Текст книги "ЗАКОНЫ ПРЕСТУПНОГО МИРА МОЛОДЕЖИ"

Автор книги: Виктор Пирожков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Таблица 9

Санкции, применяемые к нарушителям групповых норм в криминальных группах (по мнению экспертов)

Из таблицы видно, что основными видами санкций во всех учреждениях являются избиения и насилия и что большинство санкций применяется в комплексе, например, избиение в комплексе с насилием и глумлением над личностью.

В статье "Что там, за решеткой?" газета "Ригас балсс" рассказывает о том, чему подвергается вновь прибывший в камеру заключенный. Вот лишь одно из испытаний: "парафин", который "всегда проводится, когда жертва в бессознательном состоянии. Избитому накладывается на шею полотенце, а потом закручивают его постепенно, фактически душат. Когда человек теряет сознание, то ему проводят членом по губам – это и есть "парафин". Очнешься на параше, а за тобой клеймо тянется – петух. И если парашник еще может вернуться с параши за стол, то петух уже никогда" (АиФ, 1990, № 44).

Из таблицы видно, что в последние годы (по сравнению, например, с 1979 г.) санкции к правонарушителям и новичкам стали более суровыми во всех специальных учреждениях и в армии. Особенно разнузданно и дерзко ведут себя подростки и молодежь в спецшколах, а также "деды" в армии, прежде всего в строительных частях.

Таким образом, групповые нормы криминальной субкультуры являются факторами, создающими для несовершеннолетних и молодежи сложную психотравмирующую ситуацию, играющими роль сильно действующего прессинга. Связанные групповыми условностями подростки и молодые люди, стоящие на нижних ступенях групповой иерархии, оказываются лишенными перспективы улучшить свое положение в межличностных отношениях. В данном случае санкции вызывают состояние фрустрации. На примере других несовершеннолетних и молодежи они видят: что их ожидает, если они не будут соблюдать норм группы; какой будет их жизнь, если они будут их соблюдать.

Давление условностей в криминальных группах бывает настолько сильным, что стимулирует специфические многообразные формы отклоняющегося поведения (аггравацию, симуляцию болезней, самоповреждения). В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях несовершеннолетние и молодежь проявляют массовое неповиновение, совершают побеги из ВТК и самовольные уходы из спецшкол и спецПТУ, отказываются от работы и учебы и т.п., чтобы обратить внимание администрации на притеснения "бугров". Есть попытки организовать голодовки, захватить заложников с теми же целями.

Мы привели здесь лишь незначительную часть "законов" и норм криминальных групп. Они охватывают все сферы жизни и быта несовершеннолетних и молодежи. Проанализированные здесь нормы чаще всего существуют в групповом сознании и письменно не оформляются. Но есть случаи оформления норм в виде памяток, даже в стихотворной форме. Их пишут на стенах туалетов, на партах, в книгах и т.п. Например, при приеме "пацана" в "воровской орден" на воровской лагерной сходке он должен произнести воровскую присягу: "Я, "пацан", вступаю на путь воровской жизни. Клянусь перед ворами, которые находятся на сходке, быть настоящим вором и не идти ни на какие аферы с "ментами". Далее идет обещание вести настоящий воровской образ жизни, то есть ни работать ни на воле, ни в колонии. В заключении новичок говорит о том, что за отступление от воровских законов кара одна – смерть.

В спецшколах и спецПТУ имеет хождение, так называемый "кодекс пацана". Вот один из них: "Придя на зону, я должен жить честным пацаном. Пацан должен знать, что ему положено и быть преданным "воровскому кругу". Пацан общественником не работает, все полученное и добытое сдает в "котел". Кто нарушает законы "котла", тот предатель. Пацан на "хозяина" не работает, с "воспетами" ведет себя осмотрительно, лишних подозрений не вызывает. "Помоек" и "чушек" пацан держит в строгости. Все приказания "бугра" выполняет беспрекословно", Далее также указано, что "пацана", нарушившего сей "кодекс" ожидает кара – превращение его в помойку.

