355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Гвор » Другие Семь дней (СИ) » Текст книги (страница 31)
Другие Семь дней (СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 03:54

Текст книги "Другие Семь дней (СИ)"


Автор книги: Виктор Гвор



сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

– Успеют? – продолжая следить в бинокль за передвижением, спросил, ни к кому персонально не обращаясь, человек в каракулевой папахе и в шинели со знаками различия маршала в петлицах. Рядом с ним стояло еще несколько человек, столь же внимательно разглядывающих невиданное ранее зрелище.

– Так точино, товарис марсал, время есть, – с заметным акцентом ответил стоящий неподалеку невысокий азиат в теплой куртке, надетой поверх зимнего комбинезона, напоминавшего лётный, только защитного цвета. Несмотря на теплую одежду и натянутую шапку‑ушанку, заметно было, что он мерзнет. Опустив бинокль, маршал повернулся к отвечавшему и, заметив его состояние, сказал. – Э, так не пойдет. Идите в палатку, погрейтесь, – и добавил, чтобы пресечь возможные возражения. – Считайте, что это мой приказ, товарищ Цой.

Козырнув, кореец четко, как на параде повернулся и пошел к установленной невдалеке большой армейской палатке, из торчащей над которой трубы вился дымок. Некоторые из присутствующих с явной завистью посмотрели, как инструктор‑ракетчик скрывается в теплой, защищенной от ветра внутренности штабной палатки, но тут же повернулись назад.

Как раз в этот момент колонна остановилась и из кабин на площадку, уже отмеченную маркерами, посыпались бойцы. В бинокли было видно, как два броневика БА‑64, обогнавшие в последний момент транспортер, занимают заранее подготовленные точки неподалеку от выбранной пусковой площадки.

Выстроившиеся в ряд у пусковой установки бойцы напряженно смотрели на командира огневого расчета. Капитан несколько мгновений смотрел на стоящую напротив него короткую шеренгу, словно ожидая привычной команды инструктора, после чего будничным голосом скомандовал сам:

– Расчет, цель учебно‑боевая, готовность номер один. К бою! Расставить приборы наблюдения!

Расчет ответил дружным: «Есть к бою» и, развалив строй, помчался по местам. Словно по мановению волшебной палочки, появились и разместились на своих местах приборы наведения, по командам старшего оператора номера расчета, действуя с наработанной тренировками четкостью, подготовили пусковой стол и ракету к подъему, после чего последовал доклад:

– К подъему готовы!

Тем временем двое бойцов, подбежав, отдали капитану красные заглушки, которыми в походном положении закрывались датчики баровысотомера. Капитан, держа в их в руке, быстро обошел пусковой стол, проверив правильность выполнения подготовительных работ, и скомандовал:

– Поднять ракету!

Первый номер перебросил тумблер на пульте и огромная махина, весом почти в шесть тонн, начала медленно подниматься, словно стараясь найти в небе нужную ей точку. Наконец, уставившись строго вверх, ракета застыла на полностью развернутом пусковом столе.

– Словно орган торчит, – с усмешкой вырвалось у кого‑то из свиты за спиной маршала. Тот даже не обернулся, только дернул щекой, продолжая следить за действиями расчета. На пусковой тем временем приступили к самому ответственному моменту: отделению стрелы, удерживающей ракету в вертикальном положении. Если пусковой стол выставлен неровно, то ракета, не удерживаемая на нем ничем, кроме собственного веса и ветровых болтов, просто упадет на головы расчета. Но все прошло благополучно, ракета стояла, словно приклеенная и только работающие рядом бойцы показывали, что еще не все готово к пуску.

Но вот расчет отбежал по сторонам и неожиданно откуда с боку до Тимошенко донесся спокойный голос корейца:

– Двенатсать минут. Отличное время, товарисч марсал.

– Молодцы, – ответил тот и только потом заметил. – Я же приказал вам греться, товарищ майор.

– Согрелся, товарисч марсал, согласно вас прикас, – ответил майор Цой. Разговор прервал сильнейший рев, заставивший многих напряженно пригнуться и приоткрыть рты.

