Текст книги "Сороковник. Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Вероника Горбачева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Я торопливо зажмуриваюсь. Не могу!
– Работаем, Ива, – говорит он сухо. И голос его в этот момент невероятно похож на голос Николаса. Знакомые слова, да ещё такая знакомая интонация заставляют меня невольно широко открыть глаза. А уж когда я встречаюсь с янтарным взглядом Ящера – то прикипаю к нему, как кролик, попавший под гипнотизирующий зов удава.
Короткая вспышка, словно от фотоаппарата, заставляет меня моргнуть. На следующую я уже не реагирую. Дон, осторожно придерживая меня за подбородок, наклоняется ближе. Блики вокруг нас мелькают и убыстряются, словно лазерные огни на дискотеке. Дон вплотную приближает лицо к моему. Мы упираемся лоб в лоб, и я снова чувствую запах дорогого табака и горных трав.
– Ещё немного, – одними губами произносит он. И в какой-то момент глаза его из янтарных становятся чёрными. Вокруг нас замирает множество бело-голубых огоньков, они дрожат, пульсируют… и, устремившись в пространство между нами с доном, стремительно сливаются в один. Мельчают в точку. Исчезают.
С опаской смотрю на Главу. Уже всё? Его губы раздвигаются в улыбке.
– Что вы, дорогая моя невестка, – говорит он с лёгкой иронией, – всё только начинается! – Снимает невидимую пушинку с моего плеча, невзначай пощекотав шею кружевной манжетой. – Очень дорогая… Вы даже представить не можете, как я, наконец, рад вас видеть. Безнаказанно видеть, заметьте. – Он выпрямляется, словно стоять, согнув шею, ему неудобно, и мелкие гранёные в виде чешуек тёмные камушки, коими усыпан его чёрный камзол, отзываются на это движение шорохом и постукиванием. – Майкл, передай тем двоим, что вот-вот примутся крушить мою охрану, что им можно войти. И давайте, наконец, послушаем вас, донна, потому что у меня и тех, кто со мной явился, на руках оказалось достаточно много живых огневиков, и с вашей помощью я надеюсь определиться, кого из них таковыми и оставить, а кого судить, причём незамедлительно.
***
Перед тем, как выйти, сэр Майкл пытливо заглядывает мне в глаза, словно не доверяя дону. Паладин выглядит так же, как в моём последнем видении, даже кожаный облегчённый доспех тот же самый, только сейчас малость посечённый, и волосы прихвачены лёгким венцом с единственным алмазом в розетке. В этом венце сэр Светлый рыцарь похож на сказочного златокудрого короля. Лично убедившись, что со мной всё в порядке и одарив напоследок ласковым взором, он выходит.
– С-спасибо, дон Теймур, – еле выдавливаю из себя. Такое чувство, что после этой детской игры я выжата досуха. На всякий случай скашиваю глаза на ауру – она всё та же, только слегка полинявшая.
– Не стоит благодарности, донна. Я до сих пор у вас в долгу. – ГЛАВА отвешивает мне изысканный поклон. – И за первого сына, позвольте напомнить, и за второго.
За первого – это понятно, дон связывает возвращение Николаса именно со мной, но за второго? Архимаг усмехается краешком губ, идёт к двери и распахивает настежь.
– Да жива она, ваша Ива, жива и целёхонька. Пропустите их, сэры рыцари. Благодарю за службу.
И как-то так получается, что первым из братьев в павильон влетает, конечно, старший. Немедленно тормозится, поскольку то, что осталось от живописной совсем недавно скульптурной группы, у него прямо на пути. Не заметить этакое крошево с двумя одиночными, чудом уцелевшими фигурами трудно. И, конечно же, просто невозможно обойтись без коронного возгласа:
– Опаньки!
Брови у Николаса трагикомически заламываются домиком. Мага, рвущийся следом, делает попытку обогнуть брата, но тоже столбенеет, вперив ненавидящий взгляд единственного глаза в белую в чуть заметных прожилках фигуру.
– Говорил я тебе, братец, плохое обращение может даже ангела вывести из себя, – замечает наставительно Николас. – Видишь? Дойдёт до скандала с женой – лучше сам под сковородку подставься, целее будешь. Ива, ну где же ты?
