Текст книги "Ретроспект: Исток"

Автор книги: Виктор Моключенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Несколько раз их едва не накрыло летящей с сосны «паутиной», но, в конце концов, изрядно потрепанные они достигли секрета Нытика и Криницы.

– Здорова, орлы!

– Здоровее видали. Вы откуда такие чумазые? – опытный Нытик привычно осматривал тропу, по которой вслед за сталкерами запросто могла притащиться какая-то тварь.

– От Грейдера, кланяться велел и про путников упомянул. Давно прошли?

– Часа уж пол. Сидим мы, значит, в кустах, переговариваемся себе помаленьку, а тут прямо из тумана перед нами путник в хамелеоновой броне выныривает и нас на мушку. Ну, мы ему кричим свои мол, он на ПК свой посмотрел, махнул рукой и вслед за ним живо нарисовался взвод и потопал в сторону Лабиринта. Посмотрел он на нас и говорит: «сидите тихо мужики и за нами лучше не рыпайтесь, сейчас на Лабиринте будет жарко». Ну и ушли они. Вот сидим мы и кумекаем, какое жарко, на Лабиринте кроме старых подвалов почитай ничего и не осталось.

– Ну, вот мы это сейчас и узнаем.

 Звездочет рысью сорвался в сторону Лабиринта, а обалдевший Нытик лишь кивнул головой:

– Ишь, как ломанулся, как лось на нерест, да и второй, ну чистый отморозок, как глянул на меня, аж в дрожь кинуло.

– Давно тут сидим – подытожил Криница – и не такое привидится. Сначала путники, потом эти, эх, крепка шмаль!

– 11 -

Переход на Лабиринт густо зарос развесистыми кустами боярышника и шиповника, ноги увязали в толстом буром ковре прошлогодних листьев устилающих землю, плотная паутина серебрившаяся капельками дождя накрывала кусты невесомой бахромой, придавал вид грустного осеннего очарования. Да и сам подлесок выглядел по-осеннему, кое-где еще сохранилась золотая жгучая листва, пахло сыростью и грибами, и только белый пух, наросший на стволах пышной порослью, напоминал, что они находятся в Зоне. Звездочет, спешно продирался сквозь боярышник, совершенно не глядя под ноги. Аномалии невзлюбили этот подлесок, собственно никто не знал почему в одних местах от них было не протолкнутся, а в других они едва встречались, никто не знал причин возникновения того или иного явления, все строилось на догадках, расплывчатых слухах да на неуемной фантазии сталкерской братии. Особой печали по поводу того что в подлеске можно было ходить относительно спокойно никто не испытывал, лишь изредка из-под самых ног вскакивал встревоженный заяц, непонятно каким чудом уцелевший в пелене всеобщего безумия и повальной мутации и давал стрекача, да редкая птаха несмело, чуть слышно отзывалась с ветвей. Перед ними вилась узкая тропинка еще примятой травы, по которой через заповедную зону недавно прошел отряд путников. Судя по тому, как пичуги беспечно вспархивали из-под ног, прошли они спешно, скрытно, стараясь не оставлять следов.

Звездочет выскочил из подлеска, рукой притормозил разогнавшегося Листа, жестко осадив на месте, жестом указав на едва дергающуюся рябь «пелены». Лист благодарно кивнул, переводя дыхание и рассматривая вид Лабиринта. Особых построек здесь не было, только в самом центре долины густо прорезанной неглубокими оврагами громоздилось серое здание, обнесенное оградой высоких бетонных плит. Кому понадобилось строить в такой дикой, заброшенной глуши НИИ «Лабиринт» оставалось загадкой, типичной для советского реализма. Раздалось недовольное хрюканье, из травы выскочил матерый, тигрового окраса байбак и кинулся в их сторону, неосторожно задев аномалию. Раздался звук запускающейся турбины, байбака вздернуло вверх, раскрутило и разметало на куски, которые продолжали вращаться в незримой центрифуге. Миновав «пелену» они вышли к старой бетонной дороге, взломанной молодыми деревьями, обочина которой заросли репейником и чистотелом. Не спуская глаз с зарослей, они направились в сторону здания.

Через несколько минут Звездочет поднял руку, прислушиваясь к тишине, а потом взглянул на браслет:

– Что у тебя?

– Опознавательный знак, но не от жетона, другой.

Проводник кивнул и ускорил движение в сторону сигнала. Развернув кусты они увидели затянутого в хамелеоновую броню человека, обессилено прислонившегося к дереву и пытающегося активировать аптечку. Вокруг него, окрашивая траву темными кровяными брызгами, валялись разорванные очередями слепые псы. Человек поднял голову на звук раздвигающихся кустов и дрожащими руками вскинул автомат.

