Текст книги "ЗАКОНЫ ПРЕСТУПНОГО МИРА МОЛОДЕЖИ"

Автор книги: Виктор Пирожков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глубокому пониманию криминальной субкультуры особенно способствовали произведения художественной литературы А.Солженицына, А.Шведова, В.Шаламова, Л.Габышева, А.Леви, Н.Думбадзе, А.Безуглова, А.Дриппе, других авторов, раскрывающих жизнь "архипелага "ГУЛАГ".

Актуальность рассматриваемой проблемы в современных условиях объясняется не только отсутствием приемлемой теоретической концепции по ней, но и необходимостью борьбы с наиболее негативными ее проявлениями, унижающими человеческое достоинство, развращающими молодежь, и особенно несовершеннолетних.

Криминальная субкультура является основным механизмом криминализации молодежной среды. Ее социальная вредность заключается в том, что она служит механизмом сплочения преступных групп, затрудняет, искажает или блокирует процесс социализации личности, а также стимулирует криминальное поведение подростков и юношей.

Весьма непросто понять механизм функционирования криминальной субкультуры, разобраться в системе условностей и табу той или иной криминальной группы, поскольку педагогам и взрослым, да и исследователям приходится встречаться здесь с двойной оппозицией несовершеннолетних по отношению к взрослым: возрастной (о чем говорилось выше) и асоциальной. Часто взрослые и педагоги ведут борьбу с возрастной оппозицией, принимая ее за криминальную. Бывает и так, что они не придают значения асоциальной оппозиции, ее вредному влиянию на несовершеннолетних. Сколько сил и энергии было затрачено на борьбу с металлистами и рокерами. Но жизнь доказала, что если подойти к ним непредвзято, направив их деятельность на пользу обществу, то вопрос об асоциальности данных группировок будет снят.

Известно, что в ряде стран, например в Англии, власти используют рокеров для доставки срочной почты, давая им преимущества в проезде и разрешая большие скорости в черте города.

В ряде регионов нашей страны для рокеров отводятся специальные трассы. Они изучают материальную часть автомототранспорта, правила дорожного движения, рокеров привлекают к испытательной работе. Это дает позитивные результаты.

Даже так называемые законопослушные подростки не допускают к своим групповым тайнам посторонних, и прежде всего – взрослых, в силу законов подростково-юношеской субкультуры. Что ж говорить о криминальных группах, пытающихся утаить от посторонних законы и правила своей жизнедеятельности? Именно поэтому изучение криминогенных групп, их субкультуры, методами прямого социально-психологического исследования, (социометрией, опросом, референтометрией, интервью и т.п.) не дает объективной картины. Искажения могут быть весьма существенными.

Здесь следует отметить несколько моментов. Провести исследование в преступной группе, пока она на свободе, невозможно. Поэтому оно всегда осуществляется ретроспективно, т.е. когда группа уже арестована, находится в следственном изоляторе или приемнике-распределителе. А это приводит не к объективной оценке группы, а к переоценке своей позиции каждым ее членом. Это и понятно. Находясь под арестом, члены группы не стремятся рассказать следователю всю правду о группе.

Думая о том, чтобы получить меньший срок, они валят вину друг на друга (значит группа распалась в процессе ведения следствия) или продолжают играть в несгибаемость и честность, выгораживая лидера, (особенно если он взрослый), беря ответственность на себя (консолидация группы продолжается и в ходе следствия).

Иногда в условиях изоляции, давления следствия, общественного осуждения члены группы склонны вступать в своеобразную игру с исследователем, стремясь угадать его мнение, дать ответ, которого он ждет, чтобы показать себя с лучшей стороны или просто оговорить себя. "Не приходится отрицать очевидного искажения ответов опрашиваемых правонарушителей, незаконно помещенных следователем или администрацией учреждения в "пресс-хату" (камеру, где нужные этим лицам показания и ответы выбиваются находящимися там заключенными – они "прессуют" правонарушителя). Значит, опросы исследователя активизируют механизмы психологической защиты и самооправдания у членов группы.

Случаи проявления криминальной субкультуры и ее атрибутов не единичны. Мы говорили о том, что она наличествует в учреждениях и учебных заведениях разного типа. Здесь же отметим тенденцию данной субкультуры к упорядочению и систематизации (формированию определенной системы в масштабах страны).