Так выглядит литературно обработанный "кодекс пацана". Но чаще всего он формулируется в виде определенных табу (запретов), которые на уголовном жаргоне называются "западло" (или "падло"). Так, например, в недавно закрытом Могилевском спецПТУ существовали следующие переходившие из рук в руки письменные табу:

 "Западло" поднимать предметы с пола в туалете ( это табу распространяется повсеместно в "зонах" и на свободе).  "Западло" "босяку" (т.е. "бугру") брать для докуривания сигарету у "помойки" (распространено во всех "зонах").  "Западло" "босяку" чистить картошку и другие овощи на кухне (распространено во всех "зонах").  "Западло" "босяку" работать на производстве (участвовать в работе актива, хорошо учиться и т.п.).

Всего в училище было распространено более 20 запретов для "верхов". Есть запреты и для "низов". Возникают они по воле "босяков". Например, у главного "босяка" ("бугра" училища) пропали перчатки. Тогда он объявил: "Западло" ходить "чистым" и "пацанам" в перчатках". Всю зиму ребята ходили без перчаток, а воспитатели не могли понять, почему. У другого "босяка" кончились престижные сигареты, а непрестижные ему курить "западло". Но все курят. Тогда он объявил: "падло" курить в училище". Около трех месяцев в училище никто из воспитанников не курил, пока у "босяка" не появились престижные сигареты. "Падло иметь мыльницу (зубную щетку, ручку и т.п.) красного цвета" (красный цвет – петушиный цвет, т.е. знак педераста).

В спецПТУ Даугавпилса "падло" "пацанам" идти в штрафной изолятор без сопротивления", "падло" просить добавки в столовой", "падло" доедать за кем-то", "падло" не бежать в побег, когда все бегут" и т.п.

В то же время в ряде спецПТУ действует такое табу: "падло" бежать с воли" (т.е. запрещено совершать побеги, когда группа находится вне "зоны", например, на экскурсии в городе.

Нередко те или иные криминальные группы объявляют себя воровскими, а каждый подросток и молодой правонарушитель стремится объявить себя "вором в законе". В настоящее время появляются воровские группировки и оживают воровские законы. За таковые "бугры" выдают свои требования, такие как приводились выше.

На самом же деле традиционные воровские законы, регулировали поведение "воров в законе" в следующих сферах жизни: отношении к труду, представителям власти, к общественной работе, проведению досуга и "общему котлу". В соответствии с ними "вору в законе" запрещалось трудиться. На жизнь он должен был зарабатывать средства преступным путем или на него кто-то должен был работать. Запрещалось участвовать в общественной работе доказывать помощь администрации (правоохранительным органам). От "вора в законе" требовалось умение играть в карты (со своими "честно"). Он должен был отдавать проигранное, заботится о воровской кассе, точно выполнять решения воровской сходки. Об этом свидетельствует бывший "вор в законе" "Кузя". Под влиянием воров он "окончательно утвердился" в воровской идее. Выглядела она привлекательно. Получалось, что вор – это благородный человек. Он презирает деньги. Из украденного берет лишь на гулянку, а большую часть денег сдает на общак, чтобы "погреть" братву. Для него не существует ни авторитетов, ни власти, ни законов. Самая большая ценность – это свобода, а поэтому, чтобы ни от кого не зависеть, он не работает, не женится и не должен что-то копить. После таких разъяснений ощущать себя вором было приятно... Вор не может быть ни потерпевшим, ни свидетелем".

По существу воровские законы проводили линию на профессионализацию и специализацию в преступной деятельности. Поэтому "воры в законе" карали тех, кто вторгался в сферу интересов других воровских группировок, не соблюдал "конвенции", например, когда "домушник" начинал заниматься кражами на чужом участке, карманник прибегал к другим способам преступного ремесла и т.п.

В "закон" преступники принимались на воровских сходках. Кандидат в "законники" должен был иметь поручителя и определенные "заслуги" перед сообществом. Если вор нарушал какой-либо закон, то ему предстояло пройти сложную и мучительную процедуру "очищения" или же заявить о своем выходе "из закона". Если же он ни то, ни другое не делал, то мог быть изгнан из "воровской" среды, то есть становился отщепенцем ( на жаргоне – "ершом").

Из выдержек, взятых из разных "кодексов", "западло", подкрепленных свидетельствами бывших "воров в законе", просматриваются достаточно сложные правила поведения, которых должны придерживаться воры и которые охотно усваиваются несовершеннолетними и молодежью.

