Текст книги "Назад к жизни (СИ)"

Автор книги: Весела Костадинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

17

Я медленно шла по направлению к остановке, кутаясь в тонкую куртку. Утром была на таком взводе, что не замечала ни холода, ни дождя. А сейчас, уставшая и опустошенная, ощущала, как замерзла до кончиков ног, мечтала очутится дома, залезть под теплый плед.

Тихо звякнул телефон. Звонила мама, беспокоившаяся о нас.

– Все, мам, – выдохнула я в трубку, – мы победили. Наталья призналась, что солгала.

– Ох, – по голосу мамы слышалось, что ее тоже отпустило. – Ты сама как? Скоро вы приедете домой?

– Вы? Мам, ты теперь ко мне на вы обращаешься? – мне было и грустно и смешно одновременно.

– Я… но я… я думала, ты вместе с Михаилом… – чуть замешкавшись, призналась она.

– Я одна, мама. Михаил остался у ректора, принимать капитуляцию. А я… – вздохнула. – Иду домой. Хочу горячую ванну, бокал вина и спать. Спать пару дней.

Внезапно кто-то перехватил мою руку с телефоном и постарался забрать трубку. Возмущенно фыркнув, я развернулась, готовая дать отпор похитителю.

Михаил обнял меня одной рукой, притянув к себе, а второй поднес телефон к уху.

– Мария, добрый день, будет сильно большой наглостью, если я заберу вашу дочь на этот вечер?

– Да хоть на все выходные, Миша, – кокетливо отозвалась мама, – только верните не в разобранном виде. Я инструкцию по сборке в роддоме оставила.

– Верну в целости и сохранности, – улыбаясь пообещал он, нажимая отбой.

Его губы не дали мне сказать ни слова, впиваясь меня, как путник в пустыне припадает к воде. Под его напором я потеряла остатки разума, отдаваясь невероятно сильному возбуждению. Он целовал, сминая все преграды, словно наверстывая все наше упущенное время. И плевать ему было, что мы находимся рядом с университетом, что многие проходящие студенты улыбаются нам и показывают большие пальцы вверх.

– Мишо, подожди, – я на долю секунды умудрилась остановить его. – А как же твое правило про студенток?

– А ты больше не моя студентка, – улыбаясь, спокойно ответил он. – Как ты понимаешь, ваш декан меня теперь и на порог факультета не пустит. Да и сам я только что написал отказ от вашей группы.

И он снова и снова и снова целовал меня под проливным холодным дождем, согревая огнем своего тела.

– Эй, влюбленные ежики, – окликнул нас насмешливый холодный голос. Строганова была хороша, даже в осенней серости.

– Лида, – улыбнулся Стоянов, не отпуская меня, разрешив только повернуться лицом к знакомой.

– Вы б хоть домой ехали, что ли, – фыркнула она. – Простудишь девочку, Стоянов. А девочка хорошая, стервозная. Люблю таких девочек, – она плотоядно ухмыльнулась. – И ты люби, придурок. И в дерьмо больше постарайся не влетать. Хотя… с такой девочкой не влетишь. Девочка, не хочешь поработать со мной?

– Кира, – чуть прищурив глаза, ответила я.

– Что?

– Меня зовут Кира, женщина.

Строганова расхохоталась.

– Я запомню, Кира. Надеюсь мы никогда в будущем не пересечемся в интересах. Подумай о моем предложении, Кира, когда вынырнешь из постели этого счастливчика.

С этими словами она, грациозно покачивая бедрами, направилась к своей роскошной машине.

Михаил над моим ухом тяжело вздохнул.

– Интересная женщина, – хмыкнула я, глядя ей вслед.

– Интересная. И умная, – задумчиво ответил Стоянов. – Но знаешь, видеть ее на нашей свадьбе я не хочу.

Я едва не подавилась, посмотрев на Михаила.