Начнем с того, что между воспитанниками ВТК, учащимися спецшкол, спецПТУ, общеобразовательных школ, средних ПТУ, солдатами в армии существуют каналы связи ("трассы"), по которым идет обмен "духовными ценностями". Большинство несовершеннолетних, находящихся в колониях и спецучреждениях, ведет переписку со своими сверстниками, находящимися на свободе. Значит, духовные процессы в среде несовершеннолетних и молодежи нельзя ограничить стенами этих учреждений, где они находятся. Следует учесть и то, что идет "движение лиц" (миграция), а не только писем в подростково-юношеской популяции. Несовершеннолетние правонарушители за правонарушение и совершение преступления помещаются в закрытые учреждения, принося туда нормы и традиции подростковых сообществ своих учебных заведений. В свою очередь освобожденные из воспитательно-трудовых и исправительно-трудовых колоний, вернувшиеся из спецшкол и спецПТУ, приносят в ПТУ, общеобразовательные школы и коллективы предприятий те нормы, традиции и ценности, которые они там усвоили.

Такой же обмен происходит между "штатской" молодежью и той, что служит в армии и на флоте. В армию и на флот призывники приносят модель "бугризма". Уволенные в запас приносят в трудовые коллективы идеологию и психологию армейской "дедовщины". Пытаться в таких случаях определить, что в этих процессах первично, а что вторично, нецелесообразно. Ведь криминальная субкультура сложилась в систему, значит найти ее первопричину вряд ли можно.

В условиях взаимопроникновения криминальная субкультура, имея агрессивный характер, становиться связующим звеном первичной и рецидивной преступности, социально-психологический механизм ее эскалации. Несовершеннолетний правонарушитель, вернувшись из ВТК, специальной школы или специального ПТУ это готовый лидер который, стремится создать криминогенную группу. Бравируя знаниями криминальной субкультуры, ее норм, правил и требований, он не только самоутверждается, но и заставляет окружающих его подростков принять их и следовать им. Так же поступает некоторая часть уволенных из армии в запас «дедов», самоутверждаясь в молодежной среде в качестве криминальных лидеров.

Следует учесть, что у значительной части несовершеннолетних ( у каждого второго), отбывающих наказание в ВТК, находящихся не перевоспитании в спецшколах, спецПТУ, состоящих на учете в ИДН, кто-то из взрослых родственников может отбывать или уже отбыл уголовное наказание, т.е. семейными узами, несовершеннолетние и молодежь тесно связаны со взрослым преступным миром. Не случайно говорят, что за время советской власти в колониях и тюрьмах суммарно отсидело большинство населения страны. Это создает условия для проникновения криминальной субкультуры почти в каждую российскую семью и ее культивированию там.

Распространению и закреплению криминальной субкультуры способствует обвальный рост количествадетективной литературы, детективных кинофильмов и видеофильмов, в которых красочно смакуются отдельные элементы преступной деятельности, их роль и функции в жизни членов преступных сообществ.

Еще одной важной причиной агрессии криминальной субкультуры стали мощные миграционные процессы, связанные с "великим переселением" молодежи на "стройки коммунизма". Туда ведь направлялись и амнистированные, условно освобожденные, а также условно осужденные (на жаргоне их называют "химиками"). Сливаясь в один поток, молодежная и воровская (тюремная) субкультура порождали в местах "строек коммунизма" особый социально-психологический климат, в котором несовершеннолетние, родившиеся в тех местах или оказавшиеся там с родителями, избавляясь от возрастного одиночества, в поисках физической и психологической защиты быстро усваивали нравы преступного мира.

Эмпирические признаки криминальной субкультуры. Социальные работники, педагоги учебных, воспитатели специальных воспитательных и исправительных заведений (ВТК, спецшкол, спецПТУ, СИЗО, приемников-распределителей), сотрудники ИДН и КДН и др. должны знать, есть ли среди учащихся их учреждений, на их территории социально-негативные явления и как далеко зашло расслоение неформальной сферы отношений. Для этого нужно знать внешние признаки криминальной субкультуры. Многие видят эти признаки в увлечении людей уголовным (воровским) жаргоном, кличками, стремлением к нанесению татуировок и т.д. Все это так, однако дело не только в этом. Удельный вес тех или иных признаков криминальной субкультуры различен. Кроме того, определяя причину указанных явлений следует подвергать ихсистемному социально-психологическому анализу, определять корни, видеть носителей и распространителей этих явлений в коллективе. Нужно попытаться попять происхождение и механизмы их функционирования данной субкультуры на подростков и молодежь.