Он, наконец, находит меня взглядом и накидывается с коротким рычанием. Я не успеваю пискнуть, как он сгребает меня в охапку, но тут же, спохватившись, отпускает и оглядывает с тревогой.
– Уже лучше, – негромко говорит за его спиной сэр Майкл, – намного лучше, поверь.
– Да понял я, – расстроено отвечает Ник. – Не зря ты тут столько торчал… Ива, ты уже большая девочка, а по-прежнему открываешь дверь всем подряд? Вот только не говори, что твой муж не велел тебе сидеть дома!
– Ты тоже должен был сидеть дома! – внезапно закипаю. – Тебе ни разу за это время не пришло в голову, ч т о я должна была подумать, вернувшись в пустую квартиру? Да я чуть не умерла!
– Я тоже чуть не умер, родственница, – отвечает он серьёзно, единой фразой затушив разгорающуюся во мне зловещую искру. – Собственно, претензия у меня к тебе только одна: могла бы чуть потянуть время, оставив этого расчудесного старичка для нас. Мы бы с ним душевно поговорили, не так ли, брат?
– Никаких старичков. В следующий раз я её просто запру, – коротко отвечает тот, не сходя с места. Меня словно обдаёт холодом, но… я вспоминаю упрёк, брошенный отцу: "Я думал, мы собрались, чтобы решить, как найти Иву!" Я ему не безразлична. Просто он – другой. Сантименты ему чужды и обниматься, как Николас, он не торопится, выжидает, когда я сама подойду. А я не могу, потому что его довольный брательник вцепился в меня, как клещ, а весовые категории у нас с ним разные, не отодвинешь.
– Прости, Мага, – пытаюсь выглянуть из-за плеча Николаса. – Конечно, я дура. Я сдёрнула с места стольких людей, которые из-за меня рисковали…
– Не говорите глупостей, донна, – сухо прерывает ГЛАВА. – Если бы не ваша так называемая легкомысленность, мы бы не имели сейчас ни загнанного в угол Игрока, ни города, что остался целёхонек. А это достаточно значимый административный центр с несколькими развитыми школами магического мастерства. Кстати, раз уж мы затронули самое начало событий, не подскажете ли мне, зачем вас вообще понесло на прогулку в такой момент? Вы женщина разумная и не могли не понимать, что на улицах небезопасно. Если уж на то пошло, отсиделись бы в защищённом доме вместе с этим вашим… Йореком, раз уж хотели ему добра.
– Рориком, – убито поправляю. Николас тем временем тщательно смахивает каменную крошку с сиденья одного из диванов и чуть ли не силком меня усаживает. – Он же ведун, у него должен быть свой шар, хрустальный, как у вас, и у Галы такой же был…
– И что? – он недоуменно вскидывает брови. – Зачем вам шар? Вы умеете с ним обращаться?
– Попросила бы Рорика. Я хотела узнать, где дети, – виновато добавляю. – Они же могли оказаться там же, в городе, а тут – война… Я за них боялась.
Повисает тягостное молчание.
– Маркос! – как-то даже угрожающе говорит дон.
– Что? – Вскидывается мой суженый. – Откуда же я знал, что она их не чувствует? Я думал, раз она мать – должна сразу понять, где они и что с ними. Я-то засёк их неподалёку от Кэррола.
Не верю своим ушам.
– Так ты знал? Ник, он что – знал?
Тот отводит глаза.
– Я же тебе говорил однажды – мы друг друга ощущаем. Когда ты появилась в моём мире, я сразу тебя по кольцу просёк, помнишь?
Мага, не говоря больше ни слова, круто поворачивается на каблуках и выходит, взметнув полами чёрного плаща. Я складываю руки на коленях, смотрю в пол. Мне словно только что залепили пощёчину, и кто? Тот, которому я почти доверилась?
– Я надеюсь, вы простите его, Иоанна, – мягко говорит сэр Майкл. – Есть разница между человеком, приобретающим способности со временем и тем, кто с ними родился. Для некромантов, как и для нас, паладинов, ощущать своих и даже определять их местоположение так же естественно, как дышать; но Мага просто не подумал… вернее, он забыл, что вы не такая.