– Что? – на мой недоуменный взгляд спросил он, – если настаиваешь – пригласим, конечно. Но это чревато – она прямо на свадьбе подсунет нам брачный договор и стрясет деньги за услугу. Но в одном она права – нам пора домой. Не хочу, чтоб ты снова заболела.

Ехали молча, прислушиваясь к дождю на улице. В разгар рабочего дня дороги в городе были почти пустыми. Я прекрасно понимала, что Миша везет меня к себе, но комментировать ничего не стала.

Он остановился у магазина.

– Прости, родная, в холодильнике мышь повесилась. Я схожу куплю продукты. Пойдешь со мной или останешься?

– Можно я останусь, Мишо? – устало спросила я. На самом деле сил оставалось мало.

Он наклонился и снова поцеловал меня. На этот раз поцелуй был другим: нежным, мягким, бережным. Он словно хотел передать мне часть своих сил.

Мне было так хорошо, так уютно рядом с ним.

– Я быстро, счастье мое, – тихо сказал он и вышел.

Он действительно вернулся очень быстро, закинул покупки в багажник и мы снова тронулись. Мне было немного страшно, ведь я заходила на неизведанную территорию. Михаил тоже был немного напряжен, видно было, что волнуется.

Мы приехали почти на самую окраину города к частному сектору и остановились у единственного участка, огражденного не сплошным забором, а деревянной оградой.

– Не люблю заборы, – признался он, открывая гараж и загоняя машину. – Ну что, готова увидеть мой дом?

По голосу я поняла, что ему сильно не по себе.

Участок был не большим, соток семь, не больше. И дом на ней стоял тоже не большой. Но добротно построенный, каменный.

Во дворе нас встретил веселый и мокрый пес-спаниель серого окраса.

– Это Фокс, – представил мне пса Михаил. – Он мой самый верный друг. И самый надежный.

Фокс, умильно виляя хвостом, облизал мне руки, устанавливая дружеские отношения.

Под крышей дома сидели кошки, целых три штуки.

– А это твои? – смеясь, спросила я.

– Ну как сказать. Я считаю, что их у меня нет, а они считают, что я у них есть. Так и живем.

Мы поднялись по высокой лестнице и прошли внутрь.

Маленькая прихожая выходила на кухню и две комнаты, одна из которых была судя по всему гостиной, а вторая кабинетом и библиотекой. Удобная лестница вела на второй этаж. Дом действительно был не большим, но уютным, отделанным деревом. Михаил помог мне снять куртку.

– Проходи на кухню, я сейчас затоплю камин.

Дома было тепло, но от мысли о теплом камине стало еще теплее. Надев предложенные тапочки, я прошла и села в удобное, глубокое кресло. Сразу стало клонить в сон, особенно когда от разведенного камина пошло благодатное тепло.

– Теперь ты видела и мой дом, – Михаил подал мне бокал с вином. – Пока это все, что я могу предложить тебе….

– Мишо…. Какая сволочь внушила тебе, что женщину можно удержать только финансовыми благами? То есть да, это безусловно важно, но и на воде и рисе мы с тобой не живем, к счастью.

– Но я… я не смогу дарить тебе дорогие вещи…и….

Я прервала его слова поцелуем, вкладывая в него всю свою любовь и нежность, все свои страхи и неуверенность. Почувствовала, как он дрожит от нетерпения, но старается сдерживаться.

– Мишо… – выдохнула я, чувствуя, как не смотря на усталость закипает кровь.

Его руки скользнули по спине, к молнии на платье. Чуть задержались, словно он давал мне путь к отступлению. Я лишь крепче прижалась к нему.

Моя рука скользнула по вороту рубашки, пальца спустились, расстегивая пуговицы. Мне казалось, я вся горю огнем. Хотелось не просто расстегнуть их, хотелось сорвать прочь все преграды.

Тихо скрипнула молния, спину обдало прохладным воздухом, а потом на нее легли обжигающе горячие ладони. Черное атласное платье скользнуло к ногам, я осталась в черном белье и чулках.

