Текст книги "Атаманщина"

Автор книги: Виктор Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

В воззваниях повстанцев подчеркивалось: «Мы объединились все воедино: и русские, и татары, и крестьяне, и рабочие, и горожане. Мы все одинаково обижены... Мы добиваемся настоящей советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом советской». Во многих отрядах сохранились красные знамена и использовалось слово «товарищ». Для большинства повстанцев, кроме лозунгов: «Бей гадов! Бей коммунистов!», «Долой тиранов и угнетателей!» была еще одна цель – «Да здравствует истинная Советская власть!»

Недаром большевистская пропаганда именовала повстанческое движение 1921–1922 годов в Сибири «красным бандитизмом». В эти годы повстанцы боролись не только против диктатуры пролетариата, но и против нововведений нэпа. В ряде воззваний были заметны антиинтеллигентские и антибуржуазные мотивы. Одни выступали за советы без коммунистов, другие – за свержение советской власти и установление безвластия, третьи – за организацию буферного свободного государства по типу Дальневосточной республики (ДВР) – независимой Сибири.

В борьбе против повстанцев Сибири большевики использовали 26-ю, 30-ю, 35-ю, 51-ю, 59-ю стрелковые дивизии и 13-ю кавалерийскую дивизию, части ВОХР и ВНУС, войска железнодорожной обороны, караульные части, добровольческие формирования из коммунистов, советских работников, сотрудников милиции и красных партизан, особые отряды Западносибирского военного округа и Томского губвоенкомата, отряд высшей военной школы Сибири, курсантов командных курсов, части ЧК, артиллерия, броневики, бронепоезда, авиация.

Весной–летом 1922 года в Сибири еще существовали небольшие анархо-партизанские отряды во главе с атаманами Новоселовым, братьями Мурзиными, Барышниковым, Крючковым. Братья Мурзины партизанили в отряде Рогова, были членами Федерации алтайских анархистов и весной 1920-го подняли восстание против большевиков. Затем они участвовали в Сорокинском восстании, скитались по тайге. К апрелю 1922 года отряд братьев Мурзиных насчитывал всего шесть человек. Оба брата погибли в перестрелках с чекистами: один был убит в апреле 1922-го, а второй – в июле того же года. В 1920–1922 годах в Причернском крае действовал и отряд Барышникова (крестьянина-бедняка, участника «роговщины» и Сорокинского восстания), который «продержался» до ноября 1923 года.

В июне 1921 года в Горном Алтае вспыхнуло восстание, получившее название «кайгородовщина». Начал его Федос Тырышкин – председатель Белоануйского сельсовета, бывший красный партизан. Он занял Усть-Кан, двинулся по Чуйскому тракту, где к нему присоединился отряд Тужлея Ташкинова. К осени 21-го в горном крае насчитывалось свыше десятка повстанческих отрядов до 3 тыс. человек численностью.

К январю 1922 года численность отряда Новоселова сократилась до девяти человек, а с осени того же года о нем не слышали даже чекисты. Есть несколько версий дальнейшей судьбы атамана – возможно, он просто исчез в тайге или эмигрировал в Монголию или Китай. Не исключено, что Новоселов продолжал самостоятельно партизанить до весны 1923 года, когда был убит сообщником в тайге. Но более вероятно, что в 1923-м он партизанил в составе отряда Барышникова, до его полного разгрома.

Самым крупным «белым» атаманом Сибири был полковник Олиферов, отряд которого действовал в Енисейской губернии осенью 1920-го – весной 1921 года. В 1922 году был убит в бою другой «белый» атаман Горного Алтая – Александр Кайгородов. У убитого Кайгородова командир истребительного отряда ЧОН отсек голову, которую доставили в кастрюле со спиртом на заседание Алтайского губисполкома. За этот «подвиг» командир был награжден орденом Красного Знамени.

