Текст книги "Босс Мэн (ЛП)"
Автор книги: Ви Киланд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
А что если он не был в порядке? А вдруг он нуждался в ком-то? А может он нуждался именно во мне?
Первые лучи солнца едва осветили небо, когда я второй раз за последние двенадцать часов подошла к дому Чейза. На этот раз в окнах горел свет, а письма, торчащие вчера из отверстия почтового ящика, исчезли.
Снедаемая тревогой я нажала на звонок и спустилась на две ступеньки. Через пару минут дверь открылась, и я затаила дыхание, ожидая первых слов Чейза. Но он, молча, вышел на крыльцо, закрыл за собой дверь и, поддерживая расстояние между нами, уставился куда-то вдаль невидящим взглядом.
‒ Чейз? ‒ Я поднялась было на одну ступеньку, но тут же остановилась, почувствовав запах алкоголя, который, казалось, сочился из каждой его поры.
Именно тогда я обратила внимание, что он был одет в те же рубашку и брюки, в которых я последний раз видела его в офисе. Сейчас они были несвежими и сильно помятыми, галстук отсутствовал, но это точно была та же самая одежда.
Чейз так и не произнес ни слова и не смотрел на меня.
‒ Чейз, что случилось? Ты в порядке?
Казалось, в его молчании крылась какая-то сильная боль. Словно кто-то умер, а он не мог принять этого, сказать об этом вслух.
«Кто-то умер? Нет! Только не это!»
‒ С Анной и малышом все хорошо?
Чейз закрыл глаза и ответил:
‒ Да.
Ободренная тем, что он, наконец, заговорил, я выпалила следующий вопрос:
‒ Где ты был?
‒ Мне нужно было побыть одному.
‒ Это имеет отношение к женщине, которая была у тебя в кабинете вчера? ‒ продолжала допытываться я.
‒ С тобой это не связано.
‒ Тогда с кем связано?! ‒ воскликнула я, но затем мой запал угас, и я добавила почти шепотом: ‒ Я не понимаю…
Чейз впервые посмотрел на меня, и когда наши взгляды встретились, я едва сдержалась, чтобы не ахнуть вслух. В его глазах отражались страдание, печаль, гнев, грусть, и я не только видела их, но и буквально чувствовала. В моей груди что-то болезненно сжалось, а в горле возник ком, который я не смогла проглотить.
Несмотря на то, что Чейз всем своим видом показывал, что не стоит к нему приближаться, я все же потянулась к нему, желая утешить, но он тут же отступил назад, словно моя рука была охвачена огнем.
‒ Чейз? ‒ растерянно пробормотала я.
Он покачал головой.
‒ Прости.
‒ За что ты извиняешься? ‒ Я нахмурилась, не понимая. ‒ Что происходит?
‒ Ты была права. Так как мы работаем вместе, между нами не должно быть никаких отношений, за исключением деловых.
Я дернулась, словно от удара.
‒ Что?!
Чейз снова посмотрел на меня невидящим взглядом, и мне почему-то показалось, будто мыслями он находится сейчас где-то далеко.
«Почему он выглядит таким потерянным?»
‒ Надеюсь, ты останешься в компании, ‒ безжизненным голосом продолжал Чейз, ‒ Джош считает тебя ценным сотрудником.
‒ Это такая шутка? Я не понимаю!
В этот момент маска с нейтральным выражением слетела с его лица, снова обнажая немыслимую боль. Но сейчас я не была этим расстроена, так как чувствовала себя использованной и незначительной. А еще мне было стыдно. Я ненавидела то, что Чейз заставил меня испытать эти эмоции. Это ему, а не мне, должно быть стыдно за то, как он себя вел.
Чейз, как последний трус, опустил голову, чтобы не смотреть на меня, и произнес:
‒ Прости.
‒ Ты все время извиняешься, а я понять не могу за что?
‒ Я не тот мужчина, что тебе нужен.
Я шагнула на ступеньку вперед, заставляя Чейза наконец действительно взглянуть на меня.
‒ А знаешь, ты прав. У «того» мужчины хватило бы смелости сказать мне правду. Не знаю, что, черт возьми, у тебя случилось, но, в любом случае, я не заслуживаю такого отношения!
