355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Цокота » Звезда бессмертия » Текст книги (страница 15)
Звезда бессмертия
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:27

Текст книги "Звезда бессмертия"


Автор книги: Виктор Цокота



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Порой у меня создается впечатление, что осуществление своего плана мы проводим недозволенными, я бы сказал, даже варварскими приемами и методами.

Мы изо дня в день, забыв о чувствах меры и ответственности перед будущим, грузим на свои межзвездные космические корабли все подряд – не только то, что сможет помочь нам в долгом, может быть, очень долгом пути среди необъятных просторов метагалактики, но и то, явная потребность в чем пока не определена. Выражаясь фигурально, мы берем с собою не только личные вещи – созданные нами машины, агрегаты, энергетические установки, жилые и административные здания, памятники истории и культуры, предметы бытового обихода, продукты питания, но и то, из чего все это изготавливают – металлы и другие элементы земной материи в чистом виде, воду и воздух планеты, ее животный и растительный мир. Мы берем все без разбора. Даже то, из чего получаются эти, уже исходные материалы, и наконец то, что еще не является предметом нашего потребления на современном этапе развития, а только, возможно, потенциально, где-то в отдаленном будущем станет на службу землянам. Иными словами, мы начисто оголяем планету, которая нас взрастила, грабим ее, превращаем в нищенку… Кто дал нам на это право?

Он замолчал на минуту, вглядываясь уже не в желто-внимательные, а побелевшие от изумления глаза товарищей, до которых, кажется, начал доходить смысл сказанного.

– Как все вы знаете, – продолжал он уже тише, – проектом предусмотрено снять с поверхности Земли и погрузить на корабли весь плодородящий слой – гумус, на образование каждого сантиметра которого ушли столетия. В десять специальных дополнительных кораблей-автоматов, размеры которых ничуть не меньше пассажирских, будет в сжиженном состоянии закачана добрая половина атмосферы!

По залу прошелестел шепоток. Но Вион поднял руку, требуя внимания.

– Я догадываюсь, что вы мне ответите сейчас. Но не спешите, повремените с вопросами еще несколько минут. Дайте мне высказаться до конца. И в первую очередь продумайте два весьма вероятных варианта в судьбе планеты.

Что если в силу каких-либо неизвестных нам сейчас благоприятных факторов ожидаемая катастрофа не разразится совсем или коснется нашей планеты только частично?

В зале снова воцарилась мертвая тишина.

– На сколько же тысячелетий или даже миллионов лет мы сознательно отбросим эволюцию развития Разума пусть не на единственной, но все же на одной, как мне кажется, из очень и очень немногих планет метагалактики, где он может, – мы это твердо знаем! – развиваться весьма успешно?!

Ни один из сподвижников уже не сидел на своем месте. Все они, словно загипнотизированные страшными картинами собственного воображения, в глубоком молчании сгрудились возле трибуны, напряженно ловя каждое слово Виона. А он продолжал бросать в пустоту зала слова, заставляя в тревоге забиться сердце не только каждого из этой тысячи, но и всех других – все десять миллиардов землян, стоящих за ними вне стен этого зала.

– На каком основании мы полностью отбросили ту часть первого варианта плана самоспасения, которая предусматривала работы по обустройству глубоко в недрах Земли складов, резервуаров воды и воздуха, семенных фондов, плодородящего земельного покрова, долговременных подземных вольеров для устройства там садов, лесов, размещения домашних и диких животных и птиц? Ведь для того, чтобы природа сама смогла воссоздать все это на голом месте, все сегодняшнее многообразие растительного и животного мира, понадобится сотни миллионов, а возможно, и миллиарды лет. Разве это гуманно? Разве к этому зовут нас разум, логика, законы общественного развития?