Степень сформированное и оформленное криминальной субкультуры в учебном заведении может быть различной. Это могут быть не связанные друг с другом элементы, внешне не оказывающие существенного влияния на воспитательный процесс. Иногда данная субкультура получает определенное оформление – между группами учащихся возникает антагонизм, а ее нормы и ценности начинают играть определенную роль в поведении несовершеннолетних и молодежи.

Нередко криминальная субкультура господствует в учреждении и полностью парализует воспитательный процесс, деятельность администрации и педагогического коллектива.

Опрос работников воспитательно-трудовых колоний и специальных ПТУ, выступающих в качестве экспертов, показал, что проявления криминальной субкультуры в этих учреждениях сходны и определяются по признакам, указанным в таблице 1.

Эти выводы были проверены на инженерно-педагогических работниках ПТУ и работниках ИДН и сопоставлены с результатами опроса "носителей" криминальной субкультуры (лиц, вернувшихся из ВТК, спецшкол, спецПТУ). По критериям и признакам "дедовщины" в армии был проведен опрос командиров и политработников ротного и батальонного звена, а также воинов, уволившихся в запас.

В целом эксперты достаточно полно выявили эмпирические показатели, по которым определяется наличие в этих заведениях криминальной субкультуры, степень ее развитости и организованности.

На основе исследования можно сделать вывод о том, что проявления криминальной субкультуры сходны во всех закрытых специальных воспитательных и исправительных учреждениях для несовершеннолетних.

Сходные признаки криминальной субкультуры отмечаются в воинских подразделениях, пораженных этим недугом: деление солдат на враждующие группировки по национальному признаку, жесткая групповая иерархия, дезертирство из-за побоев и издевательств со стороны "дедов", неограниченные привилегии последним, факты мужеложства над "непокорными", нанесение татуировок, групповые нарушения воинской дисциплины и т.п.

Таблица 1.

ПРИЗНАКИ, СВИДЕТЕЛЬСТВУЮЩИЕ О НАЛИЧИИ КРИМИНАЛЬНОЙ СУБКУЛЬТУРЫ («ДРУГОЙ ЖИЗНИ») В СРЕДЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В УЧРЕЖДЕНИИ

В дисциплинарных батальонах (своеобразных колониях для солдат, совершивших воинские преступления) и строительных частях, прямо рассматриваемых порой как «зоны», криминальная субкультура господствует.

Это сходство, как не горек данный вывод, заметно и в не закрытых учреждениях и заведениях (пионерских лагерях, лагерях труда и отдыха, детских домах, школах-интернатах, ПТУ, а также общежитиях для взрослых). Чтобы всесторонне и полно проанализировать жизнь несовершеннолетних и совершеннолетних в указанных заведениях, необходимо уметь пользоваться рассмотренными критериями.

Необходимо использовать все эти критерии в системе, помня о том, что ряд внешне сходных признаков присущ подростково-юношеской субкультуре вообще. Ведь и среди законопослушных подростков и молодежи, например, широко распространены клички. Они охотно пользуются молодежным жаргоном, нередко наносят татуировки. Попытки уклониться от «грязных» работ, отказаться от участия в деятельности актива, факты групповых уходов с уроков, порча общественного имущества встречаются и просто в педагогически запущенном коллективе детского учреждения.

Следует учитывать стремление многих подростков, проявившееся особенно сейчас, к участию в работе деполитизированных неформальных организаций (различных клубов, объединений, скаутских отрядов). Они также создают свои атрибуты, нормы и ценности, внешне сходные с элементами криминальной субкультуры.

Чтобы не спутать возрастные явления с проявлениями криминальной субкультуры, необходимо глубоко анализировать каждый критерий в отдельности. Обнаружив, например, внутригрупповую иерархию, надо выяснить, что за ней стоит, каковы взаимоотношения лидера и нижестоящих подростков и молодежи, каково отношение к аутсайдерам.

Еще Януш Корчак писал: "Я убедился, что среди детей существует целая иерархия, где старший имеет право помыкать ребенком моложе его на два года (или хотя бы не считаться с ним), что самоуправство точно варьируется от возраста воспитанников".

