Текст книги "Ограниченная территория"

Автор книги: Вероника Трифонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Полиция так ничего и не выяснила, – озвучила я давно всем известный факт. – Жил один, не был богат, в отношениях не состоял. Подозреваемого вычислить трудно.

Я замолчала, не желая придумывать и озвучивать возможные несчастья, которые могли постичь бедного лаборанта. Отогнав от себя мысль, что тело Эдика с проломленным черепом доваривается сейчас в каком-нибудь канализационном люке, я вновь повернулась к монитору, закрыла документ, и выключила компьютер. Несколько секунд на экране светился серый филин с хищными жёлтыми глазами – заставка в виде логотипа НИИ (ранее он принадлежал фармакологической компании, главное здание которой располагалось по соседству с главным корпусом исследовательского института и больницей, и лишь пару лет назад официально стал и нашим). Затем его сменил матовый чёрный фон.

В кабинете на несколько секунд стало тихо. Затем Антон произнёс:

– Кажется, в последний раз Эдика видели с Валей Мальковым.

Я, переведя глаза с тёмного монитора, на серую поверхность стола, покачала головой.

– Ты подозреваешь Валю? Серьёзно? Нет, это исключено. Он не такой. Настолько я его знаю, он вообще не похож на того, кто может напасть на человека. И Эдик пропал вообще не на территории НИИ, а в своём районе, в Южном Бутово – это другой конец Москвы.

– Почему ты его так оправдываешь? И когда ты успела его получше узнать, раз говоришь, что он может, а что нет?

– Так-так, – развернувшись, я иронично посмотрела на мужа. – Кто-то у нас тут явно ревнивый.

– Причём тут это, – Антон попытался сделать равнодушный вид, но данный акт был с треском провален. – Просто он всегда казался мне мутным типом.

– Он всего лишь… не слишком общительный, – я постаралась не улыбнуться. – Ну, ещё своеобразный.

– Но с тобой разговаривает. Да весь отдел замечает, что ты ему нравишься, – на этот раз Антон проявил больше актёрского мастерства, так что данная реплика прозвучала у него вполне правдоподобно шутливо.

– Валя… Мальков не так часто меня видит. Он ведь тоже из биохимии, и кстати, редко покидает лабораторию. Ну вот, ты заставляешь меня оправдываться, – хихикнула я, встала, подошла к Антону, и обняла его. – И плевать, кому я там нравлюсь. Главное, что мне нравишься ты.

Я поцеловала мужа в губы.

– И не мечтай, что когда-нибудь от меня избавишься.

А виновато и растроганно улыбнулся.

– Я знаю, Кать. Иногда я бываю чертовски ревнивым.

– Это точно, – хмыкнула я, и провела рукой по его волосам, затем хлопнула по плечу. – Идем. Нам ещё собираться к завтрашнему путешествию. И заехать сейчас в сервисный центр – мой телефон срочно нуждается в починке.

– Можно показать его Тиму. Он точно разберётся, что с ним. Потом починит – завтра-послезавтра тебе всё равно можно обойтись без мобильника.

– Знаю, но так будет дольше. Я лучше сдам его в ремонт сегодня, и получу на день-два пораньше. И мне неудобно лишний раз загружать нашего друга работой.

– Хм. Как знаешь, – Антон пожал плечами и открыл дверь кабинета, пропуская меня вперёд. – Но может, если всё будет хорошо, в понедельник Тим тоже будет здесь.

– В смысле? – я остановилась, глядя, как муж закрывает дверь.

Повернувшись ко мне, Антон ответил:

– Катюш, очень плохо, что в связи с поломкой телефона, ты лишилась доступа ко всей информации. И к нашему диалогу с Марго и Тимом.

И, улыбнувшись, добавил:

– Они хотят устроиться к нам в НИИ.

*********

Если бы папа знал, где я, он бы точно нашёл способ вытащить меня отсюда – или хотя бы сделал всё возможное. Ворвался бы сюда на тракторе, снес бы все чёртовы замки, и двери с их магнитными кодами, собрал бы всех своих приятелей с города Красногорска и деревни Поздняково. И по всем этим причинам то, что он не найдёт меня, и даже не станет этого делать, лишь к лучшему. Я бы никогда не пожелала ему попасть сюда и, чтобы с ним творили то же, что и со мной. Со всеми нами. И тем более – чтобы это случилось при неудачной попытке моего спасения.