Я предлагаю, – совсем другим – тихим, проникновенным голосом сказал Вион, машинально подняв правую руку, – предлагаю в одном из горных тоннелей самого глубокого заложения создать надежно защищенный подземный музей истории развития нашей цивилизации – ее науки, техники, культуры, всех других аспектов знаний, достигнутых нами на разных уровнях и периодах общественно-социального развития. В нем необходимо разместить как минимум по два-три экземпляра созданных нами станков, машин, агрегатов, поточных линий, автоматических цехов и заводов, энергосистем, летательных аппаратов, подводных, надводных и подземных кораблей, различных механизмов и приборов, наших рабочих поясов и создаваемых с их помощью капсул, оборудование систем и средств связи, комплекты всех блоков Центра Разума, установок поэлементного разложения – словом, все, чего мы достигли в процессе длительного периода своего развития.

Каждый из экспонатов следует снабдить необходимым для работы сырьем и материалами, а также специальными фильмами, с предельной четкостью объясняющими его назначение, устройство, принципы работы, систему управления, энергообеспечение, исходное сырье для его изготовления, чертежи деталей, этапы их производства и сборки, наладки и пуска.

Согласен, друзья, это очень трудоемкая работа. Это, по сути, строительство и оснащение еще одного или даже двух межзвездных космических кораблей. Но поступить иначе мы просто не имеем права.

После столкновения Земли с Поглощающей может пройти несколько лет, веков или даже тысячелетий, но в нужный момент специальные автоматы откроют воздушные резервуары, и планета наша вновь засверкает голубизной, ее долины и горы, спеченные солнечным жаром и космическим холодом, вновь обретут защитную броню живительного кислорода, щедрое солнце согреет воздушную оболочку и тогда снова можно будет покрыть окаменевшую поверхность планеты плодородным гумусом, воссоздать удивительные леса, сады, луга, а затем, когда снова зашумят зеленой листвой пышные кроны деревьев, нальются колосом раздольные нивы – тогда можно будет открыть вольеры, пробудить от анабиоза животных, птиц, насекомых и выпустить их на волю, в это чудесное неповторимое раздолье. И опять забурлит на планете жизнь, потянутся от тьмы к свету ростки могучего Разума…

– Погоди, Вион! – прервал взволнованную речь Главного Конструктора Саон-Иос.

Вплотную подойдя к трибуне, ухватившись за ее края огромными руками, он впился взглядом в заполненные беспредельной верой глаза Виона.

– Погоди! Не надо больше объяснять, убеждать, требовать! В принципе мы все здесь полностью согласны с тобой. И не только мы, все земляне в этом едины, кивнул он на мгновенно порозовевшую Большую Стену. – Но ответь нам, пожалуйста, всего на один вопрос. Их, правда, можно задать множество, но суть у каждого одна: кто включит в нужный момент автоматы? Кто определит этот момент с оптимальной точностью? Кто возделает землю и засеет ее? Кто взрастит леса и луга, откроет подземные вольеры, включит насосы для перекачки воды, чтобы заполнить высохшие реки и озера, кто пробудит от анабиоза животный мир? Кто?

– Мне понятны твои волнения, Саон-Иос, – тихо отозвался Вион. -До вчерашнего дня они тоже были постоянными спутниками моих раздумий… Но вчера вечером, когда я пришел к себе в дом, вместо Аноны и детей меня встретил Вион-ду, весьма толково объяснив, что жена и ребята трудятся в вечернюю смену и вернутся с работы только после полуночи, но что он, Вион-ду, с удовольствием организует Учителю поздний обед и, если нужно, развлечет его…

Роберто знал, что Вион-ду – искусственный биологический робот-двойник Главного Конструктора – один из тысячи роботов первой экспериментальной партии, созданной восемь лет назад. Их судьба решалась на первом закрытом заседании Совета Земли нового созыва, сподвижником которого был избран Вион. Решение по поводу первой тысячи биологических роботов было принято простое: выращенные искусственным путем биологические субстанции, главную основу каждой из которых составляло серое мозговое вещество, – почти точная, только несколько увеличенная копия мозга землянина, – эти субстанции еще ничем себя не проявили. Они были в зачаточном, хотя и готовом к развитию, состоянии, представляя собой чистый, нетронутый, подготовленный к эксперименту материал. Результаты этого первого научного поиска трудно было предопределить, хотя авторы и возлагали на него большие надежды. Поэтому эксперимент решили продолжить, не разглашая широко его первых шагов и результатов. Учитывая, что жизнеобеспечивающей мозг субстанции с помощью отражающе-копировальной аппаратуры можно было придать практически любую внешнюю форму, согласились превратить эту тысячу субстанций в копии сподвижников Совета Земли и отдать их на обучение своим же прототипам. Им присвоили имена будущих учителей с короткой приставкой “ду”, что означало “дублирующий”.

