Текст книги "Интрузия"

Автор книги: Виктор Дубровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

   – В целом, задача стоит, чтобы на примере Михалыча разработать действенную методику восстановления здоровья у лиц с самыми различными болезнями и физическими недостатками. Это я поручаю тебе! И только потому, что Курпатов – натура увлекающаяся, его может занести влево-вправо от генеральной линии, или, что ещё хуже, он воспарит и вообще забудет, ради чего его сюда привезли. Так вот, на тебе вся конкретика. И хватит уже заниматься кустарничеством. Возьмите учеников, доведите их до кондиции. Я устал тебе повторять по сто раз одно и то же.

   Курпатов вышел из процедурной с одухотворённым лицом, окрылённый, чуть ли не паря над полом. Заговорил:

   – Я всегда утверждал, что знание иностранных языков открывает нам новые грани познания Вселенной. Вот это ёмкое выражение "алам дирим дайн деллайгет" позволяет выявить новые, неожиданные аспекты ранней диагностики и лечения дисфункции поджелудочной железы у высших приматов!

   Без смеха на такое чудо смотреть невозможно. Очень уж он похож на всем известного предводителя дворянства после первой встречи с комбинатором.

   – Срамоту хоть бы простынкой прикрыли, гражданин Курпатов, – укоризненно говорю ему, – чё мудями тут трясти, чай, вы не на симпозиуме каком.

   Тем самым заземлил его, чтобы заботы о мирском вытеснили у него, хоть на время, пар высокомудрых идей. Дохтур начал испуганно озираться в поисках полотенца.

   – 1017, куда порекомендуете клиента, на какую должность? – это я уже к ИИ обращаюсь.

   – На должность санитара психиатрического отделения...

   Многозначительная пауза.

   – ...господин Курпатов не походит по своим физическим кондициям. Так что рекомендую его на должность врача-интерна общей практики, для последующей переаттестации и уточнения профпригодности.

   Пойдёт. Не стоило, конечно, доктора в посттравматическом синдроме толкать на обследование, надо было подождать. Я вот, не протрезвев толком, полез, и получил должность лаборанта. Ах, если бы... да! Кабы бы... Но самооценку понижает сильно.

   Не имея желания разговаривать на узкоспециализированные темы, я поговорил о насущном. То есть, о приёме на работу в Третью Экспедицию, как порядочного, чтоб зарплата шла в тугриках, то есть, в полноценной нынче имперской золотой монете, и прочей бюрократии. Всё-таки интересно с этой автоматикой работать. Стоит человеку попасть в приказ о приёме на работу, обозначить оклад – и понеслась. И сколько ему тапочек одноразовых положено, и нормы питания по калорийности можно узнать, и всё прочее. За этим ИИ следит, и не надо забивать себе голову текучкой. Главное, правильную должность себе выбрать, например Начальника Экспедиции.

   Повел Курпатова к синтезатору, для дальнейшей экипировки. Вполне приличную, на мой взгляд, брезентовую сумку набили всякой одёжкой на все медицинские случаи жизни, и прочее, костюмчик там, пинжачок с карманами. Однако Курпатов впал в свойственную ему экзальтацию и, глядя на Ичила, решил одеваться, как принято у нас. То есть, у туземцев. Чтобы "не выбиваться из традиционного социокультурного окружения" и "не фраппировать окружающих своим вызывающе цивилизованным видом". Н-да, далеко пойдёт он с такими взглядами. Да ради бога. Выдал ему ватный стёганый халат, тюбетейку и чувяки из свиной кожи.

   Уже в своём кабинете, отдал Курпатову карточку доступа от НИИ медико-биологических проблем, она же и от Института изучения высшей нервной деятельности. Сверху добавил планшет, типа Мбонго-2, чтоб при общении с ИИ глаза не заворачивались во флюгер, а по-человечьи. Дохтур спросил:

   – И как это всё происходит? Я в растерянности. Р-раз! И у меня в голове знание какого-то неизвестного языка! Р-раз! И вообще, где мы?

   – Отвечаю по порядку, – задрал глаза я к потолку, – это конечный результат деятельности одного НИИ. А тебе предстоит разобраться, как тот самый НИИ этого достиг. Это первое. Второе – мы у меня в гараже. Ты что, не помнишь, как мы в гараж заходили?