Но ведь каждая молодежная общность (социум) придерживается определенных правил поведения (подростково-юношеская субкультура). В ней также есть свои "кодексы" поведения. Конечно, здесь презирают ябед (стукачей), не жалуют лиц, не держащих слова. В этих "кодексах" отражаются и защищаются возрастные, а также узкогрупповые интересы подростков и юношей. Есть в них и элементы оппозиции к взрослым, недоверие к "чужим". Но в отличие от "кодексов пацанов" и "западло" криминальных групп, их содержание не является криминальным. Вспомним, например, весьма распространенную присягу новобранца, произносимую в стихах: "Я, салага – бритый гусь, обязуюсь и клянусь ..."

В "кодексах" законопослушных подростков и молодежи нет угроз в адрес нарушителей правил, хотя санкции к нарушителям применяются довольно жесткие. Запретить появление подростковых и молодежных "кодексов" невозможно, да и не нужно. Но лишить их криминальной сути – задача вполне реальная.

Склонность к нормотворчеству, постоянному регулированию межличностных и межгрупповых отношений – одна из возрастных особенностей подростков и молодежи, которую активно использовал еще А.С. Макаренко. В его колониях действовали десятки неписанных правил: рапорт дежурного не проверяется, арест налагается только на коммунара, за воровство и нечестность воспитанник изгоняется из коллектива и др.

Склонность подростков к нормотворчеству широко используется и сейчас в некоторых специальных школах, специальных ПТУ и ВТК. Так, в бывшем Грозненском спецПТУ учащиеся приняли свой "кодекс". Его соблюдение поощрялось, а нарушение осуждалось. В ряде колледжей, профессиональных училищ, в лицеях России подростки разработали, принятые на основе Положений о среднем ПТУ и средней школе кодексы, а также уставы своих учебных заведений, в которых отражены правила поведения учащихся. Нарушителям о них постоянно напоминают не только педагоги, но и сами учащиеся, их конкретизируют в повседневной жизни, например, при создании различных клубных объединений учащихся. Это служит реальной преградой для возникновения асоциальных и криминальных норм, оживления "воровских законов" в молодежной среде.

2. Криминальные традиции и ритуалы.

В жизни каждого народа, нации, общественной организации, учреждения, учебного заведения и неформальной группы складываются более или менее устойчивые традиции, связанные с историческими условиями существования и особенностями того или иного социума. Они возникают на основе тех форм деятельности, которые неоднократно подтвердили свою социальную или групповую (коллективную) значимость и личностную пользу. Традиции – по выражению А. С. Макаренко – «социальный клей» любой общности, обеспечивающий преемственность и устойчивость отношений в группе, их упорядоченность.

Традиции можно разделить на прогрессивные, например, патриотические – складывающиеся в борьбе народов за освобождение, независимость, национальный суверенитет; культурные – связанные с народными празднествами; бытовые – связанные с поведением людей в быту; трудовые – связанные с производственной и трудовой деятельностью; военные – связанные с порядком прохождения воинской службы, защитой государства, поведением человека в бою; спортивные – регулирующие поведение человека, занятого спортивной деятельностью и др.

Существуют и реакционные, консервативные традиции, например, связанные с родоплеменными и феодальными общественными отношениями; бытовые, отражающие бесправие женщин в семье и обществе и т.п. Традиции «экономят» сознание людей, санкционируя определенный тип их поведения. Нет ни одной большой или малой общности людей, у которой не было бы традиций.

Особо привержены к традициям общности несовершеннолетних и молодежи, поскольку традиции эмоционально насыщены и обставлены игровыми элементами, определенными правилами, церемониалом. Традиции не персонифицированы, поэтому подростки и юноши легче подчиняются им, чем прямым указаниям, исходящим от конкретных лиц. В этом сила традиций. Нормы жизни групп, в которых проявляется воля их членов, чаще всего принимают форму традиций. В связи с этим особую опасность представляют криминальные традиции, распространенные в молодежных преступных группах, особенно в закрытых воспитательных и исправительных учреждениях (в "зоне"). Традиция имеет две особенности: устойчивость, некоторую консервативность и способность изменяться, разрушаться, замещаться в связи с изменением объективных социальных условий развития социума, различных привходящих факторов, влияния лидеров и т.п.