– Вы, конечно, понимаете, – усмехнувшись в первый раз за весь этот трудный день. продолжал Вион, что в последние годы я не мог уделить достаточно внимания своему воспитаннику, как и все вы, вероятно, своим. Вполне естественно, что представление мое о нем ко вчерашнему вечеру оставалось примерно таким же, как и шесть-семь лет назад, когда он, несмотря на солидный рост и вполне развитые мышцы, походил скорее на двухлетнего мальчишку-почемучку. Правда, я тогда довольно основательно потрудился, составляя программу его обучения. В ней были, конечно, общие разделы культуры, истории, литературы, музыки, искусства. Но главное место все же занимала техника, эволюция развития научно-технической и конструкторской мысли. Именно после ознакомления его с этой подробной программой я с семьей уехал в зону садов и отдыха. А потом… Потом – смертельная угроза Земле и ее обитателям, борьба с нею захватила все мои помыслы, забрала все мое время. Иногда я встречался с учеником, от случая к случаю, – а они выдавались все реже, – отвечал на его вопросы. Потом я научил его пользоваться справочной Центра Разума, фонотекой, библиотеками, справочными Центра Связи, подарил ему обитон и малый рабочий пояс… Пожалуй, именно на этом и кончились мои педагогические функции. Просто некогда стало уделять ему хоть крупицу внимания. Последние три года я видел его дома только мельком, хотя должен признаться, что вчера меня ничуть не удивило ни то, что Вион-ду очень проворно и со вкусом накрыл стол к ужину, ни то, с каким профессиональным мастерством подавал кушанья. Он даже не расплескал мой любимый манго…

Не когда после ужина Вион-ду предложил развлечь меня партией в шахматы, а затем без особых трудов выиграл, поставив оригинальный и прямо-таки красивый мат моему мамонту, я посмотрел на него повнимательней. После третьего проигрыша мне стало все абсолютно ясно: проморгал парня, выпустил из-под контроля, не выполнил задания Совета Земли. А сам он, оставленный без руководства или хотя бы элементарного присмотра, заполнил подавляющее большинство свободных клеток своего мозга теорией и практикой шахмат.

Мне было очень стыдно. И тогда с робкой надеждой я спросил его, чем еще он мог бы развлечь меня.

Вион-ду спокойно ответил, что при желании Учителя он мог бы спеть или сыграть на каком-нибудь музыкальном инструменте, почитать стихи или отрывки из любимых моих повестей, поэм, романов, пьес.

Все еще терзаемый сомнениями и угрызениями совести, я заказал по каналу прямой доставки несколько различных музыкальных инструментов и уже через десять минут после этого оказался в удивительном мире чарующих звуков и прекрасных мелодий. Вион-ду одинаково виртуозно играл на каждом из них, а голос его звучал то редчайшим по силе басом, то восхитительным тенором, то неповторимым, никогда не слыханным мною до вчерашнего вечера, сопрано… Он знает на память множество стихов, целые поэмы и даже книги.

Я несколько успокоился. Как говорится, у меня отлегло от сердца: ведь и такое направление умственного развития очень нужно обществу. Пусть из-за моей невнимательности не получился конструктор, зато будет отличный педагог-музыковед и исполнитель… И все же где-то внутри нарастала обида на самого себя – какого потенциального помощника потерял!

Осторожно, намеками стал я выяснять у него – знает ли, кто он есть в действительности и какова главная задача его деятельности и функционирования в нашей социально-экологической системе.