Он забыл, а я не догадалась спросить. Мужчина собирался на войну – и я решила его не тревожить попусту, поскольку привыкла со всем справляться сама. А сколько можно было бы избежать без этих недомолвок…
– Ива, только не молчи, – наклоняется ко мне Николас. – Не молчи. Ну, ругни его хорошенько, сразу легче станет… Или вот что: хочешь – меня поругай. В конце концов, это ж я всех сорвал с места, из-за меня всё и закрутилось. Ну?
Левая рука в месте бывшего прокола невыносимо зудит. Сжимаю её в кулак, чтобы не чесать при всех, Николас осторожно кладёт поверх него ладонь, и от её тепла я оттаиваю.
– Что уж теперь, дело-то сделано. Ты бы вернул его, Ник, а то он начнёт успокаиваться по-своему, сам не рад будет. А потом уже расскажешь, при чём здесь ты.
Николас, довольный, приглаживает растрёпанный загривок. Этот парень удивительно стильно выглядит в какой-то чересчур легкомысленной для боя красной куртке с витыми шнурами, похожей на венгерку, в белых лосинах… Ещё бы к своим кудрям ему бакенбарды запустить с усами – и вылитый – лейб-гусар или Денис Давыдов. Чмокнув меня куда-то в макушку, он спешит к выходу. Дон, прищурившись, смотрит ему вслед и неожиданно переключается на меня.
– Вы действительно успокоились, донна? Я могу быть уверен в вашей выдержке, как и в безопасности Маркоса?
Последнее меня изрядно озадачивает.
– Почему бы и нет? – С запозданием до меня доходит подтекст, и становится обидно за себя. Это что же, теперь он всю оставшеюся жизнь будет ждать от меня подвоха? Дескать, научилась Обережница с неугодными расправляться – так как бы заодно и его сыночку не перепало под горячую руку? А ведь если я сейчас распсихуюсь или сорвусь – получится, что он прав.
Сдержанно отвечаю:
– Не судите по себе, дон Теймур.
Ладонь наставника тяжело опускается на моё плечо: кажется, сейчас я нарвусь на неприятности… ГЛАВА разглядывает меня с интересом, словно впервые увидел.
– Безусловно, уж я бы не оставил данное проклятье в закромах памяти, а извлекал бы его при каждом удобном случае, чтобы не пылилось. Забавно видеть себя иногда со стороны, дорогая донна, – с едва заметной иронией ответствует он. – Но не уходите от темы. Опыт, подобный сегодняшнему, даром не проходит; не чувствуете ли вы себя чересчур самоуверенной?
Он нарочно меня провоцирует?
Пальцы паладина на моём плече усиливают нажим.
– Она чувствует себя усталой и разбитой, несмотря на то, что я постоянно её поддерживаю, дон Теймур. Не забудьте, что ей пришлось пережить. Касаемо же ваших невысказанных опасений, могу сказать одно: второй леди Мирабель у вас в семье не будет.
– Дерзкий мальчишка, – бросает ГЛАВА. Но что-то похожее на тень смущения мелькает во взгляде. – Простите мою навязчивость, донна. Майкл, однако, мы совсем забыли о делах насущных, а время не ждёт, Совет уже собирается, и всё, чего нам не хватает – это показаний и обвинений со стороны потерпевшей. – Он недовольно, как мне кажется, морщится. – Её пальчики могут подождать ещё немного?
– Сколько скажете, дон Теймур, – официально отвечает сэр Майкл. Вот уж кто заведомо знает, где допустить вольность в разговоре со всесильным родственником, а где остановиться!
– Хорошо. Итак, вернёмся к тому, с чего нас прервали своим появлением наши юноши. Мне нужна информация, донна. Я… мы намерены устроить здесь судилище, не более и не менее, а для справедливого и беспристрастного приговора требуются свидетельства, которые я и намереваюсь получить у вас, как у одной из жертв произвола со стороны представителей Клана Огня, уж простите мне столь официальный язык. Вы готовы открыть для нас небольшой уголок своей памяти? Нас интересует всё, что связано с Главой Ордена, Верховным магом Омаром ибн Рахимом: обстоятельства вашей встречи, его реакция на вас, действия по отношению к вам, особо – момент похищения. И, собственно, само пребывание здесь вплоть до… – Дон через плечо смотрит на статую, застывшую со вскинутой в защитном жесте рукой, завершает: – …вплоть до финала. Прошу учесть, что зрителем буду не только я: мне придётся транслировать ваши воспоминания непосредственно остальным судьям, официальным представителем кланов, решивших призвать к огневиков к ответу. Даёте ли вы добровольное согласие на демонстрацию памяти?