Огромная туша ракеты, окруженная дымом и паром от расплавившегося снега, медленно – медленно оторвалась от стартового стола, на мгновение, меньшее, чем удар сердца, застыла на столбе истекающего из хвоста пламени и, внезапно резко ускорившись, исчезла в небе.

Едва опал поднятый пуском снежный вихрь, как к позиции подъехала пара «эмок». Из первой к успевшему выстроиться расчету выбрался нарком обороны маршал Тимошенко. Скомандовав: «Смирно!», руководивший пуском капитан сделал несколько строевых шагов и доложил слегка охрипшим на морозе голосом:

– Товарищ маршал Советского Союза! Пусковой расчет номер два первой ракетной батареи первой инженерно‑артиллерийской бригады особого назначения произвел успешный самостоятельный пуск изделия «Эльбрус»! Докладывает командир расчета капитан Флёров!

Июль 2011 года. Памир. На границе с Афганистаном.

Ганс Клосс (Нойнер), сержант‑контрактник ПВ СССР

Несмотря на заверения высокопоставленных лиц, ноты и дипломатические переговоры, мир и спокойствие на границе с Афганистаном никак не наступали. Особенно трудно приходилось постам, расположенным в горах Памира. Небольшие, мобильные банды наркоторговцев, исламистов, просто бандитов, желающих попробовать установить свои порядки у этих бессильных шурави и их пособников, старались просочиться через слабоохраняемые горные перевалы. Запуганное местное население не всегда помогало пограничникам, а на постах обычно дежурило не больше десятка бойцов. Да и оружие у шедших из‑за границы было более современным, начиная от автоматов и заканчивая гранатометами.

О появлении басмачей первым сообщил на пост вернувшийся из разведки Куно Клинсманн.

– По Чертову ущелью продвигается банда человек в сорок.

Необходимо было срочно предупредить заставы и старшина Фриц, как старший на посту, решил связаться с ними по радио. Но в этих проклятых горах связь была настолько неустойчивой, что никакого ответа выстукивающий ключом, словно дятел, радист так и не дождался. Тогда Фриц приказал отправиться к заставе Куно, как самому опытному, но тот вернулся через несколько минут, держа лошадь на поводу.

– На тропе к заставе тоже «духи». Я насчитал десяток.

– Занимаем оборону, радисту – передавай непрерывно, может быть достучишься, Ахмед с Романом – остаетесь здесь, если что – отходите к нам.

Они очень удачно остановились на отдых в небольшом домике старой зимовки. Обычно в бураны, в непогоду сюда забредали обогреться и обсушиться караванщики или пастухи. Место для него было выбрано очень удачно. Прижавшись к отвесной скале почти у самого края глубокого ущелья, домик как бы запирал горную тропу. Сложенный из крупных валунов он был по сути небольшой крепостью. Пограничники отпустили коней и стали готовиться к осаде. Занесли в домик оружие и припасы, окна заложили камнями, оставив лишь узкие бойницы для стрельбы.

Подошедшие бандиты попали под сосредоточенный огонь и, теряя людей и лощадей, залегли. Обойти пост по горам с грузом было невозможно. Пришлось им вызывать и свой передовой отряд. Тех неплохо проредили оставленные в засаде.

Попытку обстрелять обороняющихся из гранатометов отбили точным огнем Куно и Роман, вооруженные снайперскими СВТшками. Бой перешел в затяжную перестрелку, а радист все передавал и передавал в эфир сведения о банде, пока не села батарея.

Стреляли до вечера, ночью бандиты попытались еще раз атаковать, но пограничники заранее окружили домик веревками с подвешенными на них банками и атака сорвалась под ураганным огнем. Бой продолжался. Несмотря на обстрел из подствольников и ручных гранатомётов, несмотря на потери, небольшая крепость в горах держалась…

Пошел второй день. В живых остались лишь четверо, трое из которых держали оборону с фронта и один, с ручным пулеметом – с тыла. Трое из этих четверых были друзьями, в свое время перешедшими в СССР из Восточной Пруссии и согласившимися отслужить в погранвойсках для получения гражданства. Так не бывает, сказал бы какой‑нибудь неискушенный наблюдатель, на что другой заметил бы, что в бою чаще выживает опытный, а опыта этим троим было не занимать.