   – Помню. Но там ведь...

   – Обычное пространственное сопряжение. Не буду тебя пугать, но сейчас мы в секретном бункере Министерства Обороны.

   Зря я это сказал, такое остроумие Курпатов не оценил. С нашей последней встречи его словарь значительно обогатился, или я просто раньше так не шутил?

   – Вот только не надо брызгать на меня слюной, – умудрился я вставить пару слов в его обличительную речь, – что ты, как баба Лера, мелешь про застенки, в которых ни разу не был? Бери инструмент и проваливай. Ичил тебя проводит к рабочему месту.

   Моё замечание о том, что он станет Директором НИИ, несколько снизило накал патетики. Только я вдогонку добавил, что если он выполнит производственные показатели, может рассчитывать на усиленную пайку. Его гулкий возмущённый голос разносился по коридорам Базы ещё долго, так же, как и мой хохот, пока, наконец, они с Ичилом не прошли портал.

   Сам я не хотел идти на Остров Бараганнах, у меня очередь и план. Туда попадёшь – нескоро выйдешь. Зашёл в лабораторию исследования артефактов и потребовал произвести анализ золотых монет, прикупленных мной, по случаю, в разных местах и в разное время. Ну там николаевские империалы, советские сеятели и прочие крюгерранды. И сразу в отдел экономики, чтобы наштамповать себе мелочи на текущие расходы. А то что-то поиздержался, а все жрать просят. Кинул себе в кошёлку килограмм семь, и подался к хате. К своему любимому дивану.

   Следующая итерация – это работа с моим потенциальным сторонником, Василием Степанычем, то есть. Наконец нам никто не мешает. Я подготовил рабочее место, проверил разъёмы и поставил в исходное положение рукоятки управления. Для начала входное окно я прислонил к левой стенке гаража, а выходное – к концу огорода. Ну, чтоб всё было на виду. Зафиксировал, чтобы не трепыхалось от случайных флюктуаций, там у меня спецкнопка для такого дела приспособлена. Зелёненькая, ежели что.

   Героем Советского Союза для проведения натурного эксперимента был назначен наглый соседский кот. Я его подкараулил из чувства мстительности, чтоб не орал под окнами в самое неподходящее время. Он всячески сопротивлялся, но моей твёрдой рукой в меховой рукавице был поднесён к порталу. Он-то заработает, я не сомневался, но мало ли. Может у нас грунт земли не соответствует высоким имперским стандартам, или некробиополе не того цвета, Ичил-то так закружился со своей Пусечкой, что и не проверил. Швырнул я кота в портал, и увидел его, с диким мявом – хвост трубой, из ноздрей пламя, чисто дракон – убегающим с огорода. Теперь надо бы подождать пару дней, не полезет ли у него шерсть. Ну, просто для полного спокойствия.

   Василь Степаныч, уже понявший, что тут всё по-сурьёзному, уже не охал и не ахал. Посмотрел на меня мудрым, всепрощающим взглядом и сказал:

   – Ну что дальше-то? С работы-то я уволился, не утерпел.

   – А дальше будем делом заниматься. Пойдём, чайку заварим, разговор будет долгий.

   Как бы мне не хотелось, чтобы всё крутилось быстро, есть ступени, через которые не перепрыгнешь. Разумеется, если хочешь, чтобы получилось всё путём, а не через пень-колоду. А всё равно хочется. У меня в стадах отёл, опорос и окот, мне срочно нужен ветеринар и всякие другие специалисты. Поэтому вот я и занимаюсь постройкой ступенек.

