Текст книги "Ретроспект: Исток"
Автор книги: Виктор Моключенко
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
– Да, голем это вещь! Ладно, ладно – не вопи… ишь какой, на запястье толком не налезает, а туда же – личность. Видно все как на ладони, а вот о «искре» это Шуня, кстати сказал, а мы все думаем, как они умудряются исчезать из-под самого носа, невидимки прямо, а тут вон какая штука выходит. Но ниче, пусть хоть обложатся по самые уши этими «искрами», а заодно и трусы свинцовые наденут, для сохранности генофонда, это им не особо поможет. Приказ Кречета – закон, идем тихо. Но, черт возьми, хоть убей, не помню что возвращаться обратно нужно так же на цыпочках!
– 20 -
Ирис поправил капюшон, пытаясь защитить лицо от мелкой водяной пыли кружащей в воздухе и потер озябшие руки. Вот ведь служба выдалась, никому такого не пожелаешь, два часа как Шелест должен был сменить, но ни Шелеста, ни его парней не было видно. Самое время бить тревогу и давать запрос на базу, да ПК сбоит почем свет стоит. Хоть и обещал Гордей, что все будет нормально, только что-то хреновато выходило это самое нормально. Но что тут диву даваться – в Глуши на один квадратный метр столько аномалий приходилось, что от чего бы ей не засбоить в такое время суток, когда уже не ночь, но и до утра еще далековато? Вот и инфра успешно сдохла, периодически вырубалась, безуспешно пытаясь загрузиться, высвечивая унылый пейзаж вывороченных бетонных плит, покосившихся столбов с колючей проволокой, да редкие всполохи «тесл», плюющихся искрами. Хорошего мало, да и какое тут хорошее? Надо бы снять с покрасневших усталых глаз тупящую батку, помассировать замерзшее усталое лицо, да нельзя. Чуть какой шорох и автомат как живой сам собой прыгает в руки. Зазеваешься, цапнет за горло когтистая лапка и все, и никто не поможет и не отобьет, вот только на Аргуса и надежда. Спит сукин сын без задних ног, ну и пусть себе спит, и плевать, что за такой секрет всыпал бы начальник развода под первое число. Аргусу закон не писан, не придумали еще статута для караульных собак, если спит – значит все путем, можно чуток расслабиться, а чуть что – поднимет умную морду и смотрит в темноту. Красивый сукин сын, весь в покойного Каймана вымахал и глаза на месте, как и положено нормальной собаке. Отбраковка у них будь здоров, чуть только малейший брак, за шкирку и все. И правильно, оно хоть и жестоко, но кому надо, что бы по Глуши гуляли дикие потомки Каймана? Эх, Кайман, Кайман – вернемся за Периметр, кто цел останется, скинемся с ребятами и отбабахаем тебе памятник, не хуже чем у собаки Павлова, и поставим на самом видном месте.
Не знать зачем Каймана, угловатого щуплого пса, запихнули в ночь первого штурма в танк вместе с инструктором. Говорят, что его и не запихивали, а он сам на броню запрыгнул, когда в черной как смоль ночи танки выехали из учебки. Тогда хватали всех подряд, даже не строили, скомандовали «по машинам» и кто будет разбираться в поднявшейся суматохе кинолог ты там или танкист – погоны есть, значит вперед. Пока ехали, Кайман скулил и царапал лапами броню, пытаясь добраться до проводника. Ребята, что сидели на броне, его за ошейник держали, а потом сжалились, открыли люк и пес с радостным визгом вскользнул вовнутрь, сопровождаемый отборным матом, заполз под ноги проводника и затаился. Танки остановили на самом краю Зоны, но экипажи наружу не выпустили даже для построения, а сразу направили вглубь. Когда миновали Периметр, Кайман, сидевший ниже травы, вдруг заскулил, заголосил, оглашая тявканьем тесную кабину, и его вытолкнули наружу. Инструктор вывалился вслед за ним, а потом завопил: «всем из машины!» и это спасло их, а потом еще очень многих. Танк скрутило в тугой шар и отбросило в сторону, а Кайман рванулся по призрачной сияющей полосе вперед, успевая ее пересечь до того, как она обрушилась, и скрылся в темноте. Это было спасением, но это поняли не сразу. Намного позже ученые долго ломали голову над уравнениями, пытаясь представить объект меньше человеческой массы, но двигающийся быстрее него, указавший конечную точку прокола раньше, чем нацелившийся в неизвестность «мост» рухнул.