Вот и сейчас, воспользовавшись передышкой, они не теряли времени даром и готовились к следующему бою. Куно, приложившись к бойнице, наблюдал за бандитами, а двое других снаряжали магазины.

– Но я предпочитаю именно русский социализм, – наступившая тишина настоятельно требовала заполнения, и Ганс возобновил свой старый, начатый еще в лагере переподготовки спор. Говорил он по‑немецки.

– Здорово же тебе промыли мозги, – в ответ ехидно подколол Ганса Фриц – Я, например, до сих пор особых отличий не вижу. Ну, разве что русские все народы считают ровней, позволяя садиться себе на шею всяким обезьянам, а у нас в первую очередь заботились о немцах.

– А вот это ты зря, – продолжая укладывать патроны в магазин ППШ, ответил сержант особого отряда ПВ. – Вспомни, что нам говорили про христианские ценности, в том числе жалость, любовь, благотворительность, справедливость. Забыл? Напомню – все это лишь проявления слабости и упадка. А теперь допусти, что коммунисты стали верующими христианами, тогда полученный результат можно было бы объявить величайшим достижением христианства за всю историю человечества в его стремлении к человеколюбию и воплощению заповедей в жизнь. Получается, что христианскую религию можно совместить с коммунистическими принципами, не совершая большого насилия над его экономическими и политическими целями, главным из которых является «братство всех людей». В сущности, можно сказать, что все, что строится в Союзе – земной вариант царства божия, как бы кощунственно это не звучало с точки зрения ортодоксов с обеих сторон. А вот национал‑социализм с христианством несовместим, пусть даже армейцы и носили надпись «Бог с нами» на …

Громкий, словно взрыв, звук выстрела, заставил обоих занять места у бойниц.

– Куно, что там?! – громко, перекрикивая шум в ушах, проорал старшина.

– Одним «духом» меньше! – спокойно откликнулся Куно.

– И стоило нас ради этого прерывать, – проворчал Ганс, пытаясь установить на место крышку магазина, – такой интересный спор завязался, а тут какие‑то дикари мешают… – продолжить сборку магазина ему пришлось уже лежа, укрываясь от пуль. Разозленные бандиты начали палить очередями из всех стволов. Пули ударяли в камень, высекая разлетающуюся во все стороны крошку. Подумав, что под таким прикрытием «духи» могут попробовать подобраться поближе, Ганс выставил в амбразуру ППШ и выпустил длинную, на весь магазин, очередь. Ответ не заставил себя ждать, разозленные туземцы, как только автомат смолк, перенесли, как казалось, весь огонь на него. Несколько пуль, более удачливых чем подруги, сумели даже влететь в узкую бойницу и несколько раз с визгом отрикошетировать от стен.

– Никого не задело?! – перекрикивая грохот стрельбы, спросил Ганс. Ответил только Куно. Извернувшись, чтобы не подставляться, Ганс посмотрел, почему не отвечает Фриц и лишь молча перекрестился. «Лучше уж так, как настоящий боец, с оружием в руках, чем в петле английского палача».

Внезапно басмачи перестали обстреливать блокгауз, хотя интенсивность огня не снизилась. Донеслись характерные взрывы минометных мин.

– Наши пришли, – по‑русски крикнул Куно. – А я уже думал, что Гретхен меня не дождется.

– Так вот куда ты бегал ночами. К нашему переводчику, – засмеявшись, ответил ему тоже по‑русски, Ганс.

– К ней, – продолжая следить за боем, ответил Куно. – Она пусть и из Поволжья, но настоящая немецкая хозяйка. Так что через месяц приглашаю на свадьбу.

Август 2011 года. Пос. Кубинка.