– Дачу показаний? – уточняю.
Он удовлетворённо кивает.
– Совершенно верно. Напомню, вас будут видеть и слышать не только присутствующие.
– Иоанна, – вмешивается паладин, – вы вправе отказаться или изложить рассказ устно. Могут быть моменты, – он бросает на дона уничтожающий взгляд, – на которых вам, возможно, не хотелось бы останавливаться…
– В этом случае требуется хотя бы упоминание о самом факте, – жёстко дополняет дон.
– Только упоминание. Детали могут уточняться у прочих свидетелей или обвиняемых, дабы не травмировать ещё более психику пострадавшей.
– А в том случае, если живых свидетелей события не осталось?
– Показания снимаются с мёртвых, – завершает мой Наставник. – На то вы и здесь… дорогой дон. – И они скрещивают взгляды, словно шпаги.
– Да согласна я, согласна, – встреваю, лишь бы не пришлось их разнимать. В конце концов, не в первый раз с меня память считывают, потерплю. Видит бог, я женщина не мстительная, но очень не хочется, чтобы в это осиное гнездо после меня попал ещё кто-то, чтобы изнывал в подвале о жары и жажды или дёргался под ударами кнута в камере напротив. И если так уж справедливы невидимые мне судии – они примут правильное решение.
– Готовы, донна?
На сей раз ГЛАВА предельно серьёзен. Со сладкой жутью в сердце вижу, как глаза его снова наливаются желтизной и обретают драконью раскосость, и хоть он по-прежнему в человеческом облике – кажется, что передо мной другая его ипостась, мудрая и старая ещё в те времена, когда нынешний дон был несмышлёным младенцем. В какой-то момент мне чудится, что вот-вот – и коснётся моей щеки горячий раздвоенный язык. Прогоняю видение.
– Готова.
***
…Уже через несколько минут я сильно жалею о своей податливости. У дорвавшегося до моей памяти Архимага странная избирательность: эпизоды, которые я хотела бы пропустить как можно скорее, он замедляет, растягивает во времени и оттого некоторые болевые моменты приходится переживать заново, причём в полной мере. Хорошо хоть, что он позволяет мне сворачивать однообразные периоды – например, бесконечные часы расхаживания по камере. Относительно быстро пролетает сцена первой встречи с Омарчиком да наличие двух его шпионов напротив дома, после чего мне позволяют сразу перескочить на отлёт Рорика и на то, как я, собственно, напоролась на засаду. Вот тогда я начинаю понимать, насколько погорячилась с разрешением показа, потому что второй раз пережить петлю на шее и выкручивание рук, да ещё разящий в лоб кулак – малоприятно, поверьте.
Я пытаюсь схитрить – и сжать кусочек с вещим сном, не особо горя желанием демонстрировать свои способности, но меня словно удерживают за руку, не позволяя по-быстрому перевернуть страницу. Во всяком случае, моё появление в виде призрака в Магином доме, паника из-за отрезанных пальцев, реакция собравшихся мужчин на страшную посылку Омара – всё преподнесено на редкость грамотно и, могу представить, как жмёт на нервы зрителей. Я снова чувствую боль и страх и единственное, что меня поддерживает от того, чтобы не свихнуться в одиночке – вера, что меня найдут. Я снова иссыхаю от жажды и ломаю ногти, расчищая в цементном шве желобок для воды. Я подлечиваюсь, как могу, но стараюсь накопить резерв силы для возможной объёмной траты, может, даже удара. Я пытаюсь подать сигнал на волю – и незамедлительно валюсь на пол, прибитая магическим подзатыльником. И вновь не могу отвести взгляд от истязуемой девочки и её палачей. Хочу и здесь "перевернуть страницу", но дон настойчиво удерживает меня и заставляет заново остановить сердце Али, и подобрать деревянную шпильку с пола камеры.