Отец у меня боевой. Мне часто говорили, что я в него. Но почему тогда за три месяца я не смогла сделать ничего, чтоб отсюда выбраться? Все попытки оканчивались ничем. Этот психопат издевался надо мной, всё время демонстрируя, что он умнее меня. Каждый раз, когда я думала, что я на верном пути, это оказывалось его очередной ловушкой и способом позабавиться надо мной. Продемонстрировать мне это место как олицетворение всего, на что он способен. Похвастаться своими гнусными трудами.

Под дверь снова сбрасывают еду. Значит, пришло время обеда.

За три месяца этот звук стал для меня самым ненавистным в мире – и одновременно я каждый раз ждала его, при этом злясь на себя. Пищевой инстинкт. Рефлекс, как у собаки Павлова. Люди так похожи на животных – но в его философии они практически им равны.

Я по привычке ощупываю безымянный палец правой руки, и понимаю, что привыкаю к этому ощущению. След от обручального кольца тоже успел исчезнуть. Он пытается забрать у меня всё. И даже воспоминания. Лишить меня личности, сделать послушной игрушкой, восковой куклой…

Я с силой сжала кулак. Ни за что не позволю ему этого сделать.

Глава 4

В тот день мы шли дольше обычного. Путь до конечной точки – поля, с одной стороны которого было широкое озеро, а с другого – лес, вдоль которого тянулись опоры линий электропередач, занял вместо семи часов все девять. Для разнообразия мы немного отклонились от привычного маршрута, и Антон, обнаружив разрушенную скалу у ручья, предложил остановиться, чтобы собрать образцы горных пород – это было ещё одним его увлечением. В то же время Марго пришла в голову идея набрать родниковой воды, а так как дополнительных бутылок не оказалось ни у кого, она сообщила Тиму, что так и быть, он может допить тайно открытую им ещё утром бутылку пива.

– Зай, как ты догадалась? Я же себе спецом купил убойно мятную жвачку! – послышался за моей спиной знакомый баритон друга.

Я обернулась. Тимофей – мужчина плотного телосложения, с тёмно-русыми буйно вьющимися кудрявыми волосами и с неизменно отросшей щетиной, сейчас стоял в паре метров от меня. Подняв брови и вопросительно прищурившись, он глядел на стоявшую напротив жену, а в его голубых глазах плясали бешеные черти. В исполнении Тима этот взгляд был особенно смешным – из всех его кривляний это, я думаю, удавалось у друга лучше всего. Даже в походе он нацепил на себя синюю рабочую одежду, в которой работал в мастерской, во время починки очередного неисправного механизма. Сейчас куртка его была расстегнута, и из-под неё была видна хлопковая тёмно-синяя футболка.

– По твоим постоянным отлучкам, да ещё вместе с рюкзаком, – со смехом, сопровождаемым качанием головой, звонко ответила ему Марго. Голос у неё был высокий, и очень приятный на слух. Заметив, что я наблюдаю за ними, она улыбнулась, и подмигнула мне. Я в знак одобрения кивнула ей, и постаралась незаметно от Тима показать ей на пальцах знак «окей».

Тридцатитрёхлетняя Маргарита, была самой маленькой в нашем неподражаемом квартете – как по возрасту, так и по росту. Худенькая фигурка, светлые волосы (забранные сегодня в высокий хвост), карие глаза, веснушки и слегка вздернутый нос – весь её облик был отражением храброго, весёлого и озорного характера. Чем-то она даже напоминала лисичку – вот только отнюдь не являлась хитрой.