В. А. Акимов, лейтенант ВВС

Офицер в синей парадно‑выходной форме авиации вышел из «Волги», украшенной ленточкой и двумя кольцами на крыше. Быстро обежав ее сзади, открыл дверцу и помог выйти из машины девушке в фате и белоснежном платье. Стоящие у подъезда гости, половина в разнообразной парадной форме, от ВВС до общевойсковой, остальные – в праздничных костюмах, радостно загомонили. Жених неожиданно подхватил невесту на руки и понес, под веселые крики гостей, к подъезду, внес ее в заботливо распахнутые друзьями двери подъезда и квартиры. Войдя в прихожую, он бережно опустил девушку и тут же, под громкий хохот и веселые выкрики друзей, поцеловал ее. Кто‑то неожиданно начал считать и поцелуй все длился и длился, пока у молодожены не стали задыхаться и не оторвались друг от друга.

– Молодец Володя! – смеясь, хлопнул по плечу жениха один из его друзей, невысокий, крепко сбитый офицер с тремя кубиками в петлицах.

– Ничего, Серега, не журись. На тебя вон Наташа как поглядывает. Лови момент, – так же шутливо ответил жених.

Наконец все расселись. Захлопали открываемые бутылки, застучали передвигаемые тарелки, начались негромкие переговоры: «Вот этого положи, пожалуйста. Спасибо…». Но едва Громов, держа в руке бокал с соком, поднялся, как все собрание затихло.

– Товарищи! Позвольте на правах друга и свидетеля, поздравить Владимира и Алену, пожелать им всего наилучшего и … передать слово нашему почетному гостю – генералу Григорию Пантелеевичу Кравченко!

Под крики «Просим!», «Поздравляем!», «Тост!» из‑за стола поднялся рано поседевший, моложавый летчик и поднял руку. Все снова утихло.

– Дорогие товарищи. Друзья. Мы собрались здесь, чтобы отметить счастливый день в жизни Владимира и Алены…

Июль 2012 года. Атлантический океан.

Круизный лайнер «Splendor of the Seas»

Огромный воздушный корабль парил над бесконечной гладью океана. Внизу, на палубе большого круизного лайнера, идущего из Европы в Америку, поднялась суматоха. Туристы столпились на палубе стремясь зафиксировать на свои камеры это огромное, словно облако, летающее чудо.

– Что это, Майкл? – спросил чопорный старик – англичанин, рассматривая в бинокль непривычный летающий аппарат. Нет, дирижабли он видел. Но не таких размеров. Если подумать, то он был как минимум не короче самого лайнера, если не длиннее.

– Сэр Генри, это русский дирижабль В‑24 «Сталин». Эти отсталые коммунисты не придумали ничего лучше для организации рейсов на Кубу, чем устаревший аппарат легче воздуха.

– Да? – пожевав губами, англичанин отложил бинокль и взял планшет. – Посмотрим.

Поиск по сайтам привел к статье корреспондента «Таймс», совершившему полет на новейшем дирижабле через Атлантику туда и обратно.

«Мы проследовали на смотровую площадку, расположенную на высоте двухэтажного дома. Рядом покачивался на швартовых ДП‑16, новый, только построенный, с наполненной газом оболочкой. Двадцать девять тысяч кубометров гелиево‑водородной смеси вошло в нее! Но даже этот гигант казался миниатюрным на фоне гигантского „И. Сталина“, одного из четырех дирижаблей, предназначенных для полетов через Атлантику…

В салоне мягкая удобная мебель. Благоустроенные, красиво отделанные пассажирские каюты…

Командирская рубка, доступ в которую был любезно предоставлен мне и моему коллеге из CNN, оснащена самыми современными навигационными приборами, ничуть не уступая новейшим моделям пассажирских самолетов „Боинга“…

Наконец дирижабль тихо отошел от причальной мачты летного поля и отправился в первый из десяти полетов сезона. Все свершилось настолько незаметно и плавно, что, казалось, не мы ушли от причала, а сама земля легко и ласково оставила нас наедине с бескрайним голубым простором. Коричневая равнина удалялась от нас, лукаво подмигивая солнечными бликами озер и рек. Через несколько минут были включены двигатели, корабль развернулся и, с заметным набором высоты, лег курсом на запад. Ирреальность происходящего будоражила нервы, настроение было приподнятое, и все пассажиры бурно обсуждали первые впечатления…»

– Лирика, – переводя курсор на следующую ссылку, отметил англичанин. – А вот это уже интереснее.

