Текст книги "Увлечения доктора Травена (ЛП)"

Автор книги: Веслав Гурницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Травен подождал еще несколько минут и уже собирался снять с камня свою чудесную ловушку для змей, опасаясь, что остаточный запах рукописи рассеется в горячем воздухе. Но он увидел, что из дальних концов двора снова ползут змеи. он отступил назад. Он подождал еще мгновение.

Только теперь он смог убедить себя, что подготовка МБ летальна, но только при непосредственном контакте и очень кратковременным путем. Вероятно, поэтому Бричер считал его не ядом, а биохимическим веществом. Змеи беспрепятственно вползли в зараженный прямоугольник и начали скользить вокруг рукописи, сбивая с ног обмякшие тела своих предшественников.

Еще через десять минут, когда змей собралось около сотни, Травен нажал на курок канистры, и массовое убийство повторилось. Так что легенда о Долине Змей не была полностью беспочвенной. Но Травен надеялся, что сможет истребить рептилий хотя бы в ближайшем радиусе. Сколько их может быть здесь?

Когда Травен во второй раз попытался снять свою рукопись с камня, раздался внезапный оглушительный грохот, усиленный эхом долины.

В противоположном углу двора обрушился тимпан богато резной аркады. В облаке пыли Травен ясно увидел очертания человеческой фигуры. он крикнул. Его голос звучал как пушечный выстрел. Эхо повторило это десятки раз, затем снова тишина.

Это определенно был немой из монастыря. Теперь он был уверен, что на уговоры и согласие рассчитывать не приходится. Оставалось только сражаться. Старик, должно быть, видел, как змеи исчезают в мгновение ока, и он, должно быть, понимал, что белая бродяга не уйдет добровольно. Старик не покидал Травена, пока не нашел путь к сокровищам, которые, вероятно, искали несколько поколений монахов. Но добраться до немого было физически невозможно. Еще до того, как облако пыли улеглось, человек снова исчез, как призрак.

Было почти шесть. Травен торопливо сунул план в нагрудную сумку, закинул контейнеры за спину и пошел к Великому Древу. Оказалось, что в бывшем царском дворце – этими руинами мог быть только великолепный, величественный дворец – было целых пять одинаковых дворов. Видимо, раньше здесь пять считалось магическим числом. Травен долго раздумывал, с какой вершины начать отсчет шагов. Наконец ему пришла в голову мысль, что, поскольку Дерево растет в геометрическом центре пятиугольника, начинать отсчет нужно с любой вершины, а затем, на расстоянии восьмисот тринадцати шагов, сделать круг вокруг ствола. Где-то должен быть камень с головой змеи.

Прошло еще полчаса. Травен даже не заметил, что солнце резко опустилось на запад; В тропиках быстро сгущаются сумерки. В шесть сорок четыре – он специально посмотрел на часы, чтобы запомнить этот момент – он наткнулся на большую овальную плиту в густой траве двора, покрытую слабыми следами барельефов. Проявив немного воображения, он мог бы подумать, что стертая отметина действительно напоминает змеиную морду.

Даже если это было то место, которое описано в плане, оно все равно выглядело безнадежным. Плита, вероятно, весила фунтов пятьсот. У Травена не было лома, чтобы хоть немного его поддеть. О привлечении помощников не могло быть и речи. Установка полиспаста была за пределами человеческих возможностей.

Но экспедиция не могла потерпеть неудачу именно сейчас, когда Гарольд Травен был в шаге от разгадки тайны. Должен был быть выход.

Травен начал бесцельно расхаживать по плите. Внезапно он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Судя по всему пластина была закреплена во вращающемся подшипнике. Веса человеческого тела было достаточно, чтобы приоткрыть его. Травен огляделся и увидел несколько кусков камня неправильной формы, отколовшихся от какой-то колонны. Он стал подносить их к тарелке. Проблема заключалась в том, что пластину приходилось поддерживать с противоположной стороны, чем та, на которой она находилась.