В криминальной субкультуре внутригрупповая иерархия более авторитарна, чем возрастная, а внутригрупповые отношения особенно жестоки, антигуманны.

Аналогично следует рассматривать и факты нанесения татуировок. Необходимо выяснить: кто и когда их нанес, по собственному ли желанию это было сделано или по принуждению, как был обставлен сам ритуал татуирования, какой смысл подростки видят в нанесенном рисунке или знаке. Только в этом случае можно установить, нанесена ли татуировка, что называется, "по глупости" или потому, что несовершеннолетний придерживается норм и требований криминальной субкультуры.

Каждый факт негативного поведения, который принимается за проявление криминальной субкультуры, должен многократно проверяться путем наблюдения, проведения бесед, расшифровки настенной живописи в туалетах и Других помещениях, на партах и столах, надписей в книгах, особенно художественной литературе и т.п. Вообще следует помнить о том, что многократная проверка результатов – аксиома социально-психологических исследований.

Приведем характерный пример. В одном из ПТУ на стенах туалетов и коридоров были обнаружены сведения о внутриучилищной стратификации, т.е. о том, кто из ребят является "стариком", кто "пацаном", кто "бык", а кто "младшак". Директор был информирован о том, что в среде учащихся распространяется криминальная субкультура. Однако нужные меры приняты не были. Вскоре были выявлены факты вымогательства среди учащихся ("быков" обирали, ставили на "счетчик", вымогали деньги). Вымогателя Д. судили, но асоциальная группа осталась. Ее члены убили "должника", придя к нему домой с требованием рассчитаться. А ведь если бы с первыми сигналами (появлением надписей на стенах, кличек, татуировок, случае вымогательства) были приняты меры, до убийства дело бы не дошло.

Помня о том, что грань между криминальной субкультурой и возрастными проявлениями несовершеннолетних весьма гибка и подвижна, целесообразно разработать комплекс превентивных мер и быть готовым к их применению. Следует, наконец, помнить о способности криминальной субкультуры не только к мимикрии, но и к существенной трансформации и в связи с изменением структуры и характера преступности в стране. Так, наряду с традиционной уголовно-воровской субкультурой в молодежную среду активно внедряются современная криминальная субкультура, в основе которой лежит здоровый образ жизни членов преступной шайки (банды) – «ни спиртного, ни, тем более наркотиков, занятия спортом. Абросе, в прошлом наркоману, чтобы войти в „коллектив“ (банду – В.П.) пришлось бросить свою вредную привычку» .

Новое поколение молодых преступников ценит семейные устои. Так, в банде грабителей и убийц, раскрытой в г. Курске,  "...все, за исключением одного, женаты, все – чадолюбцы... В часы, остававшиеся от "основной работы", старательно исполняли, так сказать "мирские" служебные обязанности: сторож, электрик, оператор АЭС." Заметим, не только в целях конспирации: очень хотелось одновременно уважения и "там" и "здесь".

Втягивая в свою преступную деятельность несовершеннолетних, главари банд демонстративно оберегают их от алкоголя, наркотиков и других проявлений человеческой слабости, готовя к главному – безоглядной преданности главарю и преступной деятельности.

Таким образом, мы видим новую генерацию "благопристойных" уголовников с идейным уклоном.

2. Стратификация несовершеннолетних и молодежи в системе криминальной субкультуры.

Деление людей на иерархические группы (стратификация) существует в обществе в целом и внутри разных сообществ. Основания, по которым стратифицируются люди различны: социальное происхождение (деление людей на классы), возраст (возрастная классификация), образование, профессия и т.п.

Не составляют исключения и преступные сообщества, в которых люди стратифицируются по определенным категориям (слоям, кастам). Каждая из них живет своими законами, своей моралью. Преступные группы относятся к сообществам, стратификация в которых подчинена характеру и особенностям преступной деятельности. В условиях, когда преступность приобретает все более организованный, коррумпированный характер, большое значение приобретают деление людей по степени и характеру участия в преступной деятельности (покровитель в структуре официальной власти – «крестный отец», организатор, исполнители, группа прикрытия, сбытчики, скупщики и т.п.).