«Например, вертолет может находиться в воздухе не более шести часов, а дирижабль – несколько суток, при этом час его работы, по предварительным оценкам, стоит в три раза меньше, чем у винтокрылой машины. На километр полета дирижабль расходует в три‑пять раз меньше топлива, чем транспортный самолет, и в десять‑двадцать раз меньше, чем вертолет. Именно это и послужило причиной использования грузопассажирских дирижаблей на рейсах Москва‑Гавана…»

– Майкл, свяжите меня с гендиректором, – приказал он и снова поднял бинокль, наблюдая за удаляющимся дирижаблем.

Май 2017 года. Харьков.

Отец и сын Непийвода

– Ну, поворотись‑ка, сынку, дай на тебя посмотреть, – старший Непийвода довольно рассматривал стоящего напротив него сына. – Який ты гарный, настоящий городской хлопец. Давно я тебе гутарил, что учиться надо. Видишь, послушался батьку и теперь лучше председателя нашего выглядишь. Даже у него я столь справной одежи не видел. Ну, а теперь пошли, квартирой хвастать будешь.

– Зачем ходить, батя? Поехали, мне завод машину выделил.

Батя промолчал, а мать только всплеснула руками.

Машина, новенькая блестящая «Волга» с водителем, поразила родственников не меньше, чем костюм и городской говор младшего Непийвода.

Что же говорить о красивой двухкомнатной квартире в новом районе города! Район вытянулся в длину вдоль построенной линии трамвая, так, чтобы от любой остановки до любого дома можно было дойти не более чем за пятнадцать‑двадцать минут. Пару двенадцатиэтажек на въезде в район сменили тесно стоящие пятиэтажные дома с «дворами‑колодцами». Не далее пары‑тройки сотен метров от каждого такого двора раскинулись «мини‑парки» или бульвары, небольшие зеленые пятачки, чтобы было где отдохнуть глазу и погулять с ребенком. «Волга» подвезла пассажиров к самому дому. Пятиэтажное здание, сложенное из красного и белого кирпича, выглядело красиво, блестя на солнце стеклами больших окон и покоряя зрителей орнаментом стен.

В подъезде лежал ковер, покрывающий лестницу, а внизу, прямо у входа – подставка для калош, по причине летнего времени и хорошей погоды, пустующая. Поднявшись на второй этаж, младший Непийвода торжественно вставил ключ в щель, пощелкал замком и распахнул дверь, приглашая входить в квартиру.

Большой, не менее десяти метров зал, был ярко освещен солнечными лучами и полупуст. Вдоль стены стоял длинный шкаф с открытыми книжными полками, в центре, прямо под абажуром с лампочкой – небольшой круглый стол. На столе ровной стопкой лежали тетради. Несколько разномастных стульев дополняли обстановку.

– Бедновато живешь, – оценила обстановку мать.

– Мне хватает, – младшой сдаваться не собирался. – Когда женюсь, прикуплю мебель поновее, а пока и такая сойдет.

– А кушаешь где?

– Так у меня еще и спальня, и кухня есть. Вот на кухне и ем. Там у меня электрический ледник – холодильник и плита электрическая, – повел гостей за собой молодой инженер станкостроительного завода имени Коммунистического Интернационала.

март 2030 год. Луна. База «КЭЦ[66]»

Сергей Владимирович Акимов, космонавт‑исследователь

В шлюзовой камере было тесновато. Громоздкие скафандры, вместе с контрольной аппаратурой занимали ее большую часть, оставляя для людей совсем мало места. Впрочем, для натренированного человека места как раз хватало и для того, чтобы развернуться, и для того, чтобы спокойно одеться в «скафы». Остро пахло лунным грунтом. Запах, острый, чем‑то напоминавший запах пороха, заставлял собраться и в тоже время бодрил, напоминая о предстоящей разминке. В камере было холодно. Шлюз, прикрытый, в отличие от заглубленной в грунт станции, только дополнительной теплоизоляцией, остывал лунной ночью очень быстро.

Сергей развернул свой скафандр на подвеске, осмотрел, бросил взгляд на контроллеры, успокаивающе горящие зеленым. Отлично. Слегка подпрыгнув, он уцепился за перекладину на потолке и забросил ноги в люк на спине скафандра. Его напарник, старый, опытный «лунатик» Владимир Попов проконтролировал показания датчиков и сам залез в скаф.