Около семи часов Травену удалось из последних сил проделать трещину высотой чуть больше пятнадцати дюймов. Теперь можно было проскользнуть через него в колодец. Травен подумал, что под крышкой действительно было что-то вроде колодца. Он начал готовиться к спуску, но вдруг понял, что это могут быть последние мгновения его жизни. Немой, который, должно быть, все время за ним наблюдает, достаточно убрать камни, удерживающие крышку. Тогда Травен никогда больше не появится на поверхности. И откуда ему знать, что там на самом деле – под землей?

Было почти совсем темно, но теперь ничто в мире не могло помешать Травену добиться своей цели. Воспользовавшись последним заревом дня, он прикрепил к выступу в пластине трос, открывавший спусковой крючок контейнера с препаратом МБ. Если старик приблизится к яме и хотя бы коснется плиты, он погибнет на месте, как змея. Травен лег на живот и осветил колодец острым лучом фонарика.

То, что он увидел, было за гранью понимания. Широкая каменная лестница вела на этаж ниже плиты. Видимо, под двором начался новый, подземный дворец. Но ничего не было видно – буквально ничего, кроме тысячи кружащихся, шипящих, переливающихся змей. Они покрыли лестницу и пол подземной камеры вибрирующим ковром, корчившимся на стенах, свисавшим с колонн. Травен встал и беспомощно опустил руки.

Только тогда он понял, насколько глупо поступил. Было уже совсем темно. Он даже не мог думать о возвращении через джунгли. Ему оставалось только провести целую ночь в безжизненном дворе – в трупном ландшафте руин и скелетов, с истощающимся запасом воды, среди змей, ползающих во тьме, и притом с полным осознанием того, что немой старик таится во тьме ночи, уже открывший тайну подземного храма и ожидающий удобного момента, чтобы выследить дерзкого похитителя сокровищ и предать его смерти на месте.

Возможно, так называемые синергические таблетки, которые Травен принимал весь день, лишили его даже простейшего чувства благоразумия и инстинктивного страха, но теперь было слишком поздно думать об этом.

XIV

Солнце взошло над Долиной Змей в три тридцать утра. Его острые лучи сначала осветили крону Дерева, затем высветили маячившие в зелени остатки стен и, наконец, упали на одинокую фигуру, сидящую в центре двора.

Гарольд Травен уже не был тем человеком, которым был восемь часов назад. Голова его была почти совсем седая; на его усталом, небритом лице был явный след тоски. Он даже веком не моргнул ни на секунду. Всю ночь он сжимал рукоять своей сабли, а его левая рука сжимала спусковой крючок канистры со смесью Бричера. Ночь была безлунная, очень жаркая и такая ужасно длинная, как будто ей никогда не будет конца. Огромные зеленоглазые летучие мыши летали прямо над головой Травена. Позади него безостановочно раздавалось жевание и топот каких-то ночных хищников. Несколько раз он был совершенно уверен, что из темноты к нему подкрадывается немой, держа в руке склизкую шипящую кобру.

Сотню раз за эту ночь Травен отказывался продолжать путешествие. Он поклялся себе, что с первыми лучами солнца навсегда покинет эту убийственную долину, Таиланд, Азию и все остальное, кроме Нью-Йорка. Но как только взошло солнце, он вяло встал, выпил последние капли воды из фляги и стал над трещиной. ОНО было сильнее его самого.

Сначала он распылил внутрь еще два аэрозольных баллончика. Он подождал несколько минут и включил фонарик. Газ убил по меньшей мере несколько сотен змей на лестнице, но остальные продолжали ползать по стенам и колоннам. Только самый большой, дистанционно активируемый контейнер дал им совет. В подземной камере он больше не видел никакого движения.