Деление на касты встречается не только в преступных группах на свободе, но и в местах социальной изоляции. Здесь оно особенно четко проявляется. Деление людей на иерархические группы имеет место в исправительных и воспитательных заведениях для несовершеннолетних в странах с разными социальными системами. Это свидетельствует о наличии общих черт субкультуры преступного мира.

Сравним стратификацию несовершеннолетних и молодежи в асоциальной субкультуре в местах социальной изоляции СНГ, Польши и США.

Схема 1.

СТРАТИФИКАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В РАЗНЫХ КРИМИНАЛЬНЫХ СТРУКТУРАХ

Примечание: В Польше и США границы каст четко определены. Интенсивность деления с возрастом несколько уменьшается.

Заметим, что, с одной стороны, существует некоторая традиционность подобного деления в разных социальных культурах, с другой – в жизни криминальных групп отмечается появление элементов, вызванных изменением характера преступности, социальными процессами, происходящими в обществе, в том числе и молодежной среде.

Приведенная стратификация молодых и несовершеннолетних правонарушителей является типичной и вместе с тем неполной, поскольку в ней отражено лишь традиционное деление несовершеннолетних на иерархические группы в закрытых исправительных и воспитательных учреждениях. Более полную стратификацию можно сделать на основе контент-анализа существующего уголовного жаргона. В нем отражены социальные роли и статус несовершеннолетних и молодежи в асоциальных (криминальных группах в виде терминов (см. таблицу 2).

Таблица 2.

ТЕРМИНОЛОГИЯ ИСПОЛЬЗУЕМАЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИМИ И МОЛОДЫМИ ПРАВОНАРУШИТЕЛЯМИ ДЛЯ ОБОЗНАЧЕНИЯ ПОЛОЖЕНИЯ ЛИЧНОСТИ В ГРУППОВОЙ ИЕРАРХИИ

   Из таблицы видно, что, независимо от количества ступеней, все приведенные стратификации сходны в главном: «в верхах» оказываются более сильные и авторитетные подростки и юноши, которые "держат власть в «зоне» или на определенной территории и имеют непосредственную связь с «крестными отцами» либо их приближенными из числа взрослых (если преступная группа несовершеннолетних не самостоятельная, а является как бы филиалом, «резервом» мафии) и выполняет их указания. В «низах» находятся униженные и эксплуатируемые подростки («чужаки»), случайно оказавшиеся на территории, контролируемой группой, или «свои» – нечисто прошедшие «прописку».

Несмотря на типичность приведенной стратификации несовершеннолетних и молодежи в криминальных группах, в последнее время наблюдается их значительное региональное (а может быть и национальное) своеобразие. Фактически имеют место трех-, четырех-, и шестиступенчатое деление несовершеннолетних и молодежи на "касты".

Трехступенчатое: "верхи" ("шишки", "бугры", "паханы"), "средний слой" ("нормально живущие", "пацаны") и "низы" ("шкварки", "помойки", "чушки", "дельфины"). В четырехступенчатое деление входят: "верхи" ("бугры"), "нормально живущие", "низы" ("шкварки") и "чужаки" ("анархисты"). Шестиступенчатая стратификация состоит из трех "каст", каждая их которых включают по два слоя: "верхи" ("босяки старые', "босяки молодые"); "средний слой" ("чистые" и "пацаны"); "низы" ("чушки", "обиженные").

Последняя стратификация копирует стратификацию, имеющую место в ИТК. Например, в ИТК Псковской области: "вор", у него несколько "смотрителей" (по отрядам), далее осужденные – "пацаны" (возраст до 30 лет), "мужики" (основная масса), ниже стоят "опущенные" (например, лица, облитые мочой), а в самом низу – "петухи" (лица, подвергшиеся мужеложству).

Автор совместно с Н.В.Гукасян собрал региональные системы стратификации несовершеннолетних и молодежи в закрытых заведениях и по ряду территорий. Данные приведены в таблице 3.

Таблица 3.

СТРАТИФИКАЦИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ И МОЛОДЕЖИ В КРИМИНАЛЬНЫХ ОБЩНОСТЯХ В СОПОСТАВЛЕНИИ С СОЦИОМЕТРИЧЕСКОЙ СТРАТИФИКАЦИЕЙ (Н.В.Гукасян, В.Ф.Пирожков)

В современных условиях принятая в преступной среде стратификация все чаще сочетается с функционально-деловой. В соответствии со статусом в преступной среде распределяются функции и роли, выполняемые несовершеннолетними и молодыми правонарушителями в групповой криминальной деятельности. Речь идет не просто об организации, пособничестве и укрывательстве, как это трактовал УК РФ, а о действительной разделении труда в криминальной деятельности. Это хорошо видно на примере стратификации несовершеннолетних и молодежи в среде фарцовщиков (см. таблицу 4).