А вот когда я снова "впервые" вижу Кайса, мне слышится удивлённое перешёптывание незнакомых голосов, и с того момента действия евнуха отслеживается подробно. Большего внимания удостаивается разве что сам Рахимыч. Ах, да, Тарика выслушивают с интересом. Но реплики Омара, который ибн, прокручиваются по нескольку раз.
"… ты пыталась подать сигнал своему наставнику, не понимая, что этим обрекаешь его на гибель, неразумная газель. Думаешь, я не справлюсь с одиноким паладином, даже столь одарённым? Твои новоиспечённые родственники тоже не помеха, но их я оставлю на потом".
"… А ведь они уже близко, твои друзья, ты знаешь об этом?… им осталось жить совсем немного".
"… Я справлюсь с ними сам, даже со своим старинным другом управлюсь. Не догадываешься, как? Пропущу их в купол, всех до единого, а потом просто зажарю. Для себя и своих преданных друзей я уже открыл портал в соседний город. Мы успеем немного раньше, чем твои обожаемые родственники".
И тут я начинаю волноваться, потому что всё ближе подступает минута, когда я примусь вытягивать силу из мраморной плитки. В этот момент на изображение словно набрасывается затенённая кисея, некий фильтр. Вплоть до момента, когда повязка Кайса ложится мне на глаза, события видны размыто, но понять, что к чему, можно, даже очень. Ещё совсем немного, в полной темноте, идёт только озвучка событий. И снова судий интересует евнух. Его поведение. Его реакция на события. Его защита.
"Дон Теймур здесь!" – наконец, ставит меня в известность сэр Бастиан. В полном изнеможении я стягиваю с глаз повязку, которую неугомонный дон заставил меня нацепить перед тем, как погрузить меня в особого рода транс – для того, чтобы лучше сосредоточиться на предстоящем. Руки трясутся. Мага, поддерживающий меня всё это время, – только я никак не могу вспомнить, когда это он объявился? – молча снимает с пояса фляжку с водой и помогает напиться. Промокает ладонью мой подбородок, потому что толком удержать флягу тремя пальцами трудно, я всё равно немного обливаюсь. Остаток воды выплёскивает на платок и даёт мне обтереть лицо.
– Примите нашу благодарность, донна, – серьёзно говорит дон Теймур. – А также извинения за повтор неприятных для вас моментов. То, что вы показали, неоценимо, особенно – признание самого преступника. К сожалению, мы ещё не закончили, но у вас есть несколько минут для отдыха. Майкл, будь любезен, смени Маркоса, он мне сейчас понадобится. – И без перерыва обращается к сыну: – Мага, посмотри на это.
Расшвыривает носком сапога несколько крупных обломков мрамора. Мой суженый нехотя поднимается. Подходит, приглядевшись – откатывает ещё несколько кусков, наклонившись, зачёрпывает с пола и перетирает в пальцах что-то чёрное.
– Тарик? – спрашивает. – Он нам так нужен?
Меня вдруг начинает мутить. Чёрное – это пепел, то, что было когда-то живым магом. А ведь хоть и в своих интересах, но меня он по-своему выручил, и если бы не он – девочка Саджах до сих пор висела бы в пыточной, и никто бы о ней не вспомнил.
– Нужен, сын мой. Он поможет в сортировке.
Голову мою обжимает что-то холодное: это сэр Майкл уступает мне свой венец. Не знаю, есть ли на этом предмете магическая навеска – коре всего есть, потому что через минуту я чувствую себя гораздо бодрее.
– Нужно отделить чистых от нечистых, – продолжает дон. – Ты видел: этот маг, хоть и явился на встречу один, но вёл себя так, будто за ним стоит группа единомышленников, вот их-то с его помощью мы опознаем.
– А остальных? – хищно прищуривается Мага.
– Остальные нам пригодятся уже в другом качестве. Подробности решать Совету, ты же знаешь. Тебе что-нибудь ещё нужно?
Мага обводит взглядом павильон. Из небольшой ниши в стене выуживает курильницу, затем свечу. Курильницу водворяет на место, свечу, опустившись на одно колено, устанавливает на полу. Подержав ладонь над фитилём, заставляет огонёк затеплиться. Внезапно ладонь сэра Майкла опускается мне глаза.
