь из ваших родственников, монсиньор?

Анджело.Идите!

Декан низко кланяется и уходит в среднюю дверь. Второй священник собирается идти за ним. Анджело его задерживает.

Вы, отец архипресвитер, останьтесь. – Здесь рядом, в молельне, есть некто, кого вы должны сейчас же отъисповедовать.

Архипресвитер. Осужденный человек, монсиньор?

Анджело.Одна женщина.

Архипресвитер. Эту женщину надо подготовить к смерти?

Анджело.Да. Я вас провожу.

Дворцовый стражник (входя).Ваше сиятельство посылали за донной Тизбе. Она тут.

Анджело.Пусть войдет и подождет меня здесь одну минуту.

Стражник уходит. Подеста отворяет дверь в молельню и знаком приглашает священника войти.

Отец архипресвитер, если вы дорожите жизнью, то, выйдя отсюда, никому на свете не называйте имени той женщины, которую вы сейчас увидите. (Входит в молельню вслед за священником.)

Дверь в глубине сцены отворяется, стражник вводит Тизбе.

Тизбе (стражнику).Вы не знаете, чего ему надо от меня?

Дворцовый стражник. Не знаю, синьора. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Тизбе (одна).Ах, эта комната! Опять я в этой комнате! Чего хочет от меня подеста? Сегодня у дворца зловещий вид. Не все ли мне равно? Я готова расстаться с жизнью, лишь бы узнать: да или нет. О, эта дверь! Как странно мне видеть эту дверь при свете дня! Он был там, за этой дверью! Кто? Кто был за этой дверью? Откуда мне взять уверенность, что это был он? Я даже этого шпиона с тех пор не видела. О неизвестность! Отвратительный, неотступный призрак, который искоса посматривает на тебя, не смеясь и не плача! Будь я уверена, что это Родольфо, – твердо уверена, с доказательствами в руках, – о, я погубила бы его, я донесла бы на него подеста. Нет. Но я отомстила бы этой женщине. Нет. Я убила бы себя. О да! Зная, что Родольфо меня разлюбил, зная, что он меня обманывает, зная, что он любит другую, ради чего стала бы я жить? Не все ли равно мне было б умереть? Как! Даже не отомстив? А почему бы и нет? Ах, сейчас я говорю так, но я и отомстить вполне способна! Поручусь ли я за то, что со мною станется, если мне докажут, что человеком этой ночи был Родольфо? О боже мой, избавь меня от ярости! О Родольфо! Катарина! О, если это окажется правдой, что я сделаю? В самом деле, что я сделаю? Кого я убью? Их или себя? Я не знаю.

Возвращается Анджело.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Тизбе, Анджело.

Тизбе.Вы меня пригласили, монсиньор.

Анджело.Да, Тизбе. Мне нужно с вами поговорить. Мне очень нужно с вами поговорить. По делам довольно важным. Я вам уже рассказывал: в моей жизни что ни дань, то западня, что ни день, то измена, что ни день, то либо меня ранят кинжалом, либо я сам рублю топорам. В двух словах – вот что. У моей жены есть любовник.

Тизбе.Которого зовут?..

Анджело.Который был у нее сегодня ночью, когда мы с вами тут находились.

Тизбе.И которого зовут?..

Анджело.Вот каким образом это открылось. Один человек, шпион Совета Десяти… – Надо вам сказать, что шпионы Совета Десяти занимают по отношению к нам, сухопутным подеста, совсем особое положение. Совет возбраняет им под страхом смерти писать нам, говорить с нами, вступать с нами в какие бы то ни было сношения вплоть до того дня, когда им будет приказано взять нас под стражу. – Так вот, сегодня утром одного из этих шпионов нашли заколотым на берегу реки, возле моста Альтина. Его подобрали двое ночных дозорных. Что это было? Поединок? Засада? Неизвестно. Этот сбир успел произнести только несколько слов. Он был при смерти. Вся беда в том, что он умер. Когда его ранили, при нем было письмо, которое он, по-видимому, только что перехватил, и у него достало ясности рассудка поручить его этим дозорным для передачи мне. Они мне его и принесли. Это письмо к моей жене от ее любовника.

Тизбе.Которого зовут?..

Анджело.Письмо без подписи. Вы меня спрашиваете, как этого любовника зовут? Вот в этом-то вся трудность. Убитый назвал его имя этим двум дозорным. Но они, болваны, позабыли. Не могут вспомнить. Каждый говорит свое. Один говорит – Родериго, другой говорит – Пандольфо.

Тизбе.А письмо у вас?

Анджело (шаря у себя на груди).Да, оно при мне. Я потому за вами и послал, чтобы вам его показать. Если вы случайно знаете этот почерк, вы мне скажете, чей он. (Достает письмо.)Вот оно.

Тизбе.Дайте.

Анджело (теребя письмо в руках).О, я мучительно страдаю, Тизбе! Есть человек, который посмел – который посмел поднять глаза на жену Малипьери! Есть человек, который посмел запятнать золотую книгу Венеции на лучшей ее странице, там, где вписано мое имя! Какое имя! Малипьери! Есть человек, который сегодня ночью был в этой комнате, который ходил по тому самому месту, где я стою, быть может! Есть презренный человек, который написал вот это письмо, – и этого человека я не схвачу! И не пригвозжу мою месть к моему позору! И этот человек не ляжет в луже крови на этом вот полу! О, чтоб узнать, кто писал это письмо, я отдал бы меч моего отца, и десять лет моей жизни, и мою правую руку, синьора!

Тизбе.Да покажите мне письмо!

Анджело (отдавая ей письмо).Смотрите.