Изнуренные люди, ушедшие вслед за Марковым и клянущие все на свете, застряли в аномальной удавке предбанника, из последних сил отбивались от вылезших на них доселе невиданных стремительных тварей. И тогда из густого тумана неожиданно выскочила огромная стая и накинулась в остервенении на шкилябр. С легкостью ускользая от когтистых лап, они задавили их коричневой массой и погнали прочь от людей. Под ноги инструктора из густого тумана с восторженным щенячьим визгом кинулся Кайман, порядком одичавший, но сохранивший верность и приведший стаю в нужный момент. Как это ему удалось, так и останется загадкой, но за то время пока не было людей, имея недюжинную хитрость он сумел в одиночку истребить волколаков одного за другим и стать альфа-вожаком на Глуши. Лесники навсегда запомнили утро, когда огромный чуткий Кайман вывел их из аномального лабиринта на Глушь, которую обосновала стая. С тех самых пор ни одна собака не трогала человека, а люди часто делили с ними свой скудный провиант. Ручными слепыши не стали, но и нападать не нападали. Потомки Каймана переняли от отца его внешность и ум, вместе с тем не утратили доставшуюся от мутировавших сородичей способностей к псионике. Инструктор стал важным человеком, нещадно отбраковывая щенков имеющих малейшие отклонения от строгих требований к служебной собаке. Это стало традицией. Свирепые слепые псицы, пребывающие на сносях, сами приходили к воротам базы и часовые звали инструктора. Вскоре он был вынужден вынести свой дом за территорию базы поближе к болотам, за что его и прозвали Болотным Доктором.
Аргус поднял голову и посмотрел в сторону извилистой дороги, которую покрывали взломавшие асфальт деревья, порядочно вымахавшие за эти десять лет. Деревья никому не мешали, рубить их никто не собирался, топлива едва-едва хватало для генераторов, потому по дорогам никто не ездил – какие БТРы с таким количеством аномалий? Никакая защита не выдержит, вон сколько стоит их по закоулкам. «Мост» тогда так трепануло, что высыпало их словно из коробочки, да только толку от них без солярки, разве прорыв переждать. Броня ведь тоже хорошо держит и, если дыр в ней нет, можно переждать. И по доминусам из них стрелять через отодвигаемые щели милое дело, он ведь, зараза, непременно должен видеть жертву что бы мозги заграбастать, но часто сам отгребал и отходил в логово. Бывает, рожок ему в голову выпустишь и мало – упыря, того завалить куда быстрее, но только фиг его поймаешь на мякине, упырь не дурак, к технике близко не подходит.
– Что там? – Ирис поднял автомат, постукивая свободной рукой по прибору ночного видения пытаясь его запустить. Батка запищала, смиловавшись и высветив на миг подернутое зеленью изображение, отрубилась уже навсегда.
– Аргуша – всматриваясь в мерцающие глаза овчарки, попросил Ирис – выручай, нефурычит зараза. Зря мы с тобой за эту дохлую оптику Гордею два «хрусталя» отдали. Кто там? Упырь?
В голову прыгнул образ людей в хамелеоновой броне, осторожно шагающих в темноте по предбаннику.
– Молодец, Аргуша, знать бы еще, что надо здесь путникам.
Пес поскулил и виновато забарабанил хвостом, показывая, что не может дотянуться к их мыслям.