Помимо остатков пива, Тиму пришлось допивать так же и газировку. Вопрос, зачем он взял в поход двухлитровую «пепси» дополнительно к необходимым воде, чаю, и, понятное дело, алкоголю, ему можно было не задавать. Ведь каждый, кто длительно общался с Тимофеем Вердиным, знал ответ: если ему захотелось чего-то вкусненького, и он не может получить это в ближайшие «да мать его, день или даже два», то настроение его будет испорчено. Ну как испорчено – ворчливость у Тима появится точно. Больше всего он любил шашлык и любые другие блюда из мяса: «только не из дерьмового, и чтобы побольше», а кроме того, пиво и картофельные чипсы, из-за чего к его крупной, мощной фигуре приставали порою лишние килограммы. Иногда из-за его пристрастий страдали и мы трое. Например, как тогда, на ручье – газировку пришлось допивать также мне, Марго и Антону, которого пришлось спешно оторвать от изучения камней.

– Тим, о боже, завязывай уже с этой пакостью, – простонал муж, отрываясь от бутылки с таким видом, будто только что выпил концентрированную лимонную кислоту. – Или хотя бы пей без нас. При всей нашей любви к тебе, не думаю, что кто-то хочет заработать гастрит.

– Тоха, друг, если я буду бухать без вас, то во первых – я быстро сопьюсь, а во вторых – вы обидитесь, – расхохотался Тим. – Смотри, осторожней с советами – а то до привала ничего у нас из бухла не останется.

– Мы тебя не будем тащить, – в тон ему ответил Антон. – Да, Катя? – муж подмигнул мне.

– Конечно, – мгновенно поняла я намёк. – Меня хватило на тот раз, когда ты выскочил из машины в одних трусах и носках, заорал про сушняк, и кинулся к ближайшей луже.

Этот интересный случай действительно был два года назад, когда мы вчетвером вернулись в Москву с дня рождения его младшего брата.

– Катюха, да не было этого! – попытался оправдать себя Тим под громкий смех остальных, – сам, впрочем, при этом улыбаясь. – Я ничего такого не помню!

– Да? Тогда тебя, наверное, надо было в этой луже и оставить. А кстати, ты хотя бы запомнил, как до этого за столом, когда Люся с Андреем поцеловались, ты начал всем хвастаться, как они тебя возбудили, и кричал про большую грудь твоей жены?

– Ещё и образно всё это руками показывал, – смеясь, ответила Марго. – Не, иногда сама не понимаю – как живу с таким придурком? Пожалуй, я была бы не против, если бы тебя изолировали куда-нибудь подальше от меня и всех нормальных людей.

– Да ладно, конфетка, всем было весело. Катюха смеялась, а ты вообще от ржача упала под стол, – ответил явно довольный собой Тим.

– Минутку, а где тогда был я? – нахмурился Антон. – Почему я не помню этого зрелища?

– Друг, тебе бухать много нельзя. Тебе, как обычно, малой дозы хватало – после неё ты сразу спать завалился, а мы продолжили веселиться.

– А, точно. Между прочим, ещё я просил тебя следить за гостями, – с иронией произнёс Антон.

– Друг, ну ты точно был пьян. Я ещё удивился этому, но, честно, пытался держаться, как мог.

– Ой, сказочник! Ты же первый и побежал всем наливать ещё, – заметила Марго.

– Ладно, сдаюсь. Но кстати, хорошо, что мы это вспомнили. А знаете, почему?

– Нееееет, – простонал Антон, поняв ответ.

– Дааа! – торжествующе воскликнул Тим, хватая свою жену за левую руку и поднимая ту вверх вместе со своей. Марго сориентировалась – по быстроте её реакции не уступали мужу – но всё же выронила находящуюся в правой ладони бутылку с уже набранной водой обратно в ручей.

– Нет, Тим, нет. Даже не мечтай. Вердин, я задницу тебе оторву, ты понял?!

Смотря на высокую, стройную фигуру мужа, который ловко карабкался сейчас по камням в спортивных штанах и белой футболке, через которую уже проступал пот, к своему лучшему другу, я, смеясь и качая головой, шла к ним, и вспоминала, сколько лет эти двое уже присутствуют в моей жизни.