– Кира, – простонал Михаил.

Каким-то чудом мы оказались уже в спальне, на втором этаже дома.

– Не торопись, – попросил он, сам дрожа от нетерпения, укладывая меня на кровать.

Легко сказать. Внутри меня уже полыхал пожар, погасить который мог только он.

Рубашка, наконец, поддалась и упала на пол.

– Девочка моя, – прошептал Михаил, когда туда же отправилось и мое белье.

Его губы коснулись груди, рука погладила бедра. И тут я застонала, не в силах больше сдерживать желание.

– Тише, любимая, тише.

Пальцы погладили самое сокровенное, чуть сильнее, чуть настойчивее, заставляя раскрыться полностью. Я готова, я полностью готова, но Михаил не спешит.

Нежно гладит меня, осторожно подготавливая, то ускоряет темп, то замедляет, едва-едва не доведя до вершины.

Его пальцы нежные и решительные, губы, кажется попробовали на вкус каждый миллиметр кожи. Эта сладкая пытка заставляет меня изгибаться под ним, таять как мороженое, кусать губы, сдерживая стоны и крики.

– Пожалуйста! – не выдерживаю я.

А потом все мое тело пронзает дикая, почти невыносимая боль.

Я впилась ногтями в спину, а зубами в плечо Михаила.

– Ахххх, – кое-как выдохнула.

– Кира! – мужчина потрясенно отпрянул от меня, замер. – Почему ж ты мне не сказала?

Да потому что сама забыла о том, что в 18 была еще девственницей! Забыла, мать вашу!

– Продолжай, – сквозь зубы простонала я, удерживая его в себе. – Пожалуйста, продолжай.

Его движения были осторожны, он берег меня, старался причинить минимум боли.

Еще одно движение, и я почувствовала, как содрогнулся Михаил, как пульсирует во мне. Его стон стал лучшим лекарством от боли.

Я закрыла глаза, расслабляя напряженные мышцы, позволяя телу отдохнуть.

– Кира, – Михаил поднял голову, лежавшую на моей груди.

– Мишо, если ты сейчас скажешь, что сожалеешь, я тебя… укушу за ухо, – я задела его еще влажные от дождя волосы, зарылась в них ладонью.

Он тихо засмеялся, обнимая меня, прижимая к себе.

Я чувствовала, что засыпаю. Умом понимала, что желательно дойти до ванной, принять душ, но сил на это совсем не осталось. Мерно стучал разыгравшийся дождь по крыше, где-то над нами, в небольшом домике под потолком громко мурлыкали коты, потрескивал камин на кухне. Дыхание Михаила стало ровным и спокойным, тело – расслабленным. Он прижал меня к себе, согревая, унимая боль внизу живота, успокаивая. Я крепко уснула, даже не услышав как он поднялся и сходил в ванную.

– Кира… – тихий шепот над ухом.

– М…. – не хотелось даже шевелиться.

– Пойдем, помогу тебе дойти до душа, – Михаил легко поднял меня на руки, донес до ванной. – Тебе помочь?

Ага, зеленкой помазать и подуть – я не удержалась от смешка, но вслух ничего не сказала, просто поцеловала любимого, отрицательно качая головой.

Мишо дал мне большое белое полотенце и свой мягкий халат, в котором я утонула. Оставшись одна, села в душе, включив обжигающе горячую воду. Все в доме, в ванной пахло Мишо. Я глубоко вдыхала запахи, запоминая, наслаждаясь ими: гель для душа, пеня для бритья, стиральный порошок… Внизу живота все еще жила тянущая боль, но я была настолько счастливой, что даже не замечала ее. В конце концов мой первый раз в прошлой жизни был гооораздо хуже! Вот уж не думала, что снова пройду через это.

Пока я принимала душ и приходила в себя, Михаил приготовил легкий ужин. Кутаясь в теплый халат, я села к нему на диван, положив голову на плечо и почувствовала, как он уткнулся лицом в мои влажные волосы.