Таблица 4.

СТРАТИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПНИКОВ-ФАРЦОВЩИКОВ

Из приведенных выше таблиц видно, что стратификация несовершеннолетних и молодежи в криминальной субкультуре, налагающая отпечаток на психологию личности, обладает следующими свойствами :

1. Жесткое деление на "своих" и "чужих", а также однозначное определение статусов и ролей несовершеннолетних и молодежи в учебных заведениях и в "своей" группе с однозначным определением прав и обязанностей: "кому что положено и что "не положено".

2. Социальное клейменение: использование благозвучных, возвышающих терминов, типа "хозяин", "директор", "шишка", "барин" "старшак", "босс", "авторитет", "автор" и др. для обозначения принадлежности несовершеннолетних и молодежи к высшим иерархическим группам. Чтобы обозначить принадлежность человека к низшим иерархическим группам используют менее благозвучные, а чаще – оскорбительные термины ("шавка", "чушка", "крыса", "стукач", "обиженный" и др.). Сравнив для примера стратификацию в армии ("дед", "черпак", "ворона", "дух", ,обморок", "мясо"), можно утверждать, что стигматизация в криминальной субкультуре – непременное жесткое (даже жестокое) правило. Среди проституток, например, выделяют и стигматизируют центровых (валютных), периферийных, надомщиц, вокзальных, панельных и т.п. Термин определяет престиж и сферу деятельности проститутки. Соотнося употребляемый в отношении конкретной личности несовершеннолетнего или молодого человека термин, можно полно и правильно определить его позицию и роль в криминальной группе, т.е. понять, "кто есть кто" и применить нужные меры воздействия на каждую "касту": развенчать и пресечь деятельность "верхов", обеспечить надежную защиту "низам".

Зная жаргон несовершеннолетних и молодых правонарушителей и соотнося его с конкретной личностью, можно выявить новые аспекты групповой стратификации. Так, в одном спецПТУ воспитатели обратили внимание на то, что учащиеся стали иронически именовать "шишкой" подростка Н., который по всем признакам должен был быть отнесен к "помойкам". Оказалось, что "авторитеты", чтобы "не пачкаться" в обращении с "помойками", отвели ему роль "шишки" над "помойками". Но в глазах "чистых шишек" он все равно останется "помойкой". В бывшем Могилевском спецПТУ в этих же целях "помойки" делились на "старых" и "молодых". "Старые" лишаются прав в отношении "пацанов", но могут командовать "молодыми помойками".

3. Автономность существования каждой "касты", затрудненность, а чаще невозможность дружеских контактов между их представителями из-за угрозы остракизма и снижения социального статуса для тех представителей "верхов", кто пошел на непосредственные контакты с представителями "низов", например, "блатной" подал руку "помойке", прикоснулся к нему, докурил папиросу после него и т.п.

4. Затрудненность мобильности вверх при одновременной облегченности мобильности вниз, означающая, что перемена социальных ролей и статусов (с низших на высшие) затруднена, а для ряда категорий несовершеннолетних и молодежи (пассивных гомосексуалистов, склонных к оральным половым контактам, "стукачей", "крыс", и др.) исключена. При этом перемена социальных ролей с высших на низшие облегчена. Это положение сохраняется и при либерализации отношения в нашем обществе к "голубым" (легализация мужского гомосексуализма и женского лесбиянства), создании ими своих "партий", отстаивающих интересы сексуальных меньшинств.

Чтобы стать неофициальным "начальством" в группе (сообществе, подростковой среде в целом) или подняться на ступеньку выше в групповой иерархии (мобильности вверх), необходимо как минимум: пройти жесткую систему отбора (испытаний и конкуренции); иметь покровителя из высшей касты (из числа «земляков», «поделыциков» и т.д.); иметь «выслугу лет» или особые заслуги в криминальной деятельности.