Травен не был спортивным мужчиной, но был высоким и хорошо сложенным. С большим трудом он протолкнул небольшой контейнер и саблю, затем протиснулся в щель и неуверенно встал на ступеньку лестницы. Трупы мертвых змей были настолько скользкими, что приходилось прилипать к стенам. Могли ли эти тысячи рептилий питаться под землей? Судя по всему, из камеры должен был быть подземный выход наружу.

Когда он пнул ногой мертвых змей и впервые встал, он почувствовал в воздухе тот же раздражающий и восхитительный запах, который исходил от рукописи номер 13. Он не сомневался, что его предыдущая гипотеза верна. Но что это за сокровище, которое защищали таким необычным способом? И кто мог приготовить этот эликсир любви много веков назад?

Он посмотрел вверх. Лишь узкая полоска света отделяла его от этого реального мира. Каменная плита поддерживалась четырьмя небольшими камнями и закреплялась самовысвобождающимся контейнером с препаратом MB. Если бы сейчас в этой щели появилось лицо немого, их жизнь была бы долгой.

Травен осветил фонариком стены и оглядел комнату. Мертвые змеи валялись на лестнице. Он осторожно смахнул их ногами, ища признаки жизни. Но в зале царила полная, абсолютная тишина. Это был настоящий подземный дворец, построенный неизвестными мастерами из розового мрамора и бледной яшмы. Чуть дальше из темноты появился широкий резной портал, украшенный фигурами богов и слонов. Позади него находилась еще одна затемненная комната. К удивлению Травена, в нем не было ни одной змеи, как будто все они охраняли только главный вход со двора. Шаги Травена раздавались так, словно он шел по огромному барабану. Создавалось впечатление, что подземелья были еще глубже.

Фонарик внезапно мигнул, погас и загорелся снова. Трэвен почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Без света здесь нечего было искать. Он даже не смог найти дорогу назад. Но, видимо, это было всего лишь дружеское предупреждение.

У выхода из второй камеры начинался довольно узкий и, вероятно, очень длинный коридор. Богато украшенные капители колонн терялись во тьме. Травену пришлось держаться за стены. Они были холодными и скользкими от слизи змей, которые, должно быть, заползли сюда не так давно. Вероятно, яркий свет после того, как входная пластина была приоткрыта, заманил их всех в первую камеру. Они знали, что им нужно уничтожить злоумышленника, вторгшегося в их подземное царство.

Внезапно Травен остановил руку. Зрелище представилось его глазам настолько ужасное, что все, что произошло с ним до сих пор в этой поездке, показалось незначительным.

В стене коридора виднелась огромная металлическая дверь без ручек, богато украшенная барельефами. Это определенно была та коричневая пластина, о которой упоминалось в руководстве по чертежам. Но перед ней теперь лежал сморщенный, искаженный чудовищной гримасой, труп человека, покрытый зеленоватыми пятнами.

Это был немой старец из монастыря в Лернг Нохте.

На его груди лежала змея, какой еще не видел ни один ученый. Оно было совершенно белым, почти прозрачным, поскольку его ребра равномерно пульсировали в бледном свете, но его огромная, невероятная голова была пурпурного цвета. Пара неподвижных глаз сияла, как мощные прожекторы. Огромное тело было не менее пятнадцати футов в длину. Раздвоенный хвост упорно бился о труп старика. Округлая голова цвета человеческой крови и размером с чудовищный арбуз дрожала в резком луче фонарика.

Змея лениво подняла морду к Травену. Он выпрямил верхнюю часть тела. Послышался высокий пронзительный свист, от которого Травен чуть не оглох. За долю секунды он направил на змею струю аэрозоля. Рептилия напряглась, как натянутая струна, и выплюнула в Травена тонкую, острую струю слюны. Травену удалось увернуться в сторону, но он поскользнулся и инстинктивно прижал руку к двери. Змея снова свернулась клубочком, затянула узлы на шее трупа и вдруг обмякла, как сдутый воздушный шар.