– Свои, браток, свои – Звездочет подбежал к человеку отклоняя рукой нацеленный ствол и активируя аптечку.

– Стая – прохрипел человек, откашливая кровь – стая... как получилось, не знаю, держался же за всеми... след в след... а потом завертелось... закружилось, расплылось, будто в тумане и я неожиданно остался один… как же меня…

 – Ничего, ничего, все нормально, потерпи.

Проводник распахнул броню путника и быстрыми, отточенными за долгие годы практики движениями обработал кровоточащие раны, заклеил обеззараживающим слоем регенератора и вколол пару стимуляторов. Мелкие царапины чепуха, они говорят, красят мужчин.

– Если стая близко надо отходить. Ваши где?

– В Лабиринте. Здесь появилось нехорошее шевеление, послали разведать. Подлесок прошли чисто, а тут начало кружить, глаза отводить, оглянулся по сторонам, никого нет, начал продвигаться к комплексу, из кустов псы посыпали, вот и завертелось. Едва успел на ПК сигнал скинуть, обложили меня по всем правилам.

– Ну, вставай помаленьку, опирайся на меня, пошли. Да крепче опирайся, я не сломаюсь. Как звать-то тебя?

– Рустамом. Ох, мать, как же больно – зашипел путник, закусывая губы.

Звездочет взгромоздил грузного путника, перекинув его руку через плечо:

– Если стая оставила его в живых, значит, ее ведет волколак. Он знает, кто-то должен прийти на помощь и мяса будет больше. Он никогда не идет первым, направляет стаю сзади, если пристрелишь волколака, остальные, скорее всего, бросятся врассыпную.

Проводник и путник медленно поковыляли в сторону строений, откуда слышались скупые, расчетливые очереди. Лист хотел было оглянулся, но его одернул отдаляющийся голос проводника:

– Не отвлекайся… ты не должен…

Голос стал глохнуть, доходя словно через вату, пространство стало раскачиваться перед глазами, наполнившись звуком натужно завывающей пурги и подернувшись синеватой пеленой. Он потряс головой, пытаясь сбросить наваждение, и тут его резко рвануло в сторону, проносясь быстрой размазанной тенью, потом еще и еще и вскоре возле него завертелся призрачный хоровод оскаленных клыков. Он не успевал зафиксировать движение и поднять автомат, одна тощая тень сменялась другой. слепыши не спеша сжимали круг, жертва никуда не денется.

– Голем, слияние!

– Повторное слияние невозможно, твои структуры не способны работать в таком режиме. В прошлый раз это едва тебя не погубило.

– Если ты не включишь слияние, я погибну.

– Ты погибнешь еще быстрее, не имея сил даже на то что бы мыслить, не говоря о том, что бы стрелять и двигаться.

… Двигаться? Зачем двигаться, пусть все будет, так как есть… безмятежно, спокойно…

Проводник напряженно вслушивался в стрекот очередей от приблизившихся зданий – путники не на шутку с кем-то схватились. Рустам, тяжело хрипя, навалился на плечо, но Звездочет все же оглянулся и чуть не обомлел. Лист понуро опустил плечи, в беспамятстве выронив ствол, а вокруг него смерчем вилась стая.

– Мальчишка, мать твою, что же ты делаешь!

– Слушай, оставь меня здесь – прохрипел Рустам сползая на землю, смотря как пес оскалив клыки кинулся на жертву  сбивая ее с ног –  может еще отобьешь его, я не пропаду с автоматом. Спасай мальчишку.

Звездочет, поднял было ствол, но, увидев как тело Листа скрылось под слепышами, бессильно скрипнул зубами:

– Пошли, ты ему уже ничем не поможешь.

Он рывком поднял Рустама и, не оглядываясь, зашагал в сторону зданий. Стрельба вспыхнула с новой силой, и спустя несколько минут им навстречу метнулось две фигуры, затянутые в меняющую узор хамелеоновую броню:

– Рустам! Жив! Мы думали, тебя и в живых нет уже, пропал, как будто под землю провалился. Что с тобой стряслось?

– Под волколака попал, он голову заморочил и отсек от отряда, стая едва не сожрала. Спасибо сталкерам, отбили и на своем горбу вытащили.

 – Сталкерам? – вопросительно  посмотрел путник, перезаряжая автомат – я вижу только одного.

– Был еще один – помрачнел Рустам – он собой закрыл от стаи, прикрывая отход.