* * *

Рассказ о «сибирской махновщине» был бы неполным, если ограничиться только портретами «антисоветских бандитов». Некоторые атаманы-анархисты, такие как батька Нестор Каландаришвили, погибли, защищая советскую власть, и посмертно стали официальными героями гражданской войны. В 1974 году на киностудии «Грузия-фильм» даже был снят фильм о судьбе Нестора Каландаришвили под названием «Сибирский дед».

Нестор Александрович Каландаришвили родился в 1876 году в деревне Шемокмеди Кутаисской губернии, в многодетной и небогатой дворянской семье. Юность Нестора была типична для молодежи из обедневшего дворянства – гимназия, Тифлисская учительская семинария. Во время обучения Нестор начал интересоваться революционной литературой, вступил в тифлисскую организацию эсеров. В 1903 году он был исключен из семинарии за распространение революционной литературы. Далее была жизнь обывателя, конторщика и представителя частной торговой фирмы в Батуми. Нестор завел семью, вскоре у него появились две дочери.

Но эта размеренная жизнь была только видимостью, она не могла удовлетворить молодого бунтаря. В 1903 году Нестор начал посещать тайные эсеровские военные курсы, в 1904-м вступил в партию грузинских социалистов-федералистов, через год участвовал в вооруженном восстании в Батуми. В баррикадных боях Батумского восстания (ноябрь 1905 года) Нестор командовал рабочей дружиной.

Затем, в 1906 году, Нестор стал членом организации анархистов, перешел на нелегальное положение. В это время он часто уходил в горы, пытаясь организовать партизанскую войну против царизма. Небольшая группа анархистов, которой руководил Каландаришвили, совершила ряд террористических актов и экспроприаций, нападала на жандармерию. Он неоднократно арестовывался, совершил не один побег.

В 1907 году Нестор уехал из Грузии, бросил жену и дочерей и занялся анархистской «работой» в Киеве и Крыму. Затем, спасаясь от преследования, он решил эмигрировать в Японию. Но по пути на восток он надолго задержался в Иркутске. Здесь Каландаришвили влюбился в свою землячку – грузинку Кристину Мкервали, с которой стал жить гражданским браком. Так как свадьбы не состоялось, Нестор говорил знакомым, что Кристина его родная сестра. В это время он играл в местной театральной труппе, зарабатывал на жизнь фотографией и в то же время не порывал связь с анархистским подпольем и с кавказскими уголовными элементами.

В Иркутске Каландаришвили познакомился с местным анархистским вожаком Александром Буйских. На шахтах Черембасса, где работал Буйских, было много грузин и осетин – бывших участников революции, бойцов повстанческих «Красных сотен». Большинство из них склонялось к идеологии анархизма. Каландаришвили, встречаясь с земляками, стремился создать новую боевую группу, намереваясь убить иркутского генерал-губернатора. Но с 1910 по 1913 год его преследовали аресты и постоянная слежка, закончившиеся каторгой.

Весной 1917 года Каландаришвили вышел из тюрьмы, после чего стал лидером иркутских анархистов. С мая 1917-го он активно критикует Временное правительство и часто выступает вместе с большевиками, создает Боевую революционную грузинскую дружину из 70 боевиков.

В декабре 1917 года в Иркутске начались бои между юнкерами и красной гвардией. На стороне большевиков оказался объединенный Тихвинский отряд черемховских анархистов и дружина анархиста Каландаришвили. Уголовники, попавшие в Черемховскую и Иркутскую «черную» гвардию, начали грабить, поджигать здания, пьянствовать, мародерствовать, попытались организовать погром буржуазии и интеллигенции, но Буйских и Каландаришвили предотвратили этот погром. Тогда же Нестор хотел заключить с иркутскими ворами «договор чести», чтобы привлечь их к революционному движению. Когда у иркутской анархистки Сабанчеевой украли партийные деньги, анархисты через местную газету, обратились к ворам с просьбой вернуть деньги, что и было сделано.