XV

Травен на мгновение отдохнул, с трудом восстанавливая самообладание. Было очевидно, что старик, как только узнал, где искать клад, нашел какой-то другой путь в подземный мир. Однако он не мог предвидеть, что у входа в хранилище он встретит змею, от яда которой не было спасения на свете. В любом случае, был ли этот монстр на самом деле змеей или доказательством того, что легенды о драконах были правдой?

Мне пришлось поторопиться. Батарея в фонарике оказалась не бесконечной. В руководстве теперь написано «хамман» трижды. Но что это могло значить? нажимать? Ударять? Найти секретный ключ или выступ в стене? Травен перепробовал все по очереди, но безрезультатно. Он уже настолько устал и нервно вымотался, что не мог думать ни о чем другом. Он выключил фонарик. Он долго молчал в темноте. Только сейчас, когда он почти достиг своей цели, он столкнулся с препятствием, которое не могли преодолеть никакие уловки. Кто, черт возьми, может объяснить, что означает это проклятое слово?

В пяти футах от Травена лежал вонючий труп человека и белого змееподобного монстра, неизвестный ни одному натуралисту в мире; кругом были бесконечные подземелья; возможно, в темноте двигались новые отряды стражи Грота. Но все это не имело значения для Травена. У него была одна мысль, только одна мысль: что такое хамман?

В отчаянии он прошептал это слово несколько раз.

И это было чудо. Коридор построен по принципу акустического резонатора. Громкие звуки отражались от стен и мгновенно заглушались; шепот усилился до соответствующей амплитуды и, вероятно, активировал защелку в двери через какую-то мембрану. Затем бронзовая пружина вытолкнула дверь на несколько дюймов из рамы.

Травен открыл дверь и включил фонарик. Снова был коридор, пустой и затхлый, а затем начался обрыв. По крайней мере, так это выглядело сначала. Травен на мгновение заглянул в черную бездну и пришел к выводу, что это просто спуск на еще более низкий уровень подземелья. Насколько глубоко в землю может проникнуть этот лабиринт? Хотя это выглядело странно. Лишь спустя некоторое время Травен понял, что это не пропасть, а обычная винтовая лестница из каменных блоков, усыпанная бесчисленным количеством человеческих черепов и костей. Между ними сновали большие белые крысы с плоскими красными хвостами, испуганные светом, которого они, вероятно, не знали уже много поколений.

Травен открыл дверь и включил фонарик. Снова был коридор, пустой и затхлый, а затем начался обрыв. По крайней мере, так это выглядело сначала. Травен на мгновение заглянул в черную бездну и пришел к выводу, что это просто спуск на еще более низкий уровень подземелья. Насколько глубоко в землю может проникнуть этот лабиринт? Хотя это выглядело странно. Лишь спустя некоторое время Травен понял, что это не пропасть, а обычная винтовая лестница из каменных блоков, усыпанная бесчисленным количеством человеческих черепов и костей. Между ними сновали большие белые крысы с плоскими красными хвостами, испуганные светом, которого они, вероятно, не знали уже много поколений.

Травена это больше не волновало. Он начал спускаться по ступенькам, расщепляя берцовые кости и черепа, которые с грохотом падали, отпугивая все больше и больше крыс. Между лапами крыс время от времени порхали отвратительные, слепые существа, чем-то напоминающие ящериц. Они выглядели как безголовая змея с четырьмя или восемью ногами. Травен никогда не видел существ, состоящих только из тела, без головы. Даже аксолотль был грациозен и прекрасен по сравнению с этими отвратительными полупрозрачными созданиями.