– Да это же Звездочет – второй поднырнул под руку Рустама, помогая тащить раненого – стало быть, твой напарник погиб. Жалко парня, мы тоже своих потеряли, накрыли гнездо выворотников. Вошли на территорию, тихо, мирно, только ветер гуляет, а потом как поперли изо всех щелей, да так что… эх…

Они втроем дотащили Рустама до здания блокпоста, в котором сидели несколько путников, встретивших оружием в лоб, но кинув взгляд на ПК, они быстро затащили его вовнутрь.

– Что там, Крамарь? – спросил перещелкивающий магазин Брама.

– Первую волну мы отбили, есть несколько двухсотых и один трехсотый. Выворотники в военном камуфляже, как всегда – на переговоры не идут и открывают огонь без лишних разговоров. Экипированы они, будь здоров. хорошо гранат нет, обошлись калашами.

– Коперник где? – спросил Брама, набивая рюкзак патронами и бросая Звездочету патроны к винторезу.

– Добивает тех, кто держит третий этаж, там все простреливается как на ладони, так что особо не высунешься.

– Присматривайте за дорогой – Рустама стая порвала, так что вполне может нагрянуть на свежую кровь.

Один из бойцов схватил СВД и бросился к вышке обросшей плющом и увешанной разбитыми слепыми фонарями.

– Звездочет ты как? – вопросительно поднял бровь путник.

Звездочет молча забил магазин и выскочил вслед за Брамой. Над головами звонко свистели пули, с хрустом впиваясь в металлический бок заржавленного ангара, скашивая гроздья пышно цветущей сирени. Они зигзагами перебежали открытое пространство и приникли к темной стене с растрескавшимся и осыпавшимся вниз кафелем.

– Такие пироги, Звездочет. Думали банда, какая-нибудь села, свивая гнездо, а оказалось – выворотники. Хрен его знает, когда солдаты попали под безвесть, тут поблизости только одна часть и та в Глуши. Но что тут разводили свеклу, мне не очень верится. Слишком далеко это треклятое НИИ от лишних глаз. Скорее всего, секретка тут была, пока не сожрала их возникшая Зона. Чисто?

Звездочет выглянул за угол, проверил сектора обстрела, водя стволом винтореза и утвердительно кивнул.

Пригибаясь за бочками, они невредимыми добрались до группы Коперника, расположившейся за бетонными плитами, держа окна главного корпуса под прицелом. Путники одобрительно загудели, встречая Браму и Звездочета.

– Чего так мало, Звездочет? – один из них дружески ткнул проводника в плечо но, взглянув на цыкнувшего Браму, пресекся – Прости, дружище, откуда нам знать? За Рустама тебе спасибо.

Он еще хотел что-то добавить, но звякнувшая над головой пуля выбила труху из стоящего над ними ветхого козла и путник лишь сочувственно кивнул. Звездочет вытянул из подсумка несколько гранат и, выскочив из-за плит и упав на землю, отправил их в проемы окон. Ярко полыхнули вспышки, путники кинулись в двери и, прикрывая друг друга ворвались, на третий этаж. Раздались скупые очереди, и через несколько минут ожесточенной схватки все было закончено. Бойцы рассредоточились по зданию, зачищая территорию, а Коперник остался сидеть на подоконнике над одним из трупов, устало опустив голову. Он поднял глаза на входящего Звездочета и молча подвинулся.

– И чего им не сидится в своей дыре, откуда там они вылезают, а, Звездочет? Чего им всем тут надо?

Проводник лишь пожал плечами, присел возле трупа, рассматривая молодое веснушчатое лицо, а потом вынул нож и коротко размахнувшись, всадил в грудь выворотника. Раздался звук, словно от раскрывающегося зонтика и грудная клетка распалась как две половинки ореха.

– Пустые, как куклы пустые и ничего внутри – кивнул Коперник, наблюдая за действиями Звездочета – но это потом, после смерти, а при жизни у них так же бьется сердце,  так же течет кровь, они едят, спят, выжидают удобного момента, что бы отправить на тот свет побольше людей. И как отличить кто выворотник, а кто все еще человек? Вот только так и можно выяснить, после смерти, для очищения совести. Хотя можно ли быть в чем-то уверенным нажимая на спусковой крючок?

– Странные слова для путника, Коперник, а как же призыв: «Не бывает иного, кроме Пути домой»? Иной дороги нет, и ты это знаешь не хуже меня, майор. Если стоять в стороне, то пострадают невинные люди. Пока мы, распустив сопли, будем размышлять о гуманизме и ценности жизни – убийства совершатся при нашей безучастности и молчаливом согласии. Не будет так «счастья всем даром и что бы никто ни ушел обиженным», как просил идеалист Родион Шубин, перед тем как навеки исчезнуть. Сильные все равно отберут у слабых и те останутся в рыдать в стороне. Мой парнишка ведомый сказал мне одну фразу: «нам не понять пока мы смотрим на все сквозь прицел» и она до сих пор не идет у меня из головы. Но как ты с ними договоришься? Сказали бы, чего требуют, что им надо, а то стреляют без разговоров. И ведь умеют говорить, если бы не отсутствие жетона, которые к нашему счастью пока не могут копировать, то их не отличишь от нормального человека.