В преступной среде в связи с этим существуют два вида традиций:

пришедшие к нам из преступной среды далекого прошлого и трансформировавшиеся в современные с учетом условий жизни общества и господствующих в нем отношений;

новые традиции, возникшие и закрепившиеся в преступной среде в современных условиях и не имеющие аналогов в прошлом.

Причинами трансформации уголовных традиций и появления новых являются изменения, происходящие в социальной действительности, динамике и характере преступности несовершеннолетних и молодежи, оживление национализма и др. Уголовные традиции, как и любые другие, не существуют каждая сама по себе. Они образуют "связку" или "пучок", определенную систему традиций, характеризующих общность преступников в целом.

Форму традиций чаще всего принимают проанализированные выше нормы криминальной субкультуры ("воровские законы", табу, "западло"). Повышая действенность групповых норм и ценностей, традиции обеспечивают сплочение криминальных групп. Уголовных традиций множество; как правило, несовершеннолетние и юноши знают их неписанными и каким-то образом передают друг другу.

Замечено, что все традиции, проявляющиеся в криминальных группах несовершеннолетних и молодежи отличаются, с одной стороны, всеобщностью, с другой – определенным своеобразием, свойственным для данного региона (спецшколы, спецПТУ, ВТК или воинской части).

Все уголовные традиции, особенно в воспитательных и исправительных учреждениях обрастают мифами. Это облегчает их передачу из поколения в поколение правонарушителей. «В подростковых камерах „малолетках“, уже существует тюремная мифология, законы воровской блатной жизни, целая огромная система, в которой нужно научиться жить и выживать».

Уголовно-воровская традиция негативного отношения криминальных групп к лицам, сотрудничающим с правоохранительными органами, активистами, лицами, запятнавшими себя доносительством и мужеложством, являетсявсеобщей. Всеобщи и «прописка» новичков, использование для снижения статуса («опускания») таких средств, как уборка туалетов, стирка чужих носков, «парафин», мужеложство, избиение. К всеобщим уголовно-воровским традициям относится также необходимость знания жаргона, ношения клички, нанесения татуировок в соответствии со статусом и т.п.

Всеобщих традиций в "зоне" много и состоят они главным образом в умении приспособиться, выжить, употребить физическую силу, хитрость -лишь бы доказать собственное превосходство над другими или хотя бы умение "поставить" себя.

Тюремная мифология различна и многообразна. Например, подросток прибывает в ВТК с твердой установкой, что все красное трогать нельзя – ("западло"). Повязку дежурного он одеть наотрез отказывается – красная, подобрать красную бумажку – ни в какую. Такова их вера в "закон" блатной жизни. Естественно, до тюрьмы они об этом не слышали. А теперь нельзя жить по другому, иначе это плохо кончится.

Однако, в каждом регионе (на каждой "тусовке", в каждой преступной группе, в спецшколе, спецПТУ и ВТК) эти традиции наполняются своим содержанием, приобретают свою форму проявления, сопровождаютсясвойственным лишь данному региону или данной этнической общности (нации, народности) ритуалами. В одних в спецшколах, спецПТУ и ВТК существует традиция, запрещающая «бугру» («шишке», «рогу») участвовать в художественной самодеятельности, а точнее – выступать на сцене. «Бугор» должен управлять людьми, а не веселить других, таков закон криминальной среды. Мужчине нельзя играть женщину, иначе из этого «Мишки сделают Машку», то есть подвергнут мужеложству, «опустят».

Во многих в спецшколах, спецПТУ и ВТК существуют другие традиции: одна из них – "ни перед кем не становись на колени". Ее сторонники татуируют на коленях шестиконечные звезды. В каждом таком учреждении разработаны свои способы унижения человека таким путем. Если подростка принудили встать на колени или заставили сделать это обманным путем ("посмотри, не твоя ли книга, шапка и т.п. лежит под кроватью"), то он считается скомпрометированным и статус его снижается. Кстати, такая же традиция давно существует и в некоторых профессиональных училищах.

Нередко в криминальных группах наблюдаются случаи приспособления социально ценных традиций к криминальному образу жизни. Так, в детских домах, специальных школах и специальных ПТУ (по примеру тюрем и колоний для взрослых) распространилась традиция "ломать корянку". Суть ее заключается в следующем: полученный хлеб на куски не разрезается.