– Вам лучше этого не видеть, Иоанна, – говорит он шёпотом. – Поднятие духа – зрелище не из приятных. Я скажу, когда можно будет смотреть, а пока отдохните.
Без возражений прислоняюсь к его плечу. Приятно чувствовать заботу, особенно после бесконечного "я сама!" Нет, право, есть в этом что-то – позволять мужчине решать за тебя все проблемы… иногда позволять, потому что не знаю, насколько меня хватило бы при таком паразитическом образе жизни. Я снова даже через сомкнутые веки вижу проблески-тени паладиновой ауры, голубой, между прочим. Хочу что-то спросить, но спохватываюсь: как бы не помешать происходящему рядом вызову духа. Мага нараспев читает какое-то заклятье, больше похожее на сонет или поэтический экспромт, потому что явственно чувствуются и правильный ритм, и рифмы, причём достаточно сложные. Не выдержав, тихонько барабаню пальцами по запястью сэра.
"Да, дорогая?"
Как бы мне на него настроиться?
"Ваша аура меняет цвет, сэр Майкл? Я не слишком громко общаюсь?"
"Слишком тихо, но у вас ещё будет время приспособиться. Нет, Иоанна, эта аура не меняется. И та, другая, что вы видели сегодня – тоже. Просто их у меня несколько".
Какое-то время размышляю.
"А-а! Это как моя собственная – и Зеркало: что-то врождённое, а что-то – передано, так, что ли?"
"Почти. Обычная исцеляющая аура всегда при мне, та же, что усиливает регенерацию живых тканей – включается в экстренных случаях. Она слишком энергоёмка, поэтому постоянно её лучше не использовать. Однако, Иоанна, умолкаем, дабы не помешать, потому что заклинание Маги затронуло уже достаточно тонкие структуры. Всё, дорогая".
Вслушиваюсь в знакомый голос, декламирующий на странном гортанном наречии и чувствую, как по всему телу разбегаются колючие мурашки. И вдруг нападает тоска – страшная, нечеловеческая, по уже отжитому, по тому миру, в который если и вернулся – то лишь по прихоти дошлого некроманта, и через какое-то время тебя снова выкинут – в небытие, ад, чистилище – только не рай, в раю так не тоскуют. Он Тарик вернулся. Это его тоску я чувствую.
– Имя, – сурово требует Мага. – Назови своё имя!
В ответ доносится тихий шёпот-шелест. Я уже собираюсь вынырнуть из-под руки паладина, когда он сам убирает ладонь. Рядом с Магой и доном согнулась в церемонном восточном поклоне полупрозрачная фигура. Мало того, что сквозь неё я отчётливо вижу пламя свечи и стену напротив – на нём, к тому же, как и на одежде, все краски выцвели до блёкло-серого оттенка.
– Можешь говорить. Даю тебе плоть и голос, – разрешает Мага.
Бывший огневик заметно наливается цветами и плотью.
– Слушаю и повинуюсь, – неохотно выдавливает.
Дон требовательно протягивает руку к сыну. Мага подаёт ему кольцо.
– Итак, Тарик-ад-даш Хильджи, бывший маг Огня бывшего Ордена, как я понимаю, ты не откажешься приложить руку или то, что у тебя сейчас осталось, к тому, что не успел закончить в этой жизни? Ты ведь понял, кто перед тобой? Представляться не нужно?
– Я видел тебя раньше, Архимаг, – голос тени тих, но отчётлив. – Значит, ваша Обережница надеялась не зря.
– Довольно. Побереги силы. Ты можешь постараться – и спасти от казни своих сторонников, даю тебе такую возможность. Просто пойдёшь с нами и отберёшь из тех, кто ещё жив, их мы не тронем.
Тарик молчит, опустив голову.
– Хочешь о чём-то попросить? – понимающе спрашивает ГЛАВА. – Сделаю всё, что в моих силах, кроме отмены развоплощения. Сам понимаешь, поддерживать тебя постоянно – неоправданная трата энергии, поэтому постарайся обойтись чем-то другим.
Маг, наконец, размыкает губы.