– Все нормально, они слишком далеко, идут не таясь, хотят, что бы их увидели. От них, брат, всего можно ожидать. У них одна мысль – скрутить Зону и вырваться через «облачный мост». Такая вот тупоголовая логика. Только куда им. Нет, что бы мозгами пораскинуть, изучить, разобраться – силой хотят решить. Только нет у человека таких сил, что бы заставить Зону делать то, что он захочет. Они ведь так ничего и не поняли за эти десять лет.
Пес согласно тявкнул, и послал картинку, как он прыгает на грудь человеку в хамелеоновой броне.
– Нет, Аргуша, они идут не таясь, может, скажут что путное? Иногда и на них находит просветление, только логика как у танка – не зря же таких в танкисты берут. Что? Я давно уже ментал, танк завести сумею с трудом. Не окончил я учебку тогда, мне ваше племя ближе, так что не смейся.
Аргус ощерил в улыбке пасть, вывалил язык и стряхнув водяную пыль застыл, взглянув наверх. В голову леснику прыгнуло багровое небо в ярких всполохах и мертвые люди в сливающейся с дорогой броне.
Ирис встряхнул ПК, а потом несколько раз стукнул им по прикладу:
– Вот ведь… моду взяли. Если ты ментал, то нормальная техника тебе уже не нужна, собачьими глазами глядеть, мол, можно не хуже. Ну и дают вот такой вот хлам, и это лучшим людям.
ПК нехотя включился, и на нем высветилось пять ярких точек, неторопливо двигающихся по дороге предбанника. Ирис посмотрел сводку, данных о готовящемся прорыве не было, и, вздохнув, он шагнул сквозь кусты:
– Хреновыми мы будем людьми, если вот так, из-за разности мнений, дадим им погибнуть под прорывом. Ну, придурки они, ну туполобые, но уж лучше путники, чем постулат. Пойдем, Аргуша, спросим чего им надо. Только на разговоры у нас времени мало и подходящего БТРа, как на зло, нет поблизости. Байбаки опять бронь проели, придется вести их в хутор. С доминусом сладишь?
Аргус оглянулся и показал внушительный частокол зубов, а потом с лязгом закрыл. Красноречивее некуда.
– Ты тот еще забияка – доминус медлителен, но живуч! Помнишь, как уходить от выстрелов? Если начнут стрелять – крути зигзаги и уходи к нашим, предупреди их о гостях. Знать бы еще, куда Шелест пропал, пару стволов не помешало бы.
Аргус скрылся в кустах, опережая лесника и передавая картинку: люди встревожено смотрели на небо, будто чувствуя приближающийся прорыв, и ускорили движение. Ирис перешел на бег. Аргус предусмотрительно обозначил аномалии, так что темнота не очень ему мешала, а вот деревья, разросшиеся на дороге, очень.
Он выскочил на путников и те сразу остановились:
– У нас срочное дело к Маркову. Мы положим оружие на землю и отойдем.
– Даже так? Ладно, будет вам начальство. Теперь руки в ноги – с минуты на минуту грянет прорыв, а до хутора далеко. Если кто влетит в аномалию, то извиняйте, ждать не буду. Если выстрелите в спину – то сами не выберетесь.
– Не боись лесник, ты главное путь покажи, а мы постараемся не отстать.
Путники поспешили за сухощавой фигурой в камуфляже. Идти было страшно, аномалий было столько, что казались они наползают одна на другую. Големы высвечивали сплошной массив, но лесник уверено и юрко протискивался между ними, поднимаясь по склону с пожухлой травой. Один из путников заметил краем глаза размазанную тень, скользящую сбоку, но времени вести прицельный огонь не оставалось, на небе собрались багровые тучи и поднялся ветер – до прорыва осталось всего несколько минут. Запыхавшиеся путники нагнали юркого Ириса, изучавшего хутор через оптику.
– Слушайте сюда. Тут есть подвал, где можно переждать прорыв, но до хрена упырей и часто бродит доминус. Если замечу, что кто из вас отдал мозги – стреляю без предупреждения.