Он четко ответил, что Вион-ду – биологический робот серии 1-1000 за номером 42, призванный концентрировать в себе знания и опыт своего Учителя – Главного Конструктора планеты Земля. Рост-210 сантиметров. Вес – 100 килограммов. Заложенная долгота биологического функционирования субстанции – 5000 лет…

И тогда я, не скрывая горечи, упрекнул его в том, что он, пусть даже не сознательно, подвел своего Учителя, загрузив миллиарды клеток памяти центрального мозга субстанции теорией шахмат, музыкой, историей, литературой – пусть даже очень нужными землянам, но весьма далекими от проблем конструирования знаний.

Однако мой ученик решительно возразил, заявив, что главную свою задачу – задачу, поставленную семь лет назад перед ним Учителем, он практически уже выполнил полностью. Вот почему теперь, как он выразился, в свободные часы, наряду с музыкой, историей, литературой, искусством, шахматами и другими предметами “для души” он завершает изучение в рамках подготовки специалистов высшей категории таких аспектов науки, как химия, биология, астрофизика, медицина, геология, астронавтика, земная топография, экология и некоторых других. На прошлой неделе, к примеру, он штудировал юриспруденцию, основой которой на планете, как известно, является Регламент Справедливости. Что же касается загруженности клеток мозга, то по шкале Леграна – создателя искусственного биологического мозга и питающей его субстанции-носителя она составляет пока, – заявил мой ученик, – только семнадцать процентов.

Нужно ли объяснять, – в полной тишине, подсвеченной желтым огнем внимания Большой Стены и тысячи пар широко раскрытых глаз сподвижников, продолжал Главный Конструктор, – что в течение последующих трех часов – всего времени, которое у меня оставалось до начала сегодняшнего нашего заседания, я экзаменовал его со всей строгостью, пристрастием и даже предвзятостью. Но, объективности ради, должен сказать, подчеркиваю, что в этом величайшая заслуга Главного Биолога Леграна, – как инженер-конструктор Вион-ду стоит на голову выше своего номинального учителя.

Я это подчеркиваю потому, – обвел Вион глазами застывших в напряженном внимании товарищей, – что учился-то он практически самостоятельно. Тем отраднее, что как конструктор Вион-ду, без всякого сомнения, знает все, что знаю я… Но самое важное заключается в том, что он знает значительно больше. Овладев сложнейшими теоретическими познаниями в области физики, математики, экономики, химии, биологии, астрономии и других ведущих наук, прекрасно ориентируясь в законах общественного развития, изучив технику и технологию производства и приобретя практические навыки управления большей частью технических средств, сложнейших технологических, химических и энергетических процессов, сочетая все это с глубокими знаниями экономики и материально-энергетического потенциала планеты, он научился логически обобщать все многообразие этой гаммы знаний, выбирая при решении какой-либо задачи самый оптимальный вариант, учитывая при этом последствия принятых решений в глобальном масштабе – для всех сфер развития общества. Он называет это системным подходом и убедительно доказал его неоспоримые преимущества на примере выявления некоторых существенных ошибок при разработке проекта мегаантенны, ее поисково-принимающего зеркала. Но об этом – после. Уж тут вы поверьте мне на слово. Что же касается главного…

Вион поднял было правую руку, но все еще стоящий у трибуны Главный Астрофизик неожиданно перебил его:

– Почему же твой “ду” не помог тебе раньше?

– Все очень просто, дорогой Саон. Он ответил, что его об этом не спрашивали… Думаю, что Саон-Иос-ду ответит тебе то же самое. Так они запрограммированы. Все, вся тысяча. Ими надо управлять, четко координировать и направлять поток их логического мышления, показывать им цель поисков или исследований, ставя каждый раз конкретную задачу. Это неоспоримо. Пока шли прения по вопросу о выборах, я достаточно убедился в этом по данным, запрошенным в Центре Разума. Да и Легран здесь. Он, безусловно, подтвердит мои заключения. Вот почему, учитывая все это, я предлагаю…

Вион вскинул вверх руку, но голос его потонул в буре давно не звучавших в этом зале аплодисментов. Сподвижники поняли его с полуслова. Поняли и все другие земляне, о чем красноречиво говорила Большая Стена.