– Моя жена на восьмом месяце. Я хотел бы узнать, кто у неё родится и всё ли в порядке. Только узнать…
Дон кивает.
– Это приемлемо. Могу также заверить, что новый Клан не оставит твою вдову без помощи и внимания. Я прослежу за этим.
Тарик горько усмехается.
– Новый прикормленный клан Огня… Куда скатились огневики?
– В бездну, – коротко отвечает Мага.
– Ты прав. Мы давно балансировали на самом краю – и, наконец, рухнули. Всё закономерно. Кто твой ставленник, Архимаг?
– Думаю, ты и сам догадался.
– Если так – я готов.
– … Пойдёмте, Иоанна, – сэр Майкл подхватывает меня за талию и помогает встать. – Соберитесь с силами, у нас впереди ещё одно нелёгкое мероприятие. Но по сравнению с тем, через что вы уже прошли – это отдых. Пойдёмте.
Мага вопросительно смотрит на отца. Тот, покачав головой, опускает кольцо в карман.
– Чуть позже. Мне бы хотелось, сын мой, чтобы ты сопровождал свою наречённую супругу. Подобные скромницы умудряются в самой безобидной ситуации нажить себе приключений, поэтому не спускай с неё глаз. И поставь защиту; пока здешняя территория не зачищена окончательно – сюрпризы нам не нужны. Хорошо, если то же самое сделает и твой брат. – ГЛАВА делает приглашающий жест к выходу. – Проходим, господа. Я после вас. Хочется напоследок проститься со старым другом.
Сэр Майкл, кивнув, передаёт меня с рук на руки… наречённому супругу. Надо, кстати, поинтересоваться, что это за статус такой интересный? Может, так и полагается нас называть, пока мы только договорились о браке, а самой церемонии ещё не было? Паладин выходит первым, Мага, предлагая мне опору, чуть отводит согнутую в локте руку таким образом, чтобы, взявшись, я не травмировала беспалую кисть. А что, так уж обязательно идти парочкой, как на официальном приёме? Наверное, да, в присутствии дона в обществе нужно выдерживать какой-то протокол, приноравливаться, дабы не совершить какой-либо оплошности на глазах у всех, иначе сочтут невеждой.
А ведь здесь, должно быть, полно народу… Мне вдруг становится не по себе. Отряд тёмных рыцарей, представитель которого, Бастиан, обнаружил меня первым, судьи – или Совет, да много кого пытались не пропустить маги огня. Я-то сперва думала, что мне спешат на выручку несколько человек и, хоть и рада была тому без памяти, но всё же волновалась за них безмерно; а тут, получается, за мной пришла маленькая армия? и всё ради меня, непутёвой?
Или благородный дон, воспользовавшись случаем – то есть, мной – проворачивает какую-то ему одному известную интригу?
Мага осторожно пожимает мне забинтованную руку. И уже не смотрит в мою сторону, суров и спокоен. Но отчего-то мне кажется, что он только что попросил у меня прощения.
У самого выхода оборачиваюсь. Извечное женское любопытство упрашивает хоть одним глазком подсмотреть трогательную сцену прощания "старых товарищей". Мой спутник придерживает шаг – очевидно, из того же побуждения, только ему как мужчине, лишний интерес демонстрировать не к лицу, вот он и делает вид, что подлаживается под меня. Окаменевший Омар ибн Рахим повёрнут к выходу боком. Первоначально-то он застыл лицом ко мне, спиной к двери, но когда Кайс спешно двигал статуи, строя для меня защиту – понятное дело, не церемонился, и сейчас орлиный профиль Верховного виден очень хорошо. Как и не поддающееся описанию выражение лица благородного дона. Слегка размяв пальцы, ГЛАВА берётся за хладную конечность трупа… тьфу, статуи и пробует снять со скрюченного мизинца кольцо с крупным рубином, но оно не даётся. Перехватив мой взгляд, дон Теймур лучезарно улыбается… и хладнокровно обламывает у фигуры два пальца, после чего беспрепятственно завладевает перстнем и просматривает камень на свет. Отломанные пальцы небрежно швыряет на пол, где они благополучно разбиваются на тысячу кусков.
Призрак Тарика слабо улыбается.
Мага поспешно увлекает меня наружу.