Путники кивнули и, прикрывая спины, вошли в ветхий хуторок, освещенный струящимся с неба тусклым светом. Из какой-то щели послышалось резкое сопение, и Коперник срезал веером из грозы набегающего упыря. Тот кувырнулся в воздухе, врезавшись в темное, поеденное древоточцами бревно покосившегося дома. Ирис добил упыря контрольным в голову, и канул в темноту:
– Да шевелитесь же, сейчас бабахнет!
Големы держали ровное изображение, и путники быстро пролетели через провал в стене к откинутой крышке люка и спрыгнули вниз, откатываясь от спуска. Как только последний оказался внутри, Ирис закрыл крышку на запорный механизм, что-то щелкнуло и в темноте вспыхнуло пламя.
– Ну, гости дорогие, не жмитесь у дверей, вытирайте ноги, присаживайтесь, места много, лавки широкие, даже спать можно. Рассказывайте – откуда, куда, зачем?
Коперник сел к столику напротив лесника:
– Я майор Коперник, уполномочен Кречетом вести с переговоры о заключении мира.
– Ирис – кивнул лесник – звания нет, сами знаете у нас тут без чинов. Каждый делает свою работу, а все звания мы оставили там, за Периметром. Мир говорите? Так часто бывало, после заключения мира все летело псу под хвост и начиналось по новой. Какой смысл заключать перемирие, что бы опять его нарушать? Взять хоть последний случай…
– Ирис – тяжело склонился над столом Коперник – мы все это знаем, готовы полностью взять всю вину на себя и пойти на мир на любых условиях. Даже сдаться, если это потребуется.
Леснику иронично взглянул на Коперника:
– Интересно, очень интересно, что же такого случилось, что гордый Путь готов сдаться Лесным? Удивите меня.
– Удивлю – Коперник полез в карман, вытянул голем и протянул Ирису – узнаешь?
– Вроде как голем, только на кой мне испорченный?
– Присмотрись внимательнее – это спящий голем, без носителя.
– Я заметил на вас эти цацки, только лесникам они до лампочки и без них неплохо обходимся.
– Менталы! Даже среди лесников вас горстка, а големы у нас у каждого. Их столько, что хватит на всех лесников.
– И откуда они у вас? – насторожился Ирис, прислушиваясь к раскатистому гулу. Аргус передавал всполохи и ветер пригибающий деревья. Прорыва он не боялся, ему, исконному обитателю Зоны, тот не вредил. Пес свернулся над люком в чуткий клубок, пережидая непогоду.
– От руководства службы Пространственной Обороны. Вчера мы вернулись от Периметра, где нам вручили и големы и надежду. Похоже, нашему заточению пришел конец. Мы имеем доказательства того, что «облачный мост» это не просто явление природы, не аномалия, а некий механизм, которым кто-то руководит и намерены найти этих «кто-то».
– Это правда? – в глазах Ириса стояло сомнение.
Коперник кивнул Варягу, и тот положил перед Ирисом пакет документов. Тот с минуту их изучал, а потом отодвинул:
– Мы можем напечатать не хуже. Нужно что-то более весомое, чем сухой приказ.
– Есть и более весомое – Коперник к чему-то прислушался – ты ведь Федосеев, так? Степан Федосеев?
– Федосеев, и что из того? – недовольно насупился Ирис.
– Пляши, Федосеев – тебе письмо из-за Периметра. Или может оно тоже подделка и мне бросить его в огонь?
Ирис перехватил руку майора, тот ухмыльнулся, отдал конверт и повернулся к бойцам:
– Накрывай стол, ребята, угостим рядового Федосеева, чем Бог послал, да и самим пожевать не грех. Кто знает насколько затянется прорыв, а переговоры легче вести на сытый желудок.