Мы трое выросли в одном городке, закончили одну школу, и позже, в Москве, даже один вуз – правда, в разное время. Тим Вердин, сын друга моего папы, был одноклассником Антона, и, как уже понятно, тем ещё засранцем и хулиганом. Это я, конечно, образно – несмотря на недостатки (да и у кого их нет), Тим очень хороший человек и замечательный друг, на которого всегда можно положиться. Ещё он целеустремлённый, находчивый и совсем не глупый – наиболее красноречиво это выразит то, что в школе, несмотря на дурное поведение, оценки у него были почти все выше четвёрки. В последующем у Тима так же, естественно, не возникло проблем ни с поступлением на инженерный факультет, ни с его успешным окончанием.

С ним я начала общаться даже раньше, чем с Антоном – хоть сперва и по причине, связанной с последним. В детстве, бывая у папы на работе в колхозе, изредка замечала там шумного кудрявого темноволосого мальчика, сына дяди Лёвы, однако не заговаривала с ним, так что наше реальное знакомство произошло несколькими годами позже.

Тим не только изучал коллективное хозяйство, принципы работы механизмов и расчетов, но и помогал выполнять посильную работу. «Пусть лучше здесь полезному учится, чем, как обычно, ранетки тырит с огородов и падает с заборов», – объяснял дядя Лёва. Но если раннее обучение мастерскому и инженерному делу пошло Тиму на пользу в плане получения навыков и самоопределения в жизни, то в остальном он не изменился, периодически заставляя отца хвататься за голову. Заключал спор со школьным трудовиком, и даже директором на бутылку виски, убеждая в своей правоте; дважды при «заимствовании» папиных Жигулей попадался органам правопорядка – в связи с отсутствием прав, а во второй раз ещё и подвыпившим; однажды вообще случайно разыграл самого мэра Красногорска. Вот список самых «выдающихся» достижений Тима только за его семнадцать лет проживания в городке. В течение этого времени дядя Лёва и его жена тётя Маша, повар детского сада, приобрели практически все навыки дипломатии, неустанно совершенствуя их в улаживании очередных щекотливых ситуаций, в которые попадал старший сын. Ходили шутки, что второго, родившегося на десять лет позже первого, они назвали Тихоном в надежде на «магию говорящего имени». К слову, она сработала – в отличие от брата, Тихон Вердин всегда был и оставался примерным. Хотя, скорей всего, дело было в наиболее объяснимых факторах – таких, как разность процессов генетического наследования особенностей (в частности, центральной нервной системы) и более строгое воспитание.

При всём при этом Тима любили и уважали как взрослые, так и сверстники. Весёлый, добрый, готовый помочь и починить что угодно, он был душой любой компании, и никогда не испытывал недостатка в приятелях.Одним из его лучших друзей был одноклассник Антон Бирюченко.