Когда луч фонарика упал на потолок на следующем повороте лестницы, Травен застыл в страхе. Там сотнями висели огромные трехфутовые летучие мыши. Их блестящие когти на концах перепончатых лап походили на лезвия бритвы. Острые морды нервно вибрировали, невидимые глаза смотрели на незваного гостя, осмелившегося нарушить вечную тишину и мрак. Травен заметил, что летучие мыши были совершенно черными. И это могло означать только одно: что из нижнего этажа подземелья был выход во внешний мир. Толстым монстрам нужно было что-нибудь съесть, они, вероятно, только день проводили в подземельях, а ночью выходили на охоту. Травен испытал облегчение от этого простого открытия. Один из черных мешков вдруг оторвался от потолка и взмахнул огромными перепончатыми крыльями, которые, конечно, не имели ничего общего с птичьими крыльями. Травен понял, что летучие мыши летают бесшумно. Почему этот пыхтел воздух, как птица? Травен посмотрел на медленно кружащуюся летучую мышь и чуть не закричал от ужаса. Голова обманчиво напоминала человеческое лицо – она была почти розовая, виднелись брови, рот и пустые глазницы без бугорков. Активная морда находилась там, где на лице мужчины находился нос. Контраст между черным торсом, блестящей кожей рук цвета сепии и лицом цвета человеческой кожи был настолько ужасен, что Травен начал внутренне содрогнуться.

Однако он преодолел себя и снова начал спускаться в глубину пропасти. Лестница казалась бесконечной. Сколько людей и как долго, должно быть, когда-то рыли эти подземные дворцы? Были ли это те, чьи заплесневелые черепа и скрещенные кости теперь сотнями или тысячами были разбросаны по подземелью?

Наконец Травен оказался на дне колодца. Он оглянулся и увидел приоткрытую богато украшенную решетчатую дверь. Крысы, обезумевшие от беспокойства, начали подбегать к его ногам. Несколько длинных фосфоресцирующих извивающихся червей тяжело упали с потолка.

Травен больше не чувствовал страха или отвращения. Он чувствовал, что достиг конца своего пути. Он протиснулся через полуоткрытую дверь в низкую маленькую комнату. Другого выхода из этого не было. Фонарик снова замерцал. У стены лежали неузнаваемые остатки каких-то предметов. На каменном выступе стояло шесть больших герметично закрытых сосудов, по форме напоминающих огромные ампулы. Итак, это был Грот Силы и Смерти.

В центре зала, на мраморном катафалке, лежало нечто, трудно различимое на первый взгляд. Оно было похоже на мумифицированный труп ребенка лет пяти, но этому противоречила огромная, крупнее взрослой голова, совершенно лишенная волос. Короткие тощие ноги, очень длинные руки и слегка обнаженные резцы довершали жутковатость этого вида. Труп был одет в золотоголовую мантию, которая блестела даже в тусклом свете фонарика. Лишь через некоторое время Травен заметил, что в черепе странного существа вместо глаз находились два больших, тщательно ограненных, похожих на сапфир камня. Они заставили мумию посмотреть на незваного гостя пронзительными, беспощадными, всепонимающими глазами.

Как долго старый ребенок находился на катафалке? Кто был жив? Кто их так тщательно бальзамировал, что до сих пор сквозь тонкую морщинистую кожу проступали голубые вены? Что на самом деле происходило в этих запутанных подземельях?

Травен почувствовал, как вся энергия, накопившаяся в нем за час (только что прошло шестьдесят минут с тех пор, как он проскользнул в темницу), начала вытекать из него, как кровь из хлещущей раны. Он прислонился к стене, но тут же убрал руку. Стена была горячей, как будто за ней ревело адское пламя. Он осмотрелся в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сесть. Однако стены камеры были гладкими, и внутри он не увидел никакого оборудования. Травен внезапно почувствовал непреодолимую усталость за все свои шестьдесят лет, понял, что ему нужно на что-то опереться, иначе он вот-вот потеряет сознание и упадет. Инстинктивно он положил обе руки на мраморную вершину катафалка.