– Ты любишь меня, Мишо? – тихо спросила я.

– Да, – твердо ответил он. – Очень. Именно поэтому и готов был отпустить. Нельзя, Кир, построить отношения на манипуляциях и принуждении. Я старше, я мог бы забить тебе голову ванилью и любовной чушью, но не хочу. Я лишь два года как раздал последние долги, и не смогу обеспечить тебе роскошную жизнь, которой ты достойна…

Я фыркнула и уткнулась лбом в его плечо.

– А ты, любимый, никогда не рассматривал возможность пройти этот путь вдвоем? Не думал, что женщина может быть не только любовницей и содержанкой, но и партнером в делах и другом? Не каждая женщина присасывается к мужчине на все готовое, есть те, кто хотят реализоваться и сами. Я хочу реализоваться сама. Я очень люблю тебя, Мишо, до искр перед глазами, до потери разума, но я никогда не стану от тебя зависимой. Зависимость – это тупик, это конец нормальным, здоровым отношениям. Я не хочу такого ни для тебя, ни для себя.

Михаил долго молчал, прижав меня к себе. И только через несколько минут до меня дошло – он едва сдерживает слезы. Сидела тихо, как мышка, боясь пошевелиться – ему нужно было время.

– Что будет с Натальей? – спросила едва слышно, стараясь перевести тему.

– Ее отправят в академотпуск, в университет вернется в следующем году, когда страсти немного поутихнут. Ирина же забрала документы, хоть я и не желал ей этого.

– Ты не дал исключить Наташу, – улыбнулась я – в этом был весь Михаил.

– Нет, не дал. Все мы ошибаемся, Кира, и все имеем право исправить ошибки, не ты ли мне это говорила? Наталья поступила так не сама, она сделала это ради подруги. Зависимость от других, пусть даже друзей, любовь к ним часто становится нашей слабостью, которой пользуются нечистоплотные люди. Я когда-то и сам попал в эту ловушку, родная моя, поверил другу и оказался у разбитого корыта. Да и ты едва не попала в нее. Знаешь, когда я впервые посмотрел на тебя другими глазами?

– Когда?

– Когда ты дала жесткий отпор Анжелике. До того времени ты слушала ее беспрекословно. Она была для тебя единственным значимым авторитетом, хоть и тянула тебя вниз. Но в тот день, на первой консультации, хоть я и испытал несколько неприятных минут, слушая ваш разговор, меня удивило с какой силой ты вернула ей ее злобу. До того момента я опустил руки, думал, что вряд ли смогу помочь тебе, думал, что ты станешь моей неудачей. Но тогда изменилось все.

– Я была для тебя всего лишь еще одной заблудившейся девочкой…. – задумчиво протянула я.

– Ну, не совсем… – Он откашлялся, смутившись. – Я хотел помочь тебе, это правда, и в этом ты была похожа на всех тех, кому я помогал раньше. Но злило меня другое. Я хотел тебя. Мое тело действовало без моего ведома, реагировало на тебя так, как не реагировало ни на кого. Стоило тебе пройти рядом, как меня словно кипятком ошпаривало. Я дурел от одного твоего запаха, от звуков голоса, от смеха. И вот это ненормальное, необъяснимое влечение действительно бесило. У меня ведь было строжайшее табу насчет учениц, а тут такая история. Я не любил тебя, Кира, более того, даже не уважал, но хотел до потемнения в глазах. Знаешь, каким адским мучением стали для меня занятия с тобой? Ты стала моим наркотиком, наваждением, почти манией, понимаешь?

О, Мишо, как это знакомо! Оказывается, мучилась не я одна! И Анжелика, будь она даже трижды мразью, первая учуяла это, каким-то звериным инстинктом учуяла нашу полную совместимость, давя на меня, злословя, стараясь не дать нам приблизиться друг ко другу и в той жизни и в этой.

– Но… ты все-таки полюбил меня?