За что мне всегда нравилась моя школа, помимо высокого для областного учебного заведения уровня подготовки – это отсутствие классового неравенства. В том, что дети чиновников учились вместе с отпрысками обычных деревенский жителей соседнего Поздняково, не было ничего необычного. Странным можно было счесть лишь факт, что сын главы администрации стал близким приятелем одного из самых внушительных балбесов школы. Хоть и сам по себе Антон был совсем не скучным и достаточно подвижным, на фоне друга прилежный ученик и спортсмен выглядел как образец спокойствия и правильности. Последняя стараниями Тима постоянно проверялась на прочность, и, бывало, нещадно терпела поражения. Тим по сей день с гордостью утверждает, что «этот чувак научился развлекаться, как следует», только благодаря его урокам. Под всем этим он имел в виду вечеринки с употреблением алкоголя, кальяном, и даже баловство травкой. В Москве, когда оба уже стали студентами, была парочка случаев, где Антона выставляли из ночного клуба вместе с его не в меру весёлым дружком. Они проживали в одном общежитии, и когда по ироничному совпадению туда же через пару лет заселилась я, то жизнь моя вплоть до третьего курса состояла из опасений и постоянных разруливаний ситуаций, чтобы Тима, а заодно с ним Антона, не выселили за нарушение режима. То, что этого не произошло за те два года, что ребята были без моего присмотра, можно было объяснить только невероятным чудом. Тогда же, в студенческие годы, А впервые обратил на меня внимание, как на девушку – случилось это в конце моего третьего и его пятого курса. После этого Тим торжественно поклялся, что не станет больше называть меня … . – с этой героиней он в шутку сравнивал меня всякий раз, как речь заходила об Антоне. О моих к нему чувствах он узнал первым, и, пожалуй, единственным – случайно, встретив меня, тринадцатилетнюю, у раздевалок после очередного футбольного матча с игрой Антона в качестве нападающего, которые я исправно посещала. Сейчас я со смехом вспоминаю, как глупо всё выглядело – но подойти и просто так познакомиться с мальчиком, который и так нравился многим девчонкам, казалось ужасно позорным.Да ещё Антон был старше на два года – такая разница в возрасте кажется небольшой, но в подростковом возрасте она весьма ощутима. Я страдала и злилась на себя за всё это, считая, что такое присуще только восторженным дурам, коей я в определённой степени и являлась. И когда Тим, столкнувшись тогда со мной, в своей обычной смешливой манере намекнул, что понимает, из-за кого я стала так интересоваться школьным футболом, я не выдержала и расплакалась. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Я всегда была сдержанной – и вот, пожалуйста. Жалкое, должно быть, я представляла зрелище: малолетка в полосатых колготках, блузке и чёрном сарафанчике, с так и не снятой шапкой-ушанкой, которая, будучи на размер больше, спадала чуть ли ни до бровей, ревет из-за влюбленности в мальчика, да ещё перед его лучшим другом, который наверняка растрезвонит об этом всем! Но вместо издевательств Тим неожиданно обнял меня, а потом проводил меня до дома, и впоследствии никому ничего не сказал.

Так началась наша дружба. До этого у меня уже были две подружки, и мы неплохо проводили время, но с Тимом общение было другим, каким-то по-особенному весёлым. Учитывая его авантюрные замашки, это было логично. Я никогда не забуду, как он, пытаясь отвлечь меня от безответной любви к Антону. Помимо стандартных фраз вроде «да плюнь на него, он на самом деле придурок», он устраивал безумные приключения. Больше всего мне запомнились два случая. Первый – как однажды он потащил меня ночью на крышу пятиэтажки, где впервые угостил травкой, и мы до утра там хихикали, глядя на звезды в виде кукурузных хлопьев, подмигивающие нам, и месяц, который казался до невозможности смешным куском сыра. Мне тогда было пятнадцать, и мне сильно повезло, что подруга Таня тогда смогла прикрыть меня перед родителями, сказав, что сутки я была у неё. Второй – раз мы с Тимом стащили из дома весь алкогольный запас моего папы (потом, как выяснилось, это была его малая часть – и хорошо, иначе мы бы упились до реанимации).

Я знала обо всех проделках Тима, и, как могла, покрывала его перед его родителями и учителями. Со временем я даже научилась уговаривать его не совершать какую-либо очередную глупость – хотя предугадать его ходы было крайне трудно. Он, в свою очередь, всегда был готов меня защищать и поддерживать.Спустя годы нашей дружбы я могу с уверенностью сказать: если кто-то знает нас почти так же хорошо, как Антон и Марго, то только мы друг друга сами.

*********

Когда мы все, наконец, расположились на берегу озера, развели костёр и управились с приготовлением еды, было семь часов вечера.

– Ну что? Давайте же поскорее выпьем за то, что мы снова вместе! – Тим, сидя на раскладном стуле, отсалютовал поднятым пластиковым стаканчиком, в который только что щедро плеснул самогона.

– И мы с Тимом рады присоединиться к вам по работе, – поддержала тост Марго, сидевшая рядом с мужем на таком же стуле. Причём подняла она стакан с таким видом, будто это был бокал из венецианского хрусталя, а она сама – на приёме у чрезвычайно важной персоны.

– И чтобы в отделе Катюхи с Антоном постоянно приходилось чинить оборудование, и мы чаще виделись! – Тим в ажиотаже взмахнул стаканом так, что едва не пролил часть содержимого.

– Да сплюнь! – в тон ему ответил Антон. Мы дружно соединили свои стаканы, после чего выпили.