Я увидела, как вспыхнули глаза Чейза, и на секунду мне почудилось, что передо мной стоит мой прежний Босс Мэн. Мне даже показалось, что он хотел ринуться ко мне, но этого не произошло. Вместо этого Чейз отступил назад, словно нуждаясь в расстоянии, чтобы удержаться от прикосновения.
Я начала спускаться по ступенькам вниз, желая поскорее убраться отсюда, сохранив хоть капельку собственного достоинства, но потом остановилась и повернулась назад.
‒ Знаешь, что самое фиговое во всем этом? С тобой я впервые, с тех пор как была ребенком, почувствовала себя в безопасности.
Глава 30
Чейз
Два дня назад
‒ К вам детектив Ба́льсамо, ‒ с озабоченным выражением лица сообщила моя секретарь, войдя в кабинет.
«Этот день становится все лучше и лучше с каждой минутой!»
Я и так уже опаздывал на деловую встречу, запланированную на одиннадцать часов, потому что Джош Ланге нарушил мой график, явившись, чтобы сообщить свои мысли по поводу моих отношений с Риз.
‒ Можешь позвонить в «R&D» и договориться о переносе встречи? ‒ вздохнув, попросил я секретаря.
‒ Перенести на более позднее время?
‒ Нет, на другой день. Точнее скажу позже.
‒ О’кей, ‒ она кивнула. ‒ Пригласить детектива?
‒ Дай мне пять минут и зови.
Опустив жалюзи, я разблокировал iPhone и увидел сообщение от Риз о том, что она не сможет пообедать со мной.
«Черт! Может ли этот день стать еще дерьмовее, чем уже есть?»
Нора Ба́льсамо, детектив ведущий дело Пейтон, была немного старше меня, всего на год или два. Она была привлекательной блондинкой, которая всегда стягивала свои длинные волосы в конский хвост. Помню, как впервые увидев ее семь лет назад, такую молодую с этим хвостом на макушке, я прямо при ней обратился к ее начальству с требованием выделить для ведения дела более опытного детектива.
Я не дал ей ни единого шанса проявить себя, сразу определив непригодной.
Те первые дни после гибели Пейтон были не самым лучшим временем моей жизни. Оглядываясь назад, могу сказать, что я хотел, чтобы каждый, кто хоть как-то был причастен, поплатился за ее смерть. Особенно полицейские. Я обвинял их в равнодушии к Эдди и был уверен, что вмешайся они раньше, то, что случилось, не произошло бы.
Теперь моя жизнь пришла в относительное равновесие, и хотя мне все еще было сложно говорить о Пейтон, я стал лучше понимать, что именно прошлое сделало меня тем человеком, каким я стал. Не сомневаюсь, что мой психотерапевт раскатывает как минимум на «Range Rover», благодаря тем часам в его кабинете, которые я потратил на то, чтобы осознать и принять случившееся.
Когда детектив Ба́льсамо вошла в кабинет, я встал и обошел стол, приветствуя ее:
‒ Приятно видеть вас, детектив.
‒ Правда? – улыбнулась она. ‒ Готова поспорить, что последние пару недель вы меня избегали.
Я и забыл, что с ней подобная фигня не прокатывает.
‒ Может и так, ‒ усмехнулся я. ‒ Не примите за оскорбление, но, хоть вы и хороший человек, я совру, сказав, что с нетерпением жду наших встреч.
Она кивнула, и я жестом пригласил ее расположиться на небольшом диване у окна.
‒ Принести вам что-нибудь? Воды?
‒ Нет, спасибо, ‒ ответила она, присаживаясь на диван. ‒ Как поживаете?
‒ Хорошо. Действительно хорошо.
Я устроился напротив на стуле и увидел, как Ба́льсамо бросила взгляд поверх моего плеча за окно, где было практически невозможно не заметить гигантский баннер с изображением Пейтон, все еще украшавший фасад соседнего здания. Внимание детектива вернулось ко мне, но она ничего не спросила, по крайней мере, вслух.
Эта женщина всегда обладала тайной способностью выуживать из меня больше, чем я хотел предложить.
‒ Мы как раз разрабатываем новую рекламную кампанию, ‒ сказал я, и она кивнула, продолжая задумчиво смотреть на меня.
Можете считать меня параноиком, но в присутствии копов я всегда ощущал, словно меня рассматривают под увеличительным стеклом.
‒ Итак, ‒ прервал я затянувшееся молчание, ‒ чему обязан удовольствию видеть вас лично, детектив?