Путники оттянули от угла стол, застелили пленкой и стали выкладывать снедь. Коперник увидел, как по щекам ментала текут слезы и отвернулся. Более весомого доказательства не найти. Им просто повезло, что Федосеева еще помнили, ждали. Письма они ведь тоже, пришли далеко не всем. Сколько лет прошло, кто-то умер, так и не дождавшись их возвращения, да и ждут ли тех, кто объявлен погибшим при исполнении? Бывшие офицерские жены сняли траур, и вышли замуж, дети выросли без отцов, помня только по смутным воспоминаниям и фотографиям в потрепанных семейных альбомах с неровной бумагой, со следами дано высохших слез. Но большинству письма пришли, ведь уходили совсем зелеными мальчишками, поднятыми по тревоге и закинутыми волей судьбой в Зону, превратившись за десять лет в суровых, битых жизнью мужей выдавших такое, что не снилось в самых страшных кошмарах.
Майор, краем глаза наблюдавший как Ирис в бликах костра читает письмо, покивал головой:
«Зона, Зона, что же ты с нами сделала, переломала, перекроила под себя, по собственному образу и подобию, забирая право быть человеком. Да и люди ли мы теперь?»
Долгими ночами под вспышки точно такого вот прорыва в казармах велись дискуссии на тему, что же, собственно, с ними произошло и что будет дальше. Было множество предположений, от вполне разумных до бредовых, хотя Зона сама являлась живым противоречием многих законов бытия, по крайней мере, в человеческом их понимании. Потому, не смотря на многочисленные опасности, путники старались попасть в отряд по зачистке Экс-один, и иметь возможность перекинуться парой тройкой фраз с Шуманом и его ассистентами, которые на каждый вот такой финт имели твердое научное мнение. Слушать их неподготовленному человеку, не побывавшему в их бункере в томительные часы ожидания, когда от далеких строений плывет едкий туман и все вибрирует от включённой на полную мощность «сферы» было тяжело. Как заведут тарабарщину на своем, псевдонаучном, то без литра «лозы» и не разобраться. Почему псевдонаучном? Да потому что все строилось на предположениях и допущениях. И ведь как складно у них получается, один в один, но все больше в теории. Хотя, чего греха таить, многое они сделали для путников. Взять те же аптечки – без них, ой как худо бы пришлось. Даже у вояк они под строгую роспись, а Шуман распотрошил одну, и приладил к ней универсальный диагност, что сам выдавал заключения и вводил нужные препараты, производимые профессором. И ведь не пожалел, старый сухарь, целый бокс для этого, ценную аппаратуру наружу выбросил. А сырье, да этого сырья целая Зона, успевай только подносить! Вот и прут сталкерюги Шуману все что надо, а он списочек на двери прикрепил – что требуется, и на что меняет. Лекарства у него не были не хуже, чем за Периметром, а совсем даже наоборот. Как-то один сталкерюга одну вот такую аптечку с диагностом военным продал, так что после этого началось! Военных засыпали требованиями от научных институтов провести в Зону экспедицию для детальных исследований, или силой доставить Шумана за Периметр. Вот ведь яйцеголовые, скольких уже сжевала Зона, а все равно ведь лезут! Но в скором времени шумиха схлынула, военные облегченно вздохнули и стали производить универсальные аптечки с диагностом Шумановского образца. Через сталкерскую сеть вручили профессору грамоту о присвоении ему Нобелевской премии, на что тот весьма неучтиво посоветовал многим светилам этой самой грамотой подтереться, добавив, что у них не хватит средств по каждому его открытию консилиумы собирать. Военные, рассудив здраво, что идти туда далеко и опасно, посоветовали оставить Шумана в покое в его НИИ Экс-один, по названию значит местности, так как сам профессор покидать его не желает.
Коперник поправил ремень и подошел к столу:
– За мир! И что бы нам стрелять по общему врагу, а не в друг друга!
Ирис выпил «лозу» и поднял на майора глаза:
– Отчего такая уверенность, что мы найдем этих ваших «кто-то»? Десять лет ни слуху, ни духу и вот на тебе – этакие всемогущие хозяева Зоны. Откуда такая «достоверная» информация?
– От Звездочета, знаешь такого?
– Кто же не знает Звездочета, он в каждую дыру норовит нос засунуть. Стало быть, он раскопал?