– Да. Это произошло не сразу, я даже не знаю, когда точно. Но полюбил. Думаю, это случилось, когда я был в Болгарии. Когда помогал отцу, а сам постоянно думал о тебе. Все время представлял тебя в нашем саду, в нашем доме. Одергивал себя, ругал, ведь я намного старше тебя, мало тебя знал, а потом забывался и снова видел тебя рядом. Почему-то мне казалось, что ты будешь в восторге от наших гор, от быстрых речек и ручьев, полюбишь мою страну и мой дом. И тогда я смирился со своими чувствами к тебе, принял их, решил, что стану тебе другом, помощником. И надеяться не мог, что ты полюбишь меня. – Мишо поцеловал меня в губы – нежно, страстно, но бережно. – Выйдешь за меня? – вдруг тихо спросил он.

– Конечно, – ответила просто и коротко, не раздумывая ни секунды.

Внезапное головокружение, заставило меня положить голову на сильное плечо. Что-то темное, страшное, холодное коснулось моей души. Но Мишо, почувствовав мое состояние, сильнее прижал меня к себе, ограждая от страхов, защищая, оберегая. И зло, дохнув льдом последний раз, ушло. Ушло навсегда, забрав с собой образы, предчувствия и злые сны.

18

2014 год

Громкий, надрывный крик гларуса ворвался в мой сон, заставив открыть глаза. Солнце клонилось к закату, и тень от пляжного зонтика становилась длиннее, уже полностью закрывая мое тело от палящих лучей.

– Проснулась, родная? – Мишо поднял голову от книги.

– Долго я спала?

– Нет, счастье мое, пол часа, не больше. Не волнуйся, я присмотрел за Агатой. Она вон, в луже.

– Ох, Мишо, спасибо, – я потянулась, как довольная кошка, с любовью и нежностью глядя на загорелого, красивого мужа. Снова залюбовалась им, словно и не было этих прошедших 12 лет. Мишо захлопнул книгу и нежно погладил меня по спине. По телу сразу побежали мурашки удовольствия.

– Скоро ужин, родная.

– Угу, – я довольно мурлыкнула под его рукой, – я голодная как сотня китайцев после рабочей смены.

– Хорошо, что мы выбрались в Грецию, – заметил он. – А то все Родопи и Родопи.

– Тебе надоели горы, любимый? – я краем глаза наблюдала за нашей шестилетней дочерью, плескавшейся в почти горячей морской воде у самого берега.

– Нет, я думал они тебе надоели, – фыркнул он, разминая мои плечи и шею.

Я громко рассмеялась, откидываясь спиной на грудь мужа.

– Мишо, я люблю наш дом, я люблю нашу страну, и я люблю Родопи! В Греции я хотела попасть на единственный пляж, про который тебе рассказывала. И уже хочу домой, к маме и папе.

– Помню, помню. Завтра поедем, не волнуйся.

Он помолчал.

– Солнце мое, – видно было, что он слегка смущен, – а тебе не кажется, что мой папа и твоя мама…. Ну….

– Любимый, – меня накрыла волна смеха, – да уже пять лет как.

Мишо покачал головой, сам едва сдерживая хохот.

– Кто ж виноват, родной, что мужчины вашей семьи так действуют на нашу семью? Но справедливости ради замечу, что первая поняла не я, а Римка. Вот уж где ищейка, так ищейка. От этой ничего не скроется.

– Она в этом году приедет?

– На пару недель. Хочет на больше, но ты же знаешь – ее работа для нее все. Мне кажется она даже свою беременность не заметит, со своей работой.

Внезапный детский плач прервал наш ленивый разговор.

Мы оба резко повернули головы. У меня в груди резко сжалось сердце – было что-то смутно знакомое в этом плаче, что-то пришедшее из сна, из дальних уголков памяти, мимолетное, точно видение или фантазия.