Он смутно помнил, что произошло дальше. Труп ребенка открыл рот в кошмарном смехе. Пронзительный шум, усиленный резонансным воздействием внутренней части помещения, пронзал уши до боли. Тонкие руки обвили чью-то шею. Крышка катафалка медленно открылась. В последней вспышке света Травен увидел запутанную конструкцию проводов и рычаг, который приводил в действие челюсть мумии и заставлял пластину раздвигаться. Вероятно, тот же механизм, соединенный с каким-то сильфоном или соплом, и был причиной жуткого смеха.

Затем костлявая холодная рука выхватила фонарик у Травена и провела по его щеке. Мумия начала исчезать внутри катафалка. В полосе света, которую она несла с собой навсегда, Травен увидела бесконечную, бездонную пропасть. Он был наполнен шипящими, извивающимися белыми змеями с алыми головами и раздвоенными хвостами. Затем плита катафалки бесшумно сложилась. Труп в золотоголовке исчез.

Травен потерял сознание и упал.

XVI

Он понятия не имел, как долго пролежал без сознания. Часы разбились при падении, полная тишина и идеальная, абсолютная темнота, не допускающая никаких раздражителей. Вот как на самом деле может выглядеть смерть. Или буддийская нирвана.

Гарольдом Травеном овладела непреодолимая биологическая потребность жить. Он встал в темноте. Он снова чуть не потерял сознание. Он понял, что возвращается обратно – среди белых крыс, безголовых ящериц и молчаливых летучих мышей, которые могут разорвать его на части своими острыми, как бритва, когтями. Дорога в темноте, без света, с последней нетронутой тарой препарата «Брчечера». Травен был близок к рыданиям. Он должен, он должен выбраться из этой проклятой ловушки, подальше от змей и всех тайн Азии.

Он вдруг вспомнил, что в кармане брюк у него должен был быть спичечный коробок. Да. Был! Неполный и немного помятый, но он был там. Как он благословил свое предвидение! Дрожащими пальцами он стал тереть царапину спичками.

Первая спичка сломалась у него в пальцах.

Второй вспыхнул на долю секунды и погас.

Третий снова сломался.

Травен понял, что его пот пропитал пелерину. Некоторое время он стоял в темноте, гадая, сколько спичек осталось в коробке. Но это не имело никакого смысла. Ему нужно было выбраться отсюда любой ценой.

Через несколько минут он решил попробовать еще раз. Матч разгорелся ярко. Травену хватило нескольких секунд, чтобы увидеть, что кованая решётчатая дверь захлопнулась, предположительно во время исчезновения мумии. У них не было ни ручек, ни петель. Теперь он был крысой в капкане.

Травен бросил горящую спичку на каменный пол и начал стучать кулаками по решетке. Он закричал и свернулся калачиком от боли. Резонирующие стены зала усилили его крик до размеров урагана.

Еще два матча снова провалились. В коробке осталось всего три.

Конец жизни доктора Гарольда Травена был неизбежен. Король Грота Силы и Смерти хорошо охранял свое сокровище. Но что именно представляло собой это сокровище? Это металлические ампулы?

Травен предпринял последнюю попытку. На этот раз спичка загорелась сразу. В его свете Травен увидел шесть амфор, стоящих на полке, о которой он забыл. Уже в темноте он подошел к полке, словно ожидая от нее спасения.

И спасение пришло. Полка слегка наклонилась. Сквозь щель струился ослепительный, тонкий, как лента, луч солнечного света. Горячий, как огонь огромной печи. Внутри камеры стало душно, рубашка Травена мгновенно превратилась в мокрую тряпку. Но это уже не имело значения, поскольку за каменной стеной уже была свобода, воздух, птицы и растения.

Травен в темноте взял с полки первую амфору и поставил ее на пол. Потом снял другой. Когда он снова надавил на полку, четыре оставшиеся амфоры с грохотом упали на пол. Ослепительный поток солнечного света струился сквозь щель вдвое большую. Он приземлился на правое плечо Травена. Ткань рубашки дымилась и наполняла комнату запахом жженого хлопка и паленой кожи. Рука Травена безвольно висела. Боль была невыносимой.

На земном шаре нет такого места, где солнце прижигало бы раны на человеческом теле. Подавив слезы и стон боли, Травен понял, что луч из-за стены не был солнечным светом. Так что же это было тогда – адский огонь?

Он беспомощно сидел у стены. Он смочил обожженное место на руке остатками слюны. Теперь он не мог даже зажечь спичку. Его начала мучить жажда.

Конец жизни доктора Гарольда Травена стал еще ближе.

Ему вдруг пришла в голову мысль, что надо обратиться к законам физики. Да, это было солнце, только его лучи были увеличены в сто раз какой-то линзой или огромным зеркалом. Вот почему одна из стен была такой горячей. Так что он был не просто крысой в клетке. Он был крысой, которую собирались зажарить заживо. Солнце только что взошло. По мере того как угол падения его лучей начнет увеличиваться, температура внутри камеры будет повышаться. Около полудня его кожа покроется волдырями, и дышать будет нечем. Тогда, может быть, катафалк снова откроется, и тонкая костлявая рука потянет его в черную вечную бездну, на мягкий ковер из белых змей.

Подождите минуту. Если это фокусирующая линза или зеркало, может быть, оно повреждено?

Травен с трудом поднялся на ноги. Он споткнулся об амфоры и левой рукой нашел на полу отколовшийся камень. Он расположился рядом с полкой так, чтобы входящий луч не коснулся его тела. Тяжело дыша, он надавил на полку. В тот момент, когда трещина стала совсем широкой, он с усилием швырнул камень. Он снова завыл от боли. Луч обжег три пальца на его левой руке. Тьма снова погрузилась в комнату.

Но снаружи начало происходить что-то странное. Послышался долгий неясный грохот, а затем глухой стук прокатился по потолку комнаты. Было такое ощущение, будто рухнула огромная гора. Затем комнату наполнил мягкий, нежный щебет. Травену показалось, что это щебетание птиц или сверчков. Но он ошибался. Вода просачивалась сквозь незаметные трещины в стене. Протискиваясь в поры между камнями, прижатые мощным давлением снаружи, оно издавало странный мелодичный звук.

Конец жизни доктора Гарольда Травена стал теперь вопросом нескольких минут.

Вода просачивалась со всех сторон, капала с потолка, выливалась из-под пола. Она стекала через решетку двери, но вестибюль комнаты, отделявший ее от лестницы, был высотой не менее шести футов. Так же, как и палата. Достаточно, чтобы вода залила камеру и тамбур до потолка.

Травен теперь был крысой в клетке, которая в одиночку заменила свой смертный приговор с поджаривания на утопление.

Вода уже доходила ему до щиколоток. Он думал, что это последний момент, когда нужно дотянуться до контейнера с жидкостью MB, направить сопло в сторону открытого рта и нажать на спусковой крючок. Видение быстрой и безболезненной смерти показалось ему чем-то чрезвычайно притягательным. Он даже удивлялся себе, что еще минуту назад ему так хотелось жить. Зачем? Что это за глупая жизнь?

С усилием он начал шарить по полу. Внезапно он нашел свою саблю, о которой совершенно забыл. Он откатил одну из амфор – она была сделана из легкого металла, издававшего серебристый высокий звук при соприкосновении с камнем. Внутри амфоры плескалась какая-то жидкость.

Наконец он нашел контейнер. Однако он так устал, что сел в воду и прислонился спиной к стене.

Потом он почувствовал, как стена дрожит, пульсирует, как будто внутри стены идет жестокая молчаливая борьба.

Вода уже была ему по пояс. Он снова потянулся за контейнером, но его рука врезалась во что-то мягкое и бесконечно отвратительное. Прошло немало времени, прежде чем он понял, что на поверхности бушующей воды плавает множество крыс. Они не издавали ни звука. Травен, оцепенев, сидел в воде, окруженный со всех сторон крысами. Он понял, что если он немедленно не потянется за контейнером, крысы через несколько минут утолят его под воду.