Она глубоко вздохнула.
‒ У меня есть новости о деле мисс Моррис.
Сразу после убийства Пейтон мне было необходимо постоянно говорить о ее деле. Настолько, что я частенько наведывался в полицейский участок, чтобы снова и снова вспомнить все, что знал, или потребовать отчет о продвижении расследования. Потом, когда я начал сильно пить, эти визиты стали ежедневными и больше походили не на конструктивные беседы, а на тирады разозленного человека.
В то время я почти не спал и практически не ел. Я выпивал первый стакан виски за завтраком с «Cheerios», иногда забывая о хлопьях.
В конце концов, детектив Ба́льсамо заявилась в мою квартиру в пять утра, надеясь застать меня трезвым, и сказала, чтобы я перестал приходить в участок.
Я далеко не сразу внял ее просьбе, а когда, наконец, сделал это, она пообещала, что, если в деле появится новая информация, она лично сообщит мне ее самому первому.
И вот сегодня утром это произошло.
‒ Две недели назад, ‒ прочистив горло, начала детектив Ба́льсамо, ‒ была ранена женщина. Ее несколько раз ударили ножом в грудь. ‒ Мы пристально посмотрели друг на друга. ‒ Это случилось в палаточном городке бездомных.
‒ В том же самом? ‒ спросил я.
‒ Нет, в районе на другом конце города, поэтому тамошние детективы не сразу обнаружили связь между делами. Женщина провела без сознания несколько дней, а, когда пришла в себя, то рассказала, что в тот день, закончив свою смену в кафе, где работала официанткой, собрала оставшуюся еду и принесла ее в лагерь бездомных. Она была волонтером…
‒ Как и Пейтон, ‒ закончил я.
Детектив кивнула.
‒ Когда я услышала об этом на еженедельном брифинге, у меня в голове что-то щелкнуло, и я попросила нашего медэксперта сравнить фотографии ран новой жертвы с фотографиями из дела мисс Моррис.
‒ И они совпали?
‒ Полностью. На лезвии ножа есть несколько зазубрин, которые оставляют характерные отметки.
‒ Значит, та банда подростков все еще действует. Но ведь семь лет прошло.
‒ Такова была и наша первоначальная версия. Что банда, которую мы искали последние годы, продолжает терроризировать палаточные городки бездомных, и еще одна женщина стала их случайной жертвой, но, поговорив с пострадавшей, мы узнали, что на нее напала вовсе не банда…
Детектив осторожно взглянула на меня, и я понял, ‒ то, что она расскажет дальше, заставило ее прийти ко мне в офис без предварительной договоренности. Она должна была сообщить эту информацию мне лично, как и обещала. Нора Ба́льсамо знала, что я захочу ее услышать. Что мне нужно это услышать.
Ярость, которую я долгое время ощущал после потери Пейтон, вернулась, заставляя кровь вскипеть в венах. Руки задрожали, и я сжал их в кулаки, чтобы успокоиться.
‒ Кто на нее напал?
Детектив глубоко вздохнула.
‒ Это был Эдди.
____________
Следующие два часа я заставлял детектива снова и снова перебирать все детали дела. Я метался по кабинету, словно загнанный в клетку лев, продумывая стратегию атаки.
Почему-то мне было легче поверить в то, что ответственность за эти бесчеловечные преступления несет группа обкуренных подростков из неблагоприятных районов, чем думать, что это сделал Эдди.
В каком же мире мы живем, если бездомный, которому долгие годы пытались помочь такие светлые и добрые люди, как Пейтон, жестоко убивает своих благодетелей?!
Мне не хотелось в это верить.
‒ Где он? ‒ спросил я.
‒ Кто? Эдди? Под стражей, ‒ ответила детектив.
‒ Я хочу его увидеть.
‒ Не очень хорошая идея. ‒ Она покачала головой. ‒ Я понимала, что вам нелегко будет услышать эти новости, но надеялась, когда узнаете, что дело закрыто и убийца мисс Моррис проведет за решеткой остаток жизни, сможете, наконец, двинуться дальше.
Но я уже двинулся дальше. А теперь… теперь мне казалось, что меня снова лишают света, который я увидел лишь недавно после нескольких лет блуждания в полной темноте.
‒ Двинуться дальше?! ‒ спросил я с издевкой и невесело рассмеялся: ‒ Я уже это сделал!