В нос резко ударил запах спирта, а его горечь так обожгла изнутри, что из глаз потекли слезы, и я спешно схватила из предусмотрительно поставленной на колени тарелки кусок шашлыка. При этом я умудрилась дернуться так неловко, что тарелка вместе со всем содержимым полетела на землю.

– Кать, осторожно! Ё-моё, ты что, уже? Да брось, мы только начали! Или это не я один выпивал в дороге?

Под возгласы Тима я, жуя взятый за секунду до падения кусочек жареного на костре свиного мяса, принялась собирать с земли разбросанную зелень, помидоры и куски хлеба. Антон, опустившись рядом со мной на колени, принялся мне помогать.

– Ох, нет, это я от радости за наше оборудование, – простонала я, отставляя тарелку с запачканной едой в сторону и присаживаясь рядом с импровизированным столом в виде клеенчатой скатерти, чтобы взять другую и снова наполнить.

– Не волнуйся, теперь оно в надежных руках. Разве мы с Маргошей когда-то кого подводили?

Он посмотрел на жену, и оба они дружно замотали головами в знак отрицания.

– Мы просто офигенские инженерные техники, – улыбнулась Марго. – Если верить всем, на кого мы когда-то работали. Особенно я. А что? – она посмотрела на хмыкнувшего Тима. – Я же говорю – это не я сказала!

– О, так кого же ты вспомнила, малышка? Уж не того ли лысого Васю из сервиса? Ха-ха, да он просто сделал скидку на твой женский пол – увидел, как ты так эротично ползаешь у него под машиной в своей зелёной майке, вся перепачканная маслом. В ней у тебя так эротично сиськи торчат, что у любого поднимется!

– Вот ведь посмотрите на него, а. Хоть когда-нибудь этот человек думает о чём-то другом? – указала на него Марго, снимая с себя джинсовую куртку. Хвост она свой успела снять, и сейчас её волнистые, постриженные лесенкой волосы спадали на плечи.

– Кто бы говорил, детка. Жарко тебе вдруг стало? – невинно поинтересовался Тим.

– Да. Сгорая от стыда, находясь рядом с тобою. Как обычно.

– И не только от него, да? – подмигнул ей муж.

Мы с Антоном, слушая очередной их типичный диалог, способный смутить любого «неподготовленного» постороннего, с улыбкой переглянулись. Все десять лет брака эти двое только и делали, что развлекались и подкалывали друг друга, не стесняясь никого в своём упражнении в остроумии. Они познакомились в банке, на одной из непродолжительных работ Тима – тогда он служил там в качестве инженера офисного оборудования. Не прошло и недели после его трудоустройства, как он повстречал там свою коллегу – очаровательную молодую блондинку Маргариту Хватунову, ловко управлявшуюся с абсолютно любой техникой. Всегда, как я представляла себе эту встречу, то думала, что в тот момент, скорей всего, в небе над Москвой прогремел гром, ударила ослепительная молния, и во всём городе перестало работать электричество, уйдя в тот момент к двум столкнувшимся ураганам.

Но это, конечно, всего лишь мои фантазии. На самом деле Марго и Тим начали общение совсем не с дружбы. Тим, поражённый фактом, что женщина-инженер действительно существовала, да ещё и работу выполняла лучше него, возмущённо принялся доказывать всем вокруг, кто тут главный специалист, и это уже не понравилось Маргарите. После нескольких взаимных подстав и выяснений отношений эти двое, наконец, поняли, что созданы друг для друга. Марго оказалась под стать своему избраннику: такой же шумной, весёлой и сумасшедшей. При этом она была доброй и очень отзывчивой; в ней отсутствовали такие качества, как язвительность и стервозность. Обладая лёгким, душевным характером, она легко находила общий язык с людьми, в том числе быстро подружилась с нами.

Тим обожал свою жену, она платила ему тем же. Желая проводить друг с другом как можно больше времени, супруги старались теперь всегда работать вместе. Их союз был похож на бурю, цунами и извергающийся вулкан. Благодаря отменному чувству юмора и жажды приключений у обоих им вдвоём никогда не было скучно. Хоть возраст всё-таки сделал Тима с Марго более сдержанными, они по-прежнему не теряли боевого запала и неустанно подначивали друг друга.