Нет, ещё не вечер, это из-за налетевшей бури казалось темно. Сейчас тучи рассеиваются, солнце проглядывает и заставляет играть капли дождя на всём, куда попадёт: на сырой траве, бордюрах дорожек, листве… Неподалёку вижу на ярко-жёлтом песке обломки окаменевшей птички. Поднимаю глаза – и совершенно не узнаю этого места.
Хоть я и видела его только дважды – когда меня сюда привели и потом, когда в панике пыталась куда-то сбежать от собственного проклятья – я всё ещё помню тихий спокойный садик, мирный, слегка растрёпанный и, казалось бы, вечно дремлющий. Сейчас добрая часть деревьев отсутствует: среди них буквально до пеньков выжжено несколько широких тоннелей, а дорожки, попавшие на линию огня, играют слюдяной коркой: песок спёкся в стекло. По траектории от павильона к калитке цепочка часовых; два свежеошкуренных ствола дерева, пристроенные на остовах нескольких других, сожжённых, использованы в качестве коновязей, там уже теснится табун под присмотром нескольких воинов, судя по доспехам – из европейской дружины.
Стоит нам показаться, рядом словно из-под земли вырастают двое тёмных рыцарей. Они действительно тёмные: упрятаны с ног до головы в чёрные кожаные доспехи, в шлемах, закрывающих верхнюю часть лица. Но, как ни странно, вооружены не мечами, а лёгкими крис-ножами, наподобие того, что я видела у Маги. И доспехи у них – не легковаты ли для воинов? В моём представлении рыцарь – это непременно латник и мечник, не иначе…
Мага небрежно поводит плечом – и вокруг нас закручивается звёздчатая спираль. Мы для неё – центр оси, спиралька постоянно перемещается вверх-вниз, то взмывая над головами, то почти касаясь земли. К первой присоединяются вторая и третья, в бесконечном вращении они образуют вокруг нас призрачный кокон. Такую защиту я вижу впервые.
Мы пропускаем Главу вперёд. Навешиванием защиты он себя не утруждает, но вслед за ним тотчас смыкаются спины двух рыцарей, которые и ставят сдвоенную сеть, и, сдаётся мне, гораздо мощнее нашей, потому что я замечаю в ней какие-то иные вкрапления – очевидно, стихийные. А может и антистихийные. В самом центре разорённого гнезда огневиков – разумная предосторожность, мало ли кто откуда выползет.
В нескольких шагах от нас – Кайс под охраной ещё двоих некромантов. Негр возвышается над ними, в общем-то, не низенькими, больше чем на голову, агрессии не проявляет, наоборот: спокоен и выдержан. Руки скрещены на груди, на застывшем лице ни один мускул ни дрогнет, словно это не к его шее третьим рыцарем приставлен кинжал. Дон, подбрасывая на ладони кольцо, не спеша приближается к евнуху.
– Отпустить, – негромко говорит. Поколебавшись, тот, что сзади от объекта, убирает кинжал и делает небольшой шажок в сторону. Миллиметра на два отодвигаются те, что с боков от чернокожего. Формальности соблюдены.
– Кайсар-Ад-дин ибн Хоттаб ибн Рахим, из клана Пустынных Воинов, я полагаю, – утверждающе говорит ГЛАВА.
– Дон Теймур дель Торрес да Гама, из Тёмного клана, я полагаю, – эхом окликается гигант. И в этот миг мне почему-то кажется, что они с доном – одного роста.
ГЛАВА в последний раз подкидывает на ладони перстень, внезапно полыхнувший багрянцем от попавшего солнечного луча. Ловко перехватывает пальцами. У него на мизинце – свой камень, чёрный.
– Похоже, это теперь принадлежит вам.
Вот так демократично. Благородный дон, ГЛАВА и прочая и прочая – евнуху, рабу: "Вам".
Кайс медлит.
– Разве остался ещё кто-то из рода? – с преувеличенным удивлением спрашивает дон. Внимательно отслеживает, как кольцо, непостижимым образом растянувшись, устраивается на указательном пальце Кайса. Наклоняет голову в знак одобрения. – Как полномочный представитель Совета Глав я приглашаю вас присоединиться. Следуйте за нами, Кайсар-Ад-дин.