Тем временем Сергей, загерметизировавшись и подключив СЖО, развернулся лицом к Владимиру. Тот был уже готов и подмигнул из‑за прозрачного забрала шлема. Загорелся желтый тревожный индикатор, сигнализируя об окончании откачки воздуха. Наружный люк пополз в сторону, открывая освещенную дежурным светом тропинку, слегка припорошенную серой пылью. Вроде и атмосферы реальной нет, а пыль все равно появляется на тропинке, словно надутая неведомо откуда взявшимся ветром. Сергей осторожно надавил на поручни, разводя их в стороны и освобождая скафандр из захватов. На Луне быстро привыкаешь к разнице между массой и весом. И хотя сейчас он, даже вместе со скафандром, был легче своего земного веса раза в два, масса, а следовательно и инерция никуда не делась. Передвигаться из‑за этого было не так чтобы приятно, скорее неудобно. Очень неудобно.

Они вышли из шлюза и тотчас же оставшийся внутри Юрий включил прожекторы, ранее отключенные из экономии. Пейзаж в их освещении стал напоминать средневековую гравюру, с ее резким переходом от черного к белому, от света к тени. Только слабый поток света от Земли, висящей высоко над горизонтом, немного смягчал это черно‑белое буйство. Они постояли, традиционно глядя на нежно‑голубой шар Земли в обрамлении бездонной черноты космоса. Ради этой красоты стоило прилетать сюда. Хотя конечно, не только ради этого. Словно вспомнив обо всем остальном, космонавты отвернулись от манящего зрелища и полускачками‑полушагами двинулись по тропинке. Дойдя до стоящей в сторонке тележки, запустили движок и, управляя с пульта, покатили ее перед собой. До площадки было недалеко, примерно сотня метров. По тропинке этой уже ходили, притом не один раз, поэтому дорога много времени не заняла. Проверив состояние посадочного модуля, небольшого пузатого бочонка с торчащими во все стороны антеннами, они подошли к агрегату «Ореан»‑а. Громоздкая конструкция из баков, кубов, панелей, торчащих в стороны, смонтированная на тележке с решетчатыми колесами предназначалась для выработки кислорода и водорода из реголита. А попутно – и прочих веществ, если удастся. Совместная советско‑кубинско‑французская разработка. Пока Сергей менял в аппаратуре расходники, заодно проверяя исправность блоков, Володя страховал его и присматривал за тележкой. Загрузив в тележку снятые дьюары с продукцией, они еще несколько мгновений постояли, рассматривая Землю, потом доложили о выполнении работ и тронулись обратно.

Впереди было еще двое суток долгой лунной ночи. Двое суток, заполненные экспериментами, для которых нужны были именно ночные условия с их запредельным холодом…

22 июня 2030 года. г. Харьков.

Е. О. Фридлендер и другие

На торжество собрались узким семейным кругом. Хотя повода хватило бы для куда более представительного празднования, не каждый день народному комиссару исполняется шестьдесят. Но юбиляр торжеств не любил. И потому буквально сбежал в Харьков, формально – с инспекцией, а на самом деле пройтись по Станкостроительному, и хоть денек постоять у станка, раз уж так и не получилось поработать на заводе всерьез. Но вечером, всё же пришлось участвовать в застолье. Впрочем, оно не было в тягость. Посидели, немного выпили. Поговорили. Как всегда, обо всем и ни о чем.

– Я тебе завидую, дед! – произнес юбиляр, обращаясь к хозяину дома, крепкому невысокому мужчине лет тридцати пяти. – У тебя получилось заниматься любимым делом. И, кстати, поздравляю! Опять Дашка Евсеева на твоей машине гонку выиграла.

– Ой, та ладно! – всплеснула руками хозяйка. – Сейчас половина «Формулы‑1» ездит на Вениных машинах. Вот пять лет назад, когда то впервые было…

– Да, – усмехнулся юбиляр. – Сенсация была!

– Сенсация? – возмутился четырнадцатилетний хозяйский сын. – Феррари с Маклареном кипятком писали! Приехала дикая русская баба из отсталой страны и всех порвала на британский флаг!