Он внезапно застонал, хотя звук, усиленный резонансом, усилил боль. Крыса залезла на его поднятую руку и укусила обожженный палец. Судя по всему, белые стражи подземелья съедят его, прежде чем он утонет.

В этот момент стена, к которой прислонился Травен, с грохотом рухнула. Поток воды из комнаты выбросил Травена на небольшую, затененную поляну, покрытую болезненными большими цветами цвета шафрана. Цветы болезненно зашипели, коснувшись воды, и свернулись в острые копья. Из листьев выросли длинные фиолетовые шипы. Инстинкт подсказывал мне, что в шипах содержится яд.

Травен остановился на небольшом выступе скалы. У его ног лежали две серебристо-мерцающие амфоры, также вынесенные водой из палаты.

Поляна со всех сторон была окружена отвесными скалами. Слева от себя он увидел огромное вогнутое зеркало из полированной бронзы, наклоненное в сторону. Перед ним, на небольшом расстоянии, стояло около дюжины странных предметов, сделанных из похожего на стекло материала. Вероятно, фокусирующие линзы. Один из них был сломан.

XVII

Солнце приближалось к зениту, когда Травен очнулся от полусонных снов. Его мучили мучительный голод и жажда, такие ужасные, как будто внутренности его были наполнены расплавленным свинцом. Он неосознанно наклонился вперед и зачерпнул прохладную, кристально чистую воду в руки. Он пил безрассудно. Десять, пятьдесят, сто раз он черпал живительную жидкость, не заботясь о том, пригодна ли вода в этом проклятом месте для питья.

Он промыл жалящие раны на руке и кисти, ополоснул потное, лихорадочное лицо. Оглядевшись вокруг, он понял, что он все еще крыса в ловушке, все еще обреченная на смерть.

Поляна с четырех сторон была окружена гладкими каменными стенами высотой в пять или шесть этажей. Вероятно, столетия назад здесь произошло землетрясение, после которого осталась эта своеобразная пропасть. Только на самом нижнем уровне, прямо там, где он сидел, скала была неровной, полной выпуклостей, уступов и расщелин. Начиная с высоты прямоходящего человека, скалы становились твердыми, ровными и отполированными до блеска. Без альпинистского снаряжения подняться на них было невозможно.

Но даже не это было самым опасным. Вода все еще сочилась из черной бездны, где Травен час назад ждал последний момент своей жизни. Снова и снова дворцовые своды извергали новую стаю обезумевших от ужаса белых крыс. Уровень воды в трещине медленно, но ощутимо поднимался. Те, кто когда-то спроектировал эту проклятую крепость, решили превратить пропасть в озеро, если все другие меры по защите Грота от злоумышленников потерпят неудачу. Площадь поляны составляла около полутора акров. Травен подсчитал, что пройдет еще десять-пятнадцать часов, прежде чем вода достигнет его шеи. На данный момент ее зеркало находилось на полметра ниже выступа, на котором он сидел. Позже… да, позже он сможет плавать по поверхности, как муха в закрытой бутылке. Если бы он мог плавать без перерыва примерно три дня и три ночи, уровень воды, вероятно, поднялся бы настолько высоко, что он смог бы выбраться из пропасти. Однако нет людей, которые могли бы плавать три дня без отдыха. Особенно, когда правая рука почти вялая, когда голод скручивает внутренности, а шансы на спасение равны нулю.

Причины этого потопа были относительно просты. Грот Силы и Смерти находился на дне какого-то ручья или озера, отделенный толстой стеной от подземного дворца. Блоки камня и кубоиды из тесаного мрамора были соединены друг с другом. Нарушение баланса в одной точке опоры вызвало обрушение подпорной стенки и проникновение воды на нижний уровень подземелья. Она должна была заполнить их плотно, чтобы всякий, кто осмелился взглянуть в сапфировые глаза старого ребенка, утонул вместе с крысами.