И вдруг разом наступила тишина. Рядом с Вионом на возвышении возле трибуны стояли еще трое – Главный Биолог, Главный Астрофизик и Главный Математик. Каждый из них в знак своего несогласия поднял вверх левую руку.

– Вместе со всеми мы горячо приветствуем и одобряем твою идею, Вион, – от имени троих заговорил Легран. – Мы полностью согласны с тем, что ее осуществление – это не только разумное проявление нашей гуманности, здравого смысла и доброй воли. Это просто объективная необходимость, наконец, обязанность землян, наш священный долг. И очень хорошо будет, когда в нужный, оптимально выверенный день и час наши разумные копии прервут свой сон, чтобы воскресить Землю, дать ей новую жизнь, напоить ее водой, одеть в защитную и живительную атмосферную оболочку, наполнить ветром, снова покрыть лесами, садами и парками, пробудить к жизни усыпленных в вольерах животных и птиц – от гигантских мамонтов и носорогов до милых сердцу удодов, соловьев и кузнечиков. И пусть потом снова заснут наши “ду” на тысячи, а возможно, и на миллионы лет, чтобы в конце концов передать когда-то будущим братьям по разуму все, что знает и умеет сегодня наша цивилизация.

Нет слов, это прекрасная идея! Но скажи нам, Вион, кто практически осуществит ее? Кто разбудит от анабиоза в нужный момент субстанции наших биологических роботов? Кто определит день и час их пробуждения? Чью внешнюю форму примут пробужденные? Кто поставит перед ними задачу? Кто наконец направит в нужное русло их энергию, волю, разум с тем, чтобы их деятельность способствовала осуществлению миссии возрождения Земли и Разума на ней?

Главный Конструктор поднял руку.

– Есть четкий ответ и на этот, пожалуй, самый трудный вопрос. Только прежде чем вы услышите его, я прошу всех присутствующих снять свои обитоны и отключить от зала заседаний все каналы связи с внешним миром и с Центром Разума…

Это была крайняя мера. Но каждый сподвижник Совета Земли имел на нее право. Роберто твердо ЗНАЛ это, и его не удивило, когда что-то щелкнуло там, в зале заседаний. Роберто еще увидел, как все сподвижники сняли с рук свои обитоны, отключили от энергетических систем рабочих поясов и положили на пол у своих ног. Потом снова раздался щелчок, и наступила тишина. Роберто успел заметить крепко спящего в кресле деда, но в следующую секунду он уже снова был на центральной площади города…

…Темнота. Ни единой звезды на черном небе. Только удивительно белый сверкающий серп Луны.

Безликими стали улицы и площади – на них не видно землян. Печально шелестят листвой вековые оливки и лавры на Аллее Сподвижников Труда, словно прощаясь, качают мохнатыми ветвями голубые ели. Здесь больше нет памятников. Вместе с Пантеоном Великим и зданием Совета Земли они перенесены на головной межзвездный корабль космической эскадры. Да и деревьям стоять здесь всего день-другой – им тоже приготовлено место на флагманском звездолете.

Не светит больше над опустевшим городом и Большая Бриллиантовая Звезда. Лишь полукилометровый обелиск высится над морем и городом, над тем, что еще осталось от него. Мечутся по вымершим улицам, словно ищут кого-то, стайки неубранных, рано засохших и опавших листьев да могучие волны моря в слепой ярости и безысходности бьются о гранитный парапет набережной.

Как видно, тогда, на заседании Совета Земли, последнее слово осталось за Вионом. Роберто понимает это, осматривая один за другим многочисленные подземные вольеры-гроты, в которых среди лесных зарослей, лугов, песчаных холмов и болот, освещенных искусственными солнцами, вполне освоились различные звери и птицы. Особый интерес вызывают у него всевозможные обезьяны – от небольших, даже в тот период бывших уже редкостью дриопитеков до крупных мегантропов и гигантопитеков, весивших до пятисот килограммов.