– Осип! – прикрикнула на него мать. – Выбирай выражения! Совсем от рук отбился!

– Верунчик, – остановил ее муж, – не надо. Такой у них сейчас жаргон. Ты вспомни нас в том возрасте!

– Мы в том возрасте были нормальными детьми! Тебя в день четырнадцатилетия на заводе наградили. Велосипед своими руками собрал! А на него посмотри! Осип, откуда у тебя синяк?

– С Дрюхой Беззубым стыкнулся… – чуть слышно пробормотал сын.

– Вот! Разве можно представить себе, что твой отец стыкнулся с каким‑нибудь Дрюхой Беззубым?

Хозяин переглянулся с братом, широкоплечим рыжеватым мужчиной в форме генерал‑майора. Тот, пряча улыбку, спросил:

– А у Дрюхи что?

– Два фингала, – столь же виновато произнес Осип. – И зуб я ему вышиб. Честная стычка была! Один на один! А шо эти холодранцы вычикиваются?!

– Чтобы это была последняя драка! – заявила мать. – Бери пример с отца!

Братья, не выдержав, засмеялись.

– Тю, скаженные! – Вера возмутилась так, что в речи прорезался характерный харьковский выговор. – Ну шо смешного? Оболтус же первостатейный растет! Нет, шобы с отца пример брать!

– Верочка, золотце моё! – сквозь смех выдавил Вениамин. – Ты помнишь наш первый поцелуй? Точнее, шо мне мешало?

Он обнял жену за талию и притянул к себе.

– То не то! – нимало не смутилась Вера. – То было нехарактерно! Иначе я бы с тобой не целовалась! И ваще послала бы тебя до Фиминой бабушки!

– Не надо поминать мою бабушку всуе! – возмутился юбиляр. – Тем более, что ты, Вера, как жена моего дедушки, пусть и не та, что в прошлой реальности…

– Дядя Аврик, – тихонько спросил Осип у военного, – а что папе целоваться мешало?

– Фингал под глазом, – так же тихо ответил генерал. – С Дрюхой Беззубым стыкнулся!

– Так Дрюхи тогда ж не было! Он всего на два года меня старше!

– На Холодной горе, – рассмеялся Абрам, – всегда найдется Дрюха Беззубый. Но мать права! Оболтус ты! Веник на один зуб больше выбил!

– Кажется, я успела! – в комнату ворвался ураган в образе миниатюрной женщины. – Венечка с очередной победой! Фима! С твоей стороны некрасиво бежать с собственного юбилея, не прихватив с собой ни жену, ни сына! Сейчас приедут Нестеренко, попрошу Василия Сергеевича вправить тебе мозги по старой памяти! А если бы на моем месте была нормальная женщина, не способная организовать дополнительный рейс на Харьков?! Не беспокойся, я не злоупотребляла служебным положением! А эти идиоты давно нуждались в хорошей встряске! Куча народа не может улететь, а они палец о палец ударить не хотят! Завтра же займусь проверкой Управления Гражданской Авиации! Кстати, вот тебе маленький подарок к юбилею: Нобелевская премия по физике присуждена Жоресу Алферову и Олегу Свирскому! Уже вторая наша премия после переноса! Но Евсеев и Кадышев всё же были из «потомков»!

– Тетя Ира, а за что премия? – спросила Вера.

– Не помню! Я просто не выговариваю их термины. В конце концов, что ты от меня хочешь, я родилась еще в девятнадцатом веке! Кстати, Верочка, какая я тебе тетя? Ты замужем за дедом моего мужа!

Монолог прервал телефон, заигравший «Наша служба и опасна и трудна».

– Чума на проводе, – сказала в трубку Ирка. – Слушаю, Лаврентий Павлович!

9 мая 2036 года. Москва.

В. А. Акимов и С. Б. Громов, пенсионеры

Сидящий за столиком у окна человек обернулся, услышав шаги. Встал, улыбаясь шагнул навстречу вошедшему. Они обнялись, крепко, как обнимаются старые друзья давно не видевшие друг друга. Присели. Помолчали.