Вскоре Дружина грузинских анархистов Нестора Каландаришвили стала именоваться 1-м Иркутским кавалерийским дивизионом анархистов-коммунистов-интернационалистов, численность этого отряда составила 400–500 сабель. В апреле 1918 года этот дивизион сражался под Читой против отряда белых атамана Семенова. Поход анархистов под Читу закончился разгромом белых и захватом Цигульского дацана, который был базой казаков Семенова. После первых боев Нестор Каландаришвили получил почетную кличку Дедушка и атаманские полномочия.

В июне 1918-го атаман Дедушка во главе своего дивизиона под черным флагом уже сражается на Нижнеудинском фронте против восставшего Чехословацкого корпуса. Под его руководство перешла целая дивизия. Но в начале июля революционные войска сдали Иркутск и отступили к Байкалу. Отряд Каландаришвили переправился на пароходе через Байкал и занял селение Слюдянка, которое и стало базой анархистов. До середины августа анархисты сражались на Прибайкальском фронте, однако после его развала Дедушка с 700 бойцами ушел в Усть-Кяхту, в Бурятию.

В августе 1918 года объединенные части белых, захватив Верхнеудинск, развили наступление на Читу. Отдельные «красные» партизанские соединения Южной Сибири оказались в полном окружении. В этой ситуации командиры частей большевиков, анархистов и левых эсеров решили провести рейд в западном направлении, надеясь встретить крупные соединения Красной армии. Утопив броневик, который мешал продвижению по таежным тропам, отряд Каландаришвили численностью 1300 бойцов 27 августа 1918 года выступил в рейд, с призрачными целями и неопределенными перспективами. Поход закончился только через два месяца, когда партизаны, двигаясь вдоль границ бывшей Российской империи, прошли от Троицкосавска в район Черемхово, преодолев около тысячи километров.

В Усть-Кяхте анархисты Каландаришвили объединились с небольшими отрядами, оставшимися здесь от разбитых красногвардейских частей Южной Сибири. Пройдя горы Бурятии, Дедушка и его подчиненные оказались на территории Монголии. Далее путь партизан лежал через Саяны в Иркутскую губернию.

После этого рейда в отряде сибирского Деда осталось только до сотни «кадровых» партизан. Около тысячи повстанцев, разуверившись в целесообразности продолжения борьбы, разошлись по домам или создали самостоятельные отряды «конкистадоров тайги». Зимой 1918/19 года Нестор Каландаришвили оказался командармом без армии. Он пытался наладить контакт с левым подпольем Иркутской губернии, под видом купца, офицера, землемера посещал сибирские города. Под стать атаману была и его жена: Кристина, «пламенная революционерка», несмотря на домашнее хозяйство и двоих детей, была связной между атаманом и иркутским подпольем. Под видом нищенки, с грудным ребенком, она проходила десятки километров в поисках партизан.

Летом 1919 года отряд Каландаришвили снова активизировался. Партизаны (60–100 человек) взорвали несколько мостов, пустили под откос восемь эшелонов, провели удачный налет на пересыльную тюрьму. Однако в сентябре отряд был разбит колчаковцами и оставшиеся на свободе партизаны скрывались на островах в верховьях Ангары. В конце ноября–начале декабря 1919-го Каландаришвили провел новый рейд на реку Лена, а с 12 декабря выступил в поход на столицу края Иркутск. Три года партизанские отряды Каландаришвили путешествовали по Иркутской губернии и Забайкалью, через Саяны и Монголию, на Селену и верховья Лены, сражаясь с частями Семенова, Каппеля, Унгерна.

В ноябре 1919 года положение в Сибири резко изменилось. После разгрома колчаковского фронта власть в тылу белогвардейцев стремился перехватить демократический эсеро-меньшевистский сибирский Политцентр. В конце ноября 1919 года его члены подняли восстание в сибирских городах и в частях адмирала Колчака. В начале 1920 года созданная Политцентром Народно-революционная армия захватила власть в Иркутске.

Поначалу Каландаришвили и его 250 бойцов поддержали выступление Политцентра, но к середине января 1920 года Политцентр приказал расформировать его отряд как «бузотерствующий».

В это же время на Иркутск наступали части генерала Каппеля. Политцентр и Иркутский ревком призвали все революционные силы к обороне, а 21 января 1920 года большевики единолично взяли власть в Иркутске в свои руки и организовали Восточно-Сибирскую красную армию, куда вошел и отряд Каландаришвили. В феврале части Каппеля были разбиты, адмирал Колчак – расстрелян. В феврале-марте 1920-го отряд Каландаришвили участвовал в разгроме разрозненных отрядов белых, которые начали партизанить в тайге. Так, отряд атамана Сукина был полностью уничтожен конницей сибирского Деда.

Весной 1920 года положение в Южной Сибири снова изменилось. Большевики создали в Забайкалье Дальневосточную республику (ДВР) со своим правительством «левого фронта» и партизанской армией (Народно-революционной армией). В мае эта армия, в составе которой оказался отряд Каландаришвили в 400 сабель и штыков, предприняла наступление на Читу, партизанам пришлось столкнуться с объединенными отрядами казаков атамана Семенова и японских интервентов. В бою у Гонгота Дед был тяжело ранен. Это ранение привело атамана в министерство иностранных дел ДВР: Каландаришвили стал командиром охраны министерства и сопровождал китайскую военную делегацию в Москву.

Осенью 1920-го «красный атаман» вновь понадобился как военный командир партизанской вольницы. Его конный полк в составе армии ДВР вел боевые действия против Семенова и Унгерна в Забайкалье.

В 1921 году началась одна из самых загадочных страниц биографии Нестора Каландаришвили. В тот голодный и кровавый год в кабинетах Кремля рождались планы «экспорта» большевистской революции в далекую Корею, которая в то время была оккупирована Японией. Тогда по частям армии ДВР стали отбирать этнических корейцев с целью создания так называемой Революционной корейской армии. С апреля 1921 года командармом корейских частей стал «сибирский» грузин Нестор Каландаришвили, который примерно тогда же был награжден орденом Красного Знамени. Однако эта армия была невелика и состояла из 1500–1700 бойцов, среди которых корейцев было 55–60 %.

Корейская армия, не успев сформироваться, разваливалась на глазах. Против назначения командиром корейца Охамбу выступили солдаты Сахалинского полка, которых пришлось успокаивать силой и разоружить. В других частях армии, согласно сводкам, «царил анархизм». Показательно, что часть анархистов соединения Каландаришвили выступила против своего командира, когда он, забросив идеалы анархизма, написал заявление о приеме в РКП(б).

В октябре 1921 года Нестор Каландаришвили выехал в Москву, на прием к Ленину и Троцкому (есть данные, что атаман, возможно, встречался с Лениным еще летом 1920-го), с отчетом о формировании Корейской армии. Но, то ли планы мировой революции были подкорректированы, то ли деятельность Каландаришвили не была оценена, но после этого бывший атаман был переброшен «на другой участок работы». Считается, что В. Ленин во время их личной встречи сказал: «Я верю в Вас, уважаемый сибирский Дедушка!».

В январе 1922 года сибирский Дед стал командующим войсками советской Якутии (всего до двух тысяч бойцов), которые боролись против Якутского белогвардейского восстания. Каландаришвили выступил с патетичным «Воззванием к якутам и тунгусам», в котором расписал прелести «советского рая». В конце января он возглавил отряд, который выступил на помощь осажденному белыми Якутску.

6 февраля 1922 года в сильный мороз у поселка Техтюр на берегу замерзшей Лены на отряд Каландаришвили было совершено внезапное нападение, в результате которого полегло более 50 красных. Командующий вооруженными силами «красной» Якутии (он же сибирский Дед), вооружившись ручным пулеметом, пытался прикрыть отступление отряда. Но пуля настигла и его, и его побратима (командира подразделения его отряда) – грузина Асатиани.

Существуют многочисленные версии нападения на штаб Каландаришвили. Официальная – Нестора убили белые повстанцы. Хотя в народе бытовал слушок о том, что убийца-одиночка – белый повстанец, который обманным путем проник в штаб и, обломав сучок с дерева, воткнул его в сонную артерию «дедушки».

В перестройку появились версии о том, что Каландаришвили убирали по «заказу» конкурентов в борьбе за власть, членов большевистского Якутского ЦИК (Лебедева, Агеева, Козлова).

Именно из красного Якутска пришла информация о «безопасной дороге» и о необходимости немедленной экспедиции к Якутску малыми силами. Никакого расследования гибели «дедушки» в Якутске не производилось, но были сняты со своих постов местные «коммунистические бонзы» Лебедев, Козлов, Агеев...

Так или иначе, впоследствии было торжественное перезахоронение героя в Иркутске (17 сентября 1922 года, на горе Коммунаров, в центре города, при большом стечении народа), пионерские салюты и народная любовь. Его именем называли колхозы, совхозы, улицы...

Глава 10

Атаманы Черноземной России

Черноземная Россия, Дон, Нижнее Поволжье, Урал были знакомы с атаманской вольницей еще с XVI века. В представлениях крестьянина начала века XX атаман был не только казацким старшиной, но и выборным лидером народных бунтов.

Одним из первых крестьянских выступлений стало в Черноземной России восстание в Одоевском уезде Тульской губернии летом 1918 года. Отряд восставших в несколько тысяч человек при пяти пулеметах и двух орудиях разбил реквизиционный отряд красных. Вскоре крестьяне Орловской губернии под руководством бывшего офицера Мокашова совершили поход на уездный городок Ливны. Тогда пять тысяч повстанцев разгромили красный гарнизон Ливен в 350 бойцов и, захватив город на два дня, казнили коммунистов.

Восстания крестьян против продразверстки, насилия продотрядов и мобилизации в Красную армию в Центральном районе России в мае–августе 1919 года были названы «Зеленым валом». Было зафиксировано 18 крупных выступлений и до 40 восстаний в волостях.

В Воронежской губернии в конце мая 1919 года произошло восстание атамана Шароварова, которое вскоре перекинулось на часть Тамбовской губернии. Тогда повстанцы разгромили несколько полков ЧК и РККА. В Медыне, возле Калуги, крестьяне провозгласили свою «республику», обороняя ее с конца октября до середины ноября 1919-го. Здесь была проведена мобилизация, создано пять полков, по числу восставших волостей. Это восстание смогли подавить только три тысячи красноармейцев, которых поддерживали две батареи и бронепоезд.

7 ноября 1919 года вспыхнуло восстание в Веневском уезде (Тульской губ.) и в городе Духовщина (Смоленская губ.), которую захватили повстанцы во главе с эсером Ивановым. Во второй половине этого же года крестьянские выступления прокатились по Нечерноземью (Иваново-Вознесенская, Московская, Костромская, Ярославская, Тверская губернии).

Наиболее крупным крестьянским повстанческим движением 1919 года стала «Чапанная война» (название происходит от крестьянской одежды «чапан» – кафтан), разгоревшаяся на Среднем Поволжье – в Самарской и Симбирской губерниях – в марте–апреле. Во главе ее стал харизматичный лидер – Алексей Васильевич Долинин, родившийся в Самарской губернии в 1894 году, в крестьянской семье. Хотя Алексей имел крепкое крестьянское хозяйство, он поначалу приветствовал Октябрьский переворот. Но с лета 1918 года его настроения изменились. Когда восставшие захватили Ставрополь (8 марта 1919 года), Долинин был избран комендантом города и командиром отряда местных повстанцев. В то же время красные пропагандисты уверяли, что восстанием руководят «граф Орлов и генерал Бердичев».

Как и у атамана Зеленого (в марте 1919-го в Украине), у Долинина лозунги были примерно те же: «Да здравствует Советская власть! Долой продразверстку! Долой засилие коммунистов!» Повстанцы подчеркивали, что не хотят восстановления дореволюционных порядков, и при этом они против большевистской диктатуры. Восставшие негодовали по поводу насильственной большевизации местных советов, публичного уничтожения коммунистами икон. Их лидеры даже призывали защитить советскую власть от «присосавшихся к ней, под прикрытием коммунизма, паразитов». Повстанцы заявляли, что они против «власти тиранов, убийц и грабителей – коммунистов и анархистов и других, которые избивают людей плетьми, убивают их, отбирают последний хлеб и скот, уничтожают иконы».

Тогда Поволжье было прифронтовой полосой, где проходила поголовная мобилизация в Красную армию, чему местные жители отчаянно сопротивлялись. Поэтому движущей силой восстания стали дезертиры. Срединное крестьянство оказалось основной массой этого повстанческого движения. В то же время «Чапанное» восстание было политически неопределенным, небольшое влияние имели эсеры, но все решала стихия. Восставшие сумели установить свой контроль над большой территорией, взять Ставрополь, создать «Народно-крестьянскую армию». Однако они имели на вооружении не более тысячи винтовок и ружей, только несколько пулеметов, а 90 % партизан были вооружены топорами, вилами, пиками.

Во всех восставших деревнях и уездах были созданы штабы «Народно-крестьянской армии», бойцы сами выбирали командиров-атаманов, переизбрали местные советы, в том числе исполком Ставрополя.

Уже 12 марта 1919 года против поднявшихся на борьбу народных масс было направлено до трех тысяч красноармейцев при пяти орудиях. В течение марта восстание было потоплено в крови, однако Среднее Поволжье продолжало оставаться районом перманентных антисоветских настроений. Интересно, что через несколько месяцев после массовых расстрелов участников выступлений арестованный Долинин был реабилитирован советской властью и даже стал начальником штаба 2-й бригады 33-й кавалерийской дивизии. Этот повстанческий лидер умер в родном селе Ягодное в 1951 году.

В феврале 1920 года в Уфимской губернии началось так называемое «Вилочное восстание». В нем приняли участие до 30 тысяч человек (русских, татар, башкир, немецких колонистов). По чекистским сводкам, командовал «зеленой армией» повстанцев «бывший офицер» Шумановский.

* * *

В июле того же года вспыхнуло восстание атамана Сапожкова, которое стало одним из первых антибольшевистских выступлений крупного соединения Красной армии в Центральной России. Александр Васильевич Сапожков происходил из крестьян Новоузенского уезда Саратовской губернии. В годы мировой войны он окончил школу прапорщиков, прошел путь от солдата до подпоручика царской армии. В 1917 году Сапожков, став левым эсером, принял активное участие в большевистской революции в Саратовской губернии. В следующем году он вступил в партию большевиков и стал председателем уездного Новоузенского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Александр возглавлял красный партизанский отряд и пользовался большой популярностью среди бойцов. Тогда он активно отстаивал идеалы ленинской революции, участвовал в подавлении нескольких крестьянских восстаний, воевал против мятежных чехословаков и белых.

В феврале 1919 года Александр Сапожков возглавил 22-ю дивизию Красной армии (после того как в конце 1918 года в дивизии произошел мятеж, прежний командир Дементьев был снят со своего поста), воевал на Уральском и Южном фронтах против казаков и белогвардейцев. Он являлся руководителем обороны Уральска от белоказаков атамана Толстова, за что был награжден орденом Красного Знамени.

Весной 1920 года из уральских казаков и крестьян Саратовской и Самарской губерний командованием Красной армии была сформирована 2-я Туркестанская дивизия (позже – 9-я кавалерийская дивизия), однако она считалась ненадежной, так как часть ее бойцов были казаками Пугачевского уезда и перебежчиками из армий Колчака и Дутова.

Большая часть командиров дивизии – Зубарев, Серов, Усов, Осипов, Плеханов – были эсерами, происходили из местного крестьянства. Начальником особого отдела был назначен В. Мосляков – левый эсер, командиром 2-й бригады – его брат. Левыми эсерами были военком 7-го кавполка Ф. Долматов, заместитель начальника особого отдела Г. Дворецкий. Эти командиры с недоверием относились к «назначенцам»-коммунистам и сочувствовали крестьянскому восстанию, начавшемуся в районе формирования дивизии и вызвавшему «брожение» в среде красноармейцев.

В июне 1920-го части 2-й Туркестанской дивизии в составе двух полков и конной батареи должны были влиться во вновь формируемую 9-ю кавалерийскую дивизию. Дивизия Сапожкова была направлена в Бузулукский уезд на переформирование перед отправкой на Южный фронт. Командование Заволжского военного округа приняло решение отстранить своенравного комдива от его «полупартизанской вольницы» под предлогом отправки на учебу или «отзыва в распоряжение штаба округа для назначения на соответствующую должность». В итоге Сапожкову приказано было явиться в штаб округа.

Но распоряжение о его снятии с должности вызвало в дивизии недовольство командного и рядового состава. 31 июня Сапожков не подчинился приказу о своем отстранении от занимаемой должности и заявил о том, что он остается командиром дивизии. Под любыми предлогами он затягивал и выполнение приказа об отправке своих частей на Западный фронт. В начале июля штаб округа прислал в дивизию нового командира – Стасова. 6 июля командующий Заволжским военным округом отдал новый приказ о снятии Сапожкова с командования дивизией. По получении этого приказа на совещании командного состава дивизии Сапожков предложил ответить на приказ вооруженной силой.

13 июля 1920 года Сапожков тайно выехал из Бузулука, где находился штаб дивизии, в села – в расположение своих полков. Вечером того же дня на совещании комсостава дивизии он обвинил РКП(б) в предательстве идеалов Октябрьской революции и предложил арестовать политработников и выступить против «буржуазии и лжекоммунистов». «Видя неправильную политику центра, – говорилось в резолюции совещания, – в которой ясно видно преднамеренное проявление идеи белогвардейщины, постановили немедленно вооруженным восстанием заявить протест и потребовать изменения политики, которая действительно велась бы в интересах бедного населения республики. Требуем правильного распределения предметов, необходимых населению».

Утром 14 июля части формируемой 9-й кавалерийской дивизии подняли знамя восстания, провозгласив создание так называемой «Первой Красной армии правды» под руководством Сапожкова, в которую сразу же было зачислено до трех тысяч бойцов, среди них красноармейцы дивизии составляли две трети (49-й и 50-й кавалерийские полки, батарея 2-й Туркестанской дивизии). «Армия правды» располагала четырьмя орудиями и 45 пулеметами. Был создан реввоенсовет армии, упразднялись комиссары и особые отделы.

К августу 1920 года в Илекском уезде у Краснохолма начала действовать «Вторая Трудовая армия правды», состоявшая из казаков оренбургских станиц, бывших военнопленных, бойцов советского крепостного полка в Илеке, всего около двух тысяч бойцов (два конных и пехотный полк). Тогда же восстал Гурьевский советский караульный батальон, а в оренбургских казачьих станицах вспыхнуло восстание под руководством атамана Родиона Сенякина.

В сложившейся ситуации штаб округа еще надеялся уладить конфликт и направил для переговоров к Сапожкову военного комиссара кавалерии округа Перфильева. Но этот посланец по прибытии в штаб Сапожкова был немедленно арестован.