   Следующий заход в Харкадар я запланировал взять Ирину, Аню и Василия. Чтоб сразу, а не устраивать пустопорожнее топтание вокруг да около. Для начала мы смотались в банки и поменяли золотые монеты, несколько штук, на бумажные деньги. Потом в супермаркет, прикупить всякого барахла Ире в дорогу, чтобы разлука с родиной не была столь горькой. Стиральные порошки, шампуни и прочие, столь необходимые женщине в отпуске вещи. Даже немного подсластителей взяли – шоколадок, конфет и чай. На вопрос Ирина насчёт школы, я сказал, что к школе ребёнка вернём взад, если в том будет необходимость. А если не будет – не вернём. И вообще, девочкам школа не совсем нужна, особенно нынешняя, для девушки главное – удачно выйти замуж. А нынешние феминистические тенденции, когда женщина подвергается нещадной эксплуатации в офисах, только лишь за то, что умеет читать и писать, противоестественны. Нет, это, безусловно, лучше, чем таскать шпалы* на плечах, но всё равно. Истинное предназначение женщины – это создание домашнего уюта для утомлённого мужчины. Когда он, придя с охоты на мамонта, может прилечь на диван перед телевизором с бутылочкой пива в руках... За свои сексистские взгляды, а точнее, за их публичную декларацию, я получил подзатыльник. Это несколько сняло напряжение в нашей группе, потому что мы уже шли знакомыми, уже до оскомины, коридорами к сакральному месту.

   ________________ _________

   ^{* – имеются в виду железнодорожные шпалы.}

   Василия я оставил поскучать в приёмной, а Ирину повёл на процедуры. Быстро вгрузил ей агрегированный пакет харкадарского, считанный со всех прошедших медблок туземцев. Сразу же, по выходу, начал приводить в порядок её волосяной покров. Лысая женщина – зрелище малопривлекательное, чисто с эстетической точки зрения. Нет, мне Ирина мила во всех, так сказать, её ипостасях, но лучше поберечь свои чувства и не подвергать их ненужным испытаниям. И вообще, обнажённая, она прекраснее всех нимф на свете. А Ирина, успела, мало что, возмутиться собственно внезапным облысением, но и мгновенно сделать нужные ей выводы.

   – Вот здесь, здесь, и вот тут мазать не надо. А это надолго действует? А как скоро волосы отрастут? Ты мне потом дашь с собой этой мази? То-то я думаю, ни разу не видела, как ты бреешься!

   – Дам, дам. Всё дам. Волосы на голове уже растут, в других местах будут расти естественным путём. Если чё, у Ичила возьмёшь депилирующую мазь, действует эффективно и долго.

   – А почему ты сразу не сказал, что такая есть? Как долго? Я тут мучаюсь! Я что, должна из тебя клещами все секреты вытягивать?

   – Секреты, мон ами, на то и секреты. Потом всё расскажу. Накинь платок, не оскорбляй мои волнительные к тебе чувства.

   Повёл её к одёжному синтезатору. Пару раз пришлось ударить по рукам, не больно, а для профилактики.

   – Так, дорогая, джинсы и вот этот бесстыдный полупрозрачный топик – в сторону. Наденешь их, когда обратно пойдёшь. А здесь изволь надеть рубаху нижнюю, рубаху верхнюю, халат и платок. Бусики сама подберёшь себе, в цвет чувякам.

   – А хиджаб с паранджой что же не выдаёшь? – с издёвкой спросила она

   – Ты в плену стереотипов, дорогая, и путаешь степь с исламским фундаментализмом. И, наконец, забываешь, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Ты хотела посмотреть Харкадар, ты его посмотришь, а меня позорить перед уважаемыми людьми я не позволю, – это было сказано достаточно жёстким тоном.

   Хотела – получи, и нечего на меня губы надувать. Взяли привычку! Анечку я не стал совать в медблок. Лысая девочка в стойбище – объект для ненужных насмешек. А так, вообще, она ещё маленькая, быстро адаптируется, в её возрасте я уже вполне свободно чирикал на четырёх, принятых в нашем ауле, языках.

   Позвонил Таламату, велел приготовить чёрного барана.

   – Что, той будет? – спросил он.

   – Да, маленький торжества, урюк твою растудыт коромысло в печёнку! – лапидарно ответил я.

   Василию первую загрузку тоже сделал, стартовый пакет имперского, без всяких примочек, но на работу принимать не стал. Рано ещё.

   Ыныыр Хая вообще становится каким-то местом встречи. То одни, то другие. Таламат с эбэ уже запарились удивляться таким визитам. Ирину я сразу предупредил:

   – Ты, главное, с эбэ не спорь. Ни по какому поводу, как бы тебе ни казалось, что ты права. Это самое главное.

   Этого в голову нашим женщинам почему-то не помещается с первого раза, да и с последующих тоже.

   – И что будет? – с вызовом спросила Ирина.

   – Я устал от твоих ненужных вопросов. Хочешь узнать, попробуй. В женские дела в стойбище никто не вмешивается, даже Улахан Тойон. Для этого эбэ есть. И другие женщины делают молча, заметь, то, что скажет эбэ.

   Ну, прибыли мы, встретили нас, как полагается, расселись, начали разговоры говорить. Про приплод в стадах, перекочёвки и всякое такое.

   – Куда, – спрашиваю у Таламата, – весь народ подевался?

   – Откочевали, как Мастер Земли велел.

   – А бандиты не беспокоили?

   – Нет. Боятся. Кому охота связываться с Магелланом Атыном, Улахан Тойоном Рода Белого Ворона? Приедет на своём железном драконе и втопчет в землю и самих налётчиков, и юрты их, и стада? Нет. Сила айыы, которую ты отобрал у абаасы, всех повергла в трепет. Про битву у моста теперь поют все олонхосуты, совсем как в древних легендах.

   Хоть какого-то уважения добился. Столько сил положил на создание своего позитивного образа, а мной детишек уже пугают. Ладно, начнём, помоляся, приводить свой план в действие.

   Отвел делегацию к капищу, надо обновить уровень падающей на меня благодати, проставиться духам-иччи, и принять с Василия клятву. Ну, в целом всё прошло успешно. Я, конечно, понимаю, что в серьёзном обществе на рифмованный бред про чижик-пыжика покрутят пальцем у виска, но если раз оно сработало, так должно и второй раз сработать. Зачем менять устоявшиеся мистические формулы, которые показали свою результативность? Мы выпили с Васей из чорона по глотку кумыса с нашей кровушкой, остатки я, как и положено, вылил в костёр с пожеланием кондратия тому кто брата предаст. Костёр согласно полыхнул, а вдали, в лесу, каркнул ворон. Что ж, дело сделано. Пора дальше двигать.

   На прощание пожелал Ирине с Анюткой как следует отдохнуть, подарил бутылочку средства для мытья посуды. Знаю, что такое котёл от бараньего жира в холодной воде отмывать. Но я верю, Ирина сдюжит, она из деревенских, не то что нынешние. Сказал ей, что телефон у Таламата, и если станет невтерпёж, может мне позвонить, пожаловаться на жизнь. Поцеловал её и велел не кукситься.

   Быстренько свалили мы с Васей с Ыныыр Хая, прямо ко мне в кабинет. Я вызвал к себе Дайану, и, пока она телилась, обрисовал Степанычу ту позицию, в которой мы есть и пути преодоления временных трудностей.

   – Ты, Вася, вот что. На меня не косись своим синим глазом. То, что мы там сделали, это очень важно. Я тебе хочу предложить поработать хедхантером, с уклоном во внутреннюю безопасность. Вместе с одной особой, она сейчас явится.

   – Хедхантер – это охотник за головами?

   – Ну да. За умными головами, а не с целью тихо кого-то примочить. Хотя, может и это понадобится, но я не настаиваю. Лучше таких людей избегать заранее, чем потом грех на душу брать. Люди нужны. Просто крайне необходимы, да ты и сам это понимаешь.

   – А что делать-то будем? – повторил свой вопрос Василий.

   – Проектов несколько. Одни важнее, другие не очень, одни с большим приоритетом и краткосрочные, другие – длинные. К примеру, вопрос качественного образования в Харкадаре растянется лет на двадцать, а вот поход в Империю я ставлю на первое место по важности и сложности. За зипунами, да. Туда, откуда родом все чудеса, которыми мы сейчас бессовестно пользуемся.

   – А почему именно Империя? А почему ты не хочешь помочь родине в трудный её период? Насовать мировому гегемону?

   – Насчёт России, мирового гегемона и их взаимоотношений поговорим в другое время. Поверь, у меня есть достаточно серьёзные аргументы в пользу именно такого порядка действий. В частности, стоит тут появиться настоящим имперцам, с управляющими кодами высшего приоритета к искусственным интеллектам – и всё. Наша песенка, как говорится, спета. Причём по всем направлениям, в первую очередь, по порталам. Поэтому надо либо получить сведения об этих кодах самим, либо найти сумасшедшего профессора, который нам объяснит, есть ли такие коды вообще, и, если есть, то как эти коды обойти. Есть ещё задачи, которые могут решиться в Империи, а могут и не решиться, но будем постепенно работать по всем направлениям. Часть работ отдадим на аутсорсинг, но и этот процесс надо сначала поставить. В общем, работы навалом. Ты согласен?

   – Согласен, конечно, хотя ход твоих мыслей мне не совсем понятен. Думаю, у тебя информации побольше, оттого и такие зигзаги. Имей в виду, если что, я молчать не буду!

   Хорошо, хоть не стал уговаривать меня притащить в Россию какое-нибудь оборудование, типа по генерации порталов, и отдать учёным на исследование. Я бы сильно в нём разочаровался.

   – Не молчи, это правильно. У нас плюрализемь и недоразвитая демократия, всякое мнение выслушивается и принимается во внимание. Но если начнёшь действовать, то не обессудь, клятву ты принял.

   – А если мы не успеем, и, действительно, нам заблокируют ходы?

   – А на этот случай есть план "Б". Ещё есть план "В", – тут я рассмеялся, – но я про них тебе ничего не скажу. Ладно, чуть позже обсудим порядок работы, познакомшься в остальными. Михалыча, как на ноги, в буквальном смысле, поставим, тоже за головами отправим. Кстати, вот и наш менеджер по персоналу явился.

   – Дайана, познакомься, это наш новый сотрудник, зовут его Василий Степанович.

   Уставилась на него своими блудливыми глазами, эротично облизала губки и сказала:

   – Очень приятно. Меня зовут Дайана.

   А сама едва заметно бёдрами водит, обстановку, так сказать, нагнетает. Ну что за невоздержанная женщина? Интересно, она его сегодня в койку уложит или завтра? Устоять трудно, у неё хоть и грубоватые черты лица, но фигурка – закачаешься. В некоторые, особо пикантные моменты... впрочем, что это я всё о плотском? Пора и о душе подумать.

   – Дайана, где у нас все документы по переподготовке персонала? Кто чему научился, отработал практику, какие планы по дальнейшему обучению? Киска чем занимается? Алтаана? Сандра там уже всё, охмурила своего избранника?

   – Все документы у меня на острове. В папочках, как ты и приказывал, – проворковала она.

   – Значит так, объясняю порядок действий. Сегодня вы знакомитесь, вам ещё долго вместе работать. Потом вызываешь сюда Алтаану и Киску, загружаешь им русский язык, если ещё не загрузила, и готовьтесь к выходу в Россию. Оргвопросы порешаете. На сегодня всё. Как будете готовы, позвони, я портал открою. Всё, бывайте здоровы, у меня других дел много.

   Глава 9

   Барго Кисьядес, потомственный копач. Звонит по дальней связи и получает отлуп. Вспоминает былое. Хонсай, потомственный фермер. Повышает гармонию в мире.

   Барго проснулся от внутреннего толчка. Помотал, отгоняя тяжесть ото сна, головой. Непонимающим взором обвёл обстановку в кабинете и окончательно проснулся. Ему снился как-то мутный, тяжеловесный угрюмый сон. Не вспомнить, что именно приснилось, но ощущения неясной, но ощутимой угрозы осталось. «Вроде бы снился отец? Нет, не помню. Надо, приеду домой, батю помянуть», – подумал Барго. Посмотрел в окно – так вроде и спал всего ничего. Поднял взгляд на шкаф. На верхней полке лежала лазоревого цвета фуражка с необычайно высокой тульей, и громадной кокардой.

   Барго потянулся, ещё раз огляделся. На каком-то пульте мигала синяя лампочка. Он подошёл поближе, вгляделся. "Один пропущенный вызов" – рассмотрел надпись на экранчике. Барго нажал кнопку. Раздался мягкий женский голос:

   – Сделать обратный вызов?

   Барго от неожиданности вздрогнул. В горле почему-то сразу пересохло, но вопреки всякому здравому смыслу, он сказал:

   – Сделать.

   Из динамика послышались длинные гудки. Потом что-то щёлкнуло, и мужской голос ответил:

   – Третья экспедиция, начальник на проводе.

   Барго оторопел.

   – Что там затихли? Отвечайте.

   – К-хм, – протолкнул комок через горло Барго.

   – Я слушаю, говорите же. Кто там? Представьтесь, чёрт вас задери!

   – Это Барго Кисьядес. Кочегар.

   – А хрен ли кочегары тут звонят? Казлы, от дела отрывают.

   – За козла ответишь, – неожиданно вспылил Барго, но из динамиков уже раздавались короткие гудки.

   – Это ж надо же, оборзели совсем, – бормотал он, – да за такие слова вапще в рыло сразу.

   Ещё раз посмотрел на подозрительный пульт, увидел чёрно-белый шильдик с надписью "Внимание! Враг подслушивает!" и понял, что опять вляпался куда-то не туда. Но отчего-то сразу повысилось настроение, хоть тяжесть под сердцем так и не прошла. "Что-то я не то сделал", – думал Барго, – "или собирался сделать. Неспроста это".

   Решил, тем не менее, закончить дела с подвалами, точнее, со вторым крылом. Опять дверь с кодовым замком, к которой подошла всего одна, красная карточка. Но за дверью оказался тамбур, в котором оборудован полноценный КПП. С бронестеклом, лотком для приёма документов и второй, теперь уже выбитой, дверью. Стекло пропускного пункта оказалось покрыто трещинами от пуль, и, в одном месте, всё-таки прострелено. Барго выбрал подходящее прозрачное место, всмотрелся внутрь. Труп, или мумия, не поймёшь что. За второй дверью – резкий, под углом 90 градусов, поворот. На полотне валяющейся на полу двери виднелись чьи-то берцы, сгнившие настолько, что от них опознаваемой осталась только подошва. Чёрт, да тут бункер второго типа защиты, хрен пройдёшь. Барго вытягивал шею, стараясь посмотреть, что же там, за поворотом. Не видать ничего. Лезть дальше желания никакого не было, ботинки просто так лежать не будут.

   Пришлось идти за своим рюкзаком с причиндалами. Хонсай ковырялся с чем-то возле гаража. "Интересно, он по жизни такой, или их папаша Крекис так выдрючил? Хотя нет, у Санчи, у того шило в заднице", – подумал Барго, – "а Хонсай – самый подходящий напарник. Только папа Крекис – вот в чём загвоздка". Барго мимоходом глянул на зарядник – осталось ещё шесть часов. Взял рюкзак и вернулся к бункеру.

   Взял телескопическую штангу с зеркальцами, прицепил фонарик и заглянул за поворот. "Ох, нехренасе накрошили!" – первой мыслью было Барго, когда он увидел по всей длине почти двадцатиметрового тоннеля груды костей и сгнившего обмундирования. Соваться туда, действительно, опасно. Парень намотал на конец штанги куртку и просунул в проход. Раздались мерныё звонкие щелчки. Ага, значит, патроны кончились. Вот теперь можно и пройти. Под нервирующий звук вхолостую работающих затворов невидимых, пока, пулемётов, Барго побежал в дальний конец тоннеля, к массивной железной двери. Все лампы оказались разбиты, свет фонарика нервно скакал по стенам. Хрустели под ногами кости, с гулким бряканьем покатился металлический шлем. На двери никаких замков не оказалось, равно, как кнопок и электронных считывателей. Ох ты, колотить ту корягу.

   Вход в дежурку нашелся сбоку, со стороны тоннеля. Дверь оказалась заперта изнутри, на ней – следы неудачного подрыва. Чёрт, как на нервы действует это клацанье, а вдруг податчик ещё какую ленту зацепит? Об этом думать не хотелось. Вытащил из рюкзака тщательно оберегаемый на этот случай рулончик ленты прожигателя, приклеил по периметру. Вставил запал, поджёг и выскочил из помещения. Внутри полыхнуло синеватым отблеском. Ну всё, вскрыл скорлупку. Замотал лицо мокрой повязкой и прошёл к двери. Поддел её монтировкой и отпрянул. Дверь отвалилась на пол, подняв клубы пыли.

   Барго прошел внутрь караулки, отпихнул ногой череп и начал рыться в своей сумке. Вытащил связку карточек и начал поочерёдно втыкать их в гнездо считывателя. Фигушки. Ни одна карточка не сработала. Видать, в ту дверь, что в конце коридора, путь простым охранникам закрыт. Но ничего, на этот случай есть инструмент. Барго вставил в гнездо приёмника переходник, подсоединил взломщик. На экранчике высветилось: "До конца операции осталось 8 дней 14 часов 32 минуты 47 секунд". Ну ничего, это нормально.

   Этот этап работы был закончен, вроде всё облазил, только вот... всплыло в памяти. Странно, но энергоблока не нашлось. Наверное, он там, за последней дверью. Потом доберусь, подумал Барго, скорее всего по инерции. Вроде бы так положено.

   Тяжесть в груди не проходила, хотелось накатить чего-нибудь покрепче, однако это желание было ни ко времени, ни к месту. Подошёл к Хонсаю.

   – Ты как? – спросил Барго у него.

   – Я всё вроде закончил, – ответил Хонсай.

   – Я так вообще-то тоже всё просмотрел. Там бункер какой-то немереной крутизны. А мне что-то муторно. Задремал в кресле, херня какая-то снилась.

   – Это оттого, что покойники в доме. Похоронить бы надо, если по-людски.

   – Давай. Точно. Может и от этого.

   В питейной на Стелларской что-то говорили такое, вполголоса, насчёт неупокоённых. Врали, наверное, как обычно, чтобы новичков припугнуть, да ужасу нагнать. Но есть ли они, нет ли их, проверять не хотелось. Лучше сделать то, что умные люди говорят и спать спокойно.

   Барго взял в садовом домике тачку и совковую лопату, а Хонсай начал рыть яму. Так за полтора часа он свёз в импровизированную могилу все останки, и из здания, и из подвалов. Неприятно, но что поделать. В завершение работы они вдвоём притащили мраморную плиту от разбитой лестницы и положили на земляной холмик. Хонсай вытащил невесть откуда жестяную банку, налил туда растительного масла из кладовки. Приладил фитиль из скрученной тряпки, поставил на плиту и поджёг. Постоял, бормоча что-то себе под нос. Огонь сначала никак не хотел разгораться, фитиль чадил и трещал. Но по мере того, как Хонсай читал молитву, огонь разгорался всё сильнее, и, наконец, превратился в ровное жёлтое пламя.

   Барго смотрел с удивлением на эти таинственные манипуляции селянина. Впрочем, у этих деревенских, всё не как у людей.

   – Будем считать, что мы их уговорили, – сказал Хонсай, – больше не будут беспокоить.

   – А ты откуда эти... ну как его... ходы знаешь?

   – Так, видел один раз. Иной раз к нам заходит попик бродячий. Интересный мужик ваще. Как перестаёт свою религиозную пургу гнать, так всякие вещи рассказывает. И чаще всего по делу. Про Девять монастырей легенду я от него тоже слышал. Не ту, что в воскресной школе рассказывают, а другую. Хотя, это так давно было, что сейчас не разберёшь, где правда, а где нет. Вот и подсказал, что к чему.

   – М-дя. Век живи, век учись. Ну что, темнеет уже, давай перекусим, да я гляну, что там с нашим накопителем.

   Барго хоть и полегчало, но ненадолго. Всё равно что-то было не так. Что-то зудело у него в голове, а он всё никак не мог поймать эту мысль. Без особенного аппетиту перекусил и пошёл менять на заряднике накопитель. Ещё, небось, семнадцать часов, не меньше. Парень вздохнул, делать нечего, только смириться с обстоятельствами. Лучше подождать немного, а потом быстро долететь.

   Они уже в темноте накатили какого-то приятного напитка из кабинета, и теперь полулёжа возле костра пялились на ночное небо, усыпанное звёздами.

   – Вон, спутник полетел, – сказал Барго, – мигает!

   – Где? – переспросил Хонсай. – А, у нас называют его "глаз Аримана", следит за всеми, а потом бедствия насылает. А ты почему спутник его называешь?

   – Так сказали, я ж откуда могу знать. Спутник и спутник. Они всегда были.

   – Да и ладно, – зевнул Хонсай, – где спать будем?

   – Давай в гараже. В доме что-то ломает меня.

   – Давай. Завтра надо будет дом очистить и тогда всё в порядке будет.

   – Ты иди, ложись, я днём подремал, пока не хочется. Чуть позже подойду, – ответил Барго.

   Ему хотелось побыть одному, разобраться, что же в нём не так. Непонятно от чего, от мысли, намерения или дела. Покойников уговорили, а всё равно. Да и поразмыслить, что же делать с таким неожиданным богатством.

   Барго интуитивно понимал, что существует без проблем только за счёт того, что занимает нишу не очень везучего копаря, который тянет недорогой хабар, и на многое не претендует. Собственно, Барго и не претендовал, ему бы набрать свои триста монет и всё, прощайте господа хорошие. И даже сознательно поддерживал образ этакого недалёкого кочегара. А если придти к Пекису с ювелиркой, то у того, во-первых, просто не хватит денег, чтобы её купить, а во-вторых, есть шанс от него не выйти вообще. Были, знаете ли, слухи. Но если уже сейчас продать всё своё имущество, включая машины, захоронки, инструмент и всё такое, то он, однозначно, наберёт денег, может даже и больше, чем необходимо. Но всё равно ещё год до окончания училища. А без специальности куда-то двигать – то никаких накоплений не хватит. Так что придётся ещё сидеть в городе.

   Постепенно мысли его перескочили на отца. Он задал себе вопрос, а отец-то что? Почему он сиднем сидел в этой заднице мира и никуда не уехал? У них что, денег не было? Были. Барго никогда не считал, что они живут плохо. Не роскошно, по-всякому было, конечно, но на паперти не стояли. Когда отец погиб, они год тянули на старых запасах. Опять же, драгоценности-то откуда? Как плохо, что не успел узнать из того, что нужно было узнавать, а сейчас уже поздно. Надо к сестре съездить, может она что расскажет.

   Тут же вспомнились отцовы наставления. Такое количество ништяков на единицу времени никак не сможет остаться без неприятностей. Это закон природы. Судьбу нельзя раздражать таким наглым образом, и, пожалуй, он погорячился, называя всю усадьбу "это моё". Все знают, что жадность фраера сгубила, так что Крекису надо порядочно отстегнуть от добычи. Пусть даже и Хонсай и брать ничего не хочет. Зато Крекис всё хочет, мимо рта ни разу не проносил. Так что отдам им оружие и патроны. Половину. Так по-честному будет. А остальное не делится, как ни крути, бомбить дом Барго и в мыслях представить себе не мог. Как заклинило.

   От такого решения, видимо правильного, на душе полегчало. Сгоряча это он решил всё под себя подгрести, бес попутал, не иначе. Барго сплюнул через левое плечо. Костёр догорел, пора спать.

   ***

   – Господин приор, срочное сообщение.

   – Что там у вас?

   – В 14 часов 32 минуты зафиксирован работающий передатчик дальней связи.

   – Что?!! Координаты определили?

   – Никак нет, господин приор. Вы же знаете, наши пеленгаторы неисправны, по известным вам причинам.

   – Сообщите об этом инциденте руководству Легиона и главе Совета инквизиторов. Пусть чешутся, а я доложу Его Преосвященству. И примите, наконец, меры по восстановлению пеленгаторов! Докладёте через пять дней!

   ***

   ***

   – Господин полковник, срочное сообщение.

   – Что там у вас, капитан?

   – В 14 часов 32 минуты зафиксирован работающий передатчик дальней связи.

   – Что?!! Координаты определили?

   – Никак нет, господин полковник. Вы же знаете, наши пеленгаторы неисправны, по известным вам причинам.

   – Проклятые святоши. Всё порушили, куда руки дотянулись!

   – Сообщите об этом инциденте в контрразведку. Пусть чешутся, а я доложу Его Превосходительству. И примите, наконец, меры по восстановлению пеленгаторов.

   ***

   Утром Барго обвёл взглядом привычных уже собак и сделал гимнастику. Потом растяжки, прыжки, поза кобры. 56 секунд, мало. Но уже лучше. Проверил зарядник, ещё шесть часов! Дошёл до парадного входа. После машин из гаража, старушка, его верная тачка, казалась каким-то уродцем. Барго вздохнул. Как теперь её восстанавливать?