Детектив Ба́льсамо от удивления открыла рот.
‒ Я… я не знала. Простите.
‒ Почему Эдди хотел причинить боль Пейтон? ‒ задал я вопрос, возвращаясь к прежней теме.
Детектив сглотнула и опустила голову.
‒ Он был давно влюблен в нее, а тем вечером мисс Моррис сказала ему, что выходит замуж. Вот он, видимо, и слетел с катушек.
‒ Он сумасшедший? Он сможет предстать перед судом?
‒ Его осматривали два психиатра, и оба сказали, что он может отдавать отчет своим действиям. Психика Эдди не вполне нормальна, но, тем не менее, он соответствует стандарту пригодности для судебных разбирательств.
‒ Он признался?
‒ Да. ‒ Детектив Ба́льсамо решительно кивнула. ‒ Нам еще надо задать ему пару уточняющих вопросов, чтобы связать воедино его признательные показания, но я уверена, что суд их примет.
‒ А если нет?
‒ По показаниям второй жертвы – официантки из кафе – он пойдет по статье «Покушение на убийство». Что касается дела мисс Моррис, прокурор говорит, что у него достаточно вещественных доказательств, чтобы обвинить Эдди и без его признания. При нем был найден офицерский карманный нож, ставший оружием преступления в обоих случаях. Так как нож довольно приметный, мы опросили работников приюта, и они вспомнили, как Эдди использовал его, чтобы нарезать еду. А еще мы выяснили, что такие ножи с рукояткой из дерева грецкого ореха были выпущены ограниченным тиражом.
«Грецкого ореха?!»
Кровь в моих венах буквально заледенела.
‒ На рукоятке были вырезаны буквы? ‒ выдавил из себя я.
‒ Да. Откуда вы знаете?
Я проигнорировал ее вопрос, так как в первую очередь мне нужно было получить ответ на свой.
Казалось, мое сердце билось со скоростью тысячи миль в час, а грудная клетка не выдержит и вот-вот взорвется от давления, когда я спросил:
‒ Какие буквы там были вырезаны?
Очевидно почувствовав мое нетерпение, детектив Ба́льсамо достала из кармана блокнот и начала листать страницы. Каждая мышца в моем теле была натянута, как струна, пока я ждал. Наконец, она нашла нужное место и, указав на него, произнесла:
‒ На ручке ножа вырезаны буквы С.Е.К.
Глава 31
Чейз
Семь лет назад
Двадцать семь швов. Пока доктор накладывал их на голову Эдди, Пейтон все время держала его за руку, хотя меня он не подпустил ближе, чем на пару шагов. Каким-то образом ей удалось проникнуть сквозь невидимый щит, которым Эдди окружил себя, отгораживаясь от других людей, и, наблюдая за Пейтон, я подумал, что не стоит этому удивляться. Она была красивой, нежной, сладкой и манящей, какой мужчина в здравом уме отказался бы от ее прикосновений?
Закончив с Эдди, врач попросил меня поговорить с ним за пределами смотровой.
‒ У него коллекция новых шрамов на лице и голове, ‒ начал доктор, когда мы оказали вне зоны слышимости: ‒ Один из них, судя по рваным краям, оставлен зубчиками кухонного ножа. Еще четверть дюйма вправо и у него не было бы глаза.
Я снова посмотрел на Эдди, сидящего на каталке. Рана, о которой говорил док, тянулась ото лба до самого подбородка, рядом с правым глазом, почерневшим и припухшим от вчерашнего избиения.
‒ Эдди мало говорит, ‒ объяснил я, ‒ но мы думаем, что на него напала банда подростков. Для них это вроде игры. Чем больше ран нанесешь бездомному, тем больше очков получишь.
‒ Я слышал об этом в новостях. Куда катится мир? ‒ Доктор покачал головой. ‒ Эдди обращался в полицию?
‒ Пейтон пыталась заставить его. Она сама несколько раз ходила в полицейский участок и оставляла там заявления от своего имени, но им, похоже, все равно.
‒ Вы можете поместить его в приют?
‒ Он приходит в приют, чтобы поесть, – ответил я. – Так Пейтон с ним и познакомилась. Она волонтер на общественной кухне, где Эдди обычно ест. Как правило, он берет себе порцию и уходит в уголок, подальше от других. Он никогда не остается на ночь в приюте. Кровати там стоят слишком близко друг к другу, и Эдди это не нравится.