Каждый вид животных занимает свое подземное убежище вместе с сопутствующими и служащими пищей. Многие из них уже теперь в полудремотном состоянии, а большая часть спит, облюбовав укромный уголок. Сказывается действие анабиозного препарата, который вводится животным, птицам и насекомым через воду, воздух, листья и плоды растений. Именно таким образом жизнедеятельность укрытой глубоко под землей фауны будет периодически замедляться в тысячи раз, что гарантирует их сохранность на многие века…

По обеим сторонам огромного сверкающего тоннеля, который почти на триста километров пролегает от океана к высокогорному плато в самом центре Анд, туда, где была оборудована первая монтажная и стартовая площадка для кораблей межзвездной космической армады, бесконечной анфиладой тянутся огромные залы. Если двигаться от океана, с правой стороны тоннеля в них размещены склады продовольствия, фабрики-кухни и автоматы-раздатчики, способные целое столетие обеспечивать население Земли. С левой стороны в залах расположены экспонаты музея науки, техники и культуры.

Значительно глубже находятся жилые отсеки, где можно с различной степенью удобств разместить миллиарды землян или им подобных разумных существ.

Но жилые отсеки, как и залы музеев, и сам тоннель были пустынны. Не было никого и на знакомой монтажно-пусковой площадке в Андах. Роберто хорошо видел ее из проема просторного вестибюля в тоннель. Слева – черная громада скалы Ау. Прямо за ней по темно-фиолетовому небу клонится к закату белое солнце… Кто-то злой, разъяренно захлебываясь, сердито сопя и завывая, издавая время от времени тяжелые стоны, словно больной в предсмертной агонии, то ли взывает о помощи, то ли шлет проклятия неведомому врагу под темнеющим небом опустошенной Земли.

Нигде ни деревца, ни травинки, ни шелеста птичьих крыльев. Слабеющий с каждой минутой ветерок вяло вздымает у самой земли легкую темную пыль…

Без единого звука в небо устремляется огромный золотистый шар – последний (десятый) корабль-автомат, наполненный сжиженным атмосферным воздухом.

И снова вой и сопение, стенания и стоны над Землей. Это гигантские насосы закачивают в подземные хранилища остатки воздуха.

Все больше чернеет небо. Густеют на поверхности планеты тени. Садится, прячась за невидимый горизонт, белое лохматое солнце. У самой кромки стартовой площадки появляются из укрытия два десятка землян в своих удивительных скафандрах-капсулах. Внимательно следят они за выходом на орбиту корабля-автомата. А потом, собравшись в кружок, оживленно жестикулируют, пожимают друг другу руки и один за другим устремляются в небо – каждый к своему межзвездному космическому кораблю.

…Проходит час-полтора. Справа на горизонте появляется золотистая звездная россыпь. Освещенные невидимым солнцем, четким строем – по четыре в ряд – черный небесный купол пересекает справа налево армада межзвездных космических кораблей.

Но что это?

У самой кромки стартовой площадки шевельнулась одинокая фигура… Подняв обе руки к небосводу, землянин энергично машет ими вслед удаляющимся кораблям, а потом долго стоит неподвижно, вглядываясь в черное небо, провожая глазами золотистые звездочки.

Вот они уже превратились в едва заметные точки и одна за другой бесследно растаяли на юго-западе, в том месте, где непривычно темная в этот час земля сливалась с таким же непривычным для глаз непроглядно черным небом.

Землянин повернулся и не спеша двинулся вверх по дороге. Туда, где неподалеку от скалы Ау ярко светился в темноте выплавленный в толще скал вход в вестибюль подземного тоннеля. Вскоре он достиг цели. Что-то глухо, раскатисто хлопнуло там, и последний этот огонек на Земле тоже погас. Только еще сильнее завыли вокруг, надрываясь, захлебываясь, словно стараясь перекричать друг друга, мощные насосы, закачивая в подземные резервуары остатки воздушной оболочки планеты.

Но к утру следующего дня смолкли и они. Омертвевшая, покинутая, наполненная могильной тишиной, Земля застыла в покорном ожидании своей участи, протягивая в немой мольбе побелевшие пики своих горных кряжей…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю