Текст книги "Братство Трилистника (СИ)"

Автор книги: Виктор Козырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Через неделю из лесу вернулись грязные и злые Доминика и Жан. Рассказали, что следы Каткарта ведут к какой-то странной крепости, находящейся в трёх дня пути отсюда. Крепость вроде бы пуста, но они не стали рисковать и вернулись за нами.

Дав выспаться нашим путешественникам, мы собрались и выехали из Спокан-Хауса на север, оставив командовать лейтенанта Коршунова, прибывшего из Чинукского гарнизона с подкреплением. Отправились практически сработанным составом. Я, Жан и три калифорнийские амазонки. С нами хотел отправиться молодой парень, сержант Ефимов, который проникся идеями Братства Трилистника, о котором ему рассказал Жан, но мы оставили его в захваченном нами торговом посту. Всё-таки дело было серьёзное. Каткарт был необходим командованию как военнопленный даже после крушения его планов. Он слишком много знал.

Как и обещала Мина, дорога заняла у нас три дня. С учётом того, что один раз пришлось отстреливаться от индейцев. Какие именно были аборигены, я не разобрался, а они не представились, но Аня уверяла, что это Калапуйя. Не самое дружески настроенное к белым племя в этих местах.

К счастью, они были вооружены лишь холодным оружием, так что отбить нападение не составило труда.

– Эти индейцы очень осторожные и не склонные к показному геройству, – рассуждала Аня. – Значит, что-то случилось, что заставило их напасть на хорошо вооружённый отряд с простыми копьями. Возможно, голод...

– А вероятно, они просто не приняли всерьёз отряд их трёх женщин и двух мужчин, – поставил точку в разговоре я. – Вспомни, Ань, тех мексиканских бандитов за пустыней Мохаве.

Девушки покивали, соглашаясь. Это было, что уж таить. И как бы ни было неприятно нашим амазонкам такое отношение, в том, что их зачастую не воспринимали всерьёз, была часть их силы. Мне, правда, вспомнилось, что меня в Чинукске из-за этого ожидает дуэль по возвращении в город.

Я тяжёло вздохнул, и мы продолжили путь.

Весна в таких диких местах ещё неприятна тем, что шатается много либо голодного зверья, либо у них брачный сезон, либо ещё что-то такое, в общем если не медведи, то волки, а если не волки, то какие-нибудь лоси и олени ломятся наперерез. Единственный плюс – еды много.

В общем, на третий день скачки, в таком нервном режиме, когда уже стемнело, мы оказались под стенами небольшой, но неприступной крепости. У ворот была прикреплена деревяшка с вырезанной надписью "Fort King George"

– Двусмысленно, – иронично заметил я.

***

Перебравшись через стену с помощью специально запасенных веревочных лестниц, мы очутились внутри форта. Действительно, как уверяли Мина и Жан, крепость пустовала. Только где-то вдалеке горел огонёк в одном из окон казармы. Мы пошли на свет, пересекая небольшой двор.

– Вот вы и пришли, – задумчиво пробормотал полковник Каткарт, глядя на трепыхающийся огонь свечи.

Девочки осветили помещение факелами. Запасного выхода было не видно. Я отправил Аню и Мину сторожить с другой стороны двери, сам сел напротив майора, а Эмма села рядом. Жан стоял за моей спиной.

– К чему было это всё, полковник? – Спросил я. – Зачем вы бежали? Надеялись, что сюда уже подойдут канадские полки Шербрука?

– Последняя ставка, – мрачно сказал он. – Самая последняя. Я надеялся, что вы не будете преследовать меня. Не повезло.

– Увы, господин Каткарт. Вашей семье просто необыкновенно не везёт на американском континенте. Вашего отца громила Континентальная армия, а вас армия Побережья.

Тот лишь криво усмехнулся.

– И всё же, полковник, я не могу понять одного... зачем вам была нужна эта авантюра с захватом власти в королевстве Калифорния?

– Нет, – возразил он. – Не захват власти. Я и должен был провозгласить создание Калифорнийского королевства, а себя его королём. Но из-за этого мятежа в Новой Вологде мне пришлось бежать на север, сначала в Ясенев Перевал, а потом и в Спокан-Хаус! Там была последняя надежда, что этот болван Маккэй сделал толковое оружие! Но нет. Это были игрушки, способные разве что палить, куда направлено ружьё. Всего-то толку, что они пугают вчерашних фермеров и мастеровых. Но стоило появиться этой ведьме...

С этими словами он кивнул на Эмму и продолжил:

– Стоило ей появиться, как она смекнула, что никого толку от этих консервных банок нет. Будь у меня настоящее оружие, я бы прорвался на юг или захватил города на севере... Да что уж теперь говорить... Теперь король Георг IV усадил туда своего братца и об этой авантюре можно забыть.

– Постойте, Джордж, – неожиданно вмешалась в разговор Эмма. – Я не пойму: зачем вам всё это надо? Вы из знатного рода, храбрый офицер, не испытываете финансовых трудностей... Вас ждала блестящая карьера в Британии, но тут вы влезаете в эту безумную авантюру. Я не понимаю.

– Что тут понимать? Карточный долг, – полковник сморщился как от съеденного целиком лимона. – Девять лет назад я находился в главной квартире союзников. Я был тогда ещё молод, мне казалось таким интересным приключением всё происходящее вокруг, война с Наполеоном, сражения, и всё остальное. Я делал заметки об этой войне, которые оценил мой отец. Но вот вечерами... русское офицерство отчаянно играло в карты. Я проиграл крупную сумму, которую не смог отдать. И тогда со мной встретился граф Аракчеев, который сопровождал войско. Он и предложил мне содействовать планам императора Александра в Калифорнии.

– То есть, отдать Побережье британцам планировалось ещё в 1813 году? – охнула высунувшаяся из-за двери Аня.

– Не отдать, – поправил её Джордж Каткарт. – Создать здесь независимое королевство. Русское правительство поняло, что не сможет удержать североамериканские земли, что их рано или поздно приберёт к рукам или Британия, или Североамериканские штаты.

– Да, в силу собственного чиновничьего скудоумия, – фыркнул я и продолжил слушать исповедь английского полковника.

– Но даже протекторат Соединённого Королевства не устраивал правительство. Поэтому мне и предложили такую авантюру. Когда недовольство на землях Побережья усилится, объявить Калифорнию королевством, при этом опереться на испанскую аристократию, которая более консервативна. А там кое-кто из числа финансирующих повстанческое движение русских купцов стал бы активно агитировать согласиться на мою кандидатуру. Мне выделили огромную сумму на этот проект... и я согласился. В конце концов, это был хороший приз, пусть корона богом забытой страны на краю света, но всё-таки корона!

Мы молчали, оглушённые сведениями, которые он нам сообщил. Но Джордж Каткарт и не собирался останавливаться.

– Совершенно случайно мне стали известны планы нынешнего короля Георга IV, а тогда принца-регента Королевство под протектором британской короны, где правят родственники Георга. Я решил вплести в его интригу, свою. Но, возможно, случилось наоборот и меня просто использовали. Так или иначе, вы можете видеть итог, – он обвёл руками помещение. – Вот моё королевство, то место, где я король.

Он рассмеялся, и так жутко, что казалось, что полковник сошёл с ума.

– А кто из купцов должен был поддержать по приказу из Санкт-Петербурга, – спросила вышедшая из-за двери Аня. Её глаза сузились, когда она произнесла эти слова.

– В ящике стола, прелестная девушка. Там всё. Все мои планы, все планы Шербрука.

– С ним всё ясно, – вздохнул я. – Свяжи его. Будем караулить по очереди.

– Одна просьба, майор, – обратился ко мне Каткарт. – Здесь Джон, солдат, вытащивший меня из Спокан-Хауса. Не убивайте его, он сдастся – отнеситесь как к военнопленному...

– Если он сдастся, – холодно заметил я. – То в вашей просьбе совершенно нет необходимости.

Потом крикнул девушкам:

– Аня, Мина, свяжите полковника. Дежурим по очереди, первым – я.

И потом добавил тихо.

– Нам предстоит долгая ночь.

Глава 6 (XIX век)

Чёрные нити измены 

Ясенев Перевал 1821 год

– Ты вообще хорошо ориентируешься в этом городе? – спросил я у Ани, когда мы подъезжали к Ясеневу в начале лета.

– Так себе, – помолчав, ответила она. – Здесь многое изменилось. Мне вообще нравится этим город тем, что он постоянно меняется.

– Давай всё-таки найдём сначала Афанасия, – мрачно заметил я. Может быть, он чем-то сможет нам помочь?

– Только если он не в море, – проворчала Аня. – И как вариант: у капитана не может быть других дел, кроме как отлавливать купцов-изменников?

– Да всё, что угодно может быть. Только с ним нам будет проще.

– И где его искать? Ходить по порту и спрашивать?

– Зачем просто бродить? Он часто бывает в трактире "Печень телёнка"...

– Ну, как обычно, дай мужчине волю, и его в трактир потянет, – возмутилась Аня. – Может, для начала лучше в церковь?

– А вот там-то что я забыл? – удивился я.

– Там отец Макарий, – ехидно сообщила Аня. – Ты забыл? Или наврал, что он вам во время мятежа помогал?

– И правда, забыл. Как-то недолюбливаю служителей культа, так что в памяти они и не задерживаются.

Тигрёнок только хмыкнула и пришпорила свою лошадку.

Только здесь мы узнали о событиях, происходящих в мире. Про то, что творится в Республике, нам в общих чертах поведал Лукасиньский, прибывший в Чинукск и готовивший армию к отражению угрозы с востока. После окончания перемирия и провозглашения герцогом Кембриджским королевства в южной части Побережья, стороны обошлись лишь взаимным покусыванием и рядом мелким стычек. Стороны копили берегли силы для грядущих сражений.

Это мы видели на примере Ясенева Перевала, в чей порт регулярно прибывали новые и новые корабли с подкреплением. Ехало немало добровольцев из России, разделённой Польши, сюда направлялись бойцы и из оккупированных турками сербских и болгарских земель. Вербовщики русско-американской компании работали по всему миру. Также склады были забиты доверху как продукцией, так и мануфактурой. На месте снесённых моим залпом казарм активно строились новые склады.

Опять же, только в городе из свежих газет, правда, не местных, а привозных – как из России, так и из САСШ, мы узнали, что Джеймс Монро выступил с крайне резким заявлением в адрес Британии, критикуя их действия в Канаде и на Побережье. Из этих же газет стало известно, что американцы, формально сохраняя нейтралитет, всё же направили в Калифорнию добровольцев.

Вялотекущий конфликт революционеров и правительства в Новой Испании вспыхнул с новой силой, едва Агустин Итурбиде опубликовал "план Игуалы".

Вообще не только Новый Свет, но и весь мир полыхал пожаром национально-освободительных войн. Восстали греки против турецкого владычества, Италию и Испанию охватывал революционный пожар, пока гасившийся так называемым "Священным союзом", то есть тремя континентальными державами на побегушках у Соединённого королевства.

Это не моё мнение – так считали жители Ясенева Перевала, чьи разговоры о политике и международной обстановке мы слышали неоднократно. В общем, начало двадцатых годов XIX века было такой лёгкой разминкой перед гигантским революционным пожаром, который должен был охватить весь мир уже в конце сороковых.

Вот такие дела творились в том году, когда мы ловили Джорджа Каткарта и раскрывали заговор купцов, которые были связаны с имперским правительством.

Братство Трилистника разделилось после прибытия в Чинукск Лукасиньского. Тот взялся за своё дело лихо и начал крепить оборону севера. Известие о форте "Кинг Джордж" выслушал с интересом, и, как мне показалось, включил в свои планы его существование. Эмма, Доминика и Жан конвоировали Каткарта в Новую Вологду. Как выяснилось, купцы, работающие на Российское правительство, сосредоточились в основном в двух городах: нашей временной столице и Ясеневом Перевале. Хорошая новость была в том, что никто из них не имел отношение к русско-американской компании, плохое было в том, что и таких ребят оказалось немало.

– Аракчеев – служака, солдафон, – рассуждал я, анализируя услышанное от полковника. – Он просто исполнитель, за этим планом стоят совершенно иные головы...

– Император? – попыталась угадать Аня.

– Без него явно не обошлось, потому что Аракчеев больше никому и не подчиняется, но вот для головы Александра Павловича это тоже очень сложный план. Я думаю, что всё-таки Нессельроде.

– Но он тогда не был даже министром иностранных дел! – удивилась девушка.

– Но был весьма влиятельный при дворе, – возразил я. – Думаю, что стоит напомнить: как раз в это время министром иностранных дел был Румянцев, в чью честь назван залив вблизи форта Росса. Он же сторонник союза с Наполеоном, и так далее и тому подобное.

– К чему ты ведёшь?

– Да к тому, что по большому счёту неважно, кто придумал этот сволочной план. Всё равно до его авторов нам не дотянуться никогда. Но вот ликвидировать все последствия – наша прямая обязанность.

А спустя сутки мы получили корреспонденцию от Рылеева, приказывавшего нам разделиться. Половине команды срочно доставить Каткарта в столицу, другой же части следовать в Ясенев Перевал, прощупать обстановку. Если будет возможность, то и провести, как говорится, беседы с неблагонадёжными купцами. После небольшого совещания в старейший город республики решили отправить Аню как дочь известного на Побережье купца (он к счастью, в этом заговоре не участвовал.) То, что сопровождать Тигрёнка буду я, даже не обсуждалось.

***

– Доброго вам дня, отец Макарий! – поприветствовала Аня священника, настоятеля церкви архангела Михаила.

– И вам не хворать, Анна Львовна, – благожелательно улыбнулся ей старый священник. – А вольтерьянца этого зачем сюда притащила?

– Он мой друг, – сказала девушка. – А ещё мы вместе с ним состоим в "Братстве Трилистника".

– Тьфу, напасть масонская! – возмутился Макарий. – Ну, вот скажи мне, недобрый молодец, ты почто девку портишь, голову ей кружишь разным вольнодумством? Ведь ей ещё рожать!

Я немножко окосел от такого заявления и от неожиданности не нашёл ничего лучше, чем нахамить.

– А то не ваша забота, святой отец, – процедил я сквозь зубы. – Вот кому, когда, как и от кого рожать, без вас разберёмся.

Аня посмотрела на нас испуганно. Но отец Макарий вместо того, чтобы возмутиться, расхохотался.

– Ну, вот! И голос прорезался. А то всё политесы разводил. А про Аньку и так наслышан, что ей мужики не указ. Говорите, зачем припёрлись в сей раз, бисовы дети. И чтобы без этих ваших разговорчиков о свободе, равенстве, братстве. А то после прошлого твоего визита город уже почитай больше года отстраиваем.

– Дело секретное, – раздражённо сказал ему я. – То есть вероятность, что от города вообще что-то останется, нулевая. И говорить об этом нам лучше не дворе, где полно посторонних глаз и ушей, а в более закрытом помещении.

– Идёмте, – только и бросил священник, заметив, что я не настроен шутить.

Но прочитав письма и выслушав нас, он и сам призадумался.

– Вот же дела, – пробормотал он. – И ведь тоже хватать их бесполезно – будут отпираться, скажут, что напраслину возвели. Думать надо.

– А чего тут думать? – удивился я. Вот как раз в этот момент у меня и созрел план. – Нужна провокация.

– Чего?

– После объясню! Где Афанасий?

– А где ему ещё быть, как не на фрегате своём, "Апостоле Луке"?

– Хорошо. А где сейчас вышеозначенный апостол обретается?

– Если корабль, то в порту, а если...

– А ученик Христа мне без надобности.

– Язык вырву, богохульник и вольтерьянец, – ещё раз так пошутишь.

В порту корабль Афанасия мы нашли быстро, несмотря на то, что морское пристанище было оживлено и, кроме военных кораблей, там стояло немало торговых судов.

Он вышел радостный, пропахший морем и по очереди обнял нас. Рядом с ним вертелся молодой мичман.

– Яша Крюков, – представил его нам Сверчков. – Я думаю, надо будет взять его в Братство.

– Хорошо, – сказал я. – Как мы договаривались: ты предложил, принял и несёшь ответственность.

– Я помню. Но ребята, какие ветры принесли вас в Ясенев Перевал? Ты же должен был быть на севере, а выполнив поручение Рылеева, вернуться в действующую армию.

– Появились новые обстоятельства...

– Хорошо, друзья, пойдёмте в "Печень телёнка", там мы поговорим, и обернувшись к мичману:

– Яша, передай помощнику, что я буду через три часа, – пусть пока проверит судовую артиллерию: что-то там с утра не заладилось.

Крюков кивнул и, распрощавшись с нами, отправился выполнять поручение капитана.

Оказавшись в трактире, мы изложили Афанасию всю нашу историю, включая рассказ и о купцах-изменниках.

– Плохо, – сказал он. – И особенно неудачно, что среди них есть депутаты Веча Побережья. Впрочем, это забота Рылеева и тех, кто будет с ними бороться в Новой Вологде. И ещё очень неудачно то, что я вам помочь никак не смогу. Через три дня наша эскадра выходит в море. У нас сложная ситуация: нам надо противодействовать британскому флоту, который силён. Единственный плюс: здесь задействованы не основные силы. Элфистон несколько лет подряд пытался увеличить количество боевых кораблей, но адмиралтейство ему отказывало.

Сверчков вздохнул.

– Слушай, а может, кто ещё из Братства здесь есть? – Попытался я как-то прояснить ситуацию.

– Нет, увы. Ближайший, Патрик Флэтли, в Новом Слайго. Но он там зализывает раны после неудачного рейда к Анхелесу.

– Что ж, – развёл руками я. – План у нас есть, так что постараемся хоть как-то его реализовать.

– "Как-то" не надо, – проворчала Аня. – Пробовали в Спокан-Хаусе – ерунда получилась. В итоге гонялись за этим проклятым британцем по лесу.

– Зато крепость тайную обнаружили...

– Неважно. Надо сделать всё, как полагается. Без жертв среди мирного населения.

Афанасий рассмеялся.

– Даже жаль вас покидать, друзья! Но служба!

– Да мы понимаем, – махнула рукой Аня. – Ничего, после войны все свидимся и не раз.

Интермедия N2 (XIX век)

До доктрины

Вашингтон 1819 год

Кабинет в недавно восстановленном, после того, как его сожгли англичане пять назад, Белом Доме, был освещён скудно. Но пятому президенту США Джеймсу Монро хватало и такого света. Он задумчиво склонился над бумагами, изучая их и делая небольшие пометки. Тишину прервали мягкие шаги и лёгкое покашливание его личного помощника, Джеральда Флэтли. Монро поднял голову от бумаг и посмотрел на него.

– К вам государственный секретарь, Джон Адамс, мистер президент, – сообщил Флэтли.

– Пригласи его и зажги ещё пару ламп, – усталым голосом распорядился президент. – Джон не любит полумрака.

Помощник кивнул и ушёл. Через несколько минут он вернулся с Джоном Куинси Адамсом и керосином для ламп. Вскоре свет разогнал темноту, и кабинет, который ещё никто не называл Овальным, стал выглядеть даже немного уютно. Описывать его не имеет смысла, так как он выглядел очень утилитарно – ничего лишнего. Шкафы, стулья, столы, бумаги, перья. Это был действительно кабинет для работы. Посетителей Джеймс Монро принимал в другом кабинете, роскошно обставленным. Но Джон Куинси был тем человеком, с которым президент мог пообщаться и здесь.

Монро отложил перо и бумаги в сторону, помассировал виски и посмотрел на Адамса, который расположился в кресле рядом со столом и раскуривал сигару так, как будто это был его кабинет. Эта привычка немного раздражала Джеймса Монро, но он мирился с ней. Адамс был одним из немногих людей в правительстве Соединённых Штатов, обладавших острым умом, способным лавировать между денежными мешками как внутри страны, так и за её пределами.

– Джеральд, ты можешь быть свободен, ступай домой и выспись. Завтра жду тебя в шесть утра, – обратился президент к своему помощнику.

Флэтли вежливо попрощался с президентом и вышел из кабинета. Дождавшись, когда за Джеральдом закроется дверь, Монро повернулся к госсекретарю.

– Джон, у меня к тебе очень важный и секретный разговор, – сообщил президент Адамсу.

– Джеймс, послушай, весь этот шум из-за переговоров с испанцами по поводу Флориды, что якобы я на этой сделке нагрел руки, – ты сам понимаешь, что это полная чушь...

Откровенно говоря, Монро было наплевать на то, сколько на той сделке заработал его государственный секретарь. Он придерживался на этот счёт весьма циничных взглядов. Пусть уж лучше на этой должности стоит человек вороватый, но дельный, чем честный дурак. К тому же, безгрешен лишь Господь Бог, а человек, увы, слаб.

– Нет-нет, там всё в порядке, – успокоил его Монро. – Пусть Конгресс шумит, не переставая, уже полгода, но факт остаётся фактом, Флорида в составе США. Ну, а ты сам знаешь, что этим деятелям лишь дай повод покричать... Я про ситуацию в английских колониях на западном побережье.

Адамс навострил уши. В последнее время он не получал оттуда никаких известий. И если что-то случилось, то это могло означать только одно: ребятки в его департаменте совсем обленились и не ловят мышей.

– Информация мне доставили только сегодня. Ты уж извини, Джон, но в обход тебя. В городке Нью-Вологде некие повстанцы разгромили британский гарнизон и захватили власть.

– Кто это был? – Встревожено спросил Адамс. – Русские или испанцы?

Адамс долгое время был послом в России и знал, что это русское поселение. Да и к тому же, он один раз по делу оказался в "старой" Вологде, которая была дыра дырой, так что высока вероятность, что и новая не лучше. Но госсекретарь был осведомлён о ситуации куда лучше, чем пытался показать это президенту.

– Судя по фамилиям вождей восстания, русские, хотя среди них и попадается парочка испанцев.

– Хм... – задумался госсекретарь и зажмурил глаза, пытаясь собраться с мыслями. Куинси Адамс оказался не готов к разговору о повстанцах западного побережья. Впрочем, Адамс отработал немало на дипломатической работе, а значит, умел держать неожиданные удары. Надо было выкручиваться... Например, сказать какую-то глупость, чтобы Монро, раздражённый твоей невнимательностью, выложил все карты на стол.

– Всё пошло по наихудшему для нас сценарию.

– О чём ты говоришь?

– Это значит, что русские договорились с испанцами и, скорее всего, у этого мятежа будет шанс на успех.

Монро откинулся на спинку кресла.

– Я тебя не понимаю, Джон. Это укладывается в рамки той доктрины, что мы с тобой обсуждаем не первый год. Колониальные империи должны освободить Новый Свет.

– Лучше бы было, чтобы Побережье оставалось под властью британцев ещё пару десятков лет. Мы бы усилились, а повстанцы были бы так измотаны войной за независимость, что с лёгкостью бы приняли наши условия и вошли в Союз.

– Нельзя получить всё и сразу, – наставительно заметил Монро. – Наша основная цель – вышвырнуть Британию из Северной Америки. А потом... потом всякое может случиться. Сейчас же я считаю, что следует помочь повстанцам: пока оружием, а после выборов в следующем году я думаю отправить туда добровольцев.

– Но зачем, Джеймс? В чём будет наш интерес? – удивился Адамс.

– Да всё просто. Пускай русские и испанцы создают там свою республику. Кстати, Джон, обрати внимание, что главное для нас, – чтобы они всё-таки её основали, а не разбежались: одни к Российской Империи, а другие – к Испанской. Тут, я думаю, со мной согласятся все конгрессмены: государства Старого Света не должны править в Новом. Да и у меня не вызывает энтузиазма идея воевать с русскими за Западное Побережье. Поэтому, как только повстанцы добьются каких-то реальных результатов, – а я считаю, что у этого восстания есть шансы, – отправляйся к их вождям и обещай нашу поддержку. Оружие, припасы, добровольцы. Что угодно.

Адамс покивал головой.

– Ты пойми, что после победы их революции может много чего случиться. Например, у них проблемы с заселением земель – от нас могут приехать колонисты. И не забывай вот что. У них никогда не будет единой нации – они всегда будут делиться на русских и испанцев. В этой ситуации нас будут воспринимать как третейского судью, помогающего решить внутренние проблемы.

– Хитро, Джеймс. Да, ты прав, что этот твой план лучше, чем позволить британцам надолго сохранить контроль над Побережьем. Нам чудом удалось отстоять штаты, а вот выкурить британцев из Канады сейчас уже кажется невозможным.

– Насчёт Канады у меня есть пара идей. Но ты прав: от военной операции в их отношении нам придётся отказаться. И ещё, пора нам всё-таки заканчивать быстрее работу над доктриной. Ты только посмотри: в Южной Америке полыхают войны за независимость, Побережье восстало, Новая Испания со дня на день вспыхнет, как спичка...

– С доктриной, Джеймс, спешить не надо, давай проработаем всё получше. Наша доктрина определит всю политику этой страны минимум лет на пятьдесят, а максимум на сто.

– В том-то и проблема, Джон, что спешить, конечно, не надо, но как бы нам не опоздать. Вот мы вели переговоры с лидерами мятежников Побережья. Начали ещё при прошлом президенте, достигли определённых договорённостей. Думали, что особо спешить некуда; если бы восстание началось, как мы планировали, через полтора года, то мы могли бы получить подконтрольное нам правительство там...

– Ты же сам только что сказал, Джеймс: всё получить невозможно. Впрочем, речь сейчас не о ней. Значит, мы корректируем свои планы в отношении Побережья?

– Да. Я предлагаю сформировать пару корпусов добровольцев из разорившихся фермеров, безработных мастеровых и отставных военных, которые придут на помощь мятежникам... но не раньше, чем станет понятно, что они побеждают. Всё остальное остаётся без изменений. Правительство новообразованной республики должно будет подписать с нами соглашение, что после окончания боевых действий всем им будет предоставлено гражданство и земельные наделы. Они должны будут освоиться на Побережье, а мы им поможем деньгами занять положение в обществе, чтобы они смогли помочь следующей партии поселенцев, которые будут расселяться среди местных и убеждать их в том, что вхождение их республики в Союз будет высшим благом.

Монро откинулся на спинку кресла, потёр виски, после чего внимательно посмотрел на Адамса.

– Когда это случится? – Спросил госсекретарь.

– Не раньше, чем у нас появится общая граница с их республикой. То есть, точно не в моё президентство и очень маловероятно, что в твоё. Та интрига, которую мы затеваем с Западным Побережьем, точно лет на двадцать-тридцать.

Адамс согласно кивнул.

– Теперь вернёмся к более насущным вопросам. Ты помнишь, Джон, – я тебя просил сосредоточиться на торговом договоре с Нидерландами. Они выдвигают ряд неприемлемых для нас условий...

Джеральд Флэтли, личный помощник или, вернее, секретарь президента Джеймса Монро, тихо отошёл от двери в президентский кабинет. Он родился в США, но в ирландской семье, ещё не забывшей своих корней. Его отец, державший небольшой бар на окраине Вашингтона, помог ему получить образование, и Джеральд даже сделал небольшую карьеру, но как было не помочь дядюшке Патрику?

Поэтому, выйдя из Белого Дома, Флэтли отправился в бар своего отца. Там он, достав бумагу и перо, кратко записал основные тезисы разговора президента и государственного секретаря, передал записку отцу с просьбой переслать, не распечатывая и не читая, Патрику Флэтли. Дядюшка Пат в долгу за такие услуги никогда не оставался.

В отличие от своего дяди, Джерри не вошёл в историю, так и оставшись одним из многочисленных помощников, незаметных людей, обеспечивающих функционирование государственной машины, но не забывающих и про себя, и про свою семью.

Патрик Флэтли получил послание, когда война за независимость Калифорнии была в самом разгаре. Изучив его, он отправился к Рылееву, который, в свою очередь, поделился информацией с Резановым и де ла Вегой.

Каким образом об этом узнал Владислав Ясенев, так и осталось загадкой. Возможно, с ним поделился информацией Патрик, когда Влад находился в Новом Слайго; он мог узнать об этом уже после войны от Рылеева. Но когда в США началась гражданская война, он использовал эту информацию, чтобы провести через Вече несколько законов для помощи конфедератам, уверяя, что единые США будут всегда представлять угрозу для республики Побережья. Вече одобрило торговый акт, согласно которому Калифорния торговала с южанами всю войну, а после предоставила убежище некоторым лидерам КША, но отказалась вступить в войну на стороне конфедератов.

В Вашингтоне так никогда и не узнали, как эта информация попала к калифорнийцам.

Глава 7 (XIX век)

Провокация

Ясенев Перевал 1821 год

– Ну как всё прошло? – спросил я вернувшуюся с переговоров Аню.

– Они поверили, – ответила она и, рухнув в кресло, добавила подробностей.

Ясенев Перевал после окончания боевых действий непосредственно здесь очень быстро вернулся к мирной жизни. Так что снять номера в гостинице с видом на море не составило труда.

Спиридон Петрович Белкин был самым уважаемым купцом Ясенева Перевала. И, к нашему удивлению, он, по версии Каткарта, и был "пятой колонной" в этом городе. Почему удивлению? Сами посудите. Белкин был из семьи старообрядцев, бежавших от царского правительства. Обосновались сначала в Гаврииловске, но прадед Белкина перебрался в более крупный город. У него дела шли средне, выше приказчика не поднялся, но вот Пётр Белкин смог войти в купеческое сообщество города, а его сын – и стать неформальным лидером орегонского купечества.

Было непонятно, зачем столь уважаемому человеку лезть в подобную авантюру. Поэтому мы и решили сначала проверить.

Аня, выдавая себя за связного от Каткарта (а о делах в Спокан-Хаусе в Калифорнии никто не знал), пришла к Белкину и намекнула, что пора действовать и платить по счетам. Мол, так и так, первоначальный план провалился из-за активного сопротивления республиканцев – надо будет действовать тоньше. Если купечество поможет Каткарту завоевать север Побережья, то ему будет проще сбросить с трона брата английского короля. Спиридон не стал отнекиваться и сказал, что его слово крепкое и он сделает всё, как договаривались. Аня и купец условились встретиться вечером. Белкин обещал привести остальных участников купеческого заговора, чтобы вместе обсудить, когда начать восстание против республиканской власти в пользу короля Федерико I. Именно так, на испанский манер, именовал себя герцог Кембриджский, стремясь завоевать симпатии аристократов с юга Побережья.

– А то, что ты известна как калифорнийская амазонка, Белкина не насторожило? – уточнил я.

– Поначалу да, но потом я убедила его, что это тоже было придумано, чтобы мне верили местные жители.

– Легенда для прикрытия... Что ж... – пробормотал я. – Теперь надо идти к коменданту гарнизона, чтобы дал взвод солдат.

– Хорошо, что Афанасий оставил рекомендательные письма, – порадовалась Аня. – А то пришлось бы непросто.

Вряд ли отсутствие рекомендательных писем от Сверчкова стало бы проблемой, потому что комендантом в Ясеневом Перевале сидел майор Игорь Карасёв, которого я знал по прошлогодней компании. Инфантерия и кавалерия не очень дружны, но с Карасёвым, командиром драгунской роты, у нас сложились хорошие отношения. Не раз драгуны его роты прикрывали нас. В битве за Шпанберг, к примеру, его атака дала возможность нам отступить и занять более удачную позицию.