– Он – кивнул Варяг, но не сам, читал же «особый разведывательный отряд», мы эти крохи по частям собирали, пока не стала мозаика вырисовываться. В последние дни вообще, словно небо на землю упало: появился «облачный мост» из него выехал грузовик с людьми, и мы подобрали одного уцелевшего, Звездочет подобрал.
– А что подбирать то? – заинтересовано подвинулся ближе Ирис, сразу забыв про еду.
– Вот тут и начинается самое интересное. С той стороны «моста» по грузовику кто-то выстрелил, будто молнией пропекло, плазменное оружие в действии – как ни крути, у нас такого нет. Стало быть, есть у тех, кто догонял.
– И что выживший?
– Ничего, живой, но память как наждаком стерло, при нем жетон.
– А в жетоне?
– Какие вы прыткие – сразу выложи, да в рот положи. Звездочет с такой оказией добирался, врагу не пожелаешь – то твари вылезут, то выворотники обложат, слышал о таких?
– Слышал, но вот видать не доводилось, наши собачки похлеще ваших железяк их определяют, им метки не нужны – они и так человека видят насквозь.
– Ну и что говорит твой четырехлапый друг? Врем мы?
Путники с интересом взглянули на Ириса.
– Нет, говорите правду, хотя и не знаете всего. Разберемся. Прорыв почти утих, странно.
– Что тут странного? – кремезный Варяг включил ПК и посмотрел данные.
– Странно, что разведчик ходит в броне путников, не менее странно, что прорыв так внезапно затихает. Не знаю как в других частях Зоны, но тут он как зарядит, так зарядит. Словно вас поджидал, а ведь признаков не было, и Аргус ничего не говорил, а он у меня доминуса за кило…
Тут леснику осекся на полуслове и кинулся к люку, распахивая его настежь:
– Выскакивайте быстрее! Вот ведь, докаркался, притянул на голову – на нас идет!
– Да кто идет, толком скажи?
– Морда эта бескровная. Быстрее, быстрее… занимайте позиции и не смотрите в глаза ему, а то живо мозги заграбастает.
Путники выскочили наверх и затаились в углах, стараясь не показываться в проеме вывороченной стены, сквозь которую медленно вползал молочно-белый туман.
– Коперник – стукнул по плечу Ирис – автомат у тебя классный, пострелять дай.
– Позже – всматриваясь в проступающие сквозь туман смутные тени, прошептал майор.
– Ну, смотри, если знаешь, куда надо бить доминуса наповал – не вопрос.
Коперник снял грозу и протянул несколько запасных магазинов. Ирис хмыкнул и скрылся в тумане.
Из угла едва слышно подал голос Дуда:
– Зря вы ему грозу отдали, товарищ майор. Это же лесник – им верить нельзя, он же сейчас со всех ног улепетывает, и из погреба вылезти специально заставил, что бы доминусу скормить, внизу могли бы отсидеться.
Крамарь, высматривавший в тумане черные, покосившиеся стены избушек, цыкнул на молодого:
– Много доминусов ты на своем веку завалил? Ага, вот тот то и оно, а туда же, учить! Издали все мастера смотреть да из СВД пулять, а ты вблизи попробуй его уделай, когда он на тебя сунет. Ирис обойдет сбоку, да и посмотрит что к чему. Доминус один не ходит, а непременно со свитой и если на нас пойдет, так с нескольких сторон стрелять сподручнее.
– Так я что, я ниче, автомат жалко.
– Вот тебя надо было послать, тебя бы доминус точно не тронул – у тебя мозгов нет! Если быть – так наверняка, а гроза для этого вблизи самое то. Во всяком случае, лучше калаша. Внизу мы бы с голоду ноги протянули. Навел бы сюда зомбей, и сидели бы они тут денно и нощно ожидая нас свеженькими, а может, взяли бы, что потяжелее, и люк выколупали.
Дуда затих, а на ПК пиликнули метки появившихся людей.