Тизбе (раскрывая письмо и бросая на него быстрый взгляд, в сторону). Это Родольфо!

Анджело.Вам знаком этот почерк?

Тизбе.Дайте же мне прочесть. (Читает)«Катарина, бедная моя возлюбленная, ты видишь сама, что господь хранит нас. Чудо спасло нас сегодня ночью от твоего мужа и от этой женщины…» (В сторону)Этой женщины! (Читает дальше)«Я люблю тебя, моя Катарина. Ты – единственная, кого я любил. За меня не бойся, мне ничто не грозит».

Анджело.Ну так как же? Почерк вам знаком?

Тизбе (возвращая письмо).Нет, монсиньор.

Анджело.Незнаком? А что вы скажете про письмо? Тот, кто его писал, очевидно давно живет в Падуе, – это язык старинной любви. О, я обыщу весь город! Я найду этого человека! Что вы мне посоветуете, Тизбе?

Тизбе.Ищите.

Анджело.Я велел никого не впускать сегодня во дворец, кроме вас и вашего брата, который может вам понадобиться. Всех остальных я велел задерживать и приводить ко мне. Допрашивать я буду сам. А пока – половина мести у меня под рукой, и я отомщу хоть наполовину.

Тизбе.То есть как так?

Анджело.Убив эту женщину.

Тизбе.Вашу жену!

Анджело.Все подготовлено. Ранее, чем минет час, Катарина Брагадини будет обезглавлена, как подобает.

Тизбе.Обезглавлена!

Анджело.В этой комнате.

Тизбе.В этой комнате!

Анджело.Слушайте. Мое оскверненное ложе должно стать могилой. Эта женщина умрет, я так решил. И я настолько холодно это решил, что тут ничего изменить нельзя. Во мне нет гнева, который можно было бы погасить мольбами. Вступись за нее мой лучший друг – если бы у меня были друзья, – я бы отнесся с недоверием к моему лучшему другу. И только. Поговорим об этом, если хотите. И потом, Тизбе, эта женщина ненавистна мне! Женщина, на которой я дал себя женить по семейным соображениям, потому что дела мои пришли в расстройство во время моей посольской службы, и чтобы угодить моему дяде, епископу Кастельскому, – женщина, у которой в моем присутствии всегда было печальное лицо и удрученный вид, которая не подарила мне ни одного ребенка! И к тому же, видите ли, ненависть у нас в крови, она у нас в роду, она у нас в обычае. Каждый Малипьери должен кого-нибудь ненавидеть. В тот день, когда лев Святого Марка взлетит со своего столпа, ненависть раскинет бронзовые крылья и улетит из сердца Малипьери. Мой дед ненавидел маркиза Адзо и велел утопить его ночью в Венеции. Мой отец ненавидел прокуратора Бадоэра и распорядился отравить его на пиру королевы Корнаро. А я ненавижу вот эту женщину. Я не стал бы делать ей зла. Но она виновна. Пусть пеняет на себя. Она понесет наказание. Сам я, может быть, не лучше, но она должна умереть. Это неизбежно. Это решено. Я вам говорю, что она умрет. Пощадить эту женщину? Да если бы кости моей матери взмолились за нее, синьора, я все-таки ее не пощадил бы!

Тизбе.Разве светлейшая синьория Венеции дает вам право?..

Анджело.Ни малейшего права миловать. Неограниченное право карать.

Тизбе.Но семья Брагадини, семья вашей жены?

Анджело.Будет мне благодарна.

Тизбе.Вы говорите – решение принято. Она умрет. Это хорошо. Вы правы. Но так как все это дело еще остается тайной, так как ничье имя еще не произнесено, не лучше ли вам избавить вашу жену от казни, этот дворец – от кровавого пятна, самого себя – от шумной огласки и пересудов? Ведь палач – свидетель. А свидетеля не надо.

Анджело.Да. Яд был бы лучше. Но нужен яд быстродействующий, а у меня – вы не поверите! – такого нет.

Тизбе.Зато есть у меня.

Анджело.Где?

Тизбе.Дома.

Анджело.Какой?

Тизбе.Яд Маласпина. Помните? Коробочка, которую мне прислал настоятель Святого Марка.

Анджело.Да, вы мне говорили. Это надежный и быстрый яд. Что ж, вы правы. Пусть все останется между нами, так лучше. Слушайте, Тизбе. Я доверяю вам всецело. Вы сами понимаете: то, что я делаю, – законно. Я мщу за свою оскорбленную честь, и каждый поступил бы так же. Но я затеял темное и трудное дело. Вы здесь мой единственный друг. Только на вас я могу положиться. Быстрая казнь и полная тайна – так лучше и для нее и для меня. Помогите мне. Вы мне нужны. Я прошу вашего содействия. Вы согласны?

Тизбе.Да.

Анджело.Пусть эта женщина исчезнет неведомо как, неведомо почему. Роют могилу, служат заупокойную службу, но никто не знает – кому и по ком. Тело унесут эти двое, ночные дозорные, которых я держу взаперти. Вы правы, укроем все во тьме. Пошлите за вашим ядом.

Тизбе.Никто не знает, где он хранится. Я сама схожу за ним.

Анджело.Идите, я вас жду.

Тизбе уходит.

Да, так лучше. Преступление совершено во мраке, пусть во мраке совершится кара.

Дверь молельни открывается. Из нее выходит архипресвитер, потупив взгляд и скрестив руки на груди. Он медленно проходит через комнату. Когда он уже готов выйти в среднюю дверь, Анджело оборачивается к нему.

Она готова?

Архипресвитер.Да, монсиньор. (Уходит.)

На пороге молельни появляется Катарина.