Например, в Казанских "моталках" подняться на очередную ступеньку можно лишь через год. В армейских условиях "дедовщина" полностью базируется на "выслуге лет". Раньше времени нельзя подняться ни на одну из высоких ступеней групповой иерархии, или приобрести новые права. "Если ты в армии меньше года – в лучшем случае моешь полы в санчасти и ходишь в столовую за пайками. Если больше года – ты от всех обязанностей освобождаешься и владеешь правом наделить ими остальных ".

Чтобы выбиться вверх, часто необходимо совершить особо дерзкое преступление. В последнее время "верхи" стали активно использовать "табели о рангах" для поборов (вымогательств) в подростковой среде, осуществляемых двумя способами. Первый способ, например, в Казанских "моталках", заключается в том, чтобы дать главарю определенную суммы денег, магнитолу или другие суперпредметы. В закрытых воспитательных и исправительных учреждениях существует другой способ – постоянная "дойка" низов путем повышения, то понижения статуса того или иного подростка. Например, "шавка" просит "шишкаря" поднять его статус до "пацана". Тот требует за это определенную плату в деньгах, пище, одежде и т.п. Получив "плату", "шишкарь" разыгрывает спектакль на глазах у всех подростков. Он, например, докуривает за "шавкой" сигарету, что по "закону", казалось бы, запрещено. Результат налицо – все поняли, что подросток "поднят". Проходит какое-то время и "шишкарь" "опускает" подростка, заставив его постирать свои носки, поднять с пола бычок и докурить его и т.п. И "пацан" вновь становиться "шавкой", "чушкой" и т.п.

Таким образом, основания для повышения социального статуса (мобильность вверх) и его понижения (мобильность вниз) в последнее время значительно изменились. Коррупция и блат разъедают не только общество в целом, но и преступную среду, в том числе, что самое страшное, и несовершеннолетних и молодежь. Теперь можно выйти в "люди", стать "бугром" ("паханом", "вором в законе"), не имея никаких криминальных "заслуг" и "выслуги лет", а купив это звание или опираясь на силу и преобладание своей этнической группировки.

5. Строгая субординация в межличностных отношениях "верхов" и "низов", беспощадная эксплуатация и притеснение "низов" "верхами" – непременное условие стратификации. Обращение с представителями "низов" как со своими слугами и рабами является показателем высокого статуса и принадлежности к высшей иерархической группе. Разработана целая система унижений и издевательств, которым подвергаются "низы". Это приводит к "закону бумеранга". Человек, выбившийся из "низов" в "верхи", не забывает испытанные в прошлом унижения и начинает унижать, притеснять, обирать других. В "законе бумеранга" необходимо видеть одно из условий живучести криминальной субкультуры, саморазвития и "самосовершенствования" стратификации людей в асоциальной, преступной среде.

6. Наличие у "верхов" определенных обычаев, условных знаков, табу, ценностей, привилегий ("мелких исключений"). Наблюдая за поведением взрослых в обычной повседневной жизни и соприкасаясь с группами взрослых преступников, а также проявляя собственное "нормотворчество", несовершеннолетние и молодые правонарушители создают сложную систему отношений зависимости, подчиненности, ценностей, табу. Эта система, ставящая "паханов" в привилегированное положение, подчеркивающая их исключительность, весьма притягательна для “низов" и вызывает яростное сопротивление "верхов", если на нее кто-то посягает.

7. Следует помнить об устойчивости статуса. Попытки избавиться от него, например, при переезде несовершеннолетнего на новое место жительства или переводе в другое спецучреждение, жестоко наказываются. Наказуемы попытки и завысить свой статус (путем нанесения "не положенной" татуировки, присвоения "не положенной" клички и т.д.), либо воспользоваться "привилегиями", "не положенными" по статусу. И это несмотря на то, что, как отмечалось выше, в последние годы наметилась тенденция купли-продажи социального статуса в преступной среде, и особенно среди несовершеннолетних и молодежи.

С каждым годом все более проявляется процесс, если можно так сказать, дегуманизации (брутализации) преступного мира, повышается уровень жестокости в межличностных отношениях в самой преступной среде. Это и понятно. Пройдя по всем ступеням иерархической лестницы, получив власть, сегодняшние "короли", помня об испытанных в прошлом унижениях, значительно более жестоки и свирепы по отношению к нижестоящим, чем те "короли" "зоны" и подворотни, власть которых была как бы от Бога (они обладали определенными преимуществами априори).