– Коперник, это Череда со своими! Надо их предупредить!
Коперник скептически осмотрел брошенный калаш лесника и едва слышно прошептал:
– Поздно предупреждать, смотрите, как хаотично двигаются метки – они уже под доминусом.
– Так это что, по своим стрелять? – Дуда нервно облизнулся – как же так?
– А вот так, берешь на мушку и стреляешь, желательно в голову.
– Так, товарищ майор, свои же…
– Видишь, сирень впереди растет, красивая развесистая?
– Ага.
– Так вот, вырви и торжественно вручи им букет, вдруг они прослезятся и вспомнят!
– Так это… они же зомбированные!
– А я тебе о чем? Поздно уже их откачивать, сказано же – бить в голову. Это слабое место экзоскелета. Они самовольно ушли с базы, экзу нацепили и ушли, вопреки приказу не провоцировать лесников.
С этими словами Коперник разрядил скупую очередь в проступившую сквозь туман фигуру, вяло переставляющую ноги и бредущую к их укрытию. Фигура едва заметно дернулась, поднимая ствол автомата, что-то заревела и выстрелила в ответ. Он едва успел увернуться, когда пули прошили трухлявые бревна, и откатился в сторону.
– Рассредоточиться, прицельными в голову!
Коперник перекатился за кучу заготовленного для несостоявшейся стройки давно расползшегося кирпича, и выпустил очередь в голову ближайшей танкоподобной фигуры в экзоскелете. Зомби рухнул на землю и забился в агонии.
– Вперееед… только впееереед…
В тумане надрывно взвыла собака, и раздались расчетливые очереди грозы.
Опытный Крамарь бросил под ноги «танкам» гранату и метнулся за бочку с водой, колеса которой давно вросли в землю. Осколки просекли пространство, несколько фигур рухнуло, и майор прицельно добивал в голову, не отворачиваясь смотря как во все стороны летит кровавое месиво. Некоторое время фигуры дергались, что-то бормотали, жалобно всхлипывая, а потом затихли. Дуда вылетел прямо на выходящего из-за угла очередного зомби с изображением щита на броне и застыл в растерянности. Зомби не торопясь поднял ствол, глухо ухнул выстрел, и пули со звоном ушли в небо.
– Да что же ты стоишь? Сопляк! Помогай, давай!
Крамарь изо всех сил прижимал к земле фигуру в броне, которой он в последний момент успел подрубить ноги прикладом автомата, благо защитный шарнир находился спереди. Дуда накинулся всем весом, а Крамарь, стирая с лица кровавую кашу, старался перебить силовой кабель. Наконец ему это удалось, он обессилено рухнул рядом с зомби, ловя ртом воздух, а тот открыл белые глаза, мыча что-то нечленораздельное. Коперник выскочил из-за разбитой пулями груды кирпича и вылетел за околицу. Ирис сидел прямо на земле, низко опустив голову и выронив грозу, а рядом лежали тела в зеленом камуфляже лесников и окровавленный труп собаки.
Майор, не смотря на грязь, сел рядом с ним, вытянул портсигар и закурил. Ирис взял сигарету трясущимися пальцами:
– Твои все целы, майор?
– Как сказать. Те, с которыми пришел – вроде целы. Варяга, разведчика, осколком только черкануло, а так живы. Те кто валяется, давно уже не наши. Доминус забрал, а еще раньше – шпики. Я ведь Череду давно пасу, он со шпиками стакнулся, когда его брать хотели – в последний момент ушел, и нас лбами столкнуть хотел. Шпикам это только на руку.
– Понятно. Шелест с ребятами шел мне на смену и заметил свиту. Сами думали справиться. Доминус со свитой тут не новость, но если они в экзоскелетах… Сколько народу могло погибнуть, пока бы их поклали. Спасибо, в общем.
– Да какое… они ведь Шелеста, ребят и Аргуса положили… Наша вина, быстрее надо было его брать и вас предупредить.