Малыш лет двух поскользнулся на скользких камнях и упал в воду. Опасности не было, но от неожиданности он разрыдался. Мы с Мишей подскочили оба. Но гораздо быстрее и проворнее оказалась наша дочь. Она подбежала к малышу и поставила его на ноги.

Мы тоже поспешили подойти. Народу на пляже было уже немного, но оставлять такого малыша одного не хотелось.

Впрочем, к нему уже бежали мужчина лет сорока и молодая, красивая женщина лет 30-ти.

– Кир, – женщина упала перед ним на колени и крепко обняла, прижимая к себе, – спасибо, – она подняла глаза на нас.

Мы с мужем одновременно удивленно переглянулись – она была похожа на меня как сестра – такая же белокурая, с такими же синими глазами. Ее фигура, черты лица, даже движения – все напоминало меня.

Она тоже смотрела удивленно, более того, в ее глазах появилось сначала недоверие, а потом смутное узнавание.

Я посмотрела на ее спутника и вздрогнула. Ни разу в жизни я не встречала этого мужчину, но я знала его, откуда-то знала. Словно образ, пришедший из далекого сна, размытый и неясный.

Мишо положил горячую руку мне на плечо.

– Спасибо вам, – на русском сказал мужчина, чьи глаза так же удивленно рассматривали нас, – Кир у нас очень энергичный, не успеешь оглянуться – уже сбегает.

– Вы – Кира? – внезапно спросила женщина, поднимаясь и передавая мужу сына. – Вас ведь Кира зовут?

– Да…. – протянула я, – откуда….

– Невероятно! – глаза женщины засияли, – 12 лет, за много тысяч километров! Это вы, я узнала вас. И вас тоже! – она посмотрела на моего мужа, который прищурив глаза смотрел на нее.

– Ого, – улыбнулся он. – Действительно, невероятно.

– Да что происходит? – не выдержала я.

– Вы спасли меня! 12 лет назад вы спасли меня! Вы почти выбили меня из-под колес машины. Мне тогда полиция сказали, что если бы я попала под машину, меня пришлось бы отскребать с асфальта! Помните, вы были тогда с вашим мужем и сильно разбились.

О боже, я тоже вспомнила эту девушку!

– Дима, – обратилась она к мужу, – Кира прыгнула на меня и спасла от того обдолбанного придурка за рулем!

– Спасибо вам большое за Алину, – знакомый незнакомец обнял жену за плечи и притянул к себе. Столько любви и нежности было в этом жесте, что я невольно заулыбалась. – А вашей дочке спасибо за Кира.

– Кира, могу я как-то отблагодарить вас? – спросила Алина, – вы тогда так сильно пострадали, так быстро уехали, я не успела даже спросить ваш номер телефона, не поблагодарила. Растерялась, испугалась и потеряла вас из виду. Я только ваше имя и запомнила. И сына мы назвали Киром в честь вас.

– Алина, – на душе у меня стало тепло и свободно, так хорошо, что на глаза навернулись слезы счастья, – я так счастлива, что у вас все хорошо. Это лучшая благодарность. И знаете, я не зря тогда разбила себе колени и руки.

– Ты, может и не зря, – засмеялся Мишо, прижимая меня к себе, – но седых волос мне прибавила. Но, знаете, Алина, именно в тот момент я вдруг понял, что не могу и не хочу терять эту женщину. Что именно ее я ждал всю жизнь. Так что….

Садящееся солнце последними лучами озарило пляж в Греции, бросая свои лучи на нас четверых и на наших детей: Агату и Кира.

– Поедем домой, Мишо, – вдруг тихо попросила я, – поедем в наши Родопи. К маме и папе, к Фоксу и котам. Они, наверное, сильно скучают по нам. Да и тебе готовиться к новому учебному году можно и у родителей.

– Завтра, счастье мое, – обнял меня муж, привлекая к себе, – завтра мы вернемся домой.

Я крепко прижалась к мужу, в который раз благодаря судьбу за то, что нашла свое место в этом мире. Рядом с ним.