‒ Если так продолжится, то его просто убьют. – Док вздохнул. ‒ Странно, но на его ладонях и самих руках нет ни одного пореза и синяка.
‒ Он не защищается, когда на него нападают? ‒ удивился я.
‒ Похоже, что так. Он или сам первым нападает, или просто забивается в угол, пока кто-то раз за разом бьет его по голове.
‒ Эдди точно не агрессивен.
‒ В таком случае, может, вы попытаетесь объяснить ему, что он должен защищать себя. Иначе это закончится трещиной в черепе или чем-то похуже.
______________________________
Мне было жаль Эдди. Правда, жаль. Но, если откровенно, не это было причиной моего визита в приют на следующий день. Я пришел ради Пейтон. Ну, и ради самого себя.
В моем кабинете работала бригада строителей, которые рушили стены, расширяя офисное пространство, а в импровизированной студии, которая вообще-то была лабораторией, продолжались съемки для новой рекламной фотосессии. Только сегодня утром я нанял еще двух сотрудников, так как, благодаря повышенному интересу к новому продукту, в приемной постоянно толпились представители разных компаний. Но, несмотря на то, что работы было выше крыши, я все же пришел в приют, чтобы поговорить с Эдди о самообороне.
Мне нужно было как-то разрешить эту проблему.
Я знал, что сегодня у Пейтон прослушивание, и предположил, что будет легче привлечь внимание Бена к тому, что хотел сказать, без отвлекающего фактора, то есть без нее.
Я прибыл в приют незадолго до начала ужина и стал ждать Эдди снаружи, зная, что он появляется здесь каждый день в одно и то же время.
‒ Привет, Эдди, ‒ поздоровался я, когда он шаркающей походкой проходил мимо. ‒ Можем мы поговорить пару минут?
Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.
«Если только один из нас будет говорить, то это станет очень коротким разговором», ‒ мысленно вздохнул я.
‒ Пойдем что-нибудь перекусим, пока народ не набежал, ‒ предложил я. ‒ Мы сможем поговорить во время еды.
Я позволил Эдди выбрать место, где бы он хотел сидеть, и послушно проследовал за ним с подносом в руках в самый дальний угол столовой. Зная, что Эдди не нравится, когда люди подходят слишком близко, я сел не рядом, а наискосок от него.
‒ Знаешь, Пейтон действительно заботится о тебе, ‒ наугад начал я и, как оказалось, не промахнулся.
Эдди поднял голову и посмотрел на меня, что делал довольно редко. Заручившись его вниманием, я приступил к делу.
‒ Она очень сильно расстроилась из-за того, что ты пострадал. Почему ты не защищаешь себя? Ты не можешь и дальше позволить этим ребятам пинать тебя и причинять боль.
Эдди сосредоточенно пережевывал пищу, уставившись в свою тарелку. Видимо, только упоминание имени Пейтон могло привлечь его полное внимание, и я решил этим воспользоваться.
‒ Пейтон, ‒ я сделал паузу, дожидаясь, когда голова Эдди повернется ко мне, прежде чем продолжить, ‒ хочет, чтобы ты защищался. Пейтон хочет, чтобы ты прикрывал голову руками, когда они бьют тебя или, еще лучше, уходил подальше, когда они приходят. Можешь ты сделать это для Пейтон, Эдди?
Он, молча, уставился на меня.
‒ У тебя есть что-нибудь, чем ты можешь защитить себя? Может быть, палка или обрезок трубы? То, что ты можешь хранить в своем мешке и достать, чтобы попытаться отпугнуть их?
‒ Нож, ‒ произнес Эдди, чем полностью застал меня врасплох.
‒ Да. ‒ Я прошелся взглядом по свежим швам на его лице. ‒ Они сильно тебя им поранили, верно?
‒ Нож, ‒ снова пробормотал Эдди.
‒ Вот почему тебе нужно защищать себя. Доктор сказал, что ты даже не поднял руки, чтобы защитить себя от ножа.
Только когда Эдди в третий раз повторил слово нож, до меня дошло, ‒ он говорил не о том, что с ним случилось, он просил о помощи.
‒ Ты говоришь, что тебе нужен нож, я правильно понял? ‒ на всякий случай уточнил я.
Сказать, что я испытал шок, когда Эдди положил на стол руку ладонью вверх, значит, ничего не сказать.
‒ У меня нет для тебя ножа, ‒ сказал я, глядя на его раскрытую ладонь, покрытую грязью и мелкими шрамами. ‒ А хотя… Погоди-ка.
Добравшись до переднего кармана, я достал небольшой складной нож, который носил с собой с тех пор, как себя помнил. Этот швейцарский армейский нож с рукояткой из дерева грецкого ореха я купил на гаражной распродаже много лет назад. Кто-то, скорее всего прежний владелец, вырезал на рукоятке свои инициалы «С.Е.К» и, очевидно, из-за этого рядом с ними в дереве появилась трещина по форме напоминающая «С» и идеально совпадающая с другими буквами по размеру. Нож был старым, на лезвии имелись зазубрины, но я все равно купил его, потому что мне было двенадцать, а на нем было написано «секс».
На протяжении многих лет я использовал нож в основном, чтобы открывать бутылки, и вот теперь нерешительно смотрел на него. Идея отдать нож Эдди почему-то не казалась мне правильной, но с другой стороны ‒ это было наименьшее из того, что я мог сделать.
Эдди позволил мне вложить нож в его ладонь, а затем сжать ее в кулак.
‒ Будь осторожен, ‒ предупредил я. ‒ Используй нож только для защиты. Договорились?
Но Эдди так мне и не ответил.
Глава 32
Чейз
Спустя две недели после разрыва с Риз
Помните старика, которого я видел в баре в день похорон Пейтон? Того, что уже в десять утра был настолько пьян, что не мог оторвать голову от стола? Это Барни, сказал бармен, когда я спросил его о старике.
Таким вот Барни теперь становился я.
Именно я был единственным клиентом в баре, в начале одиннадцатого утра баюкающим в руке пустой стакан из-под своего первого «Джека» с колой, которым опохмелялся. Бармен был занят, принимая бочонки с пивом, чтобы заметить, что мне нужна новая порция выпивки.
Водитель, привезший «Budweiser», оглядел бар, пока бармен подписывал счет-фактуру, и, когда его взгляд остановился на мне, он нахмурился, а затем печально улыбнулся.
«Да, верно, я – Барни. А теперь отвали, приятель!»
К четырем часам я снова стал единственным клиентом. В течение дня несколько завсегдатаев, пошатываясь, заходили и выходили из бара, но их поток быстро иссяк. Что меня вполне устроило, так как я не нуждался в компании, единственным моим другом за последние две недели был «Джек».
Вернувшись из подсобки с поддоном, полным только что вымытых стаканов, бармен Карл попытался втянуть меня в разговор. Прежде я намеренно резко отметал все его подобные попытки и надеялся, что к этому моменту до него дойдет, что лучше оставить меня в покое.
‒ Далеко не каждый из моих утренних клиентов каждый день расплачивается стодолларовыми купюрами, ‒ прокомментировал он, вытирая стаканы полотенцем и убирая их на полку под барной стойкой.
‒ Завтра принесу свою копилку и буду расплачиваться мелочью, чтобы лучше вписаться в обстановку.
Карл прищурившись, оглядел меня.
‒ Если хочешь узнать мое мнение, то тебе не помешает постричься и побриться, но твой костюмчик очень даже неплох.
‒ Я рад, что соответствую дресс-коду. ‒ Я оглядел пустой бар. ‒ Тебе надо или продать это место или придумать, как привлечь больше клиентов.
Карл покачал головой.
‒ А у тебя хорошая работа? – спросил он.
‒ У меня своя компания.
‒ Ты что один из тех напыщенных парней, которые продают-покупают акции?
‒ Не угадал.
‒ Адвокат?
‒ Не-а. Ты женат?
‒ Да. Моя Милдред уже немолода, но поддерживает себя в хорошей форме.
‒ Моя компания выпускает воск для безболезненной депиляции и еще кой-какие дамские штучки. Твоя Милдред может быть моей клиенткой.
‒ Воск для безболезненной депиляции? ‒ Карл нахмурился. ‒ Это что еще за фигня?
‒ Он убирает волосы с мест, где женщины хотят от них избавиться: линия бикини, ноги, ‒ я достал из кармана кучу купюр и бросил ее на стойку, ‒ а некоторые дамы предпочитают быть лысыми снизу, если ты понимаешь, о чем я говорю.
‒ Ты, наверное, шутишь?!
То как Карл сказал это, напомнило мне о Риз и вечере в ресторане, когда мы впервые встретились. Она слушала мои небылицы почти с таким же выражением лица, как у него сейчас.
Внезапно я понял, что мне нужно срочно уйти отсюда.
‒ Нет, ‒ ответил я Карлу и, хлопнув ладонью по барной стойке, встал со стула. ‒ Завтра в то же время?
‒ Я буду здесь.
____________________
Вернувшись домой, я обнаружил, что у меня закончилась кола.
Я достал, было, стакан, чтобы плеснуть в него чистого «Джека», а потом подумал: «Зачем мне стакан, если в нем нечего смешивать?», и, глотнув прямо из бутылки, плюхнулся на диван.
Боль в груди, которая обычно притуплялась, когда я был в баре, вернулась, стоило мне увидеть гитару Пейтон.
Я сделал глоток. Посмотрел на гитару. Глотнул «Джека» раз или, может, два.
Поскольку мои глаза, казалось, не могли видеть ничего иного, кроме гитары, я закрыл их и откинул голову на спинку дивана. Сразу же темноту заполнили изображения Риз.
Она выглядела такой красивой, когда лежала подо мной... ее глаза цвета шоколада излучали свет…
Распахнув глаза, я поднял голову, увидел гитару и снова сделал глоток. Мои веки отяжелели и опустились сами собой.
Теперь я видел Риз, склонившуюся над моим офисным столом. Нервно закусив губу, она смотрела на меня через плечо, ожидая, когда я возьму ее…
Должно быть, вскоре после этого я вырубился.
Проснувшись, я увидел поток яркого солнечного света, льющегося из окна, и услышал, как надрывается дверной звонок. Кто-то жал на него снова, снова и снова.
Единственное, что могло быть еще хуже, чем те две женщины, что стояли по ту сторону двери, это если б вместе с ними еще была бы моя мать.
‒ Я видела тебя через стекло в двери, придурок! ‒ завопила моя сестра. ‒ Давай, открывай уже!
Простонав, я отпер замок и придержал дверь, пытаясь не дать женщинам проникнуть внутрь, но эта парочка просто просочилась мимо меня.
‒ Входите, пожалуйста, ‒ саркастически проворчал я им в спины.
Анна обернулась и протянула мне большой стакан с кофе, пока Саманта, молча, смотрела на меня, уперев руки в бока.
‒ Держи, это тебе понадобится. ‒ Сестра насильно сунула стакан мне в руки.
‒ Сейчас всего шесть утра. Можем мы перенести эту дружескую встречу на более позднее время?
‒ Мы хотели застать тебя трезвым. ‒ Анна наклонилась, обнюхала меня и поморщилась. ‒ Ты все еще не протрезвел с прошлого вечера? ‒ спросила она, размахивая рукой около своего носа.
Покачав головой, я отдал стакан Анне и вернулся в гостиную к своему дивану. Голова пульсировала от боли и последнее, что мне было нужно сейчас, ‒ услышать, что эта парочка собиралась мне сказать.
Как только Анна и Саманта вошли в гостиную, я понял, что совершил ошибку, сев посредине дивана. Если бы я расположился возле одного из подлокотников, то, по крайней мере, не оказался бы начинкой эстрогенного сандвича.
‒ Эта фигня должна прекратиться! ‒ начала Саманта.
‒ Ты уволена.
‒ Чтобы уволить меня, ты должен быть моим боссом, а в данный момент ты больше похож на мальчишку.
‒ Пошла ты, Сэм!
‒ Иди туда сам, Чейз!
‒ Мы дали тебе две недели. На этом все, ‒ вступила в разговор Анна.
‒ И как же ты можешь помешать мне взять больше отгулов, если я захочу?
Саманта подбоченилась.
‒ Мы составили график.
‒ Для чего?
‒ Для того, чтобы приглядывать за тобой. Пока ты не вернешься на работу и в мир живых, одна из нас будет постоянно находиться рядом.
‒ Мне нужен «Мотрин» (п.п.: обезболивающее). ‒ Встав с дивана, я направился в кухню.
Удивительно, но мои новые надсмотрщики не последовали за мной. Выпив два стакана воды, я воспользовался моментом покоя, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок, однако мое одиночество длилось недолго. Спустя пару минут Анна и Саманта явились на кухню, уселись за стол и уставились на меня в четыре глаза.
Первой начала читать нотацию Анна:
‒ Когда умерла Пейион, мы слишком надолго оставили тебя в одиночестве, чтобы ты мог справиться с ее потерей, и в результате ты потерял несколько лет жизни. Это дерьмо не может повториться снова. Сейчас мы дали тебе две недели, чтобы ты мог оплакать ее, но на этом все. Твое время вышло!
‒ Я – взрослый мужчина, и ты не можешь…
‒ Так веди себя, как взрослый! ‒ прервала мой протест сестра.
‒ Разве у тебя нет ребенка, о котором ты должна заботиться? ‒ раздраженно фыркнул я.
‒ Похоже, сейчас у меня их два. ‒ Анна встала и подошла ко мне. Во время нашего спора я принял защитную позу, скрестив руки на груди, но сестра, не обращая на это внимания, потянулась и ласково коснулась моего плеча. Когда она заговорила, в ее голосе не было прежнего напора: ‒ Чейз, это ведь хорошо, что они, наконец, его поймали. Понимаю, ты чувствуешь, как будто тебя предали, узнав, что Пейтон убил человек, которому вы оба доверяли, и о котором она по-настоящему заботилась. Но теперь в деле поставлена точка. Оно закрыто, и ты можешь жить дальше.
Как бы мне хотелось поверить ей. Если бы копы раскопали, что Пейтон убили подростки и поймали их, все сказанное Анной могло быть правдой.
Черт, узнать, что в ее смерти виновна не банда обкурков, а Эдди, было дьявольски тяжело, но, думаю, что, в конечном итоге, я бы принял это. Но узнать, что фактически я сам был виновен в ее смерти... Что я в буквальном смысле слова вложил нож в руку убийцы моей невесты!..
Я сильно сомневался, что когда-нибудь смогу принять это и смириться.
‒ Для меня нет ни точки, ни закрытия, сестренка. Ты не знаешь всего, а если б узнала, то оставила бы меня в покое.
‒ Так расскажи мне все, Чейз. Расскажи, что снова послало тебя в глубокий штопор, когда мне казалось, что впервые за долгие годы ты снова счастлив.
Внимательно посмотрев сестре в глаза, я увидел там непреклонную решимость и понял, что есть только один способ ее разрушить.
‒ Ты действительно хочешь знать? ‒ спросил я.
‒ Конечно, хочу! Именно поэтому я здесь. Я хочу помочь.
Обернувшись, я открыл шкафчик, где держал спиртное и достал первую попавшуюся бутылку. Другой рукой я ухватил три стакана и, качнув головой в сторону стола, сказал:
‒ Садись.
________________________
Спустя восемь часов я вызвал такси, чтобы отвезти Анну и Саманту домой, так как ни одна из них не была в состоянии самостоятельно добраться туда на общественном транспорте.
Мы провели целый день в разговорах о Пейтон. Я рассказал им о ноже и верил, что теперь они поняли, почему мне нужно больше времени в одиночестве.
‒ Я люблю тебя, младший брат! ‒ Сестра обняла меня за талию и крепко сжала.
‒ Я тоже тебя люблю, моя ты заноза в заднице! ‒ Я поцеловал ее в макушку.
Саманта ждала на крыльце, пока Анна продолжала цепляться за меня, потом я проводил их до такси, усадил в машину и помахал на прощанье.
Странно, хотя я пил целый день, пьян я не был, поэтому решил прибраться в кухне.
Когда спустя пять минут в мою дверь снова позвонили, я был очень удивлен, обнаружив за ней Саманту и Анну, которые стояли, держась за руки, словно поддерживая друг друга. В этот раз они не попытались зайти в дом.
‒ Вы что-то забыли?
‒ Ничего, ‒ ответила Саманта. ‒ Просто хотели напомнить, что любим тебя и увидимся с тобой завтра.
‒ Завтра? ‒ удивился я.
‒ То, что ты рассказал нам сегодня, правда, ужасно… Однако это ничего не меняет. Мы не позволим тебе снова исчезнуть с радара и погрузить себя в алкогольную кому.
От расстройства я чуть ли не заскрежетал зубами. Я понимал, что они стараются сделать как лучше, но мне действительно нужно было больше времени.
‒ Не поступайте так со мной.