– Аргус? Нет, это Квебрит. Аргус в ярке сейчас доминусом завтракает. Смотреть не советую, приятного там мало.
– А как вы его завалили вдвоем?
Лесник встал, отряхнулся от грязи, присматриваясь к темнеющему вдали лесу:
– Несколько человек отвлекает на себя свиту и уводит подальше, а проводник с собакой идет на доминуса. Главное заставить его отвернутся, собака не бояться его пси-атак, и пока он пытается стряхнуть ее с загривка, надо успеть подскочить сзади и снести в упор голову. Хорошая вещь, сразу видно, что из-за Периметра, а не местный самодел.
Майор отодвинул руку с грозой:
– Оставь себе, еще пригодится. Он модифицирован под патрон с калаша, так что проблем у тебя не будет.
Они вернулись на хутор. От тел на земле осталась только обугленная земля – след от «нирваны», а Крамарь хлопал по щекам землистого цвета фигуру, с которой успели стянуть экзоскелет.
– Гляди, майор, какая пташка – сам Череда. Думаю, вам будет о чем погуторить, а я отойду морду умою, а то вся в кваше.
– О чем толковать – ему доминус снес мозги.
– Снес да не совсем – Крамарь бросил майору тускло блеснувшую металлом штучку – это у него на голове было. Как только доминус сдох, он в себя приходить начал. К Шуману эту штуку нести надо – у нас не маркируют «made in USA».
Майор с интересом изучал на кругляш чуть больше монеты:
– Странная штуковина, никогда такой не видел. А ты, Ирис? Не попадалось вам такие, у вас ведь тут тоже шпики.
Ирис взглянул на кругляш:
– Видел. Точно такой мы сняли со шпика, что убил Маркова.
– Что? – Коперник даже на месте подскочил – Как убил? Марков мертв?
– Неделя прошла. Снайпер. Его как индейку в ответ нафаршировали, однако Маркову это не помогло. Такая история.
– И кто сейчас за главного?
– Брюс. Он не так норовист, как Марков, и согласен с многими – раскол надо прекращать.
В это время фигура на земле зашевелилась и хрипло засмеялась:
– Майор, какими судьбами? Вот и пересеклись... все вы получите.. горла рвать друг другу будете… Марков отходил свое.. и Кречету тоже… недолго осталось.. уже идет…
Внезапно Череду изогнуло в дугу, затрясло в судорогах, и он обмяк.
Варяг потрогал пульс на шее:
– Мертв.
– И что это было? – Коперник спрятал кругляш в карман.
– Откуда мне знать? Может Шуман скажет, големы все записали.
– Ладно, с этим позже. Ирис, надо ваших ребят похоронить, а то, как то не по-человечески.
– Этим займутся другие. Аргус позвал подмогу, скоро с базы сюда подтянуться наши.
Майор кивнул и указал на экзоскелет, лежащий грудой на земле:
– Дуда, возьми экзу, только не растеряй по дороге. Сам запчасти собирать будешь.
Дуда подобрал экзоскелет и потащил к Крамарю, который смывал с лица кровь.
– Ну что, Дуда, дошло, что иногда не бывает обратно? Тут можно только вперед и если отстал, осмотрись по сторонам, товарищи ушли далеко вперед, со всех сторон смыкают кольцо аномалии и поблескивают голодные глаза, ожидая, что бы ты остался один. Сожрут, и следов не останется. Вот так оно и бывает. Один в Зоне не воин!
Он кивнул, смывал с экзоскелета кровь, думая о том, что если бы не надежное плечо друзей – то это была бы его кровь, запекшаяся на красном щите бывшего товарища.
Коперник, хмуро рассматривая синеющий впереди Чертов лес, скомандовал:
– Выдвигаемся, ребята. Поднимается солнце, идти будет виднее, и пока оно светит над головами, всегда остается место для надежды, верно Ирис?
Ирис не ответил, трепанул по ушам улыбчивую морду Аргуса, поправил непривычно легкую грозу и, не оглядываясь, скользнул в аномальное поле Глуши.