– Ребята, может, скажете уже, если не секрет – что вдруг привлекло вас в нашем НИИ? Кроме нас, конечно. Тим, вы ведь вроде неплохо работали на медицинском заводе? – спросил Антон, мягко отвлекая парочку от увлекательной супружеской перепалки.

– Друг, – переведя взгляд на Антона, откликнулся Тим. – Ну как тебе сказать. Завод почти перестал нам платить. Зарплата стала совсем дерьмовой. Пора что-то менять. С Маргошей открыли каталог вакансий – а там бац, и ваше НИИ. Что же вы раньше не подсказали, что техники у вас настолько востребованы?

– Не знаю, мы как-то не задумывались над этим, – пожал плечами мой муж.

– Завтра у нас собеседование. Если всё будет нормально, нас примут на работу, – сказала Марго.– Официально мы будем числиться в НИИ, но вдобавок возьмем совместительские ставки в прилегающей к нему частной клинике, и будем работать в двух этих организациях.

– У нас же всё будет нормально? – подмигнул Антону Тим.

– Ты что, сразу хочешь сослаться на знакомство со мной? – Антон закатил глаза.

– Ну почему сразу, – примирительно уточнил Тим. – Только если будут проблемы. Друг, ты же не подведёшь?

Я знаю, ты будешь счастлив видеть мою довольную морду чаще, чем оно было раньше, и ты, Катя, тоже. Вы оба не пожалеете!

Тим уставился на меня, пытаясь сделать самый умоляющий взгляд на свете. Я, не выдержав, улыбнулась и рассмеялась.

– Конечно, Тим, мы будем рады тебя видеть. И тебя, и Марго. Я покажу нашу столовую. Помнишь, как я приносила оттуда вкусные пончики? Будешь теперь их есть, сколько захочешь.

– О, Катерина, ты самый клёвый человек в мире! Тоха, я всегда тебе это говорил, когда ты её не замечал. Вот, учись у неё, как надо встречать друзей, – довольно расхохотавшись, Тим повернул свой стул к озеру, над которым уже вовсю разливался закат. На другом берегу подернутого рябью синего зеркала, у самой кромки воды, летела стая чаек. Зачерпывая воду в клювы, они, крича, поднимались всё выше – мимо раскинувших зелёные ветви берёз и изумрудных иголок сосен, к полыхающему огненным заревом небу.

– Не беспокойся – если что, он застрянет в нашей столовой, – тихо прошептала я Марго на ухо, и мы обе беззвучно расхохотались, после чего она тоже направилась к мужу.

– А вид-то какой, – раздался голос Тима. – Красота, аж глаз не оторвать! Вот почему стоит выбираться на природу.

– Ты прав, дружище, – согласился Антон.

Стоя рядом со мной, он одним махом прикончил свой недопитый стакан самогона.

– Алкоголь усиливает выработку дофамина, но также повышает кортизол, и блокирует жиросжигающие процессы в организме, – задумчиво пробормотал Антон, посмотрев сначала в пустой стакан, а затем на меня.

–А ещё нарушает синтез аминокислот, вследствие чего в организме запускаются процессы катаболизма, – дополнила я, затем хихикнула, прижалась к нему и прошептала: – Но я пока под воздействием фактора внутреннего подкрепления.

– Эй, господа учёные! Может, объясните простым смертным свои матерные термины? – крикнул Тим.

– Всё очень просто, – ответила я. Взявшись с Антоном за руки, мы подошли к нему со спины. – Сейчас я на стадии испытания удовольствия.

– От самогона? Ну, ещё бы! Я его так постоянно испытываю!

– И поэтому мешки под глазами здоровские заработал, – не преминул заметить мой муж.

– Да, это фигня. Я все равно не собираюсь попадать на обложку журнала для взрослых, – Тим снова заржал.

– Зря ты это сказал, дорогой. Я же сейчас начну представлять тебя на ней! – Марго, успевшая уже принести второй стул и сесть на него рядом с супругом, ткнула того локтем в бок.

– Тим, там бы все твои недостатки легко исправили фотошопом, – не удержалась я. И, прежде чем кто-то успел ещё что-то сказать, продолжила: – А вообще… дело не только в алкоголе. Честно… я ощущаю удовольствие, потому что вы рядом. Вы все.

Я встретилась взглядом с Антоном. Тот, улыбнувшись, одобрительно кивнул мне, и едва заметно подмигнул, а Тим и Марго даже встали со стульев, и повернулись ко мне. На лицах обоих Вердиных была такая торжественная серьёзность, что на моих губах невольно заиграла лёгкая улыбка, и я, собравшись, поскорее продолжила говорить: – Знаете, я благодарна судьбе за то, что она свела меня с вами. За то, что у меня такой замечательный муж, как ты, Антон. И вы, самые лучшие в мире придурки, которые не менее лучшие друзья.

– Для бухнувшей ты неплохо подобрала слова, Катюха, – одобряюще сказал Тим. – Ладно, мы тебя тоже любим. Я даже не обижаюсь на то, что ты иногда называешь меня противным.

Он шагнул мне навстречу – почти одновременно с ним по бокам это же сделали Антон и Марго. Мы дружно все обнялись.

– За это надо выпить! – со смехом сказал Антон сразу после того, как мы отпустили друг друга. – Я все устрою!

– Ого! Само начальство в кои-то веки пошло вразнос! Тоха, я верил в тебя! Наливай, да побольше! – торжествующе орал Тим, одной рукой притягивая к себе Марго, а другой – меня. – Ну что, оторвёмся как следует!

– Осторожно, тут стулья! – крикнула я, оттаскивая развеселившегося друга, а заодно и Марго, от препятствий.

– Ребятки, держите стаканы! – Антон, держа в каждой руке по два стакана, подходил к нам. Под мышкой он держал ещё не открытую бутылку водки.

Испуская весёлые возгласы, мы вновь наполнили стаканы, и дружно чокнулись. Четыре прозрачных, наполненных жидкостью усеченных пластиковых конуса соединились между собой, расплескивая содержимое вокруг.

*********

Тот вечер запомнился ещё тем, что Тим и Антон нырнули-таки в это озеро, хоть мы с Марго и дружно пытались их отговорить. Кто из наших мужчин предложил окунуться в холодную, не прогретую ещё майским солнцем воду, не нужно даже уточнять.

– Ну, вы и дураки! – кричала с берега Марго, уворачиваясь от брызг, которые постоянно направлял на неё Тим. Антон, впрочем, тоже в этом участвовал. – Там все-таки ещё холодно!

– Детка, да тут офигенно! Сама проверь!

– Ну, вот ещё. Ой, дурень, ты хоть одежду бы снял!

– Прям здесь и сейчас?

Я, сонно раскинувшись в кресле со стаканчиком виски, только наблюдала за ними. По телу расходилась приятная слабость. «Если бы Марго, несмотря на свою кажущуюся бесшабашность, не обладала голосом разума, – пронеслась в моей голове вялая мысль, – эта парочка уже давно бы самоубилась».

Сквозь сон этой ночью я снова слышала крики чаек – пронзительные и хриплые, они проносились над полем, и, отскакивая от озерной глади воды, отдавались тревожным эхом в далеких уголках леса. Мне казалось, я вместе с ними, кружась над белой паровой дымкой и застывшими верхушками берёз, поднимаюсь в бледное небо. Ощущение невесомости было таким захватывающим, что я могла чувствовать исходящую, казалось, из ниоткуда тревогу. Что-то было не так: в этом пейзаже холодных сине-зелёных красок, в этом тумане, который, поднимаясь всё выше от озера, касался меня влажными, холодными пальцами рук.

Все окружающие меня до этого шумы вдруг исчезли – осталась одна сосущая пустота. Холодная и тревожная синяя яма Сарлакка, готовая переварить тебя, расщепить на атомы и молекулы, превратить в такую же равнодушную часть себя самой.