Проводник подошел к окну, глядя как тяжело груженные трофейным оружием путники отходят к блокпосту, продираясь через разбитые пулями щепы деревянных щитов и обходя разорванные взрывами бочки.

– Дай пару людей. Мне надо осмотреть место, где погиб напарник – он нес важную информацию для Кречета, может жетон и уцелел, он ведь и не на такие нагрузки рассчитан.

Коперник кивнул головой, в которой серебрилась ранняя проседь:

– Возьми группу Брамы, они пойдут за тобой в огонь и воду, он за Рустама жизнь отдал, а долги путники возвращают.

Звездочет, скрипя бетонным крошевом, направился к лестнице и уже возле дверей его негромко окликнул Коперник:

– А Родион, Рэд Шухов, как нынче его называют, не исчез, живой он. Он меня из «зыби» вытащил. Я ведь знал его раньше и перед собой вот как тебя видел, не успел даже поблагодарить, как он растворился, будто и не было его вовсе.

Проводник кивнул и вышел из здания. Закончив зачистку, бойцы разбились на пары, патрулируя территорию и останавливаясь при каждом подозрительном звуке. Браму он нашел у блокпоста. Тот переговаривался со своими людьми и, увидев Звездочета, махнул рукой, подзывая его к компании:

– Ты где плазмой разжился в наше нелегкое время? Если бы не она, мы бы тут долго еще куковали. Лимонки то все  израсходовали отбивая первую атаку, даже угостить их было нечем.

– Меняю на нашивку – ответил проводник, указывая на вышитую пунктиром на броне красную звезду.

– Тебе Кречет уже сто раз предлагал вступить в Путь, а ты все кочевряжишься! Враз бы и броню и погоны полковника получил. Соглашайся, тебя никто не заставляет скитаться по Зоне бродягой, ничего ведь не держит.

– Дело у меня есть незавершенное, Брама. Напарника мне надо похоронить, вещица у него одна осталась, нужная.

– Не вопрос, проводим, бросать павших товарищей последнее дело.

Брама кивнул и путники растянувшись цепью и взяв оружие наизготовку, пересекли покосившийся от времени шлагбаум блокпоста. Идти след в след по проторенной, проверенной тропе было намного проще, аномалии ведь тоже не меняются в мгновение ока, а подчиняясь своим законам, некоторое время сидят на месте, могут дрейфовать на определенном участке, сменяясь другими с новым прорывом. Основная опасность аномалий заключена в невнимательности, но если держатся от них на почтительном расстоянии и не тревожить, то все будет нормально.

Они уже почти добрались к месту где Звездочет подобрал Рустама, как от тоннеля, что соединял Лабиринт и Могильник, раздался протяжный, пронзительный скрежет и оттуда выполз проржавевший состав. Путники не новички, они моментально рухнули на землю, понимая, что в последний раз этот состав ездил с НИИ «Лабиринт» более десяти лет назад. Скрежеща немазаными частями, демонстрируя съёжившиеся полосы краски едва различимые в зарослях жгучего пуха, громыхая и сипя искрами, состав остановился.

Отряд, не сговариваясь, начал отползать под прикрытие деревьев. Неизвестно что управляло составом, но береженного Зона бережет, лучше убираться от греха подальше, отложив выяснение личности неизвестного машиниста на потом. Едва последний путник успел упасть в канаву и страстно приникнуть к дереву, как по ушам хлестнул неистовый крик. Все скосили глаза на Звездочета, у него единственного был голем. Путники по старинке ходили с ПК, персональными коммуникаторами армейского образца, способными различать лишь опознавательные жетоны да некоторые аномалии. Големы слишком дорого стоили, что бы торговцы могли их списать на меновую торговлю за артефакты. В первый штурм их еще не было, да и сейчас они строго привязывались к сталкеру, что заключив контракт и подписав кучу документов о неразглашении направлялся в Зону. Насильно снятый со сталкера-носителя голем впадал в глубокую летаргию, и привести его в рабочее состояние можно было только на специальном оборудовании после сложных процедур. Он представлял ценность только для военных, за доставку которого ими начислялась отдельная, весьма внушительная плата.