– Как ты?

– Как видишь, скриплю понемногу.

– И я тоже.

Оба одновременно рассмеялись немудреной шутке.

Бывший спецназовец, а ныне ветеран вооруженных сил, председатель Комитета ветеранов специальных войск Сергей Громов и его друг, заслуженный военный летчик Владимир Акимов. Сидели и смотрели друг на друга, вспоминая былое.

– Как твой?

– Снова на Луне. Там какое‑то месторождение нашли. Будут исследовать.

– А твоя младшая?

– А моя родила. Внучка.

– Поздравляю.

– Спасибо. Знаешь, и не верится как‑то. Ловлю себя на том, словно это все происходит не со мной. Со старшим такого не было. А сейчас – все как во сне.

– Стареем.

Скупые слова, скупые жесты, за каждым из которых стоит много большее, понятное только этим двоим.

– Поедем на Красную площадь?

– Обязательно. Ты же помнишь, какой сегодня день.

– Пока старческим маразмом не страдаю.

– Пошли? Встретимся с нашими командирами?

Поднявшись, оба вышли из кафе. Встречный поток молодежи почтительно расступался перед ветеранами. Многие юноши с завистью разглядывали пиджаки, украшенные щитами планок. Молодая девушка, несущая цветы, внезапно остановилась и, отделив от букета, вручила каждому ветерану по ярко‑алой гвоздике.

– Спасибо! – дружно ответили они.

– Это вам спасибо, – смутилась девушка.

Девятое мая, День Ветеранов, праздновали не только старики, но и молодежь…

22 июня 2040 года. Северный Ледовитый Океан. Борт РПКСН «Советская Карелия».

Коваленко Владимир Алексеевич, лейтенант, штурман

Владимир проснулся, но вставать сразу не стал. Прислушался к привычному шумовому фону корабля, открыл глаза. Часы на стене каюты показывали три сорок пять ровно. Интуиция не подвела, пора было просыпаться. Сегодня, 22 июня, ровно в четыре часа по Москве, крейсер стратегического назначения «Советская Карелия» должен был пройти точку, в которой его предшественник был во время События. Он встал, быстро умылся и оделся. Времени хватало с запасом, но он все равно торопился, поднимаясь в ЦП. «А вот волноваться не стоит», – подумал он, останавливаясь перед дверью. Досчитал до трех, вошел.

Боцман стоял на рулях, еще двое мичманов контролировали другие пульты. Вахтенный офицер, капитан‑лейтенант Саргаев, стоящий рядом с пультом управления торпедной и ракетной стрельбой, оглянулся. Сделал пару шагов навстречу.

– Разрешите присутствовать? – спросил Владимир.

– Проходите, – разрешил Аркадий, тут же подтянулся и шагнул вперед, к входящему на ЦП командиру.

– Товарищ командир, подводная лодка следует курсом… скорость… дифферент …, работают обе вперед по тридцать, оба борта на пониженных параметрах ЦНПК на МСК, мощность пятнадцать процентов… Происшествий не случилось!

– Вольно, Аркадий Ильич, – командир заметил стоящего рядом с вахтенным лейтенанта:

– Не спится? Решили поприсутствовать при прохождении «Точки»?

– Так точно, товарищ командир. Хочется почувствовать и понять, что испытывал дед.

– Тогда, – командир хитро улыбнулся, – вводная. Учебная тревога! Сбой или возмущения в работе навигационного комплекса, вышли из осреднения каналы ИНС и отказал гидроакустический лаг. ГАК фиксирует наличие непонятных шумов! – и совсем тихо добавил:

– Работайте, Владимир…

И другие придут, это будет и впредь –

Снова спорить с судьбой на недолгом пути

Их черёд воевать, их черёд умереть

Их черёд воскресать и в легенду идти[67]

[1] В настоящее время – поселок городского типа Забайкальск

[2] Пограничные войска в СССР того времени подчинялись Народному Комиссариату Внутренних Дел.

[3] Буксируемое антенное устройство

[4] Указания, конечно, не такие и процесс разблокировки выглядит иначе, но секретность есть секретность.

[5] Капитан порта, в 1937 расстрелянный. За дело.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache