Текст книги "Так повелось на флоте... (Очерки)"

Автор книги: Виктор Дыгало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

РОЖДЕНИЕ ТРАДИЦИИ

Сентябрь 1941 года. Полярный день уже кончился. Подводная лодка «К-2», или, как ласково называли корабль моряки, «Катюша», поставив активное минное заграждение у входа в один из фьордов, маневрировала в заданном районе и вела активный поиск противника. Днем она подходила к берегу в подводном положении и вела наблюдение через перископ, а на ночь уходила подальше в море, где производила зарядку аккумуляторных батарей.

Утром 12 сентября вахтенный офицер, командир минно-торпедной и артиллерийской боевых частей лейтенант З. М. Арванов (ныне контр-адмирал запаса) при очередном подъеме перископа обнаружил идущий на запад вдоль берега крупный транспорт фашистов. Прозвучали сигнал колоколов громкого боя и команда:

– Боевая тревога! Торпедная атака!

В боевую рубку поднялись командир корабля капитан 3 ранга В. П. Уткин, командир дивизиона капитан 2 ранга М. И. Гаджиев и военком бригады подводных лодок полковой комиссар И. П. Козлов.

Торпедные аппараты были приготовлены к выстрелу, но команды «товсь» не последовало: транспорт вышел из сектора стрельбы торпедами. Оставалось одно: уничтожить его артиллерией.

Лодка стремительно всплыла. Еще по палубе гуляла морская волна, а расчет 100-миллиметрового носового орудия уже занял свои места. Менее чем через минуту был дан первый выстрел.

Дизеля работали полным ходом, и «К-2» неслась прямо на транспорт.

Третий и четвертый снаряды накрыли цель. Стрельба велась с полной скорострельностью. Вражеский транспорт вел ответный артиллерийско-пушечный и пулеметный огонь по лодке «вхолостую» – вне досягаемости своих огневых средств.

Бой шел всего лишь в 50–60 кабельтовых от вражеского берега, на котором хорошо были видны поселок Варде и беготня гитлеровцев.

Один за другим слышались короткие доклады сигнальщиков:

– На берегу вытягивают из ангара гидросамолет!

– Самолет спускают на воду!

– Самолет взлетает!

Обстановка накалялась.

После нескольких попаданий фугасных снарядов на транспорте вспыхнул пожар. Комендоры били уже по тонувшей цели. Снаряды со свистом впивались в транспорт, дырявили борт. Нос его поднялся, корма осела, но он еще медленно двигался, стремясь приблизиться к берегу. Наконец его пушки умолкли. Сигнальщик доложил:

– На нас идет самолет!

Подводная лодка срочно погрузилась. Самолет сбросил лишь две бомбы, но разорвались они далеко от «Катюши».

Через несколько минут после погружения подводники услышали взрыв. Лодку качнуло. Очевидно, взорвались котлы и боеприпасы на транспорте. Это была первая победа подводной лодки в артиллерийском бою. И вот конец боевого похода. Утром 19 сентября в дымке открылся остров Кильдин.

А вот и родная Екатерининская гавань.

С разрешения Гаджиева, когда до пирса оставалось 300–500 метров, в 12 часов подводная лодка произвела салютный выстрел из того орудия, из которого был потоплен фашистский транспорт.

Для всех присутствующих на пирсе он прозвучал неожиданно, и многие подняли голову вверх, предполагая, что это налет самолетов противника. Когда лодка ошвартовалась, недовольный, нахмурившийся командующий флотом вице-адмирал А. Г. Головко спросил у командира:

– Почему твои артиллеристы стреляют из пушки в гавани?

Гаджиев, улыбаясь, ответил, что это был произведен салют в честь победы, одержанной над фашистами этой пушкой: ею потоплен транспорт противника водоизмещением в 6000 тонн.

Строгое лицо командующего смягчилось. Он сказал:

– А ну-ка, давай на пирс этих бомбардиров!

Адмирал поздравил весь артиллерийский расчет с победой, приказал представить всех к правительственным наградам.

С тех пор так и повелось: лодки, возвращающиеся с моря с победой, артиллерийскими выстрелами возвещали в родной базе о количестве потопленных кораблей противника, а самолеты морской авиации – количеством очередей над аэродромом о сбитых самолетах противника.

Вот как по поводу рождения новой флотской традиции написал краснофлотец Тихон Красовский:

 
Над бухтой раздался
Победный салют.
Все смотрят с причала
И нас узнают.
 

 
Оркестр нам играет,
Друзья к нам бегут,
Концы принимают
И трап подают.
 

 
Сегодня всем радостно —
Веселиться не грех:
Победа, как водится, —
Праздник для всех!
 

Тогда же, впервые на Северном, а позже и на других флотах, появился обычай: для каждой команды, вернувшейся с победой, готовить к обеду поросят по числу потопленных кораблей.

Новый обычай всем очень понравился.

Популярность таких обедов объяснялась отнюдь не преувеличенным интересом подводников к тонкостям гастрономии. Они стали своеобразной формой сплочения и укрепления морской семьи и даже обмена боевым опытом. На такие обеды приглашали командующего флотом, члена Военного совета, командование бригадой, командиров дивизионов и лодок, стоявших в базе.

В простой и непринужденной обстановке участники минувшего похода с увлечением рассказывали о пережитом в море, приводили подробности боевого столкновения с врагом. Здесь, в отличие от официальных разборов, их рассказы получали более сочную, эмоциональную окраску. Свежие воспоминания возвратившихся с моря командиров о поиске и торпедных атаках, артиллерийском бое и уклонении от вражеского преследования становились школой боевого мастерства. Вся атмосфера этих торжественных обедов согревала душу теплом, наполняла сердца подводников гордостью за то, что вокруг такие чудесные, верные друзья.

Так в суровые годы Великой Отечественной войны родилась еще одна боевая традиция Военно-Морского Флота и чудесный обычай готовить победителям торжественный обед с поросятами.

В ПОБЕДНОМ ОТБЛЕСКЕ МЕДАЛИ

Брандер лейтенанта Дмитрия Ильина упрямо шел на выбранный командиром самый большой турецкий линейный корабль. Пройдя через лавину ядер и пуль, он врезался во вражеский корабль и намертво сцепился с ним. Команда едва успела отойти на шлюпке, как брандер взорвался. Линейный корабль разнесло на куски, пылающие обломки падали на другие корабли и поджигали их. К утру 26 июня 1770 года огонь охватил всю эскадру противника. Чесменская бухта окрасилась в кровавый цвет, луну закрыло дымом.

В одну ночь турецкий султан потерял весь свой флот.

В память о том сражении была учреждена медаль, которой наградили всех участников Чесменской битвы. На лицевой стороне медали – портрет Екатерины II, а на оборотной – погибающий в огне турецкий флот и сверху одно-единственное слово: «Был». Флот был и флота не стало!

Среди вручаемых знаков отличия за воинскую доблесть самая распространенная награда – медаль. Первые упоминания о ней встречаются в истории Древней Греции и Рима. Затем по неизвестной причине эта традиция была забыта, и только спустя тысячелетие, в XIV веке, итальянская средневековая хроника вновь сообщает о факте награждения медалью.

Прошло еще четыре столетия, и уже редкий мундир европейского солдата и матроса не озарялся блеском боевых медалей – войн в ту пору было предостаточно…

На русской земле предшественницей медали стал официальный знак отличия в Киевской Руси – золотая шейная гривна. Летописец, повествуя об «убиении» князя муромского Глеба (1015 г.), не забывает отметить: любимый отрок князя Георгий носил гривну. Удостоился ее за отражение половецкого набега и предводитель ростовской дружины Александр Попович (прообраз былинного богатыря Алеши Поповича).

В средние века отличившимся участникам похода (сражения) вручалась «золотая деньга» – русская или заморская монета. В 1469 году великий князь Иван III в награду за мужество, проявленное устюжанами в боях против казанцев, присылал им два раза по «золотой деньге».

Пожалованные монеты прикреплялись на рукавах одежды и на шапках и носились как знаки отличия. Этот обычай существовал до конца XVII века. Еще за отличие при взятии Азова в июле 1696 года главнокомандующему боярину Шеину была пожалована золотая монета в 13 червонцев, а всем участвовавшим в сражении стрельцам и пушкарям – по золотой копейке.

В Древнем Риме отличившиеся в боях легионы награждались особым знаком – фаларом. Отсюда и берет свое название фалеристика – собирание и изучение орденов, медалей, знаков и значков. Считается, что медали появились вслед за наградными монетами. В первое время они, как правило, выполнялись медальерами по заказам частных лиц. Начиная с XVII–XVIII веков выпуск медалей монополизируется государством.

Наградные монеты XVII века уже с полным правом можно именовать медалями – их специально лили или чеканили, изображая сцену и дату сражения. Богата на награды петровская пора, когда два десятилетия велась тяжелая война со шведами.

С 1701 года в России чеканились медали для награждения участников в память побед в морских и сухопутных сражениях. Так, например, медали вручались в честь захвата неприятельских кораблей в устье Невы (с надписью «Небываемое бывает. 1703») и взятия Шлиссельбурга, в честь Полтавской битвы и т. д. В России первая такая награда для солдат была учреждена Петром I. Ею стала серебряная медаль «За полтавскую баталию 1709 г. июня 27». За боевые отличия в Гангутском морском бою (июль 1714 г.) медали получили все его участники – с той разницей, что офицерам были пожалованы золотые медали, а унтер-офицерам, солдатам и матросам – серебряные.

Случается, что позеленевшая от вековой давности медаль с выбитыми на ней датой и эпизодом битвы помогает историкам воскресить утерянную страничку в ратной летописи Отечества. Но ученый, поспешивший обнародовать открытие, может и ошибиться. Нередко нетерпеливые монархи чеканили награды в честь всего лишь ожидаемых побед. Екатерина II, например, приказала выбить медаль за взятие Константинополя, а город взят не был…

Зато, бывало, капризная прихоть коронованных особ позволяла себе не отличать действительно выдающихся событий. Блестящие победы А. В. Суворова при Фокшанах и Рымнике, его беспримерные итальянский и швейцарский походы не отмечены медалями. «Забыли» отчеканить их и в честь знаменитых баталий, выигранных русским флотом под флагом адмирала Ф. Ф. Ушакова на Черном и Средиземном морях.

Среди многочисленных сражений минувшего столетия особой наградой отмечена героическая оборона Севастополя. Ее вручали не только воинам, но и женщинам, и даже детям, проявившим мужество и стойкость. Редкой чести удостоились экипажи кораблей «Варяг» и «Кореец», геройски дравшиеся в бою с японской эскадрой: медали, учрежденные в ознаменование их подвига, моряки получили право носить на ленте, повторяющей расцветку русского военно-морского флага.

Следует отметить, что русский обычай награждать всех участников отдельных сражений или кампаний выгодно отличал наградную систему России от наградных систем любого из государств того времени. Эта традиция сохранилась и после победы Великой Октябрьской социалистической революции, и особенно проявилась в годы Великой Отечественной войны.

Происхождение ордена как награды связано с католическими централизованными монашескими объединениями (с VI в.), действовавшими согласно уставам, утвержденным папством, и с духовно-рыцарскими организациями XII–XIII веков, так называемыми орденами. Рыцари каждого ордена выделялись различными пышными одеждами и особыми знаками отличия, которые впоследствии и приобрели характер наград.

В России одной из первых таких наград был учрежденный Петром I орден Святого апостола Андрея Первозванного (1698 г.) как высший орден рыцарства Империи.

Первый советский орден – орден Красного Знамени – был учрежден декретом ВЦИК от 16 сентября 1918 года. Им награждались граждане РСФСР, проявившие особую храбрость и мужество при непосредственной боевой деятельности.

Первыми наградными медалями Советского Союза были «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии», «За отвагу», «За боевые заслуги», «За трудовую доблесть» и «За трудовое отличие», учрежденные в 1938 году. В том же году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении героев Хасана новыми медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». В годы Великой Отечественной войны Президиум Верховного Совета СССР учредил двадцать медалей и восемь боевых орденов.

3 марта 1944 года были учреждены ордена Ушакова I и II степени и Нахимова I и II степени для награждения офицеров Военно-Морского Флота «за выдающиеся заслуги в организации, руководстве и обеспечении боевых операций и за достигнутые в результате этих операций успехи в боях за Родину». Одновременно для награждения рядового, старшинского и сержантского состава Военно-Морского Флота, отличившихся в боях за Родину, учреждались медали Ушакова и Нахимова. Всего за годы Великой Отечественной войны этими «морскими» орденами было награждено около 500 человек, а медалями – около 21 тысячи человек.

Советские военные моряки в боях с немецко-фашистскими захватчиками проявили массовый героизм. Об этом говорит и награждение флотоводческими орденами соединений, кораблей и частей.

Боевые знамена 9-й штурмовой авиационной Ропшинской Краснознаменной дивизии, Краснознаменной Днепровской военной флотилии, двух бригад подводных лодок, трех бригад торпедных катеров, бригады траления и других частей и соединений были увенчаны орденом Ушакова I степени. За успехи в подготовке офицерских кадров этим орденом награждены Военно-морская ордена Ленина академия имени А. А. Гречко и Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Ордена Нахимова I степени удостоены Краснознаменная Дунайская военная флотилия, две бригады торпедных катеров Балтийского и Черноморского флотов. 51-й минно-торпедный авиационный Таллинский Краснознаменный полк удостоен орденов Ушакова и Нахимова.

Ордена и медали, сияющие на груди награжденных, ордена на знаменах соединений и кораблей свидетельствуют о минувших сражениях на море и на суше, о героическом боевом пути советских моряков. Они особо дороги самим награжденным, так как в орденах и медалях заключена высшая оценка их воинского мастерства, мужества и отваги, беззаветной преданности Родине, своему народу.

ПРАЗДНИК НЕПТУНА

7 августа 1803 года из Кронштадта в первое русское кругосветное плавание вышли два небольших парусных шлюпа – «Надежда» и «Нева» под командованием капитан-лейтенантов Ивана Федоровича Крузенштерна и Юрия Федоровича Лисянского.

14 ноября корабли впер вые «вступили» в Южное полушарие. В честь этого события личный состав экипажей надел парадную форму, были подняты военные флаги и произведены выстрелы из всех орудий.

Затем на флагманском корабле устроили инсценировку: мифический морской царь Нептун, сопровождаемый свитой и телохранителями, приветствовал моряков, прибывших в его владения.

Матрос Павел Курганов из экипажа «Надежды», приладив бороду из пакли, с картонной позолоченной короной на голове и громадным трезубцем в руках изображал морского царя. Дул легкий пассат, и корабли в нескольких метрах друг от друга, чтобы и экипаж «Невы» принял участие в торжестве, лежали в дрейфе.

Иван Федорович доложил морскому царю, что за корабли и люди вторглись в его владения, и попросил «ниспослать попутного ветра и благополучия в плавании».

Нептун свирепо посмотрел на всех, грохнул трезубцем о палубу и громовым голосом потребовал от капитана выкуп – бочонок рома для себя и свиты – и приказал подвергнуть морскому крещению всех тех, кто впервые пересек экватор.

С веселым смехом и шутками телохранители владыки морского окунули всех участников плавания в заранее изготовленные из дерева и запасных парусов «купели». Этой процедуре подверглись все без исключения, кроме Крузенштерна и Лисянского, ранее плававших в Южном полушарии на кораблях английского флота.

После этого морской царь поздравил экипажи с благополучным переходам в южные владения его подводного царства и разрешил кораблям следовать далее, пообещав на всем маршруте ниспослать им попутного ветра. Затем величаво удалился.

Этот морской праздник со времени плавания «Надежды» и «Невы» стал традиционным в русском флоте. Но родился он значительно раньше и назывался праздником перехода через экватор.

«Начало его должно, конечно, искать с того времени, когда португальцы проникли за мыс Доброй Надежды», – писал Н. Боголюбов в своей книге «История корабля».

В то далекое время мореплаватели не знали условий, при которых следовало проходить через экватор в известных долготах и в определенное время года, и потому часто попадали в полосу безветрия. Нередко парусные суда задерживались штилями на недели и месяцы, мучительно ожидая ветра. Известны случаи, когда экипаж съедал всю провизию, выпивал всю воду и гибнул от голода и жажды.

Будучи суеверными, моряки и придумали такой праздник с тем, чтобы ублажить морского царя Нептуна, просить его о ниспослании попутного ветра, а также чтобы занять экипаж.

Со временем к этому празднику готовились заблаговременно и более осмысленно. Н. Боголюбов приводит пример того, как праздновался переход через экватор на клипере «Изумруд» при его возвращении на родину в 1867 году. Корабельный врач Богданов подготовил целую инсценировку с национальным русским колоритом. Действующими лицами в этом шутовском представлении были Нептун, его жена Амфитрида, их сын Тритон, незаконная дочь Нептуна Зыбь, Кащей Бессмертный, великий визирь и звездочет, он же церемониймейстер при Нептуне, Муссон, Ураган, Пассат, Смерч, Попутник, Штиль, Шторм, Шквал, ветры О, N, S, W, русалки, водянки, песенники, горнисты и барабанщик. Все они облачились в одежды, изготовленные из подручных материалов: ворсы, каболки, овчины, обрывков старых флагов; а лица и тела разукрасили сажей, мелом, суриком, охрой… Нептун был в огромном парике, с седой бородой и неизменным трезубцем. Дамы одеты в платья из флагдука. Кащей очень походил на Черномора из оперы «Руслан и Людмила». Муссона одели в китайское платье и снабдили длинной косой. Пассат был размалеван сажей под негра. На Смерч надели чехол от главного компаса. Шквал был весь в каболках, шевелившихся при малейшем движении. Штилю связали ноги, и он едва передвигался.

Амфитрида на первых же порах побранилась с супругом. Муссон затеял драку с Попутником, а под конец инсценировки Нептун приветствовал всех мореплавателей, уже побывавших за экватором, и приказал посвятить в права мореходов тех из них, которые переходят его в первый раз. Это посвящение и составляет суть веселья, которое завершается обливанием, а иногда и полным погружением новичков в специально для этого построенные из дерева и брезентов купели, заполненные забортной водой.

Тех, кто переходил экватор, называли «шелбаками», или, как было принято на русском флоте, «бывалыми-солеными». Обычно шелбаки сохраняли выданное им Нептуном удостоверение, как доказательство своего морского опыта и с тем, чтобы не подвергаться морскому крещению повторно. Вот примерное содержание такого удостоверения:

«Всем русалкам, сиренам, змеям, китам, акулам, дельфинам, скатам, пиявкам, крабам, а также и всем многим другим нашим верноподданным.

……. (должность, корабль, звание, фамилия, имя и отчество) признан нами достойным быть сопричисленным к нашим верноподданным бывалым-соленым, как пересекший экватор и подвергшийся крещению морской водою, с посвящением в орден океанских глубин.

Нептун,

владыка морей и океанов и морских

стихий».

Далее указывались широта, долгота, время, месяц, число, год, национальность и имя судна. Подпись Нептуна скреплялась специально изготовленной на этот случай «гербовой печатью» владыки морей.

Особенно почетным считается пересечение экватора в точке начала отсчета широты и долготы – в нулевом градусе, то есть в точке, которая у моряков называется «центром земли». В эпоху парусного флота моряки, перешедшие экватор в этом месте, получали право носить золотую серьгу в левом ухе и сидеть в портовых кабачках, положив ногу на стол. Если же моряку доводилось еще и неоднократно огибать мыс Горн, то «совет старых морских волков» награждал его специальным дипломом и серьгой. Такой моряк имел право… красить ноготь на мизинце левой руки.

Ныне моря и океаны бороздят современные боевые корабли нашего славного Военно-Морского Флота. Но так же, как и в далеком прошлом, при пересечении экватора на их палубах появляется морской владыка – царь Нептун. И так же неукоснительно выполняется обряд крещения всех тех, кто впервые переходит экватор. Правда, на разных кораблях праздник (с сохранением в основном описанной режиссуры) дополняется различными деталями в зависимости от обстановки, а также смекалки и выдумки наиболее опытных в этом матросов, старшин и офицеров, способных позабавить и посмешить экипаж.