В первые дни восстания (13 июля) повстанцы заняли Бузулук и станцию Погромная (в 25 верстах от Бузулука), разобрали железнодорожные пути и разоружили две тысячи красноармейцев, половина из которых присоединилась к «Армии правды». На дивизионном митинге Сапожковым были выдвинуты лозунги: «Долой спецов, вчерашних контрреволюционеров, да здравствуют наши старые вожди с 1917 года!», «Вся власть Советам, действующим по программе партии большевиков на основе Конституции социалистической республики!». Тогда же он зачитал приказ № 1 о переименовании своей дивизии в «Первую Красную армию правды».

14 июля бойцы атамана Сапожкова вступили в Бузулук под оригинальным красным знаменем, на котором было написано: «Долой яйца и масло, да здравствует соль!». В этом лозунге читалась издевка над новой разверсткой местного губпродкома, установившего поборы на масло и яйца. Здесь была учреждена новая власть, которая приступила к массовым арестам. Восставшие потребовали арестовать 15 ответственных работников-коммунистов. Из тюрьмы освободили заключенных, были распущены местный совет и райпродкомы. Повстанцы захватили 345 миллионов рублей в местном банке и цистерны со спиртом, они раздавали крестьянам ранее изъятый и конфискованный хлеб.

Первые столкновения с Красной армией произошли 16–17 июля. Кавалерия Сапожкова сражалась со взводом оренбургских курсантов. Военные части – учебная школа, рота охраны военкомата, отряды коммунистов и чекистов – беспрепятственно покинули город. Коммунисты и советские работники предусмотрительно бежали из Бузулука, поэтому обошлось без показательных казней. Вскоре «Армия правды» предприняла наступление на Уральск и Пугачев.

На митингах в городском саду и на соборной площади Бузулука лидеры восстания призвали горожан и бойцов бороться с «неправильной» политикой центра. В воззвании «Ко всем трудящимся и красноармейцам» говорилось, что в Советской России «власти тружеников-крестьян» давно уже не существует, с их мнением «считаться не хочут» и они «нужны только для того, чтобы с них брать все необходимое и на это взятое держать свою власть». Отмечалось также, что райпродкомы представляют собой учреждения, эксплуатирующие крестьян, и в них засели враги революции. Было сказано об отмене диктатуры пролетариата и всех ее декретов и переходе власти к «народу без всяких подразделений на классы и партии», утверждении всеобщего избирательного права (на местах создаются «советы трех» или «пяти», избираемые на общих собраниях), признании всех политических партий, кроме «черносотенцев-монархистов», роспуске всех учреждений РКП(б) и профсоюзов. Сапожков гарантировал своим приверженцам отмену продразверстки, денационализацию земли, свободу торговли, ликвидацию коммун, замену Советской власти Учредительным собранием, ликвидацию «безобразий в тылу». Пропаганда атамана велась «за революцию и Красную армию, но без тирании коммунистов», за «Правду» с большой буквы против неправды вождей Ленина и Троцкого, против продразверстки.

Атаман Сапожков был в курсе внутрипартийного кризиса в РКП(б) – появления «рабочей оппозиции», «децистов», – поэтому он аргументировал свое выступление «расколом партии коммунистов-большевиков».

Сапожковщина испугала власти на самом высоком уровне. В стране еще бушевало махновское движение, не были разбиты Врангель, Пилсудский, Петлюра, а тут мятеж в Красной армии, который мог превратиться во «вторую григорьевщину». На X съезде большевистской партии говорилось, что сапожковщина, как кулацкая оппозиция, прямо сомкнулась с «рабочей оппозицией» и явилась предвестницей антоновщины. Лев Троцкий угрожал: «Мятеж Сапожкова должен быть ликвидирован как можно скорее. Виновники сверху донизу должны быть беспощадно покараны» и приказал: расстреливать всякого повстанца, взятого с оружием в руках. В качестве заложников были арестованы члены местных организаций анархистов, эсеров, левых эсеров, меньшевиков и «бывшие видные партизаны».