Члены группы, сидящие за столом, отщипывают кусочки от одной порции (буханки), т. е. ломают корку (горбушку). Отсюда и название традиции. Лица, "ломавшие корянку", становятся как бы названными братьями, это отражается в татуировках. "Ломать корянку" "низам", "отверженным" вместе с "верхами" запрещается. В данной процедуре есть свои правила. Если подросток отломит кусочек хлеба побольше, значит он проявил жадность. В этом случае он становится "проглотом" и может быть исключен из "братства".

Данная традиция заимствована из народных обычаев, обрядов. У многих народов молодожены разламывают хлеб на счастье. В Узбекистане люди, поделившиеся хлебом, становятся названными братьями. В России почетных гостей встречают хлебом и солью. К сожалению, сотрудники воспитательных и исправительных учреждений, педагоги школ и ПТУ часто этого не знают и запрещают подобные действия, вместо того, чтобы использовать их в воспитательных целях.

Из рассмотренного примера можно сделать вывод о том, что нельзя все традиции уголовной среды считать асоциальными, вредными. При нахождении правонарушителей в камере следственного изолятора, например, действует ряд традиций, запрещающих пользоваться парашей если кто-то ест, становиться голыми ногами на пол и др. Вряд ли нужно объяснять, что эти правила не вредные.

О целесообразности и разумности еще одной тюремной традиции повествует Ю.Чурбанов: " В уголовном мире есть непреложный закон: когда человек уходит на этап, то его собирает вся камера. Дают ему с собой у кого что осталось – кто кусок хлеба, кто кусочек сахара, кто сигареты, кто спички, то есть камера собирает тебя в дорогу...

Почему камера собирает людей на этап? Это не дань каким-то воровским ритуалам, нет, это просто необходимость (подчеркнуто нами – В.П.): куда и сколько ты будешь ехать, никто не знает, в дороге тебя не покормят, вагона-ресторана в поезде нет, поэтому «сухой паек», который выдают в тюрьме, – это все, что у тебя есть на несколько дней. Даже вода в вагоне только холодная, кипятка никто не даст, – вот и катишься, бедолага, по дорогам России".

К сожалению, автор этой цитаты был руководителем и в то же время заложником тюремной системы. Он мог бы многое поломать и привести в соответствие со Стандартными нормами обращения с заключенными, принятыми ООН. Ведь в царской России даже политзаключенные знали, куда их отправляют. Почему же сегодня эта норма не действует? Ведь сегодня существует (но не действует) положение о том, что осужденный должен отбывать наказание по месту жительства (исключение составляют некоторые категории осужденных). Выходит, что пишется в законе одно, а делается на практике другое. Несовершеннолетних правонарушителей, как каких-нибудь каторжников, из Москвы отправляют за тысячи километров. Нет в Москве ни своей спецшколы, ни своего спецПТУ, хорошо хотя бы ВТК есть близко от Москвы.

Ю.М.Чурбанов говорит еще об одной традиции – особом отношении к "должникам" в местах изоляции. "Можно, конечно, "стрельнуть", но потом ты уже становишься "должником". Если кто-то из осужденных угостит тебя сигаретой, то потом эту сигарету придется вернуть – таков лагерный закон". Подростки и молодежь в спецшколах, спецПТУ, ВТК, а зачастую и в обычных школах и ПТУ, этот "закон" "усовершенствовали": неоднократно угостив члена группы сигаретами, его ставят "на счетчик" в самое трудное время, когда у него заведомо нет ни сигарет, ни денег. Например, подросток оказался "должен" 5 сигарет другому подростку. Тот объявляет стоимость каждой сигареты (3 или 5 рублей). Это значит, что сегодня должник заплатил бы 15 руб. (25 руб.), а завтра вдвое больше, послезавтра вчетверо и т. п. "Счетчик" – удобное средство закабаления.

Следует заметить, что обстановка всеобщего распада в стране, негативные социальные и экономические процессы сильно влияют на возникновение новых и оживление старых традиций в местах лишения свободы, в специальных воспитательных учреждениях и в армии. Удорожание прессы немедленно отразилось на традициях и в местах лишения свободы. "Сейчас "зеки" решили "складываться" и выписывают один журнал на 3–4 человека, во всяком случае, я все время слышу такие разговоры, – продолжает Ю.Чурбанов. – А иначе не получается, это просто не по карману".

Здесь он не точен. Коллективная (на жаргоне – "семейная") подписка на газеты и журналы существовала в колониях и тюрьмах давно. Сейчас она возродилась вновь. При этом в ИТК и ВТК нередко "авторитеты" ("воры в законе") норовят подписаться за счет кого-нибудь из заключенных. Молодежь подписывается на журналы "с картинками" (иллюстрированные). Иллюстрации вырезаются и наклеиваются обычно на внутреннюю сторону дверки прикроватной тумбочки или на стену, а может быть, у рабочих мест. С них делают клише для татуировок. С понравившимися представительницами противоположного пола, изображенными в журналах, затевается переписка. У подростков и юношей разработаны целые трактаты о ведении такой переписки, что также является тюремной традицией.

Автору книги известен такой человек, который сумел жениться около сотни раз благодаря такой переписке, за что неоднократно отбывал наказание.

Любая традиция обставляется ритуалами. Ритуалы чаще всего связываются с религиозной верою, рассматриваются как совокупность обрядов, сопровождающих религиозный акт и являющихся его внешним отражением. Этот признак присущ ритуалам и криминальной субкультуры, которым подростки и юноши, а в последние годы и взрослые, придают фатальный, магический характер.

В криминальной субкультуре ритуал выступает как церемониал, сопровождающий традицию, т.е. выработанные в данной группе (в преступной среде в целом) порядок и правила совершения какого-либо поступка, то есть порядок реализации традиции. К наиболее распространенным ритуалам относятся, как мы уже говорили, порядок "прописки" новичка, определения его статуса, места в социальном пространстве – столовой, спальне, школе, а также сферы и места его преступного и иного "промысла" ("точки", "квадрата", "маршрута"). Существуют ритуалы "очищения" лиц, "осквернивших" себя прикосновением к "отверженным"; изгнания лиц, утративших доверие группы; приема пищи, мытья в бане; "очищения" себя после пользования туалетом; проводов человека на свободу или в "мир иной" и др.

Интересные сведения предоставила автору бывшая сотрудница МВД одной среднеазиатской республики Лариса Н., в застойные годы вступившая в неравную борьбу с партийной мафией и незаконно арестованная по доносу. Ей пришлось провести несколько месяцев в следственном изоляторе, который она ранее курировала. Лариса вела себя там так, что была признана преступным окружением, пользовалась его доверием, короче говоря, стала "паханкой", без разрешения которой не совершалось ни одно действие осужденных и заключенных. В этом изоляторе существовала традиция – каждый заключенный, получив посылку или передачу, обязан был часть ее передать лицам, приговоренным к высшей мере наказания. Ослушавшийся мог дорого заплатить за своеволие.

По словам Ларисы Н. смертников уводили для исполнения приговора глубокой ночью. И всегда вся тюрьма узнавала об этом за считанные секунды и пела так называемую "отходную", специально сложенную песню прощания с жизнью. Мотив и слова этой песни знали все заключенные. Интересно, что оповещала о предстоящем событии камера, расположенная рядом с лестничной клеткой, ведущей в подвал "смертников".

Еще одно подтверждение этой традиции мы находим у А. Шведова. Так, осужденные, отправляемые по этапу из следственного изолятора, проходя мимо камер лиц, приговоренных к высшей мере наказания, по традиции должны передать сигареты и чай в эти камеры. Ни конвой, ни дежурный помощник начальника СИЗО не могут им помешать. Как видим, в преступной среде жестокость уживается с сентиментальностью.

От члена криминального сообщества требуется четкое знание и беспрекословное соблюдение всех традиций и ритуалов. Если подросток или молодой правонарушитель усвоил и соблюдает их, он имеет возможность занять более высокое положение в групповой иерархии. Нарушитель же может быть подвергнут притеснениям, изгнанию из группы (сообщества), снизит свой статус.

Многие из криминальных традиций настолько распространены, что строго соблюдаются и законопослушными подростками и молодежью в обычных школах, ПТУ, в трудовых и армейских коллективах. Распространенные, например, традиции и ритуалы превращения новичка в "пацана", а "пацана" в "старичка"("бугра"), а в армейских условиях – "самца" в "ворону" (на флоте – в "карася"), затем "вороны" в "черпака", "черпака" в "дедка" и т.п.

Переход подростка и молодого человека в новое качество превращается для участников этой церемонии в своеобразный спектакль. Он напоминает магические действа у нецивилизованных народов, связанные с превращением подростка во взрослого или девушки в женщину. Для полноты картины не хватает лишь шамана, бубна и костра около пещеры.

Наверное, правильно поступают педагоги воспитательного или исправительного заведения, либо армейские командиры, ведя борьбу с асоциальными и криминальными традициями и ритуалами не путем запретов и репрессий, а путем вытеснения их другими социально ценными традициями и ритуалами. Если, например, солдаты уделяют большое внимание превращению солдата, еще не принявшего присяги (их именуют "чайниками", "черепами", "духами", "мамонтами"), в принявших присягу ("бичей", "салабонов", "молодых", "сынков", "зеленых", "духов"), а тех в "черпаков" ("карасей", "погодков", "фазанов", "дедков"), последних в "дедов", а после приказа об увольнении в запас – в "граждан" ("дембелей"), то может быть не стоит запрещать эту процедуру, а придать ей официальный, привлекательный характер. Именно так поступают в специальном ПТУ им. Ф. Э. Дзержинского. Здесь для каждой категории учащихся (в зависимости от времени пребывания в училище и степени исправленное™) существуют свои правила, ритуалы перехода из одной иерархической группы в другую. Например, "старичок" гласно закрепляется за новичком. Он обязан шефствовать над ним, ограждать его от притеснений, поручаться за него и т. п. Вспомним, что в русской армии еще во времена Петра I возникла традиция закрепления "дядек" за новобранцами. "Дядьки" приучали молодых солдат к военному делу, отвечали за их поведение в жизни и в бою. Возрождение таких и подобных им традиций своеобразного наставничества нанесло бы сильный удар по "дедовщине" в армии и, может быть, уменьшило бы жестокость в криминальной среде.

3. Система мелких исключений.

Криминальные нормы и традиции реализуются через конкретные поступки и поведение несовершеннолетних и молодежи. Некоторые категории лиц присваивают себе определенные права и привилегии, называемые «мелкими исключениями». «Мелкие исключения» – это поступки и дела конкретного подростка и молодого человека, отличающие его от тех, кто не придерживается правил и норм криминальной субкультуры, а также от нижестоящих членов своей группы. Выражаются они в обязательном наличии у лиц воровской или криминальной «номенклатуры» престижных и дорогих вещей, в качестве употребляемой пищи, покрое и ношении одежды, отношении к труду и учебе, поведении в общественных местах, взаимоотношениях со сверстниками, речи, жестах, месте, занимаемом в социальном пространстве, в форме проведения досуга и т. п. Система «мелких исключений» всегда строго соответствует статусу личности, ее позиции в социуме (неформальной группе, коллективе, воинском подразделении, банде, шайке и т. п.).

С помощью "мелких исключений" личность выделяется из окружающей среды. Именно они подчеркивают ее исключительность. "Мелкие исключения" в преступной среде – это, по-видимому, отражение привилегий, существующих в официальной жизни нашего общества для определенной категории лиц (номенклатуры и т. п.), свидетельствующих о неравноправии и глубокой социальной несправедливости. "Привилегии – не следствие зловредности отдельных лиц, а результат сложившейся структуры в общественных отношениях. Это – внутреннее содержание нашего строя, обусловленность, которая определяется интересами больших групп населения, и прежде всего – номенклатуры".

Как по персональной машине, служебной даче, весомости и качеству персонального "пайка", секретарше, количеству телефонов, наличии "Кремлевки", величине приемной и кабинета судят о влиятельности чиновника в социальной иерархии (его социальном статусе), так и по "мелким исключениям" можно достаточно точно определить социально-психологический статус личности, ее место и роль в криминальной группе, банде, шайке, в камере, "зоне" и т. п. Система "мелких исключений" – показатель неравенства членов преступной среды. Эта система играет роль знаков различия, имеет сигнальное значение.

Стремление к "мелким исключениям" чаще всего свойственно двум категориям несовершеннолетних и молодежи: "буграм" (вожакам банд, шаек и других преступных групп), а в армии – "дедам" и  их приближенным – "авторитетам".