– Баньши, целая стая, прошли как раз над нами.

– Да что за день такой – прошептал Брама, всматриваясь в смеркающееся небо, тщетно пытаясь разглядеть незримых баньши – простой рейд окончился такой заварухой. Выворотники, потом этот бронепоезд в потемках, что за…

Не успел он закончить речь, как послышалось мерное дрожание, и из кустов прямо перед ними выскочила стая слепышей и, не обращая никакого внимания на людей, со всех ног кинулась в сторону зданий НИИ. Вслед за ними пронеслось несколько заросших гигантских кабанов, ломая кусты и пробиваясь через аномалии. Тощий Гремлин едва успел откатиться в сторону, пропуская исполинов, и растянутся в канаве.

– Что-то мне не по себе, мужики, они явно что-то чуют и стараются дать драла.

Звездочет осторожно приподнял голову. Действительно, прочь от тоннеля неслось обезумевшее зверье. Рядом со стаей псов, перебирая нелепыми лапами, прытко неслись несколько туш, в другой раз стая не упустила бы шанса пощипать их за бока, но сейчас было объявлено всеобщее перемирие. Раздался протяжный леденящий вой, вслед за тушами, растянувшись цепью, вскидывая горбатые спины, спешили волколаки. За ними тащились, невесть как забредшие на Лабиринт циркулярки. Раздался еще один удар сотрясший землю, зверье завопило разными голосами и в небе проявилось едва заметное пульсирующее, клубящееся облако.

– Ты такое видел? – спросил пересохшими губами Брама, толкая проводника в плечо.

Звездочет отрицательно покачал головой, изучая вращающееся марево неизвестной аномалии. К ним подполз Гремлин, поднял голову желая полюбопытствовать, и тут над его макушкой звонко пропела пуля.

– Мать его… – выругался он, уткнувшись в землю – все интереснее и интереснее, два раза чуть не расстреляли, потом едва не растоптали, обратно чуть не расстреляли. Вы уж определитесь.

Звездочет отполз под прикрытие дерева, осторожно раздвинул ветви можжевельника и приник к оптике. С ржавого состава соскакивали, перекатываясь по земле одинокие фигуры в камуфляже, вслед за ними тяжело тащились зомби, медленно переставляя ноги, но достаточно умело поливая свинцом каждое подозрительное шевеление.

– Вспомнил, я видел такую штуку – просипел Гремлин, отплевывая землю – на пустых землях, только они до этого еще не были пустыми. Мы тогда с Тереком ходили, еле ноги унесли, это облако «сверхновой» называется. Когда она и перейдет в видимую часть спектра и станет багрово-красной, накопив силы, бабахнет, мало не покажется. Ударная сила у этой дуры ничуть не меньше как у ядерного заряда! Отползать надо мужики, и желательно поглубже под землю. Скоро тут все как снесет и выровняет.

– Отползешь как же – выругался Сирин, рассматривая состав через бинокль – на самом верху пару зомбированных шпиков сидит, а они кладут пули почище латышских стрелков.

– Коперник – вышел на волну путников Брама, отмахиваясь от Сирина – тут натуральная аврора в виде состава из тоннеля вылезла, вся в жгучем пухе как в  майских транспарантах, несколько выворотников и до хрена  вооруженных зомбей. Что? Нет, никого присылать не надо, быстрее отходите вниз. Облачко видишь? Ага, то самое, красивое. Гремлин утверждает, что скоро оно рванет так, что никакого Лабиринта не станет. Нас снайперы прижали, как освободимся, сразу к вам. Отбой.

– Что будем делать, командир? Играть с зомбями в догонялки я отказываюсь, пуля она хоть и дура, но бегает быстрее.

– Всем закрыть рот, вжаться в землю и вспомнив беспечное детство отползать по канаве в сторону вон тех зданий, видите? Лабиринт называется, кто не в курсе. Если есть другие предложения, слушаю.

Предложений не было, и путники, стараясь не задевать ветвей, поползли в сторону Лабиринта.

– Звездочет, постарайся снять снайперов. С калашей их проблемно тихо погасить, только грохоту наделаем и привлечём внимание зомбей, а снайперский винторез есть только у тебя – прошептал Брама, ткнув его в плечо – не хочется напоследок получить от них пулю в зад. Ты тоже, не увлекайся особо массовым геноцидом, отходи сразу за нами. Где вход в катакомбы знаешь? Ну и хорошо, на всякий случай мы не станем закрывать за собой люк.

Путник скрылся в кустах, проводив его взглядом, Звездочет горько усмехнулся и поднял винторез. Сколько бы ни звали его в ряды путников, он так и останется для них одиночкой, чужаком.